скачать книгу бесплатно
– Однако двое, – продолжил Ги многозначительно, не принимая во внимание замечание капитана, – что я отсеял от этой шелухи, явно что-то прознали дельное. Поговаривают, сам Филипп осыпал их серебром. Пировали, от горла кружку не отрывая, сорили монетой, словно бароны какие-то. Но пьяный язык – враг. Один, в гиблое дело ввязавшись, видать, сболтнул лишнего. Поутру в канаве и нашли. Мертвец был обобран до нитки. Башмаков и тех при себе не имел. А о втором доносчике никто больше ничего и не слышал. Решили, что утонул… на дне кувшина.
Парень наконец перевел дух.
– Я выведал, – произнёс юноша важно, – где он проживал!
– Ты уже был у него?
– Нет. Ты же велел, чуть что – сразу к тебе.
– И то верно, но лучше нам не медлить, – прозвучал твёрдый голос Пьёвро.
Чутьё подсказывало, что в словах парня кроется нечто ценное. Капитан поднялся из-за стола.
– Едем!
Глава 14
Таверна «Одинокий филин» стояла на дороге, ведущей из Шампани в Бургундию. Целыми днями в ту и другую сторону шли или ехали люди, останавливаясь здесь передохнуть. Это было излюбленное место солдат, путников, торговцев и пилигримов.
Удачно выбранное место сулило неимоверную выгоду хозяину. Местные виноделы, пекари, крестьяне, словно к королевскому столу, охотно поставляли сюда вино и хлеб, дичь и овощи. Несмотря на драматичное название, здесь всегда было многолюдно. Посетителям помимо горячего обеда доставались и свежие новости. Людям таверна пришлась по душе ещё и потому, что тут можно было неспешно обсудить дела и отведать отличных вин местных виноделов.
Вейлор, подъехав к «Одинокому филину», спешился, привязал коня, потрепал его по холке и вошёл в таверну. Внутри было непривычно тихо. Никто не горланил, охмелев. Даже заядлым игрокам в кости было не до азарта. На крюке над огнём закипал котёл, с кухни тянулся чуть слышный аромат варёного мяса с нотками трав, но никто не повёл и носом.
Интерес и любопытство собрали гостей заведения в круг в центре зала. В то утро два человека приковали к себе всеобщее внимание. Народ с изумлением и неприкрытым восхищением жадно схватывал каждое слово, слетавшее с языков рассказчиков.
«Та ещё компания!» – подумал молодой человек и примостился чуть в стороне.
Тот, что поговорливей, стоял на скамье, вертелся во все стороны и размахивал руками. Второй, плотный мужчина, важно сидел с полной кружкой в руке, периодически повторяя последние слова во фразах, что придавало истории достоверный характер и усиливало восторг слушателей.
– Еду я, значит, через деревушку. Я выехал до зари, чуть свет, чтобы к полудню на ярмарку успеть. Думаю, там сегодня будут менестрели из Парижу! – рассказывал высокий.
– Парижу! – подхватил второй.
Вокруг ахнули. Говоривший сделал добрый глоток из кружки, которая стояла тут же, на столе, и после небольшой паузы продолжил:
– Смекаю, народу будет видимо-невидимо. Вот я свои горшки и продам!
– Да ты не тяни, что со зверем-то? – беспокоились люди.
– Так я и говорю, – продолжал долговязый горшечник, – еду я через мосток, а там туман лёг, гуще не видал! Словно снегом замело.
– Замело, – зловеще пробасил второй.
– Ничегошеньки не видать. Я ещё подумал тогда, что сена наготовил мало, лишь бы хватило, а что за горшки выручу, на то и сена возьму.
– Горшки твои окаянные! – гневался огневолосый хозяин таверны. – Весь Дижон в твоих горшках!
– Зверь где? – негодование хозяина подхватил томящийся в ожидании народ.
– Будет вам зверь, погодите.
– Ещё раз упомянешь свои горшки, Богом клянемся, мы за себя не ручаемся! – угрожали городские дозорные.
– Только я с моста съехал к оврагу, тут туман и пополз, будто крадётся, стелет и стелет…. И тихо так стало, как в таверне в пост!
Вокруг понимающе закивали.
– Ни птиц не слыхать, ни зверушек. А тот все ползёт…
– Ползёт, – поддержал его друг, отхлебывая из кружки.
– Лье не проехал, как он меня настиг!
Слушатели снова ахнули.
– Едем с Мортизой, кобылой моей, друг друга подбадриваем. Я ей – «но», она мне – «тпру», я ей – «но», она мне – «тпру». Тут она, как вкопанная, и встала.
– Кто? Лошадь?
– Да телега же! Колесо из колеи вышло – и под каменья.
– А лошадь?
– И лошадь. Я с телеги сиганул, да глядеть, что там чёрт принес? А Мортиза вся извертелась, расфыркалась да принялась копытом бить.
– Да ну!
– Я ей и так, и этак: голубушка, подружка…
– Лошади?
– Телеге! Колесо ж застряло.
– А лошадь что?
– Лошадь? – почесал затылок рассказчик. – Стоит, паром фырчит, гривой трясёт… И тут чую, взгляд спину скребёт. Я замер, словно статуя, а обернуться духу не хватает. Думаю, а вдруг померещилось старому? А голос внутри шепчет: «Вот колесо тебе чёрт разбил, а сам за спиной стоит и смотрит».
– Чёрт смотрит, – медленно и зловеще проговорил второй.
При упоминании нечистого люди, немного оробев, придвинулись плотнее друг к другу. Долговязый понизил голос:
– Всё думаю: здесь, Антуан, ты со своими горшками и пропадёшь!
Мужики, открыв рты, замерли. Горшечник насладился произведенным впечатлением, обвёл всех взглядом и громко завопил:
– Вдруг как завоет!
От неожиданности народ вздрогнул, один бродяга даже повалился со скамьи.
– Кто, – взволновались самые внимательные, – лошадь?
– Какая лошадь, соломенная твоя башка!
– Телега?
– Да нет же! Дьявол, что в спину мне дышал! Тут моё сердце в пятки и убежало. А Мортиза вздыбилась, копытами как стукнет, только её и видели. Телегу мою с места выдернула и понеслась. Я под телегой за что-то ухватился что есть сил. Так и мчались мы с того гиблого места. Лошадь несётся, копыта пыль выбивают. Я грязи на всю жизнь наелся. А он на дороге так и остался стоять. Чёрный весь… А глаза! Каких и не встретишь! Кровью залитые, дикие, углём горящие, смотрят прямо в душу. Уже две ночи мне снятся, окаянные.
Антуан перекрестился.
– Только кобыле моей и спасибо, что сгинуть не дала вашему покорному слуге.
Слушатели, наконец, выдохнули и тоже осенили себя крестом. Закончив, рассказчик поклонился, как «менестрель из Парижу». Толпа в последний раз окатила его восторгами и стала расходиться:
– Вот это да! Какой только напасти не встретишь!
– Говорю вам – волк это был. Клянусь святым распятьем!
– Всё это россказни лукавого, храни нас Господь!
Заворожённый историей Вейлор совсем не обратил внимания на собравшихся. Только после того, как люди разбрелись по углам, стало ясно, кто здесь завсегдатай, а кто просто не мог обойтись без припасов на дорогу. У окна, сдвинув столы, шумно обедали городские стражи. По всему видать, они ещё не ложились спать после ночного дозора. У двери ели скромный обед три рыбака. Еще до приезда сюда и без учёной степени бакалавра можно было определить по запаху род их занятий. Иные уже тихо дремали, обменяв последнюю монету на миску похлёбки. Другие спорили, играя в кости.
И тут кто-то выкрикнул на весь зал:
– Полуденный Рыцарь!!!
Вейлор опешил. Этот возглас его словно пронзил. Помимо огромного удивления он испытал волнение и непередаваемое тепло, постепенно наполняющее всё его нутро. «Полуденный Рыцарь» – было его детское прозвище из прошлой далёкой жизни, уже почти совсем забытой. Только один человек мог его так называть. Юноша сразу понял, кого имел в виду дядюшка, когда говорил, что его узнают. Конечно же, это Дамиен, «Полуночный Рыцарь»!
– Вейлор! Дружище! – вскричал подбежавший юноша.
На его загорелом лице белки глаз сияли перламутром.
– Я никак не ожидал тебя увидеть здесь! – радостно улыбаясь, воскликнул Вейлор.
– А ты возмужал и окреп! – Дамиен с удивлением разглядывал друга, ухватив за плечи. – Рыцарь!
– Ты изменился не меньше, – ответил тот изумлённо.
На широких плечах Дамиена поверх стёганого оплечья позвякивала кольчуга. Перед шампанцем стоял настоящий воин, гордо носивший красный крест на чёрной гербовой котте. Крепкой рукой он прижимал меч, подвешенный на поясе на двух широких, идущих крест-накрест ремнях. Странно было видеть старого друга в одежде сержанта храмовников.
«Хотя почему странно? – подумал Вейлор. – Если бы он был благородного рода, то смог бы даже стать рыцарем Ордена».
Много лет назад дядя Андре привёз в родовой замок сироту, молчаливого смуглого мальчика с непривычным для округи тёмно-янтарным оттенком глаз. Дядюшка всегда относился к нему с любовью. Мальчишки росли вместе. Отец Вейлора поощрял их детскую дружбу.
– Ну, не томи, рассказывай, где пропадал. Клянусь, это достойно баллады.
– Гляжу, ты ещё не потерял интерес к рыцарским романам.
– А ты не прекратил походы по всем злачным местам. Я должен был догадаться, что это ты, раз дядя отправил меня в подобное место.
– Я сам не ожидал. Только что возвратился с юга.
Истории лились одна за другой. Незаметно для обоих опустел кувшин. Дамиен поведал о путешествии на край земли и жизни у моря, а Вейлор – о своих блистательных поединках. Друзья вспоминали, как они, ослушавшись, сбегали поглазеть на турниры. О том, как однажды вскрыли винный погреб, и даже о постыдной истории на мельнице, за которую они так и не были наказаны. Не замечая никого вокруг, они снова окунулись в детство.
– Выходит, твоя мечта сбылась? – спросил Дамиен.
– О чем ты говоришь?
– Ты всегда мечтал стать турнирным рыцарем и биться на ристалище, как тот воин или граф. Кстати, как его звали?
– Ульрих фон Лихтенштейн! – гордо произнёс Вейлор и добавил с толикой грусти в голосе: – Ты прав, сбылась!
– Что же ты не рад, друг мой?
– Вчера я должен был одержать победу, но потерпел поражение.
– Видимо, на то были причины, – ободряюще заметил Дамиен, – готов поспорить, что здесь замешана женщина!
И только Вейлор хотел открыть сердце другу детства, как через порог в таверну с грохотом ввалился заезжий господин. Широко шагая и звеня шпорами, он подошел к свободному столу. Бросив небрежно несколько монет, человек опрометчиво выкрикнул:
– Хозяин! Лучшего вина!
Глава 15
На улицах Парижа царили спешка и суматоха. Ги шёл впереди, провожая капитана к нужному дому. Пьёвро держался поодаль, стараясь затеряться среди людей и не привлекать излишнего внимания. Одежда, потерявшая свой цвет от солнца и морской соли, так кстати теперь не выделяла его в толпе.
Скопившийся впереди народ смиренно внимал страстным призывам. Кто-то вдохновенно пророчествовал, вещая о будущем. Спрут безучастно проходил мимо, когда вдруг раздался возглас:
– Ты!!! – завопил толстый, приземистый человек в лохмотьях.
Пухлым пальцем он словно пронзал толпу собравшихся. Горожане послушно расступились и замерли, оценивая взглядами фигуру в чёрном потёртом камзоле, появившуюся в конце живого коридора. Пьёвро, неожиданно оказавшись в центре внимания, остановился.
– Тебе здесь не место! – раздался глас проповедника.
Капитан незаметно подал рукой знак для Ги, чтобы тот держался вдали и не вмешивался, затем повернулся к толстяку.
– Так не задерживай меня, – сказал он, намереваясь продолжить свой путь.
Но босой пророк быстро пошёл сквозь расступившуюся толпу к нему навстречу, бойко постукивая деревянным посохом.
– Ты ещё слеп! Шагаешь прямиком во тьму! – изрёк он, затем обратился к своей новоявленной пастве: – Мы все приходим в этот мир слепыми котятами.
Поведение человека в нищенском одеянии было странным и настораживающим. Торчащие во все стороны волосы застыли засаленной гривой. Просторная туника была не в силах спрятать живот, напоминавший бочонок. Для обладателя столь крупного тела он двигался очень резво. Спрут никак не мог разобрать его истинных намерений за безумством в покрасневших глазах.
«Упитанный для бедняка», – подметил капитан.
Однако всё же напрягся. Ведь от чудаков вроде него можно было ожидать чего угодно.
– Откуда тебе знать, где моё место?
