Побег

Все его слова звучали настолько игриво, что сознанию в очередной раз захотелось обмануться. Зарыться в призрачную надежду, спрятаться за тем миражом, что он всегда создавал вокруг себя. Ведь человек, разговаривающий подобным тоном, не может причинить никакого вреда.

Ведь так?

Но часть меня постоянно была начеку. Готовая всегда и везде прийти на помощь. Защитить и напомнить, что все не так просто, как кажется на первый взгляд и надо держать ухо востро. Иначе пиши пропало. И мне не спастись.

Мое беспокойство уже начинало звонить во все колокола, оповещая о надвигающейся угрозе, которая в тот момент, воспользовавшись моей беспомощностью, уже усаживала меня на небольшой диван напротив кровати.

Проверки, как и назидания Ханны, стали своего рода традицией. Раз в два-три дня в одной из комнат господин Райан проверял надежность своего заклинания, которое наложил в момент моего появления. Не знаю, что такого там произошло, но он прилагал все усилия, чтобы воспоминания не вернулись.

Поначалу мне было безумно любопытно, что же герцог скрывал. Зачем такие сложности? Почему нельзя было просто заставить меня не рассказывать о своей старой жизни?

Ведь и остальным же оставили воспомнинания, откуда они пришли. Некоторые сами упоминали, что не хотят ни говорить, ни бередить старые раны. Настолько им было тяжело.

Но чем больше проходило времени, тем сильнее мне казалось: наши встречи – просто предлог, чтобы покопаться в моей голове. Проверить, что же твориться у меня в мыслях, происходит со мной, пока его нет рядом, чем что-то еще.

Развлечение для благородного господина, призванное развеять его скуку.

Иногда сеансы случались реже, иногда чаще. Перепады происходили, когда хозяину необходимо было уехать из имения на длительное время. По его возвращении наши встречи становились только дольше и болезненнее.

Хотя причин и для этого у меня не находилось. Ведь как бы долго герцога не было дома, вспомнить что-то более-менее серьезное у меня не получалось. Лишь внезапные знания о тех или иных вещах.

Начиналось всегда одинаково. Сначала проверка воспоминаний: кто что делал, что говорил, куда пошел, как себя повел. Потом мысли. Полная инспекция с комментариями: “Ты действительно так подумала? Хм, интересно. А этот парень тебе нравится. Плохая девочка. А что это еще за мысли? Ого! Неужели я такой? Очень интересно”.

Как будто я могла замыслить нечто недоброе. И это нужно задушить еще в зародыше. Он с присущей ему методичностью проверял все мысли до единой, что могли появиться и остаться в моей голове с нашего последнего сеанса.

– Ханна дело говорит, – не удержался он от замечания и в этот раз. – Послушала бы мудрую женщину. Хотя нет, – в момент передумав, сказал герцог: – не надо, так даже интересней.

Дальше шли образы. Самые разные: от безобидных пейзажей и житейских разговоров до интимных сцен: выдуманные и реальные, как с моим участием, так и без меня. Сложно представить, как много я узнала о предпочтениях лорда за все время. Хотя лучше было бы обойтись и без этого.

Одно радовало, наяву он меня и пальцем не трогал, но фантазировал очень активно, как и показывал мне свои похождения. Причем, что интересно, можно было легко различить: где реальность, а где выдумка. Чья уж это была заслуга: моя или его, сказать сложно.

Хотя время от времени все приобретало такой оборот, что мне казалось, лучше бы что-то делал. Тело можно излечить достаточно быстро, оно ко всему привыкает, а вот разум… С ним все сложнее. Да и хозяин каждый раз выдумывал все новые и новые испытания.

Даже боюсь представить, какое наслаждение бы доставило герцогу то, что я себе позволила задуматься об этом больше, чем секунду, теряясь в лабиринтах видений.

Зря Ханна переживала за других служанок. Молодой хозяин и их не обделял вниманием. Захаживал к некоторым с завидным постоянством. Правда, подарками не баловал. Ну и забывал об их существовании сразу же, как выходил из комнаты.

Чем очень расстраивал своих пассий. Хотя подобное поведение и было вполне закономерно для людей его круга. Девушки все же во всем винили меня и отыгрывались как могли. Открыто, конечно, никто не обижал, все больше сторонились, боясь навлечь на себя гнев наследника.

– И давно ты хочешь спалить мою спальню? – спросил он, добравшись до кошмара.

И чувств по этому поводу тоже. Образ разворачивался передо мной по новой. Только теперь я смотрела на все со стороны. А вот чувства остались те же: радость и удовольствие.

Я была полностью уверена, что Райан прищурился, проговаривая свой вопрос. Изящная бровь изогнулась, а рот исказился в кривой усмешке. Во время проверки увидеть моего мучителя можно было только с его позволения. Обычно же меня окутывал молочный туман и время от времени возникающие воспоминания и мысли, которые в данный момент подвергались просмотру. Но представить его реакцию не составило особого труда, слишком уж часто он ее демонстрировал при своих появлениях.

– Я бы никогда…

– Но все же тебе это снится, – не дал мне договорить хозяин.

Он прекратил сеанс, вернув меня обратно в комнату и внимательно рассматривая мою реакцию на сказанное.

– Простите… – взгляд снова уперся в пол, я опасалась дать хоть малейший повод.

– Но тебе нравится то, что ты видела, не отрицай, – снова не дал договорить мужчина, смотря прямо на меня.

Только я хотела открыть было рот, чтобы хоть что-то сказать в свое оправдание, как герцог сменил тему, наклонившись вперед, почти касаясь подола.

– И наказание Якова недосмотрела, – наследник взглянул мне прямо в глаза, взяв меня за подбородок. – Что ж придется показать тебе кое-что другое, – он откинулся обратно на спинку стула. – Компенсировать, так сказать, пропущенное развлечение.

И больше для придания атмосферы, чем по необходимости менталист щелкнул пальцами. Я оказалась посреди незнакомой спальни: просторная кровать с балдахином в центре, двое молодых людей расположились на ней. Вроде ничего такого. Самая обычная обстановка для комнаты благородных. А мне уже стало страшно оттого, что я могла там увидеть.

Пара сидела напротив друг друга. Совсем юная девушка неотрывно смотрела в глаза мужчине, похоже, боясь пошевелиться и прервать своего кавалера. И если лицо барышни было мне незнакомо, то узнать второго участника не составило особого труда. По осанке, манере держаться и одежде было совершенно ясно: передо мной старший наследник.

Герцог гладил шею незнакомки. А та в свою очередь, получала явное удовольствие от происходящего, судя по блаженной улыбке и периодически закрывающимся глазам.

– Нравится? – настоящий Райан подошел со спины.

Нет, – открыто ответила я, не скрывая дрожи в голосе, он уже и так в моей голове, чего еще скрывать. – Никогда не любила подглядывать.

– А так?

Второй щелчок, и кровать исчезла, а девушка оказалась скована по рукам и подвешена на цепях, спускающихся с потолка. Ее носки едва доставали пола, верхняя часть одежды рваными кусками свисала с груди, оголяя спину и плечи. Двойник молодого лорда с кнутом в руках замахнулся на свою пленницу.

Орудие наказания было совсем не похоже на то, что я видела за день до этого во дворе. Оно скорее напоминало декоративную плетку, больше предназначенную для получения удовольствия, нежели для причинения боли. Но готова была поклясться, что девушка явно не ожидала такого поворота событий, а герцог и не планировал сдерживать силу.

Я инстинктивно отшатнулась от увиденной картины, врезаясь спиной в его грудь.

– Господи… – в панике моя ладонь сама закрыла рот.

– Спасибо, ты, как всегда, красноречива, – издевался герцог, положив руки мне на плечи.

Плетка резко опустилась на спину пленницы, оставляя кровавые следы, девушка вскрикнула от боли.

– Пожалуйста, остановись, – взмолилась я.

– О, мы уже не ты? – он хмыкнул мне в ухо. – Если бы я знал, то давно бы такое устроил.

Его руки оставили мои плечи в покое и обвились вокруг талии, прижимая меня еще ближе. Второй герцог продолжал истязать свою жертву. По красивой спине катились крупные капли крови. Между ударами были слышны отрывистые рыдания незнакомки.

Всхлипы не прекращались, даже когда мужчина снимал свой камзол. Теперь он уже явно получал удовольствие от происходящего и не спешил продолжать, предпочитая продлить агонию, наслаждаясь тем, что видел.

Раздевшись, герцог прикоснулся к белоснежной спине, размазывая еще больше выступившую кровь. Он гладил девушку с такой нежностью и обожанием, что не оставалось никаких сомнений: до конца очень далеко, а передышка только начало чего-то страшного.

Через несколько минут работы наследника разводы стали напоминать произведение искусства. До жути завораживающую картину из человеческой боли и страдания. Все мои внутренности потихоньку скручивались в тугой узел.

– М? – Райан зарылся носом мне в волосы, вдыхая. – Может, повторим такое в реальности?

– Пожалуйста, не надо, – я отвернулась, не в силах больше наблюдать за тем, что происходило рядом.

В то время двойник снова принялся за дело. Рубашка его выбилась из брюк, немного небрежный хвост еще больше растрепался. И он начал напоминать того себя, что я наблюдала на кухне.

– Ну, не бойся, – шепотом успокоил настоящий наследник. – Ты будешь только смотреть. Обещаю, больно не будет.

– Нет, – забилась я в истерике, непроизвольно качая головой в знак протеста, – нет, нет.

– Выберем самую вредную служанку, – продолжал шептать мой мучитель, – которая больше всех тебя достает. Что скажешь?

Я замотала головой. Слезы градом катились по моим щекам. Внутри скреблись кошки.

– Не хочешь? – с наигранным удивлением спросил он. – Ну, ладно, тогда смотри здесь.

И повернул мою голову в сторону представления.

Глава 4. У барьера

Никто из рабов герцога Ольманского никогда и помыслить не мог о свободной жизни. Тем более, о побеге. И дело не только в жестокой муштре и невозможности вернуться в свой родной мир. А в кое-чем еще.

Как и других иномирян, приведенных без дара, их магически привязывали к основному месту пребывания: прислугу – к дому, работников плантации – к домику для ночевки, как собак. Чтобы те не сбежали. И у каждого вида невольников размер поводка был свой.

Для домашних поменьше, он заканчивался фруктовым садом вокруг дома, для работников побольше: они свободно передвигались по территории всего имения. Но границу пересечь тоже не могли. Самостоятельно. Время от времени кто-то выбирался в сопровождении хозяев либо свободных, опять же с разрешения лордов.

Хотя наши ограничения мало чем напоминали поводок, здесь больше бы подошло слово: “вольер”. Мы перемещались только на отведенной нам территории. И иногда ощущали запах свободы.

Настолько хорошо, что поговаривали, мол, раньше время от времени случались нападения невольников на своих господ или других свободных. Кто-то из новеньких не оставлял надежду вернуться домой. И после нескольких почти удавшихся попыток на нас начали накладывать чары, запрещающие причинять вред окружающим, даже таким же, как мы невольникам. Но в первую очередь, конечно, благородным. А позже еще и себе, когда некоторые прознали, что можно сбежать отсюда не только физически.

Хозяева всегда старались занять нас работой. Никому и в голову не приходило исследовать местность, в которой мы находились, выходить за грани дозволенного. Банально некогда было. Сил едва хватало, чтобы вечером доползти до кровати. Хотя территорию, на которой работали и где проходил путь до ночлега, работники знали хорошо. Но ничего более.

У меня обязанностей тоже было прилично, правда, мое “завидное” положение иногда нет-нет да играло на руку, и оставалось время для прогулок. Так я и узнала о границах и о том, что мы все накрыты прозрачным куполом.

А в одну из своих вылазок нашла укромное место. Убежище, где хоть ненадолго могла побыть наедине с собой без вездесущих ушей за стеной и поразмышлять. Конечно, надежность укрытия на поверку оказывалась иллюзией, как и все поблажки здесь. При малейшей задержке меня непременно шли искать.

Если немного, то Ханна. Однажды я засиделась чуть дольше, и за мной пришла экономка. Тенденция мне не понравилась, и решила тщательнее следить за течением временем, не доводить до очередной встречи с лордом Райаном.

Старший наследник имел привычку, наигравшись, освобождать от работы свою любимую зверюшку. Для лучшего восстановления. А то ненароком сломается еще раньше времени.

Ментальная магия была не так проста, как казалась на первый взгляд. Она требовала огромной концентрации от владеющего ей и сил, которые маг, в свою очередь черпал из человека, находящегося под воздействием чар. Иначе разум первого не выдерживал и перегорал. Что и для второго не заканчивалось ничем хорошим, требуя длительного восстановления.

Поэтому магия разума считалась крайне редкой и очень ценной для этого мира. Ну и конечно, чародеев, владеющих ей, было совсем немного. По пальцам одной руки можно пересчитать. Даже неудивительно, что при таких условиях трюк с силами оказался личным изобретением моего хозяина.

Когда меня отпускали, я со всех ног бежала в то самое укромное место, ничего не замечая на своем пути. Уверена, что и это не нравилось большинству прислуги, но мне было совершенно все равно. Лишь бы спрятаться и никого не видеть.

Не выходила оттуда, пока хоть как-то не возвращала равновесие и силы жить дальше. Иногда задерживалась до самой темноты, чуть ли не силком выгоняя себя наружу, неустанно напоминая, что может случиться, если я не вернусь вовремя. Когда же получалось успокоиться раньше, занималась исследованием нашей клетки.

В тот день я изменила своей привычке сразу бежать и прятаться. Вместо укрытия отправилась на самую границу нашей муравьиной фермы. И простояла там дольше обычного, мечтая однажды сломать барьер и выбраться, наконец, на свободу. Хотя частью сознания прекрасно понимала, насколько сильно потом поплачусь за такие мысли.

Я протянула руку к самой завесе, прижав ее к куполу настолько близко, насколько смогла. Ладонь обжигало. Сначала легонько, будто предупреждая остановиться, одуматься, удержаться от опрометчивых поступков. Потом все сильнее и сильнее. Пока не начинало печь так, что казалось, кожа сейчас лопнет и начнет постепенно слезать с руки, не выдерживая температуры и обнажая уязвимую плоть.

И конечно же, это было не так. Очередная иллюзия. Кто в здравом уме будет подвергать опасности столь ценный ресурс, как рабы? Даже если они сами лезут в петлю.

Вроде бы стоило на этом и остановиться. Дать себе передышку, ведь боль и отчаяние не самый верный союзник, в моем-то положении. Лучше сохранять спокойствие и здравый рассудок. Тщательно рассчитывать каждый шаг, быть послушной и не привлекать внимания.

Но когда ладонь начинало нестерпимо жечь от прикосновения к границе, я чувствовала. Чувствовала!!! Не знаю что. Но что-то еще, кроме душевных мук, безысходности и той самой боли, что разъедала меня изнутри уже на протяжении двух лет. Что-то ради чего можно было жить, что наделяло мое существование смыслом.

Ведь жизнь, что мне здесь дали, все блага совершенно его не имели. Не может его быть там, где тебе постоянно говорят, что и как надо делать, без права выбора. Только так и больше никак. Где ничего твоего уже нет, даже мысли тебе не принадлежат и подвергаются строжайшему контролю. Невыносимо.

Новое чувство. Такое прекрасное и необычное. Оно невообразимо грело душу, его хотелось распробовать, не торопясь, покатать на языке, наслаждаясь послевкусием, до последнего продлевать удовольствие. Оно пробуждало то, что, казалось, давно должно было замерзнуть. Добавляло тепла, заставляло чувствовать себя настоящей, а не куклой в руках заигравшегося ребенка.

Напоминало, что мир не закончился на границе усадьбы, заставляя задуматься о чем-то хорошем и несбыточном. Может быть, даже о свободе. Пусть не здесь, а где-то там далеко-далеко, за гранью возможного… Но все же.

Просто в тот день всего было слишком, для меня слишком: две порки, одна за сутки страшнее другой, необычные нотации Ханны, сеанс, сон. Для меня было слишком много жестокости, слишком много контроля, слишком много его.

Казалось, я вся пропиталась им: его мыслями, желаниями, действиями. Еще чуть-чуть и могла сломаться, навсегда потеряв нечто важное, став похожей на остальных. Или даже на него.

Хотелось хоть ненадолго закрыться, стать непроницаемой для всех. Забыться, сосредоточится на чем-то еще. Без разницы на чем. И плевать, насколько это было опасно. Просто пропасть и не возвращаться.

Обычно мне удавалось не попадаться так часто ему на глаза. Я занималась своими делами на кухне или у себя, иногда помогала в уборке и выходила в сад подышать. Всё задания мне давала либо Ханна, либо экономка, которая откровенно меня недолюбливала и старалась передать всё через кухарку. Что меня тоже вполне устраивало.

Иной день получалось ни разу не встретиться с ним между проверками. Даже иногда тешила себя надеждой, что его снова вызвали в столицу и дело настолько важное, что он не смог вырваться.

Как тогда, полтора года назад. Что-то случилось на границе, и король призвал братьев, чтобы они занялись выяснением обстоятельств лично.

Это был самый счастливый месяц в моей жизни. В моей новой жизни. Я разрешила себе поверить, что он может не вернуться совсем. И все наладится.

Как же жестоко я потом поплатилась за свои глупые мечты. Ему настолько не понравились мои размышления во время его отсутствия, что в назидание мне показали всё: разрушенные дома, покореженные тела, плачущих детей, людей, умоляющих прекратить пытки. А потом еще несколько недель те люди приходили ко мне во снах. Тогда-то и начались мои кошмары и постоянное пробуждение в холодном поту постепенно стало привычкой.

Какова вероятность, что однажды ему надоест, и меня оставят в покое? Или отошлют куда-нибудь в дальние владения, чтобы не маячила перед глазами? И возможно… возможно все-таки случиться что-то хорошее?

А может, перепродадут другому хозяину, и там будет еще хуже. Хотя куда уж хуже. Лучше залечивать физические раны и умирать, выбившись из сил, чем…

Я точно знала, что ментальных магов в округе больше нет. Их и в стране-то не так много. Да и далеко не такие сильные, как Райан.

Старый герцог так гордился своим отпрыском, что безустанно твердил, как ему повезло с сыном. Да и приезжие гости не отказывали себе в удовольствии польстить хозяину поместья. Поэтому какие бы испытания мне ни грозили у другого, такие как здесь больше точно нигде.

Время от времени лорд натыкался на подобные мысли в моей голове и, как ни странно, ни разу не прокомментировал, лишь загадочно улыбаясь. И от этой улыбки становилось только тошно.

Окончательно утонув в своих мыслях, я потеряла-таки счет времени. Странно, что никто не пришел за мной. В дом уже вернулась, когда все затихли, а луна прекрасно освещала комнату. На тумбочке возле моей кровати лежала мазь от ожогов. Господа всегда следят за состоянием своего имущества и не допустят его порчи.

Марта шла по темному коридору, скудно освещенному несколькими догорающими свечами. Чья-то неведомая рука позаботилась в ту ночь о припозднившихся гуленах и оставила несколько огарков. Поэтому девушка без особого труда добралась до своей комнаты и скрылась в темноте.

Как только за Мартой закрылась дверь, из особенного темного угла вышли две служанки. Две статные блондинки прошествовали к окну, расположенному в самом конце коридора, где никто не мог услышать их прерванный разговор.

Прежде чем начать девушки оглянулись проверить: нет ли еще кого поблизости, кто мог поймать их на нарушении заведенного порядка. Вся прислуга давно должна была спать.

– Смотри, смотри, – заметила одна, – опять от герцога шла.

– Что-то слишком уж он задержал ее сегодня, – с обманчивой заботой подтвердила другая. – И ведь не стесняется совсем гадина.

– И как ей только не стыдно так в открытую ходить?

Служанки расположились возле окна, чтобы лучше видеть друг друга как будто так и должно быть. А они две благородные барышни, мечтающие о богатом и красивом ухажере в ночи.

– А ты попробуй что-нибудь скажи, – пожаловалась Мелани, прищурившись. – Старший наследник вмиг напомнит, где твое место.

– Да, ладно, – округлила глаза девушка. – Неужели все настолько плохо?

Вторая значительно посмотрела на подругу и сказала:

– А ты думала, – говорившая закатила глаза. – Тебя ещё не привели. А она тогда у нас только-только появилась. Так уже все понятно стало. Правда, мы так растерялись, что не знали, как реагировать на такую наглость.

– Ну, да. Столько всего для неё, – протянула мечтательно Вики. – А она нос воротит.

Подруга закивала в знак согласия, перебирая свои роскошные волосы.

– Была у нас Элли. Замечательная просто. Все при ней: и умная, и красивая, и палец в рот не клади. И господин Райан к ней частенько захаживал. В общем, огонь девка.

– И что случилось?

– Как что? Появилась эта, – служанка кивнула в сторону закрытой двери. – Господин сразу про всех забыл. Мы сначала подумали, наиграется хозяин, ну, понравилась девка, с кем не бывает. Рано или поздно все вернется на круги своя, – вздохнула она. – Так и случилось, вот только начал он её выделять среди всех: изо стола вывел, подарки дарить начал, платья опять эти, – Мелани поморщилась. – Мы уже голову сломали, что же она такое делает, раз такие блага и все ей. Элли так вообще вся извелась. Ей-то за все время ничего, кроме господской ласки, и не перепало. Вот она и решила новенькую проучить.

– Так что сделала-то? – девушка начала подпрыгивать, так ей хотелось узнать.

– В день помывки, пока никого не было в доме, показала ей, что не стоит так себя вести.

– Так все-таки что?

Мелани наклонилась и стала шепотом рассказывать подруге, как все было. Вики расхохоталась от услышанного.

– Вот это да. И что Марта?

– А она ничего. Промолчала и ушла. Только глаза красные. Проревела, наверное, где-то полдня.

– Так ей и надо, – злорадствовала девушка.

– То-то и оно, – согласилась служанка, – что надо. Вот только через месяц, когда хозяин вернулся, ни с того, ни с сего Элли выпороли у всех на глазах. Да так, что не каждый мужик выдержит.

Вики стояла как громом пораженная. Мелани же немного помолчала, наслаждаясь произведенным эффектом. А потом добавила:

– И порол сам господин Райан. А он, когда захочет, сама видела какой бывает.

– Что есть, то есть, – подтвердила девушка. – Ужас то какой.

– Так он еще и периодически просматривал в нашу сторону, – добавила подруга. – Мол, смотрите, что с вами будет, если ещё раз посмеете её обидеть.

– Дела… – закачала головой служанка.

– Это еще не все, – подливала масла в огонь Мелани. – Дальше больше. Элли сначала на плантации отправили, а потом и вовсе продали на другой край страны. Поговаривают, к какому-то особенно жестокому хозяину.

– Ничего себе, – от ужаса Вики прикрыла рот рукой. – И это всё из-за какой-то девчонки?

– Да, после этого никто не осмеливался ей чем-то навредить или проучить. Себе дороже. Вот и ходит здесь как королева.

– Да, – протянула служанка, – жуть какая. Неужели сдала?

– А как еще он узнал? Элли вообще аккуратной была и осторожной. Вычислить бы не получилось, а мы бы ни за что. Друг за друга горой, в общем. Не стал бы никто. Тем более из-за этой.

Они немного помолчали, задумавшись каждая о своем, и только потрескивание свечей развивали тишину. А потом продолжили увлекательный разговор, который длился еще какое-то время. Девушки немного попричитали, повздыхали, обсудили несколько впечатляющих событий и отправились по кроватям. Следующий день обещал стать насыщенным и тяжелым. Как, впрочем, и любой другой из их новой, но такой уже привычной жизни.

Глава 5. Подготовка

Рука прошла через пару дней. И сколько бы мне ни хотелось запустить баночкой в стену, я усердно обрабатывала повреждения перед сном, постоянно повторяя себе: “А чего ты хотела? Это не твое тело. Оно тебе не принадлежит. Ты не имеешь права как-либо его портить.”

Сложно судить, насколько внушение помогало. Но вскоре после этого мне удавалось спокойно заснуть. Хотя, возможно, засыпала я благодаря небывалой нагрузки. Ведь в те дни в нашей жизни изменилось кое-что еще, помимо состояния моих рук. Меня начали активнее привлекать к работе по дому.

Неожиданно ее навалилось столько, что не только выйти в сад, но и продохнуть было некогда. За чередой домашних дел и лечением дни пролетали совершенно незаметно. И, естественно, все переживания отошли на второй план.

С самого утра мы начинали готовить комнаты, о которых, казалось, давно забыли. Открывали именно те, где никто не жил, сдергивали чехлы с мебели, протирали там пыль, застилали постели.