Путь сокола

Я думала, что спустя год привыкну и перестану бояться Ратибоя, но этого не случилось. Как была я для него «малой девкой», так и осталась. Можно даже сказать, что это стало моим прозвищем, когда воевода про меня говорил или обращался ко мне. Правда, без слова «девка», но всё же. Со временем привыкла, тем более, что он и обращался ко мне нечасто, больше наблюдал.

Когда мы сидели за столом, нас по очереди вызывал к себе воевода и задавал вопросы, проверяя смекалку. За это я не боялась, ведь, как уже говорила, умом обделена не была. Но испытание пошло не по плану, так как к воеводе присоединился, непонятно зачем, его брат. Хотя, как только Мстислав начал задавать вопросы с подвохом, я сразу смекнула, зачем он это делает, и, усмехнувшись, отвечала так же. За моей спиной даже стали слышны смешки. А вот за второе испытание мы с побратимами что-то переживали, ведь не каждый день встаешь в поединок против наставника.

Забыла сказать, что тех, кто не прошел хоть одно испытание, оставляли ещё на год, а этого никому из нас, а тем более мне, не хотелось. Когда осталась одна, стало как-то неуютно: а вдруг провалю или – того хуже – меня поднимут на смех? Хотя – кому поднимать? Всё время рядом был наставник, который успокаивал, и я вышла с высоко поднятой головой.

Во втором испытании мы должны были находиться в паре с наставниками, которые знали наши слабые стороны и давили на них. Таким образом проверялась наша готовность выдержать давление на чувства и мысли без потери боевых навыков.

Наверное, со стороны мы выглядели под стать друг другу, потому что лица моих побратимов повеселели. Мы взялись за плечи и, несмотря на то, что я была меньше ростом, первая стала выталкивать его, стараясь не попадаться на резкие и обидные слова. Он был сильнее, поэтому не стал выталкивать, а просто сдерживал. «Интересно, как долго она продержится?», – спросил шепотом Мстислав у брата. «Она не из тех, кто просто отступает», – ответил тот. «Может быть, может быть, но она точно из тех, кто не признаёт своих ошибок, даже если не права,» – добавил Мстислав.

Надо сказать, что Сандалор хорошо знал, куда надо бить, чтобы вывести меня из спокойствия. Он не старался применить какое-то движение, а нашёл упор и не позволял сдвинуть себя к краю. Я почувствовала, что на четвёртом или пятом выражении меня уже начали переполнять злость и обида. Хотелось закричать: «Да как ты смеешь?!», наговорить кучу не очень приличных фраз и, послав всех лесом, самой пойти куда глаза глядят. «Нет, я не могу вот так сдаться! Нельзя показывать слабость, я должна успокоиться!», – говорила во мне самоуверенность. Время шло, и мои силы были на исходе. Боковым зрением я уже видела, как воевода готовится поднять руку, чтобы остановить поединок.

Но, собравшись с последними силами, воспользовалась своим небольшим ростом, чтобы немного прогнуться назад. Сандалор, потеряв равновесие, начал наклоняться. Он смог удержаться, и я, воспользовавшись заминкой, выпихнула его ногу за черту. Воевода поднял руку, и мы еле разжали занемевшие пальцы.

Нас встретили одобрительными криками, и даже воевода, кажется, был доволен.

После этого нам дали отдых, чтобы подготовиться к последнему испытанию, которое будут принимать воевода с братом. Меня как всегда оставили напоследок, и поэтому успела лучше отработать движения. Вся эта суматоха немного освежила голову, и я перестала задумываться о том, что ждёт меня дальше.

Надо ли говорить, что все отроки прошли испытание? Когда очередь дошла до меня, я думала, что прямо тут и попрощаюсь со своей душой. Надела кольчугу, взяла боевой меч и щит. Не забыла и про защиту колен, локтей и пальцев, чем заслужила одобрительный взгляд наставника. Мстислав как обычно не удержал от язвительной фразы, когда я проходила мимо них: «Решила надеть всю имеющуюся броню? Смотри, как бы она не перевесила тебя!». Мои мысли были совершенно о другом, поэтому я молча вышла на поляну. Напрасно думала, что дадут подготовиться, как остальным.

Только я подошла, как Ратибой, а следом и Мстислав в легких кольчугах и шеломах, сразу же пошли в атаку, которую, наверное, только от испуга и отбила. Удары стали наноситься с разных сторон, и голова пошла кругом. Когда уже была на грани отступления, во мне что-то раскрылось. Почувствовала прилив сил, руки превратились в крылья, а меч в стальные перья.

Наверное, я начала сходить с ума, но в какое-то мгновенье, как гром среди ясного неба, прозвучал строгий приказ наставника «Остановись, дитя!»

В тот же момент я замерла, из трясущихся рук выпал меч, ватные ноги подкосились и, посмотрев мутными глазами вокруг, заметила, что зацепила и Мстислава, и Ратибоя.

Потом в голове загудело, и я упала. Очнулась в своей горнице, и поняла, что лежу на лавке, хоть обычно сплю на полу, а вокруг меня суетятся Славяна с Сандалором. На мой вопрос «Что случилось?» наставник лишь ответил, что, как поправлюсь, тогда и расскажет.

К вечеру я уже могла сидеть и разговаривать, и первыми, кто не смог избежать моих расспросов, оказались побратимы. По мере того, как они рассказывали, мне становилось всё больше не по себе.

«Получается, что, если бы наставник меня не остановил, я могла бы хорошо пройтись по воеводе с братом? Надо запомнить… на будущее», – подумала я и стала собираться к ужину.

Побратимы рассказали, что я была подобна птице и что даже воевода удивился.

За ужином я сидела как всегда с отроками и часто ловила на себе задумчивый взгляд Мстислава. Ратибой как-то отстранёно смотрел в пустоту, и я начала переживать, что очень неудачно ударила.

На следующее утро, как обычно, выскочила во двор, но вместо обычной разминки нас ожидало посвящение. Мы все очень переживали, а я больше всех, ведь неизвестно, в каком настроении воевода после вчерашнего.

Меня оставили как всегда напоследок, чтобы помучить. Думала, воевода специально это делает, ведь у него есть ко мне интерес, иначе он бы не изменился в лице, когда увидел оберег. Может, он знает что-то и готовит меня к этому? А может, просто хочет выбить дурь из моей головы?

Вот наконец-то все приняли посвящение, принеся клятву воина и очень гордились поясами, а мои братья – ещё и наручами. За всё время, проведенное в крепости, я подружилась со всеми отроками, но больше всего с готтом Вермандом, великодворцем Предславом, и сарматом Кимериусом, с которыми мы побратались, и я стала их сестрой. Они были всего на год старше меня и на голову выше. Кимериус носил такие же русые косы, как и Мстислав, только заправлял их за уши, отчего те смешно топорщились. Из серых глаз не исчезал озорной огонёк. Предслав тоже был не прочь пошутить, но в отличие от Кимериуса, который мог случайно перегнуть палку, знал меру. Короткие тёмно-русые волосы были вечно растрепаны, и он очень любил их ерошить, когда думал. Вермандо был самым спокойным и рассудительным из их троицы. Тёмные, почти черные волосы всегда собраны в небольшой хвост.

Когда очередь дошла до меня, то воевода почему-то не торопился вызывать. Вместо этого он велел мне и наставнику следовать за ним. Мы переглянулись и направились к выходу из крепости.

За то время, пока шли, я уже успела мысленно со всеми попрощаться… Но оставался вопрос: зачем нужен наставник? Когда мы вышли за ворота и направились в сторону леса, я совсем перестала что-то понимать. За переживаниями даже не заметила отсутствие Мстислава в течение дня, и, уразумев это, запуталась ещё сильнее.

Когда мы вышли на поляну, то заметила Мстислава с моим луком. Только мы подошли, он протянул мне лук, со словами:

– Ещё не разучилась им пользоваться? А то смотрю: лежит и пылится.

– Ну, не такой уж он и пыльный, в отличии от твоих онучей с поршнями*!

– Это не онучи с поршнями, а укороченные сапоги, в которых я хожу чаще, чем ты пользуешься луком!

– Ну это не повод не отряхивать их от пыли.

– Позже будете любезничать! – прервал нас Сандалор и, взяв два щита, протянул один воеводе. Мы с Мстиславом переглянулись, и он взял оставшийся щит, а мне дал стрелы. Увидев всего три стрелы, сразу поняла, чего от меня хотят. Сделала глубокий вдох, длинный плавный выдох, закрыла глаза, прислушиваясь.

Воевода с Сандалором и Мстиславом удалились в разные стороны, после чего я открыла глаза и пустила первую стрелу, потом опять прислушалась и выпустила вторую, то же самое проделала с третьей и осмотрелась. Когда «мишени» вышли из леса, то увидела, что все стрелы достигли целей. То есть, щитов.

Осмотрев попадания, воевода удовлетворительно кивнул и опоясал меня настоящим боевым ремнём, сказав: «меня зовут Шемяка», а Мстислав и Сандалор надели на меня кожаные наручи с тиснением в виде атакующего сокола и аккуратно завязали. «Интересно, за что мне это?», – мелькнуло в голове.

Когда мы возвращались, на нас во все глаза смотрели бывшие отроки. Ну ещё бы им не смотреть, ведь не каждый день ты видишь отрока, тем более девушку, в сопровождении воеводы с братом и наставника. Я шла впереди, держа в левой руке лук. С левой стороны висел меч на только что полученном поясе, а на руках красовались кожаные наручи.  Справа от меня шел Шемяка с щитом на правой руке, слева – Мстислав со щитом на левой руке, а за нами наставник нес щит за плечами. До сих пор не могу поверить, что стала воином. Наконец-то я дома! Ну его, это путешествие, лучше буду в витязях!

Боевое крещение

Днём нам велели собираться в свой первый поход. Меня, как обычно, не хотели брать, но братья упросили, и воевода согласился с условием: заниматься только готовкой и, если понадобится, лечением. Я сразу отправилась в свою горницу, чтобы собрать всё, что может пригодиться, не забыв про свой парус-оберег.

На следующее утро мы отправились в путь.

Мне выдали стёганый чехол, щитки и лёгкую кольчугу с шеломом «на первое время».

Сначала всё было спокойно, пока не увидели обломки струга и человека на них. Воевода сразу направил туда струг, и вскоре витязи затащили пострадавшего на борт. Он был без сил и до самой суши не вставал. Вскоре мы причалили к острову, и я сразу занялась приготовлением пищи.

Когда все собрались около костра, то зачерпнула ухи и подала воеводе. Он попробовал и одобрительно кивнул, после него и Мстислав, который как обычно съязвил:

– Не жалко травить нас? Вдруг мы ещё пригодимся?

– Ратибой и остальные, может быть, и сгодятся, а вот насчёт тебя… не знаю, – ответила я, и все, хихикая, стали есть по старшинству.

Вот настало время отдыха, и мы стали устраиваться на ночлег. Я решила заночевать напротив воеводы с братом, рядом положила свой лук и меч и укуталась в свой большой парус. Предслав, Кимериус и Вермандо расположились рядом со мной и сразу заснули, а вот мне сон не шёл, и я просто лежала с закрытыми глазами.

Среди ночи услышала шаги, которые от меня пошли в сторону воеводы. Открыв глаза, увидела незнакомца, у которого в руке блеснул нож. Ночь была лунная, и намерения человека сразу стали мне понятны. Сначала решила подождать, но увидела на ближайшей ветке своего крылатого друга, который пристально смотрел на меня. Заметив, что на него обратили внимание, он издал какие-то свои звуки, но я чётко услышала фразу: «Он его убьёт».

Подумав, что это сон, я хотела было лечь обратно, но человек с ножом не исчез.

С начала обучения у меня были только томары, ведь нужда охотиться самой отпала, поэтому носила только те, что могут хоть как-то пригодиться в битве. Тихо приготовив стрелу, взяла лук, и, когда человек замахнулся, спустила тетиву. Она попала прямо в руку, и нож, выпав, воткнулся в землю.

Тут же вскочил воевода и повалил незнакомца. Заметив меня с луком, он подошел и обнял, прошептав на ухо «Благодарю, соколица», после чего отдал мне нож в качестве трофея.

Нападавший оказался нашим спасённым. Остановили кровотечение, замотав ему ободранную руку, и устроили допрос. Выяснилось, что его нанял какой-то старик, чтобы он убил воеводу. После допроса решили оставить его «отдыхать» привязанным к дереву на острове, чтобы забрать на обратном пути, а сами отправились дальше.

Пока мы плыли, я всё пыталась понять, что произошло ночью. Если бы лишилась ума, то не смогла бы спасти воеводу, получается, что действительно могу понимать своего друга, а может даже и общаться с ним. Задумчивое выражение моего лица, кажется, начало смешить Мстислава:

– Я, конечно, слышал, что ты умна, но в действительности не видел и хочу призвать, мне это нравится, – заметил он.

Не успела я ответить, как дозорный крикнул, что впереди выжженная земля, и воевода велел править туда. Когда мы причалили, он приказал мне стеречь провизию, а сам, взяв половину витязей, пошёл «на разведку».

Пристроившись за одним из щитов на борту струга, я проверила меч, и, приготовив лук, стала рассматривать трофей. На вид ничем не примечательный обоюдоострый нож, но железная рукоять сделана очень искусно. Подумала и попросила Мстислава оценить его.

– Это обычный нож, правда, очень хорошего качества. Может, отдашь его мне на хранение?

– Я тебе не доверю даже стрелы собирать за собой!

– Ты можешь пораниться, а мне потом отвечать за тебя перед братом, что не уследил…

– А зачем тебе за мной следить?

– Ты – лучник, а лучники в моём подчинении, поэтому и ответственность за тебя несу я.

– От этого ничего не меняется! Это мой нож, взятый в бою! И владеть им я умею очень даже неплохо! – и, забрав нож обратно, сделала пару простых движений перед носом Мстислава. Затем, спрятав в левый сапог, опять погрузилась в думы, пытаясь понять, почему слышу только сокола.

– В бою? Ну-ну… – усмехнулся он.

Услышав звон мечей и крики, мы стали готовиться к бою. Мстислав с ратниками встал перед стругами. Лучники укрылись за щитами, что висели на борту струга, положили около себя лёгкие щиты на случай ближнего боя, и расположившись поудобнее, приготовились к стрельбе. «Расчет на первый, второй! Первые по команде, вторые следом!» – скомандовал Мстислав.

Прислушавшись, поняли, что бой движется в нашу сторону. Стало очевидно, что витязи отступают в сторону струга нарочно, подводя противника под наши стрелы. Когда сеча вышла на открытое место и стрелы могли долетать, Мстислав отдал приказ, и каждый из нас начал прицельно стрелять в оговорённом заранее порядке. Так, чтобы ни на миг не оказывалось, что все выпустили по стреле, и полочки у всех луков пусты.

Нападавшие ожидали этого, и в нас полетели ответные стрелы.

Мы заслонились щитами, и не заставив долго себя ждать, ответили. Стрелы со стуком вонзались в щиты и борт струга, витязи бранились при ранениях, некоторые из них умудрялись вынимать стрелы из дерева и отправлять их обратно, сохраняя тем самым запас в своих колчанах. Пение тетивы, шипение пролетающих стрел нарушались тяжелым звоном с одиночным звуком разлетающихся колец кольчуги и глухими шлепками при попадании в тела. Рикошетившие от доспехов и щитов стрелы вели себя непредсказуемо, впиваясь куда им вздумается. Звуки падения и ругань вражеских лучников, вскрики раненых и стоны убитых дополняли затянувшееся сражение. Пока отстреливали лучников, Мстислав с оставшимися двинулся на помощь брату. Свежие силы были как нельзя кстати, и вскоре противник стал отступать.

Как только запас стрел в колчанах иссяк, мы взялись за оружие. Откуда во мне взялись силы для первого боевого крещения, я не знаю. Сначала было очень страшно убивать человека, но, когда дело дошло до этого, весь страх куда-то исчез, вместо него появилась боязнь не оправдать доверие воеводы.

Мечи блестели на солнце, на одного нашего витязя приходилось двое, а то и трое противников. Мне пришлось отбиваться сразу от двух нападавших. Битва оказалась жестокой, у всех кольчуги были не только в чужой, но и в своей крови. Многие враги спотыкались о тела своих же и падали. Я билась не хуже остальных, но в какой-то миг потеряла бдительность и оказалась открытой. На то, чтобы уйти от удара, уже не было сил, так что приготовилась умереть. Мстислав в последний момент, встав спиной ко мне, отразил смертельный для меня удар.

Когда всё закончилось, стала осматривать себя и ужаснулась: кольчуга с рубахой в крови, волосы растрёпаны, руки дрожат, а ноги еле держат. Ко мне тут же подбежал Кимериус и начал приводить в чувство. Воевода с дружиной осматривали напавших, а Мстислав с частью витязей пошёл собирать оружие и стрелы.

Придя в себя, напросилась с ними. Мне очень хотелось посмотреть, скольких убила. Когда стрелы были собраны, а раненые взяты под руки, мы сложили для погибших кроду и, предав их огню, пошли обратно. Я шла рядом с Мстиславом, как вдруг оступилась и тут же почувствовала резкую боль в правом боку. Вскрикнув, стала оседать, и последнее, что запомнила, были руки, которые бережно меня подняли и понесли.

Вдруг увидела бабушку с дедушкой. Они сказали, что ещё рано, у меня много интересного впереди. Мне показалось, что действительно нахожусь дома, рядом бабушка, и вот сейчас войдёт дед, и мы сядем за стол. Мне не хотелось понимать, что это всё у меня в голове, но я чётко слышала, что меня кто-то звал. И пришлось вернуться.

Очнувшись в своей горнице, увидела Предслава, который, заметив мое шевеление, позвал Славяну, а сам ушел. Еле открытые глаза отказывались работать вместе с сознанием. Единственное, что я смогла спросить: «Все живы?», – и опять провалилась в сон.

Неизвестно, сколько я была в забытье, скорее всего, несколько дней. Но когда сознание наконец-то прояснилось, увидела улыбающихся братьев и Сандалора. Всё тело болело. Еле повернув голову в их сторону, чуть слышно спросила:

– Что случилось?

– Один из поверженных из последних сил пустил стрелу в Мстислава. И попал бы, не оступись ты случайно. Мы хотели добить его на месте, но воевода велел связать и отвести в трюм, а Мстислав взял тебя на руки и понёс следом», – ответил Вермандо и дал отвар, приготовленный наставником. Сделав пару глотков, я опять провалилась в сон.

Как мне потом рассказали, я два дня была то тут, то там, и воевода с братом не находили себе места от переживания. Меня удивило такое поведение людей, которые всегда держали окружающих на расстоянии вытянутого меча, а некоторые не могли обойтись без едкого словечка.

На следующий день силы начали возвращаться, и Славяна принесла поесть. Тело продолжало ныть, и каждое движение отзывалось болью.

Кимериус положил мою голову себе на колени, и женщина стала аккуратно меня кормить. Тут в дверях появился Мстислав, и я ему улыбнулась, поняв, что всё с ним и воеводой в порядке. На большее сил пока не было. Усталое лицо Мстислава говорило о пережитом волнении, но держался он как всегда невозмутимо.

Он подошёл и поцеловав меня в лоб, прошептал: «Поправляйся, соколица, меня зовут Сагил», – и вышел.

Меня как водой облили, когда сказанное дошло до сознания. «Что бы это значило? Сначала воевода назвал меня «соколицей», теперь его брат. И почему у него такое странное имя? Ой, что-то будет, надо быстрее в себя приходить, а то пропущу всё самое важное и интересное».

Прошёл ещё день, и я стала потихоньку вставать, и даже удалось поесть. Правда, тело ещё болело, но уже могла ходить по горнице. Поняв, что на голове у меня веник вместо косы, я достала гребень и стала потихоньку пытаться расчесать. Когда меня за этим застала Славяна, она присоединилась, и мы быстро управились. Я завязывала уже ленту, когда пришел Вермандо и сказал, что все собрались на площади, и мне надо присутствовать. Мы переглянулись с Славяной и вышли вслед за ним.

Придя на площадь, сразу направились в сторону деревянного настила, который находился снаружи, правее ворот в крепость.

Он представлял собой пять рядов поперёк лежачих досок, плотно прилегающих друг к другу и прибитых гвоздями. Это полотно лежало на бревенчатом основании, которое, в свою очередь, было сложено по принципу избы. Он был высотой мне по шею, поэтому лестницу, видно, делали не хуже настила.

Шемяка сидел на деревянной лавке, рассчитанной на него и жену, но вместо неё на это место усадили меня. Славяна, как только привела меня, сразу удалилась, потому как не любила такие суды. Справа стоял Сагил, слева Кимериус с Предславом. Сначала привели покушавшегося на воеводу, и он тут же во всём сознался и раскаялся. Правда, имён заказчиков он не знал, и его увели. Следующим был разбойник, который в отличие от своего предшественника вел себя нагло и развязно.

– Почему ты сразу не сдох? – спросил воевода.

– Да сглупил я, надо было сначала с девкой развлечься, а потом уже идти убивать, – улыбаясь, ответил разбойник и похабно посмотрел на меня.

Я заметила, как воевода придержал Сагила, который хотел подойти к нахалу. В другом состоянии, наверное, удивилась бы такой реакции, но мне было не до этого.

– Ты осознаешь, что поступил подло? Хотя, чего еще ждать от таких невеж как ты…

– Нашей целью был Мстислав, а против девчонки я ничего не имею и с удовольствием затащил бы в кусты.

– Ты хоть понимаешь, на кого пасть открываешь? Мы бы тебя прямо там закопали, если бы не Ратибой, – не выдержал Сагил, и воеводе пришлось применить силу, чтобы удержать его.

– Эта смазливая девчонка даже драться толком не умеет. Если она так хороша, то пусть будет поединок, и в случае моей победы, я её заберу, – заржал негодяй.

– За такие слова я самолично открутил бы тебе голову, но твоей целью был Мстислав. Именно он и выйдет против тебя, а девушка пока не в состоянии биться, – зло ответил воевода, и Сагил, охотно вынув меч, пошёл к пленнику, которому развязали руки. Тот начал яростно растирать запястья, не спуская с меня похабного взгляда. Наконец, ему кинули отобранный ранее меч. Сагил встал между мной и разбойником, сложив руки на груди так, чтобы меч был вдоль плеча. Дав понять пленнику, что тот не туда смотрит. Он приготовился к своему любимому занятию: мщению! Но в этот раз не только за покушение на себя. Разбойник надеялся потянуть время, но Шемяка не дал ему этого сделать, сказав:

– Да свершится суд божий!

Сагил с разбойником одновременно пошли в атаку. Было видно, что разбойник слишком самоуверен, а Сагил двигался скупо и точно, с лицом неподвижным, словно окаменевшим. Обоим пришлось нелегко, но победа оказалась за Сагилом. Вытерев меч о поверженного, он подошёл ко мне, помогая подняться.

– Вот уж не думала, что из-за меня может случиться поединок, – подумала я вслух.

– Любой из твоих братьев встал бы вместо меня, – ответил Сагил и повёл к избе.

 Если бы он только знал, насколько окажется прав!

 Но тогда я списала перемену в нём на обычную благодарность, хоть всё и произошло случайно. Когда прилегла отдохнуть и подумать над произошедшим за эти дни, ко мне зашёл воевода, и сев рядом, сказал:

«Ты прости, но я должен был убедиться в своих догадках, поэтому взял твой оберег. Дело в том, что такой же топор был у моего побратима, с которым по воле судьбы мы расстались. Он был сарматом, и звали его Соколом. Его жена Купава была, как и я, с великодворчкой стороны. Он спас её из рабства, и они хотели пожениться. Но его род не принял этого, и побратим ушёл с ней ко мне. Вскоре они решили отправиться в Великий двор, обещал весточку дать, когда доберутся. Я потом побывал там, но мне сказали, что не было струга с соколом на парусе. Тогда мы с женой решили остановиться в первой попавшейся деревеньке. И теперь сама видишь, во что она превратилась. В тот день, когда мы встретили тебя, мне показалась очень знакомой твоя стойка и то, как ты потом управлялась с луком, ведь мой брат был отменным лучником. Я сравнил обереги, и теперь могу с уверенностью сказать, что чутьё меня тогда не подвело. Как звучит твоё настоящее имя?»

– Воина, – ответила я, смутившись.

– Да, имя оправдывает твой характер, – с улыбкой сказал он и, достав свой оберег, соединил с моим. Что-то щёлкнуло, и наши топоры стали единым символом. Поверить в такое было трудно. Получается, что Шемяка знал моего отца. Ой, что-то я совсем запуталась! Столько всего произошло, а я не успеваю раскладывать это у себя в голове.

 Воевода заметил удивление у меня на лице и, улыбнувшись, вышел, а я лежала и пыталась понять, что же только что произошло.

 Бабушка рассказывала про сармат, что это полуденный народ. Больше всего мне запомнилась былина про девушку, которая, попав в полон, смогла не только сбежать, но и наказать всех, причастных к её пленению. Она могла навсегда озлобиться и потерять себя. Но нашёлся юноша, способный показать ей, что в мире не все люди злые. В конце былины они поселились у истока какой-то реки и зажили спокойно.

 Помню, что именно эта былина и определила моё будущее, ведь я очень хотела быть похожей на ту девушку и обязательно найти суженого, который мне поможет.

 Так, кажется я упустила какую-то деталь… Ну конечно! Она была чистокровным сарматом, а во мне смесь кровей. Ладно, подумаю об этом позже, а сейчас надо успеть к трапезе.

 Сагил в знак благодарности за спасение подарил мне поножи, металлический чешуйчатый доспех на кожаных ремешках с латной юбкой* и оплечьем*, а также башлык*, который мне показался сначала смешным. Но, примерив, поняла, что он намного удобнее шелома, и под него не нужен подшлемник. На вопрос «Почему защита не такая, как у всех?», он смеясь ответил: «Чтобы присматривать за тобой в бою».