Наш сосед – викинг

Неужели он преодолел эту границу каменного пояса? Но Ари уже понимал, что у него нет шансов успеть.

Капля крови – колоссальная, больше его головы, – упала рядом и тут же засохла алым валуном. От валуна пахло солью и мясом. Ари успел догадаться, что это из отныне мертвой глазницы.

Огромная масса плоти, камня и земли неслась за ним, чтобы растоптать и уничтожить. Широкие ступни – не проскользнёшь. А летать он больше не мог.

Оставалось бежать и надеяться. А великан уже нависал над ним, словно огромный грязный вал. Комья земли сыпались на него, словно льдинки града.

И вдруг он услышал знакомое фырканье лошади. Лошадь была где-то рядом, но над головой. Так что не мог её видеть, хоть и чувствовал.

Неужели кто-то гонит лошадь прямо по краю этой расселины, – и ему нет дела до разъярённого великана?

Странно, очень странно…

И ещё одна странность – Ари не слышал стука копыт. Только хлопки, словно от паруса.

Что за тихая эта лошадь? Или ей солому на ноги подвязали?

Сжатая в кулак рука врезалась в землю прямо перед ним, не дальше десятка локтей. Ари попытался проскользнуть сбоку от колоссального кулака, но его ноги вдруг сделались словно мешки, набитые овечьей шерстью.

Он сделал шаг, другой – и повалился. И уже лёжа на спине, на пороге смерти, увидел небо – и то, что в нём происходило,

Прекрасный конь, белый, как молоко, с огромными лебедиными крыльями, раскинутыми, как у орла, бесстрашно пикировал прямо в макушку озверевшего великана. А на коне восседала грозная девушка в длинном, чуть не до копыт плаще и изысканном шлеме тонкой работы, с медной оковкой и крылышками. Великолепная кольчуга сверкала, как недавно пойманная сельдь, а лёгкое копьё из ясеня венчал наконечник из закалённого булата.

Великан даже её не заметил. Он замахивался кулаком, чтобы нанести последний удар и в его единственном глазе отражались все огни подземного мира.

Кулак уже падал вниз, когда копьё девицы обрушилось на великана.

Зелёная молния, запах металла, грохот, словно вниз покатился целый мириад валунов и хлынули сотни потоков. Великан содрогнулся и принялся рассыпаться на куски плоти, словно подсохший хлеб, который раскалывают палкой. Кроват лилась из трещин и моментально застывала на земле, а следом летели камни, глина, дёрн с цепкими травами.

Целый шквал горячего воздуха, колючего от песка, обрушился на него. Ари вжался под скалу, закрывая лицо руками.

Ари вытер землю с лица, поднялся и вдруг увидел, что сверкающий, как снег, конь стоит здесь, рядом – прямо возле выхода расщелины.

Конь сложил крылья на спине и выглядел совсем обычным. Только грива была похоже на морскую пену.

А рядом стояла хозяйка и с ласковой улыбкой смотрела на юного викинга.

Это была валькирия – никаких сомнений. Теперь он мог разглядеть узорчатые сапожки из мягкой кожи, серебряную застёжку плаща в форме узла Валькнут – священного знака Одина – а еще замечательные светлые волосы и самое благородное и изысканное лицо, которое он только видел.

Крылышки на шлеме тоже опустились и только едва заметная дрожь напоминала – они живые, они настоящие.

Он не знал, как взрослеют валькирии. Но эта выглядела лет на шестнадцать. Она могла бы быть его ровесницей.

– Как мне называть тебя, бесстрашный герой?– спросила валькирия приятным звонким голосом.

Юный викинг (он был в походе и мог себя так называть) улыбнулся и даже пригладил волосы.

– Моё имя – Ари, сын Гюрдира из Сальсбрюке,– произнёс он,– И до сегодняшнего дня я не знал, что в стране Гарадрике бывают валькирии – особенно такие красивые.

– Теперь ты убедился. Зовусь я Регинлейв, дочь Одина. Дочь одного из здешних конунгов страдала от беспричинной печали, а Один, когда блуждал по земле, вызвался её вылечить. Ведь он знаменитый маг и лекарь. Сложно сказать, исцелилась ли мама, но как результат лечения на свет появилась я. И летаю теперь, куда захочу.

– Я про тебя никогда не слышал,– ответил Ари,– Но и так могу сказать – ты прекрасна и я счастлив с тобой познакомиться.

Ари всегда старался быть вежливым с девочками. Так они меньше скандалят. И пускай женский гнев это не самая грозная из всех опасностей мира – но точно одна из самых раздражающих.

Регинлейв улыбнулась, подошла ближе и вдруг положила руки ему на плечи.

Ари почувствовал в груди холодок. Это чувство было ему знакомо. Юный северянин ощущал его всякий раз, когда предстояло нечто незнакомое и немного опасное – и этот холодок был верным знаком, того, что он бросится в это нечто очертя голову.

От поверженного великана тянуло солоноватым ароматом крови. И этот запах победы пьянил не хуже любой медовухи.

Юноша улыбнулся. Валькирия улыбнулась в ответ – так широко, что он увидел, как сверкнули её зубы.

А потом вдруг начала триста юношу – так женщины трясут выстиранную сорочку.

– Эй!– почти смеясь, крикнул Ари и попытался вырваться. Но чем больше он выворачивался, тем крепче держали его цепкие пальцы и тем задорней тряслись её золотые кудри. Сильные, крепкие руки мотали его, как морские волны мотают утлую лодочку.

А тем временем какая-то сумеречная тень легла на них и начала сгущаться – словно сама ночь вырвалась из убежища. Встревоженный Ари попытался перехватить белоснежные руки девушки, но не успел – тьма накрыла его, как покрывало.

С валькирией тоже происходило странное. Её золотые кудри потускнели и начали разрастаться, закрывая прекрасное лицо.

Ари дёрнулся в последний раз – и наконец открыл глаза.

Ярл Харальд, по прежнему в пропитанном кровью подшлемнике, склонился над лежанкой и тряс его за плечи. Его светлая борода торчала, едва не задевая лицо.

– Пошли во двор,– сказал ярл, поднимаясь.

Ари потер глаза, тряхнул головой и последовал за Харальдом, переступая через спящих.

Он снова оказался дома – и возвращение не обрадовало. Здесь не было ни великанов, ни валькирий, ни волшебной лодки. Зато был епископ Осмунд. И его едва ли получится убить в честном бою.

Ночь едва перевалила за полночь. Дождь закончился. Во дворе было темно и сыро, словно они спустились в колодец.

– Зачем вы пришли?– спросил Ари.

– Пришёл,– ярк говорил медленно, словно брёл через болото,– потому что хочу узнать: что ты собираешься делать?

– Вы про епископа?

– Про епископа. И про тебя.

– Он теперь меня ненавидит? И хочет наказать? Я ведь испортил его историю и разоблачил малознание. В посёлке его будут бояться, но уже не начнут уважать. Такое уже не исправишь.;

– Нет, всё намного хуже. Епископ Осмунд собирается тебя убить.

– В честном поединке? Пусть попытается.

– Нет, он будет пытаться убить тебя тайно. Но не потому, что ненавидит. Ему до тебя вообще нет дела. Епископ просто знает – убийство дерзкого язычника вернёт его словам вес. Ему важно, чтобы его слушали и слушались.

– Да, порядочно я его. Не у каждого так получится!

– Да, Ари, я согласен. Нужна великая удача, чтобы совершить настолько грандиозную глупость?

– И какую виру я должен выплатить за оскорбление? Я не хочу умирать. Я ещё в походе ни разу не был!

– Безымянный бог не признаёт выкупа головы. Своих врагов он карает огненным ливнем, а верных слуг – одаривает богатством, силой и великой удачей.

– И что же мне теперь делать?

– Я пришёл, чтобы об этом спросить. Что ты собираешься теперь делать?

7. Полуночный разговор

Прежде, чем ответить ярлу, Ари обернулся. Ему хотелось убедиться, что никто не сможет напасть сзади.

Но он увидел только, что Бейнир свернулся на скамье у порога. Как будто среди ночи, пока свояк сражался с великанами и соблазнял валькирий, ему захотелось во двор. Возвращаясь, по прежнему сонный, рыжий уселся на лавку возле деверей, да так и повалился, не замечая, что под рёбрами жёсткие доски.

Пользы от рыжего не было, но Ари продолжал смотреть. Юноша словно надеялся, что в этой тихой схватке приятель прикроет его щитом.

Но рыжий Бейнер лежал с закрытыми глазами, дышал ровно и отчаянно делал вид, что крепко-накрепко спит. Однако подделать храп родич не догадался. И этим себя выдал.

Ари даже не разозлился на рыжего. Он знал, что Бейнир не был трусом. Его рыжий родственник просто был из тех, кто рано усвоил – в походе с ярлом не спорят. И потому на всякий случай не спорил ни с кем из старших, даже когда стоял на родном берегу. Потому что никто не знает своей судьбы.

Так Ари уже в который раз остался один перед лицом неизвестности.

В посёлке царила непривычная тишина. Ветер уже успокоился – и от этого скорая буря ощущалась особенно ясно. Воздух сделался густым и тяжёлым, как масло, а море гремело, словно среди волн вращались огромные жернова.

– Что будет с моими друзьями?– спросил Ари.

– Это не твои друзья устроили распрю с епископом,– напомнил ярл,– Сейчас не время даже о них вспоминать.

– Я не устраивал распрю. Я спросил. Он сам обещал, что ответит на всё, что мы у него спросим. А оказалось, что ответить не может. Это всё равно, что пригласить на пир и подать пустую чашу!

– Епископа прислал сам конунг Олаф, победитель данов. Ты хочешь стать врагом конунга?

– Но я не оскорблял конунга. Я просто спросил! Он же сам попросил спрашивать?

– А вот представь, что конунг прибудет в наш посёлок с дружиной, советниками и скальдами, а ты его спросишь, почему он против родного брата в войске свергнутого короля саксов воевал? Как думаешь, что с тобой конунг сделает? Тоже будет на вопросы отвечать?

– Нет, такого я спрашивать не буду,– произнес Ари и тряхнул волосами, словно прогоняя от себя морок.

Даже здесь, в островном посёлке, были наслышаны, что делает конунг Олаф со своими врагами.

– Но епископа ты спросил. Видимо, решил, что раз он без меча, то над ним можно насмехаться. Хотя его посох стоит сотни мечей.

– Если это его обижает, я больше не буду спрашивать. Он достойный человек, наверное.

– Слишком поздно, Ари-Болтун. Епископ уже обиделся.

– Я выплачу виру!– воскликнул Ари с такой готовностью, что ярл чуть не рассмеялся.

Но когда Харальд заговорил вновь, его голос был горьким.

– Из какого имущества ты собираешься платить виру?– спросил он.– Я не вижу у тебя ни золота, ни рабов, ни овец, ни коней. Даже с оружием у тебя плохо. Ночуешь из милости в чужом доме. Или ты знаешь, где отец закопал свою долю сокровищ?

– Даже если и знаю,– Ари опустил глаза, чтобы ярл не разглядел в них испуга,– то не отдам. Зачем епископу золото? Раз его бог сотворил небо, море и землю – он всегда может сотворить для верных рабов столько золота, сколько необходимо. Но я могу выплатить из наследства. У моего отца было оружие, – топор, меч, кольчуга, кинжал, добыча, которую он успел…

– Даны забрали себе всё, что не успело забрать море. Прости.

– Ну и ладно! Скажите епископу, пусть подождёт. Летом я пойду с вами в поход и добуду достаточно. Только одолжите оружие и дайте весло. Из того, что добуду, выплачу виру, куплю новое оружие, уже моё собственное. Может быть, даже женюсь. Вот увидите, все успокоится.

– Я не думаю, что епископ согласиться ждать.

– Тогда ему придётся ждать нехотя. Или, если хотите, я сложу и поднесу ему драпу, как Эгиль Скаллагримссон. Вы только быстренько расскажите, чем наш епископ прославился, кроме того, что в плен попал. А я прицеплю вису на вису – и к утру вся стихотворная цепь будет готова.

– У меня есть план получше.

– Убить его?

– Ари!– почти взревел ярл. Но вовремя сдержался – разговор требовал тишины.

– Да, я знаю, что убийство ночью – подлое убийство,– Ари ответил спокойным голосом.– Но надо же с ним что-то делать!

– Ари, слушай сюда,– ярл наклонился ближе, так, что одна из его бороды уколола шею, и зашептал на спрятанное за волосами ухо,– Ты же знаешь ущелье Чёрного Тролля, которое пересекает горную гряду? Если ты пойдёшь этим ущельем и там, где вода огибает белый валун, карабкаешься по тропе вверх, то скоро увидишь три скалы, похожих на окаменевшие пальцы. Обойди их и увидишь, что там есть спуск вниз, где заросли дикой малины. Там тоже бухточка, совсем небольшая. Если бы не мои слова, ты бы просто не обратил на неё внимания.

– И там, в этой бухточке, спрятаны сокровища моего отца?

– Нет. Сокровища покинули твоего отца ещё прежде, чем его покинула удача. Там, в бухте, спрятана моя старая лодка. Даже весло осталось. Я рыбачил на ней, или просто упражнялся… давно, когда был даже младше тебя. Найди лодку, этого жеребёнка морей, спускай на воду и гони во весь опор восточнее, на Волчий остров. Там, на хуторе, живёт Ульф, сын Викерна, У него надётся для тебя работа и убежище. Вот, возьми,– Харальд вдруг снял тот самый амулет со значком, похожим на молнию, и вложил его юноше в руку,– Покажешь, как дойдёшь. Это будет знаком того, что ты пришёл от меня.

Ари догадался, что этот загадочный Ульф был вместе с Харальдом в том самом первом походе, где они добыли этот трофей. И что пережили там такое, что до сих пор готовы выручить старого друга.

Но почему ярл никогда не говорил про друга?

И почему Ульф больше не ходил в морские походы?

И это ещё не всё… Когда холодный металл коснулся ладони, в голове уже возникло не меньше сотни вопросов.

Но юноша успел сообразить, что будет разумней задать все эти вопросы Ульфу. У них будет намного больше времени. И этот Ульф, сын Викерна, совсем не так встревожен и расскажет больше.

Поэтому он только спросил:

– Этот Ульф поможет мне с местью?

– Он даст тебе еды. Будешь заготавливать сено, пасти овец, присматривать за коровами. Со временем о тебе забудут.

– И я смогу вернуться?

– Нет. Но ты сможешь тоже забыть.

– Но почему меня изгоняют. Какой закон я нарушил?

– В наш век законов уже не осталось,– ярл посмотрел в небо, словно надеялся прочитать на звёздных рунах правильный ответ,– куда важнее – в чьей ты дружине и сколько побратимов готовы за тебя убивать. У епископа много новых друзей в посёлке, очень много. И каждый из них будет счастлив принести ему твою голову. Чтобы все увидели, насколько неотвратима месть его безымянного Бога.

– Вот как… Но тогда почему вы мне помогаете? Вы бессильны против них – так почему не приведёте меня к епископу со связанными руками?

– Хороший ярл всегда заботится о вдовах и сиротах своей дружины. Иначе викинги очень быстро откажутся за него умирать. Твой отец сражался за меня. Он погиб не в бою, его жизнь пропала ни за что. Но я знаю – если бы у него было семь жизней, он отдал бы их за меня. И уже смертельно поражённый сотней стрел, вырвал бы себе сердце и швырнул во врага, вселяя ледяной ужас.

Ари повернулся чуть боком, чтобы ярл не увидел, как он смахивает с ресниц слезинки. А потом заговорил снова:

– За вас сражались настоящие викинги, будущие эйнхерии,– юноша почти кричал,– а вы боитесь старика с кривой палкой! Если его люди такие страшные – неужели вы думаете, что простят вам мой побег? Они и вас убьют, неужели неясно?

– Они способны и на такое. А ты – способен меня защитить. Если ты поступишь, как я сказал, – меня не тронут. Люди епископа будут шептаться за моей спиной, знаю. Но когда они замолкнут, каждый подумает – а защитит ли ярл моего сына, если будет беда? И это – самая лучшая кольчуга от ножа зависти.

– Но у меня тоже есть лодка. Или вы забыли про неё в своих странствиях.

– Знаю. Можешь седлать и её. Но я считаю, это неразумно. Там, на отмели, тебя могут поджидать люди епископа. Или кто-то из посёлка.

– Кто?

– Кто угодно, кто хочет перед ним выслужиться. Тот, кто хочет показать, что он больший друг конунгу, чем я.

Ари снова почувствовал, как заныло у него в груди и как рот наполнился предательской горечью.

Дело было не в предательстве соплеменников. Хотя Просто лодка была его последним имуществом. Он мог уйти в неё спать, когда в доме становилось совсем невыносимо.

Но ярл Харальд давал ему новую лодку, новый дом, новый проблеск удачи, Это было невероятным. Ещё более невероятным, чем его прежние походы.

Но Ари не мог согласиться так просто, Он чувствовал, что волосы на загривки шевелятся от ярости, как у волка. Слова рвались с языка и улетали, как стрелы, в бездонную даль ночи.

– Так давайте лучше вместе расправимся с этим коварными епископом!– предложил юноша.– Чтобы некому было мстить и завидовать!

– Не могу.

– Вы боитесь, ярл Харольд?

– Я не боюсь, мой мальчик, я не боюсь,– ярл тяжело опустился на землю и выдохнул,– Не боюсь, нет. Я просто умираю. Да, я – умираю… Половина моих сил осталась в том заливе, ушли вместе с кровью. Моя удача утекла вместе с ними, я просто не уследил. И теперь меня хватает только на то, чтобы умирать. Да, умираю, израненный, но на родном берегу, а не в битве. Как и твоему отцу, мне не увидеть чертогов Вальхаллы… Что ж, может быть безымянный Бог пустит меня обогреться, приютит… как тебя приютит… Улуф… Да, Улуф, старый колдун, он примет тебя… Иди к Улуфу – и ты найдёшь себе место!

С трудом ступая, Ари зашагал в дом и начал собираться в дорогу. Он действовал тихо, как вор, стараясь никого не разбудить. Но даже если кто-то и проснулся, то не подавал виду. Все домашние знали не хуже Бейнира – ненужные вопросы добром не кончаются.

Странно, но теперь казалось, что беспечный Гюрдир скопил слишком много имущества, в основном бесполезного. Из котелков пригодился только один. Все ножи – деревянные. Нет смысла тратить металл на то, чем не убиваешь. От отца не осталось даже одежды, она ушла в огонь вместе с его удачей.

Всё, что могло пригодиться, поместилось в один средних размеров мешок. И даже с запасом.

Когда он вышел наружу, ярл по-прежнему сидел лицом в сторону моря и только постанывал. Видимо, удар, после которого он мог даже снять подшлемник, что-то повредил ему в голове. А может, боль была слишком сильна и постаревший за один поход ярл Харальд уже не мог слишком долго и глубоко думать.

Он не сказал ни слова, и Ари решил, что не стоит говорить прощальных слов. И он просто зашагал по белёсой, как зола, тропинке в сторону гор.

Чтобы отвлечься, Ари попытался прочитать несколько героических вис. Многие великие воины читали или даже слагали в пути целые цепи из вис, чтобы не думать лишний раз о предстоящем сражении.

Но мысли его были в таком беспорядке, что он не смог припомнить ни одной. Даже тех, что были сочинены его предками по случаю прибытия на остров и истребления прежних жителей.

Когда посёлок закончился, юноша всё же рискнул обернуться.

Ярл Харальд сидел на всё том же месте – угрюмый, безмолвный и похожий на могильный курган.

8. Боги требуют, боги жаждут

Дождь унялся и теперь только накрапывал. Холодные капли были противными, как слизняки. Земля раскисла и куда бы не ступил, нога непременно попадала в грязь или лужу.

А вот ветер всё не унимался. Порывы едва не валили с ног.

Ари и так знал, что такая погода плохо годится для ночных путешествий. Особенно если ты вынужден месить эту грязь пешком.

На море сейчас ещё тяжелее. И ни одна мать никогда бы не отпустила сына плавать в такую погоду.

Но мать Ари покинула мир много лет назад. Так что запрещать было некому. И он ещё раз напомнил себе, что лодка – не драккар, она устойчивей и проскользнёт куда угодно.

Если, конечно, с лодочкой старого ярла всё было в порядке.

Чёрные тучи по-прежнему владели небом. Так что он с трудом различал дома и особенно крупные валуны, шагая по памяти.

Он не очень верил в успех путешествия. И особенно ему не нравилось, что другого выхода, если подумать, и нет. Чтобы отвлечься, он начал размышлять о том, что услышал днём.

Несмотря на спор и прочее, он услышал интересную историю.

До сегодняшнего дня Ари особенно не задумывался о богах. Он знал, что они могучи, справедливы и злопамятны, прямо как конунг Олаф. И, по счастью, живут так же далеко.

Хуторяне носили на шеях молоточки Тора, рыбаки призывали Ньёрда, викинги полагались на Одина, а самые отчаянные вояки – на Ноди. Мальчишки иногда поминали – . Ещё слышал о тайных заклинаниях, которые шептали в огонь, чтобы просьба дошла до Локи. Ещё рассказывали, что в северной глуши до сих пор уцелели целые кланы, которые призывают в бою однорукого старого Тюра. Но в эти россказни Ари уже не верил. Как можно полагаться на несчастного старого Тюра? Бедолага только и делал, что отдувался за выходки собратьев-асов.

У женщин и девочек были свои богини. Для мальчиков они не годились.

Отец никогда не взывал к богам и не учил Ари никаким заклинаниям. Но нельзя сказать Гюрдир Беспечный был как-то на них обижен или поклонялся кому-то вроде безымянного бога, по сравнению с которым старые боги просто труха. Он просто жил, особенно не задумываясь. А если дружина взывала к богам перед битвой, Гюрдир повторял вместе со всеми старинные слова, которые сам едва понимал.

Нилсин, мать рыжего Бейнира, как-то попыталась выведать от отца, чьим покровительством он пользуется. Уж не сговорился ли он с альвами? А если и сговорился, то почему бы не подружиться получше со Светлым Двором? Чтобы в дом пришло больше достатка.

Отец сперва не понял, о чём речь. А потом сказал, что полагается только на удачу и этого ему достаточно. Как появится дело к кому-нибудь из богов – он к ним немедленно обратится. К тому же, если он погибнет в бою, то и так попадёт в Вальхаллу – а значит, нечего отвлекать Одина попусту, пока ты сам способен ходить по земле. Вдруг Один разгневается на слишком частые просьбы и прикажет валькириям его не пускать? Земные конунги часто так поступают.

Теперь, в темноте, цепляясь за голые корни, Ари понял, почему отец избегал общения с асами. Боги требуют служения и порядка, а отцу хватало верности ярлу. Асы смущали его, точно так же, как смущала необходимость управлять имением.

Гюрдир до самого конца был уверен, что даже если ему и придётся предстать перед владыками Асгарда – всегда будет возможность их уболтать, договориться, а может быть и выкупить свою голову.

Что касается безымянного бога, которому служил епископ Осмунд, то про него Ари знал немного – и почти всё это он узнал из проповеди, которую слышал сегодня. Этот бог казался юному викингу не очень интересным, у него не было даже имени.

Отец рассказывал, что в святилищах безымянного бога всегда есть, чем поживиться. Так что Ари очень хотел увидеть их своими глазами, а ещё лучше – пошарить руками в их сундуках.

Но теперь епископ прибыл к нему сам, с проповедью и вооружёнными людьми, но без сокровищ. Это обидно, пусть и предсказуемо.

Карабкаясь на хребет, он размышлял, не придётся ли и ему когда-нибудь перейти на сторону безымянного бога?

А может, сделать это прямо сейчас?

Он же настолько могуч, что наверняка услышит. И поможет своему новому почитателю.

Ари прислушался к себе и понял – нет, не выйдет.

Не к добру было то, что случилось сегодня в посёлке. Чертополох готов был признать, что был неправ. Но он никак не мог признать, что епископ Осмунд и те, кто ему служит были правы.

Да, за ними была сила. Но это была сила вроде той, что движет берсерками. Та самая сила великанов, с которой лучше не иметь дела.

Но я только что победил великана!– напомнил себе Ари. Пускай это случилось во сне – но этот сон весьма радовал.

Казалось, эта победа даже сильнее проклятия. Она была даже сильнее ночного мрака и слякоти. Ари обнаружил, что уже на удивление легко ориентируется в раскисшей ночи. Вот рыбачьи сети сушатся возле дома Ормсонов, а вот поворот с валуном. Это был уже край посёлка.

Ари остановился на мгновение. Хорошо бы выковать вису, просто так, на память. Но не получалось.

Ари начал вытачивать один кеннинг. Кеннинг не понравился. Он взялся за другой. Растянул его на целых шесть слов, понял, что пора бы заворачивать – но тут в ночи послышались голоса и тут же сбили его с мысли.

Ари прислушался. Разговаривали двое. И разговаривали, стоя как раз в том месте, откуда пришёл сам Ари.

– Кто там сидит?– сказал один.

– Это валун какой-то,– ответил другой.

Голоса были смутно знакомы. Будь его положение спокойней и суше, он мог бы их опознать.

– Это человек. Слышишь – дышит?

– Что за человек? Мёртвый он что-ли?

– Может, он догадался? Уже нас поджидает?

Ари не мог видеть этого места. Но отлично понимал, что там происходит.

Видимо, ярл Харальд так и задремал под дождём. И голоса в темноте сейчас обсуждали его.

– Это не может быть он. Видишь, как огромный.

Надо же, ярл ]Харальд для них слишком большой. Интересно, а кто тот поменьше, кого они ищут?

Юный Чертополох подумал хорошенько, и решил, что варианты могут быть разные, но ответ тут может быть только одни.

Это были люди епископа Осмунда – или кто-то из посёлка, кто хочет ими стать.

А ищут они его, Ари Чертополоха.