Рики-Тиви-Тави!

После обеда в каюту постучался мичман Булыгин, который принес оставленный на столике в радиорубке коньяк.

– Да возьмите себе, мичман.

– Нет-нет-нет, товарищ генерал. Командир узнает – убьет! Я зарок ему дал, что в рот не возьму до самого берега. Не искушайте!

Пришлось забрать эти дурацкие 150 граммов.

Лодка шла под водой до самого вечера, затем всплыли и пошли под дизелями. На некоторое время в отсеке даже похолодало, настолько мощной была вентиляция. Помня, что назавтра назначено рандеву, генерал пристроился поспать, пока температура в каюте позволяла. На рассвете прозвучала команда по «каштану»: прикомандированным и боцманской команде готовиться к приему груза. Самая приятная встреча: группой прикомандированных командовал старший лейтенант Андреев, единственный оставшийся в живых из сыновей, которого генерал уже не чаял и увидеть. Шестой год его в Союз не пускают. Даже в отпуск. Хоронить младшего сына, погибшего в авиакатастрофе на МиГ-17 в пятьдесят пятом, летала только жена. Дочерям, обоим, дали визу и отпускают к родителям. Но у них учеба, и у одной семья. Поэтому, связавшись с нужными людьми в «девятке», где служил сын, попросил направить его сюда. Но утверждает все общий отдел ЦК теперь, поэтому было неизвестно, насколько успешным будет это назначение. Проскочило!

Над океаном появился большой и очень шумный самолет, грозно проревев двигателями, выполнил вираж и сбросил что-то очень большое на стабилизирующем парашюте. Сработала трехкупольная парашютная система. Ту-95Н сделали специально для испытаний спускаемого аппарата «Восток». Он имел самый большой в Союзе бомболюк. Его и привлекли к операции.

Две надувные шлюпки понеслись наперегонки к приводняющемуся объекту. Боялись, что намокшие парашюты его утопят. Но как только он коснулся воды, с двух сторон начали наполняться газом дополнительные емкости из оранжевого шелка.

Обе шлюпки взяли на буксир довольно длинную и толстую сигару. Один из моряков и офицер КГБ в черном водолазном костюме перепрыгнули с катера на сброшенный контейнер и подали буксировочный конец. Сигару подвели к борту, группа Андреева и боцманская команда, стравливая углекислый газ из одного понтона, закатили цилиндр на лодку с помощью двух ручных лебедок и закрепили его за рубкой. Предварительно влетело боцману за состояние комингса шахты подачи снарядов к кормовым орудиям главного калибра, снятым четыре года назад, вокруг которого уложили обрезиненное стальное кольцо. Подключили эту «сигару» к системе ВВД (воздуха высокого давления).

Затем лодка погрузилась, довольно долго уравнивалась, несмотря на присланные документы по балластировке с изделием «Тритон». Заодно выяснилось, что в группе КГБ никакой «зелени подкильной» нет, трое из пяти проходили службу на лодках этого проекта, а один из разведчиков был старшим помощником на С-64, ставшей при нем ракетной лодкой. Он и помог «меху» уравняться и подсказал режимы погружения и всплытия «с этой дурищей на борту». Вот только назначение цилиндра осталось загадкой для экипажа. Юре Усову сказали, что это приспособление для второго этапа операции. И Юра понял, что влип надолго, и когда он увидит родные сосны Либавы – неизвестно!

Днем, как уже говорилось, шли в подводном положении на глубине семьдесят метров, а температура воды здесь двадцать восемь градусов до глубины в двести метров. Плюс работающие приборы и механизмы. Так что жара стояла труднопереносимая. Скорость 2,7 узла экономического хода минус всякие течения. В общем, еле ползли. Ночью шли под дизелями в крейсерском или под РДП, чем ближе к Америке, тем реже всплывали. А под РДП – это почти постоянные скачки давления, особенно в кормовых отсеках. Во втором немного лучше и беготни поменьше, но тоже не сахар. Трижды уклонялись от групп ПЛО вероятного противника. Пока успешно. На двенадцатые сутки сменили карту Атлантического океана на карту Багамского моря. Остров Инагуа был справа, слева – Куба, чуть за кормой – Наветренный проход и остров Гаити. До точки назначения 460 миль, или тридцать часов полным ходом. А над морем висят «Орионы», туда-сюда мотается прорва самых разнообразных корабликов, от прогулочных яхт до авианосцев.

В общем, еще четверо суток добирались до места. Наконец слева по борту замигал самый старый маяк на Кубе: Фаро Кайо Педра дель Норте, указывающий путь в залив Карденас. Здесь Юра Усов довернул прямо на маяк, убавили ход до самого малого. Перейдя на «подкрадывающийся» двигатель, дошли до 70-метровых глубин и аккуратно легли на грунт. Вода здесь прозрачная, дно видно до тридцати метров свободно. А до места высадки еще двадцать пять миль. Затемно не успевает высадить и отойти. Стоит пролететь любому аэроплану, и вся операция накроется медным тазом.

Владимир Иванович выбрал Кайо Мачо из-за того, что он полностью был покрыт непроходимыми мангровыми зарослями, и лишь на самом севере был небольшой пятачок сухого грунта. На остальных островах архипелага жили люди, это место было давно раскуплено богатыми американцами и стало Меккой для любителей подводного плавания, яхтсменов и отдыхающих американцев. К тому же в миле от острова несколько лет назад ВМС США построили дельфинарий, где обучали этих умнейших животных бороться с подводными лодками и боевыми пловцами. В феврале текущего года они срочно эвакуировали питомник. Стоило хоть одним глазком взглянуть на конкурентов: подобный питомник не так давно появился под Севастополем.

Генерал и командир уединились в каюте и просчитывали варианты высадки, постепенно отметая все лишнее из планов. Затем разошлись по своим каютам и вновь встретились только за обедом. Все пятеро офицеров КГБ уже находились в первом и втором отсеках. В 17:30 местного времени лодка оторвалась от грунта и двинулась вперед к мысу Бланко. Через два часа всплыли под перископ и определились. Вновь лодка легла на грунт, через аппараты «2», «3» и «4» вышло шесть человек и три «сирены». Через сорок минут, выпустив часть воздуха из балластных танков, торпеды уложили на грунт, накрыли маскировочной сетью, и, захватив три буксируемых контейнера, группа углубилась по проливу к центру острова. Пролив, к сожалению, активно посещался рыбаками. Это что-то вроде реки через весь остров, поэтому тут торпеды не спрячешь. И наследить нельзя.

К утру добрались до сухого места и повалились отдыхать. Лодка же, получив от них квитанцию, уже отошла на дальнюю стоянку. Теперь ей придется находиться там в течение всей операции, отходя от места, только чтобы набить аккумуляторы и воздух. Учитывая температуру в отсеках, морякам не позавидуешь! Правда, через сутки Москва, получив от группы сигнал, что группа не обнаружена, дала команду «С-188» следовать в точку рандеву в Мексиканском заливе. Лодке давали возможность пополнить запасы торпед, воды и продовольствия, экипажу вымыться и сменить обмундирование. На отдых и переход туда-обратно давали целых десять суток. Не было отдыха только у мичмана Булыгина. На «снабженце» обещали подсадить еще пару связистов. Со связью в районе Карибов был завал.

Группа осмотрела дельфинарий. Район почти как вымер. Бегают только немногочисленные рыбаки. Никаких туристов практически не наблюдается. Революция только победила, и никто не знает, к чему она приведет. В прессе полно предположений, и все сходятся на мысли, что режиму Кастро отведены недели, максимум пару месяцев. Слишком многих затронули первые декреты нового правительства: в начале 1959 года были снижены плата за жильё, электричество, газ, телефон и медицинское обслуживание. Семнадцатого мая 1959 года был принят закон об аграрной реформе, в результате которой было произведено перераспределение земель сельскохозяйственного назначения: 60 % получили крестьяне, 40 % перешло в государственный сектор. А это до двух миллионов гектаров земель сельскохозяйственного назначения, принадлежавших гражданам Соединенных Штатов! В отместку в Сенат США четыре дня назад был внесен законопроект запрета на любую хозяйственную деятельность с новыми кубинскими властями, и одновременно правительство запретило поездки собственных граждан на Кубу с 20 мая текущего года. Поэтому тут никого и нет! Революцию решили задушить голодом и инфляцией.

Произвели разведку побережья от судоходного канала Санта-Клара до Санта-Марты. Позиции береговой артиллерии пусты, орудия сняты, зимние дожди основательно размыли брустверы. Оптика с вышек наблюдения снята, от артиллерийского радара осталась только антенна. Отсутствуют кабели, вырваны многие блоки на приемо-передатчике. Там сделали закладку для местного резидента и сообщили об этом в Москву. Прямой связи с ним не было. В закладке – рация с малораспространенными здесь частотами и с фазовой модуляцией. То есть мало-мальски защищенная. Лева и Саша остались на берегу присмотреть за закладкой. Через трое суток заметили небольшую шхуну под двигателем, которая вошла в канал со стороны моря, Владимир Иванович предупредил пару о появлении посторонних. Шхуна ткнулась носом в маленький деревянный причальчик. Из нее выскочила девушка и набросила конец на единственный пал. Кто-то внутри рубки продолжал удерживать шхуну под углом к линии берега, работая машиной самым малым, а девушка пошла по дороге. Лева, вся сила которого находилась внизу, в жизни ни одной юбки мимо не пропускал, восторженно поднял большой палец. Чтобы юбка не мешала перепрыгивать через планширь, девушка подогнула ее подол и подсунула его за пояс, обнажив высокие смуглые бедра. Дойдя до места закладки, она остановилась, огляделась, потом юркнула под куст. Вышла оттуда уже с опущенной юбкой. В руках ничего нет. Вернулась на шхуну и вновь сверкнула ножками, вытащив из-под юбки закладку. Девушка сбросила шпринг, шхуна дала задний ход, развернулась и ушла. Саша доложил, что «товар» ушел.

– Чудненько! Возвращайтесь!

С этого момента задача группы изменилась, во всяком случае для Левы! В его голове прочно сидела темноволосая красавица, и не одна, и желание обладать ею, или ими, на белом коралловом песке. Владимир Иванович его почти сразу успокоил. К моменту их возвращения в лагерь все было собрано, группа готовилась к отходу. Их заберут сегодня ночью от дельфинария. Добро из Москвы получено.

Вечером переместили «сирены» ближе к дельфинарию и изготовились для вероятного боя и отхода. Но все прошло чисто. Вновь появилась та же шхуна, теперь на ней не было девушки, управлял шхуной бородатый мужик, сказавший «московский» пароль. На борту было еще три таких же бородача барбудос.

К этому моменту все в группе успели обзавестись небольшими бородками и усами, поэтому переоделись в кубинскую форму и через час высадились на полупустом пирсе в Санта-Марте, где стояло несколько похожих шхун. Их поселили в ангаре небольшого частного аэродрома. Отсюда до побережья Флоридского пролива было 550 метров, а залив Карденас находился в двадцати.

Один из разведчиков постоянно дежурил с пулеметом в стартовой башенке. Левый фланг прикрывала довольно широкая канава, вправо уходила на двести метров асфальтированная полоса. В ангаре стояло две «сессны», заправленные и ухоженные, на поплавках. Слип находился в северо-восточной части аэродрома. От дороги аэродром отделялся проволочным забором. За дорогой стояли пустыми американские виллы. Весь городок на мысу принадлежал им и еще не был конфискован. Фидель находился в самом начале пути, и было неизвестно, по какой дороге он пойдет: на запад или на восток. Пока серьезных предложений ни с одной из сторон не поступало, и он сам сделал первый ход. И получил жесткий ответ: основной источник благополучия небольшой части кубинского общества, позволявший очень неплохо существовать, американцы тут же закрыли. Каждый сверчок знай свой шесток!

И вроде все хорошо! Границу пересекли незаметно, установили связь с нужными людьми. Дон Хосе (Вилабиа) – сержант-барбудос, командир батальона революционной армии, который контролирует всю провинцию Карденас, каждый день привозит горячую еду: фасоль и печеный сладкий картофель, иногда рис с курицей и жареные бананы. Хлеба здесь нет, есть тонкие кукурузные лепешки. Отменная гадость. А у Владимира Ивановича под началом пятеро крупных мужиков, и вовсе не вегетарианцев. Приходилось расходовать взятый с собой сухой паек, но галеты тоже всем надоели до чертиков. А поднимать вопрос о питании было неудобно. «Гранма», официальная газета, писала о сложностях с продуктами из-за запрета на торговлю.

Дон Хосе был замечательным человеком, очень осведомленным, но он был коммунистом, лично знал Переса Переса и Родригеса, но НСПК, так называлась теперь эта партия, подключилась к революционной борьбе только в прошлом году, когда участь диктатора Батисты была уже предрешена, и большого веса среди новых властей не имела. Короче, ни один из команданте приехать из Гаваны в Карденас не захотел. Что время терять и разговаривать с теми «влиятельными людьми», которые палец о палец не ударили для победы революции!

Так оно и было. Бывший второй секретарь МГК ВКП(б) страшно не любил инициативу, всячески преследовал людей, которые ее проявили. Обожал, когда к нему руководители компартий на поклон приезжали лично и славили его до небес. Остальные его не интересовали. Куба и их революция для него выглядела откровенно враждебной, мелкобуржуазной, и на очередном съезде он был готов растерзать ее руководителей, последователей идей Троцкого и Плеханова.

Если отбросить всякую мишуру, то так оно и было, это была революция последователей IV Интернационала, и на поклон к Хрущеву они не спешили. Считали, что социалистический интернационал их поддержит.

Земельную реформу народу обещал лично Фидель в пятьдесят седьмом. Благодаря этому корпус армии Кубы перешел к нему, и у Батисты началась черная полоса в жизни. Обещание Кастро сдержал, ведь раздавать землю крестьянам начали еще в пятьдесят шестом, чем привлекли к себе большую часть крестьянства, и вот земля отдана крестьянам, но огромные деньги, которые давал туристический бизнес и структуры, так или иначе вращающиеся вокруг него, а все это внезапно прекратило свое существование, многие миллионы долларов поступать перестали. Как по мановению волшебной палочки. (Одних публичных домов при Батисте только в Гаване было более восемь тысяч восемьсот. И средняя продолжительность жизни женщин с момента подключения их к этому бизнесу была чуть больше семи лет. Статистика. Нация воров и проституток!)

Дону Хосе нравилось общаться с Владимиром Ивановичем. Разговоры заканчивались глубоко за полночь, но дело с места не трогалось.

– Дон Хосе, я смотрю, дон Карлос не может обеспечить мне встречу с руководством Кубы.

– Это не так, уважаемый дон Пабло! Но в данный момент я не могу выйти с ним на связь, потому что его не выпускают из Ла-Кабанья…

– Он арестован?

– Об этом не объявляли, иначе бы мы присоединились к «Движению 13 марта». Такого приказа наш штаб не издавал. Но встретиться с доном Карлосом мне не удается.

– Тогда так: вы сами, или кто-нибудь из ваших людей, передадите вот эту записку команданте Геваре.

– Он же трус и иностранец!

– Дон Хосе, никогда не судите человека с чужих слов, пока не увидите его в бою.

– Дон Пабло, вы как восточный мудрец. Я не видел его в бою и говорю с чужих слов. Он каждое воскресенье бывает здесь, в Шанаду.

– А сегодня у нас?..

– Среда.

– Прошу вас поторопиться, дон Хосе, и вручить ему эту записку до святого воскресенья. Передайте на словах, что его хочет увидеть человек, который купил ему билет до Мехико.

Дон Хосе отхлебнул из большого бокала остатки коктейля, который сам и готовил, посмотрел на часы и приложил руку к козырьку:

– Дон Пабло! Я еще успею на автобус до поезда в Гавану!

– Не смею задерживать уважаемого дона Хосе. Удачи!

Прошагав два с половиной километра до площади в Санта-Марта, сержант сел в стоящий у здания «Популар-шорро-банка» автобус, точнее втиснулся на заднюю площадку, криками призывая народ чуть подвинуться. Автобус был забит возвращающимися с рынка крестьянами, связками молодого сахарного тростника, мешками с кукурузой, клетками с курицами, хутиями, повизгивающими поросятами. Стекол в окнах не было, с сидячих мест поднимался дым сигар и сигарилл. Сержант и сам вытащил из верхнего кармана униформы пачку «Лигерос», чуть обслюнявил сладковатый кончик и прикурил, радуясь тому обстоятельству, что успел сесть в последний уходящий автобус, который доставит его на ближайшую железнодорожную станцию Лимонар, где через два часа остановится на три минуты поезд на Гавану. Даже столица провинции Карденас железнодорожного вокзала не имела. Транскубинская магистраль шла южнее. Автобус резко тронулся, поскрипывая на многочисленных крутых поворотах грунтовой дороги. Разговоры, покрутившись вокруг неожиданного дневного дождя, перекочевали на тему того, что все, что привезли утром на рынок, приходится везти назад. Прибрежные и придорожные кафе закрылись, покупателей нет, девочек из многочисленных «уют-баров» уволили, бары прекратили закупать продовольствие.

– Везите продукты нам! – подал с задней площадки голос сержант. – Мне солдат кормить нечем. Возьму по государственной цене и кукурузу, и куриц, и рис, и кофе. Все возьму, что необходимо для батальона.

– А платить чем будешь?

– Как чем? Деньгами и чеками, в песо.

– Через месяц эти бумажки пригодятся только для туалета, да и то – жестковаты.

– Что ты сказал?

– Что слышал! Гринго не приехали, теперь тебе и Фиделю каюк!

Этого человека сержант Вилабиа видел впервые, хотя живет в Санта-Марте с рождения, а городишко – восемь – десять тысяч человек. Одет не так, как принято в городе.

– Гусанос, что ли? Из Гаваны, договориться о переправе в Майами? Ну что, удалось? Договорился? Давай-давай, возвращайся побыстрее, и долларов побольше захвати с собой! У нас план по сдаче контрабанды валюты в Национальный банк не выполнен. Я твою рожу запомнил, и хрен ты увидишь Флориду!

– Сержант, ты не прав! Пусть катятся с острова куда хотят! – подал голос смуглолицый старик с седой длинной челкой, торчащей из-под шляпы.

– Они валюту и золото с острова вывозят! Эти гусанос столько лет эксплуатировали наш народ, а теперь как черви расползаются! Все, что нажито нечестным трудом и эксплуатацией народа, должно принадлежать нашему государству!

Спор в автобусе разгорался, в конце концов гусанос, начавший его, на очередной остановке выскочил через окно, погрозил кулаком отъезжающему автобусу и остался под возобновившимся дождем в трех километрах от Лимонара.

Через полтора часа подошел поезд. Сержант сел в него, купил билет у строгого кондуктора, прошедшего через вагон еще до Мантазаса. Там освободилось место, которое и занял сержант, поставив между ног бельгийскую автоматическую штурмовую винтовку. Ночь, половину освещения выключили, до Гаваны, вокзала Ла-Кобре, восемьдесят восемь километров, два часа. В пятидесяти метрах от вокзала причал, откуда постоянно ходят катера до Касабланки – это на другом берегу бухты. А оттуда до крепости рукой подать.

Дон Хосе намотал на руку ремень от винтовки и уснул. В два тридцать поезд прибыл на вокзал, и сержанта попытались разбудить. Но в левом боку у него, чуть со спины, торчал трехгранный старинный стилет, выкованный двумя или тремя веками раньше и пробивший сердце революционера. Даже кровь не выступила!

Железнодорожная милиция немедленно сообщила о случившемся коменданту города. Убит барбудос, да еще в должности командира батальона! Прибывшие на место происшествия следователи из Ла-Кабаньи обнаружили в записной книжке комбата странное послание, явно копию какого-то документа. Все это легло на стол коменданта Гаваны майора Гевары. Утренняя «Гранма» вышла с заголовками о подлом ударе в спину революции.

Несмотря на начавшийся вновь дождь, Владимир Иванович отправил, как стемнело, группу в район предполагаемых переговоров. Их требовалось подготовить со всех сторон, в том числе и с точки зрения действий на незнакомой местности. А это – разведка! Сам генерал Андреев готовил тезисы для вероятного диалога. С доктором Че он познакомился в пятьдесят четвертом, во время трагических событий в городе и столице одноименной страны Гватемале. Там произошел военный переворот, свергнувший законного президента Хобоко Арбенса. Проблема возникла несколько ранее, сразу после избрания нового президента. Тот объявил о возможной национализации сельскохозяйственных угодий, а по договору 1901 года четыреста тысяч акров сельскохозяйственных угодий страны были отданы на срок 99 лет американской компании «UFC» – печально знаменитой «Юнайтед Фрут». В марте 1953 года правительство Гватемалы национализировало 219 159 акров необрабатываемых земель «Юнайтед Фрут», выплатив компании компенсацию в размере 627 572 кетсаля, а в феврале 1954 года – ещё 173 190 акров земель, выплатив компании компенсацию в размере 557 542 кетсаля. Таким образом, правительство осуществило выкуп земель компании по цене 2,86 доллара США за акр, в то время как согласно инвентарным книгам компании «Юнайтед Фрут» их стоимость составляла только 1,48 долларов за акр. Низкая стоимость объяснялась тем, что согласно договору 1901 года земли были переданы в аренду на 99 лет на льготных условиях и освобождались почти от всех налогов.

Представители «Юнайтед Фрут» заявили протест. Несмотря на то что реформа не затрагивала интересы частной собственности, а национализация земли производилась за выкуп, руководство компании и правительство США негативно отреагировали на сам факт национализации американской собственности. Двадцатого апреля 1954 года госдепартамент США официально потребовал от Гватемалы компенсации для «Юнайтед Фрут» в размере 15,855 миллионов долларов «в связи с экспроприацией земли компании» (вместо предложенных 594 тысяч долларов). Двадцать четвертого мая 1954 года правительство Гватемалы отклонило эти требования.

В ЦРУ немедленно начали разрабатывать операцию «PBSuccess». Первое выступление мятежников было подавлено в марте 1953-го. Возглавивший переворот полковник Кастильо Армас бежал из страны на маленькой «сессне» в соседний Гондурас. Владимир Иванович, для которого эта операция была первой с момента вступления в должность, предпринимал усилия для получения, в общем-то, незначительной суммы для удовлетворения амбиций «UFC», но плохие отношения с Хрущевым и неудача переговоров с Пероном, который требовал гарантий СССР на эти пятнадцать с половиной миллионов долларов, позволила американцам, с помощью всего двадцати миллионов долларов, произвести в следующем году переворот в Гватемале, купить командующего ВВС полковника Рудольфо Мендоса Асурдио и оставить армию Гватемалы без воздушного прикрытия. Выделив совершенно незначительные силы в виде нескольких самолетов Р-47, «повстанцы» захватили господство в воздухе и безнаказанно расстреливали слабо вооруженных сторонников законного президента. Наладить поставки вооружений в Гватемалу тогда не удалось.

Во время штурма сторонниками Армаса столицы, Владимир Иванович обратил внимание на доктора Че, который успевал оказывать помощь раненым, проводить операции под воздушным обстрелом и руководить обороной президентского дворца. Штурм был отбит, но положение обострилось еще одним мятежом в армии. Армейские командиры решили попробовать договориться со Штатами и Армасом самостоятельно, и свергли Арбенса, заменив его полковником Энрике Диасом. В этот момент генерал Андреев договорился с железнодорожниками и вывез в Мексику все посольство Аргентины и часть руководства сопротивления. В том числе и доктора Че. Получил «неполное служебное соответствие» и определенную известность как дон Пабло. Познакомился со всеми действующими политиками коммунистического толка, что немало помогло ему впоследствии. Они все были там, в Гватемале. Кстати, после поражения Арбенса Конгресс США и ЦРУ провели еще одну операцию: «PBHistory», с помощью которой старались доказать, что президент Арбенс был ставленником Москвы. Безуспешно! Никаких следов за собой генерал-майор не оставил, и вся помощь законно избранному президенту Арбенсу поступала из открытых источников в ОАГ.

Но это было давно уже, и доктор Че теперь не называет себя иначе, чем майор Гевара. Личность это сложная, но приходится иметь дело с ним, так как уговорить руководство ранее выйти на переговоры с повстанцами из «М.26.7» не удалось. Действовать приходилось в пределах отведенного бюджета, в который поставки военной помощи включены не были. И если бы не «сторонние доходы», то оказать сейчас давление на победителей не удалось бы. Генерал отчетливо понимал, что его вытесняют из страны. Вынуждают эмигрировать, чтобы, не дай бог, не высветилось прошлое Первого секретаря ЦК КПСС. Заполучив кое-какие связи и имея пусть и ограниченный, но бюджет, он внедрился в систему, которая обеспечивала действия левацких, левых и коммунистических групп в Латинской Америке. Перехватил большую часть оборота оружия и нелегальной добычи драгоценных металлов и камней на себя. Стараясь не испачкаться в коке, сумел выиграть бой с весьма влиятельными фигурами в испанской мафии, для которых возвышение сицилийцев на Кубе было «углем в штанах». Благодаря этому удалось блокировать антикастровские действия на Кубе со стороны наркотической мафии южноамериканских стран. Она перехватила на себя поток наркотиков из джунглей тропической Америки непосредственно в США. Ранее все это шло через Кубу и контролировалось «Коза ностра». Одним посредником стало меньше. И какая-то передышка Кастро и его ребятам.