Грустные размышления об ушедшей эпохе

скачать книгу бесплатно


Да и провернуть – это будет проще пареной репы, собственно, говоря, как раз исходя из того, что святая простота доверчивости ко всем тем, кто безбожно так и несет всевозможнейшую чудовищную ахинею, попросту разом становится самой неотъемлемой аксиомой всеобъемлющего восприятия всей-то нас неописуемо же зловредно нынче обступающей, осатанело революционной действительности.

Народ, он всегда бежит никак не за правдой, а за краюхой хлеба, которую ему можно, в принципе, донельзя мастерски более чем торжественно и клятвенно всячески наобещать в том самом до чего ведь блекло освященном светом истины, сладком, словно тот еще дивный сон, наилучшем грядущем.

Ну, а восторженно и угловато мыслящая интеллигенция может и впрямь довольно-таки искренне радоваться всему тому и вправду наконец-таки ныне вернувшемуся относительному же внешнему порядку.

Ну, а кроме того, всеми теми необычайно спешными темпами ныне уж строится то самое до чего безупречное социалистическое общество, о котором им весьма долго в розовых снах некогда ранее только лишь весьма сладко мечталось.

Лапша она уж разве что в мирное и спокойное время этак-то довольно ведь быстро вниз с ушей оседает, а во время бурное и вовсе неспокойное она с них слазит медленно и крайне болезненно.

И это, кстати, касается абсолютно всех тех или иных слоев общества.

Народ и интеллигенция, варясь в одном котле колоссального социального потрясения, как есть еще разом встряхнувшего буквально-то все те или иные доселе незыблемо существовавшие основы, полностью одинаково донельзя же безрадостно выживают и видят при этом кошмарные сны.

А сны те целиком при этом так и состоят из тех еще истинно чудовищных революционных явей.

И уж представляло нечто подобное из себя самое естественное следствие того-то самого бешеного энтузиазма, вырвавшегося наружу именно в связи с тем, что была буквально враз тогда истинно вот всеми обретена та самая до чего беспардонно дармовая свобода.

Ну, а ею сколь всласть смогли тогда воспользоваться разве что те, кто всею черной своею душой жаждал безвластия и полной безнаказанности за абсолютно все немыслимо ужасные проявления того еще самого чрезвычайно ведь чудовищного своего своеволия.

Причем довольно малое наличие грамотных людей из своих, то есть именно тех, кому и вправду доверять было бы чисто так на деле и впрямь поистине можно, и привело как раз к тому, что большевистская агитация взяла ведь полностью вверх над всяким иным здравым смыслом.

Ну, а те «великограмотные правители», видать весьма же ответственно полностью до чего взвешенно осознавали, чего это именно, и когда они на редкость последовательно совершали, раз столь властно, они всеми теми беспрекословными (к их самому незамедлительному исполнению) распоряжениями более чем бесцеремонно и беспрестанно тогда так и разбрасывались.

В принципе, природа этого явления, безусловно, была заключена также и в самом том сколь же беспрецедентно насильственном отмирании всей той прежней, нынче вовсе вот напрочь отринутой веры, как и самой явной необходимости поиска, ей более чем достойной замены, куда только значительно поболее во всем соответствующей духу данной новой эпохи.

Причем зародилось все это никак и близко совсем не в России, а в той самой крайне ведь агностически настроенной Западной Европе, ну а оттуда затем с попутным ветром все это, в конце концов, донеслось и донельзя же далекого российского берега.

А заодно и великие русские классики 19-го столетия явно уж захотели посильно приблизить интеллигенцию к своему народу, а потому и приложили они все старания, дабы через созданную ими перемычку в средневековое российское общество и впрямь полилось широчайшей рекой суровое безверие буквально ни во что, хоть сколько-то ранее истинно святое.

Европа им довольно-таки быстро и легко переболела, ну а Россия посредством всего этого недуга и заразилась же самой ужаснейшей «общественной чахоткой».

Причем наиболее наглядной тому первопричиной и послужило именно то, что европейская цивилизация с самого начала своего существования до чего ведь искусственно стушевывала и упраздняла многие прежние (дикие) представления обо всем этом мире, бессердечно обезличивая отдельного человека, ставя во главу угла, прежде всего его, чрезмерно возвышенные жизненные приоритеты и идеалы.

И уж при всем своем донельзя наглядном перерождении религиозный фанатизм, став фанатизмом высокоидейным, только-то и всего, что присовокупил в потемках душ своих адептов самое безмерное множество свежих сил для того самого донельзя безнадежного преумножения сущего же стародавнего мракобесья в его разве что весьма полновластно вновь обновленном виде и форме.

Еще вот так называемый просвещенный 19-й век до чего еще безнадежно породил абсолютное безверие в высшие силы, разом как есть, наделив человеческий разум вовсе-то изначально ему нисколько не свойственной самой ведь более чем безупречной полной непогрешимостью.

Причем все это однозначно произошло разве что из-за всего того весьма уж безотчетного самовозвышения культуры на некий «Эверест», где лишь избранным и было дано… и впрямь-то как есть вполне предоставлялось никем и нечем неоспоримое право безвозмездно (в силу одних лишь свойств возвышенной души) употреблять ее и впрямь-таки сколь живительный кислород.

А чего же тогда могло быть предоставлено всем тем остальным простым смертным?

Ну так им для полнейшего счастья только и надо было… значит, на всех их одно как есть общее корыто, ну, а кроме того и весьма простенькое массовое искусство.

Потребовалось то самое довольно-то длительное время, да и самый конкретный и совершенно вот зримый пример, дабы духовная элита и власть предержащие, безусловно-то, вполне осознали, что как следует, его до самых краев не наполнив, они истинно многим при этом уж более чем наглядно разом рискуют.

А именно как-никак, а всецело оказаться попросту же совершенно низложенными в результате ярого народного бунта.

Однако для всего того на редкость достоверного понимания данного факта их явно еще надобно было буквально до самых чертиков раз и навсегда сколь этак здорово напугать.

Да только, как то и впрямь более чем наглядно видится автору этих строк для вполне стоящей того полноценности эффекта непременно бы хватило и очень даже многих относительно мирных забастовок.

Так, что и близко тут не было какой-либо вообще явной необходимости в том самом до чего безнадежно весьма же уродливом создании некоего того великого псевдосоциалистического монстра.

Причем теоретическая база для всего его замогильного жития-небытия была как есть, еще первоначально уж создана именно теми-то широкими кругами общественной мысли, и лишь затем только была она сколь еще беззастенчиво и впрямь узурпирована довольно-то малой группкой псевдосоциалистических монстров во главе с Ильичом.

И это именно те, кто и ныне более чем явно желают буквально все народное добро именно что по-своему безо всякого вообще остатка разом перераспределить, лучше всего, затем и поделят все ими на самую скорую руку безжалостно и скрупулезно у тех самых господ буржуев до того заправски бесслезно награбленное…

И никто из них это теперь совсем естественно сходу снова чье-либо личное добро в то самое весьма эфемерное и чисто абстрактное народное пользование совершенно не отдаст – вовсе не та это людская порода.

Да этого точно у них никак при всем том желании совсем не отнимешь!

Зато про всякие те более чем и впрямь будто бы совсем этак легко достижимые общественные блага они исключительно ведь мужественно и стойко и вправду умеют языком своим безо всяких костей попросту до чего на редкость совсем уж безостановочно все время без конца и края молоть и молоть.

Да вот, однако, нисколько не преумножать их при помощи каких-либо своих действительно вполне того стоящих интеллектуальных усилий.

А еще и весьма же насущное моральное обоснование для абсолютно любых насильственных действий у всей той совсем на редкость разношерстной шушеры неизменно зиждилось разве что на ослепительно чудной самоубежденности всем блаженным духом своим восторженной интеллигенции.

А она между тем никак и близко не сопротивлялась всей той революционной этике, причем как раз же именно в силу всех тех своих чисто собственных сколь безмерно острейше безжалостных убеждений.

И ведь все это исключительно разве что потому, что над чьим-либо большим и светлым разумом до чего безраздельно преобладала одна та донельзя куцая правда книжных истин.

Да вот, однако, были эти задушевно душистые аксиомы весьма и весьма безответственно далеки от тех самых до чего обыденных реалий быта почти уж повсеместно вовсе этак совсем невежественного народа.

И он никак не был способен проснуться, раз он и не спал, а только жил тем, чем он жил, а спала и дифирамбы себе под нос в сладком сне пела именно та дивно же восторженная интеллигенция, и этот ее сон и обернулся для всего народа вековым кошмаром осатанелого, идеологического маразма.

И главное все это предстало именно в подобном виде разве что исключительно потому, что по представлениям ревностно и революционно настроенных демагогов, богатство неизменно же всегда находится в руках сильных, что только лишь то и делают, что до чего беззастенчиво и беспрестанно угнетают всех тех слабых и немощных.

Ну, а из всего этого явно следует, что у них его и впрямь-то полагалось с ходу отобрать, дабы максимально затем промеж всех сирых и обиженных на скорую руку разом и перераспределить.

Явственного понимания того, что подобным путем лишь только разом всецело растравливаются самые кровожадные стадные инстинкты, у тех самых весьма благодушных дореволюционных доброхотов попросту не было даже в помине…

Они хотели святого добра и только одного добра, а уж, дабы всеми силами искренне так радостно его достичь они до чего бесцеремонно и намеривались разом ведь вымазать простонародные массы в безудержно обильной крови всех их давнишних и кровных вековых угнетателей.

И ох уж это немыслимо цепкое до всяческих тех мелких фактиков лицемерие, до чего незыблемо заключавшееся в самом вот бездумном братании с идеалами, выношенными на щите еще теми кое-кем и впрямь до чего идиллически воспеваемыми историческими личностями, а именно Робеспьером, а ранее Кромвелем.

И это именно оно и сослужило России самую ужасную службу, собственно, и, оказавшись одним из наиболее важных факторов, превративших ее в некий новый Египет, хотя она всегда искренне жила светлой мечтой являть собой лик Третьего Рима, то есть попросту быть во всем наиболее естественным продолжением Византии.

И это ее явное перерождение проистекало, собственно, лишь оттого уж крайне ведь исключительно до чего весьма непритязательного обстоятельства, что людей вполне всерьез некогда возжелали возглавить, взнуздать и отправить по всему тому крайне нужному кому-либо навеки вечные безупречно «правильному» пути.

И ясное дело, что подобная безоглядно и безапелляционно идейная тенденция ничего хорошего… кроме разве что чего-либо беспредельно плохого, в самой уж себе нисколько так вовсе никак не несла…

Вот бы понять всяческим горе-воякам с тем безумно же великим общественным злом, ту неимоверно гигантскую разницу между добром всецело отлаженным и подогнанным к действительности и его полнейшим антиподом, наилучшим из всех орудий Сатаны ВЕЛИКОЙ ЛЮТОСТИ благом, сплошь нашпигованным лихостью и ухарством, а главное, еще и предначертанном без разбора всем разом.

А между тем писатели гуманисты, такие, например, как Сергей Довлатов всегдашне стремятся донести до нашего сведения на всех страницах своих книг ту ярко искрящуюся собственным светом мысль о том, что в принципе-то невозможно, обустроить наше житейское бытие на том самом крайне зыбкой основе излишне прекраснодушных, аморфно праведных логических доктрин.

На чистой от буквально всяческой житейской грязи бумаге они, может, и вправду выглядят весьма заманчиво, но жизнь – это река, а вовсе не костер и уж тем более не доменная печь.

А потому, вот, значит, чем оно будет разве что поближе ко всему тому, так и сверкающему в ночи искрами очистительному огню, тем оно вполне ведь как есть соответствующе отныне и окажется на редкость, куда подалее от всех тех доселе полностью естественных норм никак и близко неизменной общественной жизни.

Прекрасные идеалы, во всем на редкость безупречно хороши разве что как некие далекие маяки во всем том чисто же одиночном, а никак не наскоро и безбожно откуда-то извне яростно подстегиваемом «заплыве» по всему тому непомерно безбрежному морю нашего пока до чего и впрямь еще сколь этак всеобщего невежества.

Ну, а когда их путем слепо же бездушных логических умозаключений, изощренно и искусственно довольно-то сурово и агрессивно со всей основательностью спешно приближают ко всей той безмерно ведь суетливо обыденной житейской реальности, они только-то всех нас вот затем и приведут к одним лишь грозным рифам всеобщей житейской разрухи.

Поскольку безнадежно утяжеляющие ходьбу по слякоти повседневных невзгод вериги идеалистически будто бы и впрямь изумительно так единственно верного восприятия жизни, безусловно-то, разве что только и утянут нас за собой во всепоглощающую бездну безумно осатанелого зла.

Причем, той еще на редкость несомненной первоосновой буквально всех подобного рода довольно сомнительных общественных начинаний совсем неизбежно являются именно те вовсе-то бесполые порывы чьих-либо безудержно благонравственных душ, что и вправду устремились сходу пошатнуть издревле устоявшееся основы сколь незыблемо же существующей социальной вселенной.

Однако – это один разве что тот высокий ум (безо всяких вкраплений к его внутренней самой-то сокровенной сути весьма неприглядных черт донельзя самовлюбленного эгоизма) и будет способен со временем ниспослать всему этому миру то самое безвременно же великое и всеобщее благоденствие.

Правда, подобным образом все это случится только лишь в том единственном случае, если уж он и впрямь-таки будет, вот вполне зиждется именно  на здравых принципах, полнейшего осознания необходимости повседневного  задействования сколь недюжих сил всесторонне развитого интеллекта, а не только горячего, и зачастую совершенно во всем бессмысленно безрассудного сердца.

Именно этакий (коллективный) разум, собственно, и создаст светлый путь общественных перемен, а не одну ту ни с чем, что было ранее никак несопоставимую разруху, и прежде-то всего именно  в тех и без того полностью пустых головах.

Да нет, это именно данного рода яркий проблеск в черных тучах слепой обыденности затем и претворит в жизнь именно то, что и станет во всем том дальнейшем главными составляющими элементами, куда значительно же поболее справедливого общества.