Столкновение

– Не хочу. Лукавый принес нам избавление, Сумраки принесли нам плоть от плоти его, нам не нужно знать ничего от тебя…

– И все-таки передай, что сталкеры пришли к Луке.

Трофим понимал, что больше разговора не будет. Он чувствовал, как думает этот организм. Организм сейчас чувствует свою силу и потребность заживить нанесенные ему увечья. Объединенная колония вируса будет атаковать согласованно и безапелляционно. Это был простейший организм с имеющимся у него набором инструментов и жизненной необходимостью пополнить энергетический ресурс. Ученый уже видел, как из темноты и дыма выступили и выползли уродливые фигуры с перекошенными лицами и разорванными телами, сломанными ребрами и отсутствующими конечностями. Обрывки сгоревшей одежды не могли прикрыть увечий. Их сил на момент артиллерийского обстрела не хватало на полное восстановление ран, но среда с миллионами макро– и микроорганизмов толщиной в десятки метров в глубину позволяла им выжить и не умереть, превратив их тела в коричневое подобие человеческих тел, ныне больше напоминающих своим неестественным глянцевым отблеском насекомых.

– Док, назад, – послышался негромкий голос Коваля.

Трофим незамедлительно сделал несколько шагов назад, отступив вглубь отряда. Группа сталкеров тут же сплотилась вокруг него.

– Переговоры закончились? – спросил Зима.

– Видимо, да… – ответил Трофим, нащупывая пистолет.

– Э-э-э… сколько их, оказывается, осталось… – протянул Коваль, глядя на свой ПДА. – Штук тридцать, не меньше… Живучие твари.

Медленные уродливые фигуры вырисовывались из темноты и дыма. Кто-то полз по мусору, подтягивая свое тело худыми руками, кто-то соорудил костыли и, опираясь на них, двигался к людям, другие с виду шли ровно, но тела были развернуты вправо или влево, у кого-то не хватало половины руки, у кого-то обеих. Лучи фонарей выхватывали из темноты все новые и новые детали приближающегося ужаса, первые мертвецы уже были в десятке метров от людей. Собеседник Сумрака куда-то исчез вместе с самим Сумраком.

– Не давать сомкнуть кольцо! – коротко скомандовал Коваль. – Спецура, за Дока головой!

– Есть, – коротко ответили бойцы и встали рядом с ученым.

– Геть! – коротко скомандовал Коваль.

Кольцо сталкеров, окружавших ученого, быстро и синхронно расширилось. Холодно и тяжело сверкнули короткие двуручные клинки, и в головы, плечи и шеи с размаху, без всякого крика воткнулся металл. Несмотря на очевидную силу вложенных ударов, голова отвалилась только у одного зомби, которого рубанул Зима. Другие, поймав металл, заклокотали глотками. Кто-то осел наземь, чтобы получить еще один рубящий удар, кто-то пошатнулся и судорожно пытался схватить вынимаемый из тела клинок. Зомби ускорились. Теперь они ковыляли, ползли и спешили с удвоенной скоростью. Коротко застрекотали автоматы. Яков достал оба свои пистолета и по-македонски, с обеих рук, садил в голову кривому, развернутому телом зомби. Огромная сила его Desert Eagle, очевидно, с калибром 44 «Магнум» выбивала осколки и брызги с другой стороны черепа. Наконец зомби рухнул, заливая прессованный мусор под ним коричневой мякотью. Сталкеры перешли на смешанный бой, кто-то рубил с плеча, кто-то стрелял в упор из автомата или пистолета. Пара Червей вцепилась в ноги Сахарку и старалась подняться по нему, в то время как он пытался вытащить застрявший в теле другого Червя клинок. Сталкер еще не успел понять всей опасности ситуации, как Сагитай, приставив свой укороченный АК вплотную к головам объектов, разнес их в клочья длинной шипящей от попадания зараженной крови на ствол очередью. Зомби, очевидно, были слабы. Кроме того, как заметил Трофим, конечности, покрытые этакой коричневой пузырящейся пеной, были малоактивны. Скорее всего, оригинальные человеческие клетки в этом месте погибли, а имеющаяся субстанция почти целиком состояла из вирусных тел, которые не успевали полноценно восстанавливаться и деградировали до простейшего состояния, лишив объекта некоторых функций. Тем не менее количество и живучесть зомби, упрямо лезущих на сталкеров, представляли серьезную угрозу. Черви действовали молча, часто синхронно нападая на человека, даже получая очередь в лицо, они, падая, пытались зацепить его и увлечь за собой. Кто-то из сталкеров просто отталкивал сотрясающиеся фигуры ногами, разрывая расстояние и стреляя в упор, кто-то отбивал настырную голову прикладом, ловя брызги на пластиковый щиток. Сталкеры дрались жестоко, остервенело и слаженно, четко следя за спинами друг друга, вовремя врубая свой клинок в спину Червя, если нападающих на его соседа становилось больше двух-трех. Мало-помалу в этой смрадной, темной, задымленной и запыленной среде, в которой коротко стрекотали автоматы, сухо звучали выстрелы пистолетов, хрустели кости и вскрикивала нечеловеческими глотками нежить, количество зомби стало уменьшаться. Послышались матюки и перекрикивания друг с другом самих сталкеров. Свобода снова показала волчий оскал, принесенный из Зоны, где гнус был гораздо быстрее и живучее этих мусорных Червей.

– Ух… – мотнул головой Стальной. – По шлему огрели… черенком, что ли? Не разобрал…

– Мне тоже прилетело, – тяжело дыша, поддержал Калмык. Его щиток был залит коричневой жижей, и было понятно, что он скорее догадывался, что происходит, чем видел. – Ты, Яков, где?! – обернулся он, пошатываясь и ища крупный силуэт бойца. – Ты, конечно, молодец, стреляешь метко, только патрон у тебя сеченый. Видишь, что голова его близко к моей, стреляй там, где одежды больше. Ты же меня зрения почти лишил… сволочь…

– Виноват… – кивнул Яков, только сейчас понимая, что его помощь, возможно, была медвежьей услугой. – Сейчас исправлю.

Боец достал из разгрузки упаковку гигиенических салфеток, смущенно посмотрел на Дока и шагнул к сталкеру, намереваясь оттереть забрало.

– Не расслабляться. Лежачих добить! – с трудом вытаскивая свой клинок из тела мертвеца, коротко скомандовал Коваль, затем, отыскав взглядом Трофима и убедившись, что с ним все в порядке, выдохнул. – Это они сейчас такие смирные, пока мы рядом. «Мухи» их тоже экранируют, нормально сосать не дают, только отойдем, встанут, как новенькие. Рубите их, хлопцы.

Несколько сталкеров этим и занимались, поднимая короткие тесаки и отделяя головы от тел. Трофим перевел дух. Да, местные зомби были ослаблены, покорежены, но все так же опасны для любого незащищенного артефактом человека. Сагитай отошел в сторону и, отвернувшись, докладывал что-то по своей линии. Через десяток секунд он вернулся.

– Наши все видели. Говорят, надо найти того, кто с тобой разговаривал. Отсюда сигнал телефона исходил, – сказал он.

Сталкеры уже закончили свое мрачное дело. Коваль позаимствовал салфетки Якова и щедрой охапкой вытирал щиток и перчатки, меч и автомат. К нему стянулись остальные бойцы, вытирая своими тряпочками и салфетками себя и оружие, только Зима возился с чем-то недалеко от группы. Коваль осветил его фонарем и увидел, что тот насаживает отрубленные головы на палки и короткие куски арматуры, которые притащили с собой зомби в качестве оружия и костылей.

– Отставить бесовщину, сталкер! – прикрикнул он. – Монолитом так и прет… Насмотрелся я на их стоянки…

– Не ругайся, командир! – закончив с установкой жутковатой конструкции, сказал он, идя к группе. – Дух здорово поднимает. Что-то в этом есть!

– На монолитовцев похоже, – пробурчал Коваль, отбрасывая грязные салфетки.

– Не знаю. Мне нравится! – довольным голосом заявил Зима.

Хоть его лицо и было закрыто щитком, который отражал свет попадающих на него лучей налобников, было очевидно, что он улыбается.

– Хрен с тобой, – махнул на него рукой свободовец. – Дальше что, Док?

– Теперь надо того разговорчивого взять. Агентура говорит, звонили отсюда, – сказал Трофим, с некоторым опасением и недоумением смотря на насаженные на колья безобразные головы.

Калмык присвистнул.

– От гнус! Какой он тут у вас… продвинутый. Ладно, давай посмотрим, что маячок показывает.

Сигнал обнаружился сразу, четкий и ясный. Зверолов взял в темноте направление и повел за собой отряд. Судя по сигналу, объект остановился метрах в ста от места сражения. Сталкеры, медленно приблизившись полукругом, держали место, которое показывал ПДА, под прицелом. Слабое задымление скрадывало контуры мусора и воронок. Фонари осторожно приближающихся людей ощупывали каждый сантиметр поверхности, каждую складку местности, ожидая увидеть лежащего, сидящего или стоящего Сумрака, но ничего, кроме ржавых кусков металла, обломков стекла, пепла и покрытого сажей мусора, не обнаруживалось.

– Посмотри, Док, – убрав автомат за спину, легко сказал Калмык. – Ушел поганец!

Его фонарь осветил капсулу, влажно поблескивающую жидкостью, лежащую прямо на поверхности. Зима присвистнул, поняв, что произошло.

– Да как он так смог, Док? – изумился он, освещая капсулу подствольным фонарем.

Трофим присел рядом с вынутым маячком, не торопясь трогать его руками.

– Сам бы не смог, даже если бы понял. Это ему Червь вытащил. Гнус живое от неживого хорошо отличает.

– Будем искать? Рассредоточиться по двое? – предложил Коваль.

– Не знаю… – произнес ученый. – Недалеко только, может, от этого места, по кругу. Если он его в мусор закопал и сам туда же, мы не найдем, наверное.

– Если в мусор, нет, – подтвердил Калмык. – А маячок и со стороны кинуть могли. Если спрятаться успели, то беспилотникам несколько суток их ждать придется, хотя тут они дольше торчать могут. Не нам же тут сидеть, гарь нюхать?

– Разойтись кругом. Дистанция пятьдесят метров, – скомандовал Коваль. – Док, посиди тут. Я тоже постою, осмотрюсь.

Сталкеры разошлись кругом. При таком задымлении их фонари быстро становились мутными отблесками. Дистанция в пятьдесят метров, а для Коваля это было по двадцать пять до каждого, давала информацию о сталкере практически на пределе видимости. Десяток минут сталкеры осматривали и топтались по условному кругу, иногда тыкая тесаками в подозрительные места.

– Здесь! Сюда! – вдруг раздался голос Сагитая.

Отряд моментально собрался вокруг бойца. Перед ним в воронке, оставленной взрывом, внизу, на самом дне, зияла черная дыра.

– Кажись, ход какой-то… – сказал кто-то из сталкеров.

Действительно, ожидать здесь, в этом взбудораженном взрывами мусорном отвале естественных пустот, особенно понимая, что эти отвалы формировали промышленные бульдозеры, было бы глупо.

– Я туда не полезу, – сразу сказал Сахарок.

Коваль присел на краю воронки и бросил внутрь кусок мусора. Кусок прошуршал по краю и через секунду глухо бумкнул внутри.

– Как его взрывами не порушило? – удивился он.

– Может, и порушило, – негромко сказал Калмык. – Может, они там сидят в паре метров, а может, и ход у них какой, а может, их там сотня битком… Я тоже туда не полезу.

– И я.

– И я… – поддержали друг друга сталкеры.

Промолчали только Сагитай и Яков, с сомнением глядящие на дыру в воронке, где еще не улеглось легкое облачко пыли. Их щитки были подняты, и было очевидно, что перспектива встретиться там с десятком возможных уродов уже не является для них приоритетной.

– У нас приказ, – неуверенно сказал Сагитай. – Требуется найти объект и источник телефонного сигнала. Наверное, это здесь.

– Ну раз приказ… – многозначительно протянул Коваль, отстраняясь от края.

Сагитай опустил забрало, перезарядил автомат и выдохнул, посмотрев на Якова.

– Я первый, – решительно сказал он.

– Погоди, – остановил его Калмык. – На вот веревку, обвяжись. Если что, дергай несколько раз, мы тебя выволочим на свет божий.

– Меня выдержит? – спросил Яков.

– Шутишь? Четверых таких, как ты, подвесить можно, – успокоил его зверолов.

Сагитай молча протянул руку и, приняв конец, перепоясался им несколько раз, проверив узел. Затем еще раз проверил автомат и, прижав его плотно к телу, прыгнул вниз, уйдя за секунду из вида. Внизу мелькнул свет его фонаря и замер.

– Пока нормально, вижу ход, – послышался глухо его голос.

Вдруг побеспокоенные им края воронки зашевелились и начали осыпаться внутрь, на сидящего под отверстием бойца. Веревка натянулась, словно он бросился в сторону. Движение мусора и пыли приняло масштабный характер, и через несколько секунд стало ясно, что его не остановить. Веревка стремительно разматывалась, сталкеры отступали от осыпающихся под их ногами краев, пока наконец веревку не заклинило и движение почвы не остановилось, полностью заблокировав ход.

– Сага! – дернулся к засыпанному отверстию Яков.

Сталкеры бросились за ним, руками и сорванными щитками, словно лопатами, раскидывая мусор и пыль, но все было бесполезно. Через несколько секунд Калмык, регулярно проверяющий веревку на натяг, вытащил ее. Конец был срезан.

– Приехали, – мрачно резюмировал Коваль.

Глава 10. Первый из Первых

Шакс получил звонок тогда, когда Ян и Яна, эти щуплые новоиспеченные брат и сестра их легиона, почти переродились. На меньшее тело потребовалось меньше времени, но и сил, чтобы они могли выдержать перерождение, пришлось занимать у лежащих без сознания посетителей, чьи жизни сейчас питали подростков через Первого Демона.

– Говори, – приказал он в трубку.

Он знал по номеру, из какого места ему звонят, и знал, что эти звонки с территории мусорных полигонов сейчас крайне опасны для принимающего. Если это не заслуживает его внимания, то он оставит звонящего без всякого права впредь обращаться к Первым Демонам лично.

– Это дядя Женя, – неправильно произнося имя, проскрипел голос.

– Что тебе нужно, Червь? – презрительно сморщился Шакс.

Порученные ему самой Лилит подростки уже отходили за черту, за которой человеческий организм едва удерживает в себе жизнь даже у полноценных людей. После этой черты они должны будут очнуться или умереть, но умереть он им не даст, а некстати пришедшийся звонок только раздражал его.

– Господин, тут сталкеры. Ищут Лукавого. Привели Сумрака, Макса… он… он… Он не может больше ничего. Даже говорить. Они сожгли его.

– Стакеры? Кто такие? Убей их и закопай, – прошипел Шакс.

Яна уже начинала подрагивать веками.

– Мы не можем. Они неприступны. Они убили всех, кто выжил. Они хотят видеть Хозяина, – проскрипел голос. – Очевидно, ему трудно было говорить, но он говорил все как есть.

Шакс на секунду потерял способность мыслить. Неприступны? Как такое может быть? Это невозможно, но в этом случае они представляли опасность, и Хозяина нужно было предупредить.

– Хорошо, Червь. Если ты останешься жить, ты будешь награжден.

– Спа… – послышался было голос, но Шакс уже нажал отбой и схватил другую трубку.

На мгновение отвлекшись от перерождающихся, он набрал номер Королевы.

***

Ночь близилась к рассвету. Небо, на фоне которого высились многоэтажки большого города, посерело, люди еще мирно спали. Только в единичных окнах зажегся электрический свет – у тех, чья рабочая смена начиналась раньше, чем у других. Неприметный подвальный тату-салон на улице Василисы Кожиной, что возле ветеринарной лечебницы «Мовет», казалось, спокойно досыпал свои часы покоя, как и весь город, готовясь проснуться, как и все, чтобы деловито открыть двери и принять новый посетителей. Только очень внимательный наблюдатель мог заметить людей в черном, укрывшихся за деревьями и держащих двери под прицелом коротких автоматов. Некоторое время назад сюда пришел звонок с полигона «Хметьево», где в принципе не могло остаться никого в живых. По связи сообщили о сталкерах, которые ищут Нечистого. По сигналу немедленно стянули рассредоточенных бойцов, экранированных редчайшими «мухами», что заняло некоторое время. Несмотря на все старания и пустынные улицы, необходимые бойцы были стянуты к месту лишь через сорок минут. Наконец команда была дана, и к дверям приблизился боец с набором инструментов для взлома двери. Несколько минут работы, и, легко щелкнув механизмом, замок откатил стальные пальцы из пазов, открывая двери. Взломщик тут же отошел обратно, а в помещение, прикрывая друг друга короткими убойными автоматами, потекли одетые в черное, с плотно прикрывающими лицо масками бойцы спецназа. В окуляры маски интегрировались тепловизоры и приборы ночного видения, поэтому их проникновение внутрь не обозначалось посторонним светом. Снаружи остались два коренастых стрелка с короткими пулеметами, калибр которых был непривычно большим для ручных пулеметов. Через несколько минут отряд вынырнул наружу, поднимая окуляры. Один из отряда отстегнул рацию и приложил ко рту.

– Опоздали. Так точно. Шесть трупов. Высушенные. Свежие. Молодежь, – несколько секунд молчания. – Никак нет. Не обнаружено, – пауза в несколько секунд. – Вызывайте.

Он сделал знак рукой отряду, и бойцы бесшумно, словно тени, распределились по стоявшим в отдалении гражданским машинам, используемым для операции, чтобы не вызывать подозрения у объектов. Через пару минут, глухо рокоча двигателем, к дверям тату-салона задним ходом подъехал тентованный армейский грузовик с красным медицинским крестом на дверцах. Из него выскочили солдаты и, нырнув в помещение, быстро, словно ковры, стали выносить завернутые в черный пластик тела. Буквально через минуту погрузка была закончена, и к дверям приблизился гражданский, который, осмотрев дверь, вставил маячок на разрыв контакта в щель у пола и, закрыв, запер ее на два оборота. После чего, не оглядываясь, деловито покинул место событий. Вся операция заняла несколько минут. Снова воцарились тишина и покой. Еще в нескольких окнах зажгли электрический свет, не догадываясь, кто и что этой ночью жило под их ногами.

***

Небольшой поток пыли и жженого мусора, осыпавшийся вслед за нырнувшим вниз Сагитаем, превратился в пыльный поток, безудержно сваливающийся вниз и норовящий придавить и засыпать с головой. Сагитай сделал несколько шагов вперед, в сторону освещаемого в этой пыльной среде прохода. Поток мелкого мусора за спиной не прекращался. Наоборот, он вдруг усилился, и с потолка начали отваливаться и падать куски досок и вспучиваться ржавые куски металла. Поняв, что дело плохо, боец рванул вперед, но тут же опрокинулся на спину. Удерживающая его веревка, застрявшая или зацепившаяся за что-то, остановила его. Быстро сообразив, в чем дело, Сагитай перерезал ее ножом и, слыша, как сыплется ему на голову и маску надвигающаяся сзади гора мусора, рванул вперед. Фонарь уже не давал ничего, кроме столба света перед собой, в котором невозможно было разглядеть, даже из чего сделаны стены и насколько широк или высок коридор, по которому он шел вперед, выставив АК перед собой. С потолка упало несколько блоков, сделанных непонятно из какого строительного материала, и что-то громоздкое выперло из стены. Очевидно, что мусорный отвал, в котором он находился, был крайне нестабилен. Разбереженный бомбардировками, он словно вспенился и обзавелся выгоревшими пустотами, разорвавшими устоявшиеся слои, сделав их неустойчивыми и непредсказуемыми. Обвал позади продолжался, и размышлять о том, чтобы вернуться, было бесполезно. Облако пыли и сажи, которое обгоняло бойца, уже, наверное, задушило бы его, если бы не респиратор под пластиковой маской. Респиратор начал забиваться, и, чтобы сделать вздох, Сагитаю приходилось открывать рот и буквально высасывать воздух через фильтр. Наконец он отошел, как ему показалось, достаточно далеко от места обвала, чтобы остановиться, осмотреться и заменить фильтрующий элемент. Если здесь окажутся зомби, он будет в уязвимом состоянии. Отчего-то он ярко вспомнил рассказ Калмыка, когда тот менял свою разбитую маску на Ростке. Луч фонаря давал лишь частичное понимание окружающей остановки. Потолок был низкий, его можно было нащупать ладонью над головой, стены состояли из склеенного друг с другом или прессованного мусора. Здесь явно прослеживалась человеческая деятельность. Прижавшись к стене, Сагитай приподнял маску, задержал дыхание и несколькими движениями выкрутил плоскую шайбу фильтра респиратора, тут же вкрутив на ее место свежую. Опустив забрало, он наконец свободно вздохнул, ощущая облегчение. Тем временем позади движение грунта остановилось, и тяжелая, медленная, густая пыль серыми занавесками колыхалась в воздухе, медленно оседая и подрагивая. Боец сел на одно колено, выставив автомат вперед. Верный укороченный АК102 с пластиковым увеличенным магазином, через который можно было увидеть, сколько патронов в рожке, съемными прицелами, которые он не взял с собой, должен был без проблем выдержать загрязнения и верно отработать по мишени, которая могла возникнуть в свете его тактического фонаря. План Сагитая был прост: дождаться, пока осядет пыль, затем посмотреть, что сзади, и, если выхода, как он был уверен, не будет, двигать вперед. Наблюдая и почти слыша, как медленно оседает пыль, он терпеливо ждал, не снимая пальца со спусковой скобы автомата. Может быть, за ним наблюдают, может быть, ждут момента, может быть, там впереди в этом тоннеле к нему медленно крадется гнус? Он не мог этого знать. Единственное, на что он мог полагаться сейчас, – это на слух и лишь немного на зрение, а еще на своих армейских или сталкерских богов, которые должны были бы искать его в этом подземелье, потому что… потому что он хороший солдат, не трус и не дурак, а еще он верный товарищ, а таких не бросают без хорошего боя.

Еще несколько минут прошло без движений и звуков. Только легкий шум воздуха, проходящего через респиратор, и ровный, мощный, но спокойный стук его сердца. Видимость наконец улучшилась, и узкий тоннель, который с легким наклоном шел вниз, теперь просматривался на десяток метров. Тоннель был шириной всего в пару метров и такой же высоты. Он был утоптан, и даже имелись следы как будто бы каких-то тележек, продавивших след в прессованном мусоре. Стены были укреплены распорками, некоторые из которых явно не были второсортным материалом, а представляли собой вполне приличные деревянные опоры, потолок был обтянут ржавой железной сеткой, прибитой разномастными кольями. Сагитай обернулся назад. Преследовавшая его лавина мусора застыла далеко позади, рухнувшие сверху крупные куски непонятно из чего сделанных блоков частично засыпали проход, очевидно, сделав всю конструкцию сводов еще менее надежной. Идти назад и пытаться разгрести завал, рискуя обрушить несколько метров мусорных масс на себя, было глупо. Запах кислятины и какого-то перегара, который наверху был лишь намеком, здесь был жесток и немилосерден. Боец ощущал его даже через респиратор, который задерживал лишь механические частицы, против химических соединений тот был бессилен. Очевидно, дышать этим «перегаром» продолжительно было невозможно. Происходящие вокруг процессы окисления воровали кислород, и теперь боец понял, почему ощущал биение собственного сердца. Воздуха решительно не хватало. Нужно было выбираться. Сагитай двинулся вдоль стен, постоянно отвлекаясь мысленно на вопрос, откуда в мусорной свалке подобное сооружение. Выкопать Червям такой объем за те пару недель, которые, возможно, были в их распоряжении, представлялось маловероятным. Кроме того, материал, который использовался для опор, вряд ли можно было отыскать здесь, хотя…

Тяжело дыша и постоянно испытывая желание вдохнуть больше воздуха, он осторожно шел по едва уловимому спуску. Недостаток кислорода уже давал о себе знать шумом в ушах, слабостью в руках и холодной испариной.

Таким образом, освещая пространство перед собой, он прошел несколько минут и с жуткой отчетливостью вдруг услышал впереди топот бегущих людей. Шаги были едва слышные, тем не менее не скрывающие своего присутствия, очевидно, бежали босиком или в легкой обуви, судя по нарастанию, к нему и уже очень близко. Луч его налобного фонаря осветил четыре человеческие фигуры, бегущие, не таясь, посередине тоннеля. Незнакомый холод в груди, где на прочном шнуре в кожаном мешочке висел защищающий его артефакт, подтвердил его худшие опасения. Четыре фигуры практически без одежды, с характерными венозными рисунками на все тело и нижнюю часть лица без повреждений, очевидно, его ожидали. Трое мужчин и женщина, низкорослые и худые. Сагитай короткими очередями прицельно, вкладывая по несколько патронов в очередь, быстро семеня ногами назад, уронил первого, затем второго, затем, немного замешкавшись, ловя в прицел рыскающую из стороны в стороны фигуру, уронил третьего зомби. И уже четвертого, а точнее, четвертую встретил в упор и отступил в сторону, дав телу упасть не на него, а на пол. Быстро перечертив пространство тоннеля фонарем, он отступил на десяток метров, перезаряжаясь. Магазин с сорока пятью патронами был пуст наполовину, но сейчас думать о рациональном расходовании было некогда, и он вставил новый рожок, сразу же ловя в прицел нового зомби. Еще несколько выстрелов и отступление, затем еще один, затем еще, затем опять баба, причем та же самая – с обвисшими разноразмерными сиськами, уронив которую он снова отошел назад… И тут до него дошло. Их всего было четверо. Просто они вставали, после того как он отступал, восстанавливаясь в несколько секунд там, в темноте, и опять атаковали. У него просто не хватит патронов, чтобы действительно уничтожить их, скорее, наоборот, они доберутся до него. Ох, ему бы сейчас один из тех мечей, что принесли с собой сталкеры, почему он не попросил ни одного себе, перед тем как кинуться в эту ловушку? Или… Догадка мелькнула в голове. Если он не отойдет от тел, то экранирует их своим артефактом. Луке это мешало кормиться на расстоянии трех с половиной метров, значит, и ему нужно сделать так, чтобы они легли у его ног. А после? А после использовать нож, чтобы отрезать им к чертям головы, если он не хочет, чтобы они напали на него со спины. Занятная перспектива.