Закрытая дверь

– Да…

– Давайте начнем не с заданий, – предложила Юлия, – расскажите, что вас тревожит.

Я сделала глубокий вдох, стараясь найти нужные слова. Затем неожиданно, даже для себя, задала вопрос:

– Скажите, Юлия, у вас есть спальня?

Она удивилась моему вопросу, но, будто ничего необычного в этом не было, с готовностью ответила:

– Спальня? Конечно, есть. Мы все нуждаемся в отдыхе.

–У вас, наверно, там есть двуспальная кровать и пара прикроватных светильников, – с грустью продолжила я.

– А у вас? Что есть в вашей спальне? – поинтересовалась Юлия, искренне улыбаясь.

– У меня нет спальни в том смысле, в каком это понимают большинство, – ответила я с лёгкой искоркой иронии в голосе. – Вернее, она есть, но вместо двуспальной кровати стоит всего лишь диван с журнальным столиком.

Юлия не была из тех, кто бы увлекался самокритикой или унынием.

– Так это же легко исправить! Просто купите себе двуспальную кровать, ту, что вам по душе, – уверенно заметила она, словно это была самая простая вещь на свете.

– А зачем она мне? У меня нет мужа. Того самого, любимого мужа, – уточнила я, стараясь выглядеть непринужденно.

– Но дело не только в муже! Это для вас! Сделать это для себя! – с радостью в голосе заявила она, будто открывая передо мной целый мир. – Кто сказал, что нельзя наслаждаться двуспальной кроватью в одиночестве? Создавая условия для себя, вы не просто действуете – вы делаете шаги к тому, чего хотите! Если хотите любимого мужа – действуйте! Вы начните с покупки двуспальной кровати! – её улыбка была заразительной, и я не смогла сдержать улыбку в ответ.

После небольшой паузы она добавила:

– А какого мужа вы хотите видеть рядом с собой в вашей новой двуспальной кровати?

– Наверное, такого, как Виктор. А точнее – самого Виктора… Но, к сожалению, он женат, – смутилась я, опуская глаза.

– Так вы всё еще надеетесь, что он уйдет из семьи? – спросила Юлия, в её голосе звучала нотка легкой усталости.

– Да, жду. Или, по меньшей мере, ждала. Но теперь я не уверена… А вы, вероятно, осуждаете меня? У вас же есть муж? Наверняка есть, – сказала я, глядя на обручальное кольцо на её руке. – Как вы можете меня понять?

– Главное, чтобы вы понимали себя – свои желания и чувства. Вот для чего мы здесь, – спокойно ответила Юлия, в её голосе не было осуждения, только поддержка.

– Да, конечно. Простите за мою откровенность. Давайте продолжим… Вы знаете, мне хорошо с ним, – произнесла я, чувствуя, как внутри меня ещё теплится надежда на что-то большее.

– Но я боюсь, что скоро его потеряю.

Юлия, внимательно смотрела на меня, нахмурив брови, как будто пыталась расшифровать мой внутренний мир.

– Есть какие-то предвестники? – спросила она, её голос был словно мягкий свет, пробивающийся сквозь утренний туман.

– Да, – с облегчением ответила я, и в моём сознании уже вырисовывались сцены, которые тревожили мою душу, – и я рассказала ей о том странном эпизоде в парке.

– Я не буду вас уверять, что всё будет хорошо, потому что не знаю, так это или нет. Но чтобы понять ваши отношения с Виктором и как они изменились, мне нужно знать немного больше о вашей истории. Скажите, как вы с деловых отношений перешли на более близкие? Когда это произошло? – спросила она, её голос излучал неподдельную заботу. – Но, если не хотите, можете не рассказывать.

– Нет, я расскажу. Мне это нужно… Во всём разобраться, – с готовностью заявила я, чувствуя, как слова сами просятся наружу.

– Вы помните, на прошлой консультации я упомянула о совместной с Виктором поездке в Краснодар?

– Да, конечно, помню, – подтвердила Юля, вспомнив, как это обстоятельство разбудило её воображение.

– Так вот, именно с неё всё и началось, – с лёгкой улыбкой произнесла я.

Я вспомнила тот день, когда собралась к назначенному времени, и вдруг осознала, что мы едем на железнодорожный вокзал. Водитель вёз меня одну; волнение нарастало с каждой минутой. Виктор подъехал на другом автомобиле и ждал меня у парковки.

– Приветствую вас, Светлана, – произнёс он, сияя, как начищенный самовар. – Давайте ваш чемодан. О, я вижу, вы истинная женщина! Даже на два дня чемодан полон, – с лёгкой иронией прокомментировал он, словно взвешивая мою поклажу.

– Только самое необходимое, – ответила я, улыбаясь от столь неожиданного комплимента. Мы поднялись в СВ вагон, и это оказалось полной неожиданностью для меня. До этого момента у меня не было ни малейшего представления о том, на чём и как мы поедем.

– Представляете, вагон на двоих. Я с женатым мужчиной. И к тому же он – мой начальник. И да, он мне очень нравится, – признавшись сама себе, я поняла, что это не просто поездка. Это было начало чего-то, возможно, судьбоносного, и я не могла удержаться от волнения.

– Да, пикантная ситуация, – поддержала меня Юлия, словно подставляя мне плечо.

– Она стала ещё интереснее, когда проводница, проверяя наши билеты, обратилась к нам с улыбкой и сообщила:

– К месту назначения прибываем завтра в 15:30. Поезд идёт строго по расписанию, без опозданий. Вам чай или кофе? – спросила она, поглаживая свой служебный фартук.

Виктор, не раздумывая, заказал два кофе. Проводница исчезла за дверью, но я осталась стоять, как вкопанная, охваченная недоумением и лёгким страхом. Мы же с Виктором проведём вместе в этом купе больше суток. Как это обстоятельство могло вообще произойти?

Когда кофе, наконец, появилось на столе, проводница кокетливо окинула нас взглядом и с лёгкой усмешкой произнесла:

– Приятной дороги.

С этими словами она исчезла, оставив нас наедине.

– Ну что ж, предлагаю перекусить, – произнёс Виктор, вытаскивая из дорожной сумки неожиданный антураж: бутерброды, фрукты, сочную клубнику и шоколад. – А вот и вино! Давайте выпьем на брудершафт. Пора нам познакомиться поближе. Не против?

– Нет, я – за, – тихо ответила я, ощущая, как меня захлестывает волнение.

– Ничто так не сближает людей, как беседа за стаканом отличного вина, – с блеском в глазах произнёс он, открывая бутылку и наполняя пластиковые стаканчики. – Простите, что не в бокалы, но, так сказать, по-дорожному, – добавил он, с улыбкой протянув мне стакан.

– Давайте выпьем на брудершафт и перейдём на «ты». Я предлагаю, когда мы наедине, звать меня Виктором. А тебя?

– Светой, – пробормотала я, смутившись от такой фамильярности.

Виктор аккуратно завёл свою руку за мою, заставляя сердце биться в унисон с волнением.

– Пьём до дна и целуемся, – произнёс он, наклоняясь ко мне. Наши губы встретились в длинном, жадном поцелуе, полным страсти и неги. Этот поцелуй не оставил ни малейшего сомнения в его намерениях.

После поцелуя Виктор облизал губы, словно понимая, что только что испытал нечто чувственное и незабываемое. Мои щеки горели, жгучее тепло наполнило меня, и я поняла, что эта поездка станет для меня настоящим приключением.

– Итак, Света, расскажи-ка мне о себе. Ты замужем? Была замужем? Или есть кто-то сейчас в твоей жизни? – с любопытством спросил Виктор, уткнувшись в меня своим пронзительным взглядом.

– Нет, не замужем, – ответила я, избегая его взгляда. – Жила с мужчиной, но сейчас ни с кем не встречаюсь.

– Как это странно! – удивился Виктор, – Не смогла найти достойного? Или просто не пришло время?

– Наверное, так и есть, – вздохнула я.

Виктор запнулся, словно размышляя, задавать вопросы о личной жизни или не продолжать эту тему.

– Не смущайся, – наконец сказал он с улыбкой. – Я не собираюсь из тебя вытягивать все тайны. Лучше расскажи, к какому направлению в искусстве и архитектуре ты тяготеешь?

– Знаешь, когда я училась, меня сильно увлекали работы Джотто. Его архитектура, скульптуры и живопись были для меня настоящим открытием, – призналась я.

– О! У тебя отменный вкус! Этот парень – символ итальянского Ренессанса! – восторженно произнёс Виктор, словно находя в моей личности отражение своей страсти.

– Да, именно! Эпоха Возрождения! Джотто считается первой крупной фигурой в этом движении, и его влияние просто неоценимо, – продолжила я, ощущая, как меня захватывает тема.

– Ах, как я люблю Италию! – проговорил Виктор, его глаза сияли, как в детстве у ребёнка, мечтающего о приключениях. – Я бывал там дважды. Что же тебя пленило в итальянском Ренессансе?

– Меня завораживают его фрески. Они простые, но в то же время эмоционально насыщенные, возвращающие нас к античности. К тому же в эту эпоху создавались первые светские произведения искусства. А фрески Джотто – это удивительный мост между прошлым и нашим временем, – произнесла я, улыбаясь при воспоминании о своих любимых студенческих работах.

– Ты действительно интересная девушка! – восхищённо произнёс он. – Давай выпьем ещё по бокалу. – Виктор налил вино в стакан и, взглянув на меня, добавил: – И не забудь про бутерброды, мы должны поесть.

После его слов тревога покинула меня, и я с настоящим аппетитом принялась за еду. Виктор, оживший от темы нашего разговора, рассказывал анекдоты, так что мы вскоре разразились искренним смехом.

– Так, кажется, нам действительно повезло! – воскликнул он, поднимая свой стакан, наполненный вином. – Давай допьём это, у меня есть тост.

– И какой же у тебя тост? – спросила я, наклонившись ближе.

– Я бы хотел, чтобы мы с тобой подружились, – с искренностью произнёс он, и в его глазах сверкала надежда.

С этими словами возникла искра, что-то необычное и притягательное, и я почувствовала, что эта поездка обещает быть чем-то больше, чем просто командировкой.

Как только вино исчезло в наших стаканах, Виктор взял спелую клубнику, медленно поднёс её ко мне и, не отрывая взгляда, вложил ягоду в рот. Затем, не теряя времени, он приник губами к клубнике и откусил половину, оставив вторую половину мне в наслаждение. Сладость и свежесть ягоды наполнили мой рот. Он снова взял клубнику и повторил этот флирт, подмигнув мне с игривой улыбкой.

– Теперь твоя очередь, – произнес он, облизывая губы, будто заставляя меня почувствовать его нетерпение.

Я взяла ягодку, нежно вложила её ему в рот и замерла в ожидании, не решаясь поцеловать и откусить половину клубники. Между нами витала искра, которая мгновенно разрасталась в пламя. Он притянул меня за шею, наши губы встретились, и я почувствовала, как он откусывает кусочек ягоды, чтобы разделить со мной этот сладкий момент. Кусочки клубники перепрыгивали между нашими ртами, пока мы не уничтожили их, и у меня закружилась голова от его ласк и нежности.

Вино окончательно сняло с нас напряжение, и поцелуи становились всё более страстными, нежно скользя по губам, шее.

– Я хочу тебя, – прошептал он мне на ушко, и я не смогла сопротивляться этому потоку желания, разливавшемуся внутри.

Внезапно он оторвался, чтобы закрыть дверь и снять рубашку, и в этот момент моё тело стало требовать его ласки и поцелуев ещё сильнее. Он медленно раздевал меня, восхищаясь строгими линиями моего тела, которое уже горело от желания. Каждый его вздох и прикосновение создавали волнение, заставляя меня забыть обо всем вокруг. Мягкие солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь шторы, окутывали нас теплым светом, создавая атмосферу интимности и уюта.

Я ощущала, как его руки скользят по моим плечам, по спине, и его ладони, словно были наэлектризованы, оставляли за собой следы нежности и вожделения. Мы смотрели друг на друга, как будто всматриваясь в душу, и в этом взгляде прятались все слова, которые мы не успели произнести.

Он осторожно приподнял меня, как будто я была хрупким созданием, и перенес на мягкий диванчик. Я почувствовала невероятный комок эмоций: счастье, волнение, ожидание. Когда он обнял меня, наши тела слились воедино. Я была поражена тем, как близки мы стали за такое короткое время, как тонко мы могли чувствовать друг друга.

Каждое его прикосновение вызывало у меня дрожь и поднимало волну удовольствия. Губами он изучал каждую клеточку моего тела, как художник, созидающий шедевр. Я брала на себя инициативу, проводя ладонью по его мускулистой спине, ощущая силу и уверенность под его кожей. Запах его обжигающего аромата уносил меня в мир бесконечного наслаждения…

– Знаете, заниматься любовью в поезде – особая романтика. Со мною тогда это было впервые. Но за годы наших с ним встреч мы еще дважды проделывали это в поезде – рассмеялась я.

Их разговор продолжался, и глубина его казалась бесконечной, словно они шагнули в мир, где можно говорить свободно, без страхов и предрассудков. Юлия, как опытный навигатор в сложных водах человеческой души, вела Светлану по пути понимания себя.

– Вы осуждаете меня? – спросила я, закончив рассказ, в моем голосе чувствовалась нотка уязвимости.

– Нет, вы просто вели себя, как обычные любовники, – с лёгкой улыбкой ответила Юлия, её глаза искрились игривым светом.

– С вами так легко общаться, – выдохнула я с облегчением, не сдерживая улыбки. – Спасибо вам.

– Я рада, что вам стало легче. До следующей встречи? – с деликатным интересом спросила Юлия, её голос напоминал тихий звон колокольчиков.

– Да, да, – подтверждаю с энтузиазмом ответила я, – А задания будут прежние?

– Да, я думаю, вам есть над чем поработать, – ответила она, и в этот момент экран планшета погас. Я почувствовала облегчение, как будто только что пробудилась от сладкого, продолжительного сна.

В то время как в моей голове все, казалось, было расставлено по местам, страсти улеглись и сомнения исчезли, у Виктора все кипело и бушевало. Он искал возможные решения в сложившихся обстоятельствах. Его тесть, совершенно не согласовывая с ним свои намерения, выхлопотал для Виктора повышение в Москве.

Он торжественно объявил об этом за обеденным столом, с гордостью человека, выигравшего бой, в окружении жены и дочери, уверенный, что вся семья будет рада. Восторг переполнял всех за исключением Виктора, который сидел, как заворожённый, втянув голову в воротник, и молчал с самого начала разговора. Его жена, напротив, сияла от счастья, предвкушая переезд в город своего детства, где жили её родители. Тесть уже расписывал новый коллектив, которым должен был руководить Виктор, но тот оставался в неподвижности, как будто весь мир вокруг него потерял смысл. На фоне общего оживления членов семьи его продолжительное молчание выглядело как-то странно, почти тревожно.

В воздухе возникло напряжение, словно перед грозой, и лишь тишина Виктора контрастировала с радостным гомоном. Казалось, он был в своём собственном мире, где все привычные понятия вдруг размылись, и на их месте возникли новые, далекие от ожиданий.

– Ты чего? – первой заметила перемены Лена, его жена, с беспокойством в голосе.

– Плохо себя чувствую. Голова опять раскалывается. Можно я прилягу? – тихо произнес Виктор, стараясь сдержать кашель в груди, и, не дождавшись ответа, медленно шагнул в спальню. Он слышал, как Лена начинает объяснять что-то своим родителям, но ему было всё равно. Весь мир для него сжался до мысли о неизбежном переезде. Больше всего его терзало осознание, что ему придется расстаться со Светой. Он успел привязаться к ней, она стала важной частью его жизни – частью, которая приносила радость и удовлетворение. До этого момента их отношения были направлены в будущее, а теперь…

От переживаний его внезапно потянуло покурить, хотя он уже давно бросил. Вспомнив о заначке в кармане пиджака, достал начатую пачку сигарет, которую держал для своего курящего партнера по бизнесу. Ему хотелось сделать хотя бы одну затяжку, чтобы облегчить внутреннее состояние.

– Ты куришь?! – раздался голос Лены, в интонации которой звучала смесь удивления и тревоги. Виктор вздрогнул, чуть не выронил сигарету.

– Да, захотелось, – признался он, стараясь скрыть свою неуверенность, и повернулся к жене, чувствуя, что выглядит, мягко говоря, не лучшим образом. Лицо у него побледнело, как будто все краски жизни выцвели.

– Ты плохо выглядишь. Ложись, тебе действительно надо поспать. Может, таблетку от головы? – Лена смотрела на него с отчаянием и нежностью, не в силах скрыть тревогу.

– Нет, не нужно. Я просто лягу. Действительно болею. Перед родителями, пожалуйста, извинись. – Виктор покашлял, стараясь сделать свой тон менее беспокойным.

Удобно устроившись в постели, он задремал и вскоре забылся. В полусне ему не давали покоя расплывающиеся образы: он видел Свету, её тонкий силуэт словно танцевал на грани сознания, а вокруг звучал гул колес, кто-то кричал: «Надо ехать!» В конечном итоге эти слова разбились о стены комнаты, и Виктор проснулся, весь в поту.

– У тебя жар, – обеспокоенно произнесла Лена, держа в руках градусник, её заботливый взгляд придавал ему сил. Она ухаживала за ним, и в этом было что-то необычное— несмотря на все тревоги, он чувствовал себя защищенным.

Лекарства и постельный режим делали своё дело, и с каждым днём ему становилось легче. Виктор даже нахваливал эту временную идиллию: ни одного звонка с работы, ведь жена четко проинструктировала секретаря, и сама отвечала на все рабочие звонки. Но радость потихоньку угасала, когда его мысли вновь возвращались к Светлане.

Он не мог не думать о ней. Неохотно признаваясь себе, что скучает по Светлане, Виктор понимал, что его жизнь в Москве без её присутствия будет пустой и однообразной. Он не понимал, чем зацепила его Светлана. И сейчас лежа в постели больным, у него вдруг появилось время с этим разобраться. Виктор подумал, что пойми он это сейчас, будет легче разорвать отношения потом, когда он переедет в другой город.

Итак, чем же она его зацепила? Размышляя, он начал анализировать и сравнивать Свету с женой. «Хочешь знать, чем они отличаются?» – спросил он себя, и в этот самый момент, как ни странно, уже нашёл ответ.

Возможно, красотой? Но его жена тоже была красивой. И всё же Света умела себя подать: всегда ухоженная, подтянутая, стиль одежды аккуратно сбалансирован между элегантностью и едва заметной сексуальностью. Каждый момент близости с ней был не просто актом, но настоящим переживанием, вдохновением, обращающим физическую связь в нечто высшее, эстетическое.

Виктор гордился своей умной и образованной женой, её интеллектуальной мощью и проницательностью. Но и Светлана не была простушкой: её профессионализм и ум вызывали у него искреннее восхищение. Да, у нее не было в детстве того образования, которое посчастливилось иметь его супруге. Но тут уж, как говорится, кто в какой семье родился.

Светлана никогда не была скандалисткой, не создавала сложности в отношениях, не пыталась казаться умнее Виктора или его жены и не чувствовала необходимости что-то кому-то доказывать. Её обаяние заключалось в том, что она сама по себе была источником радости для него. В жене же этого явно не хватало. Лена была отличной хозяйкой и заботливой матерью, но не умела искренне веселиться и радоваться, словно она уже знала наперед, что жизнь не обещает ей ничего нового. Вместо искрящихся эмоций в её характере был лишь деловой подход ко всему, пронизанный меркантильными интересами.

Когда-то Виктор мечтал о том, чтобы проводить вечера в компании жены. Он с улыбкой возвращался с работы, радуясь предстоящему ужину вместе, а в интимную атмосферу спальни приносил свет и тепло, родные и яркие ощущения. Всё изменилось в тот момент, когда жена заговорила о детях. Виктор относился к этой идее с неприятной настороженностью. Хотя он любил детей и всегда хотел иметь их, в его представлениях о родительстве отсутствовало это холодное и расчётливое слово «завести». В памяти всплывали слова бабушки, говорившей, что дети – это от Бога. Но теперь, когда концепция «завести детей» превратилась в безличный план, он стал испытывать и к этому словосочетанию, и к процессу глубокое отвращение. Здесь уже не было места для чувств и промысла божьего. Вот когда он охладел к жене.

Под давлением возникшего плана жена не могла дарить ему ту нежность и трогательность, которых он так отчаянно ждал. Вместо этого пыталась восполнить эту пустоту делами, которые для Виктора казались незначительными. А вот Света, обладая тонким чутьём и интуицией, смогла предложить ему то, что действительно было нужно. Ей не приходилось прикладывать усилия, чтобы удерживать его рядом – он сам, словно мотылёк на свет, летел к ней, искал её компанию в своей упорядоченной жизни, стремясь к той искренней радости, которую она могла ему дать.

Жена же, напротив, продолжала настойчиво предлагать свои идеи, и это немного напоминало надоедливый маркетинг, который со временем утомлял Виктора и заставлял его поддаваться, лишь бы избавиться от её настоятельных просьб.

Светлана привлекала его благодаря радостным ассоциациям и положительным чувствам, которые она вызывала. С ней он вновь ощущал себя настоящим мужчиной, принимающим решения и руководящим ситуацией. Как можно было отказаться от этой лёгкости, от этой искренней радости и удовольствия, которые она приносила в его жизнь? Ответа на этот вопрос у Виктора не было.

Внутри своей семьи он чувствовал себя продуктом вторичного производства, полностью зависимым от первичного – своей жены и её высокоуважаемых родителей, от их решений и взглядов на жизнь. Эта мысль причиняла ему дискомфорт, но он быстро свыкся с ней, поместив её в сейф под ключ, вместе с другими страхами и усталостью, образовавшимися в результате пополнения семейного капитала. Этот внутренний сейф, подобно надежному сторожу, не позволял его подавленному состоянию выйти наружу.

Из некогда простого и находчивого парня Виктор постепенно превратился в мудрого руководителя солидной фирмы и отца состоятельного семейства. Он адаптировался к своему новому положению, перешёл в режим плавной настройки на нужды окружающих. Привык, что за него здесь все решают, лучше знают, как должна развиваться его карьера и семья. И все чаще сомнения, что так нельзя жить, отходили в сторону, уступая дорогу уверенности, подкрепленной логическими заключениями, что так надо, что так будет лучше. Последнее время Виктор часто примерял точку зрения тестя в отношении понимания жизни. И временами ему казалось, что это он так думает, что это его интересы и его потребности. И только при встрече с Светланой объективировались в прекрасном его эстетические переживания, жизнь потекла полноводной рекой.

Но, увы, эта река, полноводная и яркая, похоже, скоро иссякнет. Принять эту мысль было нелегко для Виктора. Она ставила под сомнение всю его жизнь, выступая перед ним в виде чего-то неизбежного и результативного. Он не мог представить себе другую реальность, у которой не было бы тех привилегий, что так прочно вошли в его повседневность.

«Стоило ли все это терпеть так долго лишь для того, чтобы в один миг отказаться от всего?» – пронеслось в его сознании. В голове всплыли образы Светланы, её улыбка, её способность приносить свет в его будни. Виктор решил, что нужно поговорить со Светланой. Возможно, она согласится приезжать к нему, когда всё уляжется, когда он сам разберется в своих чувствах и мыслях… а может, в Москве ему встретится другая женщина, похожая на Свету, которая сможет подарить ему радость.

И, хотя логически он понимал, что это бред, внутренние ощущения отрицания, происходящего постепенно отступили. В ту ночь Виктор уснул глубоким, умиротворённым сном, впервые за долгое время оставив все тревоги за пределами своего сознания.

Глава 3

ГЛАВА 3

Я с тоской смотрела в окно, где тёмные облака на небе отражали моё внутреннее состояние. На календаре уже был четверг, и ощущение безысходности только усиливалось. С утра я зашла к секретарю, чтобы узнать о здоровье начальника, и, как в худшем сценарии, услышала, что тот всё ещё болеет. В офисе витала напряжённая тишина, как будто все сотрудники, словно отголоски моего душевного состояния, погрузились в своё молчание. Возможно, мне это только казалось, возможно, мои собственные чувства и мысли искажали восприятие окружающего мира. Работа с документами текла вяло, но впереди маячил обед – единственный лучик надежды, который на миг успокаивал меня.

Я пыталась отогнать от себя мысли о Викторе, хотя понимала, что это почти невозможно. Объективно, наши отношения оставались без изменений. По крайней мере, пока не произнесены были ни слова прощания, и я упорно надеялась, что не произнесутся никогда. Внутри у меня нарастало беспокойство, как будто ветер поднимал песчинки на пустынном берегу. Ранее многообещающие перспективы, которые ощущала в начале нашего романа, теперь рассеялись, словно дым.

Я мысленно молила судьбу проявить милосердие и не вносить в мою жизнь новых неожиданных поворотов, но эти повороты сами собой напрашивались, как непрошеные гости. После последней встречи с психологом я остро осознала: чего же действительно ждала от наших отношений. Всё, что можно было получить от женатого мужчины, уже испытала. Он никогда не разведётся, не оставит свою семью. Тогда какую роль я играю в этом треугольнике?