Ненастоящая принцесса

Двумя часами позже Софи убедилась, что Елена несомненно права: от старейшин надлежит избавиться, и чем скорее, тем лучше.

Она сидела на заседании Совета старейшин в овальном кабинете за большим столом. По сторонам от неё расположились старейшины, по шесть с каждой стороны. Здесь девушка чувствовала себя определённо лишней, ибо все старейшины хорошо знали друг друга, поддерживали и горячо обсуждали плачевное состояние Миэлнии. Граф Буров сидел по правую руку от Софи и задавал тон всему заседанию. Наконец он воскликнул:

– И когда же наши принцессы представят свой план по восстановлению страны старейшинам? – голос графа Бурова, гулкий и холодный, раскатился по овальному залу, цепляясь за стены.

– М-м… в ближайшее время, – пролепетала Софи, стараясь, чтобы её голос звучал достаточно уверенно, будто бы она действительно знает, что делает.

– Народу уже надоело ждать. Страна в руинах, – продолжал Буров, не сводя с неё взгляда. – Каждый день промедления играет на руку нашим врагам.

– Мы… мы хотим сначала… обсудить некоторые моменты, – попыталась вставить Софи.

Но граф перебил её – спокойно, почти вежливо, но с явным намерением прижать:

– Вы ведь хотите процветания для народа, правда?

Софи неуверенно кивнула. Совет старейшин изначально должен был помогать в управлении страной, но сейчас всё выглядело иначе. Правила изменились. И Буров хотел напомнить, кто здесь настоящий игрок.

– Тогда доверьтесь нам, – продолжил он, сводя руки на столе, – дайте Совету полномочия. Чтобы мы могли действовать быстро и решительно. Пока ещё не поздно.

– Мне бы хотелось, чтобы традиции остались нерушимы, – сказала Софи сдержанно, – Даже в трудные времена мы должны помнить, кто мы и откуда…

– Вам следует не только помнить, Ваше Высочество, – перебил он уже без всякого намёка на мягкость, – но и начать действовать.

Софи робко кивнула. Что ж, пока она сама во всем не разберется, лучше будет, если они будут принимать её за наивную, неуверенную в себе девушку. Во всяком случае, так хотели её родители, а уж отец точно знал все правила игры; не спроста он старался держаться от двора как можно дальше.

Она будет такой, какой её хотят видеть все. Пешкой, на которую можно не обращать внимания, а после, когда дойдет до края доски, она покажет им всем. Главное – дойти до края доски.

Всё заседание прошло в том же духе. Старейшины вопрошали и обвиняли её, принцессу, во всех бедах, а она лишь робко кивала и прикусывала щёку изнутри, чтобы не сказать чего-то лишнего в ответ.

После заседания встречи с министрами следовали одна за другой, и каждая, казалось, тянулась дольше предыдущей. Каждый министр долго и в красках описывал состояние своей отрасли и говорил о необходимости восстановить именно её в первую очередь. Софи лишь вежливо кивала и говорила одно и тоже: «Я приму во внимание всё сказанное при распределении бюджета».

Как странно, в последние три месяца её усердно готовили к тому, что она станет одной из принцесс Миэлнии. Учили этикету, придворным танцам, светской беседе, но никто не учил её управлять страной. Конечно, Елена этого и не планировала никогда на самом деле; обе принцессы должны были во всём советоваться с ней, а старейшины и министры так рьяно наседали, желая активно влиять на сознание принцесс или даже получить право на самостоятельное принятие решений.

– Они будут лебезить, втираться в доверие или же пытаться запугать тебя, – наставлял отец Софи перед коронацией, – не верь никому! Думай своей головой. Они все твои враги.

– Но с Теей и Еленой мы же не враги!

– Софи, ты не слушаешь! Враги все. Тея служит Елене, а Елена хочет посадить на трон своего сына, и для этого ей нужна Тея, а не ты. Как ты думаешь, что она сделает с тобой, как только ей это удастся?

В тот день Софи не ответила отцу. Елена, милая, ласковая Елена, которая с такой добротой и участием относится ко всем… Неужели она вот так запросто сможет отдать приказ убить Софи? Не она ли говорит в открытую, что нужно избавиться от старейшин, как только придет время? Так что ей помешает избавиться от Софи?

Эти мысли путались в голове девушки, казалось, что враги действительно повсюду, и никому нельзя верить. Как же тогда ей выбраться из всего этого?

– Люди, тебе поможет народ, нужно лишь склонить его на свою сторону, – говорил отец.

Народ, как он мог помочь ей во дворце среди интриг и хитроумных игр? Софи не знала, но доверяла отцу и, вечером отправляясь в госпиталь, чувствовала прилив сил. Там она встретится с народом и попытается добиться его расположения. Госпиталь полон больных людей, а уж как обращаться с ними, Софи знала наверняка.

Выходя из кареты, она ощутила радостное предвкушение, а зайдя в помещение, не смогла спрятать улыбку. Само место было ужасным: старые облупившиеся стены, койки, стоящие слишком близко друг к другу, смрад немытых тел, крови и медикаментов. Но всё это вовсе не пугало Софи, а скорее напоминало ей о доме и детстве, о родных людях, бабушке и Кристине. Теперь в госпитале она просто посетительница, напомнила себе Софи, но всё же здесь она чувствовала себя на своём месте.

Лёгкое прикосновение к её руке заставило девушку вздрогнуть. Софи быстро оглянулась: рядом стоял её ассистент Александр Буров. Сейчас он приветствовал главу госпиталя, женщину в летах, но Софи испугалась. Что, если он дотронулся до её руки не просто потому, что помещение было тесным? Что, если в этот короткий момент он совершил колдовство? Но какое? Софи ничего не чувствовала, только испуг от прикосновения, не более.

Софи отбросила эти мысли, она не будет сейчас об этом думать. Девушка тепло поприветствовала главу госпиталя, хотя седовласая женщина была насторожена. Участливо расспрашивала о больных, госпитале и медикаментах. Затем принялась переходить от больного к больному, к каждому проявляя участие и внимание. Расспрашивала их о болезнях, семье и близких, желала выздоровления, брала за руку, не забывая при этом одаривать толикой своего колдовства.

Она не умела пользоваться волшебным кольцом, и потому камень на нём оставался спокоен, не выдавая её. Она могла колдовать без кольца, и в этом умении, Софи знала наверняка, она была уникальна. Её колдовство невозможно было отследить, и поэтому она умело расточала его сейчас.

Её тайная сила заключалась в умении лечить людей, и сейчас она, хоть и не пользовалась ей во всю мощь, но помогала людям почувствовать себя лучше, и это благодатное улучшение они будут ассоциировать с ней. А это, несомненно, станет хорошим началом дружбы с народом.

Изредка принцесса ловила на себе озадаченный взгляд Александра. Он больше не смотрел на неё высокомерно или насмешливо, скорее с любопытством оценивал и каким-то неясным образом понял, что она делает, понял, что здесь ей хорошо. Софи попыталась стать серьёзнее, наверное, здесь она выглядит слишком собой, нужно как-то обмануть его, но при этом не потерять благосклонность больных. Или не нужно, и пусть всё идёт своим чередом? Пусть видит, что среди простолюдинов в таком месте она чувствует себя лучше, чем во дворце.

Принцесса продолжила свой обход: толика волшебства, ласковые слова, участие – и она буквально чувствовала, как настроение в госпитале меняется. Её принимали, и это воодушевляло, с каждой минутой девушка чувствовала себя всё лучше и лучше.

Позже, трясясь в холодной карете на обратной дороге, Софи вспоминала свою покойную бабушку. Именно она научила её целительству, помогла раскрыть силу, а Кристина довела способности до идеала. Софи помнила больных, приходивших к ним в дом, отчаявшихся получить помощь врача и готовых на всё ради помощи целительницы, помнила их взгляды, полные надежды и мольбы о помощи, а также заповеди: «Не лечить того, кто не просит о помощи» и «Не применять силу во вред». Первую заповедь она сегодня не нарушила – она никого не вылечила, лишь помогла почувствовать себя лучше, вторую не нарушала никогда.

Вернувшись во дворец, принцесса шла одна по пустым коридорам, желая скорее добраться до своей комнаты и насладиться воспоминаниями в полной мере, когда вдруг услышала голоса, один из которых она сразу же узнала – графа Бурова, только что произнесшего её имя. Решение пришло к ней быстро: она открыла ближайшую дверь и нырнула внутрь.

Это была та самая зелёная гостиная, в которой они разговаривали с Еленой. Комната была освещена единственной свечой, забытой на столике. В неярком мерцающем свете по стенам плясали тени. Девушка не обратила на них внимания и прижала ухо к двери, желая узнать, что замышляет глава старейшин. Не то чтобы она была мастером подслушивания, но знать, что затевает граф и его союзники, не так уж и плохо. Верно?

Собеседники приблизились к двери, и Софи отчётливо услышала голос графа Бурова:

«Я думаю, нужно не торопиться, нам нужна только одна, и стоит верно определить, которая…»

– Хм, э-ээ… Ваше Высочество?

Софи, застигнутая врасплох, резко развернулась. Перед ней стоял молодой человек; должно быть, до этого он сидел на диване с высокой спинкой в глубине комнаты, а сейчас стоял, и его силуэт отчетливо выделялся в тусклом свете свечи. Это его свеча стояла на столике, и он о ней вовсе не забыл! Белоснежная рубашка юноши буквально светилась в темной комнате, а черный пиджак и брюки сливались в неясное пятно, делая образ несколько сюрреалистичным.

– О.…, простите, я не думала, что здесь кто-то есть… – зачастила Софи, но осеклась и попыталась принять гордый вид королевской особы. – Я просто хотела убедиться, что в коридоре никого нет, – она опустила глаза на свои руки, которые предательски сжимали кружевную отделку юбки, и продолжила спокойнее: – Я устала и не хотела никого встретить по пути в свои покои.

– Понимаю, – молодой человек тепло улыбнулся, будто действительно её понимал, – у вас, верно, был долгий и сложный день. Хотите, я посмотрю, есть ли кто в коридоре, и провожу вас?

– Да, – Софи неуверенно кивнула, чувствуя, как на щеках разливается предательский румянец. – Простите, вы, наверное, были представлены мне вчера, но я не могу вспомнить ваше имя.

Девушка пыталась разглядеть его лицо. В свете свечи она видела темные волосы, зачесанные назад, высокий лоб, аккуратный нос и тонкие губы. Всё его лицо воплощало благородство, и он, несомненно, принадлежал к знатному роду, вот только к какому?

– Михаил, – юноша протянул ей руку, – можно просто Миша.

Это не особо проясняло ситуацию, но, как заметил отец, враги все, так что какая разница, и Софи вложила руку в раскрытую ладонь.

– Софи.

Юноша наклонился и легко коснулся губами нежной кожи, и лишь когда он выпрямился, девушка рассмеялась, вдруг осознав свою ошибку.

– Простите, вы, конечно, знаете, как меня зовут.

Он тоже рассмеялся открыто и искренне.

– Конечно, но мне было приятно познакомиться вот так лично. Это довольно сложно, когда тебя знают все, а ты никого, правда?

– Да, сложновато.

– Софи, я посмотрю, есть ли кто-нибудь в коридоре?

Девушка кивнула и отошла в сторону, давая молодому человеку подойти к двери. Софи совсем не спешила уходить, хотя понимала, что задерживаться не стоит. Молодой человек выглянул в коридор и кивнул ей, показывая, что путь свободен. Он пошел чуть впереди, как бы освобождая дорогу для нее, и проводил до её покоев, где вежливо поклонился на прощание.

Войдя в гостиную, Софи всё ещё улыбалась, но одного взгляда на Тею, раздражённо мерявшую шагами комнату, хватило, чтобы девушка стала серьёзной.

– Как прошёл твой день?

– Отвратительно, – процедила Тея. – Тебе записка от родителей и письмо от Елены.

Она показала на два листка, лежащих на столе. Софи развернула первый, исписанный ровным почерком матери. Она сетовала, что им так и не удалось спокойно поговорить и увидеться наедине после коронации, а теперь они вынуждены уехать, ведь дома остались дети. Софи, хоть и знала, что они не останутся во дворце, всё же была разочарована. Ей хотелось, чтобы они хотя бы ещё пару дней поизображали заботливых родителей, но они правы. Здесь не стоит задерживаться и рисковать, ведь дома ждут их настоящие дети.

Второй лист был исписан витиеватым почерком Елены. Он был полон уменьшительно-ласкательных слов, но Софи разглядела среди них главное. Королева Елена писала: «Я смею надеяться, что старейшины сдохнут в скором времени». Что ж, наверное, будет вовсе неплохо, если это скорое время наступит побыстрее.

– Они кричали на меня и говорили, что это я во всем виновата, – не выдержала Тея. Она остановилась напротив Софи и выглядела уставшей и измотанной. – Как они смеют повышать голос на меня? И к тому же они специально нас разделили своим дурацким расписанием! Они специально разделили нас.

– Я это поняла, но сейчас мы не можем на это никак повлиять.

– Они должны запомнить, что принцессы по крови здесь: ты и я, – Тея указала пальцем сначала на Софи, а затем на себя, – а они никто, лишь советники, не более. И существуют исключительно по милости принцесс.

– Мне кажется, не стоит им говорить об этом сейчас…

– Я и не говорю про сейчас, – отрезала Тея, – но в обозримом будущем!

Их разговор прервали служанки, постучавшиеся в дверь. Они принесли на серебряном подносе ужин, а затем подготовили принцессам их спальни, примыкавшие к общей гостиной по двум сторонам. Тея все ещё была раздражена, но старалась не показывать этого. Она была подчеркнуто вежлива со служанками, и Софи последовала её примеру.

Глава 2 Петроса

Раздумывая над словами главы старейшин: «Я думаю, нужно не торопиться, нам нужна только одна, и стоит верно определить, которая…», Софи понимала, что и им торопиться не следует, и потому была сильно удивлена, когда неделей позже получила письмо от Елены. В нем витиеватым почерком были выведены следующие строки:

«Они сильно устали, им пора на покой. Помогите им осознать это в ближайший месяц».

Прочитав письмо, Софи посмотрела на Тею.

– Слишком рано, – произнесла подруга.

– Неужели она думает, что мы так запросто сможем распустить Совет, существовавший веками?

– Нет, ты её совсем не знаешь, – ответила Тея. На её лице появилось странное, сосредоточенное выражение. – Она думает вовсе не это.

– А что она думает?

Прежде чем ответить, Тея оглядела гостиную, в которой уютно потрескивал огонь в камине, а через большие окна в пол проникало закатное солнце, окрашивая комнату в зловещий кровавый цвет.

Тее понадобился один взмах, и камень на её волшебном перстне засветился таким же красным.

—Non vidisti aliquid et non audisti («Не слушая и не прислушиваясь»), – прошептала она, и стены, пол и потолок подернулись серебристой дымкой.

– Заклятие конфиденциальности. Знаешь такое?

Софи на секунду растерялась. В голове всплыли слова отца: «Они не должны знать, что ты умеешь колдовать и разбираешься в колдовстве».

– Нет.

– Это заклятие делает так, что нас невозможно подслушать. Весьма разумно применить его сейчас, не так ли?

– Так что думает Елена?

– Я не знаю наверняка, но знаю её достаточно, чтобы предположить, – Тея подошла к диванчику и села на него, скрестив тонкие запястья на груди. – Она не послала письмо тайно, да и текст в нём слишком прямой. Значит, она посылала его вовсе не нам, а тем, кто прочитает его прежде, чем доставит в наши покои.

– Ты хочешь сказать, что письма читают прежде, чем отдают нам?

– А ты думаешь, нет?

– Но если читают, то наверняка это делают старейшины и их люди. Зачем писать, что хочешь их убрать, зная, что они это прочтут?

– Что ты будешь делать, если узнаешь, что кто-то собирается от тебя избавиться?

Софи пожала плечами.

– Наверное, начну как-то действовать, чтобы этого не случилось. Попытаюсь отдалить тех, кто хочет избавиться от меня.

Тея рассмеялась:

– Отдалить? Софи, да ты ещё ребёнок! – Девушка вновь стала серьёзной. – Я думаю, они решат УБИТЬ нас обеих или только одну. Совет старейшин не намерен упускать власть из своих рук и готов на всё, чтобы сохранить её.

– Ты хочешь сказать…

– Я уже тебе сказала, – перебила Тея. – Совет начнёт действовать, а мы должны поймать его с поличным и наказать за измену и попытку государственного переворота.

– Но как мы это сделаем? А что, если мы не успеем? – Софи села рядом с Теей на диванчик и зашептала: – Что, если этот пресловутый Совет убьёт нас раньше?

– Ну, тогда не повезло.

– И ты так спокойно об этом говоришь?

Тея пожала плечами:

– От того, что я буду кричать, дрожать или шептать, ничего не изменится к лучшему. Я думаю, нам надо зайти издалека. Не заикаться о роспуске Совета и написать Елене о том, что Совет – это традиция, которую не стоит так быстро нарушать…

– Письмо прочтут и поймут, что мы не будем действовать, так?

– Почти так. Действовать нам все же надо, а то Елене придет в голову написать ещё что-то или начать действовать за нас. Но так, чтобы ни Совет старейшин, ни граф Буров не почувствовали опасности. Елена должна убедиться, что действия мы предпринимаем.

– Знаешь, я как-то плохо понимаю, что ты имеешь в виду.

Тея усмехнулась:

– Я пока и сама плохо понимаю это. У нас есть месяц, и мы что-нибудь придумаем.

Всю последующую ночь Софи ворочалась без сна. «Мы что-нибудь, да и придумаем». Придумаем что? Что можно придумать, чтобы изобразить действие для Елены и отсутствие действия для старейшин? Девушка вспомнила лицо графа Бурого, а затем и его сына, который неустанно следовал за ней повсюду. Если избавляться от старейшин, то непременно стоит начать с графа Бурого. Софи мысленно перебирала все, что знала о графе и его семье. Елена его ненавидела, именно в нем она видела наибольшую опасность и предупреждала принцесс о нём.

– Граф Буров хитёр, – она произносила «хитеол», – очень хитёр. Говорят, это он дал яд Елизавете. Хотя… никто не знает наверняка. Ему её смерть была не выгодна, но всё же королева Елизавета и её дочь умерли от яда… Его стоит опасаться больше, чем кого-либо.

Отец Софи характеризовал графа Бурого как хитрого, умного и влиятельного человека и настоятельно советовал не конфликтовать с ним.

А ещё сын графа Бурого должен был жениться на Агнес, принцессе Югорта. Принцесса, хоть и не была первой в очереди на трон, так как имела старшего брата Уильяма, но брак был бы весьма удачным и выгодным для обеих сторон, учитывая, что южная граница Миэлнии проходила именно с Югортом. На сколько помнила Софи, принцессе Агнес было всего пятнадцать, а значит, объединятся они ещё не скоро. А если объединятся, то она, Софи, точно станет лишней на троне, ибо Агнес являлась кузиной Теи. Как странно, Тея ни разу не упоминала о том, что сын главы старейшин, тот, кто должен унаследовать эту должность, женится на её кузине, с которой, по её собственным словам, у неё теплые и дружеские отношения.

«Я думаю, нужно не торопиться, нам нужна только одна, и стоит верно определить, которая…» Тут и думать не надо, Тея – кузина невесты Александра. Не это ли лучшая принцесса?

Тея должна выйти замуж за Марка, сына Елены, и тогда Миэлния и Палира смогут объединиться, не так ли? У них общая западная граница. Палира и Югорт тоже граничат между собой. Всего два брака могут создать весомую коалицию. Но нет, не создадут. Елена ненавидит графа Бурова, а он её. Потому-то граф и сомневается, которая из принцесс им нужна: протеже Елены или девочка из ниоткуда? Нет же! Она тоже протеже Елены. Или нет?

Бессонная ночь давала о себе знать, и весь день Софи была вялой и уставшей. Александр следовал за ней повсюду, давал тихие указания, к которым, изображая глупую покорность, она прислушивалась, но иногда отпускал такие же тихие едкие замечания.

Вот и сейчас, в конце длинного утомительного дня, Софи, поднимаясь по ступеням во дворец, оступилась. Сильная рука поймала её:

– Ваше Высочество, осторожнее! – Александр оказался пугающе близко. – Вы буквально спите на ходу! Чем вы занимаетесь по ночам?

Софи выдернула свою руку из его.

– Решаю вопросы государственной важности, – ответила Софи, приподняв подол платья. – Вы подобным занимаетесь? Или же только исполняете?

– Конечно, только исполняю. И сейчас мне надлежит следить, – его голос стал тихим и вкрадчивым, – чтобы вы, Ваше Высочество, не сломали себе шею, поднимаясь по ступеням.

Софи услышала в его словах угрозу, уже хотела ответить, но не успела. Они дошли до площадки на вершине лестницы. Двери отворились, и из них вышел Михаил. С того вечера после коронации Софи его не видела, и сейчас была рада его появлению.

– Ваше Высочество, – Михаил, проявив галантность, поклонился ей, – рад встретить вас.

– Я тоже рада встрече, – ответила Софи и поймала себя на мысли, что невольно улыбнулась ему.

– А я-то как рад, – добавил Александр с насмешкой.

Михаил повернулся к нему:

– Тебя искал отец, он в зале старейшин и весьма в скверном расположении духа.

– Тогда мне стоит поторопиться, – насмешка не сошла с лица Александра, и, проходя мимо, он сказал Михаилу какую-то колкость, не слышную ушам Софи, от которой тот недовольно сжал челюсти, но, заметив взгляд Софи, произнес:

– Не стоит обращать на него внимания. Он всегда слишком самоуверен. – Похоже, не только Софи считает Александра таким. На лице Михаила появилась добрая, бесхитростная улыбка. – Не хотите прогуляться по парку?

Время было позднее, и Софи сильно устала, но этот молодой человек манил её своей простотой, и Софи приняла предложение. Они спустились по ступеням и пошли по освещённому фонарями парку мимо пожелтевших лип. Вечер был ясный и тихий, и бескрайнее небо горело тысячами звёзд.

– Вы знаете созвездия? – спросила Софи.

– Я не так сильно разбираюсь в расположении небесных светил, но некоторые всё же знаю, – сказал он, остановившись и посмотрев на небо, а затем развернулся. – Вон там Большая Медведица, а это Малая.

Софи улыбнулась:

– Их знаю даже я.

– О-о, – наигранно улыбнулся он, – в таком случае, может, вы расскажете мне об остальных?

– А вот в остальных я не сильна, – рассмеялась Софи.

– Я тоже, – Михаил предложил ей руку, и они пошли дальше по парку. – Знаете, я не учёный, чтобы изучать звёздное небо. Предпочитаю им любоваться. Оно завораживает своей бескрайней красотой, когда бывает таким вот чистым и глубоким. А порой, сквозь укрытое облаками небо, замечаешь одинокую звезду, и кажется, что сквозь щель в одеяле кто-то подглядывает за тобой.

С Михаилом было на удивление легко и спокойно. Софи наслаждалась прогулкой, его не спешной речью, отсутствием фальши и двусмысленности, и с лёгкой грустью попрощалась с ним у дверей своих комнат.

– Могу я надеяться на небольшую прогулку завтра вечером? – спросил он на прощание.

– Я думаю, можете. Всегда приятно пройтись в хорошей компании перед сном.

Он наклонился и учтиво поцеловал Софи руку, а затем развернулся и зашагал по коридору.

Софи зашла в гостиную, закрыла дверь и прижалась к ней спиной.

– Ты что-то задержалась.

Тея сидела за столом перед раскрытой книгой.

– Решила немного прогуляться перед сном.

– Одна?

Софи оттолкнулась от двери, подошла к столу и села рядом.

– Нет. Что ты читаешь?

– Истории родовитых семейств Миэлнии.

– Думаю, весьма занимательно.

– Ты даже не представляешь, на сколько. – Тея потянулась, – Так с кем ты гуляла? Что за молодой человек?

– Ты следила за мной?

– Видела из окна, но не поняла, с кем.

Софи против воли зевнула устало и расслабленно.

– Некто Михаил. Приятный молодой человек.

– Понятно, – протянула подруга, – а у приятного молодого человека есть фамилия?

– Полагаю, что «да», но мне она не известна, – Софи протянула руку и взяла книгу, – вероятно, она даже есть в этой книженции.

– Прочти на досуге, невероятно интересно.

Тея встала и отошла к окну, а Софи принялась листать книгу. Буровы, Орловы, Ушинские, Бородины, Курпатовы и другие сменялись друг другом на страницах. У каждого подробно были расписаны браки, дети и должности с первых времен до наших дней.

Софи начала читать про первого попавшегося Орлова. У самого первого графа было довольно много потомков, и они занимали различные должности: от мест в Совете старейшин и Хранителя традиций до мелких чинов в отдалённых городах. Софи быстро запуталась, кто кому приходился и кем являлся в истории.

– Ты уверена, что книга интересная?

– Очень. – Тея ещё какое-то время смотрела в окно на тёмный парк, и Софи зевнула.

– Наверное, мне лучше прочитать её позже, а сейчас выспаться.

– Спокойной ночи.

– Спокойной.

И Тея повернулась к ней, взмахнув рукой и произнеся тихие слова, и комната вновь погрузилась в серебристую дымку. Софи не удержалась и зевнула ещё раз: