скачать книгу бесплатно
– Ваша мама в свадебном платье? – еле выдавила я из себя.
– Красиво правда?
– Ну…
– Это у них с папой юбилей.
– Но она на фото одна.
– Нет! – улыбка мгновенно слетела с лица хозяйки. – Она не одна, он тоже там. Вот он, – с этими словами она коснулась пальцами пустого места рядом с невестой.
– Тогда понятно. Я просто посторонний человек, и поэтому сразу его не рассмотрела.
Хозяйка опять заулыбалась.
– Маме на тот момент исполнилось восемьдесят девять лет, а с папой в браке они уже как семьдесят лет. Мы с дочкой нарядили и накрасили маму. Она была тогда такая счастливая.
– А сейчас она счастливая? – вдруг сорвалось с языка.
Хозяйка сразу подобралась.
– Ты хотела со мной о чем-то поговорить.
– Да, об этих фотографиях. Одна выпала из книги. Я подумала, может вы ее ищете?
– Нет, не ищу. Не волнуйся мама тебя не обидит.
– В смысле? – я встала с кресла.
– Даже если ты себе там что-то напридумала, знай – она хороший человек.
– Мне принести ту фотографию?
– Нет. Пусть лежит там, где ты ее обнаружила.
Несколько минут мы сидели молча. Я не знала как еще можно продолжить этот идиотский разговор, а она надулась на меня за то, что я не разделила ее восторга по поводу фотографии.
– Спокойной ночи, – я взяла свою сумочку и пошла во флигель.
Я зашла, прикрыла дверь, и прижалась к ней спиной. Тихо гудел холодильник, а в спальне тикали часы. Это были предметы живых, и они жили. Я налила в чайник воды и поставила на газовую плиту. Фух! Устало присела в кресло. Помимо воли мой взгляд заскользил по комнате.
Дааа… Флигель был очень стареньким, и предметы, которые в нем находились, были такими же. Для нас, живых, он был мертв, но для кого-то, не состоящего из плоти и крови, он был последним пристанищем. Чье-то присутствие я ощущала кожей, каким-то шестым чувством. Не знаю как это называется. Никогда не интересовалась эзотерикой и мистикой.
Вот оно прошло мимо и село на диване. Сейчас мы сидели напротив друг друга. Я не слышала ни шума шагов, ни дыхания, но точно знала, что оно со мной в одной комнате.
– Я знаю, что не одна в этом доме и, наверное, потревожила вас,– я прикрыла глаза от усталости.
По комнате прокатились волны тревоги и паники. Видимо, она удивилась и испугалась того, что я знаю о ее присутствии.
– Не волнуйтесь, этому своему новоявленному дару я удивлена не меньше вашего. Но как бы там не было, я знаю, что вы здесь.
Так мы и стали жить вдвоем. Я знала о ее существовании, и меня это уже не настораживало, и не пугало. Душа действительно была безобидной. Я спала в спальне, она – в гостиной. Спала она там или нет, я не знаю, но то, что она любила сидеть на диване, четко показывала вмятина на покрывале.
Ночами она ходила вокруг моей постели и выключала телевизор и торшер, которые я забывала выключить. Идеальная соседка, если бы не одно "но". Она не была человеком. Точнее, уже не была.
Иногда было страшно, иногда было жутко, а иногда было тревожно и печально.
Неужели это все? И на самом деле нет никакого света в конце тоннеля? Неужели удел человеческих душ был в том, чтобы вот так бесприданно скитаться по миру живых? Хотелось надеяться, что не все так прозаично.
Спустя время со мной стали происходить метаморфозы. И главное! Я знала, что нахожусь В НУЖНОЕ ВРЕМЯ, В НУЖНОМ МЕСТЕ.
Когда на работе своим девчонкам я рассказывала о "соседке" никто, естественно, мне не верил. Думали, что все это страшилки, но после ночи проведенной у меня, подруги не выспавшиеся и перепуганные, уходили с примерно одинаковыми фразами.
"Вот смени жилье, тогда и приглашай в гости!".
"Ноги моей больше не будет в этом доме!".
"Ты что прикалываешься?! Тебе срочно надо менять жилье!".
"Блин! Какой-то замок с привидениями!".
И все примерно такого же содержания. Вот только после таких визитов она тихонько плакала в углу гостиной. Иногда мне даже казалось, что я вижу маленькую сухонькую старушку сидящую на краю дивана. Мне хотелось коснуться ее, успокоить, спросить. Почему она все еще здесь? И таких "почему" было очень много. Мне кажется, что задай я такие вопросы духу, то это было бы равносильно тому, что открыть ящик Пандоры. Я не рискнула. Пока…
Чтобы мои друзья ее больше не обижали своими словами, я просто перестала приглашать их в гости. Да, если честно, то некоторые из них и за большие деньги не переступили бы порог этого флигеля. Ну, и ладно.
Друзья говорили, что я сильно изменилась. Стала более замкнутой, отчужденной, неинтересной. Возможно. Я спешила домой, как будто меня там ждал самый родной, самый близкий человек. Вечером возвращаясь с работы, и подходя к дому, я видела как в окнах мелькает тень. Она выглядывала меня, ждала, я это чувствовала. Когда я входила во внутрь, из гостиной слышался едва уловимый вздох облегчения.
Она боялась, что я не приду, а я не могла не прийти. Просто не могла. Я знала, что она ждет и нуждается во мне. Я часто задавалась вопросами: "Почему именно со мной она вышла на контакт, и что нас может связывать?". Но ответов не было. Пока не было.
Как-то нас задержали на работе. Директор пообещал всех сотрудников развести по домам на такси. Все остались, и я осталась. Темнело. Я сидела в помещении одна, девчонки вышли покурить.
"Ты где?" – прошуршал за окном знакомый голос. Холодок пробежал по моей спине. Я осмотрелась – никого. Подошла к окна к окну, начал срываться дождь.
"Приди. Пожалуйста скорее! – прозвучало в голове. – Мне нельзя без тебя! Слышишь?! Нельзя!".
Голос просил, умолял, отчаянно кричал. Слова были пронизаны неописуемым ужасом. Я так резко вскочила, что стул с грохотом упал на пол. Схватив сумку и пальто, я рванула к выходу. На пороге я столкнулась с весело смеющимися девчонками и довольным директором.
– А ты куда? – удивился он.
– Мне надо срочно домой, – запыхавшись выпалила я.
– Что-то случилось?
– Случится! Мне позвонили… сказали… что надо… ехать… – я глотала слова, не в состоянии четко сформулировать свой ответ, – что ждут… она одна… это плохо…
– Ну, хорошо, хорошо. Успокойся, – директор обнял меня за плечи. – Сейчас вызовем такси.
Вырвавшись из его объятий, я бросилась вперед.
– Не надо, спасибо. Я на маршрутке.
– А кто ей из дому мог позвонить? – удивился директор.
Девчонки испуганно переглянулись.
Но мне было не до их суеверного страха. Звала Она. Я чувствовала это! Предчувствие чего-то ужасного нарастало подобно снежному кому. Оно становилось осязаемым как ручка маршрутки, как деньги приготовленные за проезд. Она боялась чего-то, и боялась очень сильно, и лишь рядом со мной этот страх отпускал.
Я выскочила практически на ходу, и что было духу понеслась домой. Мне кажется, что так быстро я еще никогда не бегала, даже тогда, когда в школе сдавала решающие годовую оценку нормативы. Там я, конечно, выложилась на все сто, сейчас же выложилась на все двести.
Я влетела во двор, едва не получив по спине увесистой металлической калиткой. Пытаюсь открыть входную дверь , но как назло ничего не получается! Страх струится сквозь щели.
– Я здесь! – громко кричу, тарабаня по окнам. – Не бойся! Я здесь! Я пришла!
Опять бегу к двери и …открываю. Вваливаюсь в кухню, и включаю свет. Тишина. Меня это пугает еще больше. Бросаю сумку на стол, и не разуваясь, иду в гостиную. Тишина. Я не чувствую ее. Иду в спальню. Вся постель перерыта, одеяло натянуто до подушек, как будто маленький ребенок прятался от несуществующей бабайки. Но, по-видимому, бабайка существует.
Осторожно я откинула одеяло, под ним лежал амулет подаренный мне моим папой. Это был небольшой камушек зеленого цвета, скорее всего малахит. Я подцепила его пальцами и поднесла к глазам. Там, где еще недавно были беспорядочные разводы, сейчас проступили замысловатые знаки. Когда я въехала во флигель, то буквально через неделю амулет потерялся, и вот нашелся при таких необычных обстоятельствах.
И тут я увидела ее! Непроизвольно я отступила назад. Невысокая, худощавого телосложения старушка лежала на боку, подогнув под себя ноги. В бледно-голубых глазах угасал пережитый ужас. Я смотрела на нее, и чувство необъяснимой радости током пробежалось по моему телу. Слава Богу, успела! С ней все в порядке!
Она широко улыбнулась беззубым ртом. Я покачала головой и поплелась на кухню. Усталость страшной массой навалилась на мои плечи.
Время шло. С каждым днем очертания моей "соседки" становились все отчетливее и отчетливее. Сейчас я уже могла рассмотреть даже морщинки на ее лице. Чем больше я к ней привыкала, тем реальнее становилась она для меня.
Я как-то стояла на улице, любуясь снегопадом, когда ко мне подошла хозяйка.
– Здравствуйте.
– Здравствуй. Сегодня отдыхаешь?
– Да. Мы по выходным не работаем.
Она явно хотела что-то спросить, но не решалась. Я резко повернулась к ней всем корпусом.
– А вот скажите, Валентина Леонидовна, вашу маму хоронили в черном сарафане и кремовой блузке?
От неожиданности она открыла рот, не в состоянии даже моргнуть, не говоря о том, чтобы хоть что-то ответить.
– Отпевали вашу маму в чем?
– А мы ее не отпевали, – еле выдохнула хозяйка, видимо, не об этом она хотела со мной поговорить.
– В смысле не отпевали?
– А откуда ты знаешь в чем она была одета?
– Думаю, это не главное. Так почему же?
От моего натиска хозяйка сначала немного опешила.
– По нашему вероисповеданию этого делать не обязательно.
– По вашему вероисповеданию делать этого не обязательно? – как эхо повторила я. – По-моему, ваша мама хочет что б ее отпели. Ей хочется покоя.
– Я сама знаю чего ей хочется! – гневно прошипела хозяйка.
Притворная улыбка мгновенно слетела с ее лица. Меня удивила та агрессия, с которой она ответила.
"Она видите ли знает! Если ты знаешь, так сходи в церковь, пусть батюшка отпоет ее душу! Не ты ж маешься между мирами! Грамотная!" Но вслух я спросила:
– Вы ее видели?
– Нет, но я знаю, что она рядом. Она меня ждет.
Я посмотрела на отрешенное лицо хозяйки, видимо, мысленно она сейчас была где-то далеко. Доказывать, и убеждать человека не имело никакого смысла. Она сама должна понимать, что приходим в этот мир мы одни, и уходим из него тоже одни.
– Понятно, – с этими словами я направилась к флигелю.
Она резко схватила меня за руку.
– А ты ее видишь?
– Нет, не вижу, – солгала я.
– Но откуда ты знаешь в чем она была одета?
– Приснилась она мне. Все? – я недвусмысленно посмотрела на ее руку, сжимающую мой локоть.
Женщина подозрительно прищурила глаза, и разжала пальцы.
Надо было что-то делать, не может же душа в вечном страхе скитаться по земле, точнее по флигелю. Короткий разговор с хозяйкой оставил неприятное послевкусие. Сильно разболелась голова. Я прилегла на кровать, старушка присела рядом. Надо было что-то придумать. Может в церковь сходить, но так что б никто об этом не знал? Душа легонько коснулась моей руки.
Я шла долго, очень долго. Откуда? Не помню. Куда? Не знаю. И вот я вышла к бескрайнему заснеженному полю. Белизна снега больно бьет по глазам. Опускаю лицо в холодные ладони. Очень сильно устала. Слабость сковывает ноги, перехватывает дыхание. Но надо идти вперед. И только вперед! Делаю шаг, и едва не падаю. Нога по колено проваливается в сугроб. Но я иду. Мне надо идти. Надо! Так тяжело, так жарко. Пот градом катится по лицу. Громкий хруст ломающегося наста разрывает гнетущую тишину. Слишком много белого. Больно глазам, кровь барабанными палочками стучит в висках. Ноги по самые колени утопают в снегу. Хочется сбросить с себя все лишнее. Я останавливаюсь и осматриваю себя. Но на мне ничего лишнего нет. Один плащ из мягкой кожи. Откуда взялся этот плащ? Я не ношу таких вещей, тем более он не моего размера.
Вечереет. Сил идти практически не осталось. А впереди, совсем недалеко, стоит церковь. Лучи уходящего солнца нежно, словно пальцами, касаются золотых куполов. И вот, наконец, я подхожу к ней. Двери открыты, внутри горят свечи, и красивое песнопение разносится по округе. С одной стороны от двери стоит батюшка в нарядной ризе, с другой – старушка.
– Мы вас так ждали, – улыбается батюшка, протягивая мне навстречу руки, но сам стоит на месте словно вросший ногами в землю.
– Начали бы службу без меня, – выдохнула я, подходя поближе.
– Без вас никак. Только с вами, проходите.
Я попыталась было пройти в церковь, но не смогла сделать и шага. Непонимающе посмотрела на батюшку.
– Ах, да! Верхнюю одежду надо снять.
– Конечно, сейчас.
Я попыталась сбросить плащ, но не тут то было, он словно прирос к моей коже. Начинаю с силой срывать его. Безрезультатно. Беспомощные слезы накатились на глаза. Мне обязательно надо войти в эту церковь! Я ж не для себя, я для старушки! А может и для себя?
