Клуб грустных и потерянных

– Ну что, дочка, сосватана ты, так что скоро выпорхнешь из родного гнезда и полетишь в новую жизнь. – Махуб поднял рюмку. – И какая это будет жизнь, в большей мере зависит от тебя. Надеюсь, мы с матерью правильно научили тебя, и никогда не придётся нам краснеть за тебя, никогда ты не опозоришь наших седин, и никогда твоё поведение не ляжет грязным пятном на репутацию твоего мужа. Он у нас человек уважаемый, такому можно доверить самое дорогое, что у нас с матерью есть.

– Отныне тебе, дочка, – Ильгиза положила свою руку на руку Айназ, – придётся каждый день защищать свою семью от студёного слова, от завистливого взгляда. Всю свою жизнь. Но в этом и состоит женское счастье, чтобы лечь рядом с мужем, положить ему голову на плечо и спокойно засыпать, зная, что завтра будет новый день, а счастье останется старым.

Так, за разговорами, и вечер пролетел, и я, на крыльях своей мечты, полетел домой. Бабушка, у которой я снимал комнату, спать рано ложилась, и ворота запирала на засов. Я, чтобы её не будить, перемахнул через забор огорода, пробежал между грядками, и только собрался открыть калитку во двор, как вдруг, меня кто-то хвать за руку! Я, от неожиданности, чуть вместе с дверкой в темноту не вывалился. Оборачиваюсь, а рядом стоит Гуля, младшая сестра Айназ. Руки сцепила перед собой, держит их под подбородком, вся закутанная чёрным платком.

– Ты что здесь делаешь? – Спросил я её.

– Уезжайте отсюда, погубит она Вас. – Торопливо заговорила Гуля. – Только не говорите ничего заранее, иначе не отпустит она Вас.

От этих слов, признаюсь, у меня холодок по коже пробежал, и я её спросил:

– Зачем ей меня губить, она любит меня. А я её.

– Нет. – Мотает она головой. – Не любит она Вас. Она никого не любит. Она – Бичура. Я одна только знаю об этом. Мне бабушка моя перед смертью это сказала.

– Бичура? Это что значит?

– Уезжайте, Азат Бигулович, погубит она Вас, далеко уезжайте, бегите отсюда!

Она повернулась и убежала, а я остался стоять, где стоял, словно громом поражённый. Сразу вспомнил свои странные ощущения, когда оставался наедине с Айназ. Пришёл к себе в комнату, прямо в одежде повалился на кровать и долго не мог уснуть, так как слова Гули, а особенно тон, которым она говорила, мне не показались розыгрышем, или ревностью младшей сестры.

Следующий день был выходным, в школу не надо было идти, и я встал поздно. Хозяйка моя, Анна Прокофьевна, уже хлопотала во дворе, переговариваясь со своими курами, которых она называла: «Девки». Я сел на крыльцо и спрашиваю её:

– Анна Прокофьевна, а кто такая Бичура?

Она даже миску с пшеном выронила из рук, и куры, недовольно закудахтав, разбежались в разные стороны. Она медленно подняла миску, покрутила её в руках, отнесла к сараю, потом вернулась и спросила меня:

– А откуда ты слышал про неё?

– Да так, в книжке вычитал. – Соврал я.

– Вот и читай дальше свои книжки, а Бичуру не вспоминай. – Сердито ответила она. – И не произноси никогда дома её имя.

– Так расскажите мне, что это за Бичура, тогда я больше не буду её вспоминать, а то думаю о ней постоянно. Никогда раньше не слышал такое имя.

– Эх, ничего-то вы не знаете! – Она села рядом со мной на крыльцо. – Нехорошая это женщина. И не женщина она вообще, а мерзость перед богом. Появляется она незнамо откуда, а уж где появилась, всё, закончилась там нормальная жизнь, не будет той семье больше счастья. Не им, не их детям. Иногда она может забрать одного из детей, а сама займёт его место. Вернее, не его, а её. Так как она девкой прикидывается. А сама старая, ну, древнее самой древней старухи. И чтобы ей и дальше казаться молодой, надо чтобы молодой парень рядом с ней был. Она может и замуж за него выйти, да только детишек никогда её мужу не дождаться, да и его самого она обязательно изведёт.

– А что ей надо? Зачем она появляется в семье? Что ей не сидится там, откуда она приходит?

– Скучно ей, посидит-посидит она в своём гнезде, да и пойдёт в мир, чтобы, значит, рядом с людьми быть, мерзости творить.

– А как она выбирает себе семью?

– А так. Если в семье кто нечестивость какую сотворил, например, разбогател за счет другого, этим он меточку себе поставил. Одним это с рук сходит, а с другими случается такое вот, приходит к ним Бичура.

– А что, если она заменит собой дочку, например, разве родители это не увидят?

– Нет, Азатик, они и сами становятся её рабами, живут, и не понимают, что уже не по своему уму живут, а то, что она им напоёт. А она только для себя живёт, на остальных ей наплевать.

– Плохо.

– Ещё как! Что-то мне кажется, что не в книжке ты это прочитал. Что, неужели ты встретил Бичуру?

– Не знаю, Анна Прокофьевна, ничего не знаю.

– Это ты не про дочку ли Алеевых задумался?

Я промолчал, боясь, что выдам себя. Анна Прокофьевна вздохнула, вытерла руки о фартук и сказала грустно:

– Значит, про неё. Какая из них – старшая или младшая? Ну ладно, не хочешь – не говори. Про дочерей Ильгизы ничего не могу сказать, не знаю, а вот случай с их семьёй, расскажу. А ты уж сам после решай, что тебе делать. У старшей сестры Ильгизы, Малики, была отметинка особая, у неё было шесть пальцев на одной руке. Ну, понятно, пока она росла, то и дразнили её ребята, и смеялись над ней. Хоть она и была красивой девкой, такой же, как и Ильгиза, да только у Ильгизы от женихов отбоя не было, а Малика всё одна сидела, книжки читала. И вот, к нам из города приехал новый доктор, Валентин, такой видный парень, положительный, не пил, не курил, тоже всё книги читал. И на этой почве они с Маликой общаться начали, вместе даже по деревне погуляли несколько раз. А потом к нему из города девушка приехала. Ну и всё, закончились у них после этого с Маликой прогулки совместные, невеста приезжая к нему заселилась, они с ней расписались. А Малика после её приезда просто с лица спала. Она работала тогда в поле, они помидоры пасынковали, так девки из её бригады говорили, что она слезами все свои рядки умывала, не ела ничего, ни с кем не говорила. Вот так она страдала, страдала, а потом вдруг, на тебе, неожиданно отсылает доктор свою жену в город обратно, а у той уж и животик обозначился, ребеночка она уже ждала. А доктор развёлся с ней и они с Маликой расписались, и Малика вся такая счастливая по деревне бегала, словно самовар начищенный светилась. И поговаривать люди начали, что не просто так её бабка вокруг кладбища дорожку протоптала, всё какие-то цветочки там с могилки на могилку перевязывала. А бабка её ещё та злыдня была! Взгляд у неё был недобрый, только скажет что человеку, всё, знай, обязательно у него что-нибудь заболит. Да только недолгим было счастье у Малики. Она во время родов умерла, а доктор забрал новорождённую дочку и уехал с ней в город. Ильгиза очень страдала по сестре. Долго ходила, как в воду опущенная. Когда у неё старшая дочка родилась, она хотела её в честь Малики назвать, да дед не дал, он на Малику зол был, что та чужого мужа увела. А соседка их Катя, она тогда ещё жива была, говорила, что грех на их семье, аукнутся им слёзы беременной женщины. Вот так, Азатик. Может, ты и не послушаешь моих слов, но я тебе сказала, все как есть. А почему ты подумал, что она Бичура? Аль подсказал тебе кто?

– Сестра её, Гуля, вчера мне сказала. Сказала, чтобы уезжал я.

– Эх, бедняжка! Если Бичура узнает про то, ни в жизнь не оставит её в живых. Они такие, и до смертоубийства могут дойти. Но уж если тебя сестра её предупредила, так лучше тебе ноги в руки и дуть отсюда подальше, пока беды не вышло.

– А Гуля? Вдруг ей Бичура отомстит?

– А это уже как бог допустит! – Анна Прокофьевна вздохнула. – Никто не знает своей судьбы, вот и ты думай, как тебе дальше быть.

Так как я уже отработал три года в селе, заявление моё с просьбой перевести меня в мой родной город, было одобрено. Всё это я держал в секрете, стараясь до минимума свести свои встречи с Айназ и её семьёй, благо дату свадьбы мы ещё не назначили. Когда она приходила ко мне в школу, я, пока она не видит, смотрел на неё, стараясь понять, как в такой красивой девушке, может сидеть какая-то старуха. И не находил ничего, чтобы указывало на это. Я даже засомневался в словах её сестры. И до последнего откладывал отъезд. Пока не случилось несчастье, после которого я уже ничуть не сомневался, что Бичура расправилась со своей сестрой. Гуля полезла на сеновал, там их кошка котят принесла, оступилась, и свалилась на стоявший возле колоды топор. Прямо на глазах своего отца и Айназ. На следующее утро после этого, я ушёл на станцию пешком, сел на поезд и уехал к себе в Тавду.

– Да, история занимательная, – сказала я, выслушав рассказ, – но на основании этого невозможно утверждать, что Бичура на самом деле существует. Любит народ такие байки рассказывать приезжим.

– А что, тех троих пропавших мегафоновцев, тоже Бичура к себе в мужья решила взять? – Скептически спросил Дениска. – Зачем ей такой гарем? И как она их в деревне у себя поселит? Люди её не поймут.

– Да, Алёша, мне кажется всё намного банальнее. – Сказала Лидия Афанасьевна – Скорее всего, это бандиты решили завладеть дорого́й иностранной машиной. Такие случаи иногда происходят на дорогах, я читала про такое.

– Подождите, не спешите с выводами. – Сакатов махнул рукой. – Ещё кое-что есть. Четыре года назад в Осколково тоже пропал человек, и тоже его не смогли найти. Но тогда ещё не было там камеры, и на той развилке в тот день стояла машина ГАИ. Постовой остановил машину, которая перестроилась на поворот с другого ряда, и это нарушение было зафиксировано протоколом. Так вот, этот нарушитель впоследствии и был объявлен в розыск. И обстоятельства его пропажи абсолютно идентичны пропаже мегафоновцев. Машина повернула на дорогу, которая ведёт в Осколково, и после этого её, и её владельца, больше никто не видел. Это Карине следователь рассказал. И тоже, как и в нашем случае, в деревне сказали, что машину ту никто не видел. А этот пропавший ехал на кирпичный завод, вёз документы. Но до него не доехал.

– Бермудский треугольник. – Сказал Дениска. – Только не корабли и самолёты пропадают, а машины с людьми. Может, там рядом есть подпольный автосервис? Машины на разбор, а хозяев закапывают.

– Да, причина может быть криминальной. – Согласилась я с Дениской. – И никакая Бичура там не ворует себе мужей. Так что пусть полиция это дело раскапывает дальше.

– Это даже может быть и опасным! – Кивнула Лидия Афанасьевна. – Бандиты могут быть вооружены.

– Надо проверить. На старушек посмотреть. – сказал Дениска.

– Да что на них смотреть! Наверняка, полиция уже всех проверила. – сказала я. – То, что ты нашёл такой занимательный рассказ, ещё не значит, что причина в этом. Сразу три человека пропали, это больше на криминал смахивает, а не на брачные игры какой-то древней старушки.

– Давайте съездим! – Настаивал Дениска. – Просто посмотрим! Тётя Оля, завтра суббота, погода хорошая, я папу попрошу, чтобы он нас свозил в Осколково.

– Я пообещал Вере Григорьевне, что мы проедем до деревни, пообщаемся с людьми, посмотрим, нет ли чего подозрительного. – Поддержал Дениску Сакатов. – Это же недалеко от города, утром уедем, к вечеру вернёмся. Если ты там ничего колдовского не увидишь, вернёмся домой и забудем про это. Но мой внутренний голос просто кричит, что там всё не так просто. А мой внутренний голос меня никогда не обманывает.

– Если бы тебя твой внутренний голос никогда не… – Начала было Лидия Афанасьевна, но Сакатов её бесцеремонно оборвал.

– Мама! Пардон муа! Я говорю про последнее время. – Он снова повернулся ко мне. – Оля, я слово дал, что мы поможем, если там на самом деле присутствует колдовская составляющая.

– Хорошо, – согласилась я, – попросим Илью, чтобы он нас свозил, если он, конечно, согласится. Ты ведь знаешь, он сказал, что с нами больше никуда не поедет.

– Поедет. – пообещал Дениска. – Я гарантирую.

Глава 2. Кукла в синем

– Дениска, ты у нас самый молодой и привлекательный, смотри, как бы в этой деревне какая бабка тебя на себе не женила! И глазом не успеешь моргнуть, как окольцуют. – Подтрунил Илья над Дениской. – Тебе надо сначала институт закончить.

– Скорее уж тебя там женят! Ты самый неустойчивый к женским чарам среди нас. – Не остался в долгу Дениска. – Мама моя всегда так говорит.

– Она скажет! Слушай её больше!

Мы свернули с трассы и поехали вдоль огромного поля, с колышущейся под ветром высокой травой, напоминающей зелёные морские волны. Как и следовало ожидать, Илья сначала долго упирался, не соглашаясь нас везти в Осколково, но Дениска оказался очень настойчивым, и тот сдался, предупредив нас, что из машины он не будет выходить, и в лес с нами не пойдёт.

– Я тут проконсультировался с моим другом, Петей Гавриловым, так он меня на одну мысль навёл. – Сакатов повернулся к нам, сиденье под ним предательски заскрипело, и Илья недовольно поморщился. – Трудно себе представить, что на ровном месте, посреди бела дня, ну, или утра, под силу кому-то овладеть машиной с тремя здоровыми молодыми мужчинами, даже каким-нибудь гипнотическим способом. Все согласны со мной? Если только не одно «но». Ловушка. Мы неоднократно сталкивались с ловушками, в виде искусственно созданных прорех в нашем реальном мире. Так что вполне вероятно, что на этом отрезке пути есть некая аномалия, которая и создаёт такие прорехи. И я полистал старые журналы, газеты, полазил по интернету. И моя настойчивость была вознаграждена! Место, по которому мы с вами сейчас едем, никогда в древности не использовалось для поселения людей, а мы с вами знаем, что к выбору места для поселения, наши предки относились с очень большой ответственностью. Деревня Осколково образовалась уже в советское время, когда здесь обнаружили глиняные залежи. Глина достаточно ценный продукт для строительства, поэтому здесь срочно построили кирпичный завод, посёлок для рабочих, дорогу до него провели, вот эту, по которой мы сейчас едем. Но залежи оказались не столь богатыми, как сначала предположили геологи, дальше на север глина содержит тяжёлые примеси, что существенно осложняет её переработку. И кирпичный завод так и не нарастил мощности, а потом и вовсе его выкупил какой-то предприниматель. Новый хозяин понемногу штампует кирпичи, но в промышленных масштабах этот завод бесперспективный. Зато на всякие несчастья это место оказалось богато. И вот какие случаи были на этом заводе в период его существования. В период с одна тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года по шестьдесят девятый год были такие проливные дожди, что семь раз заливало котлован до краёв, на долгое время останавливая там всю разработку, и даже там погиб один человек. Одна тысяча девятьсот семьдесят первый год побил все рекорды по несчастным случаям. В тот год два раза было самопроизвольное возгорание угля на котельной, с жертвами, следом обрушилась крыша на одном из корпусов, тоже были жертвы, потом попала какая-то инфекция в колодец, отравление общее, тоже были жертвы. В одна тысяча девятьсот семьдесят девятом году на заводе вспыхнула эпидемия сибирской язвы, погибло семь человек. Даже для скептиков тут есть над чем задуматься. Один эпизод выделю особо. Одна тысяча девятьсот семьдесят восьмой год. Начало сентября. Служебный автобус с рабочими завода высадил местных в деревне, водитель подъехал к колодцу, чтобы набрать воды, вышел из него, и автобус сам поехал, с открытым капотом, и снёс сруб колодца, провалив брёвна внутрь его. Водителя, конечно, обвинили, что он не поставил машину на тормоз, и пока шло разбирательство, загорелся крайний дом в деревне. Так полыхнуло, что огонь моментально перекинулся на соседний дом, а от него на следующий. Сгорело три дома, так как в деревне хоть и было на тот момент два колодца, но автобус завалил колодец, который в центре села находился, а другой колодец находился на противоположном от горевших домов конце села. Поэтому, когда приехали пожарные, на месте домов остались одни уголёчки. Ещё одно самовозгорание было зафиксировано в клубе, когда шёл киносеанс, но его быстро потушили, очаг был небольшой.

– Теперь я точно не выйду из машины, как бы меня не уговаривали. Ну, вас к чёрту! – Пообещал Илья.

– И это ещё не всё! – Продолжал Сакатов.

– Смотрите! – Вскрикнул Дениска и показал рукой на обочину.

Мы обернулись и увидели там кучу щебня, поросшую чахленькой травой, среди которой поблёскивали стеклянные осколки.

– И что? – спросил Илья.

– Папа, остановись! – Дениска чуть ли не на ходу попытался открыть свою дверь.

Илья, чертыхнувшись, остановился и сдал задом к куче щебня. Дениска выскочил из машины и кинулся к ней. Он в два прыжка забрался на кучу и склонился над чем-то, загородив нам весь обзор.

– Началось. – Безрадостно проговорил Илья, но тоже вышел из машины.

Дениска торжественно поднял руку, в которой держал какую-то небольшую чурку, завёрнутую в облинялую синюю тряпку. Мы с Сакатовым тоже вышли из машины. Сакатов взял у Дениски чурку и развернул тряпку. В ней лежала грубо выстроганная деревянная кукла, с нарисованными круглыми чёрными глазами. Руки и ноги у куклы были тоже выкрашены чёрной краской.

– Молодец, Дениска. – Похвалил его Сакатов – Это не игрушка. Похоже, это тотемная кукла. Оля, посмотри-ка, ничего не почувствуешь? – Он протянул мне куклу.

Только я взяла её, как сотни иголок забарабанили по подушечкам моих пальцев, и не просто забарабанили, а заставили дрожать мои руки. Это говорило о том, что кукла крепко заряжена колдовством.

– Ого, даже я вижу, как ты отреагировала на неё. – Присвистнул Илья.

– Вот и начало нашей истории. Она не просто здесь лежала. – Задумчиво проговорил Сакатов.

– Она не лежала, а стояла. – сказал Дениска. – И она враз появилась, не было, не было, а потом я её увидел.

– Как это? – не поняла я.

– Ну, мы мимо проезжали, я посмотрел на кучу, там всякие стёклышки переливались под солнцем, а потом, бух, и вижу, синяя тряпка стоит среди них, и из неё чёрные глаза смотрят. А как мы отъехали подальше, она враз пропала. Когда я подошёл к куче, её тоже не сразу видно было, но я запомнил, где она стояла, протянул руку, нащупал её, а потом уж только увидел.

– Да ты по стопам своей тётки пошёл! – Криво усмехнулся Илья. – С почином! Теперь у нас в семье двое будут по углам чертей высматривать. Тенденция, однако.

– Она обозначает свою границу. – Заключил Сакатов. – Только вот в какую сторону?

– В деревенскую, скорее всего. – предположила я.

– Скорее всего, да. – Согласился со мной Сакатов. – Или наблюдает, кто в деревню едет.

– И что нам теперь с ней делать? – спросила я его. – Не с собой же её брать? И здесь не хочется её оставлять, понятно, что не для добрых дел она тут оставлена. Больно она нашпигована колдовством.

– Сожжём? – Подбросил идею Илья. – Тотемная она, или не тотемная, огонь её безвозвратно уничтожит.

– Безвозвратно уничтожит, да, но и безвозвратно закроет путь тому, кто нечаянно остался на её территории. Это так работает. – Сообщил Сакатов. – Надо её пока здесь оставить. По крайней мере, пока обратно не поедем.

– А будет ли тогда у нас обратный путь? – засомневался Илья. – Мы её тут все помяли, рассмотрели, она нас запомнила. Нет, её надо нейтрализовать.

– Успеем. Надо поставить на место. – Стоял на своём Сакатов. – Мы хотим в этом разобраться, или как? Если она сгорит, она и все следы пропавших людей заметёт. Дениска, иди, поставь её на место, как стояла.

Сакатов снова закутал куклу в синюю тряпку и протянул её Дениске. Тот опасливо взял её двумя пальцами и поставил на кучу. Кукла упала. Он снова ей поставил, сместив немного вправо, но кукла никак не хотела стоять, каждый раз падая на кучу. Мы все по очереди пытались её установить, выровняв площадку под ней. Увлечённые этим процессом, мы и не заметили, что уже не одни. Позади нас раздался кашель, и мы услышали невыразительный женский голос:

– Во что вы тут играете?

На дороге стояла высокая женщина, с туго забранными русыми волосами на затылке, в спортивном костюме и со спортивной сумкой, висевшей у неё на плече. Она настороженно смотрела на Сакатова и Дениску, возящихся на куче.

– Здравствуйте. – Первая поздоровалась я, стараясь закрыть собою куклу. – Да вот, смотрим, кто-то стекла наколотил тут. – Единственное, что нашлась я ответить.

– Прела́гу зачем трогаете? – Спросила она всё так же бесстрастно, глядя мимо меня.

– Мы хотели поставить её на место. – Проговорил позади меня Сакатов.

– Нет, так не получится. – Покачала головой женщина. – И как вы её увидели?

– Я увидел, как-то так получилось. – Виновато ответил Дениска, спрыгнул с кучи и подошёл к нам, держа в руках куклу.

Женщина протянула руку к кукле и взяла её. Она поправила тряпку на ней, и снова спросила:

– Вы ищите ребят, которые пропали?

Нам ничего не оставалось, как подтвердить её предположение. Она прошла мимо нас к куче, внимательно посмотрела на место, где стояла кукла, и покачала головой:

– Нет, мне её не установить, вы сломали косточку.

– Это Вы её тут оставили? – спросила я.

– Нет. Кто её тут поставил, того уже нет с нами. – Она спустилась с кучи и остановилась в раздумье.

Я подумала, что не похожа она на злую колдунью, которая похищает людей, но то, что она знает про обстоятельства пропажи машины с людьми больше, чем мы, это точно. Сакатов, видимо, пришёл к такому же мнению, потому что он её спросил:

– Вы знаете, где сейчас находятся пропавшие люди?

– Да, знаю, но это не значит, что я могу им помочь. – ответила она. – Я их видела в то утро.

– Почему же Вы никому не сказали об этом? – спросила я. – Ведь их же ищут! Родные их волнуются, ждут их.

– Не я привела их туда.

– Но они же не специально туда поехали! – воскликнула я.

– А куда «туда»? – заинтересовался Сакатов.

– Моя бабушка называла то место «опона». Она говорила, что там край земли. И что оттуда уйти невозможно, а можно только сорваться и упасть в чёрную бездну.

– Но позвольте, – проговорил Сакатов, – «опона» в старорусском языке означала своего рода райское место! Да, именно так. Райское место где-то на краю земли. И оно было местом мечты.

– Не знаю. – Пожала плечами женщина – Может оно и райское. Никто оттуда не возвращался, чтобы подтвердить это.

– Простите, нам надо, наверное, познакомиться. – Спохватился Сакатов и представился: – Алексей Александрович Сакатов, переводчик, корректор, а в свободное время мы с Ольгой Ивановной, – он кивнул головой в мою сторону, – расследуем необычные случаи, в которых участвуют недружественные людям сущности. Это Илья, двоюродный брат Ольги Ивановны, наш бесценный участник команды, и его сын Денис, судя по сегодняшним событиям, очень перспективный помощник. А Ваше имя можно узнать?

– Марина. – Представилась женщина. – И много вы уже тут нарасследовали?

– Да пока не очень. – сознался Сакатов. – Мы же только начали, едем в деревню, вот увидели эту куклу, Прелагу. Необычное имя. Что оно означает, и для чего эта Прелага здесь стоит?

– Бабушка её так назвала. Помощница, значит. Она здесь долго стояла.

– Наверное, с тех пор, как дорогу сделали? – предположил Илья. – И после дорожников осталась куча щебня.

– Ничего не осталось после дорожников. Это мы с бабушкой с обочин сюда камни таскали. И стёкла били, чтобы никто не видел Прелагу. – ответила Марина.

– Чем больше Вы говорите о своей бабушке, тем больше мне хочется узнать о ней. – сказал Сакатов. – Марина, Вы бы нам очень помогли, если бы не обрывками рассказывали, а всё, что знаете, и по порядку.

– И как это вам поможет? – Марина раскрыла сумку, не снимая с плеча, и положила Прелагу в неё. – Вот я всё знаю, и что? Сделать-то всё равно ничего невозможно.

– А мы попробуем. – Сакатов открыл переднюю дверцу и сказал Марине: – Мы вас подбросим до деревни. Но обещайте, что Вы нам всё расскажете.

– Хорошо. – Подумав, ответила Марина. – Едем ко мне.

– Хочу уточнить, мы поедем именно в Осколково, а не прямиком в райское место на краю земли, держа перед собой эту непонятную куклу? – Спросил Илья, заводя мотор.

– В Осколково. – подтвердила Марина.

Дом у Марины стоял первым на въезде. И как оказалось, это его предшественник в семьдесят восьмом году вспыхнул первым, про это она нам уже позже рассказала. Она много лет живёт одна, единственная дочь её живёт в Нижнем Тагиле, приезжает в гости очень редко, сама Марина к ней тоже редко ездит. Дом у неё небольшой, одна комната и небольшая кухня. Дворик чистый, огород ухоженный. Марина работает всю свою жизнь на кирпичном заводе в отделе кадров, и говорит, что если закроют завод, а такие разговоры уже ходят, ей придётся искать работу или в городе, или на железной дороге.