Город страха

Флинт положил перед собой папку и выжидательно уставился на Виктима.

– Не лапай, – стукнул он по рукам Кларка, когда тот, пожав плечами, попытался взять принесённые Флинтом документы.

– Это разве не заключение по Вейну?

– Оно. Только ничего интересного ты в нём не найдёшь.

– Меня интересует причина смерти.

– Это я тебе и так скажу: инфаркт, – ответил Бутчер и снова уставился на Кларка.

Виктим слишком хорошо знал своего приятеля, чтобы понять, что здесь что-то не так.

– И что же?

– А то, что здесь – постучал по папке Флинт, – не будет ни о том, что разрыв сердца произошёл вероятнее всего по причине безумного страха, ни о том, что в ранах, напоминающие укусы, есть остатки веществ, свойственных продуктам.

– Не понял?

– Если бы мы жили в мире, где нет ничего невозможного, я бы сказал, что его покусала еда.

Несколько секунд Кларк смотрел на приятеля, переваривая его слова, затем рассмеялся безудержно и отчаянно, чувствуя, как уходят напряжение и беспокойство последних дней. Такая несуразная шутка стала апогеем нелепостей, что сопровождали Кларка во время расследования этих дел, поэтому всё предыдущее показалось бредом, что сгенерировало его воображение. Если бы не странные смерти… Виктим снова посерьёзнел.

– Прошло? – осведомился ни разу не улыбнувшийся за всё время Флинт и, дождавшись пока Кларк кивнул, продолжил. – Чем ты занимаешься, приятель? Что это за дела ты расследуешь, ведь это не первый странный труп, а?

– А, – отмахнулся офицер, – не бери в голову, лучше спать будешь.

– Именно так я и поступлю. Того же и тебе желаю. – Флинт пристально посмотрел на Кларка. – Брось ты эти дела, приятель. Отдай кому-нибудь другому, а лучше вообще закрой. Добром не кончится, либо в психушку загремишь, либо ещё что… – не решился договорить Бутчер.

– А смерти тем временем пусть продолжаются? Нет уж, просто так от этого не избавиться. Потом, не думаю, что мне грозит опасность, а вот психушка – это близко. Как раз хотел посетить городскую психиатрическую клинику, – и, заметив настороженный взгляд Флинта, рассмеялся и добавил, – нет, нет, пока только с профессиональными целями.

***

Офицеру Виктиму ни разу ещё не приходилось бывать в психиатрической клинике, и все его представления об этом месте сводились к впечатлениям от виденных фильмов. Он понимал, что глупо ожидать бьющихся в истерике об стены буйных психов, но и такой тишины и спокойствия увидеть тоже не предполагал. В больничном коридоре он встретил всего несколько пациентов, одни из которых не обращали на него никакого внимания, другие, наоборот, провожали его взглядом или даже шли следом. Это нездоровое поведение нервировало Кларка, поэтому он твёрдо решил разобраться с делами в клинике как можно быстрее. К счастью, дежурившая медсестра оказалась понятливой и расторопной, и вскоре история болезни Джекила Хайта лежала перед офицером полиции.

– Я бы попросил вас не уходить. Боюсь, что мне самому это не одолеть, – улыбнулся он милой медсестре.

– Да, конечно, постараюсь вам помочь.

– Меня интересует, когда и при каких обстоятельствах Джекил Хайт попал в эту клинику.

– Минуту, – девушка полистала историю болезни, останавливаясь на нужных местах. – Больной Хайт поступил в клинику первого августа тысяча девятьсот сорок восьмого года по приговору суда на основании заключения судебно-медицинской экспертизы о психическом состоянии подозреваемого.

– Он прошёл курс лечения?

– Не до конца. Просто не успел. Ночью первого ноября Хайт скончался в своей палате.

– Причина смерти?

– Удушье. Джекил Хайт был астматиком.

– Вот как? – удивился Кларк. – Почему он не принял лекарства или не позвал врача?

Медсестра пожала плечами.

– Может, не успел…

– Скажите, в деле написано посещал ли кто-нибудь пациента?

– Доступ к пациенту был ограничен, поэтому посетителей почти не было. Регулярно Хайта посещали только два человека. Офицер полиции Виллан Вейн и…

– Вейн? Вы сказали Вейн? – переспросил Кларк.

Медсестра ещё раз взглянула в дело.

– Да, Виллан Вейн. В последний раз, согласно записям, он посетил пациента в день его смерти.

«Вот это новости», – пробормотал Кларк.

– Что вы сказали? – не поняла медсестра.

– Нет, это я для себя.

Несколько минут офицер молчал, переваривая информацию и пытаясь сопоставить факты, но понял, что на это потребуется гораздо больше времени и решил оставить раздумья на потом.

– Вы сказали, что Хайта регулярно посещали два человека? – снова обратился он к медсестре. – Кто второй?

– Его супруга.

***

Темнота на цыпочках шла за человеком. След в след, не отставая. Ей нравилась эта игра: оглянется человек, а сзади никого нет, он то её не видит, для него она ничто, пустота. Но темноту это обижает: она и пустота – это две большие разницы. Вот, например, кто видел туман в пустоте? Никто. А вот ночной туман – явление редкое, но существует же. Во всяком случае, сегодняшней ночью он существовал точно. Молочное облако окутывало дорогу и деревья почти до самого верха, оставляя лишь тёмные верхушки загораживать бледную луну. Туманный пейзаж казался маревом, чёрно-белой фотографией. Спешащему в эту ночь мужчине не нравилось чёрно-белое искусство, он предпочитал яркие цвета. Но темнота и туман пытались его переубедить. Они смешивались, словно кофе со сливками, придавая окружающему пейзажу мутный серый оттенок. Туманная дымка окутывала ноги прохожему, умоляя не уходить, ласково приникала к щекам, щекотала нос.

– Чёрт, ну и погодка. Мерзопакостно!

На минуту задержав шаг, мужчина попытался прикурить сигарету, но после нескольких безуспешных попыток выкинул отсыревший коробок со спичками. Он заметил, как дрожат его пальцы, но он сам себе не мог признаться, что это не только от ночной прохлады. Вдруг ему показалось, что кто-то схватил его за ногу, он дёрнулся, ускорил шаги, потом, не отдавая себе отчёта, побежал. Прохладный воздух драл нос и горло, но это не отрезвило мужчину. Чем быстрее он бежал, тем страшнее ему становилось, будто чувствовал, что только он остановится, невидимое нечто настигнет его. Бегун слышал лишь своё хриплое дыхание, но никакие здравые проблески сознания не могли остановить его.

Темноте надоело бежать наперегонки, но она не любила проигрывать. В эту ночь они с туманом договорились. Белое облако обвило шею мужчины. Он упал на колени и стал судорожно хватать ртом воздух, но, сколько бы он не делал попыток, от этого становилось только хуже. Через несколько мгновений мужчина повалился набок, его глаза и рот так и остались широко открытыми.

***

– Что на этот раз? – спросил Кларк у возившегося у трупа медэксперта.

Мужчина слегка удивлённо посмотрел на офицера, который, подойдя, даже не поздоровался. Он протянул ему руку.

– Доброе утро, офицер. Откровенно говоря, неважно выглядите.

Кларк едва сдержался, чтобы не выругаться. Утренние вызовы на место убийства переросли чуть ли не в привычную процедуру.

– Да, здравствуйте. Не обращайте внимания. Много работы, плохо сплю в последнее время.

– Неудивительно. Очередной труп, – он кивнул на лежащего мужчину, – мало способствует хорошему сну.

– От чего он умер?

– Точно сказать сейчас не смогу, но, по всей видимости, удушение.

– Убийство?

– Вряд ли. Обратите внимание, на шее у жертвы нет никаких следов воздействия.

Кларк взглянул на лежащего человека. С неестественно посиневшим лицом с открытыми глазами и ртом он выглядел неприятно, но, конечно, гораздо лучше, чем жертвы предыдущих случаев. Офицер посмотрел на шею и, действительно, не увидел никаких следов.

– Значит снова ничего? – чувствуя накапливающееся раздражение скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс Кларк.

Медэксперт беспомощно развёл руками.

Даже не попрощавшись, офицер двинулся к машине, едва сдерживая рвущуюся наружу злость. Несколько месяцев бесплодных поисков не приблизили его к разгадке, наоборот, лишь больше запутали его. Кларку надоело чувствовать себя псом, у которого перед носом повели куском колбасы и оставили искать её исчезнувший дух. Ещё не зная как, но офицер решил, что остановит проклятые смерти. На минуту задержав шаг, Кларк попытался прикурить сигарету, но после нескольких безуспешных попыток с раздражением выкинул отсыревший коробок со спичками, следом полетела не прикуренная сигарета.

***

Утренний свет заливал помещение церковного архива так ярко, что было видно как плавно, почти лениво летают в воздухе пылинки. Старик копался на полках шкафа, и солнечные лучи прозрачным нимбом освещали его макушку. Нимб слегка качнулся, когда архивариуса отвлёк от его занятия неожиданный голос.

– Доброе утро! – поздоровался Кларк.

– Офицер Виктим! Вы, я смотрю, ранняя пташка.

– Приходится. Служба.

Кларк привычно окинул взглядом помещение, впрочем, ничего нового с последнего своего посещения не заметил.

– Так вы снова по поводу Хайта?

– Точнее по поводу его супруги. Хайт был женат, не так ли?

Старый архивариус закивал:

– Был, был, только вам не удастся с ней поговорить. Она уже давно у Всевышнего.

На этот раз Виктим Кларк даже не удивился. Он удивился, если бы ему повезло. Офицер безнадёжно посмотрел на невысокого старичка.

– Больше никого из близких у Хайта не осталось?

Архивариус отвёл глаза, стал сухонькими старческими руками бесцельно перебирать какие-то листки на столе.

– Офицер, зачем ворошить прошлое? Ушёл человек, вместе с ним ушли и его грехи. К чему тревожить память?

– К сожалению, иногда будущее требует разгадать загадки прошлого и не даёт покоя до тех пор, пока это не произойдёт.

Старик закивал.

– Да, понимаю – понимаю… У Джекила Хайта есть сын, которого он никогда не видел. К тому времени, когда он скончался, его жена была только беременна.

Сердце Кларка на секунду перестало биться, но он приказал себе не обольщаться, уже не раз, казалось бы, прочная нить выводила его всё к тому же не распутанному клубку.

– Вы что-нибудь знаете про него?

– Послушайте, офицер, он не знал своего отца. Чем он вам сможет помочь?

– Пока не знаю, – честно сказал Виктим, – но других зацепок у меня нет.

Архивариус промолчал.

– Так вы знаете, где можно найти младшего Хайта?

– Он ближе, чем вы думаете. Младший Хайт, как вы выразились, пошёл по стопам отца и стал священником. Он служит в нашей церкви. Помните святого отца, с которым вы пришли сюда в первый раз?

– Он? – боясь выдохнуть, спросил Кларк.

– Пути Господни неисповедимы, офицер, но он всегда оставляет на нашем пути знаки. Больше мне нечего сказать. Думаю, что остальные вопросы уже не ко мне.

***

Кларк опустил стекло машины, чтобы ночная прохлада освежила лицо. Стояла глубокая ночь, офицер специально дождался этого, чтобы ни один случайный человек не увидел то, чем собирался заняться Виктим. Чтобы не заснуть, Кларк в очередной раз прокрутил в голове разговор с сыном Хайта. Он помнил, какое испытывал перед встречей волнение от возможности если не поставить точку, то хотя бы выбраться из замкнутого круга. По пути в Церковь он даже расстегнул верхние пуговицы на рубашке, ему казалось, что ворот давит, кровь приливает к голове, и становится труднее дышать. Он боялся вспугнуть зазевавшуюся удачу и судорожно пытался ухватить разгадку быстрее, чем она снова успеет раствориться в череде странных событий. Но разговор с сыном Хайта, вопреки ожиданиям, почти ничего не дал.

Сына Джекила Хайта ему удалось найти почти сразу. Размышляя над тем, с чего начать разговор, Кларк замедлил шаг, но святой отец заметил его сам.

– Офицер?

– Вы помните меня?

– У меня хорошая память на лица, – доброжелательно улыбнулся священник. У него была располагающая внешность, открытый взгляд и приятная улыбка, Кларку он был симпатичен.

– Мне хотелось бы поговорить с вами, – Кларк помедлил, – о вашем отце.

Святой отец опустил глаза, и прежде чем вновь поднял их, Кларк успел отметить, что священник хорошо выглядит для своих лет, так выглядят люди, которые живут в гармонии с собой и окружающим миром.

– Отец скончался за месяц до моего рождения, – ответил мужчина, когда опять взглянул на офицера ясными синими глазами.

– Ваша мать рассказывала вам о нём?

– В нашей семье старались не касаться этой темы. Мать мне дала свою фамилию, чтобы ничто не указывало на родство. Мы много лет жили почти затворниками, пока те ужасные события не стали забываться людьми.

– Вы не знаете, что связывало вашего отца и Виллана Вейна?

– Виллана Вейна?

– Полицейского, который занимался делом вашего отца. Он, как и ваша мать, посещали Хайта в больнице.

– Что? Нет, мне об этом ничего не известно. Мне совсем нечем вам помочь. Простите, офицер.

Кларк ушёл от священника в полной растерянности. Снова сидел в участке, перебирал дела и пытался вновь и вновь разгадать головоломку. Он интуитивно, как натасканная собака, чувствовал, что существует что-то, что связывало Хайта и Вейна, но в головоломке не хватало кусочков, а без них он решить задачу не мог.

Теперь офицер ехал по ночной дороге на кладбище, где был захоронен бывший священник. Виктим сам не знал, что собирается там искать и не бессмысленно ли всё это, но больше ничего в голову не приходило.

Он вовремя опустил стекло, в душную летнюю ночь глаза слипались, но мутную голову немного освежил ночной ветерок. Кладбище находилось не так далеко от городка, но Кларк не спешил, зная по опыту, что аварии случаются именно тогда, когда ослаблено внимание спокойствием безлюдных дорог.

Остановив машину у ворот, офицер взял из багажника приготовленную лопату и фонарик, и пошёл вглубь кладбища. Темнота глубокой ночи скрывала особенности могил и их оградок, кресты и надгробия приобретали очертания только при приближении. Кларк воспринимал кладбище буднично, может быть поэтому он не обращал внимание на природные шорохи и тени, которые пугают более впечатлительных посетителей этого места. Офицер не раз бывал здесь и порядок расположения могил примерно знал. Тем не менее, пришлось поблуждать, прежде чем он нашёл неприметное надгробие, на котором было выбито лишь имя Джекила Хайта и года его рождения и смерти. Прежде чем приступить к задуманному, Кларк ещё раз спросил сам у себя, не бессмысленно ли это, что он ожидает увидеть в гробу с останками давно почившего человека, стоит ли это его усердия и не проще ли провести официальную эксгумацию. Впрочем, в последнем Кларк почти не сомневался, поскольку знал тщетность такого запроса судье: аргументов в пользу необходимости эксгумации тела он не нашёл. Скоропостижная смерть Хайта и присутствие на похоронах Вейна – всё, что у него было. Сначала взглянул на тёмное небо, где из-за туч почти не было видно звёзд, затем опустил взгляд на могилу и про себя усмехнулся, подумав, что странная у людей логика: мечтая попасть на небо, они закапывают тела в землю. Пристроив фонарь так, чтобы круг света падал на место, где он собирался копать, офицер крепче сжал лопату и приступил к работе.

К тому времени, когда Кларку удалось откопать гроб, он порядком выдохся, не раз делал кратковременные перерывы, чтобы потереть затёкшую спину, с сожалением отмечая, что в последнее время физический труд ему даётся гораздо сложнее. Сделав последнюю передышку и вытерев с шеи пот, Виктим стал аккуратно поддевать лопатой крышку гроба. Время и влажная почва сделали своё дело, достаточно было небольших усилий, чтобы трухлявые доски отстали. Кларк добрался до цели.

За свою карьеру офицеру Виктиму приходилось присутствовать на эксгумации, поэтому в открывшемся зрелище не было для него ничего нового. В свете фонаря Кларк разглядел человеческие кости в истлевших лохмотьях. Поводив лучом света вдоль скелета, полицейский наткнулся взглядом на посторонний предмет, выглядывающий из-под тряпок. Нагнувшись, он осторожно вытащил находку. Разглядев книжку в тёмном переплёте, Кларк сначала решил, что это Библия, но, открыв обложку, увидел записи сделанные рукой. Страницы были в плохом состоянии, слова читались с трудом, поэтому Виктим не стал тратить время, отложив книжку, он ещё раз внимательно осмотрел гроб, но больше ничего интересного не увидел. Кое-как примостив крышку обратно, полицейский стал поспешно закидывать яму землёй. На востоке небо уже румянилось. С лица Виктима Кларка не сходила довольная улыбка: на этот раз интуиция его не подвела.

***

Тихо и темно. Никого. Ни людей, ни животных. Слабый свет луны не давал бесследно утонуть во мраке между домами. Но его едва хватало, чтобы не наткнуться на стены, что сжимают с двух сторон, давая лишь узкий тоннель для прохода. В конце должен быть выход, но его закрывает решётка. Она не заперта и легко открывается, пропуская вперёд. Там открытое место, оттого светлее. Светлее настолько, что видно мусорные баки. Рядом с ними в отходах копошатся крысы. Порыв ветра сносит газету, которая что-то прикрывает. Тёмная куча зашевелилась, и с кряхтением с земли приподнялся человек. Он сонно огляделся, почесал шею за воротом, выскребав оттуда что-то:

– Проклятые вши… – голос старческий, хриплый.

Закашлялся. Потянулся к рядом стоящей бутылке и сделал несколько глотков.

– Кхе… Муторно как-то, – старик помассировал грудь в районе сердца. Ещё раз огляделся. Ничего. Темнота и тишина, разбавленная шуршанием крыс.

– Вот гадины! Спасу от них нет, – зло произнёс бродяга. – Ох, сердце чёт как-то стучит. Желудок сводит. От голода что ли?

Потянулся к кульку, развернул газетку. Взял гамбургер, откусил, медленно пожевал. Вновь отхлебнул из бутылки. С трудом проглотив, шумно задышал.

– Стучит сердце. Неужто час…

Вскрик. Откушенный гамбургер впился в державшую его руку. Старик разжал пальцы, но булка не упала, вцепившись в кисть. По ноге зазубренной крышкой царапнула консервная банка. Подкатывалось прогнившее яблоко…

Через несколько секунд бродяга с последним хриплым вздохом повалился на землю. Ветер газеткой укрыл лицо старика.

Кларк резко открыл глаза. Он шумно дышал, а сердце стучало так, будто требовало грудную клетку выпустить его наружу. Несмотря на то, что Виктим сразу понял, что это сон, успокоиться не мог. Оттёр рукой испарину на лице.

– Проклятый Бутчер! – в сердцах произнёс Кларк.

Развернув электронные часы на тумбочке, он увидел, что время перевалило за два часа ночи. Кларк присвистнул: здорово его успели измотать последние дни, он проспал почти сутки. Откинувшись на подушку, Виктим попытался привести мысли в порядок. В спальне было жарко. Он встал с кровати, подошёл к окну и открыл его, но это ничуть не помогло. Ночь была душная, такая бывает перед сильным дождём. Мужчина повернулся к кровати, но спать больше не хотелось. В комнате неприятно пахло гнилью, и причину этого долго искать не пришлось. Взгляд наткнулся на чёрную книжку, лежащую на тумбочке. Он не открывал её с прошлой ночи, когда извлёк из гроба Джекила Хайта. Вчерашняя усталость свалила его с ног, как только он приехал домой. Сейчас же ему просто не терпелось открыть и прочесть загадочную записную книжку. Потянувшись к ней, Кларк заметил, как дрожат его руки. Мелькнула мысль покурить, чтобы успокоиться, но любопытство было сильнее. Офицер взял полусгнившую книжку и, устроившись на кровати, начал читать. Это было тяжело, страницы пожелтели и обветшали настолько, что легко отрывались от обложки, записи почти стёрлись, но Кларк с первых строк понял, что у него в руках пропавший дневник Виллана Вейна.

***

Пять дней офицер полиции Виктим Кларк жил так, будто в нём боролись две сущности. Одна пыталась быть тем самым Кларком, которым он был всю жизнь и делать вид, словно ничего и не было; другая – металась в запертом сознании и старалась вырваться наружу. Она ломала истончившиеся перегородки трезвого рассудка ночными кошмарами, неотступными сомнениями, нескончаемым пульсированием в висках навязчивых мыслей.

Вечером пятого дня Кларк, надев кобуру и прикрыв её пиджаком, вышел из дома.

«…Слова Хайта подтвердились – Хартс действительно был основан в 1282-ом году, 666 лет назад. Просто совпало. А больной разум тут же увидел в этом знак. Число Зверя – сказал Хайт, так написано в Библии.

Также проверил информацию по роддомам. На день начала убийств Хайта на учёте стояло 666 беременных женщин. Это ни о чём не говорит, некоторые могли просто ещё не встать на учёт…».

Машину Виктим решил не брать, несмотря на то, что идти было далеко. Он давал себе шанс передумать, убедить взбунтовавшееся сознание в бредовости идеи, но прагматичный разум молчал, словно все его доводы заранее окажутся обречёнными, а память против воли обладателя упрямо высвечивала перед глазами строчки навечно впаянные, слово в слово.

«…Сегодня ночью очередная смерть. Утопленник. Утопленник, посреди города, где на восемьдесят миль вокруг нет ни одного водоёма. Медэксперт сказал, что вода в лёгких – дождевая. Да, ночью шёл дождь, но никто не смог припомнить случая, когда бы человек захлёбывался дождём.

Да, ещё.., я только сегодня обратил внимание. Все жертвы мужского пола. Ничего общего между ними, ни возраста, ни рода занятий, ни общих знакомых, кроме того, что все они – мужчины. Не хочу об этом думать, но… все они умирают на тех же местах, где Хайт убивал своих жертв. Совпадение?..»

К дому Кларк подошёл, когда уже тёмно-синие чернила сумерек, смешиваясь с лиловым закатом, окрашивали небо в неопределённый грязно-тревожный цвет. Под накатывающими на город тёмными тучами предупреждающе кричали птицы, предвещая сильный ветер. Хартс, ощетинившись домами, угрюмый как старик, готовился к ночи.

«…Хайт астматик. Если вовремя не примет лекарство – быстро наступит удушение. Всё просто, надо только незаметно забрать у него лекарство, всё остальное произойдёт само. Это будет самый страшный поступок в моей жизни, несмотря на то, что мои догадки верны. Должны быть верны. Но из двух зол придётся выбрать?»

Дуло пистолета было направлено в лоб священника. Он спал и Кларк молился, чтобы тот не проснулся до самого конца. Виктим переживал не за то, что святой отец увидит его, он не хотел, чтобы человек ощутил ужас от осознания того, что с ним произойдёт. Потому что смерти боится каждый. Это на уровне инстинкта. Можешь ждать её, быть смиренным и верить, что попадёшь в райские кущи, но когда видишь чёрную дырку ствола, то всё твоё «я», оказавшись вдруг таким маленьким и незначительным, втягивается в эту черноту и на данный момент, это не вход на тот свет, это выход из этого.

«…Вот и всё. Я сделал это. Через несколько часов, может раньше, может позже, но скоро Джекил Хайт будет мёртв. Если, конечно, не помешает какая-нибудь случайность. Но мне думается, что случайности не будет. В последнее время я вообще перестал в них верить. Всё, что происходит – закономерно, одно вытекает из другого, другое из третьего…просто мы не всегда видим следственные связи. Иногда они настолько призрачны и необъяснимы, что нам кажется, что их нет и быть не может. Если бы прагматичный разум не ставил заслонку на пути к нашему сознанию, мы бы давно уже посходили с ума от потока того нереального, что есть рядом с нами и вокруг нас. Мне иногда кажется, что это не нереальность вокруг нас, а мы в ней, и мы пытаемся выстроить свои законы, не осознавая, что они давно уже существуют, независимо от нашего о них представления…»

Виктим Кларк уходил от дома священника по тёмной, с поблёскивающими при луне лужами, тропе. Святой отец так и не проснулся. А Кларк так и не смог выбрать из двух зол. А ещё он был уверен, что не бывает только одного выхода, просто другой найти гораздо сложнее. Офицер шёл по зеркальным лужам и, мысленно пролистывая записи дневника Вейна, пытался понять, где он проскочил поворот к запасному выходу. «Почему история повторяется снова? Ведь всякое следствие имеет причину. Странные смерти – причина, убийство священника – следствие. Или наоборот? Священник – это причина, а смерти – следствие? Убив священника – прекратятся смерти. Но почему они начались? Святой отец мешает? Чему? – Кларк остановился, – Кому?»

Резкая боль пронзила позвоночник. Кларк тут же перестал чувствовать конечности, будто они онемели. Боль выворачивала нервы, так, что он не мог вздохнуть, глаза вылезали из орбит, перехватило дыхание. Что-то инородное прорастало вдоль спины, будто хотело стать вторым позвоночником. Кларка оторвало от земли, и он словно посажанный на кол, повис на молодом проросшем деревце. Его ростки, прорастая вдоль рук, растягивали их в стороны. И тонкие ветки, пробиваясь сквозь тело, быстро набухали почками, и липкие листочки не медлили с появлением. Но в обманчивом лунном свете они выглядели комочками тёмной засохшей крови. Последнее, что услышал в своей жизни Виктим Кларк угасающим, держащимся болью, словно током, сознанием, шелест молодой листвы у себя над ухом как шёпот: …город никогда и никому не открывает своих тайн…