Город страха

Н. Данченко

Город страха

Ночь накрыла город, словно огромная летучая мышь. Тяжёлые тучи наползли на небо, оставив кусочек луны наблюдать за земными делами. Но улицы города были пусты, окна домов уснули, как и их обитатели. Тишина растеклась по всем переулкам, забралась в самые отдалённые уголки, заставив замолкнуть, замереть, затихнуть всё живое. В такие ночи случается самое-самое. Луна это знала, и за много веков существования ни разу не ошиблась. Она приметила человека, непонятно как оказавшегося на улице в столь поздний час, и приготовилась наблюдать.

Мужчина спешил. Ночная тишина, почти осязаемая, пугала его так сильно, что он боялся даже оглянуться. Нет, он был не из трусливых, но одиночество пустых улиц и неясные очертания деревьев и предметов, выступающих из темноты, рисовали в его воображении непонятные страхи, заставляя сердце учащённо биться и ускорять шаг. Мужчине казалось, что вот-вот из темноты выскочит кто-то и нападёт на него. Некстати в голове всплывали хроники ночных происшествий, увиденных по телевизору, память нещадно подсовывала зрительные образы убитых людей, чьи застывшие лица были похожи на резиновые маски, натянутые смертью. «Смерть никого не красит» – подумал мужчина и тут же себя одёрнул – не время и не место размышлять над этим. Какой-то неясный звук заставил насторожиться ночного прохожего. Сердце на мгновенье перестало стучать, а потом заухало с такой силой, что мужчина стал слышать только его. Напряжённо всматриваясь в темноту, человек остановился и прижался спиной к дому, мимо которого шёл. Тяжёлое дыхание ему самому казалось таким громким, что чудилось, будто его слышно на много миль вокруг. Мужчина постарался успокоиться и взять себя в руки, но волна страха, нагнетённая им самим, захлёстывала мозг, и тот посылал импульсы сердцу, заставляя биться его всё быстрее, и нервам, держа их в напряжении. Глаза вглядывались в темноту, а ладони ощущали шероховатость стены дома. В какой-то момент человеку померещилось, что руки углубились в стену, он попытался отнять их, но они будто приросли к кирпичам, как и его тело. Стена решила не отпускать свою жертву, и стремительно, точно жидкий цементный раствор, затягивала в себя человека. Отчаянный крик мужчины прервался очень быстро, едва цемент заполнил его горло.

Улицей вновь овладела тишина.

***

– Да уж, смерть никого не красит, – сказал, ни к кому не обращаясь, Кларк.

Он рассматривал человека впаянного в стену дома, словно причудливое украшение, вылепленное полоумным архитектором. Лицо мужчины с выпученными глазами было искажено гримасой ужаса, в открытом в беззвучном крике рту, виднелась часть стены. Вся его поза выдавала отчаянную попытку спастись. Казалось, что человек вот-вот выскочит из своей странной ловушки.

Офицер полиции посмотрел на небо едва тронутое первыми бледными лучами солнца. День будет пасмурным. Уже сейчас неприятный сероватый туман рваными клочьями висел в воздухе, наполняя его сыростью и влагой.

– Сержант, идите, выпейте кофе, что ли.

Невысокий худощавый паренёк, с зеленоватым лицом от виденной им картины, едва держался на ногах.

– Что же это такое, а? – высоким фальцетом спросил сержант и Кларк сильно засомневался, что это его натуральный голос.

Кларк не ответил, сделал вид, что занят поиском урны, чтобы выбросить сигаретный окурок. «Что это такое» – интересовало офицера последние два месяца.

– Работайте, – «бросил» Кларк и рассеяно глядя на суетившихся полицейских, двинулся к машине. Здесь ему делать больше нечего. Это потом, когда на его рабочий стол лягут отчёты и фотографии, результаты экспертизы, он будет думать и анализировать. Хотя толку от этих размышлений…

Виктим Кларк вёл машину спокойно, почти пятнадцатилетний водительский стаж позволял следить за дорогой и вести машину, как говорится, «на автомате». Именно за рулём офицеру легче всего думалось. Хартс – город настолько маленький, что его не сразу найдёшь на карте. «Громкие» убийства случаются редко, в основном на бытовой почве. Своих маньяков Хартс не рождает. Во всяком случае, так думал Кларк ещё пару месяцев назад. Первый случай произошёл в марте. Именно с того времени офицер Виктим стал вести отсчёт странным убийствам в городе. Тогда полицию вызвал собачник, обнаруживший на утренней прогулке в одной из луж человеческие кости и золотые коронки. Прибывшие на место служители закона тут же взяли в оборот собачника, потому как бросавшаяся в глаза белизна костей навевала мысль о том, что они были обглоданы. В этом свете собачник вместе со своим питомцем бультерьером выглядел крайне подозрительно. Увы, расследование показало, что ни собака, ни её хозяин никакого отношения к костям не имели. Результаты криминалистической экспертизы были более чем странными. Они показывали, что кости и золотые коронки подверглись воздействию кислоты. Зачем, а главное кому понадобилось обрабатывать кости кислотой, оставалось для Кларка неразрешимой загадкой. Поскольку выяснить откуда взялись и кому принадлежали останки не удалось, дело можно было спокойно засунуть в дальний ящик и забыть, но странные обстоятельства происшествия не давали покоя офицеру.

Размышляя, Кларк припарковал машину рядом с небольшим кафе. Утренняя прохлада незадавшегося дня заставила поёжиться. Серый туман пока не собирался рассеиваться, так и висел рваными клочьями, делая и так ничем не примечательный город – безликим. Офицер постарался поскорее зайти в заведение и заказать двойной кофе. Организм, насильно поднятый с постели, требовал энергетической дозы на предстоящий день. Отхлебнув обжигающего напитка, Виктим Кларк вернулся к размышлениям. …Второй случай произошёл почти через месяц после первого. Но даже сейчас офицер не мог вспомнить о нём без содрогания. Было от чего. Полицию тогда вызвали дорожные рабочие, обнаружившие труп, придя рано утром на работу. Каждый из них потом проходил долгий курс реабилитации, хотя один так и не смог вернуться к нормальному образу жизни, насколько известно Кларку, рабочего в состоянии полного шока увезли в психиатрическую лечебницу, где он пребывает и поныне. Зрелище могло любого здорового лишить ума.

На месте дорожных работ, там, где рабочие укладывали кирпичную плитку, рисунок продолжал труп человека, вернее, его части. Тело мужчины было расчленено на равные «кирпичики» и уложено в произвольном порядке, как в калейдоскопе… Эта картина впоследствии снилась офицеру ещё не одну ночь.

– Это началось снова. Опять страх ходит по ночным улицам.

– Что? – не сразу понял офицер и недоумённо посмотрел на говорившего.

Стоящему у его столика, не очень опрятному на вид старику, было далеко за восемьдесят. Жёсткая многодневная седая щетина делала морщинистое, серое, продублённое ветрами и снегами лицо неухоженным. Ссутулившись, с привычкой отовсюду гонимого, старик смотрел на офицера странным взглядом не очень здорового человека. Больше Кларк рассмотреть не успел.

– Эй! Не приставай к мистеру! – рявкнул бармен. – Предупреждал ведь, чтобы не совался сюда. Иди-иди, а то вызову кого надо по твою душу, – приговаривал он, следя за уходящим странным посетителем.

– Кто это? – кивнул Кларк в сторону закрывшейся двери.

– Бродяга, – охотно ответил бармен. – Живёт где-то неподалёку на свалке. Я его гоняю отсюда, чтобы мне посетителей не распугивал.

– Про какой страх он говорил?

– Да что его слушать? У бедняги давно уже с головой не всё в порядке.

Офицер рассеянно кивнул, вновь зацепив ниточку своих мыслей. Если раньше у Кларка оставались сомнения, то после сегодняшнего происшествия они развеялись окончательно. Два первых случая ещё можно списать на действия какого-нибудь спятившего маньяка, появившегося в городе, но как объяснить человека в стене? Кому такое под силу?

Кларк вздохнул, посмотрел на остатки кофе. Что-то плохое происходит в городе и очень непонятное. И это больше всего настораживало офицера полиции. Ничто так не пугает, как то, что не поддаётся разумному объяснению.

Кивнув на прощание бармену, Кларк вышел из кафе и направился к машине. Рабочее утро уже наступило, и текущие дела требовали его присутствия в участке. Неприятный туман постепенно рассеивался, видимость улучшилась, что делало передвижение безопаснее и легче. Лёгкая музыка радио сменилась утренними новостями. Офицер прислушался, но про ночное происшествие не сказали ни слова, значит, репортёры ещё ничего не узнали, правда Виктим Кларк не сомневался, что в следующем выпуске эта новость станет главной. Любой полицейский лицезревший «настенную» картину понимал, что скрыть, а тем более замять такое вряд ли удастся. Последней новостью выпуска стало сообщение о необычном совпадении. По словам радиоведущей в последнее время в городе стали рождаться одни девочки, даже в тех случаях, когда УЗИ показывало у будущей мамы ребёнка мужского пола.

Офицер прогнал новость из головы и постарался расслабиться, день обещает быть напряжённым.

***

Мужчина торопливо шёл по улице. Почему-то именно ночью, любой, даже самый медлительный человек, ускоряет привычный шаг, стремясь как можно быстрее дойти до места назначения. Особенно в такую ночь, тихую и одинокую, будто её, как ветреную девушку, разом бросили все поклонники, оставив тосковать по интересному обществу. Ночь обнимала дома и деревья в попытке найти ласку, тихо шевелила листья и кустарники, и прохладным ветерком запускала умелые пальцы под одежду одиноко спешащего мужчины. Но прохожему не нравились эти прикосновения, он ёжился и старался прикрыть воротом куртки шею. Ругаясь сквозь зубы на неосвещенные улицы и облака, скрывшие луну, он скорее пытался прикрыть раздражением страх, который с каждой минутой всё сильнее захватывал его мозг. Страх пришёл из ниоткуда, размывая грани здравого смысла и скептицизма, делал их призрачными, лишал логики. Темнота играла на натянутых нервах пробирающую до мозговых клеток мелодию.

Шаг, ещё шаг, ещё… мужчина не слышал своих шагов, будто ночь выключила звук, как ненужную помеху спутнице темноты – тишине. Проходя мимо домов, мужчина нервно посмотрел на небо и увидел, что тучи, наконец, разошлись. «Вот и луна!» – обрадовался путник. Тень здания упала на него… и раздавила, как не вовремя угодившего под тапок таракана.

Тихо прошелестел ветерок, ночь легонько вздохнула, её не опечалила смерть мужчины, он ей всё равно не понравился. Он, как и другие, спешил оставить её одну…

***

Мигалки полицейских машин синим светом прорезывали предрассветный сумрак. Стараясь прикрыть воротом куртки шею, Виктим Кларк заспешил к месту сосредоточения полицейских. Одного взгляда хватило ему, чтобы почувствовать позывы к рвоте. Только быстрый отвод глаз и глубокие вдохи помогли избежать неприятной ситуации.

– Офицер, врача? – спросил один из полицейских.

– Нет, не надо. Пусть скорее это увезут.

Коп кивнул. Кларк, заприметив судмедэксперта, двинулся к нему.

– Доброе утро! – поприветствовал он эксперта, пожимая ему руку.

– Ну с добрым вы уж загнули.

– Привычка.

Кларк кивнул на труп.

– Что с ним произошло?

– Честно говоря, не знаю, – покачал головой медэксперт. – Его раздавило чем-то очень тяжёлым. Но чем? Поблизости нет ни грузовых машин, ни других тяжёлых предметов.

Полицейский огляделся.

– Ничего, кроме этого здания…

– Ну как видите, оно абсолютно целое. Ни одного отвалившегося куска.

– Сможете сказать время смерти?

– Приблизительно между двумя и тремя часами ночи.

– Ясно. Ну что же… Если у вас появятся какие-то предположения, даже самые невероятные, звоните мне в любое время.

– Хорошо, договорились.

Кларк снял перчатку, чтобы на прощание пожать руку медэксперту. Он знал почти наверняка, что никаких новых сведений, проливающих свет на эту череду странных смертей, медэксперт дать не сможет.

***

Глаза Кларка слипались. Не помогала даже уже пятая чашка крепкого кофе. Несмотря на глубокую ночь, офицер сидел в рабочем кабинете и пытался сложить воедино все кусочки головоломки. Его стол был завален делами со всеми странными убийствами последних месяцев, заключениями экспертиз, фотографиями жертв до и после смерти. Кларк сравнивал данные, но не находил общих знаменателей. Погибшие были разного возраста, разного социального положения, они работали на разных работах, не имели общих знакомых, никогда не пересекались. Единственное, что их объединяло – это пол, все погибшие были мужчинами. Кларк брал фотографию или дело кого-либо из жертв и долго вглядывался-вчитывался, пока глаза не начинали слипаться.

– Это началось снова! Опять страх бродит по ночным улицам!

Грязный старик тянул к нему свои трясущиеся руки.

– О чём ты говоришь? Какой страх? – пытался расспросить его Кларк, но старик растворялся в молочном тумане, оставляя только утихающее едва понятное бормотание.

Резкий звук разбудил Кларка. Он посмотрел на упавшую папку и понял, что заснул прямо на рабочем столе. Массируя затёкшую шею, он несколько минут наблюдал в окне, как небо на горизонте окрашивается розовым. Кларку казалось, что он упустил что-то важное, то, что может помочь ему. «Дурацкий сон. Почему мне снится этот бродяга? Что он там бормотал? «…Опять страх бродит по улицам», кажется». Кларк замер, чтобы не вспугнуть внезапную подсказку. «Опять! Ключевое слово. Почему он не подумал об этом раньше? Возможно, раньше уже случалось нечто подобное».

Шансов было не много, но офицер не хотел упускать ни одну возможность, поэтому следующие несколько часов он провёл в архиве.

***

В том, что жизнь мастерица преподносить самые удивительные сюрпризы Виктим Кларк убеждался не раз, но сегодня она поразила даже его. Полицейский вёл машину по утренним ещё пустым улицам, где только изредка попадались сонные прохожие, чей рабочий день начинался раньше обычного. Кларк был погружён в мысли. Он считал, что ему повезло. В архиве он наткнулся на дела пятидесятипятилетней давности. Несколько смертей мужчин были более чем странными и очень напоминали полицейскому те, что вёл он. Тогда расследованием всех этих дел занимался один и тот же следователь – Виллан Вейн. Как оказалось, Вейн уволился из полиции в тот же год, когда и происходили смерти. Все дела закрыли, признав гибель людей несчастными случаями. Кларк позвонил родственникам Вейна, но оказалось, что бывший полицейский пятьдесят пять лет назад пропал без вести. Кларк смотрел на фотографию Виллана Вейна из его личного дела и не мог поверить своим глазам. И если бы не его профессиональная память…

Остановив машину возле уже знакомого кафе, Кларк вышел из автомобиля, мельком взглянув на вывеску. «Лета» – хорошее название для питейного заведения» – хмыкнул про себя полицейский. В кафе в этот ранний час никого не было, лишь сонный бармен протирал полотенцем стаканы.

– Доброе утро! – поприветствовал Кларк хозяина.

– И вам того же. Кофе?

– Да, чёрного. Смотрю у вас утром не много посетителей.

– Рано ещё, – ответил бармен, ставя перед Кларком дымящуюся чашку. – К полдевятого пойдут клерки выпить стаканчик кофе перед работой.

– Спасибо, – поблагодарил Виктим и, как бы между прочим, спросил, – А тот бродяга-старик к вам больше не заходит?

– Как же! Только вчера здесь ошивался, правда я его быстро спровадил, я своей репутацией дорожу, знаете ли.

– А где он живёт, говорите?

– На свалке, что сзади соседней улицы. А что?

– Да нет, просто он мне показался знакомым. Вроде жил когда-то по соседству, – на ходу сочинил Кларк.

– Что вы говорите? Как жизнь ломает людей-то, а? – покачал головой бармен.

– Ваша правда. Спасибо за кофе! Теперь можно и на работу, – улыбнулся полицейский.

– Удачного дня!

Закрывая за собой дверь кафе, Кларк подумал, что сегодня удача, пожалуй, наконец-то на его стороне.

***

Она его обманула. Удача только подразнила его, на миг позволив схватить себя, но тут же исчезла, оставив после лишь привкус разочарования. Он понял это, когда через несколько минут поисков нашёл свалку, о которой говорил хозяин «Лета». Она ничем не отличалась от десятков других в городе. Кучи мусора в контейнерах и возле них, обрывки газет, которые слабо шевелил ветер, – грязно и безнадежно так, что хочется поскорее уйти, не оскверняя себя этим местом. Так и собирался поступить Кларк, не видя, ничего кроме мусора, но, сделав пару шагов, обратил внимание на большую кучу тряпья, которая валялась неподалёку от контейнеров. Брезгливо пошевелив носком ботинка грязные тряпки, офицер обнаружил то, что искал. В изношенных лохмотьях неподвижно лежал знакомый бродяга – бывший полицейский Виллан Вейн. Кларку хватило нескольких секунд, чтобы понять, что лежащий человек – мёртв. Труп был покрыт зелёной плесенью и местами на нём виднелись раны, очень напоминающие чьи-то укусы. Рядом с телом валялись объедки, вскрытые консервные банки, даже старая погнутая вилка и заржавленный нож. Кларк насколько мог, осмотрел труп, но никаких следов насильственной смерти, кроме укусов, не обнаружил. Безусловно, полицейский вызовет оперативную группу, и медэксперт определит причину кончины бродяги, но офицер отчего-то был уверен, что смерть Виллана Вейна очередная в веренице странных событий.

***

По крайней мере, в одном Виктиму Кларку повезло: родственники бывшего полицейского Виллана Вейна по-прежнему, как и пятьдесят пять лет назад, жили в доме №6 по улице Вязов. Дверь ему открыла пожилая, но приятная, ухоженная женщина, которая представилась дочерью Вейна.

– Мамы, к сожалению, уже нет в живых, – ответила она на вопрос офицера. – Но я постараюсь вам помочь.

Кларк сидел в гостиной уютного дома и, попивая предложенной хозяйкой кофе, осторожно задавал вопросы.

– Да, отец работал полицейским. Честно говоря, я плохо его помню, ведь, когда он ушёл из дома, я была совсем маленькая.

– Когда это произошло?

– Сразу же после того, как отец уволился из полиции. Я не знаю, почему он это сделал, этот поступок, как и последующий уход из дома, так и остались для нас с мамой загадкой. Мы столько раз пытались понять причины, толкнувшие отца на это, ведь семья у нас была дружная, поэтому всё, что могли предположить, это было как-то связано с его работой.

– Он вам рассказывал о ней?

– Не-е-ет. Мама говорила, что в последний год перед уходом, отец много работал, приходил озабоченный и постепенно замыкался в себе всё больше.

– Помните день, когда он ушёл?

– Это было 31 октября 1948 года, накануне отец пришёл мрачный, почти ни с кем не разговаривал и на вопросы не отвечал, а 31 октября молча ушёл и с тех пор больше не появлялся. Конечно, мы заявили в полицию, искали его, но всё напрасно. Единственное, что мы смогли узнать, так это то, что в последний раз отца видели через день на похоронах местного священника.

– Священника? Ваш отец был набожным человеком?

– Да нет, не особо. Честно говоря, он и в церковь ходил очень редко и то по настоянию матери. Отец всегда говорил, что предпочитает в воскресный день посидеть перед телевизором с баночкой пива, нежели слушать заунывные мессы…

– Больше вы никогда не видели его?

– Нет… Хотя, вы знаете, несколько раз мы с мамой замечали, что кто-то стоит в кустах за оградой, но когда мы выходили, чтобы посмотреть, никого уже не было.

– Скажите, а ваш отец не вёл каких-нибудь записей, дневников?

– Вёл. Мама искала после его ухода чёрную записную книжку, которую он от неё прятал, она считала, что сможет найти в ней ответы на мучавшие нас вопросы, но записи исчезли. Мы так и не смогли их найти. Видимо, отец забрал книжку с собой… Скажите, а почему вас так интересует мой отец? Вы что-то знаете о нём?

Кларк смутился, он решил, что не будет тем, кто сообщит женщине о смерти её отца, но и врать тоже не собирался, поэтому решил действовать как обычно – рассказать только ту часть правды, которая никому не вредила.

– Просто сейчас я веду ряд дел, которые очень похожи на те, какими занимался перед увольнением ваш отец. Я думал, что он сам или его записи смогут мне помочь.

Женщина покачала головой.

– Увы, к сожалению, ничего не осталось. Мне очень жаль, мистер Виктим.

– Ну что же, спасибо вам большое, что согласились со мной поговорить. Простите, что потревожил ваши воспоминания и, миссис Ричи, если вдруг…

– Если я что-то вспомню, то обязательно вам сообщу, – понимающе улыбнулась женщина.

***

Церковь Всех Святых была единственной в Хартсе, поэтому Виктим Кларк не задумываясь поехал именно туда. У него имелась единственная зацепка – похороны священника, на которых в последний раз видели Виллана Вейна. То, что ненабожный полицейский пришёл на отпевание святого отца, казалось Кларку странным. Офицер не мог отделаться от мысли, что все события в том далёком сорок восьмом году связаны между собой самым непосредственным образом. Возможно, посещение Церкви прояснит какие-то обстоятельства.

Время офицер выбрал удачное, как он и предполагал, никакие службы в церкви в этот час не проводились, поэтому людей находилось мало. Кларк давно здесь не был, поэтому несколько минут он походил по церкви, прежде чем подошёл к священнику.

– Святой отец?

Священник обернулся.

– Да, я вас слушаю.

Кларк показал своё удостоверение.

– Мне нужна ваша помощь.

– Конечно, офицер, но если дело касается тайны исповеди, то, увы, ничем помочь не смогу, я это не раз говорил вашим коллегам.

– Нет-нет, святой отец, я вас понимаю. Речь не об исповеди, мне нужны сведения о священнике, который служил здесь более пятидесяти пяти лет назад…

– О, к сожалению, меня тогда даже на свете не было. Пожалуй, единственный кто вам сможет помочь – это церковный архивариус. В его книгах есть имена всех служителей нашей церкви. Да и он сам в весьма преклонном возрасте, возможно, что-то помнит сам.

– Где я могу его найти?

– Я вас отведу. Пойдёмте.

Как оказалось, церковный архив находился в пристройке рядом с самой церковью. Старый седой архивариус долго искал необходимую запись в пыльных церковных книгах, но согласно им, в ноябре 1948 года не был похоронен ни один служитель Церкви Всех Святых.

– Вы уверены, что здесь записи обо всех священниках этой церкви? – на всякий случай уточнил Кларк у архивариуса.

– Да-да, конечно. Я лично веду эти записи и свою работу хорошо знаю.

Офицер ещё раз просмотрел страницу. Вдруг его взгляд привлекло имя, напротив которого стояла пометка «Отлучен».

– Что означает эта запись?

Архивариус вгляделся сквозь очки в строчку.

– Джекил Хайт. Он был отлучён от церкви в июле 1948 – го года.

– За что?

Старый служитель ответил не сразу. Он снял очки, долго их протирал, но, в итоге, со вздохом, на вопрос всё же ответил.

– Джекил Хайт убил тридцать одну женщину. Все они были беременными.

Офицер полиции едва сдержался, чтобы не присвистнуть. Такая новость шокировала даже его.

– Простите, но за это полагается не только отлучение от церкви, но и электрический стул.

– Джекил Хайт был признан психически нездоровым и помещён в клинику, где и скончался в том же году.

– В конце октября?

Архивариус задумался.

– Да, это было осенью, если мне не изменяет память, но в октябре ли? Этого, я простите, не вспомню.

– Вы помните самого Джекила Хайта?

– Да-да, вы знаете, очень хорошо. Тогда я только пришёл в Церковь Всех Святых. Джекил Хайт сразу произвёл на меня большое впечатление и до сих пор я, признаюсь, не встречал за всю жизнь более набожного человека, а видел я, поверьте, их очень много. Джекил Хайт был настоящим, ревностным католиком, всё время он посвящал только служению Богу. Это было смыслом его жизни. Кто же знал, что эта вера заберёт у него разум?

– Чем он объяснил свои убийства?

– Хайт утверждал, что скоро в Хартсе должен родиться антихрист и счёл наименьшим злом убить всех беременных в городе женщин, чем позволить появиться на свет абсолютному злу.

– Ясно. И последний вопрос, Джекил Хайт похоронен на церковном кладбище?

– О нет! Ну что вы! После отлучения Хайта от Церкви, все постарались забыть о том, что он был священником. Сами понимаете, какой это удар по репутации. Нет, конечно же нет, – покачал головой архивариус, – Джекил Хайт похоронен на кладбище за городом.

После посещения церкви Кларку казалось, что он понимает в происходящем теперь ещё меньше, чем раньше.

***

Флинт Бутчер осторожно притворил за собой дверь кабинета. Это действо заставило Кларка удивлённо посмотреть на озабоченное лицо патологоанатома. Всегда весёлый и беззаботный Флинт обычно врывался к старому другу, открывая дверь, что называется «с ноги» и не больно беспокоился о том, закрылась ли она за ним.

– Присаживайся, – запоздало предложил Кларк, когда Бутчер уже подтянул к столу стул и уселся.