скачать книгу бесплатно
Но я счастья не ощущал. И думаю, что, может, на новом месте я найду свое глубокое тихое удовлетворение. Или наоборот пойму, что как раз дома и было мое счастье, а я это не увидел и не оценил.
Вот такие большие и не очень мысли посетили меня на большой высоте. И я им не сопротивляюсь. Они приходят и… растворяются в моей полудреме безразличия к своей собственной жизни.
Глава 3
В салоне самолета тихо. Все пассажиры, переделав свои дела, как-то разом примолкли. Только тихий гул двигателей и разговоры стюардесс почти шепотом. Я накрылся пледом и предался легкому сну с элементами моих воспоминаний.
Так получилось, что я был призван в армию и воевал, а когда вернулся домой на гражданку у меня «потекла крыша». Я немного лечился – нет, не в психушке, а типа того. В очень дорогой элитной клинике. Вообще то, я думаю, меня должны были расстрелять за один случай на моей войне, но почему-то, вместо того чтобы уничтожить меня на месте, демобилизовали и сплавили в клинику. И когда я был признан за большие взятки докторам и за договоренность о сотрудничестве со специальными службами, почти здоровым, я попробовал вернуться к нормальной гражданской жизни. И понял – не могу. В это время, мои боевые товарищи, или умирали в больницах-госпиталях, или ушли в запои да наркотический дурман, а кто подался в бандиты, а кто снова вернулся на войну, да и сгинул там.
А у меня поехала голова в другую сторону. Я стал искать Бога. Мне стал интересен Бог. Нет, не определенные религии, секты, церкви, практики и все такое, а именно Бог.
И я предался этой своей новой неизведанной мне страсти. И она поглотила меня полностью на несколько лет. Я стал много читать философию и священные писания, ходить в храмы и на тренинги, ездил по святым землям и местам силы, общался со святыми и ряженными, жил в христианских монастырях и буддийских ашрамах, изучал мантры, тантры, астрологию, нумерологию, мистические практики, магию, и много чего пытался постичь. Несколько лет я провел в поисках Бога. Не нашел. Последнее мое пристанище – Святые Гималаи. Но далеко, то есть высоко, или точнее глубоко, в райские кущи древних гор, в Шамбалу, меня не пустили Высшие. Прожив, всю зиму, отшельником в пещере и практикуя мистические системы йогу, я решил поиски Бога прекратить.
И вот я спустился с небес, точнее с гор, на землю, вернулся в мир и зажил простой человеческой жизнью.
Духовные или религиозные саны не для меня. Да и монах или уединенный аскет из меня не получился.
Все духовное стало не моим и не интересным. В одночасье.
Маятник цикличности моего развития и деградации далеко и непривычно для меня задранный, до высшей точки моего духовного развития на эту жизнь, замер там на мгновение и стал с увеличивающейся силой лететь в сторону материальных чувственных наслаждений и уже на бешеной скорости он пролетел экватор, или нижнюю точку покоя, устремившись к сладостным утехам для моего тела и извращенным впечатлениям для моего сознания. И вот я уже по самое не могу, врюхался в гущу мирской материальной, мать её, ирреальной жизни. Понятия Я и Моё, стали мои идолами.
Я вернулся и зажил, нормально и как все.
Духовный экстрим и религиозные приключения мне стали чужды. Все эти самсары, нирваны, йоги, медитации, покаяния, посты, молитвы, причастия – это всё то, что раньше меня неистово привлекало, стало мне каким-то далеким и искусственно мне мной же самим и насаженным не прижилось.
И хотя отцы святых церквей и гуру древних духовных практик беспрестанно пытаются нас склонять в сторону религий и дхарм, обильно, при этом, бросая семена эзотерических практик в наши сердца, раскаленные желанием материального земного счастья, пытаясь привить нам вкус к воздержаниям, постам и молитвам. Но, приходит сибирь-зима, приносит снега-морозы, и заметает своими метелями все их белые, черные, шафрановые метафизические истины от нашего взора. И у нас, на гостеприимных столах, как ни в чем не бывало, все также выставляются алкоголь и мясо, а веселые слегка пьяные подружки, не отвергающие секс и приключения, готовы здесь же, за углом коридора или в ванной комнате, почти безвозмездно, показать все чудеса местной камасутры.
Так весело и непринужденно проходят наши вечера и ночи.
А по утрам и днем, малой сапой, мы едем-идём-бредём ничтоже сумняшеся.
Немного помятые и с тяжелой головой, спешим заработать на хлеб наш насущный, смутно припоминая вчерашнее застолье, которое закончилось под утром то ли в веселом караоке баре, то ли в сладострастном стрип клубе, то ли в клубах азарта за карточным столом.
И мы уже не помним, как стояли посреди улицы, махали руками и пытались остановить такси, хотя живем в соседнем дворе, и как более трезвые приятели нас запихивали в тачку, говоря при этом, «командир ты уж довези его до дома! Ну, там чтоб все норм было», и «командир» везет, и за щедрые чаевые любезно дотаскивает нас до квартиры.
Но наши мысли не об этом…
И тем более наши мысли не о себе как о душе, а думаем мы о земном, о том, где взять денег, на шубу подружке, себе на новую машину или ломаем голову, куда слетать на дни длинных новогодних каникул, и чтоб и на этот раз, после случайного секса по пьяни, нас снова обошли стороной венерические темы.
Вот и меня. Увлекла, закружила эта простая, но мне родная и понятная, мирская жизнь.
Прошли годы. И вот мне через год исполниться тридцать и в последнее время я стал свидетелем нескольких смертей. Были это друг, знакомая и еще другие, иногда вовсе чужие мне люди. И я, волею судеб, был близок к ним в дни их ухода из этого мира.
И меня эти смерти необыкновенно взволновали. Хотя я видел много смертей на войне, но здесь прям торкнуло, шаркнуло по сердцу.
Я помню, как в моем детстве, при смерти кого либо, ставилась крышка гроба у подъезда, потом шла церемония по улице с оркестром и похоронным маршем и плачущими по найму людьми. И все в округе знали, что колокол звонит и по ним. Так как в гробах несли и стариков, и молодых, и даже детей.
Но сейчас все по-другому. Благодаря расторопным ритуальным службам, мы почти не видим смерть. И уже не слышим похоронного набата. И нам кажется, что мы будем вечно молоды и темы смерти не для нас.
Мы настолько сосредоточены на себе, что не замечаем, как мимо нас на огромной скорости проносится наша же жизнь.
И вот, она, старуха Смерть, «здрасте – до свидания».
Блеснет в свете луны лезвие ее косы – вжик и мы уже видим себя на столе патологоанатома. И мы в смятении, раздражительности и недоумении.
Смерть не входит в наши планы, но она всегда планирует нас. Такое вселенское правило – все, кто родился, обязательно умрут. И мы с самого своего рождения, находимся в её, Смерти, списках и календарях.
Но говорят, что у Смерти есть свои обязанности, которыми она не может пренебречь, она, как и мы, узница Времени, и в страхе перед Ним обязана собирать и собирать свою жатву. Хочет того она или нет. Да, все мы, живые существа, похоже, живем здесь, как в тюрьме. Правда и условия зоны бывают разные, есть камеры с удобствами, а есть и без оных. Но всё равно, такое впечатление, что это все какая-то темница. Ну да ладно.
Так вот, из жизни уходили эти люди, и я был близок к ним в их этой кончине. Я увидел нечто или может даже мне это нечто показали специально. Я увидел, что те, которые жили свою жизнь нагло бесцеремонно жестко и эгоистично умирали в ужасе, воняя страхом и болью зло и отчаянно цепляясь за жизнь. А те, кто служил людям или Богу, умирали совсем по-другому. С просветленными лицами, улыбкой на лице и от них исходил аромат свежести, умиротворения и видения своего светлого будущего.
Тогда почему-то я странно осознал, что нет разницы между верующим и неверующим. Все следуют некому единому сверхразумному плану. И все верят в Бога. Все. Без исключения. Но у каждого, свое принятие Бога. У каждого в его сердце живет свой, и только свой Бог, свое личное понимание Его. Видим мы Его или наоборот, делаем вид что Его не замечаем. Но все – верим. И всегда будут нас проверять, я думаю даже не проверять, а замерять у каждого, его личный уровень любви. Точнее – уровень веры, надежды и любви.
И вся жизнь наша жизнь, это цепочка экзаменов и смерть как самый главный экзамен в жизни.
Может, мы рождаемся, только для того, чтобы просто достойно умереть? И возможно некоторые не верующие могут быть ближе к Богу, чем верующие?
По крайней мере, эти мои умозаключения, прекрасно оправдывали меня перед своей совестью, которая мне напоминала о том, что и я когда-то встал на свой духовный путь, а потом с легкостью от него отказался и даже почти всё забыл. И когда уколы в мое сердце бывают сильны, то я говорю совести – «Все следует Его путями, которые неисповедимы, и я тоже следую Его дорогами, которые рано или поздно, но приведут меня туда, откуда начинаются все пути для всех странников. И когда настанет мое время, я обязательно стану праведником или, может, даже святым и всего себя посвящу только Ему!» И совесть моя на время замолкает. Наверное, ей нравятся эти мои умозаключения. Поэтому, чтобы слышать это часто, моя совесть в последнее время все чаще и чаще колет мое сердце подобными терзаниями.
Вот такие эзотерические метаморфозы я стал подмечать в последнее время.
Ну, это если у меня не стали вдруг проявляться мои старые боевые друзья – какие-нибудь заболевания психики, которые успешно искажают мои восприятие реальности. И теперь, возможно, всякие там синдромы Фреголи или Капгра, мои постоянные спутники.
Хотя теорий мировых заговоров и вселенских двойниковых подмен я за собой не наблюдаю. Но мей би (всё может быть).
Так или иначе, эти реализации меня зацепили. Я задумался. Ко мне пришла уверенность, что я умру в этом году, не дожив до своего тридцатого Дня Рождения, и мне надо срочно меняться. Ну, чтоб достойно встретить смерть с улыбкой на лице, а не отчаянной злобной гримасой. Не то что бы я решил ходить в церковь и расшибить себе лоб в поклонах, молясь и каясь, а решил изменить свое сердце. Моё жестокое, порочное, твердое как камень сердце.
И еще эти сны.
Ко мне стали приходить необычные сны.
Сны как наваждения.
Сны как видения.
Сны изменили меня.
Глава 4
Я уже сплю. Под пледом мне уютно, тепло и хорошо. Справа где-то далеко за окошечком иллюминатора, проплывает внизу Гренландия. Нас тряхнуло. Воздушная яма. Или Время укололо свой палец спицей. Но я проснулся. Открыл глаза. Разносят, предлагают соки и воды. Вот и мой томатный сок. Ммм… Спасибо! Вкусно-то как. Охлажденный томатный сок на высоте почти 10 тыс. км.
Осмотрелся по сторонам. Старушки, моей соседки, вяжущей спицами, уже нет. Возможно, привиделась она мне во сне. Вот только я одно не могу пока понять. Зачем я решил всё так кардинально поменять в своей жизни. Жил то я хорошо. Даже – беззаботно. Пьяно и сытно. Но может у нас еще есть некие долги, долговые программы. За наше рождение, за землю и воду, за свет и за тьму, за воздух, облака, ветра, за горящие над головой звезды! И вот пришло время платить по долгам.
Но я же занимаюсь благотворительностью, соблюдаю церковные праздники, хожу на выборы депутатов и президента, чем занимаю активную гражданскую позицию.
Поэтому, откуда появились эти беспокойства в моем сердце.
Да, всего скорее, что всё началось со снов.
Кому как, а мне сны не снились. Никогда. Возможно, что сны сняться всем, и мне в том числе, и я просто не помню их поутру. Но, так или иначе, я считал, что сны мне не сняться.
А здесь прям наваждение. Стали сниться сны. И сны очень странные. Как видения. И вся проблема этих сновидений была в том, что они наполняют меня и наполняют. Какими-то новыми способностями, реализациями, возможностями. Иногда один и тот же сон снится и снится. В разных интерпретациях, но снится почти одно и тоже.
Как наше дыхание наполняет маленький воздушный шарик, и он раздувается и раздувается, и даже может лопнуть от чрезмерного внутри его давления воздуха.
Вот так и сны, как ночное дыхание, входили в меня, и оставались во мне. Вздох есть, а выдоха нет. И с каждым новым сновидением, я как будто бы стал наполняться эти снами, стал раздуваться. Прям как воздушный шарик. Мне бы научиться стравливать это повышающееся ментальное психическое эмоциональное давление внутри себя, но я, поначалу, этого делать еще не умел.
И вот сны стали жить во мне как новые реальности, а я жил в них. Как множественное расщепление личности. Точнее – я одна и та же личность, но стал жить в параллельных бытиях. Сначала проблем не было. Но потом, наполнив меня до краев, сны стали меня распирать. Мои тонкие тела, стали испытывать болезненные ощущения. И это стало переноситься на мое грубое физическое тело, на его клетки, ткани, органы и я забеспокоился.
Но ни алкоголь, ни секс, ни наркотики мне не помогали.
И вот я стал искать выход этим снам. Искал и нашел. Я стал писать книги. Ну, сначала просто начал писать страничку за страничкой. Вот какие темы мне сны навевают, о чём они мне говорят, я переношу в свои рассказы, главы, романы.
И как только я стал писать, мне стало легче. При этом, если я очень много работаю над своими текстами, то мне реально не хватает энергетики снов. Если снов нет, то я перестаю творить – не пишется, и упорно жду снов как вдохновение. Но они подолгу могут мне и не являться. Но потом всё равно приходят и я, когда пробуждаюсь, снова и снова пишу, как заправский писатель.
Начинал, повторюсь, не с романов.
Первый литературный опыт был рассказ. Приснился мне сон про мою интернет любовь. Ольгу. И я его записал. «Ольга». Вот так называется мой первый рассказ.
Я его опубликовал в интернете и на меня вышло издательство с предложением о сотрудничестве. Заказали книгу. Я написал роман. Мне заплатили и роман был издан и даже стал, немного так, популярным чтивом.
Меня приняли в творческий союз литераторов и это, вроде как, стало моей официальной профессией.
Вот так я стал писателем.
Мной написано и издано уже два романа. И эти романы стали мне как жизненная дорожная карта, но карта зашифрованная. И у меня, появилось четкое понимание того, что моя новая жизнь заключается в следовании уже написанным или еще только создающимися, но моим же книгам. И следовать я должен не букве, а духу произведения. Так мне нашептывает моя судьба.
В настоящее время я работаю над третьим романом. Назвал «Ника Шестикрылый Серафим». Ярко, очень ярко, приснилась красивая девушка, которая лежит на больших причудливых корнях огромного с шестью ветвями дуба. Она лежит вся такая красивая, и вроде, как и не умерла, а просто уснула, вот как спящая красавица, а я к ней подхожу, беру ее на руки, а вот что дальше происходит не сниться.
Поэтому-то, я пока всего лишь написал первую главу, и книга встала.
Не пишется. Сны перестали ко мне являться.
В последнее время снов нет и, как следствие этого, я пока как-то подзастрял в написании своего нового романа. Даже настойчивые звонки и долгие разговоры моего издателя со мной, не плодотворны. Снов нет. И Муза моя молчит.
Не пишется. А может мне просто лень. И эта лень как защитная реакция моей психики на то, что я чувствую, что я всё-таки неуспешный, неталантливый писатель.
И как следствие того, что я не могу и не хочу себе в этом признаваться, честно принять и серьезно проработать всё это, я ушел в упорное тяжелое отрицание, поэтому-то, наверное, в последнее время я начал задыхаться на уровне своих тонких энергетических потоков. Как будто не хватает мне жизненной силы, праны, эмоций, сил и вкуса жить дальше.
Не пишется. Ко мне пришло время отсутствия жизненных смыслов. Время-штиль. Я растерян. Я не знаю, как мне на это все реагировать. У меня случился жизненный застой.
И даже мои функции ума, памяти, мышления, явно подослабли, и сердце, мое сердце, иногда стало сбиваться с ритма. Аритмия! И вообще я выпал из ритма своей жизни. Жизненная аритмия случилась со мной.
И я всё думаю, размышляю, переживаю – писатель ли я! Может это все блажь?!
Юрист и государственный служащий – профессии согласно двум моим высшим образованиям. Но я ими не стал. А стал я промоутером и продолжительное время занимался шоу бизнесом, организацией концертов и туров звезд зарубежной эстрады. Заработал на этом вполне хорошие деньги. И очень хорошие связи, включая дружбу с мировыми звездами.
Но вскоре, мои музыкальные развлекательные бизнес проекты стали разваливаться. Без каких-либо объяснимых и логически обоснованных причин все стало рассыпаться как карточный домик. А я все продолжал цепляться за шоу-биз и даже перешел на поприще продюсирования музыки, а потом и кино. В этих делах я оказался конченной лошарой и все денежки свои профукал, даже залез в небольшие долги. Ну не более полумиллиона долларов. Не много, конечно, но чувствительно.
Отучился на брокера. Успешно отработал все свои долги на рынке ценных бумаг. Долги отдал и ушел от этой работы. Не мое. Горю я там и чую, что сгорю быстро. Слишком много азарта и тяжелых энергий, денежных махинаций, на этих фондовых и финансовых рынках. Живешь день, а сгорает год твоей жизни. Много зарабатываешь, но и теряешь много. Зарабатываешь деньги, а теряешь судьбу.
И вот теперь я писатель. Прошу – любить меня и жаловать! Шучу.
Ну я понимаю, что я, пока, говно-писатель, который пишет говно-романы, но меня это кормит, поэтому это моё.
Если кого кормит быть палачом, то что тут скажешь?!
Это – его!!!
Кто-то говно-палач, а кто-то, говно-писатель.
У всего и каждого есть свое место в жизни.
И я уже смирился с тем, какой я писатель. И вообще – нет у меня авторитетов в этом мире, нет. Ну, почти нет. Я знаю кто здесь настоящий писатель. И настоящий палач. Может даже писатель и палач в одном флаконе. А все остальные, писатели и палачи, это так, фикция, фиглярство и так далее. Простите меня те, кого из писателей и палачей, я этой своей реализацией обидел, это я так, всё образно, и это просто мои мысли, которыми я не поделюсь ни с кем.
И вот я понимаю, что, не ахти какой я писатель, но я все-таки надеюсь, что явится ко мне, войдет в мою жизнь девушка, которая осветит мою серую никчемную жизнь, своей чистотой и любовью ко мне, и оплодотворит она меня ментально, и я начну в своем сознании вынашивать прекрасные идеи, и на их основе буду писать не менее прекрасные книги, а люди, читающие мои романы, почувствуют себя чуточку счастливее.
Так прекрасно, это людское счастье! Меня греет чужое счастье!
Своего-то счастья у меня нет. Так хоть порадоваться за других.
И стану я в литературе как Толстой или Достоевский.
Но, нет у меня музы, как нет и прекрасных романов, а есть всего лишь моя почти пошлая бульварная беллетристика.
Рефлексирую?! Возможно!
И вот на сегодня в личном я не дореализован, и от того чувствую в сердце своем, щемящее одиночество. Никого не хочу, не ищу и, даже, если появляются возможности или предложения от девчонок, то я отказываюсь. Все не то и не так.
Такой период целибата в моей жизни. Может поэтому и задыхаюсь. Тяжело мужской энергии без женской – нет стимула для развития.
Женщины дают нам, мужчинам, вдохновения, смыслы и вкусы жизни.
А мне, с моим жизненным подходом на сегодня, только что и остается, дальше быть ментально бесплодным, и жить в печали-тоске и писать свои говно-книги.
О… тоскливые говно книги!
А я ведь пишу о любви.
О любви, о которой мне ничего не ведомо.
Материалы для романа беру из своего дневника. Я вел дневник со старших классов. Вот как вошел в мою жизнь секс, так и стал всех своих подружек записывать.
И к двадцать девятому году у меня в жизни было 499 любовницы, подружки или случайных партнеров по сексу.
Хорошее число чтоб остановится.
499
