скачать книгу бесплатно
Закончив приготовления, Эйзенхауэр приступил к операции «Хаски»: Седьмая армия Паттона и Восьмая армия Монтгомери утром 9 июля 1943 года с двух сторон высадились на Сицилии.
Гитлер и Муссолини были застигнуты врасплох.
Пока армии союзников быстро продвигались по слабо защищенному острову, в Риме был созван Большой фашистский совет, на котором на Муссолини возложили ответственность за поражение. По итогам голосования дуче, который до того дня казался единоличным правителем, отстранили от власти. Король Виктор Эммануил сразу вызвал Муссолини во дворец: «Война проиграна», – сказал он. Муссолини там же арестовали и заключили в тюрьму. Падение фашистского лидера было молниеносным.
Между тем 3 сентября войска союзников из Сицилии переправились на континентальную Италию и двигались в направлении Рима. 8 сентября итальянское правительство приняло решение капитулировать. Гитлер не мог этого допустить, и немецкие войска заняли Рим. Итальянская операция завершится 5 июня 1944 года, когда в Рим войдут войска союзников. На следующий день на севере Франции начнется высадка в Нормандии, которая положит конец войне в Европе.
С точки зрения союзников операция в Сицилии преследовала три цели: во-первых, оказать давление на Италию и вынудить ее выйти из войны, оставив Германию в изоляции; во-вторых, облегчить положение советских войск; в-третьих, ликвидировать угрозу со стороны Германии транспортным путям на Средиземном море[94 - Mehmet Tanju Akad. Stratejik Taktik, Teknolojik ve Jeopolitik Y?nleriyle 20. Y?zyil Savaslari II. cilt. Istanbul: Kastas Yayinlari, 1992. P. 398–400.]. Здесь большое стратегическое значение имела Мальта. Она находилась в центре треугольника Ливия-Тунис-Италия и служила форпостом на средиземноморских торговых путях. Расположенная на Мальте британская военная база, препятствуя прохождению немецких кораблей, везущих подкрепление для операции в Северной Африке, сыграла важную роль в поражении Роммеля. Благодаря Сицилийской операции влияние Германии на Средиземном море в значительной степени снизилось[95 - Collins Atlas of Military History. London: Harper Collins Publishers, 2004. P. 136–137.]. Гитлер не только потерял Италию, своего главного союзника в Европе, – его обманули, обвели вокруг пальца, предали.
В том, что Муссолини и вслед за ним Италия вышли из войны, большую роль сыграло доверие Гитлера информации, поступившей из Испании: думая, что высадка начнется не на Сицилии, как он предполагал изначально, а в Греции, как он стал подозревать позже, он перевел туда значительные силы.
Самая хитроумная дезинформация в истории
На самом деле никакого плана высадки союзников в Греции не было.
Еще до начала операции «Факел» все планы разрабатывались с учетом высадки на Сицилии. Гитлер знал об этом и принял меры: его намерение защищать Сицилию (а, следовательно, и Италию) усложняло работу союзников.
Нужно было запутать Гитлера и заставить передумать, отвлечь его внимание и войска от восточного фронта, ослабить оборону Италии.
Для этого британская контрразведка MI5 разработала потрясающую операцию по дезинформации.
Эйзенхауэр в сообщениях союзным командующим в Египте, Тунисе и на Мальте Каннингему, Александеру и Маунтбеттену не указывал, что для высадки будет выбрана Греция вместо Сицилии. На самом деле такой переписки вообще не было. Письма были подложные, план фальшивый. И вообще все, связанное с майором Уильямом Мартином, было фальшивкой, обманом, как говорят разведчики, «фабрикацией».
В карман ему положили заранее купленный билет на двоих в театр, куда он якобы пошел бы через два дня, не будь авиакатастрофы. Девушка на фотографии в портмоне была не его любимой, а секретаршей MI5. Найденные при нем любовные письма написали агенты MI5. Да и невесты у него не было. Все было выдумано согласно сценарию, все было фальшивыми «уликами», необходимыми, чтобы в них поверили немцы.
Также у Уэльвы не падал курьерский самолет, такого самолета вообще не было. Между Британией и штабом в Алжире не было авиасообщения, и ни один самолет союзников не летел в том районе в тот день.
Не было даже никакого Уильяма Мартина. Документы, согласно которым он родился в Уэльсе в 1907 году, были подделаны, вся его семейная история была выдумкой британской разведки.
Тело, которое нашел и передал испанским властям местный рыбак, принадлежало мужчине по имени Глиндур Майкл, умственно отсталому бродяге, жившему на улице. Дата смерти тоже была другой, не 30 апреля. Он отравился (совершил самоубийство или по ошибке съел хлеб с крысиным ядом) и был доставлен в больницу, где скончался 28 января. Предупрежденные MI5 военные судмедэксперты сообщили, что нашли подходящее тело: при вскрытии (учитывая технологии того времени и спешку в условиях войны) не будет понятно, от чего человек умер – от утопления или незначительного количества крысиного яда. Подготовку к тому времени уже завершили, и было принято решение немедленно начать операцию: под контролем военных врачей тело хранили в специальном холодильнике, чтобы помешать разложению[96 - Ben McIntyre. P. 48–52.]. После того, как мертвому бродяге придали вид британского офицера, надели форму, в том числе армейское нижнее белье, в карман положили деньги, включая мелочь (как у любого нормального человека), разместили все подложные документы, его в специальном контейнере погрузили на подводную лодку королевского флота «Сераф». Труп опустили в море (не забыв добавить спасательный жилет и перевернутую надувную лодку, чтобы придать вид крушения самолета) вблизи испанского города Уэльва – и это неслучайно. В британских спецслужбах знали, что немецкое консульство в Уэльве на самом деле являлось базой немецкой разведки. Они рассчитывали, что письмо быстро достигнет адресата[97 - J. C. Masterman. P. 133–137.].
И они не ошиблись. Испанская полиция сообщила о происшествии немцам, а агент абвера в Уэльве – в Берлин. Как мы рассказали, во встревоженном Берлине не поняли, что бумаги фальшивые. Так началась одна из самых хитроумных операций по дезинформации в истории войн и разведки, кодовое название – «Мясной фарш».
Двойной агент: система «дабл-кросс»
Операцию разрабатывали два британских разведчика: Ивен Монтегю и Чарльз Чамли. Монтегю происходил из состоятельной еврейской семьи, изучал право в Гарварде. Когда разразилась война, он поступил на военную службу в распоряжение управления военно-морской разведки на канцелярскую работу. Чамли же был из среднего класса и изучал в Оксфорде географию. Из-за плохого зрения он не смог стать пилотом и сперва был направлен в управление авиационной разведки, а оттуда – в контрразведку, службу безопасности MI5. Оба занимались бумажной работой, но были способны генерировать уникальные блестящие идеи.
Их пути пересеклись в «Комитете двадцати», учрежденном внутри MI5. Отдел возглавлял опытный разведчик Джон Мастерман, и его задачей было в сотрудничестве с внешней разведкой MI6 перевербовывать пойманных немецких шпионов, работавших против Великобритании, то есть делать из них «кротов». Если они соглашались, то об их задержании никому не сообщали, немцы продолжали думать, что те работают на них, но теперь «кроты» передавали в Берлин сфабрикованную «Комитетом двадцати» информацию: искаженную или полностью выдуманную.
Нельзя было дать немцам заподозрить, что сведения сфабрикованы – чтобы сработать, они должны были быть весьма убедительными. Для операций по дезинформации требовались люди, умеющие мыслить нестандартно. Монтегю и Чамли предлагали блестящие идеи. Позже премьер-министр Черчилль для таких, как они, придумает фразу «ум-штопор». Вот они-то и придумали операцию «Мясной фарш». Этот запутанный сценарий сначала получил одобрение командующего войсками союзников Эйзенхауэра, а затем и Черчилля, и поступил в разработку.
Здесь мы встречаем интересную деталь из истории разведки. Со временем «Комитет двадцати» в переписке стали кратко называть «Комитет ХХ», а в коридорах произносить как Double Cross. Это указывало на двойной крест в названии комитета, а в разговорной речи значило «надуть, обмануть кого-то». Старый как мир метод использования двойных агентов, или «кротов», с легкой подачи Мастермана стал известен как «Система ХХ» или «Система дабл-кросс» для обозначения всякого рода дезинформации, перевербовки и прочих дел с «двойным дном».
На сцену выходит двойной агент
Один из таких двойных агентов станет последним звеном в операции «Мясной фарш» и сыграет ключевую роль, когда нужно будет понять, проглотили ли немцы наживку, то есть удостовериться в надежности дела.
Если бы немцы не попались на крючок и не перебросили войска в Грецию, армии союзников в Сицилийской операции ждал бы неприятный сюрприз.
И вот на этом этапе британская разведка задействовала своего самого ценного «крота», внедренного в немецкую секретную службу.
«Кротом», чьим обучением занимался сам Монтегю, был агент немецкой разведки, серб Душан (или, как звали его друзья, Душко) Попов.
Попов работал в связке с начальником резидентуры абвера в Лиссабоне майором Людовико фон Карстхоффом. Португалия была одной из немногих стран, объявивших о нейтралитете во Второй мировой войне. По этой причине Лиссабон кишел шпионами из разных стран.
Монтегю хотел, чтобы Попов сообщил немцам ложную информацию. В немецкой разведке верили (стараниями англичан), что у Попова есть источники в высших кругах, включая королевскую семью, а потому доверяли поступавшим от него сведениям[98 - Ewen Montagu. Beyond Top Secret Ultra. New York: McCann, 1977. P. 70–72.]. Следуя полученным указаниям, Попов передал в Берлин, что в Шотландии начали формировать группу югославских офицеров, которых планировали обучить прыжкам с парашютом. Это, конечно, было ложью. Целью было заставить немцев проанализировать сходство ландшафтов Шотландии и Греции, а, следовательно, навести их на мысль, что высадка начнется не в Сицилии, а в Греции. Немцы так и сделали. Попов узнал об этом от еще одного британского «крота» в абвере, своего близкого друга Йоханна «Джонни» Йебсена, когда они тайно встретились в Мадриде. Он сообщил в Лондон: немецким подводным лодкам отдан приказ двигаться к Криту, морские минные поля у южных берегов Сицилии передвинули на север, ближе к берегам Греции[99 - Dusko Popov. Casuslar Casusu. Istanbul: Koza Yayinlari, 1974. P. 284–285.]. Немцы действительно проглотили «фарш». Сицилийской операции был дан зеленый свет.
Шпионская война на нейтральной территории
Европейскими странами, заявившими во время Второй мировой войны о нейтралитете, помимо Португалии, были Ватикан, Швейцария, Швеция, а также Турция. Испания тоже на бумаге не участвовала в войне, однако Франко, благодарный Гитлеру за помощь в гражданской войне, не скупился на поддержку нацистам. В нейтральных странах агентурные сети смогли спокойно работать, зная друг о друге и ведя друг за другом наблюдение. Стамбул и Анкара, подобно Лиссабону, Женеве, Берну, Ватикану и Стокгольму, стали сценой, на которой разворачивались шпионские операции; в следующих главах мы это увидим. Страны, хранившие нейтралитет, не пошевелив и пальцем, приобретали важные разведданные, наблюдая за деятельностью шпионских организаций. Единственным условием, «красной линией», которую эти страны проводили, было невмешательство чужих секретных служб в их собственные дела.
Эта операция значительно поспособствовала падению фашистского режима Муссолини в Италии, одном из важнейших участников Второй мировой войны, в результате чего Гитлер лишился своего главного союзника. Она обеспечила проведение Сицилийской операции, и силы антигитлеровской коалиции смогли высадиться на Европейский континент.
Однако операция, которая увековечит Душко Попова в истории разведки и приведет к неожиданным результатам, например, к созданию ЦРУ, была еще впереди.
Хочешь развалить команду – присоединись к ней
От других двойных агентов Попова отличала важная особенность: он стал «кротом» добровольно. Когда Берлин вынудил его работать на абвер, он сам пошел к англичанам и сразу начал работать на Лондон.
Ненависть Попова к нацистам зародилась в 1936 году, когда он изучал право в Фрайбургском университете. Там он познакомился с Йоханном Йебсеном, немцем из Гамбурга, который, как и он, был сыном богатых родителей и любил дорогие развлечения и ночную жизнь. Оба были типичными представителями «золотой молодежи»: Попов щеголял за рулем спортивного БМВ, а Йоханн, или Джонни, водил Мерседес 540К с откидным верхом. В студенческом клубе, куда он сначала ходил заводить знакомства с фрайбургскими девушками, Попов начал вступать в ожесточенные споры о свободах со сторонниками нацистов и оказался в тюрьме. Когда расследование гестапо затянулось, Йебсен был вынужден сообщить о случившемся отцу Душко. Тот, используя свои связи, позвонил премьер-министру Югославии, который попросил об освобождении Попова одного из самых могущественных функционеров нацистского режима Германа Геринга. В гестапо Попова отпустили и дали двадцать четыре часа на то, чтобы покинуть Германию. Йебсен приехал проводить Душко на вокзал швейцарского Базеля, откуда тот уезжал в Белград. «Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, просто дай знать», – сказал Душко[100 - Dusko Popov. P. 24–31.]. Примерно через три года, в феврале 1940 года, Джонни позвонил Душко. Они встретились в Белграде.
За эти годы Йебсен стал сотрудником абвера, более того, работал в разведывательно-диверсионной дивизии «Бранденбург». Он долго рассказывал Попову, что он не нацист, и начальник абвера адмирал Вильгельм Канарис – тоже не нацист, а немецкий патриот, что абвер отличается от подконтрольной нацистам службы безопасности СД, что у него не было другого выбора, кроме как согласиться. В абвере накануне оккупации Франции от него требовали отчет: кто из французских политиков враг нацистов, а с кем можно сотрудничать. Правда, в руках Берлина было достаточно информации из Франции, но абвер хотел ее подтвердить из других источников. В Белграде Попов стал известным в посольской среде адвокатом, не мог ли он поделиться тем, что слышал, собрать немного информации? Во время разговора старый друг сказал Попову фразу, которая определит его шпионскую карьеру: «Если ты хочешь развалить команду, лучший способ – к ней присоединиться»[101 - Ibid. P. 50.].
Попов не был рад предложению своего друга, но тот спас ему жизнь несколькими годами ранее, он дал слово. Проявив внимательность на дипломатических приемах и встречах с дипломатами и представителями иностранных компаний, он сумел выделить двух человек, готовых сотрудничать с нацистами во Франции: героя Первой мировой войны маршала Филиппа Петена и бывшего премьер-министра Пьера Лаваля.
Попов написал отчет и отдал Йебсену со словами «это в первый и последний раз». Но тот был настойчив. В Берлине отчет Душко очень понравился, с ним хотели познакомиться и сотрудничать. Он понял, что не сможет уклониться. Нацисты продвигались к Балканам, говорили, что не за горами оккупация Югославии и Греции. Чтобы сохранить семейную собственность в Белграде, где он проводил зимы, и в Дубровнике на Адриатическом побережье, где он жил летом, у него не оставалось другого выхода. Йебсен познакомил его с офицером абвера, которого представил как «майора Мунцингера», сотрудника посольства в Белграде.
Так Попов, которого три года назад нацисты бросили в тюрьму, и который едва от них спасся, начал работать агентом немецкой разведки. Теперь он был в игре.
Но он сделал и кое-что еще. Формула Йебсена «присоединиться, чтобы развалить команду» не выходила у него из головы. Поэтому свой отчет о французах он подготовил в двух экземплярах и один оставил себе. На дипломатическом приеме он подошел познакомиться к первому секретарю британского посольства Джону Дью и рассказал ему, как был вынужден стать немецким агентом. Более того, немцы особо требовали от него информацию об англичанах, с которыми у него были тесные деловые связи. Дью увидел, какая удача к ним пришла, и сказал, чтобы Попов продолжал встречаться с немцами и ждал от него новостей. Когда Лондон дал зеленый свет, Дью познакомил его с Джорджем Летбриджем (кодовое имя «Спирадис»), сотрудником паспортного отдела посольства, а на самом деле – шефом белградской резидентуры MI6. Копию отчета, подготовленного для немецкой разведки, он отдал англичанам – это было его первое дело в качестве двойного агента.
Из плейбоя-адвоката в безжалостного шпиона
Немцы хотели, чтобы Попов, используя свои торговые связи, отправился в Лондон. Для англичан это был уникальный шанс: они могли обучить Попова, узнать, чем интересуется, а, следовательно, что планирует Германия, а также вместе подготовить план по дезинформации немцев. Мунцингер заставлял его зубрить наизусть интересующие немцев вопросы об англичанах, учил простым шпионским трюкам вроде использования симпатических чернил, а тот передавал все Спирадису. В «Комитете двадцати» для Попова сразу придумали «друга-дипломата из Югославии», который поможет ему найти источник информации в Лондоне, – в этом они были мастера.
Под предлогом подготовки к поездке Попов часто посещал британское посольство в Белграде. Когда эти визиты стали слишком частыми, Йебсен предупредил его: Мунцингер, подозревая, что тот работает на англичан, устроил на ним слежку. Сколько раз за последние недели он ездил к англичанам, сколько у них находился – все было отражено в отчете. Хорошо, что шпион, который за ним следил, передал свой отчет Йебсену. Тот не станет отправлять его полностью, однако Попов должен быть осторожен: ведь шпион, которому поручили за ним следить, – это старый шофер семьи Попова Божидар. Божидар, который учил юного Душко водить машину, продал его за две тысячи динаров. Да, Йебсен был уверен, ведь оплату производил он. Он же получил отчет.
Душко был поражен. Значит, не просто так сломался его БМВ, едва он приступил к работе, и старый ленивый водитель его отца, раз уж семья в Дубровнике, вызвался возить его на отцовском Бьюике всюду, не только к женщинам, но и к британскому послу. Он тут же составил план. Раз его не пожалели, он тоже будет безжалостен. Попов разыскал двух своих подзащитных из преступного мира, которых он в свое время спас от тюрьмы, оба они были ему благодарны. Следующим вечером он послал шофера отнести письмо приятелю за пару кварталов. Пришедшие наутро полицейские сообщили, что водителя его семьи застрелили работники железной дороги при попытке ограбления помещений станции. В воспоминаниях Попов напишет: «Семьи у него не было, цветы на похороны отправил только я. Так был убит, по-видимому, первый югославский коллаборант»[102 - Dusko Popov. P. 57–62.].
Из этого случая Попов понял еще кое-что. Его друг Йебсен, который привел его в абвер, знал, что он установил связь с британской MI6, однако покрывал это и не пытался препятствовать. «Лучший способ развалить команду – к ней присоединиться», – теперь он лучше понимал смысл этих слов. Как и то, что Йебсен тоже был готов играть в двойную игру…
Немцы проинструктировали Попова, что во время лондонской операции ему следует работать с лиссабонской резидентурой. В Великобритании у них не было достаточно надежных агентов, чтобы контролировать Попова, поэтому операцию будут вести из Португалии. В Берлине ему дали кодовое имя «Иван». Его куратором будет начальник лиссабонской резидентуры майор Людовико фон Карстхофф. В столице нейтральной страны проходу не было от шпионов и сотрудников разведок. Для получения визы ему нужно было какое-то время ждать в Лиссабоне. Вместе с вопросами, ответы на которые были нужны нацистам, Карстхофф дал Попову специальный фотоаппарат фирмы «Лейка».
Информация, которую Попову предстояло узнать, обладала высоким уровнем секретности. Каковы защитные укрепления на тех берегах, где планировалась высадка, где расположены военные аэродромы в Англии, Уэльсе и Шотландии, каких моделей самолеты на них базируются и в каком количестве, что собой представляют оборонительные линии в военных и торговых портах, данные о военных кораблях, минных полях и так далее.
Начиналась опасная игра.
Когда была получена британская виза, начался второй акт. В Лондоне Попова долго допрашивали англичане. Сперва его представили ветерану Первой мировой войны, а ныне директору MI6 Стюарту Мензису и директору MI5 Дэвиду Петри, бывшему сотруднику Индийской имперской полиции (Индия в те годы еще считалась колонией). Было решено, что Попов сохранит связь с MI6, однако будет работать в структуре MI5 при комитете «Дабл-кросс», то есть, будет заниматься дезинформацией.
«Ивану», куратором которого с немецкой стороны был Карстхофф в Лиссабоне, британская разведка назначила куратором Билла Мэттьюса и дала кодовое имя «Трицикл» – велосипед на трех колесах. Причина такого выбора была в том, что ему предстояло самому выбрать двух агентов и стать главой агентурной ячейки из трех человек. Одной из трех была Герда Салливан (кодовое имя «Желатин»; в воспоминаниях Попов напишет, что она была единственной женщиной, в которую он действительно был влюблен). Отец Герды был австрийским нацистом. На основании этой связи Попов рекомендовал ее абверу и сделал двойным агентом. Следом за ней в абвер взяли другого агента Дика Меткафа (кодовое имя – «Воздушный шар»).
Шеф британской внешней разведки Стюарт Мензис был счастлив, что в немецкий абвер под управлением его противника Вильгельма Канариса теперь внедрен их агент, даже несмотря на то, что сами англичане ничего для этого не делали, он пришел сам. При этом он и не подозревал, что в это же время глава НКВД Лаврентий Берия уже разместил собственных шпионов на ключевых постах в MI6 и министерстве иностранных дел (об этом мы узнаем впереди).
Попов немедленно принялся за дело.
В Лондоне он на немецкие деньги открыл подставную компанию, занимавшуюся импортом и экспортом, отсюда он с помощью выделенного MI5 секретаря отправлял в Лиссабон военные тайны. Для убедительности эти «тайны» отчасти содержали правду (которую немцы так или иначе знали), а ключевые сведения были сфабрикованы с целью дезинформации.
Задание Берлина: переезд в США
В мемуарах Попов рассказывает, что благодаря его сведениям немцы сбрасывали тонны бомб на фальшивые аэропорты, где в ряд были выстроены картонные макеты самолетов. Точно так же, сообщая о боевой подготовке несуществующих британских дивизий и местонахождении батарей зенитных ракет без снарядов, он направлял немцев к несуществующим целям и заставлял их впустую тратить средства, силы и время.
Однако британцам становилось все труднее.
Случилось то, чего все боялись. 6 апреля 1941 года гитлеровские войска с территории Венгрии, Румынии и Болгарии, с которыми у них было соглашение, начали оккупацию Югославии и Греции. На самом деле, если бы итальянская армия успешно завершила операцию по захвату Греции, которую начала с территории Албании еще в октябре 1940 года, Гитлеру не пришлось бы посылать подкрепление. Однако итальянцы спасовали перед гораздо более слабой греческой армией. Поэтому Гитлер был вынужден направить в Грецию и Югославию расположенные в Болгарии части, которые он планировать использовать для нападения на Советский Союз. Через несколько месяцев Гитлер, нарушив договор о ненападении, который подписал со Сталиным в 1939 году, вторгся на территорию, где раньше него потерпел крах Наполеон: начавшаяся 22 июня 1941 года операция «Барбаросса» войдет в учебники как самая масштабная сухопутная операция в военной истории[103 - Далее мы увидим: два в высшей степени компетентных шпиона Берии, Леопольд Треппер в Швейцарии и Рихард Зорге в Японии, независимо друг от друга с точностью до дня сообщали в Москву о нападении Гитлера. Однако Сталин доверял не западным агентам – убежденным коммунистам, а своему договору с Гитлером. Он считал агентов сторонниками Троцкого – это было не так, однако подозрения Сталина не оставляли.].
Да, СССР вступил в войну, силы Гитлера разделились надвое, однако это не решало вопрос изолированности Британии, у которой средства подходили к концу, а у премьер-министра Уинстона Черчилля не получалось убедить президента США Франклина Рузвельта вступить в войну.
В тот момент произошла цепочка любопытных событий.
Абвер хотел, чтобы Попов покинул Британию и начал работу в США, там он был им нужен больше. К тому же там он не станет работать с другим немецким агентом, а будет передавать всю информацию напрямую в Берлин.
Также немцы познакомили его с ранее неизвестной технологией, применяемой для шпионажа. «Ты первый ее опробуешь», – обрадовал Попова Карлстхофф. Благодаря особой технологии фотографирования целые страницы текста можно было уместить в «микроточке» (Mikropunkt), например в точке буквы i, таким образом, микроточку наклеивали в любой текст или на определенное место ручки, очков, сумки, а затем увеличивали и прочитывали[104 - Сегодня, когда в наших телефонах хранятся миллионы страниц текста и тысячи фотографий, эта технология может показаться примитивной, но в то время это был настоящий прорыв, ведь тогда еще не было компьютеров. Конечно же, британцы сразу узнали об этом изобретении немцев.]. Так что ему больше не нужно было выучивать наизусть сотни вопросов, на которые в Америке нужно было найти ответы, – все было записано в «микроточке».
Никто не поверил в возможность атаки на Перл-Харбор
Тем не менее, просматривая вопросы, Попов обратил внимание: часть информации, интересовавшей немцев, как и следовало ожидать, касалась портов, аэродромов, флота на Атлантическом океане; однако значительная часть вопросов была связана с Тихоокеанским побережьем. Немцы даже хотели, чтобы Попов съездил на Гавайи и передал сведения оттуда. Некоторые вопросы касались Перл-Харбора – базы Тихоокеанского флота на Гавайях[105 - J. C. Masterman. P. 196–197.]. В абвере Попову не сказали, зачем им эти сведения.
Однако при подготовке к отъезду в США он встречался в Лиссабоне со старым другом Йебсеном, и их разговоры помогли ему соединить кусочки головоломки. Берлин направил Йебсена с разведывательным заданием в Италию. Причем на самом деле это было нужно не Берлину, а Токио. Задание возникло после того, как министр иностранных дел Японии Ёсукэ Мацуока в марте приехал в Берлин и встретился с министром иностранных дел Иоахимом фон Риббентропом. На самом деле японцы хотели ехать сами, но поскольку они привлекли бы большое внимание на юге Италии, абвер вызвался быть посредником[106 - Dusko Popov. P. 166–167.].
Что было нужно японцам в Италии?
Несколькими месяцами ранее, утром 11 ноября 1940 года, авианосец «Илластриес» под командованием адмирала Эндрю Каннингема в сопровождении нескольких кораблей покинул берега Мальты и быстро направился к Италии. За 300 километров до военно-морской базы в Таранто в воздух поднялись самолеты: две эскадрильи, сначала из двенадцати, затем из девяти торпедоносцев нанесли удары по хорошо защищенной базе и потопили несколько военных кораблей, еще несколько повредили[107 - Christopher P. O'Connor. A Taranto-Pearl Harbor Connection // Naval History Magazine. 2016. December. Volume 30. N6. URL: https://www.usni.org/magazines/navalhistory/2016-12/taranto%E2%80%93pearl-harbor-connection.].
Ущерб итальянской базе был невелик, однако это был первый в истории случай нападения авианосца на военную базу. Теперь, каким бы защищенным ни был порт, корабли в гавани не могли быть в полной безопасности.
Попов сложил в уме интерес японцев к атаке Таранто и вопросы о Перл-Харборе в своем списке, вспомнил, что Япония испытывала растущий дефицит топлива, и сообщил в Лондон: японцы могут напасть на американскую базу Перл-Харбор[108 - Dusko Popov. P. 174.]. Между тем шел июль: гитлеровская армия двигалась вглубь России.
«Мы передадим, – ответили в Лондоне, – однако американцы потребуют от тебя деталей, тогда и расскажешь».
Не могла ли Британия придержать информацию о нападении, не надеялась ли она, что США таким образом вступит в войну против стран «оси» – Германии, Италии и Японии? До сегодняшнего дня неоспоримых доказательств не найдено. Тем не менее, британская разведка не очень настаивала на важности сообщения о Перл-Харборе, во многом из-за того, что уже устала от несговорчивой позиции американцев. У MI6 были натянутые отношения с ФБР[109 - Thomas F. Troy. Wild Bill and Intrepid – Donovan, Stephenson and the Origin of CIA. New York: Yale University Press, 1996. P. 36–37.].
В те годы у США не было единой внешней разведслужбы. В штабах вооруженных сил были свои отделы тактической разведки. А внутренней и контрразведкой занималось Федеральное бюро расследований – ФБР. Во главе ФБР с самого его основания в 1935 году стоял Эдгар Гувер, до этого еще с 1924 года руководивший предшественником ФБР – Бюро расследований министерства юстиции США. Он создал доселе невиданную систему, которая была построена на параноидальной подозрительности и усиливала свое влияние путем шантажа политиков, чиновников и журналистов собранными на них досье (зачастую включавшими подробности личной жизни). Своих жертв Гувер объявлял либо коммунистами, либо гомосексуалистами (хотя сам был геем) и выбрасывал их из общественной жизни. Впоследствии президент Гарри Трумэн назовет Гувера «наше гестапо», но тот переживет на своем посту и Трумэна.
Гувер не поверил Попову. Хотя британцы по официальным каналам подтвердили, что он является их агентом высокого уровня внутри немецкой разведки, Гувер относился к Попову как к немецкому шпиону. Он заявил, что Попов ведет беспорядочную жизнь и представляет угрозу безопасности. (В США у Попова был роман с французской киноактрисой Симоной Симон, и он по привычке переезжал с одной вечеринки на другую.) К тому же Гувер не любил англичан и не верил их разведданным. Поехать на Гавайи Попову он тоже не разрешил.
В итоге Гувер не передал эту важную информацию ни президенту Рузвельту, ни другому высокопоставленному лицу в правительстве. Даже когда в море вышли шесть японских авианосцев, американская военно-морская разведка считала, что целью была нефть на островах Ява и Суматра, а также олово и каучук в Малайзии. Гувер продолжал делать вид, что ничего не происходит, и не воспринимал всерьез сведения, поступавшие от британцев через Попова. Военно-морская разведка, которая смогла взломать код японской шифровальной машины «Пёрпл», даже сообщала 6 декабря, что среди целей японцев может быть и Перл-Харбор. Тихоокеанский флот получил предупреждение, однако если военные базы в Панаме и Сан-Франциско принимали меры предосторожности, то на Филиппинах и Гавайях, находившихся к японцам гораздо ближе, и не думали это делать[110 - Mehmet Tanju Akad. P. 437.].
В итоге 7 декабря 1941 года Япония напала на Перл-Харбор. В этой атаке, которая до теракта Аль-Каиды 11 сентября 2001 года была крупнейшим нападением на США, погибли 2400 американцев. 12 военных кораблей затонули, 9 получили значительные повреждения, были уничтожены 164 самолета. В Перл-Харборе японцы применили ту же тактику, что британцы годом ранее в Таранто, только в гораздо большем масштабе. Пройдут годы, прежде чем американцы начнут связывать этот тяжелый удар с подозрительностью Гувера[111 - Thomas O'Toole. Did Hoover Know of Pearl Harbor? // Washington Post. 1982. December 1. URL: https://www.washingtonpost.com/archive/lifestyle/1982/12/02/did-hoover-know-of-pearl-harbor/7510d069-2ac9-4512-a543-d2ce1aceca7c/?utm_term=.3d72e90ba472.].
На следующий день, 8 декабря 1941 года, США объявили войну Японии, и ход Второй мировой войны начал меняться.
Послужил ли Попов причиной создания ЦРУ?
На самом деле еще в начале войны Рузвельт понял, что США необходима служба внешней разведки. Миграция в США, начавшаяся с приходом к власти нацистов, увеличивалась после каждой новой оккупации и аннексии, и посольства уже не могли с ней справиться, требовалась отдельная полувоенная организация.
С этой целью Рузвельт еще в середине 1940 года направил в Лондон героя Первой мировой войны полковника Уильяма Донована по прозвищу «Дикий Билл», чтобы он мог перенять опыт британцев. В результате в июне 1941 года был создан Отдел координации информации. Но после вступления США в войну потребности изменились. Чтобы поддержать диверсии и движение сопротивления в оккупированной нацистами Европе и оккупированной Японией Юго-Восточной Азии, нужны были организации, способные управлять партизанским движением. В июле 1940 года, через месяц после падения Парижа, Черчилль со словами «А теперь подожгите Европу!» подписал указ о создании Управления специальных операций (УСО), которое в целях секретности входило в структуру Министерства экономической войны. А в июне 1942 года Рузвельт распорядился реструктурировать Отдел координации информации под новым названием «Управление стратегических служб» (УСС); директором остался Донован[112 - Thomas F. Troy. P. 19–20.]. УСС и УСО начали работать сообща.
Как и УСО, УСС было, скорее, не разведывательной службой, а отделом специальных операций. Они собирали и разведданные, однако основная их работа заключалась в другом. Они поддерживали антигитлеровское сопротивление на Балканах, работали также и в Турции – следили за транспортными путями в Эгейском море. Один из будущих основателей ЦРУ, офицер военно-морских сил Фрэнк Виснер, работал агентом УСС в Турции. Будучи главой резидентуры в Стамбуле, он отвечал за операции не только на Эгейском море, но и во всей Юго-Восточной Европе, включая черноморские проливы и запад Черного моря. В частности известно, что именно Виснер предоставил разведданные, позволившие союзникам в августе 1944 года атаковать район города Плоешти – центра нефтяной промышленности Румынии, важнейшего источника топлива для Германии[113 - Thomas Smith. Jr. Encyclopedia of Central Intelligence Agency. New York: Facts on File Inc., 2003. P. 245.].
Виснер возглавлял группу агентов, которые в конце Второй мировой войны интегрировали шефа нацистской разведки, перебежчика Гелена и его организацию в структуру американских спецслужб. С переходом «Организации Гелена» на сторону США американцы неожиданно приобрели громадную агентурную сеть в Европе и Азии. Когда администрация США в 1947 году приняла решение о создании ЦРУ, оно было создано как раз на основе УСС.
Отказ ФБР передавать в Белый дом сведения Попова о базе Перл-Харбор послужил причиной того, что ЦРУ создавали как организацию, сфокусированную на внешней разведке, отдельную от служб внутренней разведки и способную передавать информацию напрямую президенту.
Начало конца: высадка в Нормандии
Попов вернулся из США разочарованным. Тем временем положение дел в Европе начало меняться.
Как мы увидели ранее, успех Монтгомери в отражении атаки Роммеля в Египте уничтожил веру в непобедимость гитлеровских армий. Более того, Гитлеру впервые не удалось взять стратегически важный объект – Суэцкий канал. А отступление немцев после Сталинградской битвы означало, что азербайджанскую нефть Гитлер тоже не получит. Союзников стало меньше, враги объединились. Ресурсы понемногу заканчивались.
В это время Йебсен, приведший Попова в абвер, сообщил ему, что тоже хочет работать двойным агентом на англичан. С подачи Попова его взяли в штат под кодовым именем «Артист». Он находился в Берлине, в очень опасном положении. Благодаря работе Попова и Йебсена британцы в конце 1943 года смогли узнать, где немцы производят свои первые крылатые ракеты FZG-76, каковы их дальность полета и технические характеристики. Позже, под названием «Фау-1», эти ракеты откроют космическую эру.
В феврале 1944 года нацистская военная машина в первый раз получила тяжелый удар не на фронте, а в штабе. После ожесточенного спора Гитлер снял с должности начальника абвера адмирала Канариса. Дело не ограничилось увольнением и арестом: Гитлер подчинил абвер рейхсфюреру СС Гиммлеру. Теперь внешняя и военная разведка Германии входила в структуру СД, которая главным образом занималась полицейским розыском и контрразведкой[114 - Heinz H?hne. Canaris-Hitler's Master Spy. P. 552–554.]. Эта ситуация сильно затруднила поток и анализ разведданных в то время, когда армии союзников после Италии планировали высадку во Франции.
Гиммлер уже долго говорил Гитлеру, что Канарис – противник нацистов, однако последней каплей стало происшествие в Турции. Когда второй человек немецкой разведки в Турции и всем регионе Эрих Фермерен и его жена сдались шефу резидентуры MI6 и перешли на сторону врага, это вызвало настоящий переполох. Британцы в целях пропаганды допустили «утечку» о том, что Фермерен помимо списка агентов выдал и немецкие шифры, используемые для военной коммуникации[115 - См. глава вторая «Обманщики-Ромео: привлекательные шпионы для зрелых дам».].
На самом деле коды зашифрованной связи между Центром и агентами Германии на местах англичанам уже давно выдал Попов. Шифры аппарата «Энигма» уже были взломаны (хотя немцы считали, что это невозможно). Немецкая коммуникация уже не представляла проблемы, британцы хотели оказать моральное давление.
Ведь эти шифры уже были не так важны для армий союзников. На подходе было гораздо более крупное событие – высадка во Франции под кодовым названием операция «Оверлорд». Как перед высадкой в Италии и операцией «Факел» союзники, применив тактику психологической войны, сбили немцев с толку операцией «Мясной фарш», так и накануне «Оверлорда» была проведена операция по дезинформации. Целью операции, получившей название «Фортитьюд», было убедить немцев, что высадка во Франции произойдет в проливе Па-де-Кале, где расстояние между английским и французским берегами минимально. Так они отвлекут внимание (и войска) от настоящей точки высадки, находящейся южнее, в Нормандии.
Для этого «Комитет двадцати» решил, что сообща будут работать два их опытных агента: Попов и испанец Хуан Пухоль Гарсия[116 - Dusko Popov. P. 306.].
Однако в самом начале Попов столкнулся с серьезными трудностями. После ареста Канариса абвер лихорадило, начались внутренние чистки. В Берлине арестовали еще одного британского двойного агента, который на допросе мог бы выдать Попова. В то же время пришла новость, что гестаповцы схватили Йебсена из-за махинаций с деньгами. Лондон тут же остановил всю деятельность Попова: они не могли так рисковать.
Поэтому в дезинформации противника перед высадкой в Нормандии, которая положит конец войне в Европе, главную роль сыграл Хуан Пухоль.
Дезинформация, сокрушившая Гитлера
Кодовым именем Пухоля в немецкой разведке было «Аларик Арабель», а в британской – «Гарбо».
Пухоль родился в Барселоне и был каталонцем. Во время гражданской войны он возненавидел как коммунистов, так и фашистов. Когда началась Вторая мировая война, он отправился к британцам и сказал, что готов на них работать. Те отнеслись к нему с подозрением и отклонили его предложение. Тогда он решил пойти другим путем: Пухоль был решительно настроен бороться против режима Франко в одиночку, находясь в тени. Представившись по фальшивому удостоверению сотрудником посольства Испании в Лиссабоне, он получил дипломатический паспорт – тогда это сделать было проще[117 - Tomas Harris, Mark Seaman. Garbo: The Spy Who Saved the D-Day. Toronto: Dumdum Group, 2004. Р. 46.]. Взяв паспорт, он рассказал в посольстве Германии, что является верным сторонником правительства Франко, по работе часто ездит в Лондон и готов послужить делу нацистов.
Сотрудники абвера не были такими избирательными. Мадридская резидентура абвера, которая на фоне бурной активности в Лиссабоне выглядела бледно, была рада заполучить шпиона, который передавал бы информацию о британцах. Берлин тоже дал добро. Пухоля тут же оправили на ускоренные курсы подготовки шпионов: как писать сообщения невидимыми чернилами и читать их, как замечать слежку и уходить от нее, способы организации явок и другие базовые умения. Затем, вручив небольшую сумму денег и ключи к шифрам, ему сообщили задание: он должен был поехать в Лондон и оттуда создать сеть осведомителей, охватывающую всю страну[118 - Agent Garbo // United Kingdom Security Service, MI5 History. URL: https://www.mi5.gov.uk/agent-garbo.]. Пухоль в Лондон не поехал. Вместо этого он направился в Лиссабон, купил туристический путеводитель по Великобритании и засел в Лиссабонской городской библиотеке. Он читал про Великобританию и Лондон все, что смог найти, включая журнальные статьи, смотрел в кино сводки военных новостей. Сверяясь с маршрутами британских железных дорог, он готовил отчеты о дорожных расходах, будто куда-то ездил, и высылал немцам.
Такие лихорадочные усилия преследовали свою цель: Пухоль создал воображаемую агентурную сеть и, ни разу не побывав в Британии, продавал Германии несуществующую информацию. Немцы были очень довольны. Сведения, хотя и ложные, были настолько убедительными, что британцы, взломавшие немецкие шифры и перехватывавшие особо важные секретные сообщения «Ультра», сами в них поверили. MI5 даже начала охоту на крота, чтобы разоблачить шпионскую ячейку, о существовании которой они не подозревали. Но затем они поняли, что эта «ячейка» сообщает немцам дезинформацию: однажды немецкие военные корабли гонялись в море за несуществующим флотом.
В итоге в апреле 1942 года англичане нашли Пухоля и привезли в Лондон. Не каждый день попадается агент с такой фантазией. Его сразу приняли на фабрику дезинформации «Комитет двадцати», где его куратором стал владевший испанским Томас Харрис. Они хорошо сработались и начали сочинять вместе. В какой-то момент немцы получали информацию от двадцати семи несуществующих осведомителей. Среди них был и бортпроводник Королевских голландских авиалиний, и живущий в Глазго венесуэльский бизнесмен – все вымышленные лица. Когда немцы как-то поинтересовались, почему им не сообщили, что британские корабли вышли в море, у Пухоля был готов ответ: информатор умер. В качестве доказательства он отправил выдуманный некролог, напечатанный в местной газете.
Работая под началом британцев, Пухоль теперь передавал и настоящие разведданные, это укрепило его надежность в глазах немцев. Если у кого и искать точные данные о приближающейся высадке союзников, так это у Пухоля.
