скачать книгу бесплатно
Тот упал перед ним на колени и заревел, моля о пощаде, ползая и хватаясь за полы кафтана.
– Со мной что хочешь делай, а девок не погань, – бормотал он, размазывая кровь по лицу.
– А ты бы пощадил моих женщин, случись всё по–твоему? Вот то–то и оно! Умей проигрывать. Оскопить и выжечь на лбу знак насильника, – приказал Медведь.
Старый Медведь велел вывести всех, теперь уже своих, рабов. Вышли и все жители селения. Стоя перед толпой, он громко объявил:
– Волею, данной мне как победителю, объявляю!
Хозяином Рода ставится мой сын Легонт. Рода Барсука больше не существует. Земли Рода отходят Легонту. Легонту плыть в Род Рыси и брать в жёны дочь Конунга Рыси – Селину. Да будет так!
Стоявшие перед Конунгами люди оцепенели и боялись пошевелиться, чтобы не навлечь на себя ещё большую беду.
– Разойдись по местам! – заорал старший над рабами.
5 глава
Я ни сном ни духом не ведала о произошедших событиях. Лежала в своей норке, в очередной раз наказанная матерью. Лёжа в коротенькой рубашонке на топчане, я распевала знакомые песни. Вместо отсутствующих в этом мире вещей я распевала «ла – ла – ла» и «ту – ту – ту», и вдруг ко мне в комнату врывается огромный, лохматый, вонючий и пьяный мужик.
Я никого не ждала…
Я царапалась и кусалась, орала и драла его, как медведь липку. Он дважды меня терял и ловил. Я в борьбе за честь, свободу и достоинство потеряла рубашку, клочки волос. Он – побольше. Мои руки не вмещали его кожу под ногтями, волосы с головы и бороды не вмещались в руках. Хватать было нечем. Он орал, как лось, я визжала, срывая голос…
Тут он изловчился и завернул меня в мою же медвежью шкуру. Взвалив на плечо, вынес из комнаты. Я орала благим матом и в прямом, и в переносном смысле:
– Продали, твари, волки позорные!
И еще столько новых слов вспомнила, как будто я урка с сорокалетним стажем.
Я последний раз увидела свой Род. Мама плакала, а отец сложился пополам от смеха, как и всё население. Я второй раз теряю семью!
Я потеряла сознание…
Мы плыли несколько дней и ночей. Каждый день приходили новые женщины и, снимая с меня мерки, уходили. Потом приносили готовые вещи. Со мной никто не говорил. Меня каждый день мыли, одевали и заплетали. Что–то не похоже, что в рабы везут. Оставалось одно – будут есть. О замужестве не было и мысли. Разве замуж так берут?
«ГАРЕМ!!!» – зашуршало в голове.
Наряды были великолепны. Одних платьев – штук десять. Куда везут–то? Наконец приплыли, и струги встали на месте. Зашли сразу несколько женщин и одели очень тяжёлое платье, на голову – какую–то шапку. У меня подгибались ножки. Вошёл молодой мужчина и, взяв меня на руки, осторожно прижал к себе. Он так и шёл, не спеша и обнимая меня. Руки его чуть подрагивали, но он даже глазом не моргнул в мою сторону. Он нёс меня по палубе как Богиню! В конце передал через борт «Коту Драному», но я не стала драться. Платье было тяжёлым, да и шапка на глаза налезала. Меня поставили посреди дома. За столом сидело человек десять – с ними и этот, ободранный. Все смотрели на меня и улыбались. Радовались, наверно…
– Вот и жена молодая. Легонт, как Род назовёшь? – спросили «драного», усмехаясь в бороды.
– Вот хозяйка пусть и называет. У неё это так красиво получается, витиевато. Заслушаешься! – сказал мой теперь уже муж, дуя на расцарапанные руки.
– Ёшкин кот! – только и смогла я пролепетать.
– Так и назовём – Род Камышового Кота. Цвета: рыжий, зелёный, серый!
Они встали, выпили и вышли из дома. Я была в шоке! Показала себя! После того, как все вышли, я, кое–как переставляя свои непослушные ножки, смогла подойти к лавке и сесть. Мысли куда–то быстро бежали, минуя мою голову.
6 глава
– Вот это попала, показала себя со всех сторон, дура старая, – шептала я себе под нос, пытаясь что–то придумать, чтобы выкрутиться.
В хибарке было подозрительно тихо, только мухи лазали по еде на столе.
– Надо поесть, а то потом не дадут, – прошептала я, садясь за стол.
Немного подкрепилась – и стало веселее.
– Эй, кто здесь? Идите все ко мне! – крикнула я негромко.
Тут же прибежало десяток мужиков и десяток женщин.
– Кто здесь старший? – спросила я подошедших.
– Вы, госпожа, – ответили нестройно.
– О, как! А кто за всех вас отвечает? Старший есть? – вновь спросила, уже догадываясь, что скажут.
– Нет, госпожа Селина. – ответили хором.
– Где Легонт? – вновь задала вопрос.
– Ушли на стругах, и Легонт, и гости Конунги, – ответила мне немолодая, но вполне опрятно одетая женщина.
– О, как! Все удрали, а мне расхлёбывать. Начнём тогда потихоньку. Кто со мной говорит? – спросила я, повернувшись к той, что ответила на последний вопрос.
– Малина, бывшая хозяйка бывшего Рода Барсука, теперь – раба Рода Камышового Кота, – ответила она, разглаживая руками несуществующие складки передника.
– Какое сладкое и красивое имя! Тебя назначаю домоправительницей. Тебе отвечать за всё происходящее в доме. За припасы, еду на столе, скотину, рабов, одежду, протопку печей, барахло. Ты всё знаешь здесь, тебе и отвечать передо мной, – свалила я со своих плеч обязанности.
– Кто готовил мясо? – тут же принялась я весело командовать.
Вышла молодая женщина и спрятала руки под передник, ожидая приговора
– Мясо отменное, будешь всегда готовить только мясо. Отвечаешь за его сохранность, наличие и качество.
– Кто готовил овощи? – продолжила я, щурясь на стоявших в шеренгу напротив меня женщин.
Вышла женщина средних лет и опустила голову.
– Овощи хороши, в меру проварены, отвечаешь за них. Сохранность, готовку и припасы. Чтоб всегда хватало.
– Хлеб, кто пёк хлеб? – спросила, как учитель на уроке у нерадивых учеников.
Вперёд шагнула пожилая женщина.
– Хлеб хорошо пропечён и не засушен. Отвечаешь за муку, хлеб и зерно. Можете убирать со стола и мыть посуду.
– Хочу ввести закон! – сказала я громче. —
Каждый перед едой моет руки со щёлоком и смывает проточной водой. Мне не нужны засранки за столом. Ногти стричь. Мне после трапезы тоже подавать воду для споласкивания рук, и на плече у вот этой скромницы должен висеть чистый кусок холста, – я указала на маленькую девушку.
Молодка убежала выполнять.
– Дальше. Отпустим мужичков. Скотники есть? Сосчитать, сколько чего в наличии. У коз вымыть и впредь мыть вымя тёплой водой и вытирать насухо перед дойкой. Вычистить конюшни, я пойду смотреть в туфельках. Что прилипнет, то и съедите. Идите выполнять, – махнула рукой в их сторону.
Два мужичка, поклонившись мне в ноги, убежали.
– Кто сторожа? – спросила, вглядываясь в небритые лица, заросшие нечёсаными бородами.
Вышли четверо мужичков.
– А остальные кто? – удивилась я оставшимся мужичкам.
– Мы охотники и рыболовы, – вышли четверо мужчин.
– Тунеядцы. Что б ни делать, лишь бы ничего не делать. Мы пойдём другим путём. Другие четверо, значит, сторожа. Так. А мы по–другому сделаем. Ты, – я указала на сильно избитого мужчину, – будешь старшим. Составь график выхода сторожей, и кто ходит за продуктами. Ставишь двоих с утра, двоих после дойки, двоих в ночь, до петухов. Двое отдыхают после ночи до завтрака. Затем с ночными и вечерними идут на охоту и рыбалку. На столе должна каждый день быть свежая убоина и рыба в достатке. Никто не должен голодать. Что не понятно, спрашивайте. Одну неделю буду объяснять и показывать. Кто откажется выполнять мои указания, отправлю на конюшню и приз получите. Двадцать плетей каждый день, до тех пор, пока не дойдёт. Я решения не меняю. Идите на рабочие места, – отпустила я испуганных мужиков.
Мужики также, поклонившись мне в ноги, убежали.
– Дальше. Женщины. Вот здесь для меня самое интересное. Чем занимались при старом Конунге, кроме как ублажали? – заинтересовалась я строем из женщин.
– Я плету кружева. Все ваши вещи украшены моими кружевами, – вышла вперёд красивая молодка, она же и готовила мясо.
– Хорошо, будешь и дальше заниматься кружевами, – решила я.
– Я шью по коже и мехам, – вышла из толпы та, что хлеб печёт.
– Ты тоже остаёшься заниматься мехом и кожей, – согласилась я.
– Я вышиваю бисером и стеклярусом парадные вещи. То, что на вас, это я вышивала. Там и другие вещи есть, – с гордостью в голосе сказала высокая и очень худая женщина.
– Так это ты мне сотворила это каменное чудовище? Я ходить не могу, такое оно тяжёлое, – отметила я со стоном.
– Я не виновата, так по закону положено, – испугалась она на мои слова.
– Я тебя не виню, но снимите с меня это каменное чудо. Я устала, – сказала я со вздохом.
Девки кинулись мне помогать. Сразу стало легче и свободней дышать.
– Ты кто? – спросила я самую чистенькую.
– Я Лара, дочь Малины и бывшего Конунга.
– Будешь мне помогать, а пока принеси мне какую–нибудь шаль. Выстываю, – сказала я, сидя в одной сорочке перед женщинами.
Девушка убежала, и я отпустила других по работам. Вернулась Малина.
– Чем можно накормить рабов? – спросила она.
– Мне без разницы. Я сажусь во главе стола – и мне накладывать ту же пищу, что и другим. Она должна быть простой и сытной. Дети в селении есть? Мне и им – поменьше. Завтра, что принесут охотники и рыбаки, дели на два. Половину готовь, а другую оставь на следующий день, чтоб их не ждать. А сегодня всем хватит того, что наготовили на праздник?
– Но это же хлеб и мясо. Рабам не положено, – тихо сказала Малина.
– А что положено рабам? – спросила, я не понимая.
– Обрезь, очистки от пищи. Все остатки от стола, – сказала, почему–то шёпотом, Малина.
– А куда ты денешь то, что сегодня приготовлено? Сама съешь? Проквасишь? Подождёшь, когда испортится и высохнет? – спросила я, повышая голос.
– Вам, – сказали так же шёпотом.
– Я столько не съем. Остальное куда денешь? – спросила я, уже закипая.
– Завтра охотникам и рыбакам, – вновь прошептали мне.
– Ты отравить всех хочешь, чтоб со мной не мучились? – спросила я, не понимая происходящего.
– Так всегда было. Это закон, – прошептали мне.
– Сейчас я ввожу новый закон. Сади всех за один стол. Едят все разом. Вы не исключение. Сторожам оставляйте и покормите чуть позже. После того, как сами поедите. Не забывайте о мытье рук и споласкивании лица. Едим четыре раза. Утром – завтрак. Каша, хлеб и масло. Чай. Обед. Много и сытно. Чтоб все наелись. Полдник. Творог, ягоды, булки и молоко. Что придумаешь. Мы будем об этом говорить во время готовки завтрака. И ужин. Негоже спать идти голодными. После дойки и управки с животными – ужин. Что осталось и что придумаем. Готовь обед из того, что приготовлено для гостей. Иди. Я пойду переоденусь, и сходим посмотрим, что где есть. Все должны работать каждую минуту. Праздность заставляет придумывать пакости.
Впереди меня шла моя горничная Лара. Она кое–как тащила каменное чудовище свадебного платья. Переодевшись в более простое платье из новых нарядов, вышла во двор. Мужики собирали сучья, палки, старые колья и доски. Показав на кучу спросила: «Куда?» Ответ был: «Жечь». И я кивнула. Зашла в сарай к козам. Они усиленно жевали солому с пола. Всё вычищено и вымыто.
– Чем коз кормите? – крикнула я в глубину сарая.
– Пока ничем. Ждём, когда что–нибудь дадут, —
послышалось из угла.
– Никто ничего не даст. Выводите их на луг. Сами берёте в руки литовки и косите траву на зиму. Сушите и носите в копны. Сколько дней козы зимой будут без еды, столько и буду пороть, по разу от каждой козы, – заявила я, уходя.
– Госпожа, их нельзя на луг. Они разбегутся, не соберём всех! – закричали скотники.
– А зачем собирать? Маток за рога на верёвку привяжете к деревьям. Козлята никуда от матки не убегут. Голова у тебя на что? Думай. Навяжите побольше веников на зиму. Они это любят. Считайте, сколько ушло, сколько пришло. Так легче, – ответила я.
– Мы неграмотные. А толмач с Конунгом уехал, – сказали также из угла.
– Так. Ещё одна проблемка нарисовалась. Решим и это, – сказала я, выходя на свет.
Позвали на обед, и во двор вынесли две бадьи. В маленькой был щёлок. Я зачерпнула в ладошку и обмыла, потом сполоснула в кадушке. Вытерев ручки, зашла в дом. Встала у стола и дождалась, когда все вошли.
– Все садимся за один стол. Но вначале, стоя у своего места, поблагодарим Всевышнего за хлеб на столе.
Все встали молча, склонив головы. Нерешительно, оглядываясь на Малину, стали подходить к столу.
Я села, а они так и остались стоять.
