скачать книгу бесплатно
– Это твой дневник. Да? – Догадалась я, а девушка показала на себя, а потом, что пишет.
– Ты не понимаешь, что я говорю? – Спросила я, активно жестикулируя, и девушка покачала отрицательно головой.
– Конечно, ты же говорила на чешском, а я на английском, – вздохнула я.
– И что ты хочешь? Как мне прочесть его, если здесь на иностранном языке? – Нахмурилась я.
Девушка опустилась ко мне и, взяв меня за руку, заставила подняться. Она тянула меня на себя, дав понять, что нам следует выйти отсюда. Как только мы оказались в коридоре, то дверь снова хлопнула, и ключ повернулся. Это уже не вызвало страха, а лишь объяснило то, что Перхта защищала свою вещь, которая сейчас была в моих руках.
Когда мы достигли парня, так и лежащего на полу, моё сердце дрогнуло, и я повернулась к Перхте.
– Прости, но я разбужу его, – словно поняв мою речь, девушка отпустила меня и позволила наклониться к нему.
– Джон, – похлопала его по щекам. – Джонатан, проснись. Всё хорошо, проснись.
Он резко распахнул глаза, и его взгляд был прикован не ко мне, а к Перхте за моей спиной. Она не желала дать мне возможности объяснить ему что-то и, схватив за руку, потащила за собой.
– Не бойся. Она не причинит зла. Она что-то хочет рассказать нам. Пошли, у меня её дневник! – Крикнула я ошалевшему парню, наблюдающему, как призрак утягивает меня за собой на первый этаж.
Перхта остановилась у портрета и, отпустив мою руку, отошла. Вокруг было до сих пор темно, но света и не нужно было. Призрак излучал слабое свечение, которого вполне хватало. На всё, даже на то, чтобы невольно сравнить портрет и девушку. Только сейчас я заметила отличие. Дама на картине была старше той, которая стояла рядом. Последняя же была худенькой и нежной, ещё совсем юной, наверное, даже моложе меня.
– Лори! – Расслышав крик Джона, я очнулась от своих мыслей и обернулась. Парень медленно подходил к нам и всё ещё боязливо косился на Перхту.
– Я… ты в порядке? – Тихо спросил он у меня.
– Да, всё хорошо. Но я пока не понимаю, что она хочет от нас, – указав головой на девушку, пристально смотревшую на помятого Джона, ответила я, взяв его за руку, наверное, чтобы полностью убедить, что он в порядке.
– Она настоящая…
Перхта не дала ему договорить, оттолкнув парня от меня и расцепив наши руки, она встала рядом со мной, словно защищая меня. От этого и он, и я опешили. Было сложно понять, отчего у этой девушки такая реакция на Джона. Она явно не желала, чтобы он находился здесь и дотрагивался до меня. Это было очень странно, да и мотивы мёртвого человека понять было слишком сложно в данной ситуации.
– Всё хорошо, Перхта. Это мой друг, – я попыталась обойти её, но она упрямо следовала передо мной, не позволяя приблизиться к Джону.
– Ты ей явно не нравишься, – цокнув, заметила я и взглянула на парня.
– Может быть, мне отойти подальше? – Предложил он и, показав видом, что ничего плохого не хочет, сделал два шага назад.
Перхта на это кивнула и, повернувшись ко мне, улыбнулась.
– Что ты хочешь от меня? – Жестикулируя, спросила её.
Девушка указала на портрет и на меня.
– Она, видимо, думает, что ты можешь разгадать надпись, – предположил Джон.
– Вряд ли, я даже не имею понятия, какой здесь язык, – хмуро ответив, я взглянула на картину и покачала головой.
Перхта сдвинула брови и подняла мою руку с дневником, а затем снова указала на меня и на портрет.
– Ответ там? – Догадалась я, так же жестикулируя.
Но девушка не поняла меня, только натянуто улыбнулась.
– Чёрт, она знает чешский, а я нет, – издав стон, я посмотрела на Джона. – Я даже не пойму, что там написано, а о разговоре даже мечтать нечего.
– Думаю, здесь я могу помочь, – ответил он.
– Как?
– Я знал, что ты выберешь самую крутую поездку в Шотландию, и решил, что так будет лучше, если сам отправлюсь сюда, в Чехию. Полгода я изучал язык, поэтому смогу объясниться, – его слова обескуражили меня.
– Надо же, как ты хорошо подготовился, – мягко улыбнулась ему. – Но есть проблема, она, – я взглядом указала на Перхту, следящую за каждым шагом Джона, – не подпустит тебя ко мне.
– И отсюда она меня услышит, – Джон посмотрел на Перхту и глубоко вздохнул.
Он всегда был таким, сколько его знала. Схватывал всё на лету и имел уникальную способность к языкам, в отличие от меня. Он знал немецкий, французский и португальский, а теперь ещё и чешский. Я удивлённо наблюдала, как Джон подбирал слова, обращаясь к призраку, которая что-то ему отвечала жестами. Она не произнесла ни звука, пока находилась рядом со мной. Может быть, призраки не говорят? Они молчаливы и мрачны в бессмертной жизни, пытаясь отвоевать спокойствие.
На последний вопрос Джона, как я догадалась по его мимике, Перхта радостно закивала.
– Надпись на чешском, но, думаю, на старом диалекте, а не современном, – сказал Джон.
И как только он это произнёс, то свет резко включился, а затем погас. Девушка вздрогнула и повернулась на месте. Мы шокировано смотрели, как её губы быстро движутся, и она отступает от нас. А через секунду она исчезла. Просто испарилась. Растворилась в воздухе, оставляя нас в мрачной тишине.
– Что происходит? – Сдавленно спросила я.
– Насколько я понял, последнее слово было: «помоги», – ответил Джон.
Свет над нами зажёгся, ослепляя меня на долю секунды и позволяя теперь обдумать то, что произошло с нами.
– Вот это да, – выдохнула я и рухнула на пол.
Ноги меня больше не держали, тело наполнилось адреналином и не принадлежало мне. Я смотрела на тетрадь в руке и рассмеялась такой удаче. Первый раз в жизни поверила в потустороннюю силу, которой я была рада помочь.
Глава 8
– Не могу поверить. Мы что-то приняли, раз видели это? – Прошептал Джон и опустился рядом со мной на пол.
– Если только в еде, которую нам дают в отеле, находился наркотик. Но это вряд ли. Верю только своим глазам, и вот подтверждение, – я приподняла дневник Перхты.
– Она призрак. Чёрт возьми, самый настоящий, – издал смешок парень, и я кивнула.
– Вряд ли кто-то поверит в это, но она не просто так привела нас к тетради.
– Не нас, а тебя, Лори. Именно тебя, ведь меня она ненавидит.
– А свет? Выходит, это не проводка. И не её рук дело, она же испугалась. Её просьба тоже свидетельствует о том, что не одна она здесь, – я повернулась к Джону, и он нахмурился.
– Перхта хочет, чтобы мы разгадали это. Надпись. Вероятно, в этом месте не всё так гладко, как можно представить. Чёрт, я даже ничего предположить не могу.
– Определённо, кто-то другой не хочет, чтобы мы были здесь и копались в этом. Может быть, поэтому нас не впускали в башню, пока она не появилась. Она даже мою шишку излечила, – я указала на лоб, и чтобы убедиться ещё раз, дотронулась до кожи, где ничего не было.
– Невероятно, просто слов нет, насколько это невероятно, – шумно выдохнул Джон. – Я что, в обморок упал?
– Нет, она тебя усыпила, – солгала я, хотя неизвестно ложь ли это. Возможно, он отключился от потрясения, а, возможно, и нет. Но такой вариант, который я поведала ему, мне нравился больше.
– Мне необходима вода. Горло сушит, – прошептал он.
– Как раз захвати ручку и бумагу. Попытаемся скопировать надпись и подумать, что она означает, – предложила я.
– О, нет. Я тебя одну не оставлю. Здесь призраки, и только Перхта расположена к нам, а другой – против, – сурово ответил Джон.
– Ладно, можем пойти вместе, – я ободряюще улыбнулась ему и встала на ноги.
Мы быстро поднялись наверх, собрали рюкзаки и спустились обратно. Ничто больше не указывало на то, что в замке творится нечто необъяснимое. Свет не мигал, и тишина была довольно приятной. Мы разложились на полу перед портретом, переписывая на бумагу слова.
– А если перевернуть надпись? – Предложила я очередной вариант после трёх часов безуспешной работы.
– Вот это отчётливо буква «а», – я указала на появившийся простой символ.
– Давай попробуем, – Джон развернул лист, и мы вглядывались в каракули.
– Это какой-то странный набор букв, и только. Ничего не понимаю, – нахмурился он.
– Попробуй сложить из них слова. Определить буквы и угадать, что за ними стоит, – я с надеждой взглянула на него.
– Лори, мой чешский не настолько хорош, но я попытаюсь, – вздохнув, он лёг на живот и принялся что-то выводить на листе.
Я была бесполезна в этом, поэтому подошла к портрету и рассматривала его.
– Почему же ты не нашла успокоения? – Обратилась я к девушке на портрете. – Неужели, тебя на самом деле убил человек, который был твоим мужем. Жестоко, очень жестоко он поступил с тобой. И ведь причин-то не было. Нет, Джон, ты только представь, если рассказ Георга всё же правда? Это означает, что она просит помощи в освобождении. Столетиями бродит и не может уйти в другой мир. Так страшно и бесчеловечно поступили с ней. Ведь получается, она погибла насильственной смертью и даже после этого продолжает мучиться. Боже, это ужасно. И кто-то не даёт ей уйти, даже помощи просить запрещает. Наверное, это ублюдок-муженёк, который, и после её смерти, хочет издеваться над бедняжкой. Урод. Если бы встретила его, то придушила своими руками.
Злость на Яна, так коварно поступившего с Перхтой, показавшейся мне очень милой и нежной, заполонила разум. И мне было плевать, что с каждой минутой становилось холоднее, ярость не давала мне замёрзнуть. Нет, конечно, я знаю, что такие смерти были частыми в то время. Но, когда ты видишь мёртвого, окончившего свою жизнь так рано, то он становится к тебе ближе, чем другие, погибшие точно так же. Это не объяснить, потому что мне было очень жаль Перхту.
– Лори, – позвал меня Джон, оторвав от мрачных мыслей.
– Да? – Я повернулась к нему и нахмурилась.
– Хм, я попытался, но получилось, чёрт знает что.
– Говори.
– У меня вышло первое слово – «простить». Второе вспомогательное «быть», а третье «любить», – ответил он и потёр подбородок.
– Простить. Быть. Любить, – повторила я.
– Да. И это странно, потому что любой историк, занимающийся этим делом, смог бы легко догадаться.
– Тогда почему они этого не сделали? – Удивилась я.
– Не имею понятия. Перевернув слова и подобрав их к наиболее подходящим даже в современном языке, они довольно просто складываются.
– Тогда какое отношение имеют эти три слова к сокровищам, о которых все судачат?
– Не отвечу, потому что написано здесь явно не о богатстве.
– Давай сложим их. Что у нас получится? – Спросила я Джона.
– Простивший будет влюблён? – Предположил он.
– Там точно глаголы? – Уточнила я.
– Лори, не знаю! – Вспыхнул Джон. – Я не могу сказать точно, язык не успел изучить полностью!
– Ладно, не злись, – мягко произнесла я.
– Прости, но я взвинчен. Ничего не получается, это меня бесит. Так просто не может быть, понимаешь? Тогда бы уже давно всё было известно, – сдавленно сказал он и отложил лист.
– Иногда истина лежит на поверхности. Мама часто упоминала о том, что историки слишком глубоко копаются, выдавая неверные объяснения. И, возможно, ответ всегда был близко, но не тот, за которым охотятся другие. Нас же не интересуют деньги, меня, по крайней мере, я хочу понять, что произошло с нами и доказать, что призрак до сих пор ждёт помощи. От нас ждёт, Джон. Мы не можем подвести её, – я подошла к парню и опустилась на колени рядом с ним.
– Мне тоже деньги не нужны, – усмехнулся он. – Я просто немного устал. Сейчас посмотрим ещё раз.
Джон поднял лист и вновь уставился на него.
– Может быть, попробовать существительные? – Предложила я.
– Прощение быть любовь? Это лучше? – Усмехнулся он.
– Прощение будет любовью, – высказалась я.
– Вряд ли. Не даёт мне покоя то, что все говорят о кладе, – цокнул Джон.
– Но Георг упомянул, что это не разгадает тот, кто гонится за богатством. Поэтому необходимо забыть о том, что ищут другие.
– Тогда какой смысл вводить в заблуждение тех, кто приезжает сюда? Они же хотят сокровищ.
– Возможно, поэтому письмена так и не разгаданы.
– Может быть, ты и права, – он вернул своё внимание на бумагу.
– Ты сказал, что там есть вспомогательный глагол. Какова вероятность, что он именно быть? – Спросила я.
– Никакой вероятности. Здесь примерно слово «b?t» – это быть. Но, возможно, «b» – это «d», а «t» – «j», – Джон снова начал что-то черкать.
– И что тогда получится? – Поинтересовалась я.
– Дать – «dej». Здесь же старый диалект, который с годами стёрся из истории, оставив лишь смутное напоминание, – медленно произнёс он.
– Тогда у нас вышло следующее: «простить», «дать», «любить». Верно?
