скачать книгу бесплатно
Внезапно внизу раздался скрип и пронесся эхом по всей башне. Кто-то зашел внутрь. Вглядываясь вдаль, я не разглядела что кто – то приблизился к самой башне. На цыпочках прокравшись к винтовой лестнице я осторожно выглянула вниз и встретилась взглядом с упырем. Он был в самом низу, однако, заметив меня, с бешеной скоростью ринулся наверх. Его хрипение и сопение отзывалось у меня в ушах и мне хотелось зажать их ладонями. Я в ловушке.
Дрожащими руками я достала нож, который против упыря был все равно что ложка, и вышла на смотровую площадку, ожидая противника. Его тень скользила по стенам, заставляя мое сердце то замирать то вновь бешено биться. Я не сдамся без боя. А если он меня укусит, я пронжу ножом свое сердце прежде, чем завершится превращение.
С лестничного пролета показалась морда упыря. Он улыбался, из-под его верхней губы рос ряд длинных заостренных зубов, точно, как те камни в речном ущелье. По его подбородку текла слюна. Синяя кожа упыря в лунном свете казалась серой. Он издал хрюкающий звук, втянув в себя слюну и стал приближаться ко мне, цепляясь когтями за каменные стены башни.
Я выставила вперед нож, сжав рукоять двумя руками. Ноги напряглись, я будто вросла в то место, где стою. Я следила за противником, готовясь уловить его малейшие движение. Упырь не торопился. Он будто смаковал сладкий миг охоты. Интересно, когда он последний раз пил кровь? И тут упырь бросился на меня. Приблизившись, он замахнулся когтистой лапой. Я отбила жестокий удар, но он сбил меня с ног. Я привалилась к хлипкому ограждению смотровой площадки. Упырь присел, готовясь к прыжку, вновь втянул слюну и прыгнул. Мой сапог с радостью встретил его живот, упырь упал на спину.
Пнув упыря, я еще сильнее надавила спиной на ограждение. Железные прутья заскрипели и стали прогибаться назад. Я схватилась за решетку, но она продолжила падение вместе со мной. Я завопила что есть мочи. Выронила нож, схватившись двумя руками за прутья. Решётка изогнулась, и я полетела вниз, умоляя мои руки выдержать. Ударившись о стену, я все же удержалась за прутья, но теперь болталась на огромной высоте. Со смотровой площадки на меня смотрела удивленная морда упыря.
Я перехватилась и сползла ниже по решетке. Она была ледяной и обжигала руки. Плащ из шкуры медведя тянул вниз, но я не решалась отпустить хотя бы одну руку, чтобы развязать его.
Упыри не имеют чувства самосохранения. Потому он пополз вниз за мной. Я должна решиться. Решиться и отпустить руки. Но я так отчаянно желаю жить! Несмотря на все издевательства, на то, что мне не светит брак и любовь, я все еще хочу чувствовать себя живой. Петь, мчаться на лошади, ходить в отцом на охоту, купаться в прозрачном холодном озере, собирать лесную землянику, горстями кидая ее в рот.
– Отец! Папа! Папочка… – всхлипывая закричала я.
Внезапно голова упыря пролетела вниз мимо меня, а его тело рухнуло на пол. Ко мне из густой тьмы была протянута рука. Та самая рука с тремя кольцами и длинными заостренными ногтями. И я схватилась за нее.
Некромант с завидной легкостью поднял меня наверх и поставил перед собой. Я все еще продолжала плакать. Он оглядел меня с головы до ног, придержав за плечи.
– Ты в порядке? – спросил он.
– Ты! Как ты смеешь спрашивать в порядке ли я? – мой нож канул в пустоту так что мне нечем было защищаться. Я стала бить Некроманта в грудь кулаками, рыдая и крича на него. – Где мой отец? Что ты с ним сделал, чудовище?
Силы покинули меня, руки не по моей воле опустились вдоль туловища.
– Успокойся, маленькая лисичка, ты не справилась с упырем, думаешь, справишься с Некромантом? – сказал он и вытер мои слезы большими пальцами. – Твой отец жив и здоров. Он кое что мне задолжал и не хотел отдавать, поэтому мне пришлось вас остановить.
– Ненавижу тебя! – вырвалось у меня. К удивлению, он не подавил мою способность говорить. – Ненавижу! Из-за тебя я чуть было не умерла!
Некромант улыбнулся, взял меня за руку. В этот раз холод его руки был таким привычным. Он повел меня вниз, я осыпала его ругательствами и кричала. И почему в этот раз он не заткнул мне рот? Если бы тело меня слушалось, я бы брыкалась и дралась до последнего.
– Где твоя лошадь? – спросил Некромант, когда мы вышли на улицу.
Я замолчала впервые с тех пор как он повел меня вниз.
– Что же, понесу тебя на руках.
– Она в лесу позади башни.
– Хорошая лисичка, так бы сразу.
Киро мы нашли быстро. Узнав мои шаги он выдал себя радостным ржанием. Некромант снял седло и посадил меня на лошадь, сам сел позади. Он потянул пальцами за завязки моего плаща.
– Что ты делаешь? – возмутилась я.
– Этот мех загораживает мне обзор. Если не хочешь, чтобы вместо твоего дома мы приехали куда-нибудь в Новые Земли, надо его снять.
Он снял плащ и накинул его себе на спину, прижался поближе ко мне, взял поводья и укутал меня полами плаща. Его тело было таким же холодным, как руки, однако плащ мог согреть и двоих людей. Сердце забилось быстрее, а лицо полыхало. Я впервые была так близко к мужчине. И вдруг я подумала, когда некромант глядел в мое лицо, его выражение не было похоже на тех парней, к которым меня приводили свататься. Он смотрел на меня как на простую девушку, чьё лицо не обезображено.
Я все еще не управляла своим телом. Некромант приказал мне держаться за гриву, и пальцы против воли вцепились в лохматые пряди. Он погнал лошадь вперед.
– Не противно? – спросила я.
– Что?
– Ехать со мной вот так.
Воцарилась пауза. От неловкости свело скулы. Если бы он не ответил в следующую секунду, я бы точно провалилась сквозь землю.
– Почему мне должно быть противно?
– А ты что, слепой?
– Вижу также ясно, как ты.
Мне захотелось его ударить, но пальцы лишь сжимали гриву Киро.
– Тогда ты должен был увидеть безобразный шрам на моем лице.
– Я видел его. Повторю вопрос – почему мне должно быть противно?
Я сглотнула. Не отрывая взгляд от дороги, сказала.
– Я – чудовище.
– А кто тогда я? – сказал Некромант. – Лишь завидев метку люди думают, будто знают обо мне все. И если ты можешь спрятаться за маской, то я не имею на это права.
Некромант не может скрывать свою метку или закрашивать ее. Это карается смертной казнью. Мне показалось, что его тело на секунду задрожало. Я оглянулась, ощутив, что ко мне вернулся контроль.
– Не делай глупостей, – сказал он на секунду переведя взгляд с дороги на меня. – Я везу тебя к отцу.
Я кивнула и посильнее прижалась к лошади.
3.
Отец сидел в своем кабинете связанный по рукам и ногам, у него во рту был кляп. Он пыхтел и хрипел, на лбу проступали капли пота. Я бросилась к нему и вынула кляп, бросив яростный взгляд на Некроманта.
– Воды, – прохрипел отец. Я налила в стакан воду из графина и поднесла к его губам. Отец жадно с громкими глотками опустошил стакан. Я принялась развязывать его путы.
– Зачем ты сделал это? – спросила я Некроманта.
Он пожал плечами.
– Твой отец пытался навредить себе.
– Не правда, он бы не стал.
Некромант вальяжно уселся в кресло. Он выглядел в нем не на своем месте. Кресло было маленькое и милое, с клетчатым чехлом и ручками из светлого дерева. Этот высокий статный мужчина смотрелся в нем будто шут на похоронах – неуместно.
– Он набросился на Некроманта с простым мечом, что это, как не самовредительство? – сказал он ровным тоном и уголки его губ поползли вверх. Мне вновь захотелось врезать этому наглецу.
– Зачем ты пришел? Не похоже, что отец рад видеть старого друга, – процедила я, справляясь с последней веревкой.
Некромант подошел к камину и стал разжигать огонь. Сухие ветки быстро поддались, в комнате запахло древесиной.
– Как я уже говорил, твой отец мне кое-что задолжал.
Среди пляшущих теней Некромант, облаченный в черное, выглядел будто темное божество. Он стоял неподвижно, как изваяние, скрестив руки на груди и с привычной ухмылкой смотрел на меня.
– Оставь ее. Забирай что хочешь и уходи, – наконец подал голос отец.
– Так не пойдет, – ответил Некромант и задрал рукав. На его руке от кисти до локтя виднелась татуировка. Я знала, что она означает, но никак не могла сложить факты. – Наш договор скреплен магией Семи. Не выполнив его, ты умрешь, старик.
Отец потирал уставшие и затекшие кисти. Он выглядел не просто печальным, на его лице была скорбь. Такое выражение я вижу у него лишь когда мы навещаем могилу матери. Он стал будто на десять лет старше. Сгорбившись, он не смотрел в мою сторону, будто меня здесь нет, он смотрел лишь на Некроманта. «Никогда не поворачивайся к ним спиной», – мысленно повторила я.
– Отец, просто отдай ему что должен! – не выдержав, вмешалась я. – Забирай что хочешь и оставь нас! Просто уходи, – сказала я незваному гостю.
– Вообще-то, он должен мне тебя, – сухо сказал Некромант.
И тут все детали встали на свои места. Он спас меня. Зачем Некроманту было бы спасать меня от упыря? Его татуировка – договор о сватовстве. Она появляется, когда обещанной паре исполняется восемнадцать. Мне еще нет восемнадцати, но он наверняка совершеннолетний. Внутри меня все похолодело. Я обещана некроманту? Мне захотелось надеть маску и никогда ее не снимать, но я потеряла ее в лесу.
– Никогда, – сквозь зубы процедила я. – И за что же вы продали меня, отец? Что дали тебе его родители?
Отец зажмурился и открыл рот, но с его губ не слетело ни звука.
– Даже если захочет, ни он ни я не сможем тебе рассказать до свершения Венчания, – сказал некромант. – Когда тебе восемнадцать?
Я сжала кулаки. Ногти впились в ладони. Мои зубы, казалось, поскрипывали от злости. Я не могла вымолвить и слова, и, по-моему, даже задержала дыхание. Что все это значит? Невеста Некроманта? Кто угодно, только не я. Все знают, как жестоки эти существа. Для них ни жизнь, ни смерть не стоят ровным счетом ничего, ведь они могут поднять мертвого и даже привести его в вполне приличный вид, если его тело не сильно разложилось. Вот только воскрешённый будет выполнять все приказы и поручения Некроманта. И кто пойдет против него? Кто вступится за меня тогда? Мышцы налились кровью, на лбу проступил холодный пот. Мне не хватало воздуха. Я оперлась рукой на стол, издав нервный смешок. Чуть подернув плечами я нашла в себе силы выпрямиться.
– Ты правда собираешься на мне жениться? – спросила я.
– Да.
– Посмотри на меня. Я – уродина. Жаба Мег, так меня называли. Зачем я тебе?
Некромант встал и подошел ко мне. Его движения напоминали движения опасного хищника. В них угадывались сила и ловкость. Некромант взял меня за плечи.
– У тебя нет выбора, маленькая лисичка, иначе, твой отец умрет.
Отец вырвал меня из цепких лап монстра, что имел облик прекрасного юноши.
– Это моя ошибка, моя вина. Я готов отдать жизнь, но моя девочка, моя дочь, пусть она будет жить счастливо. Отпусти ее.
Мне показалось, еще миг и Некромант заберет его жизнь вместо моей.
– Нет! – закричала я. Во рту пересохло, глаза застилала пелена слез. – Я пойду с тобой. Пойду.
Некромант вновь протянул мне руку, и я ее приняла. Отец набросился на него, но Некромант с легкостью перехватил его кисть, завернув руку ему за спину. Отец брыкался и кричал, что никогда меня не отпустит. Он умолял меня передумать. Мне было больно видеть его таким, сердце разрывалось на тысячу частей. Но я не могла позволить ему умереть.
– Ей еще нет восемнадцати, – сказал отец. – Она должна жить в родительском доме.
Некромант задержал на мне серьезный взгляд, а затем взглянул на отца.
– Ты прав. Так, когда ей восемнадцать?
– Через два месяца, – ответила я за отца. – В день зимнего солнцестояния.
Некромант отпустил мою руку и с печалью посмотрел на меня. Он опустил ладонь на мою левую щеку и провел большим пальцем по бугоркам шрамов. Тело одеревенело.
– Ты не должна прятать свое лицо за маской. Наши шрамы показывают то, как нелегко нас убить. Они не дают забыть о прошлом, но учат жить с ним.
– Обойдусь без советов Некроманта с идеально ровной кожей, – вымолвила я и дернула головой, сбросив его руку.
Некромант засмеялся.
– Меня зовут Торлазар. Через два месяца наш договор вступит в силу. Надеюсь, маленькая лисичка будет мудрой и не попытается вновь сбежать.
– А меня зовут Мег, запомни наконец, – пробурчала я.
Когда некромант покинул дом, я пыталась расспросить отца об их договоре, но он молчал, словно ему в рот налили кипятка. Я не могла уснуть, мне снились кошмары, но теперь помимо факелов, теней, луны и бальзамического запаха в ней был Некромант. Проснувшись в холодном поту, я спустилась в кухню за водой и обнаружила на кухонном столе свой охотничий нож и деревянную, разукрашенною уже выцветшими красками, маску лисицы. Лишь на миг задумавшись, я надела ее.
4.
Торлазар поселился в Сигрии, сняв комнату у местного ремесленника Гаспара, что делал изделия из кожи и меха. Отец ни раз продавал ему шкуры после охоты. Однако, местные были готовы платить куда меньшую сумму, нежели люди в больших городах, потому частенько отец присоединялся к торговым караванам и отправлялся в путешествие, оставив меня с Крисфиной. Путешествовать в торговом караване было намного безопаснее, чем в одиночку. Торговцы скидывались и нанимали стражу, к тому же, большинство нечисти не сунется к большой компании, им проще выслеживать одиноких путников да потерявшихся детей. И все равно я волновалась каждый раз, когда отец покидал дом.
За последний месяц мы с ним отдалились друг от друга. Он не хотел говорить со мной о Некроманте, лишь как безумный искал способы избавить меня от договора. Отец мало спал и мало ел. Он штудировал сотни писаний и посещал ведьм и колдунов, но все как один говорили, что договор о сватовстве самый сильный и снять его может лишь смерть. Притом, если отец умрет до исполнения обряда венчания, ответственность за исполнение перейдет на меня. Отец предлагал мне вновь бежать, но я отказалась. Он даже пытался опоить меня снотворным и увезти силой, но я учуяла маковый запах в своем чае. Тогда мы вновь поссорились.
– О чем задумалась? – Крисфина хлопотала на кухне, пока я ковырялась в порции блинчиков с лимонным джемом. У нас на окне растет лимонное дерево, мое любимое дерево. Я ухаживаю за ним сама. Отец как-то сказал, что я уже пропиталась запахом лимонов.
Есть я не могла. У меня, как и у отца, пропал аппетит. Крисфине мы решили пока ничего не говорить, боясь за ее сердце. Она уже не молода, скоро сменит шестой десяток, а меня она трепетно любит. При ней я никогда не стеснялась своих шрамов.
– Надо сходить на рынок за рыбой, – уклончиво ответила я. Мяса, благодаря охоте, у нас было достаточно. А вот рыбалкой в нашей семье не промышляли.
– Не переживай, я схожу, – сказала Крисфина и ее пухлые розовые щеки растянулись в улыбке. Она вытерла руки о передник и укоризненно глянула на мою тарелку. – А ты поешь.
– Надо проветрить голову, – буркнула я. Получилось грубо, потому, прежде чем уйти, я поцеловала Крисфину в щеку.
Ярко-оранжевый мамин плащ из шерстяного сукна, маска, длинные кожаные сапоги, купленные у Гаспара – такой меня привыкли видеть жители Сигрии. Они давно не задают вопросов, скорее не замечают меня, будто я – призрак. Порой так больно видеть чужое горе, оно – как доказательство – тоже самое может произойти с каждым. Человек всегда стремится отвернутся от чужого несчастья. Потому все отворачиваются, когда видят мое лицо.
Зима уже полностью окутала северные земли. На улице было пасмурно и темно даже днем, дороги укрыло белое покрывало, а ветви лиственных деревьев облетели и торчали как искалеченные пальцы. Дорога до рынка пролегала через густо населенный район. Лишь обеспеченные люди, такие, как мой отец, могут позволить себе дома с большими участками. Но чем ближе я подходила к рынку, тем теснее дома прижимались к друг другу, и тем беднее и более хрупко они выглядели.
Я любила зиму. Как только ударяли первые морозы – на улице становилось меньше людей. Мне нравится ходить по пустынным дорогам, слушая размеренный скрип снега и промёрзших серых трав под ногами. На улице все становилось чистым, обновленным, окрашивалось в белый – цвет надежды. У нас на Севере не бывает теплого времени года. Весна и лето больше похожи на осень. Эти два времени года нас кормят. В лесу становится больше дичи, а еще появляются ягоды и грибы. Но все же я их не люблю. Вечная грязь и слякоть, особенно осенью, когда наступает сезон дождей.
Я мечтаю попасть в Голдхольт еще потому, что он находится на Юге. Говорят, там всегда тепло, а дожди бывают редко, к тому же, они теплые и приятные. Люди утверждают, что в Голдхольте растут причудливые деревья, каких у нас ни за что не увидеть и обитают совсем другие звери. Они рассказывают о ящерицах, размерами с два локтя, лошадях с горбами и об огромных животных у которых нос больше похож на трубу. Там даже лисы другие – маленькие и с большими ушами. Хотела бы я увидеть их собственными глазами.
Внезапно в мое лицо прилетело что-то и ударилось об маску. Вода проникла в прорези для глаз. Я приподняла маску и начала судорожно вытирать лицо. Снежок! Кто-то бросил в меня снежок. На мгновение я вернулась в детство, когда дети буквально закидывали меня снежками и ледышками до синяков и разбитого носа. Тогда мне пришлось научиться защищать себя и сейчас я встала в знакомую боевую стойку.
– Животное, тебе место в лесу или на плечах в виде горжетки! – засмеялся один из мальчишек. Они были младше меня и каждого из них я знала в лицо. Они не раз меня доставали. Роняли в грязь, срывали маску, как-то раз даже облили мой плащ свиной кровью, приговаривая, что мне так больше идет.
