Ведьма из пропасти восприятия

А снилась Саше какая-то дичь.

05. Анализ, один из.

Подвешенная в пустоте, девушка пыталась оглядеться. Но пока слабо понимала, как это провернуть. Опереться вниманием было не на что.

– Ну как, что-нибудь вспомнила? – раздался мужской голос. Девушка попыталась вздрогнуть, выстрелив эмоцией без возможности действия.

– Где я? Кто здесь? – исторгла она из себя.

– Нда… Не просто с тобой будет, – задумчиво проскрипело нечто. – Тогда попробуем ещё вот так, – начал он сплетать управляющие контуры, когда девушку опять стало засасывать в воронку личности.

– Ты теперь долго будешь тусить там. Я в полглаза пригляжу. Но, если не справишься, тебе пиз*ец. – напутствовал он дитё.

– Не-е-е-ет! – кричала девушка, которую отправляли обратно.

Чего-то ей не хотелось возвращаться.

-–

На обратном пути из сна Александра приостановилась на грани.

"Где это я была?" – думала она, вспомнив уже себя-"настоящую", и не забыв только что происшедшее.

Где-то с края внимания лежало её тяжеловатое тело.

Сильного разделения на сон и реальность в этом состоянии нету, потому память не испытывает дискомфорта или напряжённости в попытке переплести понимание непринятого, подобно как в мире её себя-обычной. Потому что при этом не используется память неподготовленного тела.

Саша вздохнула. Она прекрасно отдавала себе отчёт, что тяжёлая её часть с головы до ног спутана вязью мира и его обитателей. И, всё же, бросить эту свою часть она пока не могла.

Ещё существовал микроскопический шанс. С гулькин… Нос надежда, что…

Смещение в тело, предпринятое во избежание раскрытия тяжёлой части себя некоторой подсказки, ибо пока не заслужила, произошло мгновенно. Вот только что она могла помнить обе свои половины, точнее себя вне Саши, и себя-Сашу, и вдруг вновь осталась только последняя её часть.

Открыв глаза и возвращаясь в мир, в её памяти ещё крутились какие-то мысли, намёки о чём-то интересном, но, с головы пошёл сигнал подвигать пальцами и тело, ощутив себя вправе, начало вольготно закидывать сознание Саши мегатоннами информации, рассказывая ей о своём устройстве, отношениях, перенесённых событиях, устоявшихся рефлексах, её роли в этом мире и далее, далее, далее.

В итоге "та" личность пересобралась здесь, в этом мире. Со своими ограничениями и закидонами.

Саша поднесла руку к лицу и какое-то время изучала свою ладошку. В меру изящные пальцы, витиеватые узоры линий, шрам от падения в детстве с велосипеда.

"Блин. Ведь снилось же что-то интересное. Почему я практически не запоминаю сны? Только ощущение, что что-то интересное было." – вздохнула она про себя, потянувшись мыслями к "чего же день нам сей готовит?".

"Подработка? Ну нафиг. С <имя подруги> может встретиться, покуралесить?" – это Саша прикидывала, зайдя в ванную в одних тапочках для утреннего (в два часа дня, Карл) моциона.

Передислоцировавшись на кухню, она лишь мельком глянула на накаррикатуренную намедни ересь, решив что "Нееет. Пока хватит задвигов. И так, пока эту чушь писала, думала остатки мозгов расплавятся и через уши вытекут." – мысленно она открестилась от сотворённой ею накануне ё*ани.

Итак, в свой отсыпной Александра захомутала подругу, и вечером им удалось накиряться в сауне, поплескаться в бассейне и не порвать бильярдное сукно. Дважды.

Между прочим, это приогромное достижение и нелёгкий труд – в выходной, холодный день отыскать сауну без брони заранее и сохранить печень. Тьфу-тьфу-тьфу.

Проснувшись утром не в своей постели, но в знакомой обстановке, Саша определила себя как в гостях у Мули. Пусть это будет позывной никнейм её подруги.

– Му-уля-а, – пересохшим, подхрипшим горлом позвала ту Саша и пихнула пару раз горб, образовавшийся на кровати из одеяла и предположительного его содержимого.

Горб не отозвался, хотя начинка его, судя по консистенции, была определена примерно правильно. Поняв, что пока предоставлена сама себе, Саша вылезла из-под одеяла, в одних трусах-шортах пройдя на кухню. Пригубила минералки.

В голове лёгонькой киянкой долбогном свидетельствовал перед реальностью своё право на существование.

– Опять, что-ли, после вискаря вино пили? – пробуя голос на вкус/звук спросила Саша подросшую за ночь батарею бутылок в углу, выбрасываемых Мулей только перед свиданкой с каким-нибудь ещё одним в чём-то примечательным парнем. – "Коллекционирует она их, что ли?" – хмуро прикинула девушка, сделав ещё глоток прохладненькой и шипящей.

Женская любовь Сашу когда-то интересовала, да и была не чужда подругам, но совсем в неё они не заигрывались. Как-то выросли, что-ли? Или просто себя в ней не видели? По обоюдному мнению, когда в один из разов кратковременного приятного запоя они это обсуждали, девушки сошлись на том, что "а и не так уж это и прикольно". Типа разрядка есть, но, блин, не полная. Так что проснуться в обнимку с подругой было у них скорее ритуалом восполнения дефицита тепла, прикосновений, запаха.

Саша потянулась за сигаретами Мули и прикурила. Подруга привыкла курить на кухне, так что Александра, как гордая женщина, тянущая ипотеку, вобрала в себя струйку дыма, медленно выпустив её через нос.

Нет, Саша баловала себя этим редко. Она ЗОЖ!

Ну… Почти.

Итого был выходной. Воскресенье. Даблстрайк для сменного персонала, так сказать.

Вчера что-то накатило и ей захотелось уйти в отрыв. Переключить внимание, отдохнуть. А сегодня начинался обычный, очередной рабочий день.

Саша сидела, переключившись уже на горяченький, растворимый кофе с молоком. Муля застала её на третьей сигарете.

– Саня, ты со своим причесоном выглядишь будто одуван… Только тёмный, – прыснула она со смеха, но, также помня о утверждающем своё существование долбогноме, не слишком громко.

Александра в задумчивости смотрела на хорошенький такой, крупный бутерброд, составленный из усекновлённых недавно ржаного хлеба (от дрожжей жиреют!), шматка куриного рулета (диетическое ж!) и сы-ы-ыра (молóчка ведь!).

Опустевшая банка шпрот (ну… без комментариев.) и целофанина от пропавшего без вести батона (снова без комментариев.) отрешённо обосновались рядом.

Саше нужно было запустить желудок, чтобы прийти в себя (о, норм оправдание потребляемым каллориям!) и пи*довать на подработку (сила воли, необходимость + характер, также способствуют сгону лишних ккал! оправдана!), дабы гасить ипотеку и кредит на машину, плюс добирать некоторые удовольствия. В том числе одежду, труселя там какие прикольные…

– Муля, как думаешь, мысль материальна? – спросила она спину копошащейся у плиты подруги. Та, застигнутая врасплох, хрустнула чём-то в голове. Развернулась. Подошла к Саше. Приложила ко лбу той тыльную сторону ладони. Чуть-чуть так подержала. Затем склонилась и чмокнула её в лоб.

– Чой-то так тебя торкнуло? – в глазах Мули смешка не было. Подруги неплохо изучили друг-друга за эти n в x степени лет знакомства, и серьёзный настрой Саши она улавливала.

– Да так. Думу одну гоняю, – отчасти уклончиво ответила Саша, съезжая с темы.

– Эээ, нет, подруга. Давай, колись, – взъерошила ей Муля волосы (а там былó что взъерошить!) и села на стульчик рядом.

Саша некоторое время помялась, собираясь с мыслями, и выдала:

– Я вчера пришла к устойчивому оценочному суждению (кто думает, что между собой девушки общаются исключительно на Вы и о цветочках – добро пожаловать. вы не одни так думаете.), что мысль материальна. Вопрос, как ими, мыслями, управлять, чтобы что-то практичное из этого для себя извлечь, – смутившись к концу, Саша отвернула голову.

Секунда паузы, ещё одна. Муля заливисто засмеялась (всё ещё помня о существующем долбогноме – не слишком громко. тихо и аккуратно так, заливисто засмеялась), приобняла и поцеловала Сашу в щёку. Затем обняла полноценно. Закончив содрогаться, отодвинулась от Александры, любуясь пролезшим на её щёки румянцем и слегка вжатой в плечи головой, ожидающей несильного подзатыльника, а также сморщенными в готовности к критике подруги губами.

– За что я тебя люблю, Саш, дак это за умение нестандартно мыслить и приходить в итоге к неожиданным выводам, – Муля похлопала подругу по плечам и вернулась поджаривать хлеб на подсолнечном масле (ну ладно. не ЗОЖ они. НЕ ЗОЖ! но, вот например, один мой знакомый был пьющий парень, а потом он стал качком… хотя это уже совсем другая история.), чтобы потом с видом семейства Паслёновых запечь его в глазунье, с умеренным количеством чёрного перца и соли. – Если ты хочешь освоить нестандартные приёмы, тебе придётся разработать их самой, – перевернула она ломтики другой стороной, ещё не позолочённой силою пламени и чугуна. Приятный запах от них вступил в короткое противостояние с затушенными в пепельнице окурками. – Не знаю, к чему ты там в итоге придёшь, но если что-то ценное откопаешь – поделишься ведь? – она на секунду отвернулась от плиты и с улыбкой подмигнула Саше, вернувшись к действу.

Через какое-то время, сдобрив получившийся отечественный натурпродукт ещё и нарезанными укропчиком и зелёным лучком, придавшими блюду ещё большей культуры и аромата, Муля водрузила тарелку из чугуния на деревянную доску для резки овощей, загодя установленную всё-ещё задумчивой Сашей на столе.

– Давай, ешь, – улыбнулась та. – Знаю же, опять поедешь курьерствовать, – хмыкнула.

– Дак сама ж знаешь, иначе мне ни на что не хватит, – привычно понюнилась Александра.

– Ну да. Бойфренда ради денег тебе, почему-то, не хочется заводить – ответила Муля.

– Ты знаешь, пожалуй хочется. Но если только ради денег – я, как-нибудь, сама себе заработаю на хлеб с маслом.

– Ну, как знаешь, как знаешь… – ответила Муля, имевшая к парням некий азарт и интерес типа спортивного, в отличии от своей альтернативно-долбанутой подруги, слегка склонной к романтике.

Хотя обе, конечно же, друг с другом шутили. Но это не совсем точно.

Откатав этот и следующий день курьером, вторник Саша провела на работе-заводе. Затем ещё день курьером, какой-то сон и опять ночная смена. Бóльшую часть этого времени она лишь краем внимания касалась ставшей заветной темы по управлению мыслями – тупо было особо некогда.

Благодатную ночную смену ознаменовала встреча с Эльзой Мýдниковой у КПП.

– Здравствуй, Саш. Ты же подвезёшь меня утром домой? – сладковато-приторная улыбка и давление ауры-фигауры женщины накатило на девушку. Во всяком случае, как-то так истрактовала для себя Саша новые ощущения, которые смогла в себе отследить благодаря чуть-чуть откорректировавшемуся и уточнившемуся восприятию образов абстрактного.

Приятное настроение улетучилось.

– Да, конечно, – грустно произнесла смиренная Александра, поскорее направившись в свой цех.

"Надо что-то делать с этой обмудкой," – раздражение от своей реакции и, казалось бы, беспомощности бесило Сашу. Она сидела на ЦПУ в сосредоточенной на стуле позе, заведя скрещённые ноги под себя и сцепив руки в замок. Глядящие в сторону мониторов глаза были слегка притушены, её внимание было в основном не здесь. Сейчас Саша обрабатывала мышлением другие задачи, так что в канале восприятия визуального спектра дежурила лишь малая часть её сознания. "Отсутствующий, сосредоточенный взгляд" – что-то типа того выражала комбинация зрачков и радужек, как и испускаемое ими свечение. Хотя кто, бл*ть, его видит? Давайте спишем это на фэнтези.

"На повестке дня (ночи) два вопроса," – определила она для себя. – "Что мне делать в целом, в этом мире. В какую сторону направить векторы интересов. Это первое. Второе – как быть с этим куском шубы на ножках. Это в близлежащей перспективе," – она окинула взглядом ЦПУ, давая передых вниманию, собираясь с мыслями. Прошлась по светлым, вертикальным жалюзям, окнам, светло-серым панелям на стенах, огнетушителю.

Предложив самой себе перевести свои вопросы в образы, зафиксировать их и рассмотреть условно-новым для себя способом, она потянулась к нижнему лотку принтера за безусловно-бесплатной для человечества, в лице неё самой, бумагой.

Положила перед собой на стол перед мониторами два листа.

"Так. Слева у меня будет более общая ситуация," – нарисовала кружочек, треугольник и ручки-ножки. На фоне себя она изобразила корявый круг, который в её уме был шар, криво нанесла на него куски континентов, каким она их помнила со школы из учебников по географии.

На правом листке она нарисовала себя тем же высокохудожественным способом, а сбоку обозначила усечённый конус, в который палками добавила рукава и исходящие из этой конструкции штрихи – типа шубий мех.

Краем глаз она удерживала оба этих рисунка, и на образах в голове стало легче сосредоточиться. Часть мыслительного шума отдалилось от каналов, на которых таким нехитрым способом сконцентрировалось мышление.

"Есть общий вопрос. Есть вопрос частный. Оба актуальны в текущую единицу времени. Как решить эту задачу?" – думала про себя Александра, слушая фоном приглушенные звуки работающего агрегата. Перебирала куски своих интересов, эмоций. Мотала образ Шубы в разных плоскостях.

"Надо конкретизировать оба образа," – пришла она для себя к выводу. Обратилась на левый лист.

Всматриваясь в образ себя на фоне мира, она перебирала что ей нравится, а что нет. Радость это, конечно, не плохо, но одну её испытывать пи*дец скучно. "Наполни свайу жызнь пазитиввам!" – кричали некоторые спецы, от счастья в глазах которых тупо тошнит. Как-то по ним читалось, что на самом деле им по*уй. Это по менее талантливым актёрам. А деньгу они готовы жрать разве что не жопой.

"Хм. Это как будто "читать по лбу". Типа "у тебя это на лбу написано"," – зацепила Саша край показавшейся интересной идеи.

На левом листке, чуть ниже основного момента, снова нарисовала себя-треугольник с головой и руками-ногами. Над головой набросала что-то вроде облачка, которому придала имя/свойства внутри себя как "сфера мышления". Постучала несколько раз колпачком ручки по столешнице, формулируя для самой себя некоторые моменты.

"Так. Положим есть некий "внешний" для мышления объект. Пусть это будет другой человек," – сбоку она дорисовала овал с кружочком и ручками-ножками. – "Какие можно по нему прочитать сигналы? Например, мимика," – в районе лица другого, со стороны, где стояла Саша, появилась вертикальная волнистая линия, принявшая для неё значение, собственно, мимики человека. – "Выражение глаз идёт отдельно от мимики. По ним как-то может ощущаться его отношение к тебе и к происходящему, как и, иногда, их несоответствие поведению в случае той же Шубы," – рядом с волнистой линией возникло два кружочка с точечками внутри. Глаза типа.

Чуть подумав, Саша стала рисовать дальше. – "Движения тела. Резкие или более мягкие. Направление этих движений, поза, артикуляция," – вдоль рук и ног, туловища появились стрелочки, вектора. Несколько штук – прямые, угловатые, волнистые и зигзаги. – "Уже пачка информации."

"Тембр голоса, интонации," – волны из примерно области рта кружочка головы другого пересекли вертикальную волнистую линию мимики. На волнáх Александра нарисовала скрипичный ключ и пару нот. – "Глаза так же могут, как соответствовать говоримому, так и нет," – за объектом появилось две пары горизонтальных овалов глаз с радужками. На "не соответствующих" произносимому глазах она закрасила радужки в один тон вместе со зрачками и пририсовала "злые" брови, смотрящим вниз острым углом между ними. "Соответствующие" глаза она оставила как есть – овалы и заштрихованные зрачки в кружочках. Далее, сбоку, дополнила ещё несколько видов глаз: "злые" (как "не соответствующие", но без закрашенных радужек), добрые (с бровями-домиком наружу), хитрые (из них исходили лучи. в данном случае лучи хитрости) и равнодушные (без зрачков).

Попутно с формулированием для себя этих видов "глаз" на материальном уровне, пусть и в виде зарисовки, но с присовокуплёнными к ним частично фиксированным образами, что-то менялось в ощущениях Саши. – "Когда я формулирую что-то для себя, это ощущается физически," – отметила она про себя. – "Интере-есно…"

Она перевела внимание на правый листок, где фигурировали она и Шуба.

За спиной Шубы появились глаза, смотрящие на неё как на говно. Она исполнила их как "равнодушные", придав данному рисунку чуть другое эмоциональное обозначение лично для себя в данном исполнении, подразумевая привязанность этого символа к Эльзе. Вертикально, вдоль линии "Шубы", возникла зигзагообразна линия, смотрящая острыми углами в сторону Александры. – "Это, значит, та мерзкая х*ета, которую она источает."

Чуть подумав, Саша дорисовала выше уровня голов себя и Шубы точку, из которой в разные стороны исходили зигзаги-стрелки. Это было "хаотичное влияние", привнесённое Эльзой Мля в личное состояние девушки в прошлую поездку. Чтобы указать себе, что этот "хаос" не самостоятельный внешний фактор, Саша провела волнистую линию между точкой в центре данного хаоса и головой Шубы, нарисовав на ней, ближе к голове последней, указующую в сторону хаоса стрелку.

Прислушалась к собственным ощущениям. Этот "разбор полётов" на что-то и как-то влиял в её теле. – "Собственно, если мысль материальна, то эмоции, сигналы в теле – просто пи*дец как материальны. И в первую очередь для самого тела. По-любому "негатифф" влияет, хэ зэ, на какие-нибудь ритмы внутри тела и в итоге сказывается на мышлении, поведении, происходящих в теле процессах," – продолжила Саша стучать колпачком по столешнице. Звук как-то задавал темп некоторым её мыслительным процессам. – "Значит верно должно быть и наоборот. Должны существовать ритмы ощущений, мыслей какого-то вида внутри тела, которые оказывают влияние на внешний мир." – она бросила взгляд на зарисовку себя и Шубы, испытав гадость в районе живота. – "Если взять орех со скорлупой, то чтобы сожрать начинку, надо раздолбать скорлупу вначале," – повертела эти мысли на языке. – "Если взять стабильный эмоциональный фон человека, чтобы добраться до его начинки, нужно человека сначала раздраконить и развести на эмоции," – брови Саши поползли вверх, глаза выразили удивление догадке. – "Соответственно одни люди отжимают у других какую-то материально-нематериальную массу и жрут её, живя за счёт других," – впечатала она ручку в стол и откинулась в кресле. Поёжилась, сходила за фуфайкой, накинув её на плечи. Пробежалась взглядом по мониторам и решила заполнить журнал. Так сказать, немножечко съехать с темы, чтобы потом с чуть-чуть другого угла это дело пересмотреть.

Сходила, сделала себе чаю. На нервах от догадки перекурила, воспользовавшись заначкой на чьорный дьень.

"То бишь, как образ человека, складывающийся в голове от наблюдения за его повадками, жестами, памятью о его обещаниях и их невыполнении, ситуациях с ним, как и о моих ограниченных навыках понимания в принципе, проясняет мою картину мира и выбор действий в отношении с ним, так и…" – сочтя свой внутренний диалог несомым бредом, она его оборвала и задалась более материальным для текущего уровня её восприятия вопросом. – "Вампиры существуют? Ну эти, блин, ыйныргитические? Шуба драконит меня и жрёт что-то, что может уловить от меня?" – не требующие уже для Саши ответов, проявлялись в её мышлении вопросы. Ответы отчасти приходили ощущениями с необходимостью отработки на практике. Иначе остаться им в будущем не дальними ощущениями и мыслями, а так, слегка припиз*нутой ересью. – "Вот су-у-ука-а…" – душа Саши взалкала вернуть своё.Ну и толику чужой крови.

06. Подготовка.

Подышав свежим воздухом и посозерцав любимые насосы и трубопроводы, Сашу чуть отпустило. Если бы она ещё и поспала – возможно бы её бзик совсем прошёл. Но х*й там. Наше повествование рассматривает другой вариант "жизненных совпадений".

"Хорошо, Эльза Мля. Положим, по моей логике и опыту ощущений, вы существуете. Ыйныргитические уампиры," – за время долгой прогулки и наслаждения видом тёмного неба и фонарей, Саша металась между тем, что принято считать привычным и здравым, и собственной логикой наблюдений, сделав в итоге выбор в пользу последней. – "Чем будем тебя х*ярить?" – обняв горяченькую кружку ладонями, девушка размышляла, разглядывая мнемосхемы. Свежий казённый лист формата А4 уже был размещён на столе.

"Для начала мне нужен универсальный переходник," – сложилась в голове её пока не совсем ясная мысль, другой конец которой, судя по ощущениями, был зацеплен в части абстрактного мира, доступного ей к поверхностному прикосновению, за что-то подходящее. Для "обычного" мышления это полезное являлось смутным и неуловимым, но у Александры был лайф фак, который она практиковала уже почти неделю. Ну, во всяком случае иногда об этом думала. Думание – это ж практика?

Первым делом Саша нарисовала фон, в виде нечётких волнистых линий – нажим на шариковую ручку был лёгкий. Немного его заштриховала. Получившееся чего-то в Саше как-то откликалось на формулировку "Туман Абстрактного", так что в данном рисунке этот образ она к нему и прицепила в своём мышлении. Себя она нарисовала ставшим стандартным, треугольником с головой и палками-конечностями. Треугольник – это юбка. Она ведь девушка! Так что ассоциация прямая и не слишком сложная. – "Фокус, скорее, в том, чтобы сделать ассоциацию рабочим методом, а не термином из набора терминов," – прикидывала девушка.

В Тумане Абстрактного Саша обозначила мохнатые точки. Это когда несколько разнонаправленных палочек пересекаются примерно в центре каждой отдельной фигуры. Получается эдакий ёжик во все стороны. Пока их рисовала, она думала про обозначение ими каких-нибудь реальных явлений. В итоге в идейном поле Саши, в данном наброске, в Тумане Абстрактного ёжики обозначали конкретные события, проявления происходящего, которые она может наблюдать или быть им свидетелем, так или иначе. О которых она, в том числе, хотя бы слышала. – "Только, блин, к чему тогда отнести Туман Абстрактного, если я его могу как-то ощущать и фиксировать?" – и, достав из кармана дежурный, чёрный маркер, заштриховала вокруг себя и "тумана" мир в чёрный цвет – типа это совсем уж пи*дец какие неясные и тёмные данные мира, за гранью смутного ощущения и надежды на понимание.

В итоге девушка видит в своей голове: стоит Александра перед лицом бытия Великого и Непознаваемого, наблюдая лишь отдельные явления, являющиеся лишь маленькой частью Огромного и Неизведанного Оно… Её поёжило – так холодно стало и одиноко, просто п*здец. Кукожась от сформированной на рисунке ручкой картины, составленной из фиксированных в каракулях образов, воспринимаемых ею напрямую, Саше стало страшно. Так что этот образ она перечеркнула, от него пока отойдя. И ещё несколько раз зачеркнула, зафигачив его ручкой, пока в ощущениях от него не отлипла – с первого раза не получилось. "Что-то не хочется туда дальше смотреть сейчас, в этот элемент Бездны. Чего-то ссыкотно." – нервно констатировала она.

Чуть подумала. На пульте сработала какая-то сигнализация. Пробежав глазами по всплывшей в окошке покрикивающей позиции, Саша её сквитировала ("Датчик тупит, на замену которого руководство жопится.") и продолжила предаваться оплачиваемым в рабочее время мыслям.

"Я, конечно, не п*здец литератор там, или математик, но что, если…" – она прикинула что, скажем, табуретку, стоявшую под огнетушителем в углу ЦПУ, можно записать на бумаге как буквами, так, допустим, её же можно записать и числом или числами, так как в конечном итоге это некоторый набор данных. Вопрос, чтобы так или иначе, но другой человек понял, что в данном конкретном случае это число равно табурет и его же и обозначает. Тогда другой набор чисел будет ровняться одному окну, а чуть-чуть иной – окну рядом. Такая себе, бл*ть, метафора.

Ещё одним набором чисел можно описать саму Сашу, другим – недавний снегопад. Типа для восприятия любое опознанное, ощутимое что-то – это Набор Данных, так или иначе органично ограниченный из Абстрактного, выделяющегося для личности из фона Тьмы Непознанного, с целью хоть как-то что-то воспринимать."

"Так. Я выписала разные числа в столбик, и за каждым кроется какое-то явление. Хрен потом я об их значении вспомню, так как не заучивала их и не собираюсь этого делать в подобном виде, но, пока я помню нить этих своих размышлений, мне нужно понять, что из переведённых в числа метафор их объединяет, чтобы потом составить обратную метафору для универсального переходника. Чтобы он, в смысле переходник этот, стал для меня Объектом Мышления, то бишь существующей в моём восприятии понятийной единицей, которой я смогу думать и, соответственно, использовать." – манёвр Саши следовал из соображений, что ощущения/мысли можно будет транслировать, "передавать", если в её понятийном инвентаре окажется соответствующий инструмент. Что-то типа "буфера" или "посредника" состояний.