Ведьма из пропасти восприятия

Условно-абстрактный образ к взятой ранее в разработку фразе конкретизировался, что сделало возможным конкретнее рассматривать некоторые его отдельные части в уме, в поле зрения держа напоминающую о нём картинку.

"В конце концов, если информацию можно записать символами, почему бы мне не считать, что эта картинка – символ ситуации, мыслей, отображающая также подразумеваемую мною гамму настроений, с ней неотрывно для меня связанных. Может кто-то другой и не поймёт её содержания, но ведь в некоторых фентезюхах у магов, да и по-жизни у людей, спецслужб там каких-нибудь, есть же дневники, которые ведутся в шифрах? Пусть это будет мой шифр. Шифр Сани! Хе-хе-хе."

"Ведь инфоёмкость подобных фиксированных образов гораздо выше для их использующего, добавляя к данным определённым, данные недоопределённые, которые также участвуют в вычислениях конкретной мыслящей единицы." – подумала она уже не свою фразу.

04. Эльзушка, ёптыть.

Смена Саши прошла уныло, серо, без развлечений.

Кто хочет на рабочем месте, чтоб было весело, когда это рабочее место является опасным производственным объектом – обсудите это, как вариант, с психиатором. Может, подскажет чего хорошего. Совет там какой даст…

Короче смена прошла просто замечательно! Двенадцать, мать их часов. Изо дня в ночь, отсыпной/выходной и снова, опять и снова. Из года в год, года в год, а потом снова.

Это проста долбаннейшая гора времени. Если не использовать эти часы и годы как-то практично оно, это время, можно считать про*бывается в никуда. А из никуда бывает сложно достать что-то нужное, особенно если это что-то нужное ты не знаешь.

Но, ведь, умельцы есть! Ну, наверное…

Итак, Саша нашла чем занять себя в эту смену. В том числе "сторонние" занятия в течение смены помогают разгрузиться вниманию. Держа на контроле и сам производственный процесс, если ты хоть чуть-чуть, но пытаешься тянуть лямку как профессионал.

А Саша была умницей. В числе прочего, чтобы лишний раз ей никто не пытался фачить мосски.

– Сссууукаа, – тихо вырвалась досада из её чуть-чуть приоткрытых, пытавшихся не шевелиться губ, когда Саша вышла за проходную завода утром. Сказано это было скорее о ситуации в общем и в сердцах, почувствовавших развлечение себе не по вкусу в ближайшем будущем.

В десяти метрах от КПП, в подросшем за ночь снежном покрове, с ноги на ногу мялась женщина в шубе. Нет, В ШУБЕ. Необъятных размеров мех кричал "йА сАмАя РаАсКоШнАя ШкУрИсТчЫа В мИрИеЭ!¡!".

Мех этого эпистархальнейшего ПРЕДМЕТИЩА гардероба(хрен знает, влезла бы эта тварь в любой виденных когда-либо вживую Сашей шкафов) торчал во всех направлениях – вниз, вверх и даже зигзагами – при цветовой гамме сомнамбулического дезинтегратора ощущений, вплоть до потери координации.

Хозяйка ЭТОГО, сделавшая вид (ага, так тебе и поверили, блин), будто только заметила Александру, покинувшую двери надёжного и такого уже желаемого, чтобы в нём остаться, КПП, радостно заулыбалась и ринулась к девушке, пронзая водрузённой на нею шубой само пространство – то просто деликатно пыталось разъехаться в стороны, чтобы не касаться этой странной хрени.

– Здравствуй Саша! – жизнерадостно вскликнула непокрытая голова, обитавшая в этом инопланетно-чужом скафандре. – Как я рада что случайно тебя встретила! – улыбка головы, с наложенной мастихином в районе рта ярко-красной губной помадой, вторила кучерявым волосьям, торчащим так же во все стороны, вяло пытавшимся повторить субдробильную геометрию и тварический эффект шубы хозяйки.

– Здравствуйте, – сдержанно кивнула Саша. Её когда-то приучали чуть-чуть повежливее обращаться с людьми, что заметно старше тебя.

А тут, вдобавок, возможно имела случай частичная поломка личности. Хотя, как же тогда хозяйка личности работала на опасном предприятии? Загадка, мля.

Эльза Мля Ватикановна была женщиной в самом расцвете сил. Когда силы эти чуть-чуть подгасли, но компенсировались частичным применением внешних эффектов. Так или иначе, но это работало. Дело даже не в том, как ты выглядишь внешне, а какой силы стержень растёт в твоём нутри. У Эльзы Мля Владимировны этот стержень был – Саша всегда настороженно относилась к этой женщине, улавливая нюанс между её внешним видом и поведением, а также жёстким взглядом, смотрящим на всех, как на говно. Что-то типа лицемерия, но не откровенно явного.

А ещё Эльза Мля Автаритатовна была до упоротости навязчивой, и Саше было трудно ей отказать.

В животе девушки неприятно зашевелилось что-то почти осязаемое, передавая сигнал в мозг, что что-то нехорошее уже происходит.

– Отвези меня пожалуйста домой! – так она и говорила. Без знаков препинания. – У меня родственники приехать должны скоро а я ещё и в магазине не была а мне ещё готовить надо да и прибрать. (точка – это пауза на новый вдох, чтобы выдать следующую очередь.) Представь у меня у племянницы второй ребёнок четре месяца назад родился дак вот она теперь…

Следующие полчаса для Саши прошли (го)(вно)душно. Начиная от пути до машины, затем чистки своей подруги щёткой от снега, на фоне безусловно присутствовали реплики Эльзы Мля Шаурменовны. Она трещала про погоду в Гвадалахаре, пользу маск для лица из плацент жужелиц, воскресенские поборы в прошлый субботник в ТЮЗе, где она имеет честь быть председателем, при этом каждый раз обращаясь к Александре с вопросами типа "Как тебе это?", или "Что ты об этом думаешь?". После каждой такой мини-паузы, Эльза Мля Острощербетная замолкала (воистину, будто бы поток слов отрезáли острым ножом) и уставлялась на Сашу, давя на неё глазами и принуждая к ответу. Хотя бы к какому-то. Этим самым Эльза Мля Бронивелопоносная вынуждала девушку хоть как-то следить за разговором и выдавать пусть даже одно-два осмысленных слова, не позволяя ей абстрагироваться и откреститься от этой лишённой логики движухи, чтобы тратить меньше энергии.

Это портило Саше настроение. А ведь на смене, даже блин, пусть не особо много, но удалось покимарить.

Когда они сели в её машину и Саша начала сдавать назад, выворачивать по парковке, на которую пришли невыспавшиеся люди, чтобы вернуться в своих движимых собственностях домой, Эльза Мля Сигаретовна вопила и охала, эхала и металась в пределах пассажирского кресла, забивая обзор справа, зеркало заднего вида и посекундно трогая Александру за плечо, руку, указывая пальцем туда-сюда с соответствующими словами, чтоб Саша именно туда обратила своё внимание в первую очередь и в целом вела себя пи*дец дёрганно.

Когда она всё-таки вывернула по парковке эти двадцать несчастных метров, Эльза Мля Откупорена сбавила темп своих нападок и уже продолжила изъясняться и одёргивать девушку в стиле предыдущего словоизвержения.

Какая-то мысль мелькала весь путь на периферии ощущений Александры, но необходимость следить за дорогой не позволяла уделить ей должного внимания – для безаварийного вождения в этой, мать её, стрессовой ситуации, сжигались накопленные ранее резервы покоя, любопытства и отдыха, полученные за эту ночь вдохновенными откровениями новым способом думания.

Давить и отвлекать внимание Саши от управления транспортным средством повышенной опасности, возвращаясь к охам/ахам/неуместным телодвижениям, Эльза Мля Штоподраная начинала только когда Александра проезжала перекрёстки/светофоры/требовалось уступить дорогу пешеходам или пропустить транспортное средство, двигающееся по главной. То бишь мешала ей в моменты более ответственные, чем езда по прямой. При этом в теле девушки росла напряжённость, которой она не позволяла вылезти наружу. Нереализованный потенциал бился в стенки структур её самоконтроля, на работу которых требовалась ыйнергия. В итоге Саша раздалбливала саму себя порождённым извне, и обрабатываемым ею по сложившимся у неё традициям восприятия и дозволительных к выпуску наружу реакций, конфликтом.

– П-приехали, – чуть запнулась девушка, когда в итоге зарулила на парковку около дома Эльзы.

– Ой спасибо а мы в банкомат почему не заехали я думала мы заедем я же вроде просила чтобы ты у банкомата остановила сначала а ты сразу к дому ну что ну я не буду отвлекать тебя спасибо тебе большое что подвезла. Ай хорошие у тебя родители воспитали жаль только у банкомата не остановила ну да ничего я сейчас вернусь и чуть позже уже дома буду ничего страшного понимаю ты молодая рассеяная ещё я когда молодая была. В твоём возрасте тоже была ну да ладно жаль что я время потеряю конечно с тобой ну ничего… – в животе Сани били молнии, притом в неё саму. Попсиховывая, дрожа всем телом, она старалась держать концентрацию на дороге чтобы без других развлечений добраться до дома. Везти эту бабу было упоротым испытанием хрен пойми чего. Её самоконтроля? Выдержки? Признаком не сильно приятненького, но мерно развивающегося Е*АТЬ МАЗОХИЗМА??Ещё и реплики эти последние, добивающие, от Эльзы, что это ОНА потеряла время, а не сама Саша, которой теперь через полгорода ехать в другую сторону, чтоб добраться до дома в таком состоянии… Просто пи*дец. Как будто были добавлены специально. Являлись добивающими, хоть и пытались потеряться на общем фоне.

-–

Саша пришла домой разбитая. Были какие-то, с ходу, планы на этот день, но превентивно они были отложены ф топку.

В задумчивости она прошла на кухню, посмотрела на судьбоносный намедни чайник.

"Нну ннафиг!" – протянула про себя Саня, поняв, что срочно надо принять душ. А одежду сжечь. Хотя последнюю было жалко, потому хотя бы закинуть в стирку. Но скинуть с себя – срочно!

После недавних произошедших с ней внутренних изменений и сеанса утреннего треша от Эльзы Погановны, испытываемый Сашей негатив ощущался практически материальным. А с материальным уже иметь дело проще, чем с йыйныргитическим, абстрактным или, не приведи Бог, с бессознанием подсознательного.

Струи чуть прохладной воды стекали по контурам её стройного тела. Саша с закрытыми глазами подставила лицо и растопыренные ладони под падающие капли, ощущая как попадающая на них жидкость, скапливаясь, срывается куда-то дальше. И частично уносит с собой ошмётки утреннего происшествия. Потихонечку становилось легче.

Вода своими прикосновениями будто нашёптывала ей через кожу: "Ты ещё жива. Всё хорошо. Этот очередной инцидент – только миг в твоей жизни. Сделай что-нибудь с ним, что тебя устроит, и двигайся дальше. Ещё будет много других сражений, так что береги силы. А эту гадость, во всяком случае часть её, я заберу с собой и унесу от тебя подальше."

Выпав из короткого транса ("Чё-то меня срубило. Поспать что ли?") в условно-привычное восприятие себя и мира, она замотала в полотенце свои длиннющие тёмные волосы, соорудив на голове куль.

Следующим примечательным пунктиком стала точка преломления в коридоре. В нерешительности, навигатор в голове Саши разрывался между двумя путями. Первый – постель. Стоит поспать – станет лучше и часть сил вернётся. Ведь однозначно? Второй путь был опять, сука, каким-то ощущением чего-то смутного и вёл… Никуда он не вёл географически. Что-то советовало ей, что стоит "сесть и подумать". Прикинув, что смена и утро действительно были слегка долбанутыми, Саша выбрала второй вариант, решив "а почему бы и да?".

Всё тот же сакральный чайник был включен и зашумел. Нельзя ж, блин, сидеть без дела? Саша села на табурет, решив, что надо бы поменять его на стул.

"Так, стоп," – сказала она сама себе. – "Я так, блин, нихрена не пойму, на кой ляд сюда припёрлась, вместо того чтобы уже посапывать в подушку."

Александре подумалось, что по канону вроде бы надо засесть в позу лотоса и, забив внеочередной болт, откинулась спиною на холодильник. Вскоре спине стало холодно и она изменила позу, опёршись руками на стол. "Нет, блин. Так я что-то будто бы потеряю," – ощущение, недавно едва уловленное на перекрёстке в коридоре, говорило что что-то надо делать, или оно уйдёт, послав потуги девочки на х*й.

"О, точно!" – мысленно хлопнула она себя по лбу, сбегав в комнату за блокнотом и ручкой. Стратегический чайник продолжал закипать.

"Смутное ощущение – информация. Я могу так же зафиксировать его на бумаге," – она сосредоточилась на ощущении, которое пыталось куда-то скрыться и поймать его за хвост. Удерживать его своим вниманием, ощущать его было несколько проблематично и пипец непривычно. Обычно такие вещи, смутные, отсеивались повседневными мыслями Александры, по большей части отбрасываясь как нахрен-нерациональные.

Ощущение жило скорее в животе. То есть пытаясь концентрироваться на нём, на образе в голове, возникал не то, чтобы дискомфорт, но какая-то условно-плотная масса чуть выше пупка. При этом эта масса ещё несла какую-то информацию.

"Схожу с катушек. Мне крышка," – забила болт Саша на свои переживания, приняв решения продолжать разбираться в этом вопросе. – "Я могу зафиксировать это ощущение ручкой на бумаге? Попробую." – прикинула она, что художники тоже как-то ведут грифель карандаша, руководствуясь нефиговым опытом выражения понимания форм, пропорций и прочего, им ситуативно ведаемого. Упёрла шарик ручки в бумагу и повела её в сторону, пытаясь мысленно ощупать абстракцию испытываемого ощущения в своей голове, наслаивающуюся на предчувствие в животе. Как это было связано, она сейчас не вникала, решив не отбрасывать пока хрень, в которой толком не разобралась. – "В крайнем случае, что я теряю?"

Появившаяся на бумаге, чуть выгнутая линия, по очучениям, каким-то странным образом частично совпадала с тем, что Саша испытывала, пыталась уловить. В попытках фиксировать, чтобы потом препарировать этот образ, она рассматривала, мысленно ощупывала контуры этого "что-то" в себе, добавляя к рисунку то завитушку, то ряд кривых пунктиров. Каким-то упоротым методом получающаяся картинка в чём-то соответствовала ощущению всё больше. В момент, когда Саша решила, что другие детали будут уже излишни и визуально перегружать её каляку-маляку, она остановилась.

Отложила ручку. Чайник успел вскипеть, что она не заметила, и уже затихал.

"Что. Мне. Это. Даёт?" – мысленно спросила она себя. Ощупывать восприятием это ощущение стало сподручнее, держа краем внимания получившуюся на бумажке бессодержательную, казалось бы, хрень. Перемещаясь взглядом по рисунку, пересечениям линий, их узлам, она где-то испытывала облегчение, которое отзывалось в теле. Где-то, наоборот, напряжение – но уже чуть в другом месте и, наверное, с отличным от предыдущего смыслом. При этом, некоторым из очучений соответствовали какие-то смутные картинки, слова, образы, которые крутились в голове и были так же неуловимы, как предыдущее ощущение, которое она уже фиксировала. Логичным было продолжать фиксировать отдельные участки этой мутаты, переводя их уже к более человеческому языку.

"Так. Допустим, вот этот участок. Что это?" – Саша выбрала к рассмотрению место на рисунке, на которое ей было неприятно смотреть. Немного скривила губы, прислушиваясь к себе. Что-то чуть резкое и неприятное было в месте, где первую плавную выгнутую линию сверху вниз пересекал другой элемент, загогулина со свиным хвостиком-спиралькой. Вслушиваясь во в себя, при фиксировании взгляда на этом элементе, Саша также пыталась ощупать касанием восприятия этот узор, отдающийся чем-то в её животе и одновременно в мосске. Так и эдак к нему примеряясь, пытаясь понюхать и лизнуть элемент образа в голове. Прижаться к нему щекой. Услышать его мелодию. В итоге, удерживая этот кусок ощущений в своём восприятии, она повела ручкой рядом с рисунком, пытаясь зафиксировать прогрессивным методом каляки-маляки уже именно этот сегмент образа, проецировавшийся в мышлении и получающий реакцию в теле. Получилось несколько изогнутых линий, где-то с углами, пара спиралек.

Держать в уме фрагмент абстрактного образа стало легче, опираясь вниманием, зрением на зафиксированную абракадабру.

Отметив для себя факт, что Саша занимается какой-то любопытной х*йнёй, которая уже дала ей возможность чуть лучше думать ощущениями, пусть пока и неясными, она, смирив раздражение, продолжила наседать на абстракцию. Разбирая фиксированный фрагмент своего мышления, она начала выписывать сбоку от него слова: "бесит". "Не нравится". "Раздражает". "Доё*бывается до меня". На последних буквах в уме Саши всплыло недавнее происшествие с Эльзой Вáрваровной. "Мля" отошло на второй план и слегка забылось, затёрлось, как и часть недавнего геноцида её нервных клеток.

– Бинго, мать твою, – произнесла Саша внезапную догадку. – "Событие вроде прошло, но реакция на него ещё живёт. Получается, что нифига оно ещё не закончено, это событие" – мысленно уже продолжила она. – "Следовательно эта дама-пи*дец продолжает мне срать в мозг прямо сейчас, хотя я, казалась бы, в своей маленькой крепости," – она окинула взглядом свою не то, чтобы богато и плотно, но по возможности аккуратно и со вкусом обставленную квартиру. Повращала в уме две абстракции, сформулированные ею в блокноте в каляки-маляки, и вновь вернулась мыслями к утреннему происшествию.

Наконец-то налила себе чайкý (да, ударение в слове "чайкý" пипец важнó. чаек не заваривают. хотя…).

"Значит, события во времени… Хм. Будто бы ослабляют свой эффект. Нет, хорош нести хрень! Надо формулировать чётче и функциональней, иначе болото абстракций меня утянет хрен знает куда," – упрекнула она себя.

"Есть утренний инцидент. Есть сейчас (в смысле, время). Утренний инцидент вроде бы уже не существует, но его эффект продолжает… Реализовываться? Это же не слишком абстрактно? В общем, продолжает делать своё гнусное, мерзкое, фу-фу-фу дело. Притом мерзкое и гнусное оно для меня. Из-за этой… (Саша не стала мысленно употреблять термин "тупой пи*ды", потому что была так воспитана, но была к этому близка) Этой тупой пиз*ды (а, нет, всё-таки сорвалась) у меня в животе поселилось ощущение мерзости. Мне это нравится? Нет. Что с этим можно сделать и, главное, мать его, как?"

Она откинулась на спинку стула, забыв, что стула здесь у неё нету, опёршись о чуть прохладную поверхность холодильника. Сейчас её это не так беспокоило. "Как. Мне. Быть?" – спросила она саму себя с акцентами. – "Как решить это долбанное уравнение?"

"Пачка тренингов, психокурсов и хрен пойми чего в йынтэрнете это, конечно же, штука о*уенная. Наверняка они просто е*ейше-эффективны, и по их окончанию наверняка их организаторы могут выдать тебе какой-нибудь наипи*датейший сертификат. Е*ейше-эффективны для откачивания денег из твоего штопаного кармана, а сертификат пойдёт в пакет с сертификатами, чтобы раньше времени не запылились," – прикидывала Саша про себя почти без матов. – "Чего-то меня на нецензурику в мысля́х потянуло? Я же так раньше не думала, вроде," – отметила она в себе какие-то странные изменения.

Отставила в сторону долбаный табурет (спина слегка замёрзла, и это отвлекало), прикатила из комнаты компьютерное кресло и водрузилась уже в нём. Стало в пи*дец раз комфортнее. В комнате что-то как-то не тянуло особо думать. Возможно, некая скрытая Сила таилась в универсуме чайника, но это не точно. Как вариант – в комнате устроила засаду кровать Саши, одеяло и подушка на которых недружелюбно шептали ей "и-иди-и-и-и-и… к на-а-а-ам…", пока она проворачивала диверсионную операцию с креслом на колёсиках.

"Итак. Байки травят, будто бы мысль, блин, материальна," – Саша окинула абстракции на бумаге уже с новой позиции собственного превосходства попы, водружённой в комфортабельные условия. Подняла на кресло также и ноги, изображая чуть расслабившегося эмбриона. – "Это имеет место быть?" – не поняв, как решить свой предыдущий вопрос напрямую, она сделала стратегически оправданный ход и подзашла к ситуации с чуть другой стороны, чтобы в некотором будущем, возможно, обрести инструмент, с которым можно будет вернуться к вопросу разрешения неразрешённого.

Подумав какое-то время, Саша перевернула страницу блокнота, сделала глубокий вдох-выдох и е*анула следующий текст:

(Нет, она не озаирлась вспышкой считывания информации из ниоткуда, не впала в транс, выводя буквы автописьмом с отражения в зеркале, слушая голоса или чаго-то там. Единственными у неё голосами в голове был богатый внутренний диалог, в котором она сама с собой, меняя роли, с разных точек глядения прогрызала для себя собственным разумом некий текст, фиксировала некий идейный образ, годный для применения ею к самой себе, чтобы опираться на него в дальнейшем. Потому что сочла, что уж если разбираться в какой-либо ереси самой, нужно её, сначала, для себя и сформулировать. Типа "а кому мне, мля, тогда доверять, если не самой себе? я, хотя бы, буду знать, что свои ошибки и косяки заложила сама, и самой их, в будущем, удобнее будет отредактировать. Если не съеду заодно с катушек."

Так что Александра злилась на саму себя, краснела, прикидывала идеи, метафоры. Зачёркивала одни слова, заменяя их вторыми и третьими, возвращаясь иногда к первым. Чиркала на бумаге абстрактные очучения, чтобы разобраться в своих мозгах и мыслях, но касательно конкретизируемого/создаваемого образа она уже искала ответы исключительно в тексте фиксируемых ручкой участках муз, абстрактного. Пробегалась по тексту, в итоге переписывая его несколько раз, отдавая приоритет написанию порядку формулировок, как на смене рисовала сначала себя, и потом только мужичков в касках, и в итоге чего-то, всё-таки, написала.)

"Теорема о материальности мысли. С доказательством.

Пойдëм от обратного, и предположим что "мысль материальна = ложь".

"Мысль материальна = ложь" означает, что еë (мысль) нельзя потрогать, поднять, переставить, разложить еë на составляющие, изучить/изменить/измерить еë структуру, вывести законы, по которым она/они функционируют. Также это означает, что нельзя комбинировать мысли одну с другими, выводить формулы их работы и взаимодействия, употреблять в пищу и прочее.

Из "мысль материальна = ложь" следует, что она существует для каждого субъекта, еë воспринимающего, индивидуально, раздельно, так как не имеет какой-либо объективно существующей для двух и более индивидуумов природы. Значит, каждый отдельный индивид обладает своим собственным, "виртуальным" миром, в котором существуют его мысли.

В этом случае идентификация одним живым существом другого живого существа происходит при оформлении, воплощении в "виртуальном" мире индивида идеи, что другое существо является живым. При этом вовсе не обязательно, что эта "идентификация" обоюдна для обеих сторон.

На муравьëв смотрели? Они живые? А вы для них?

В случае, когда и мысли, и другие живые существа, и объекты существуют для индивида потому, что он закрепил за ними соответствующее качество в своëм "виртуальном" мире, мысль является для индивида материальной.

В случае же, если не идти "от противного" в этой теореме, мысль материальна изначально. Что это даëт?

К работе с мыслями применимы различные техники, технологии, уместны и тренировки, бывает и брак, и так далее.

Выделяя вниманием ту или иную мысль, или несколько, покуда хватает ресурсов и навыков управления вниманием, можно оперировать ими в границах собственного соображения. Не путать с воображением.

Мысли можно потрогать, поднять, переставить, разложить их на составляющие, изучить/изменить/измерить их структуру, вывести законы, по которым она/они функционируют. Также это означает, что можно комбинировать мысли одну с другими, выводить формулы их работы и взаимодействия, употреблять в пищу и прочее.

Категории мышления также можно менять. То, что становится в силу опыта и понимания Объектом мышления, с тем и можно работать.

Ощущения, воспоминания, эмоции, чувства, идеи, пространство, время – всë это может стать Объектами мышления. Или не стать. При это имеет важность, в том числе, качество проработки, глубины понимания той или иной идеи.

На текущий момент имеющиеся идеи могут измениться в дальнейшем. В том числе можно сознательно оставить их неизменными. На основании любой идеи доступно обустраивание "идейного многообразия". Но также бывают конфигурации идей, приводящие в тупик.

Предположение, следующее из вышесказанного: чтобы "материальная" мысль влияла на материальный же мир, его явления и объекты, она должна соответствовать тем или иным "параметрам". Вообще "параметры" мыслей, сконфигурированные вниманием тем или иным образом, могут влиять на многое. Если их скрупулёзно и правильно подобрать."

Некое нервное напряжение схлынуло с Саши после проставления последней точки в переписанном в очередной раз на чистовую тексте. Она вяло прошлась по нему глазами, хотя её тело успело вынуть из себя стержень напруги, отталкиваясь от комплексного внимания Александры, которым она пока не владела ни как термином, ни как явлением, но постановившем что "всё сделано норм".

Подостывший чай она оставила на столе, как и блокнот с ручкой.

Забив болтину на всё и поставив телефон на беззвук, она прошла в комнату, где обрадованные её пришествием одеялонько и подуффка с любовью приняли в свои объятия эту симпотичную девушку, имя которой в романе изменено в целях конспирации.