скачать книгу бесплатно
– Не имеет значения – безучастно ответил Лео, с трудом отрывая взгляд от милого образа.
– Тогда я Вас больше не задерживаю. Ждите известий.
Лео козырнул командиру и направился к двери.
– Постойте – услышал он за спиной.
Развернувшись, Лео застыл в ожидании, чувствуя, что сейчас должен прозвучать самый интригующий вопрос – почему в то злосчастное утро София Николаевна оказалась одна на улице, неподалёку от его дома?
– На несколько мгновений их напряжённые взгляды встретились.
– Надеюсь, Леонид Георгиевич, Вы понимаете, что наш договор должен остаться между нами? – наконец произнёс генерал.
– Разумеется, Ваше превосходительство.
– Ступайте с Богом.
Лео показалось, что на плече портретного государя качнулись золочёные аксельбанты.
После разговора с командиром Лео никак не мог отделаться от смешанного чувства злости, растерянности и досады, сходного с ощущением всадника, вылетевшим из седла на полном скаку. Мысль о десятимесячной разлуке с любимой удручала его. Триста дней и ночей пытки тоской, ревностью, тревогой и сомнениями. Впрочем, он готов был и набольшие лишения, лишь бы всё это было не напрасно.
Как и следовало ожидать, командир проявил расторопность и уже на третий день, собственноручно вручая Лео письменное распоряжение, он сообщил:
– Вам предписано принять эскадрон в Ахтырском гусарском полку, с производством в чин ротмистра. Полк, хоть и не гвардейский, но имеет прекрасную репутацию и славную боевые традиции. Кстати, шефом его состоит Великая княгиня Ольга Александровна. Советую нанести ей визит перед отъездом.
Генерал подошёл к офицеру и, слегка похлопав его по плечу, продолжил
– Заказывайте себе новый мундир, ротмистр, и готовьтесь к торжественному обеду в офицерском собрании. Все необходимые распоряжения я уже сделал. Не буду скрывать, что я лично намерен изрядно напиться, чего и Вам желаю.
Глава 6
Офицерское собрание – место, особо почитаемое любым офицером. Здесь славятся и передаются полковые традиции, витает корпоративный дух воинской чести, на котором, по утверждению Клаузевица, легче нарастают кристаллы воинской доблести.
Сегодня в офицерском собрании царско-сельских гусар, все, от ливрейного швейцара у парадного до полкового командира, пили за здоровье Лео. В честь виновника торжества гремел оркестр, заливался хор полковых песенников, звучали тосты и напутствия. Предварительно, Лео выполнил все ритуальные действия. Помолился у полковой иконы в Софийском соборе и получил Божье благословение, затем попрощался с боевым штандартом и своим эскадроном. Несмотря на запрет, он не удержался от попытки нанести прощальный визит Софии Николаевне, но, как и следовало ожидать, она оказалась безрезультатной. Матушка любимой, со светской непринуждённостью, категорически отказала в свидании. Этот отказ стал тягостным итогом и без того не радостных впечатлений от прощания с родным полком. Поэтому, не смотря на заразительное веселье, царящее вокруг, Лео с трудом сохранял на своём лице выражение беспечного благодушия, искренне надеясь на то, что не позднее следующего Рождества, эти стены снова вздрогнут от весёлой пирушки по случаю его возвращения. Генерал сдержал слово и изрядно напился. Хотя, внешне он и держался с безукоризненной стойкостью, но о количестве выпитого красноречиво говорили помутневшие глаза и не свойственное ему благодушие. Окинув Лео потеплевшим взглядом, он предложил ему выпить на «ты». Лихо осушив брудершафтный бокал, командир трижды расцеловал его, при этом сказав
– Теперь я могу говорить тебе «ты», а ты, можешь обращаться ко мне «Ваше сиятельство».
После каждой напутственной речи, звучавшей приговором любви и надежде, ему хотелось объяснить всем, что он покидает полк лишь на время, но джентльменское соглашение с командиром не давало ему права на это. Весёлое буйство стало затихать ближе к полуночи. Под звуки полкового марша, звучавшего специально для него, Лео выпил «стремянную» и в компании ротмистра Одинцова сел в таксомотор, ожидавший у парадного.
– Славно покутили – довольно произнёс ротмистр. – Должен тебе заметить, друг мой, что ты неприлично трезв. В Ахтырском полку вряд ли ты найдёшь такое же радушие, как и здесь.
– Ну, от чего же – отозвался Лео. – Гусар, он везде гусар.
– Нет, голубчик ты мой – возразил Одинцов – Ты для них чужой. Ты счастливчик, представитель элитной гвардейской касты избранных. Такое не прощают.
– Ерунда. Меня это мало заботит.
– И правильно – согласился ротмистр – потому, как недостаток радушия с мужской стороны будет с излишком компенсирован женским вниманием. Представляю, какой успех тебя ждёт у провинциалок.
– Меня волнует успех только у одной дамы. И, как тебе известно, она далеко не провинциалка.
– Пардон, дружище, тогда я не понимаю твоего решения. Зачем покидать столицу и гвардию, оставляя все козыри на руках у соперника?
– Извини, Алексей, не могу тебе всего сказать, но для этого есть причины.
– Тебе видней. Я думаю, ты знаешь, что делаешь. Однако же, куда мы едем?
– Я намереваюсь нанести визит одной экстравагантной даме.
– Не поздновато ли для визитов?
– Эта женщина принимает в любое время.
– Чёрт побери, Лео, ты сейчас доставил мне самое большое разочарование в жизни. Ведь глядя на тебя, я уже почти поверил в любовь.
– Можешь снова утешиться, эта женщина, не шлюха.
– Кто же она?
–Цыганка.
– Разве цыганка не может быть шлюхой?
– Эта нет. Она гадалка.
– Что за глупости, Лео? Поехали лучше выпьем, где ни будь. Ты бы меня ещё к Распутину потащил. Кстати, он обожает цыган.
– Нет, мне обязательно нужно встретиться с ней и непременно сейчас. Я стал плохо спать по ночам и надеюсь, что она развеет мои сомнения и вернёт мне сон.
– А вот это, как раз очень спорно. Ведь ты можешь получить подтверждение того, что и является причиной твоей бессонницы. Вспомни, что и Пушкин и Лермонтов, в своё время, обращались к услугам известной тогда на всю столицу гадалке Кирхгоф. Вряд ли знание своей судьбы прибавило им спокойствия.
На окраине столицы они, не без труда, нашли нужный дом. Ветхий, низенький, почти до окон засыпанный снегом, с дымящейся над крышей трубой. К нему вела узкая тропинка, протоптанная видимо ногами таких же неприкаянных душ. После настойчивых ударов, дверь лачуги, наконец, открылась и перед взором гусар, в свете трепетного огонька свечи, оказалась худая, сутулая старуха-цыганка с разбросанными по плечам седыми прядями волос. Окинув гостей цепким взглядом колючих глаз, она молча направилась в глубь жилища, на стенах которого плясали блики пламени от слегка поддымливающей печки. Офицеры, перекрестившись, последовали за ней, предусмотрительно пригнув головы.
– Что же вас привело сюда, касатики? – нещадно шепелявя от недостатка зубов, поинтересовалась хозяйка.
– Я хотел бы узнать, голубушка, что меня ожидает в будущем? – ответил Лео, преодолевая чувство необъяснимого суеверного трепета.
– Ишь ты, голубушка – довольно хмыкнула цыганка, зябко кутаясь в выцветшую шаль. – А ты, яхонтовый, тоже за этим? – взглянула она на спутника.
– Боже упаси! – закрестился ротмистр – Я просто так, за компанию.
– Тогда принеси-ка ещё дров, а то всё тепло выстудили. Там за домом в сарае возьмёшь.
И кивнув Лео, она указала на лавку возле стола.
– Садись, касатик.
Засветлив ещё две свечи, цыганка с минуту пристально смотрела в глаза Лео, у которого от её взгляда непроизвольно увлажнились глаза.
– Наверное, от дыма – подумал он, вновь ощутив необъяснимое беспокойство.
– Дай-ка мне левую руку – потребовала старуха.
Лео повиновался. Гадалка, приблизив его ладонь к пламени свечи, стала тщательно разглядывать рисунок судьбы, прицокивая языком.
– На самом деле, меня интересует только одно – тихо произнёс гусар. – Будет ли со мной Та, которую я люблю всем сердцем?
– Потерпи, касатик – приглушённо прошамкала старуха, снимая с плеч старенькую шаль.
Она разложила её на столе и трижды раскинула карты, что-то бормоча при этом себе под нос.
– Вот, что я тебе скажу, рубиновый мой – наконец-то нарушила она тишину – жить ты будешь долго и будет у тебя четыре могилы.
– А, как же она? – проявил нетерпение Лео.
– Твоя будет, касатик. Всё, ступай, спать буду.
В тишине певуче скрипнула дверь. Холодок, повеявший от дверей, колыхнул трепещущие огоньки свечей и грохот сваливаемых на пол поленьев возвестил о возвращении Одинцова. Лео достал из бумажника десятирублёвку и положил её на стол.
– Спасибо – тихо произнёс он и поднялся.
– Ну, и чего тебе накаркала эта ведьма? – услышал он нетерпеливый голос друга, ожидающего в сенях с зажжённой спичкой в руке.
– Долгую и счастливую жизнь – с иронизировал Лео выходя на свежий воздух.
За спиной послышался глухой удар, за которым последовал сдавленный стон. Одинцов, по не осторожности, проверил своей головой прочность притолоки в сенях. Охватив руками голову, он, шатаясь и матерясь, вывалился наружу.
– Поосторожней с ругательствами, Алексей – предостерёг его Лео – за ними может последовать ещё более суровое возмездие.
Старая цыганка, замерев у заиндевевшего окна, сочувственно смотрела в след удаляющемуся Лео.
– Господи! За, что же? За какие грехи, Ты уготовил ему такую участь?– почти беззвучно прошептала она, плотнее запахивая старую шаль.
Глава 7
Следующую неделю Лео провёл в имении отца. Отставной генерал радушно встретил сына и сделал всё, чтобы сгладить переживания от событий последних дней. В столицу они вернулись уже вместе. Первым делом Лео отправился в полковую шивальню, на примерку своего нового Ахтырского мундира. Портные, подстёгиваемые распоряжением генерала, в кратчайшие сроки справились с работой. Облачившись в непривычный для глаза доломан коричневого цвета и краповые чакчиры, Лео придирчиво осмотрел себя в огромном зеркале. Форма безукоризненно легла на тело. Тем не менее, чувствовался лёгкий дискомфорт от того, что левое плечо не ощущало привычной весомости гусарского ментика, атрибута гвардии исключённого из формы армейских полков.
– Подлецу – всё к лицу – иронично пошутил он – теперь можно представиться и шефу полка.
Августейшим шефом 12-го гусарского Ахтырского полка являлась младшая сестра государя, великая княгиня Ольга Александровна. Она была не только любимым, но и единственным ребёнком императора Александра третьего, имевшим статус багрянородного, т.е. рождённого от царствующего императора, от помазанника божьего. В Византии этому придавали особое значение, а в древней Греции такого ребёнка называли пурпурогенным. Не смотря на особый статус, Ольга Александровна росла и воспитывалась в дали от столицы в Гатчинском дворце, в строгой почти спартанской обстановке. Спала на жёсткой походной постели, питалась простой невзыскательной пищей, подчиняясь строгой дисциплине и жёсткому распорядку дня. В восемнадцатилетнем возрасте она была обвенчана с принцем Ольденбургским, но этот брак не принёс ей счастья. Мужа совершенно не интересовала жена, как впрочем, и другие женщины. Зато в Петербургском свете он имел репутацию заядлого игрока, легко проигрывающим за одну ночь целое состояние. Тем не менее, великая княгиня, обладая возвышенной душой, проявляющейся в глубокой православной религиозности, лично покровительствовала множеству богоугодных заведений, гимназий, различных женских курсов. Помимо этого, она оплачивала и обучение всех детей своей многочисленной, хотя и скромной по романовским меркам прислуги. Лео неоднократно имел удовольствие, на обязательных светских приёмах, лицезреть эту хрупкую изящную женщину с чистым одухотворённым лицом и светлой душой, не знающей подлости и лицемерия.
Благодаря тому, что мундир Ахтырского гусара имел исключительное право пропуска в особняк Ольги Александровны по ул. Сергиевской 46, Лео без промедления был допущен в апартаменты великой княгини, устеленной Бухарскими коврами. Во время непродолжительного ожидания он обратил внимание на большой портрет императора Александра третьего. Глядя на него, Лео с гордостью подумал о том, что этот могучий человек мог позволить себе роскошь, во время рыбалки на гатчинском озере, ответить ожидающим его послам: «Европа может подождать, когда русский царь удит рыбу». Потом его заинтересовал портрет кисти Серова, на котором была изображена трогательная девочка с распущенными волосами.
– Здесь мне одиннадцать лет – услышал он за спиной тихий голос, настолько мягкий, что не пришлось даже вздрогнуть от неожиданности.
Стремясь исправить свою оплошность, Лео вытянулся в струну и, придерживая шашку, резко развернулся. Едва затих малиновый звон его шпор, он отрапортовал
– Ваше Императорское высочество, ротмистр граф Гончаров, честь имею явиться по случаю назначения меня в 12-й гусарский Ахтырский, генерала Дениса Давыдова, Ея Императорского высочества великой княгини Ольги Александровны полк,
– Рада Вас видеть, Леонид Георгиевич – великая княгиня грациозно протянула руку для поцелуя – офицер в мундире Ахтырского полка всегда желанный гость в моём доме.
В зале бесшумно появился пожилой лакей. С подчёркнутой важностью и достоинством, он нёс, как знамя, сервированный серебряный поднос и пышные бакенбарды на лице. Наполнив бокалы шампанским, он застыл возле стола, демонстрируя полную невозмутимость и осанку английского лорда. Княгиня, едва заметным движением руки, отпустила его, одновременно приглашая гостя к столу.
– Давайте, Леонид Георгиевич, выпьем по традиции за нового Ахтырского гусара.
Лео с готовностью осушил бокал тогда, как Ольга Александровна, лишь пригубила его.
– Не сожалеете о своём решении оставить гвардию, Леонид Георгиевич?
– Гвардия стоит того, чтобы сожалеть о ней, Ваше Императорское высочество.
– Леонид Георгиевич, я осведомлена о событиях предшествующих этому и хочу заметить, что Ваши действия были безупречны.
– Благодарю Вас, Ваше Императорское высочество.
– Я не буду Вас убеждать, что Межибужье, это самое лучшее место в Империи, после столицы, но поверьте, Подолье имеет своё непередаваемое очарование и восхитительный южный колорит. Я уверена, что в скором времени, Ваша душа, наполнившись им, перестанет тосковать о столичной суете и всей блестящей мишуре ей присущей.
– Я очень рассчитываю на это, Ваше Императорское высочество. – немного слукавил Лео.
– Я уверена, Леонид Георгиевич, что Вы не будете разочарованы своим выбором – продолжила Великая княгиня – Ахтырцы имеют прекрасную боевую репутацию и славные полковые традиции. Кроме того, полк и сейчас на хорошем счету у государя. Немалая заслуга в том его командира – полковника Трингам . В скором времени у Вас будет возможность лично убедиться в несомненных достоинствах этого замечательного полкового начальника.
– Ваше Императорское Высочество, для меня довольно уже того, что полк находится под Вашим патронажем – опять слукавил Лео, отдавая должное светскому этикету.
– Я очень привязана душой к своим гусарам и смею надеяться на взаимность. К сожалению, не имею возможности часто навещать их. Последний раз, когда я пользовалась их гостеприимством, они устроили для меня охоту. И я, до сих пор помню ужас, в незнающих страха глазах этих рубак, когда я упала с лошади.
Лео с вежливым вниманием слушал рассказ шефа, в голосе которой чувствовалась теплота и нежность, незримой нитью связывающая её с далёкими подопечными кавалеристами.
– Я открою Вам секрет, Леонид Георгиевич, вчера, при встрече с государем, я просила его, чтобы Ахтырский полк принял участие в летних красно-сельских манёврах. И моя просьба была удовлетворена. Более того, он принял решение, этим летом собрать в Красном селе, кроме гвардии и другие армейские полки, шефство над которыми имеют члены императорской фамилии. Думаю, что возможность побывать в столице и показать себя во всей красе пред лицом государя, воодушевит полк и немного развеет его провинциальность.
При этих словах Лео почувствовал, как радостно затрепетало его сердце. Это означало, что через три месяца он снова вернётся в столицу. И не на несколько дней, а на всё лето. Настроившись на долгую разлуку с любимой, он даже не смел мечтать о таком подарке.
– Ваше Императорское высочество, я не сомневаюсь, что это будет воспринято, как знак высокой чести и великого доверия оказанного полку Вами и государем – ответил он, с трудом скрывая охватившее его волнение.
– Не возьмёте ли Вы на себя труд передать от меня письмо полковнику Трингам, в котором я проинформирую его о принятом решении.
– Буду рад служить, Ваше высочество.
– Когда Вы планируете отъезд?
– Завтра вечером.
– Хорошо, сегодня же письмо будет у Вас. Может быть, у Вас есть ко мне просьбы или пожелания? – поинтересовалась Ольга Александровна, озарив гусара очаровательной улыбкой.
– Никак нет, Ваше Императорское высочество – ответил Лео, сияя, как полковая труба на солнце. Он и так был безмерно осчастливлен этой прекрасной женщиной.
Великая княгиня встряхнула серебряный колокольчик, и в зале появился, всё тот же лакей-лорд с небольшим предметом в руках, обёрнутым в бархат.
– Это святой образ Ахтырской Божьей Матери – тихо произнесла Ольга Александровна, развернув материю. – Позвольте мне благословить Вас, Леонид Георгиевич?
