Хроники Арреды. Нити Данталли

Заговорщицкая улыбка Мальстена заставила глаза Рериха азартно загореться.

– И вы сумеете это проконтролировать?

– Дайте мне новобранцев, Ваше Величество. И увидите все своими глазами.

– А ваша… – Рерих помедлил, вспоминая, как данталли называют период восстановления после применения силы.

– Расплата? – подсказал Мальстен и продолжил, не дожидаясь кивка: – Об этом не беспокойтесь, Ваше Величество. С ней я сумею справиться.

***

Новобранцы в черной униформе, вырванные прямо с учений, построились в тронной зале. Мальстен оценил предоставленный материал.

Надо отдать должное этим желторотикам, – подумал он, стоя в отдалении от молодых солдат. – Строй держат ровно в ожидании приказа короля. Пороху войны, конечно, еще не нюхали, но с тем, как они держатся, их победа хотя бы не станет настолько неожиданной для другой группы бойцов.

Рерих внимательно посмотрел на Мальстена.

– Вот запрошенный вами отряд, герцог Ормонт, – сказал он. – Покажите, на что способны. Надеюсь, я не пожалею о своем решении и все-таки не потеряю этих ребят.

Мальстен посерьезнел. Его не волновало, пожалеет король Анкорды о своем решении или нет, он знал лишь, что это самое решение поможет остановить войну и обрести покровительство. Оба его сердца гулко ударили в грудь при одном воспоминании о том дне, когда весть о захвате Хоттмара и казни четы Ормонт добралась до Нельна.

Эта война заставила всех одичать и обезуметь, – сжимая кулаки, подумал Мальстен. – Она должна закончиться. А чтобы это произошло, должен объявиться победитель.

– Не сочтете ли за труд все-таки удовлетворить мое любопытство, герцог Ормонт? – поинтересовался Рерих. – Почему вы решили вступить именно в армию Анкорды? Возможно, выступи вы на стороне Кардении, вам бы вернули вашу родную землю, изгнав оттуда захватчиков.

Мальстен скользнул по монарху взглядом, заставившим его осечься на полуслове.

– Кардения без боя отдала Хоттмар Красному Культу. Допустила беспредел, погубивший мою семью, Ваше Величество. Как Вы думаете, отчего я не питаю особой любви к королю Бернарду?

– Понимаю, – поджал губы Рерих. – И все же почему Анкорда? Вы могли направиться в любое другое королевство, но пришли ко мне.

Он был прав. Решаясь на свою авантюру, Мальстен мог выбрать любого из королей Арреды – мотивы и интересы большинства стран в этой войне едва ли разнились. Однако после битвы при Шорре в силу характера, возраста и присущего авантюризма лишь Рерих VII показался ему человеком, готовым решиться на подобный шаг.

– Скажем так, из всех монархов Арреды Вы мне наиболее симпатичны, Ваше Величество, – ответил Мальстен.

Рерих расплылся в улыбке и ничего не сказал.

Тем временем в зале показалась вторая дюжина воинов, которые должны были стать противниками для новобранцев. Красные плащи развивались за спинами бывалых бойцов, превращая своих носителей в размытые пятна для зрения данталли.

Рерих VII заинтересованно поглядел на Мальстена, который едва заметно прищурился. В глазах монарха заплясали огоньки беспокойства: возможно, самоуверенный гость оказался слишком недальновидным? За нарушение Конвенции следовали жесткие санкции, однако они не исключали вероятность появления смельчака, готового пойти на риск, поэтому после подписания договора армии Арреды для страховки ввели в свою форму обязательные красные элементы одежды.

– Вам ведь известно, что сейчас все действующие армии носят красное, господин Ормонт? – шепнул он, вновь нарочно опустив титул Мальстена. – Сомневаюсь, что вы сможете управляться с отрядом, которого не видите. Возможно, я поспешил…

– Не поспешили, Ваше Величество. Мне известно о красных одеждах действующих армий Арреды. И, уверяю Вас, это не проблема. Я вижу этих бойцов.

Он не лгал. При должной концентрации он действительно видел каждого, несмотря на плащи. Различать людей в красном он научился еще во время обучения у Сезара Линьи. Однако лишь различать, не контролировать. Именно поэтому он попросил у Рериха отряд новобранцев, которые еще не были действующей армией и не носили красных плащей.

Рерих хмыкнул.

– Я думал, такие, как вы…

– При всем моем почтении, Ваше Величество, Вы, как и большинство жителей Арреды, введены в заблуждение множеством мифов о таких, как я.

В голосе Мальстена прозвучало чуть больше желчи, чем он рассчитывал. На его счастье, король предпочел этого не заметить. Мальстен прочистил горло и кивком указал на новобранцев.

– К тому же я вовсе не собираюсь управлять вражеским отрядом. Тем, что я заставлю бывалых солдат бросить оружие, я себя очень легко выдам. Я намереваюсь управлять своими людьми.

Глаза Рериха изумленно распахнулись, в них вновь зажегся огонь азарта. Он перебрал пальцами в предвкушении интересного сражения.

– Управлять, будучи внутри? – уточнил он.

– Верно, – кивнул Мальстен.

– Что ж, поглядим на ваши возможности, герцог. – Не дожидаясь ответа, Рерих шагнул к двум дюжинам солдат Анкорды и, кивнув в ответ на почетные салюты, громко заговорил: – Я собрал вас здесь для экспериментального экзамена, – начал он, заставив всех в зале замолчать. – Война – это сражение за сражением, и в каждом бою участвуют и бывалые солдаты, и новобранцы. Часто они сталкиваются лицом к лицу, силы оказываются неравны, и лишь от воли Тарт зависит, кто выйдет победителем, а кого может погубить несчастливая случайность. Сегодня я хочу посмотреть, насколько мои новобранцы готовы отправиться на войну и вступить в бой с теми, кто провел уже не одно сражение. В вашу задачу входит разоружить противника. Мне не нужны смерти и ранения. По крайней мере, сегодня.

Рерих замолчал, оглянувшись на Мальстена, и продолжил после недолгой паузы:

– Среди новобранцев также будет сражаться мой гость, его светлость, Мальстен Гелвин Ормонт, герцог Хоттмарский, пожелавший вступить в ряды войск Анкорды. Ваш экзамен станет и его экзаменом. Начинать бой по моей команде! Да прибудет с вами Тарт.

Мальстен обменялся с монархом легкими кивками и неспешно проследовал в ряды новобранцев.

Спокойно, – приказал он себе. – Я множество раз это делал. Справлюсь и сейчас.

Рерих поднял руку.

Мальстен сосредоточился.

Черные нити незаметно для остальных протянулись от его ладоней к солдатам, накрепко связавшись с каждым из новобранцев.

Следи за выражениями лиц. Нельзя выдать себя ничем, – напомнил себе Мальстен, убедившись, что мимика солдат не изменилась.

Бойцы в красных плащах обнажили мечи.

Мальстен, контролируя нити усилием воли, осторожно потянул за них, наблюдая за противником тринадцатью парами глаз одновременно. Новобранцы взялись за оружие. Мальстен также вынул из ножен меч, любезно предложенный Рерихом – его саблю изъяли при входе во дворец.

Рука монарха резко опустилась вниз, возвещая о начале боя. С первым вздохом последовал и первый шаг. Мальстен чувствовал, как бьются сердца его солдат и мысленно приказал им успокоиться. Он мог оценить военный потенциал каждого и знал, что они могут продемонстрировать. Для себя Мальстен каждому из дюжины новобранцев присвоил номер.

Первая тройка послужила мишенью для атаки первой тройки «красных плащей». Один готовился бить сверху, второй только замахивался, третий наносил удар сбоку – ему позволяло расстояние.

Мальстен потянул за нити. Его третий солдат, угрожающе сдвинув брови, ловко выставив блок, тут же сбил меч противника. Одновременно второй солдат сумел первым же ударом выбить замахивающийся клинок «красного плаща» и разоружить соперника.

Раз.

Первый новобранец уклонился, одновременно с ним отскочил и четвертый солдат, который мог попасть под этот шальной удар сверху. Четвертый отбил атаку мощным замахом. Первый тут же вскочил, выбивая меч у противника, а четвертый бросился в атаку на следующего врага, страхуемый товарищами. Третий солдат как раз завершал комбинацию, разоружающую своего соперника.

Два. Три.

Мальстен беспрепятственно прошел вперед, заставив своих людей расступиться, успел подстраховать пятого солдата и одновременно защитить себя умелым выпадом. По прошествии пятнадцати ударов сердец еще трое противников лишились оружия и отступили.

Из новобранцев меча не уронил никто.

Четыре. Пять. Шесть. Еще половина.

Инстинкты взяли свое. Природа данталли вырвалась на волю, страх раскрыть себя исчез. Мальстен больше не боялся, что не уследит за мимикой или движениями своих солдат, все происходило само собой. Краем глаза он заметил изумленный взгляд Рериха. Король не мог поверить, что данталли бьется на равных с солдатами и одновременно управляет ими. И управляет настолько ювелирно, что новобранцы, похоже, верили: быстрая и сокрушительная победа – исключительно их собственная заслуга.

Последний противник лишился меча. Бой был окончен. Обрадованные, окрыленные победой молодые бойцы радостно воскликнули «ура!». Мальстен снизил контроль до минимума, но не спешил отпускать солдат. Расплата могла настичь его в любой момент, нужно было дождаться, пока подвернется место, где можно будет переждать ее.

– Блестяще! – громко возвестил Рерих, подходя. Взгляд его горящих глаз сосредоточился только на Мальстене. – Это было блестяще, господа!

Мальстен кивнул, с облегченным вздохом понимая, что план его удался.

Глава 8

Прит, Гинтара

Четырнадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.

Аэлин потянулась на жестком матрасе и блаженно улыбнулась. Эта койка на постоялом дворе после бессонной ночи показалась ей едва ли не королевским ложем. Несколько часов сна вернули ее к жизни, и сейчас она чувствовала себя хорошо, как никогда.

Неплохо было бы поесть, – подумала Аэлин, прислушиваясь к недовольно ворчащему желудку, – но сначала стоит привести себя в порядок.

Она извлекла из заплечной сумки гребень и расчесала спутавшиеся золотистые волосы, после чего набрала из стоявшего в углу бочонка ковш воды и тщательно умыла лицо, а затем с помощью тряпицы очистила от дорожной грязи сапоги и одежду.

Перед тем, как спуститься в трапезный зал, она скользнула взглядом по комнате и увидела торчащий из сумки корешок потертой тетради в твердом переплете. Аэлин тяжело вздохнула, извлекая ее и раскрывая на форзаце, где содержалась одна единственная размытая от времени надпись: «Путевые заметки Грэга Дэвери».

Аэлин покачала головой и прикрыла глаза, отгоняя от себя счастливые воспоминания: теперь они каждый раз перемежались горечью потери.

Подумать только! Полтора года! Полтора года скитаний от города к городу, от селения к селению в надежде найти хотя бы одну ниточку, которая привела бы меня к нему — и никаких результатов! А ведь тогда, в Сальди, я решила, что наконец обрела надежду и теперь отыщу его.

Аэлин перелистнула страницы тетради Грэга Дэвери. Пальцы безошибочно остановились на том листе, который был нужен – на последнем, хранившем записи. Она давно знала наизусть написанный там текст, и все же что-то заставило ее снова перечитать его:

«Наткнулся на одно очень странное место. Нужно проверить, могут быть замешаны существа».

В самом низу страницы явно в спешке была сделана размазанная приписка: «Поговорить с Мальстеном О.».

Аэлин захлопнула тетрадь.

– Кто же ты такой, Мальстен О.? – нахмурилась она, убирая путевые заметки Грэга Дэвери обратно в заплечную сумку. – И как долго я еще буду искать тебя?

На ум приходила лишь одна историческая фигура, носящее подходящее имя, но этого человека… точнее, этого иного казнили несколько лет назад.

Запись в дневнике была сделана много позже, посему, если только Грэг Дэвери за время своего отсутствия не научился разговаривать с призраками, искать нужно было другого Мальстена О.

***

Лана Эдлан заботливо склонилась над столом, за которым сидел угрюмый темноволосый мужчина.

– Тебе повторить, дружочек? – проворковала она, кивая на пустую кружку эля. – Или пока подождешь?

Стоявший за стойкой Верн недовольно хмыкнул и оторвался от протирания столешницы. Ему не нравился игривый тон, которым жена разговаривала с этим человеком.

– Оставь его. Надо будет, сам попросит еще. Чай, не маленький, – проворчал он.

– Да он и слова произнести не может от потрясения, – сочувственно сказала Лана. – Едва сестру не потерял, носился всю ночь за повитухой. А наша Эленор, говорят, скончалась, да будут боги милостивы к ее душе!

Петер Адони, до этого сидевший молча, откашлялся и с хмельным прищуром заговорил:

– Повторите-ка, госпожа Эдлан. Еще эля! Я пью за перерождение Эленор Крейт! Как знать! Может, она переродилась в моей племяннице, которую Грегор назвал в ее честь…

Он вдруг затих, боясь, что три выпитых кружки эля после бессонной ночи развяжут ему язык и заставят выболтать лишнего об участии кукольника. Зять строго-настрого запретил упоминать об этом.

У самого Петера до сих пор не укладывалось в голове то, кем оказался их ночной посетитель. Анкордский кукловод, прилюдно казненный в городе Чена на шестнадцатый день Солейля 1483 года с.д.п. на одном из сотни полыхавших в тот день костров, – как он мог шесть лет спустя оказаться здесь, в Прите?

Чуял я неладное с самого начала! Не нравились мне его глаза, – думал Петер. Вместе с тем он понимал, что вменить в вину Мальстену Ормонту ничего не может. Этой ночью анкордский кукловод спас его сестре жизнь. Он не обязан был исполнять просьбу умирающей старухи Эленор, но ведь исполнил. И, похоже, не солгал насчет последствий воздействия нитей на людские души. По крайней мере, пока ничто не давало повода усомниться в его честности: поведение Беаты никого не тревожило, да и их с Грегором дочурка выглядела совершенно здоровой крепкой малышкой. А без вмешательства Мальстена Ормонта они обе могли отправиться на Суд Богов.

Петер вздрогнул и попытался отогнать эти мысли.

Лана Эдлан вернулась к столу с новой кружкой эля и, кокетливо улыбнувшись, ретировалась к стойке.

Тем временем в трапезный зал с лестницы, ведущей в жилые комнаты, спустилась молодая женщина. Петер ошеломленно уставился на нее и проводил взглядом до стойки. В Прите он повидал немало красивых женщин, и незнакомка не показалась ему прекраснейшей из них, однако в ее манере держаться угадывалось нечто чужеземное и экзотичное, заостряющее на себе внимание.

Верн Эдлан встрепенулся и расплылся в приветливой улыбке.

– О, доброго вечера, сударыня! – кивнул он. – Надеюсь, вас никто не побеспокоил?

– Никто, благодарю, – приятным бархатистым голосом отозвалась гостья. – И бросьте это «сударыня», господин Эдлан. Я ведь говорила, вы можете звать меня просто Аэлин. – Она кокетливо облокотилась на стойку, за что Лана наградила ее испепеляющим взглядом. Она наверняка высказала бы свое недовольство, если б не оружие на поясе Аэлин. В отличие от мужчин, которые частенько оценивали в первую очередь симпатичное личико, Лана отметила упругие мышцы рук и несколько старых царапин на ладонях, после чего сделала вывод, что оружие эта путница носит не для вида.

Аэлин заметила, как жена трактирщика посмотрела на нее и, не сводя с нее взгляда, медленно убрала руки со стойки. Верн напряженно наблюдал за непонятным для него немым диалогом, за долю мгновения пронесшимся между женщинами.

– Не нальете эля? – попросила гостья, все еще глядя на Лану. – И от жаркого я бы не отказалась.

Верн внушительно вытаращился на жену и кивком головы указал ей на кухню. Лана недовольно поджала губы, но послушалась и удалилась. Верн вздохнул с заметным облегчением. Еще не хватало, чтобы между женщинами из-за него началась перепалка! Впрочем, думая об этом, Верн с трудом удерживался от задорной улыбки.

– Выбирайте стол, какой понравится. Все сделаем в лучшем виде. Если я могу еще чем-то помочь…

Аэлин покачала головой и перебила его:

– Как знать, возможно, это я смогу чем-то помочь, – сказала она.

Верн удивленно приподнял брови.

– Ох… ну… работы в трактире нет, мы с женой… – неловко начал он, затем смешался и задумчиво склонил голову. – Хотя я уверен, что, если бы столь прекрасное создание работало у нас, дело пошло бы в гору!

Аэлин одарила трактирщика снисходительным смешком.

– Боюсь, я говорила не об этой помощи, господин Эдлан. Скажите, может, в Прите есть какие-то проблемы с иными?

Спину Петера Адони прошиб холодный пот. Он резко выпрямился на месте и, не мигая, уставился на чужестранку.

– С иными? – переспросил Верн. – Неожиданный вопрос. Насколько я…

– Нет в Прите никаких проблем с иными! Не водится их тут! – резко перебил его Петер, мысленно перебирая всех, кто мог проболтаться. Ильдвин? Или повитуха из соседней деревни?

Аэлин и Верн заинтересованно обернулись на выкрик.

– Вы уверены, господин…

– Адони, – мрачно представился Петер, перехватив у Аэлин паузу. Он уже всей душой жалел, что не выбрал смолчать.

Верн стыдливо поджал губы. Ладно Лана – приревновала, старая ведьма! А с чего в Петере столько недружелюбия к такой приятной особе?

Расспрашивать об этом и провоцировать новый скандал Верн не решился.

– А почему вы интересуетесь иными, Аэлин? – поспешил он взять на себя инициативу в разговоре.

Аэлин ненадолго задержала взгляд на Петере, затем кивнула и ответила:

– Дело в том, что это моя специализация. Видите ли, я охотница. Буквально сутки назад у меня состоялась весьма неприятная встреча с болотной ведьмой, обитавшей в летней резиденции графа Бэла Ричифера. И я подумала, не забрел ли кто из вредителей в Прит. Если так, может, боги не зря привели меня сюда.

Верн изумленно распахнул глаза.

– Охотница? – не поверил он своим ушам. – Простите, никогда бы не подумал…

Аэлин не переменилась в лице. Реакция трактирщика вовсе не удивила ее, она давно привыкла к такого рода изумлению на лицах собеседников, узнающих о ее способе зарабатывать на жизнь.

– Не вы первый, не вы последний, кого это удивляет, – кивнула она, поворачиваясь к Петеру. – Так, значит, мои услуги деревне без надобности?

Верн неловко пожал плечами и постарался удержать внимание Аэлин на себе.

– Выходит, что так, – сказал он.

Несколько мгновений Аэлин не отвечала. Взгляд Верна призывал ее повернуться, но она продолжала испытующе смотреть на Петера. Тот заерзал на скамье, напрягся всем телом, на лбу начал поблескивать пот.

Аэлин едва заметно кивнула собственным мыслям и вновь повернулась к Верну.

– Что ж, на самом деле это хорошая новость. Тогда я не задержусь в Прите. Думаю, после трапезы сразу отправлюсь в путь.

Петер облегченно вздохнул.

– Приятной дороги, – пожелал он, не сумев скрыть враждебности в голосе. Верн со значением посмотрел на него, мысленно умоляя замолчать.

– Думаю, на сегодня это твоя последняя кружка, приятель! – Излишняя строгость потребовала прочистить горло. Верн откашлялся и виновато улыбнулся гостье. – Извините его. Он, вообще говоря, не хмырь, просто нынче ночью едва не потерял сестру. Тяжелые были роды…

Аэлин кивнула с пониманием.

– Надеюсь, все кончилось благополучно.

– Хвала богам! У нашего Петера родилась прекрасная племянница, – охотно поведал Верн.

– Спешу поздравить, господин Адони, – вновь обратилась Аэлин к Петеру. Она говорила дружественно, будто не замечая его настроя.

– Спасибо, – буркнул Петер, сделав большой глоток эля.

Верн нервно постучал пальцами по стойке.

– Что ж, присаживайтесь. Жаркое скоро будет подано.

Аэлин направилась было к столу, как вдруг замерла на мгновение и вновь повернулась к трактирщику, заинтересованно прищурившись.

– Последний вопрос, господин Эдлан. Я уже и не надеюсь на благосклонность Тарт, но… скажите, нет ли в деревне или среди ваших знакомых кого-то по имени Мальстен О.?

Петер едва не поперхнулся элем, вновь удостоившись внимательного взгляда Аэлин. Дальше она говорила, не сводя с него глаз:

– Полного имени я не знаю. Но даже известная мне часть не самая распространенная на материке. На своем пути я встречала лишь четверых мужчин по имени Мальстен. К несчастью, они оказались не теми, кого я ищу. Возможно, вам известен еще кто-то?

Петер мрачно сдвинул брови.

– А зачем он вам? – спросил он, и ему показалось, что Аэлин перестала дышать. Она сделала шаг к нему и выглядела очень напряженной, словно хищник, приготовившийся схватить добычу.

– Вы знаете его?

Петер напряженно сжал кулаки.

Верн шумно втянул воздух и поспешил присоединиться к разговору:

– Да здесь все его знают. Мальстен Ормонт, он делает кукол.

– Ормонт?! – изумленно переспросила Аэлин. – Да еще и кукольник? Если это шутка, господин Эдлан, то несмешная.

– Что вас так удивляет? – нахмурился Верн, мельком бросив взгляд на побледневшего, как полотно, Петера.

Аэлин хмыкнула.

– Про Сто Костров Анкорды в Прите не слышали? Мальстеном Ормонтом звали казненного командира Кровавой Сотни. Он нарушил Вальсбургскую Конвенцию одним своим присутствием на поле боя.

– Про это мы слыхали, конечно, – протянул Верн. Он не сумел скрыть, что обвинение в невежестве обидело его, но Аэлин не спешила смягчаться. Верн подобрался и заговорил, заметно важничая: – Мы, знаете ли, тоже поначалу вспомнили об анкордском кукловоде. Вот только этот Мальстен Ормонт – жив-здоров. Никаких темных дел за ним не замечено. Мало ли на Арреде людей с похожим именем! Мы в Прите в чужие дела лезть не привыкли, не расспрашивали его о прошлом, но с виду это мирный человек, тихий и спокойный. Не знаю, тот ли это Мальстен О., которого вы ищите, но, думаю, вы найдете ответ, когда он сам поговорит с вами.

– Не поговорит, – качнул головой Петер, чувствуя, как остатки румянца предательски сходят с его лица.

Аэлин нахмурилась.

– Почему?

– Он покинул Прит, – нехотя сказал Петер.

Настала очередь Верна удивляться.

– Кукольник ушел? Но когда? И почему?

– Он не сообщал, почему, но отбыл сегодня поутру. – Петер сложил руки на груди, и заговорил, не скрывая едкости: – Никому не известно, куда и как надолго он уехал, но сомневаюсь, что его вскоре можно будет встретить в Прите. Сожалею.

Рука Аэлин дрогнула и сжалась в кулак, в глазах отразилось опустошение. Петер глядел на нее с видом победителя, а Верн с трудом удержался от желания положить ей руку на плечо в знак ободрения.

– Может, мы сможем чем-то помочь в ваших исканиях? – осторожно поинтересовался он.

– Нет, – севшим голосом ответила Аэлин.

Петер спешно допил эль, поднялся со своего места и кивнул трактирщику.

– Пожалуй, ты был прав, Верн, на сегодня мне хватит. Пойду навещу Беату.

– Бывай, Петер!

Верн даже не скрывал, что рад его уходу. Радовало его и то, что погрузившаяся в свои мысли Аэлин теперь потеряла к Петеру всякий интерес. Он был уверен, что сумеет развеселить приятную гостью, как только выпадет такая возможность.

В зал вернулась Лана с ужином.

– Присядете? – с натянутой улыбкой обратилась она к гостье.

Аэлин рассеянно направилась к столу и села на скамью.

Лана отошла к стойке и перемолвилась с Верном парой слов. Тот усиленно пытался концентрироваться на ее речи, но мысли его занимала едва не случившаяся перепалка между охотницей на иных и Петером Адони. Лана легонько щелкнула пальцами перед носом мужа.

– Ты меня слушаешь, старый дурак? – проворчала она.

Верн энергично закивал, бросив короткий взгляд на стол, за которым должна была сидеть Аэлин. Ужин остался нетронутым, а место гостьи пустовало.

***

Вечерело. Сизые сумерки Прита готовились перейти в ночь, роняя на деревню прохладу и свежий запах остывающей земли.

Петер Адони торопливо шел по тропе, надеясь успеть обернуться до того, как непроглядная ночная тьма окутает всю округу. Внутренний голос подсказывал ему прямо сейчас вернуться домой, но Петер игнорировал его. Он хотел убедиться, что охотница на иных, по какой бы причине она ни оказалась здесь, не нападет на след данталли. Петер чувствовал себя в долгу перед ним и был рад возможности этот долг вернуть.

Дом Мальстена Ормонта стоял на отшибе, забора вокруг него не было. Когда-то этот дом принадлежал жившему в Прите старому кукольнику. Чуть больше года назад старик, почуяв на себе дыхание Рорх, озаботился поисками помощника, которому мог бы передать дело. Посетивший Прит странник Мальстен Ормонт – тихий, не докучающий и усидчивый, – показался ему милостью богов, и он с удовольствием взял его в подмастерья. Об анкордском кукловоде старый кукольник если и слыхал, то лишь краем уха. Вдобавок он предпочитал не занимать голову далекими сплетнями. Хватало ему и местных пересуд.

Мальстен работал без нареканий, не жаловался на низкую плату и не отказывался помогать старику по хозяйству.