скачать книгу бесплатно
Рынок диктует стоимость вашего труда, а рынок – это потребность в нем. Замкнутый цикл самовоспроизводства роботов был бы идеальным выходом из всевозможных кризисов, ведь тогда бы отпала надобность в труде и торговле, следовательно, и в самом человеке. Липтикут был идеальным образцом эры производства с ручным трудом.
Социализм и коммунизм. Для тех, кто не верит в капитализм и рынок, а верит в диктатуру пролетариата. Понятия легко спутать, обгадить и построить нечто совсем не похожее на идеал, который при такой сильной любви индивидуума к власти и деньгам способен существовать только на бумаге и в умах идеалистов или маразматиков.
Сэм верил в гармонию, что все рано или поздно успокоится во вселенной и в мире, а если и суждено потерять работу, скитаться в нищете в поисках хотя бы минимальной оплаты труда, то от судьбы не уйти, какой бы жестокой она не оказалась и поэтому он немого боялся своего будущего.
Конец в качестве всеобщего затухания, возможен ли он? Будет ли предшествовать ему нещадная и жестокая борьба за место под лучами солнца? Как жестоко люди борются перед смертью за последний глоток воздуха в газовой камере? Но разве Земля – газовая камера? Итак, люди умеющие выполнять одинаковую, монотонную работу из года в год, и не задавать при этом лишних вопросов – идеальные люди эпохи производства.
Как и все, Сэм не любил распространяться на счет политики, это было чревато последствиями, все в этом городе, и не только в нем сидели по углам и думали только о своей собственной шкуре. Никто не говорил о политике, если вы чувствуете воздух, вы говорите о нем? Политику чувствовал каждый, как от нее смердит трупами и войной, а сейчас от нее несло трупами нью-йоркеров из ковидников.
Глава 5
Бар пустовал.
Уже стемнело. Бармен стер пену со стойки и вымыл кружки.
Завсегдатаи не рискнули выходить в такой ливень на улицу и идти за выпивкой и поэтому бармен грустил.
Закрывая забегаловку "Олений кусок", он посматривал щенячьими глазами за окно, где городок смывало в овраг. Грустил, грустил и грустил, вместо тревоги, в нем поселилась грусть, он начал тосковать по родным.
Официантка мыла столы до блеска, и в самом дальнем углу зала все еще торчала пара сопляков. Одним из "унылого говна", как их называла Шелби, был сын местного шерифа Арона Джонсона, который вечно покрывал своего отпрыска, когда тот бил кому-то морду.
Вторым пареньком был его поверенный, мальчик на побегушках, заискивающих и вечный говнюк Карл, необразованная деревенщина, без гроша за пазухой. Карл жил с подачек Уэсли, пил за его счет и являлся фактически его "сучкой".
– Свет, наверное, сегодня уже не включат, – сказал бармен Шелби, глядя куда-то в темноту и о чем-то думая, на его лице отразилось разочарование.
– Уже ни к чему, ночь на дворе, – ответила та, – в такой вечер никто не придет не останется на ночь. Нужно закрываться раньше и идти домой, а не ждать с неба погоды!
– Ты права, – кивнул бармен, нелегкая неделька выдалась, не нужно было сегодня и открываться, нужно было и тебя оставить дома и самому оставаться.
Когда Шелби принялась мыть столы рядом с "вонючими говнюками", они стали переговариваться между собой и хихикать.
– Бар закрывается, – сказала им Шелби, – через пять минут.
– Насрать, – ответил Уэсли, – там все равно дождь, милочка, неужели вы выгоните нас на улицу? – Уэсли отпил пива, и сплюнул харчу на пол, – там дождь и мы не допили.
– Да, дождь и что? И я тебе не "милочка", – огрызнулась она, и ушла.
– Вроде ничего зад, – захихикал Карл.
– Мать его, вшивого одноклашки, ответил Уэсли, – я бы ее трахнул и его тоже.
– Так трахни, слабо? – засмеялся пьяный Карл, – слабо? Кишка тонка.
Пьяный Уэсли встал, и опрокинув рукавом наполовину пустую кружку пива, влепил по морде Карлу.
– Ты чего? – завизжал тот.
– Заткнись Карл, не беси меня, – милочка, тащу сюда свою швабру! – закричал он, бармен вышел из-за стойки и направился к ним.
– А ну, щенки, выметайтесь отсюда! – бармен, замер, упершись руками в бока, это был толстый и грузный мужчина, сорока лет, в темноте он казался огромным.
– Ладно, ладно, грязнуля, а то папке моему позвонишь? – засмеялся Уэсли, – пойдем Карл, всякий раз, когда посещаю эту помойку, меня тошнит от этого вонючего пойла.
– Так и не посещай, нехер тебе здесь делать, малолетка, – бармен выпустил молокососов, проводя их взглядом, Уэсли злобно посмотрел на него, фыркнул, выпалил себе под нос "мудак".
– Не надо было, Мэттью, они ненормальные, вечно ведут себя как свинья, хотя им уже и по двадцать два года.
– Давай не сегодня, тебя проводить? – спросил ее бармен.
– Сама дойду, там дождь, не мокни, – Шелби махнула рукой и вышла на улицу.
В баре погас свет, Мэттью задул свечи и выключил фонарики и уже не видел ее, исчезнувшую в темноте.
Глава 6
Небеса разверзлись. Казалось боги гневаются на маленький и беззащитный Липтикут, как гневается сто килограммовый отец с ремнем на своего худенького отпрыска, за то, что тот помочился в постели. Он лупит и лупит его, а из глаз малыша текут потоки воды, сквозь облака, затапливая и заливая все ковры в гостиной на первом этаже. Это досадно. Когда все вокруг мочит твои газонные лужайки, смывает твой благоуханный райский сад в канаву и закрепляет твой зад к креслу, или рано загоняет в постель без всяких удобств, как всеобщий карантин, к примеру. Но вряд ли Липтикут спал в это время, когда бушевала гроза, скорее ждал чего-то, наверное, когда включат свет и каждый продолжит смотреть телевизор или сидеть за компьютером или в ТикТоке.
Но нет! Город обесточили и жители, дождавшись двенадцати раскинули покрывала, и под грохот дождя сунули свои носы в подушки и уснули, не беспокоясь о завтрашнем дне.
Сэм едва гнал обратно, пробиваясь чрез тьму. Сеть на телефоне упала до нуля, фары пробивали на несколько метров вперед, колеса то и дело цепляли лужи и поток воды, заливая ударом лобовое стекло, дворники не справлялись и приходилось постоянно притормаживать. Ничего не видно, всё смешалось.
– Черт! – выругался Сэм, – доеду, потихоньку, – подумал он, и сильнее стал всматриваться вперед. Вдали, в зеркале заднего вида появился свет, исходящий от шумящей и грохочущей фуры.
Сэм задумался. Погода напомнила ему тот зимний вечер, когда он отвозил Салли домой, шел сильный снег, машина буксовала на обочине, мешая сырую грязь с белым снегом. "И откуда столько влаги?" спрашивал Сэм, "ведь снег – это просто замерзшая вода".
– Снег лучше, – решил Сэм, – по крайней мере, видишь, куда едешь.
Фура пронеслась и скрылась на бешенной скорости, обдав машину Сэма, залив ее от самого верха, и нагнав волну до самого края обочины.
Сэм ударил по тормозам, едва уловив движение слева, его машина скользила вперед на мутное существо. Глаза существа отражали свет, его голова всплыла из под обочины и показалось тело, высокое, на длинных ногах, едва не задев копытом бампер машины, существо нырнуло вглубь зарослей, от холки до холки существо занимало всю ширину дороги и всю обочину справа.
– Ебать! – заорал Сэм, машина дернулась и заглохла, собравшись с духом, парень повернул ключ и завел машину, руки его дрожали и он вздохнул. Еще пару метров, и, возможно, животное влетело бы в него, прямо в лоб, разворотив весь верх и счесав заодно и башку Сэму. Животное на длинных ногах чуть не убило Сэма, чуть не оставила от себя и него мясную кашу.
– Лось, – неуверенно сказал Сэм дрожащим голосом, – он никогда не видел живого лося, но все так быстро произошло, – вроде бы похож. Да, лось, только огромный, – решил он, отъехав уже совсем далеко от тех зарослей, ему захотелось позвонить Салли и обо всем рассказать, он нащупал сотовый и проверил сеть.
Сэм вспомнил пост о лосе из соцсети. Один парень сшиб лося, всё содержимое лося развалилось из разорванного брюха и плюхнулось прямо в рот парню и его попутчику, залило глаза, от чего те гноились еще долго. Кишки растянуло по трассе от раскуроченного металла до трупа парнокопытного. Парень видел и попробовал на вкус то, что лось переваривал и успел переварить, еще и говно лося. Но тот чувак остался жив, хоть и с разбитой головой и привкусом дерьма во рту.
– Пусто, – сеть отсутствовала, Сэм включил дальний свет, впереди никого не было видно, и затем сбавил газ, проезжая через дамбу. Гудящий поток водоворота сбрасываемой воды скрывала тьма.
Сэм успокоился, постарался сосредоточиться, ища по обочинам собак или лосей.
– Окей, окей! Подожду до дома, – бросил он телефон на сиденье и вот уже были видны стволы деревьев справа и слева, Сэм въезжал к себе домой, где ему, как казалось, ничего уже не угрожало.
Глава 7
Дом Шелби находился в миле от бара. Каждый вечер она ходила пешком с работы и обратно, прогуливаясь по тротуару.
В этот вечер она брела домой, где ее ждали испуганные ливнем дети. Всего их было пятеро. Двое из них уехали по совершеннолетию, остальные ждали дома, их сильно пугало отсутствие матери в такую погоду. Они не могли дозвониться до нее и все же легли спать одни, но так и не уснули.
У Шелби был ключ, она бы тихо и незаметно вошла в дом, сняла и повесила сушиться мокрую до ниток одежду, открыла бы холодильник, сделала сухие бутерброды, запила их молоком, и, поцеловав самого мелкого, легла бы в постель. Но этого не произошло.
Шелби уже третий год работала в баре официанткой, с мужем она развелась еще лет десять назад и с тех пор ее жизнь превратилась в одну сплошную бытовуху – дом, робота, дом, работа, она начала дурнеть и полнеть.
Гремел гром. Дождь не утихал, а Шелби, уже не прикрывая голову сумкой, шла под проливным и холодным водопадом. И правда – небо упало.
Женщина ни о чем не думала. В такую погоду человека берет ступор на мысли. В голове один потоп.
Карл и Уэсли торчали под дождем. Они не далеко ушли, проклиная эту вонючую дыру. Автобусы уже не ходили, да и кто поедет в такую погоду? Никто их не подбирал, на такси не было денег и до него не дозвониться.
– Смотри, Карл, – обратился к Карлу мокрый и продрогший Уэсли, – это та шлюха из бара, – а ну пойдем, – Уэсли кивнул и едва заметно улыбнулся в темноте.
– Что ты задумал? – спросил его Карл.
– Сейчас узнаешь, сопляк, делай, что я тебе говорю, усек? – Уэсли с усмешкой взглянул на Карла и двинулся вдогонку за Шелби.
– Эй! – окликнул ее Уэсли, и Шелби вздрогнула, сердце упало и она почувствовала прилив адреналина от испуга.
– А, это ты, маленький говнюк из бара, сынок шерифа? – огрызнулась она, – что тебе надо? Иди домой и не мокни!
Ее слова обозлили Уэсли и он поравнялся с ней.
– Да я вот тут подумал, ты не будешь против, если я и мой друг тебя трахнем вдвоем? – Уэсли подмигнул и оголил свой рот улыбкой. Шелби поняла, что он издевался над ней и подтрунивал.
– Я тебе в матеря гожусь, сопляк, а ну отвали, ты свихнулся? – Шелви ускорила шаг, ее сердце забилось.
– Уэсли, – произнес Карл, – пойдем!
– Отвали! – заорал на него еще хмельной Уэсли, – давай мы тебя трахнем за десять баксов, шлюха? – он ускорил шаг, почти бежал на Шелби, сделал жест рукой и шлепнул ее по мокрой попе. Шелби остановилась и врезала пощечину, Карл открыл от изумления рот. Звон от пощечины стоял на всю улицу и даже затмил собой шум дождя.
Глаза Уэсли загорелись яростью.
– Ах ты сука! – заорал он и ударил ей кулаком в лицо, из носа хлынула алая кровь и Карл услышал, как Шелби громко вздохнула.
– Ах ты сука, – вновь заорал Уэсли и принялся колотить Шелби по лицу, та закричала, но Уэсли ухватил ее за шею и достал из кармана раскладной нож, взмахнул им и показалось лезвие.
– Только закричи и я тебя прирежу, – он потащил ее в кусты.
Старик лег спать, загасив свечу. Он услышал чей-то вопль на улице, и разволновавшись, встал и подошел к окну, ничего не было видно и он прислушался, тишина, только дождь и гром.
– Показалось, – решил он и лег спать.
Уэсли продолжал избивать Шелби, он был силен, она больше не пыталась ему сопротивляться.
– Хватит, хватит, – умоляла она его, – прекрати мне больно!
Но парень разошелся. Уэсли почувствовал, что получает удовольствие, что хер у него в штанах дымит и он хочет трахнуть эту старую сраную суку Шелби.
И вновь удар обрушился на Шелби, который свалил ее с ног. Уэсли разрезал ей платье, стянул трусы. Парень уже не слышал Карла, он оттолкнул его, когда тот попытался его остановить. Шелби растворилась в темноте, она не кричала и не плакала, ее слез не было видно, их смывал дождь, мешая их с кровью, как и ее рассудок и жизнь с грязью.
Глава 8
Сад залило водой, которая стояла до самого порога и Сэму пришлось залезть в воду, промокнуть, хотя он так этого не хотел, но выхода не нашлось.
Сэм постучал в дверь и спустя несколько секунд ему открыл сонный отец. Сэм взглянул на отца, кивнул и вошел, скинул обувь и снял носки.
– Меня уволили, – произнес Сэм и улыбнулся. Отец хмыкнул, и не сказав ни слова, ушел спать. Салли уже легла, но спать не спешила, валяясь в постели и дожидаясь Сэма.
– Ты приехал! – радостно сказала она, встала и обняла его, – ты такой мокрый! Почему ты приехал?
– Нас отпустили. Промок, когда шел под дождем, вроде бы чуть-чуть, но сразу же промок, там сущий ад творится, все плывет! Почему ты не спишь? – удивился он, – света нет, вроде бы делать нечего.
– Сижу в телефоне, читаю, не могла уснуть без твоего звоночка, – будешь что-нибудь ужинать? – спросила она его.
– Если чуть закусить, то согласен. Нас отпустили с работы, цех затопило, едва доехал нормально… – на кухне Сэм съел бутерброд с курицей, вытер голову полотенцем, съел огурец и немного картофеля, – надо бы завтра в магазин сходить и приготовить что-нибудь, как тебе идея?
– Ммм… обожаю, когда ты готовишь, а что ты хочешь приготовить? – Салли засмущалась в предвкушении чего-то вкусного.
– Горшочки? – спросил Сэм, – с курицей и кукурузой.
– Ой, нет! Может жюльен с грибами? – развеселилась она.
– Давай лучше горшочки, с курицей, м? – настаивал Сэм.
– Ну черт, ну ладно!
Сэм поужинал. Приятно находиться в безопасности, а в доме было еще тепло и сухо, ноги ощущали мягкие тапочки.
– Пошли спать, свет сегодня не дадут! – Салли нырнула в постель, выключила фонарик, за ней нырнул Сэм и они уснули в обнимку после нескольких поцелуев.
Глава 9
Сэм все же смог уснуть, ему начал сниться сон.
Спал он нехорошо и тревожно, всю ночь ворочаясь. Обычно ему снились кошмары, но он их не запоминал, за исключением совершенно бредовых – нападение инопланетян, лабиринты и бегание за утятами или цыплятами.
Фары освещали путь, били прямо в лоб проезжающим машинам. Сэм словно ватный сидел за рулем и автомобиль вез его вперед. Парень пытался выбраться с водительского сиденья, тормоз не срабатывал, машина катилась сама по себе. Рядом на сидении лежал мусор из Макдональдса, мусор был везде, в салоне очень грязно и неуютно. Сэма передергивало, ему стало противно держаться за обляпанную руль, словно мусор проникает в него, под одежду, и он не просто становился грязным сам, парень становился испачканным болотной жижей, липкой и смрадной.
Руль едва поворачивался и Сэму приходилось делать огромное усилие, чтобы сорвать его с места. Все словно тяжелое, словно утопающее вокруг окутывало Сэма. Он не мог понять, где он едет, то проезжал дома, то город, то касаясь припаркованные машины, царапая их и портя, досадовал и думал о ремонте, о потерянных деньгах за разбитые тачки.
Тьма сгущалась, оставляя лишь коридор света от фар. Его остановили светящиеся глаза лося на трассе, зеркальные, они напугали его. Сэм ударил в тормоз ногой и вдруг оказался у себя дома.
Дом трещал по швам. Его родные находились в нем. Живая мать, отец и Салли, света не было, они боялись зажигать свечи, они боялись чего-то страшного, боялся и он.
Парень не понимал, чего боялся. Он не видел ничего кроме темноты за окном, а за окном стояла ночь и потом Сэм увидел его в окне – человека с головой лося, его глаза отражали свет, существо сидело на крыше соседнего дома и затем, прыгнув, улетело куда-то. Сердце Сэма забилось, он кинулся за ружьем, но оказавшись на улице, парень уже держал в руках вилы и почувствовал себя безоружным, беззащитным. Сверху спустилось существо, и он обернулся, светя фонариком в темный угол двора, там сидело оно, согнувшись и обхватив колени руками – огромное существо с головой лося. Глаза монстра отражали свет, Сэм подошел вплотную к существу… И увидел лишь глаза, отражающие свет, огромные и пустые глаза, нечеловеческие глаза…
Глава 10
На проклятом озере рыба не ловилась. Единственно, счастливчики имели возможность что-нибудь выудить стоящее, поэтому рыбаки сидели унылыми и их становилось все меньше и меньше год от года, даже Сэму надоело рыбачить впустую.
