Тихие омуты

Больше они не разговаривали. Вскоре показалась пустые деревенские дома. Пробежали мимо церкви и устремились по улице к избе Митрофанова. Сергей и Олег оторвались вперед, Артем, подгонявший бежавшую изо всех сил Машу, увидел, что их догоняет Семен и остановился, готовый драться и прикрывать остальных, но Семен со словами: «Отойди, я с вами!» пробежал мимо, и Артем последовал за ним. Сергей и Олег добежали до крыльца и оглянулись. Маша, Артем и Семен подбегали к ним, а в начале улицы, у церкви, уже показались преследователи – впереди бежали наставник Еремей и Алешка Петров, за ними наставники Илья, Игнат и Фрол, размахивавший «Макаровым».

Взлетев на крыльцо, Сергей дернул незапертую дверь, ввалился в избу и замер пораженный. За его столом сидел старый наставник Феофил, а рядом с ним стояли, держа в руках охотничьи ружья, двое молодых парней – дети соседей Сергея.

– А вот и четвертый демон! – довольно проскрипел Феофил. – Убейте его!

Парни вскинули ружья, но Сергей сразу понял, что обращаться с ними они не умеют – пальцы дрожали на спусковых крючках. Оружие, особенно огнестрельное, было в общине под запретом. Если кто-то приносил его с собой с большой земли, наставники сразу же отбирали стволы и публично выбрасывали смертоносный металл в воды Ярозера. Например, Артур Григорян при вступлении в общину сдал старшему наставнику Илье целый арсенал, включая боевой автомат. С холодным оружием было проще, но и его хранение, не обусловленное бытовой необходимостью, активно порицалось наставниками. Поэтому многие из выросших на острове общинников не только не умели обращаться с огнестрельным оружием, но и никогда не видели его в действии.

– Назад! – заорал Сергей, отбрасывая напиравших на него с крыльца Олега и Семена. – Там засада!

В этот момент грохнул выстрел, и пуля расщепила дверной косяк около головы Митрофанова. Едкий дым наполнил избу. Олег и Сергей скатились с крыльца.

– Что нам теперь делать? – задыхаясь спросил подбежавший Артем. – Они нас сейчас прямо тут убьют, – даже сруб жечь не понадобится.

– Бегите за мной! – неожиданно сказал Семен. – Я знаю, где нам спрятаться! Главное хоть немного от них оторваться.

Друзья с недоверием посмотрели на Семена – хотя он только что спасся от жертвоприношения, все же он был одним из общинников, да и грудь под ритуальный нож подставлял вполне добровольно. Быстрее всех в ситуации сориентировался Сергей.

– Показывай! – коротко скомандовал он Семену. В этот момент на крыльцо выскочили парни с ружьями. На дороге беглецы стали бы для них легкой мишенью, даже не смотря на слабое владение навыками стрельбы.

Семен неожиданно перемахнул низкий заборчик, отделявший во дворе Митрофанова заросший палисадник, и укрылся за углом избы. За ним последовали остальные, став на некоторое время невидимыми для преследователей. Дом Сергея отделял от соседней избы неглубокий сухой овраг. Беглецы кубарем скатились в него и ведомые Семеном начали пробираться между зарослями крапивы и чертополоха. Выбравшись из дебрей, они оказались в рощице между деревенскими задворками и берегом Ярозера. Времени на то, чтобы оглядеться не было, оставалось только надеяться, что туман помешает преследователям проследить за их перемещениями.

– Нам нужно бежать к лодкам, а не в другую сторону! – громким шепотом сказал Олег, поймав за плечо ломившегося вперед Семена.

– Нет, они наверняка выставили там караул и ждут, что именно туда мы и отправимся. Нам нужно немного переждать, затаиться.

– Где мы можем спрятаться на этом крошечном острове? – спросил Сергей.

– Есть одно место, я проведу вас.

Не задавая вопросов, но каждую минуту опасаясь предательства своего молодого проводника, беглецы продолжили путь. Семен вывел их на пустынный берег Ярозера. Тут и там среди отшлифованных водой валунов и крупной гальки валялись высохшие ветки плавника, казавшиеся в обрамлении тумана диковинными существами, выползшими из озерных глубин и протягивающими к небу свои скрюченные конечности. Над водой плыл едва слышный тревожный колокольный перезвон из далекого монастыря, напоминая о том, что где-то там, за пределами этой водной преграды, существует нормальная жизнь без человеческих жертвоприношений, огненных срубов, Избранных и наставников.

Пробежав немного по открытому берегу и обойдя таким образом завалы бурелома, беглецы снова углубились в лес. Смородков ориентировался по одному ему известным меткам и уверенно вел остальных через чащу. Они старались бежать осторожно, поэтому других звуков, кроме хруста веток под ногами, шуршания прошлогодней листвы, да прерывистого дыхания, не было слышно. Лишь однажды Олегу показалось, что со стороны деревни доносится шум погони, однако преследователи так и не появились. Тяжелее всех приходилось Маше. Сергей, Олег и Артем по очереди как могли помогали ей, расчищая путь от толстых веток и обходя стволы поваленных деревьев.

Прошел почти час сумасшедшей гонки по лесу, и даже знакомый с островом Сергей уже давно потерял всякое представление о направлении движения, когда Семен неожиданно остановился на ничем не примечательной вытянутой поляне, напоминавшей просеку. Она заросла высокой травой почти в человеческий рост. Под ногами то и дело попадались травяные кочки, наводящие на мысль о болоте.

– Это здесь, – сказал, остановившись, Семен. Он прошелся по поляне, внимательно вглядываясь в лесные заросли. А потом внезапно присел и исчез из виду.

Глава Х

Этим утром произошло еще много событий. В страшный своей мертвой тишиной предрассветный час игумен Свято-Троицкого монастыря отец Анисим видел сон. Будто стоял он на стене своего монастыря и тревожно смотрел на ведущую к обители дорогу. Рядом на стенах – вся его братия: отец Всеволод, отец Михаил, все здесь. Однако вместо привычных монашеских облачений на каждом сверкающая воинская броня, на головах – шлемы, в руках – обнаженные мечи. Отец Анисим поднял руку к глазам и с удивлением обнаружил, что и сам сжимает рукоять меча. И тут же он ощутил непривычную тяжесть доспехов на своих старых плечах, холодную сталь шлема на неожиданно взмокшем лбу. Только ветер, свистевший в монастырских бойницах, нарушал напряженную тишину. Монахи ждали неприятеля.

Оглядывая духовное воинство, игумен Анисим заметил, что рядом с его братией, в таких же блестящих доспехах и с оружием в руках, стоят незнакомые ему люди. С каждой минутой он видел их все больше и вот уже вся ширина монастырских стен занята этими воинами. Тогда Анисим узнал некоторых из них – их лица, вернее лики, он видел на старых иконах, убереженных старушками на своих чердаках – это были настоятели и подвижники прошлого, стяжавшие духовную славу монастыря и позднее причисленные к лику святых. А посередине воинства, у надвратной башни в самых ярких доспехах, сверкавших несмотря на то, что на небе не было солнца, стоял святой митрополит Макарий – основатель и покровитель монастыря.

Все они встали на защиту святыни, каждый, как ныне живущий, так и живший многие века назад, был готов отдать жизнь за монастырь, за очаг православия в этой далекой северной, но все-таки русской, земле, за свою праведную веру. Они как дозорные на сторожевой башне ждали появления неприятеля, страшного в своей неотвратимости. Откуда он должен был явиться? Из бескрайних монгольских степей? Из суровых скандинавских стран? А может быть из далекой гордой Москвы или из богатого вольного Новгорода? Но пуста была единственная ведущая к монастырю дорога, и только ветер свистел над головами монахов.

И вдруг со стороны озера, там где стена была ниже всего, над настороженно замершей обителью, разнесся страшный крик. Тут же все воинство пришло в движение – монахи побежали по стенам туда, откуда донесся крик, и игумен Анисим побежал вместе со всеми, увлекаемый людской массой, с ужасом вспоминая, что именно тот участок стены он, настоятель Свято-Троицкого монастыря, не успел окончательно восстановить, все откладывал на потом, ведь в тот угол монастыря почти не заглядывали туристы и на парадных открытках его не было видно…

А поверхность Ярозера бурлила, как будто в воде двигались тысячи и тысячи каких-то существ. Монахи замерли, со страхом глядя на озеро. А из него на берег начали выбираться отвратительные создания – большие, намного выше людей, покрытые черными мокрыми волосами, с неестественно длинными руками, на которые они опирались при ходьбе. И только их глаза горели адским красным огнем. Отряхнувшись и оглядевшись эти чудовища двинулись к монастырским стенам и, цепляясь за старинные камни длинными серпообразными когтями, поползли наверх.

И когда прямо напротив отца Анисима между двумя каменными зубцами показалась отвратительная морда, напоминавшая одновременно и человека, и собаку, игумен вспомнил, где он видел этих существ – на задней стене монастырского храма на огромной старинной фреске, изображавшей Страшный Суд, эти черти или песьеглавцы, тащили в геену огненную души грешников. И тогда тяжесть прожитых лет, хозяйственные заботы, финансовые вопросы и административная ответственность вдруг оставили игумена, он вдохнул полной грудью, взмахнул мечом и проснулся.

Над Ярозером клубился туман, обитель только-только просыпалась. Босой и в одном подряснике бежал настоятель по монастырю, созывая братию в храм на молитву. И тревожный колокольный звон поплыл над округой, как свет маяка пронзая туман, пугая демонов и вселяя надежду в отчаявшихся. И рассеивался туман, уползал в гнилые болота и глубокие овраги, светлела вода в озере, превращаясь из свинцово-серой в светло-голубую, отражая прояснявшееся небо. Только над Большим островом, почти посередине озера, туман остался, он как будто даже сгустился, поднялся столбом и гигантской свечкой раскачивался над озерной гладью. А вся монастырская братия, встав на колени, молилась, чтобы отвратить беду и остановить темные силы, готовые совершить нечто ужасное.

* * *

На втором этаже опрятного двухэтажного особнячка в одном из прилегавших к центральной площади переулков Златоустьинска с раннего утра горел свет. Особняк, построенный незадолго до революции братьями солепромышленниками Лебедевыми, последние два десятка лет принадлежал районному отделу ФСБ. Назначенный год назад его начальником молодой майор Андрей Юрьевич Полесский сидел за столом и нервно барабанил пальцами по закрытому ноутбуку. Перед ним стоял его заместитель и старый приятель Игорь, вместе с Андреем переведенный на это место из Москвы.

– Сегодня утром Сергей не вышел на связь, – докладывал Игорь. – Мы проверили оборудование, все в порядке. Я боюсь, что у него могло что-то случиться.

– Плохо, очень плохо… – пробормотал Андрей. – Ты помнишь, в последний раз он передал, что на сегодняшнее утро в общине намечен некий очень важный ритуал, к которому они готовятся весь год. И, кроме того, Сергею в этом ритуале предназначалось какая-то ответственная роль.

– Может быть он просто не успел к началу сеанса, был занят в этом ритуале, и выйдет на связь позже? – спросил Игорь.

– Нет, ты же сам знаешь инструкции – ни при каких обстоятельствах не пропускать сеанс, он мог позвонить раньше или придумать что-то еще.

– И что ты предлагаешь делать?

– Я очень беспокоюсь за Серегу, я давно его знаю, он очень хороший мужик, ответственный и аккуратный, но я боюсь, что нам придется ждать еще какое-то время. Мы не можем рисковать всей операцией из-за случайности. Может быть, у него просто передатчик вышел из строя.

В этот момент в дверь постучали, и в кабинет заглянул дежурный офицер.

– Андрей Юрьевич, к Вам посетитель. Я говорил, что у Вас сегодня не приемный день, но он очень настаивает, говорит, что речь идет о жизни трех человек.

– Пусть зайдет.

Дежурный скрылся и через минуту в кабинет зашел посетитель. Андрей сразу пожалел, что согласился его принять. С этой категорией населения он был знаком достаточно хорошо: более или менее активные пенсионеры, которые по укрепившейся годами привычке в любом подозрительном случае видели происки империалистов. Обычно от этих бдительных стражей общественного порядка пахло алкоголем или еще какой-нибудь дрянью.

– Роман Алексеевич Кривцов – отрекомендовался вошедший старик. – Деревня Пустоволок, дом пять.

– Очень приятно, – сухо ответил Андрей. – Чем могу помочь?

Старик посмотрел на чекистов хитрыми выцветшими глазами.

– Хочу доложить, что трое туристов, которые вчера у меня арендовали лодку, чтобы сплавать на Большой остров Ярозера, находятся в серьезной опасности, если вообще еще живы.

Андрей, чуть не подпрыгнул от неожиданности и с удивлением посмотрел на своего заместителя. Тот также был удивлен таким стечением обстоятельств.

– Почему Вы так думаете? – спросил старика Андрей.

Дед Роман подробно рассказал о том, как вчера Артем, Маша и Олег арендовали его лодку, выложил на стол паспорт Олега, затем подробно описал погодные условия на озере за прошедшие сутки. В конце концов выяснилось, что рано утром, когда дед прогуливался по берегу недалеко от деревни (проверял браконьерские сети, как догадался Андрей), он увидел как течение несет по озеру его пустую и перевернутую лодку. Никаких следов туристов в ней не обнаружилось.

– А не может быть такого, чтобы эти ребята высадились в другом месте и ушли по своим делам, потому что им не хотелось по какой-то причине возвращать Вам лодку? – спросил Игорь.

– А паспорт ему, значит, уже совсем не нужен? – резонно поинтересовался дед Роман.

Чекисты задали ему еще несколько уточняющих вопросов.

– Значит, Вы считаете, что они не могли перевернуться из-за волнения и все же добрались до Большого острова?

– Не такая сильная волна вчера была, чтобы перевернуться, да и парень, что лодку арендовал, явно не новичок был в таких делах.

– Простите, а почему Вы обратились именно к нам, у Вас же в деревне есть участковый, есть райотдел полиции наконец.

– И к участковому ходил, и в отдел ходил, везде, как про Большой остров услышат, так прогоняют, говорят, что показалось мне все, и туристов не было никаких.

Андрей и Игорь понимающе переглянулись.

– Большое спасибо Вам за проявленную бдительность и ценную информацию. Возвращайтесь домой, мы будем разбираться в ситуации и если нужно, свяжемся с Вами.

– Да, вы уж проверьте там все как следует! Нехорошие вещи на этом острове творятся, жаль будет ребят, если пропадут. Добрые они, отзывчивые, – добавил дед Роман, пожевав губами.

Когда он вышел, Андрей встал из-за стола и начал нервно расхаживать по кабинету.

– Это не совпадение, Игорь, – говорил он. – На этом чертовом острове что-то происходит. Теперь речь идет не только о Сергее, но и об этих ребятах. Я не могу ждать. Лучше мы провалим операцию, но зато совесть будет спокойна.

– И что ты предлагаешь делать? На лодке туда плыть? Катер есть у МЧСников, но ты сам знаешь, что они, как и менты, сидят на взятках этих общинников. Они нам помогать не будут и на остров сообщат, чтобы мы их врасплох не застали. Честно говоря, и на наш личный состав положиться нельзя – наверняка и здесь есть какой-нибудь осведомитель прикормленный. Ты правильно решил засекретить операцию.

Порыв ветра ударил в приоткрытое окно, и обоим мужчинам вдруг послышался звук дальнего колокольного перезвона. Андрей остановился, прислушиваясь, немного подумал, а потом хлопнул ладонью по спинке стула, как человек, решившийся на что-то серьезное.

– Соедини меня с областным управлением! Будем с ними о помощи договариваться! Если мы с тобой ошибаемся, и на острове в порядке, – не сносить мне головы, пойду охранником работать!

* * *

Старший наставник Илья был мрачен и сосредоточен. Вместе с наставниками Фролом, Еремеем и Игнатом, Алешкой Петровым, Артуром Григоряном и еще несколькими мужиками он стоял на берегу Ярозера. Пятичасовые поиски беглецов не дали никаких результатов. Илья был буквально раздавлен всем происшедшим. Мало того, что от них сбежали демоны, мало того что впервые за всю историю общины не удалось провести таинство Посвящения Избранного, мало того, что его духовный сын, которому он доверял едва ли не как самому себе, оказался засланным чекистом, так еще теперь вся эта компания вместе с предателем Смородковым как сквозь землю провалилась. Оставив женщин и детей молиться в церкви, вся мужская часть общины вдоль и поперек несколько раз прочесала остров, но никаких следов беглецов обнаружено не было.

Сейчас Илья чувствовал жуткую усталость и опустошенность, которые навалились на него за сегодняшний день. Он понимал, что уже стал худшим старшим наставником за все века существования общины. Более того, он понимал, что бегство Сергея Митрофанова с острова может означать разгром общины, арест и тюрьму для него и других наставников. Конечно, были у них и могущественные заступники, облеченные властью, но обращаться к ним за помощью и расписываться в своем бессилии Илье не хотелось. Он и так постоянно ругал себя и за то, что был так слеп по отношению к Сергею, и за то, что растерялся во время таинства Посвящения и за то, что не смог должным образом организовать погоню и дал демонам и Смородкову ускользнуть. Найти их на острове не удалось, все лодки общинников были на месте, оставалось предположить, что либо в каком-то укромном месте у Сергея было спрятано плавательное средство, либо что их забрали с острова его сообщники, которым он каким-то образом сумел подать сигнал. От безысходности Илья нервно скрипел зубами.

Подобные чувства испытывали и другие наставники. Все понимали, что ответственность за то, что община праведных оказалась на краю гибели, целиком лежит на них.

– Может быть, еще раз обыщем восточный берег? – неуверенно предложил Фрол. Пистолет Митрофанова торчал у него из-за пояса.

– И заросли у Лисьего мыса, – поддержал его Игнат.

– Два раза уже искали и там, и там, – нервно бросил Илья. – Я боюсь, что их уже нет на острове и теперь нам нужно думать о том, как отвести удар от общины.

– Посмотрите туда! – неожиданно сказал наставник Еремей.

Вдоль кромки воды к ним шел человек. Алешка Петров сразу узнал его – это был старец Аристофан, в длинном черном балахоне, подпоясанный черным же поясом, с накинутым на голову капюшоном. Он медленно приближался к общинникам, и им казалось, что старец не идет, а как будто плывет над землей. Его глаза смотрели строго и одновременно ласково, заглядывая прямо в души своих последователей.

– Не может быть… – пробормотал наставник Фрол.

Алешка снова грохнулся на колени. Через мгновение за ним последовал старший наставник Илья, а потом и все остальные.

– Встаньте, дети мои! – повелительно сказал Аристофан, подойдя к ним на расстояние нескольких шагов. – Встаньте, наставники общины праведных, встань, Избранный юноша, встаньте и остальные верные!

Когда все поднялись на ноги, по-прежнему трепеща от страха и волнения, старец продолжил:

– Тревога и скорбь сжимают мое сердце. Тяжелые дни наступили для общины праведных, буря грозит опрокинуть корабль спасения. И в этот час испытаний вместо наставников, которые должны поддерживать падающих и увещевать сомневающихся, как это было на протяжении многих веков, я вижу лишь кучку испуганных и растерянных людей, не способных взять на себя ответственность за судьбу общины. Вместо того, чтобы молиться нашему Творцу о помощи в борьбе с демонами, они тщетно рассчитывают на свои человеческие силы, а когда демоны ускользают от них, чтобы погубить общину, они опускают руки и сдаются на милость врагам!

К концу речи, тихий голос старца окреп и звенел сталью. Наставники в ужасе стояли перед ним как провинившиеся дети, не смея поднять головы и взглянуть в лицо Аристофану.

– Прости нас, отец… – еле слышно проговорил старший наставник Илья, когда молчание стало невыносимым.

– Не того я ждал от тех, в чьи руки доверил судьбу общины!

– Мы готовы принять смерть, лишь бы искупить свою вину и спасти общину, – неожиданно твердо сказал наставник Игнат.

– Принять смерть, – с иронией повторил старец. – Этим вы ничем не поможете своим детям. Вы не знаете, как поступить и что делать дальше, именно поэтому я сейчас здесь, среди вас. Я не допущу гибели общины и осквернения святой земли острова. Вы сможете искупить свою вину. Я покажу вам, где прячутся демоны, а вы убьете их и тем спасете общину от гибели.

– Да, отец! – ответил за все старший наставник Илья. – Мы готовы, веди нас!

В этот момент слабый колокольный звон из монастыря долетел до слуха мужчин, и в ту же минуту порыв свежего ветра прорвался сквозь окружавший остров туман, обдал их лица водяной пылью и слегка приподнял капюшон на голове старца Аристофана. Все наставники по-прежнему боялись поднять глаза, и только наставник Фрол в этот момент взглянул на старца. Аристофан быстрым движением поправил капюшон, но Фрол смертельно побледнел и нервно сглотнул вставший в горле комок.

Старец больше не сказал ни слова и, развернувшись, твердой походкой отправился по едва приметной тропинке вглубь острова. За ним потянулись остальные, во главе со старшим наставником Ильей. Сзади шел наставник Фрол, сосредоточенно кусая губы и то и дело бросая испуганный взгляд вперед, на скрывающуюся за деревьями спину старца Аристофана.

Глава ХI

Сергей и Олег лежали в густой траве за старым полусгнившим пнем. Трава была мокрая от дождя, воздух – сырым от тумана, от земли тянуло холодом, пробиравшимся под мокрую одежду. Однако согреться они не могли – чтобы получить шанс живыми выбраться с острова, нужно было затаившись дождаться темноты и попробовать проникнуть в избу Сергея, надеясь, что общинники не обнаружили спрятанную в тайнике в подполе радиостанцию. За их спинами, в неглубокой ложбинке, заросшей непролазным кустарником, находился вход, вернее лаз, в тайное убежище, которое им показал Семен. Это было что-то вроде выкопанной в земле неглубокой пещеры, наполовину обвалившейся, сырой и грязной. Сейчас там прятались Артем, Маша и Семен. Олег и Сергей вылезли наружу, чтобы не дать преследователям застать себя врасплох, если их убежище будет обнаружено.

– А тебя на самом деле Серегой зовут? – шепотом просил Олег.

– Да, Серегой, фамилия у меня, правда, совсем другая. А имя при работе под прикрытием нам почти всегда свое оставляют, чтобы не ошибся ненароком, на чужое имя не отозвался.

– Давно тебя сюда забросили?

– Полгода еще не прошло.

– Ого, – тихо присвистнул Олег. – Все равно долго. Неужели за это время не нашел ничего на этих сектантов?

– Честно говоря, здесь очень строгая иерархия, новички почти ничего не знают об общине. В таинствах не участвуют. Мне пришлось потрудиться, книги их священные учить, молитвы читать, чтобы меня поощрили за усердие и такую важную миссию доверили как убийство Избранного.

– Ты кстати молодец, так правдоподобно играл, я думал, ты сейчас этого парня прикончишь, а потом собственноручно нас сжигать будешь.

– Спасибо, – улыбнулся Сергей. – Причем знаешь что интересно, в обычной жизни все эти сектанты ничем предосудительным не занимаются, наоборот, у них развита взаимопомощь, никакого бытового насилия нет, кажется, что это настоящая крепкая христианская община. Но когда начинаешь глубже копать, сначала всплывают разные безобидные странности – они, например, почитают всякую гадость – лягушек, кузнечиков, мух каких-то. Руководители общины – наставники – тонкие психологи, они умеют манипулировать сознанием, промывают мозги так, что новые общинники все свои деньги до копейки им сами отдают, вроде как жертвуют на развитие общины. А под конец выясняется, что в среднем раз в год они приносят в жертву первенцев мужского пола, которым исполнилось восемнадцать лет. Первенцев скотины они тоже, кстати, убивают.

– Но зачем они это делают?

– Долго объяснять, тут целая религиозная система, вывернутое наизнанку и до неузнаваемости извращенное христианство. Основной сюжет для них – это исход евреев из Египта, от него все и пляшет.

За их спинами послышался шорох. Олег и Сергей одновременно обернулись, готовые защищаться, но из убежища выбрался Семен Смородков. Он был с ног до головы испачкан землей.

– Как обстановка? – спросил он.

– Пока спокойно, – ответил Олег. – А ты зачем вылез? – Олег не до конца доверял Семену, постоянно ожидая от него предательства.

– Могу кого-нибудь из вас подменить, – он посмотрел на Олега и добавил. – Да не бойся ты, я вас не выдам. Не хочется мне больше посвящение проходить.

– Ну да, а несколько часов назад ты сам готов был на нож броситься.

– Оставь его, Олег, – сказал Сергей. – У парня явно перелом в душе происходит. Когда человек в глаза смерти смотрит, он может совершенно другим стать. Поверь мне, уж я-то знаю.

– Я правда умирать не хочу, – сказал Семен. – Наставники нас, Избранных, всю жизнь к этому моменту готовят. Рассказывают, что мы особенные, что наша жизнь здесь временная и короткая, а основная жизнь будет на небе, со святыми и праведниками. И вот там нам хорошо будет. Только для этого почему-то надо не трудиться долгие годы, не ближним помогать, а как ты сказал, в один прекрасный день на нож броситься. И в сам этот день все у меня пошло не так, как наставники говорили, я чувствовал совсем не то, что должен был, и думал совсем о другом. Жить мне, что ли, захотелось. Умирать-то не страшно, страшно, что каким бы Избранным ты не был, твои родные и близкие здесь на земле очень скоро о тебе забудут. Для чего же тогда все это? Бессмыслица какая-то.