Редкий экземпляр: собственность империи

– Беги по эскалатору так быстро, как только можешь, наверх, на крышу, туда, где проходила презентация. Тебя заберет вертушка.

Раздалась оглушительная сирена. Тревога.

– Пора, иначе не уйдем, – поторопил мужичок.

– Да-да. Поняла меня?

– А вы?

– Нас не жди, мы своим ходом.

– Но…

– Без «но»! постарайся не спорить хотя бы сейчас!

– Хорошо, – соглашалась с тяжелым сердцем, но чувствовала: это правильно. Он и так достаточно пострадал из-за меня и моих выкрутасов.

– Давай, вперед!

– Будь осторожнее! – прошептала, неловко прижавшись.

Как обнимать, если почти все его тело стало грушей для битья?

«Давай, родная, не подведи!»

– Не подведу, – опять потекли слезы, которые сердито утерла ладонью, сделала два неуверенных шага в сторону выхода.

Руслан почти толкнул меня, еще и наградил шлепком по ягодице:

– Пшла, я сказал!

И снова бежать, теперь уже среди мельтешащих туда-сюда черно-белых людей: одни в медхалатах и костюмах, другие в комбинезонах охраны. Они меня не видели, а если и могли заметить какую-то тень, мелькнувшую в поле зрения, было не до этого: сигнал тревоги и спокойный женский голос требовали срочной эвакуации всего персонала.

В голове не осталось ни одной мысли. И не потому, что исчезло беспокойство за близких, наоборот, оно стало настолько огромно, что сознание активировало некий барьер, пообещав вернуть все эмоции чуть позже, когда главная задача – бежать – будет выполнена на сто процентов.

Никто не посмел меня остановить. Даже когда я выскочила на крышу, запоздало вспомнив, что защитный купол может помещать вертолету, оказалась там единственной живой душой. Декорации уже убрали, и площадка представляла собой заслеженное каменное поле. Тут же обхватила себя руками, ежась от непривычного холода и пронизывающего ветра. Неожиданная непогода чуть не сбила с ног особенно сильным порывом. Присев и вглядываясь в темнеющее небо, увидела приближающуюся точку с огоньками. Широкие лопасти работали вовсю, и спустя минуту, не больше, болотного цвета вертушка приземлилась в метрах пяти от меня.

Высунувшийся из кабины темноволосый мужчина подал знак, чтобы я приблизилась. Чуть не сбиваемая ледяным ветром, подбежала на полусогнутых. Он протянул руку и помог забраться. Как только оказалась на сидении, вертолет поднялся в воздух.

Я проводила взглядом быстро удаляющуюся крышу высотки. Корпус вертолета оказался матовым снаружи, но полностью прозрачным внутри, это даже не панорамная крыша, популярная в мое время. Кто-то наверняка оценил бы открывшийся вид и истинную красоту, но я с детства не люблю высоту, и под ноги лучше не смотреть!

– Меня зовут Арсен, – перекрикивая шум двигателя, представился пилот. – Рад, наконец, познакомиться с такой легендой как ты!

– Я не легенда, – покачала головой. – Вероника, можно просто Ника.

– Очень приятно.

– Взаимно. Куда мы летим?

– К стене.

– В Благовещенск?

– Недалеко оттуда.

– А как же граница?

– Прорвемся. Ты не бойся, я за тебя головой отвечаю. С нами ничего не случится!

– Спасибо.

Я снова глянула на башню, словно мысленно прощаясь с заключением, когда заметила небольшую фигурку человека. Он подбежал к самому краю и начал какие-то манипуляции. В руках – нечто большое и серебристое. Уж не пушка ли?

– Смотри, там кто-то есть, – крикнула пилоту.

– Где? Вот черт! Держись!

Мощные взрывы, сразу несколько, и выстрел человека на крыше будто раздались одновременно. Вертолет задрожал, попав под взрывную волну, я схватилась за ручку и смотрела на то, во что превращаются стены «Ариадны». Они складывались как карточный домик, погребая в своих завалах не только тайны компании, но и людей. Страшное и в то же время завораживающее зрелище.

Мужчине же было не до того. Мы резко ушли вправо, почти упав вниз на несколько метров, пролетели между домами. Признаться, никогда не задумывалась о скорости подобных аппаратов, но почему-то казалось, что они гораздо менее маневренные. Хотя откуда мне знать?

– Самонаводящаяся, мать твою! – заорал Арсен.

Через секунду вертолет ощутимо тряхнуло, так, что макушка врезалась в потолок, он накренился вправо и медленно, но неотвратимо начал пикировать вниз. Выстрел того, кто только что погиб на крыше небоскреба, нашел свою цель.

– Держись! – снова крикнул пилот.

Вцепившись в штурвал так, что костяшки пальцев побелели, а вены вздулись, он пытался смягчить падение и даже ободряюще улыбнулся. Я ответила тем же.

За миг до встречи с асфальтом подумалось: стоил ли усилий подобный финал?

Глава 22. Потеря

Руслан зашел в комнату, где последние дни лежал его бессознательный младший брат. Узкая кровать стояла возле серой бетонной стены, аппараты, подсоединенные к ней, выдавали равномерное пищание и непонятные символы, говорившее о его стабильном состоянии. По крайней мере, так считали ученые.

Только ничего хорошего в этой стабильности не было. Умники подтвердили слова Ники: полный паралич, какой-то гребаный синдром запертого сознания. Другими словами – он умирал, неотвратимо и медленно. Паршивый расклад, к которому невозможно быть готовым.

Мужчина занял твердый табурет возле постели и взглянул на Марата. Тот выглядел чуть бледнее обычного, складка между бровями стала глубже, в остальном можно было подумать, что он просто спит как обычный человек и вот-вот поднимет веки. Иллюзия надежды, которую сам он всегда презирал. А поди ты, оказывается, есть в ней что-то манящее.

Они сумели выбраться из лаборатории, когда здание уже полыхало, следующий взрыв должен был разнести все в щепки. Перенастроенный лифт унес их в родительский дом на границе, вернее, на то место, где он когда-то стоял. Забрали всех: и пятерых экземпляров, толком не понимающих, что происходит, в чем винить их, естественно, не стоит, и Марата, которого пришлось нести буквально на руках. Эрик вовремя подсуетился и оснастил свободное помещение их подпольного во всех смыслах штаба всем необходимым. Одному Богу известно, как он умудрился выкрасть медицинские приблуды. Список составляли спасенные не так давно ученые. Они же взяли на себя заботу о проснувшихся людях. Было нелегко: паника и истерики некоторых из них на фоне общей ситуации играли на руку тем, кто гнался за беглецами.

Привет от отца и деда – настоящий бункер под домом, о котором не знал даже Руслан, стал настоящим сюрпризом, надо сказать, очень своевременным. До этого единственным вариантом, где можно спрятать всех, был блочный домик под самой стеной. Просторные помещения, предназначенные неизвестно для чего, запросто выдержали попадание точечной бомбы. А еще вместили всех, кого пришлось прятать. Игорь при его мнительности и подозрительности так и не смог вычислить это место. А теперь оказался здесь сам, правда, не по своей воле.

Это был успех, к которому Руслан шел несколько месяцев. Скрупулезно, шаг за шагом, осторожно плел паутину, выискивал союзников и недовольных. Недосказанности, прощупывание сильных и слабых сторон, разговоры в кулуарах и застенках. Противников действующей власти Гринера оказалось даже больше, чем он предполагал. Кто-то попытался обмануть, играть на обе стороны. Эти – самые мерзкие, ну да черт с ними, они больше никому не принесут ни вреда, ни пользы.

У него получилось, но снова не так, как планировалось изначально. Снова влезла девчонка с ее понятиями о чести, причем, начала действовать сама, не то что без согласования, – в курс дела поставила в последний момент, пришлось ориентироваться уже по обстоятельствам! Спасибо Марго, вовремя заметила блестевшие глаза подопечной. И, вашу мать, кудрявая заноза добилась своего! Они все добились!

Ублюдок в бессознательном состоянии валяется на полу в помещении, наскоро оборудованном под камеру. Его судьба остается неизвестной даже для Руслана. Просто убить достаточно гуманно и, в принципе, желаемо, без лишних заморочек. Но что это даст? Наверняка найдется преемник, который продолжит его сомнительное дело. Детей у него нет, но есть племянник, мужчина выяснял.

– Братишка, мы победили, – хрипло произнес Руслан, дотронувшись до плеча ученого.

Позитивная, казалось бы, фраза тяжестью легла на сердце. Оно болит настолько, что единственное желание – вскинуться подобно лесному волку и завыть на невидимую луну, вечную спутницу тьмы и одиночества. Ровно такие ощущения он сейчас испытывает.

Успех во всех смыслах омрачен потерей, о которой не стоит знать Марату. Умники считают: он может все слышать и понимать, что происходит вокруг. Поэтому запретил каждому обсуждать то, о чем они узнали из интернет-новостей.

Робот-диктор сухо и безэмоционально сообщил по всем федеральным СМИ о том, что частный вертолет, принадлежащий неустановленному пока лицу, рухнул в самом центре столицы, возле бывшего парка Зарядье. Среди населения пострадавших нет, а вот пилот и его единственная пассажирка скончались на месте от полученных травм. Обстоятельства случившегося выясняются, предварительно причиной крушения специалисты называют ошибку пилотирования.

Арсен – первоклассный летчик и старый боевой товарищ еще со времен, когда существовала государственная армия. За неподчинение действующему строю был сослан к стене, где и жил до последнего времени. Лучший друг покойного Гриши. Первый вызвался побыть рыцарем, как выразился сам, и спасти прекрасную принцессу из башни злодея. Он точно не мог ошибиться. Скорее всего, их подстрелили, а расстояние, которое они успели пролететь, говорит лишь о дальности используемого оружия.

Но перед глазами стояло не вечно улыбающееся, несмотря на невзгоды, и чуть плутоватое лицо Арсена. Женское, со вздернутым носом и часто влажными от слез глазами, обрамленное непослушными, слишком быстро растущими кудряшками. Той, кто поселился в его только что найденном – или заново обретенном – сердце.

Ники больше нет. От этой сформулировавшейся в мозгу мысли дышать становится тяжелее, и почему-то хочется бежать туда, где видел ее последний раз. И пусть вместо красивого блестящего небоскреба там одни руины – сообщили те же новостники. Но вдруг в компании Гринера были еще более крутые ученые, возможно, гениальнее, чем его брат, и в самых глубоких подвалах здания, чудом нетронутых взрывами и обрушением, хранится настоящая машина времени. Он бы воспользовался ею, не задумываясь. Хотя здравый смысл, будь он неладен, и рассудок, все же пробились сквозь тучи скорби, напомнив, что без жертвы не бывает победы. Но просто знать это и смириться – вещи разные.

– Я не представляю, что дальше делать, – тихо признался Руслан, закрыл лицо руками. – Ты бы придумал, правда?  Хорош валяться, вставай и помогай мне! Ты ж все начал, брат, давай закончим вместе, раз уж так вышло!

Напускная бравада не спасет от чувства потери, текущего и грядущего.  Но не говорить же это вслух?

За дверью, обычной, не исчезающей как в крупных городах, послышались крики. Что там еще? Опять буянят новопроснувшиеся? Мужчина выругался и вышел в коридор.

Брань неслась из общей комнаты. Как и ожидал, это современники Ники. Кажется, опять начали вопить о каких-то телешоу и требовать главного. Гораздо более тихие лаборанты пытались их успокоить, но тщетно.

– Базар закончили, – рявкнул Руслан так, что стоящий ближе всего паренек подпрыгнул на месте и испуганно уставился на появившегося в проеме бородатого лысого мужика. – Рты закрыли, слушаем докторов, делаем то, что они говорят. У кого есть вопросы, – девушка с длинными, почти до колен, белоснежными волосами робко подняла руку, – задаст их потом, когда я разрешу! Кто против – отправится в отдельную комнату думать о своем поведении! Всем ясно?!

Да, возможно, нужно было обращаться с ними помягче, все же ситуация, в которую они попали, ни разу не проще его собственной, но самообладания не хватило. Проснулись только пятеро, а не семь, двое, к несчастью, были настолько истощены возобновившимися опытами, что скончались. Но даже этот факт не должен был омрачить вкус победы… вроде бы. Ника, правда, наверняка бы расстроилась и, скорее всего, начала винить себя в их смерти. Он когда-то тоже во всем винил ее. Идиот.

Находящиеся здесь лаборанты с постными лицами только согласно закивали. Все же непробиваемые персонажи. Даже когда он признался им, что получил приказ ликвидировать их, они только повздыхали, будто готовясь к худшему. Только Антон, самый младший, попытался сопротивляться. Но предложение избежать гибели и начать войну против бывшего работодателя восприняли с энтузиазмом.

– Ты как вообще? – сзади подошел Эрик, положил руку на плечо.

Дружеский жест, ничего вроде бы не значащий, на самом деле говорил о многом. Приятель прекрасно понимал, что испытывал Руслан, но не знал, как помочь. Валить на него свои душевные терзания? Он и так сделал сверх меры.

– Пойдет.

– Мразеныш пришел в себя. Каков план?

– Что говорит?

– Будто ты его не знаешь. Орет, что мы все – покойники.

– Удивил.

– В расход?

– Нет, подождем.

– Чего?

Эрик смотрел понимающе, пожалуй, даже не стоит отвечать, но…

– Неделя. И начнем действовать.

– А что случится за это время?

Руслан сбросил его руку и пошел обратно к брату. Случиться может все, что угодно, конец света, новая Великая Пандемия, НЛО, наконец, решит наладить связь с человечеством. Но речь, само собой, о другом. Он ее найдет. Даже если это будет лишь тело. И только тогда поверит, что на самом деле они проиграли.

Глава 23. Правда

Глаза слезились от яркого света, пыталась поднять ладони, чтобы закрыться, но не вышло – руки оказались привязаны. Последние события пронеслись в голове, и спустя пару мгновений я уже пыталась оглядеться, раз уж не вышло принять сидячее положения. Нет, этого не может быть! Вокруг снова белоснежные больничные стены, ошибиться нереально. Нас поймали и вернули?! Но я же своими глазами видела, как падает башня!

– Успокойтесь, успокойтесь, пожалуйста, все в порядке, – засуетилась рядом незнакомка в медицинском костюме, сжимая и слегка поглаживая мои плечи. – Вы в клинике на Фрунзе, все хорошо, вам вкололи обезболивающее, оно уже должно подействовать.

Значит, я не в «Ариадне», а простой больнице. Немногим легче, мое местоположение вычислят в два счета. Но пока, судя по всему, этого не произошло. Значит, есть некая фора.

Голос отказался слушаться, я закашлялась, но все же выговорила:

– Где Арсен?

– В соседней палате. Не переживай за него. Тебе стоит успокоиться, милая, сейчас вправим кость, и все будет хорошо.

Я проследила за ее взглядом. Левая рука была покрыта ровным слоем уже запекшейся крови, но видимых ран не наблюдалось. Наверняка просто успели затянуться. Выпирающая кожа ниже локтевого сгиба свидетельствовала о сложном переломе. Что ж, не первый в моей богатой биографии.

– Странный перелом, – между тем произнесла извиняющимся тоном женщина.

– У меня хороший обмен веществ, – что я несу?

– Дело не в этом. Он должен быть открытым, рентген показал, что без разрывов покровов не обошлось. И кровь, опять же.

– Я…

– О, прости, к чему это я. Не думай об этом! – она обошла кровать и нажала несколько кнопок. – Сейчас ты уснешь, а проснешься уже здоровой!

Увы, это невозможно, уснуть я не могу. Первое время ученые садисты чем только не пытались меня усыпить, ничего не вышло. И обезболивающее мой уникальный организм не воспринимает от слова совсем. Я шевельнула здоровой рукой, привязанной к кушетке, и вздохнула. Понятия не имею, как объяснить это заботливой докторше.

– Что такое? – пробормотала та про себя, и уже громче: – Мне сообщили, что не смогли считать данные с твоего чипа. Вероятно, он был поврежден.

Да, его сунули повторно сразу же, как только я оказалась в компании. Высокомерие Игоря не мешало его мнительности и любви к перестраховкам. В некоторых случаях.

– А сколько тебе лет, дорогая? – продолжила ничего не значащий допрос женщина.

– Двадцать пять, – первая цифра, которая пришла на ум. Не говорить же настоящий возраст. В самом деле!

– Отлично, совсем взрослая, – вопреки заявлению, она разговаривала словно с ребенком. – И где же ты родилась?

– В Петербурге.

– О, северная столица! Обожаю эт…

Внезапно она замолчала, уставившись на экран. Посмотрела на меня. Светло-голубые глаза под прозрачными медицинскими очками становились все шире.

– Я… я не понимаю, – прошептала, наконец, сделав два шага назад, будто испугалась пациентки на кровати.

Не зная, что говорить, я пожала плечами:

– Я же говорила: у меня отличный обмен веществ. Если можно, вправьте кость, и я пойду.

– Куда? – почему-то шепотом спросила доктор.

– Мне нужно… это сложно объяснить. Просто сделайте, как я прошу. Лекарства не нужны.

Боже, надеюсь, у нее железные нервы, и она все еще помнит о пресловутой клятве Гиппократа, которая предписывает помогать больным в любых ситуациях. Иначе меня ждет истерика или, того хуже, например, она может просто сдать меня полиции. А те, в свою очередь, переправят прямиком хозяевам компании. В этом я не сомневаюсь. Кстати, если Гринер погиб, кто будет вместо него? Сто процентов, уже очередь выстроилась, и я могу стать для них чем-то вроде наградного приза.

– Ты… я… В смысле, как… – врач все еще не могла прийти в себя.

– Пожалуйста, успокойтесь и послушайте, – кажется, мы поменялись местами. – Дышите глубже. Все хорошо, я обычный человек, просто…просто с некоторыми особенностями. Слышали про детей индиго? – едва заметный кивок, – вот, я типа их, только чуть другая… Пожалуйста, – может, стоит воззвать к профессионализму? – боль я испытываю самую обычную, сейчас она довольно сильная. Вы не могли бы вправить мне кость? Обещаю, она срастется быстро.

Ошалелый взгляд женщины не сулил ничего хорошего, но надо отдать ей должное, она отлепилась от стены и подошла ближе.

– Буду благодарна за помощь, – добавила максимально спокойно и доброжелательно, хотя ощущения действительно были не из приятных.

Женщина все еще тряслась, но смогла взять себя в руки и приступила к прямым обязанностям. Но смотрела при этом с опаской, наверное, ожидала от меня какого-нибудь финта вроде выросших клыков в десять сантиметров или чего-то подобного.

Тем не менее, кость с хрустом вернулась на место, и спустя несколько минут я почувствовала себя намного лучше и даже улыбнулась.

– Спасибо, – от души поблагодарила храбрую докторицу, теперь нужно заставить ее развязать меня. – А теперь, пожалуйста, снимите веревки, мне не следует находиться тут слишком долго.

– А?

– Веревки, – указала я на стягивающие запястья жгуты.

– Но…

– Очень вас прошу!

Психолог из меня никакой, судя по всему. Издав непонятный звук, женщина отшатнулась и вылетела из палаты, так и не выполнив мою просьбу.

И что теперь делать?

Подождав еще четверть часа и решив, что кость срослась достаточно, я резко дернула, потом еще раз, и разорвала путы. Вероятно, сотвори такое при ней, довела бы тетку до нервного срыва.

Надо найти Арсена, забрать его и выдвигаться…куда он сказал? К стене? Не туда ли, где мы прятались сразу после побега из квартиры Марата?

Усевшись на кушетку, я, как могла, стерла кровь с руки и шеи, оглянулась в поисках халата или чего-то наподобие, так будет проще уходить, но внутрь вошли сразу двое: та же врач и мужчина в форме. Полиция?! Черт!

– Добрый день, меня зовут Леонид Серов, я лейтенант внутренней службы… – начал он, но осекся. – Вы же говорили, что она лежит на кушетке?

– Да…–  закивала доктор.

– Хм, уверены?

– Да!

– Ладно, не стоит так кричать, разберемся.

Я же во время их короткого диалога готовилась к побегу. Это не сложно, если включить ускорение, но в соседней палате Арсен, не хочу оставлять его здесь, чтобы попал прямо в руки ублюдков «Ариадны», которые, не сомневаюсь, станут следующими нашими гостями.

– Девушка, вы можете назвать свое имя? – улыбка полицейского была вполне безобидной, даже доброй, но расслабляться рано.

– Конечно. Вероника.

– Отлично, а сколько вам лет?

– У нее не считывается чип, – свистящим шепотом пожаловалась врачиха.

Ябеда!

– Мне двадцать пять лет, я родилась в Петербурге в тысяча девятьсот…

– Что, простите? – озадачился офицер.

– Может, вызвать психиатра? – тут же предложила доктор.

Она мне нравится все меньше!

– Нет необходимости. Я менталист, – молодое симпатичное лицо мужчины неуловимо изменилось, теперь передо мной стоял суровый правоохранитель, готовый на любые действия.

– Вы предлагаете покопаться у меня в голове? – уточнила осторожно.

– Не предлагаю, – жесткая усмешка. – У вас нет выбора.

Знал бы ты, что такое, когда его действительно нет. Не мой случай. Но, разумеется, отвечать подобным образом было бы не слишком умно с моей стороны.

Он подошел ближе, чеканил шаг, как на плацу, скорее всего, доказывал мне, что настроен серьезно, и предпринимать попытки избежать это нет возможности.

– Не стоит беспокоиться, – уже более мягко сказал он, встав напротив. – Просто думайте.

– О чем?

– О чем угодно. Как вас по-настоящему зовут. Где вы живете. Почему произошла катастрофа.

– А вы что будете делать?

– Мне нужно дотронуться до вас, я положу пальцы вот сюда, – прохладное прикосновение на левом виске, – и сюда, – и правом. – Можете закрыть глаза, если вам так проще. Видите, – он повернулся к замершей у входа женщине. – Все хорошо, можете идти.

– Но…

– Пусть останется! – брякнула я, потому что показалось, что он может без свидетелей сделать со мной, что угодно.

– Зачем?

– Мне…мне так спокойнее. Пожалуйста, – я почти умоляюще посмотрела на нее, и та, к моему удивлению, кивнула.

– Хорошо. Начнем?

– Уже?

Вместо ответа он застыл, дыхание стало ровнее и глубже, а глаза будто наполнились туманом. Поволока густела, и зрачки уже не различить. Что ему показать? Мое прошлое не для слабонервных…

Внезапно я расслабилась. Не знаю, насколько безрассудно поступаю, скорее всего, достаточно. Но, с другой стороны, я же выполняю законные требования сотрудника ведомства, так ведь? Черт с тобой, смотри!

Прикрыв глаза, мысленно вернулась в детство. Любимые старинные улицы города на Неве, родители и младший брат, вечерние посиделки, встреча нового две тысячи седьмого года, разведение мостов и салют, которые папа пускал каждый праздник, а мама злилась и переживала, что залп попадет не туда.

Гибель семьи, боль, страх и непонимание. Тогда казалось, мир перестал существовать, жить незачем. Долгая депрессия, потом апатия, потом, словно по крупицам, восстановление…нет, не прежнего существования, а некой пародии.

Приличная работа, мужчина, который мог бы стать моим мужем.

Приговор усатого доктора, с сожалением взирающего на молодую пациентку, которой из-за диагноза осталось совсем немного. Его предложение вступить в медицинский проект, эксперимент…

Пробуждение в лаборатории, боль и страх, нарастающая паника, глаза врача – первое, что увидела в новой жизни.

Марат, Руслан, Игорь, Гоша, Эрик, Елена… Я словно прокрутила всю свою жизнь на ускоренной кинопленке. Не старалась особо, выходило само собой. Реальность, с которой ничего не поделаешь. Она просто есть.

Когда его пальцы оторвались от моих висков, он все еще сидел с каменным лицом, не сводя с меня прояснившихся глаз.

– Вот моя правда, – прошептала. – Что вы будете с ней делать?

Глава 24. Наша сторона

Полицейский оправился быстрее, чем могла надеяться. Выпрямился, остро глянул, будто убедившись, что я все еще перед ним, оглянулся на врачиху.

– Ее сюда доставили на скорой?

– Да.

– Кто? Какая бригада?

– Третья… А что?

– Вы не считаете меня сумасшедшей? – на всякий случай уточнила я.

– Увы, обмануть меня невозможно, даже если бы вы страдали острыми галлюцинациями.

– Простите, я не знаю, стоило ли…

– Стоило. Где тот, кто был с вами?

– Доктор сказала, что в соседней палате.

– Он такой же?

– Нет, он обычный.

– Состояние?

– Перелом обеих ног, повреждения головного мозга, многочисленные ушибы. Ему повезло меньше, – отрапортовала уже врач.

– Бедный, – пробормотала я, опять привлекая к себе внимание. – Знаете, Леонид ведь? Я могу ему помочь, только мне нужно попасть к нему и… и кое-что еще.

– О чем речь?

– Это покажется странным.

– Не думаю, что вы сможете еще больше меня удивить, – усмехнулся мужчина. – Так что там?

– Мне нужно влить ему свою кровь.

По-моему, я слышала, как челюсть женщины с глухим стуком падает на кафельный пол. Лейтенант выругался, долго и витиевато.

– Она с другой планеты, да? – не иначе, собравшись с духом, поинтересовалась врач.

– Нет, к сожалению.

– К сожалению?!