Ванильный альбом. II

Встав возле иллюминатора, капитан бросил взгляд на стол, посреди которого была полупустая бутылка виски; накануне он выпил несколько бокалов, отмечая с помощником последний рейс «Алантуса».

– Какая короткая жизнь оказалась у нашего деревянного парохода, – вздохнул капитан. – Два года и всё, в утиль.

Ещё сотня миль, и поздно вечером судно навсегда отшвартуется в Бостоне, чтобы уйти на покой, превратившись в груду списанного металлолома вперемешку с пропитанными морской солью досками. От этого было тошно на душе, хотелось окончательно надраться, чтобы выбить тоску из головы, утопив любовь к совсем не старой и ещё крепкой посудине в крепком ароматном напитке.

– Сэр, я слышал за бортом телефонный звонок. – Показавшийся в проёме бледный матрос вытянулся по струнке. – Непрекращающийся.

– Далеко до берега? – Капитан тут же пришёл в себя. Не хватало, чтобы штурман ошибся и неправильно проложил маршрут.

– Почти полсотни миль, – старший помощник не спеша вытащил трубку изо рта, – первое, что проверил. Нет, сэр, мы не сбились, идём правильным курсом.

– Томми, мой мальчик, – капитан подошёл к матросу, – сколько раз тебе говорил: в свободное от вахты время нужно спать, а не рассматривать колоду с порнографическими картами в гальюне. Видишь, на фоне недосыпа у тебя развились галлюцинации.

– Никак нет, сэр. – Том вытянулся по струнке, напряжённо думая, кто мог рассказать кэпу о картах. – Я себя за руку щипал. Так что это не сон.

– Стоп-машина! – крикнул в трубку капитан, набросил бушлат и кивнул матросу. – Моли Бога, чтобы это оказалось правдой. Иначе спишу к чертям собачьим на берег и ни один уважающий себя судовладелец больше никогда не примет тебя в свой экипаж.

Будучи опытным морским волком, капитан знал, что лучше лишний раз перестраховаться, чем потом грустно наблюдать, как твоё судно тонет, врезавшись в какой-нибудь неизвестный предмет типа заблудившегося коллеги или брошенной яхты, невесть как оказавшейся в этом районе.

Выйдя на верхнюю палубу, подошли к левому борту и прислушались, стараясь не шуметь.

Где-то далеко в тумане действительно раздавалась непрекращающаяся тихая трель вполне себе домашнего телефонного звонка… «Тррр…»

Капитан нервно сглотнул, повернулся к помощнику:

– Джонни, у твоей Памелы очередной приступ ревности? Решила позвонить и устроить тебе скандал?

Хотел было рассмеяться от своей шутки, но, взглянув на испуганное лицо помощника, хрипло спросил матроса:

– Вахтенный, ты не спал? Был слышен туманный горн другого судна?

– Никак нет, сэр, – вытянулся тот.

– Ложимся в дрейф. Разбудить команду! Шлюпку на воду! – распорядился капитан, направившись на нижнюю палубу. – Томми, ты со мной.

Матрос, испуганно дёрнувшись, покорно потрусил следом.

Пока спускали шлюпку, собравшаяся около борта команда, позевывая, с удивлением и страхом слушала непрекращающийся телефонный звонок, доносившийся откуда-то поблизости. Капитан, прихватив с собой боцмана, Тома и ещё пару матросов для работы на вёслах, приказал двигаться в сторону источника звука. Спокойный океан, укрытый медленно поднимающимся туманом, был безмятежен, лениво перебирая небольшие волны.

Через несколько минут, двигаясь на звук, шлюпка остановилась около спасательного буя, сверху которого безостановочно трезвонил обычный телефонный аппарат, какой можно встретить на любом судне.

– Что за чёрт? – выругался капитан, привстав.

– Томми, возьми трубку. – Боцман кивнул матросу, надеясь, что сейчас проснётся и эта ситуация окажется всего лишь шуткой крепкого вискарика, выпитого после сытого ужина в неприятно большом количестве.

Дрожащей рукой Том потянулся к аппарату:

– Алло! – сказал испуганным голосом, глядя на провод, уходящий в бездонную глубину.

– Ну слава Богу, – раздалось в ответ, – наконец-то.

От неожиданности парень едва не выронил трубку.

– Вы кто? – громко прозвучало в телефоне. – Назовите себя.

– Пароход «Алантус».

– Куда идёте?

– В Бостон. А вы? – машинально ответил Том, немного обрадовавшись, что на том конце прозвучал человеческий голос, а не тяжёлое придыхание какого-нибудь морского призрака.

– Прямиком в ад, – расхохотался хриплый голос.

Матрос почувствовал, как холодные нитки пота рванули из тела и потекли прямо вдоль позвоночника, предательски проступая через чёрную форму.

– Мальчик, а старшенькие дома есть? Позови папу или взрослого дядю, – потребовал голос.

– Вас, – Том с нескрываемым облегчением сунул трубку капитану, быстро переместившись на корму лодки.

– Кхм, – откашлялся тот, с опаской взяв трубку, – капитан «Алантуса» Эрнест Джонсон. С кем имею честь?

– Лейтенант-коммандер Чарльз Кук, капитан подводной лодки SS-110 класса S-5 Военно-морского флота США. Шли в Балтимор. Потерпели крушение, немедленно нужна помощь.

– Что от нас требуется бравым морякам? – Капитан тряхнул головой, успокаиваясь. Самое страшное – неизвестность ситуации вроде спала, уступив место вполне физической логике этого телефонного звонка.

– Если вы около буя, то рядом должны увидеть нас, часть корпуса торчит из воды.

Капитан закрутил головой, пытаясь хоть что-то рассмотреть в тумане. Затем, увидев какой-то тёмный, еле заметный силуэт, рукой показал гребцам двигаться туда, аккуратно держа телефонный аппарат и посматривая за проводом, чтобы ненароком не оборвать.

Вскоре взгляду предстало нечто похожее на гигантскую металлическую сигару с большим винтом около киля, почти на шесть метров выступающую из воды. Никогда прежде не видевшие подводную лодку, спасатели были поражены.

– Эй, Эрнест! – раздался тот же самый хриплый голос, как и в трубке. Только сейчас он исходил из небольшого отверстия с рваными краями. Было видно, что его проделали совсем недавно при помощи каких-то очень простых инструментов.

– Чарльз, вижу твою странную штуковину, сейчас пришвартуемся. – Капитан указал Тому рукой на верёвку. Тот вскочил и, держа конец в руках, стал водить глазами, пытаясь найти хоть что-то торчащее в зоне досягаемости, чтобы закрепить швартовый. Не найдя, развёл руки.

– М-да, зацепиться не за что, – констатировал боцман, – ни до винта, ни до руля не дотянуться.

– Эрнест, нам нужно расковырять эту проклятую дырку, чтобы эвакуировать экипаж, – раздался голос с подлодки. – Есть резак или что-нибудь в этом роде?

– Чарли, к сожалению, наша малышка идёт в последний путь налегке, всё ценное и почти весь инструмент уже сдали на базу. У механика только набор для ремонта двигателя, гаечные ключи да какая-то мелочёвка. К тому же наш пароход изготовлен из дерева, такие устройства, как автоген, нам в принципе не нужны – достаточно молотка, обычной пилы или лобзика.

– Плохо, – капитан Кук тяжело вздохнул. – А помпа есть? Нам нужен воздух. Мои парни уже начинают задыхаться. Отверстие, которое проделали с помощью дрели и зубила, слишком маленькое. Металл толстый, а сверло уже почти умерло. Приходится признать, что мы в ловушке. К тому же из-за недостатка кислорода сил сверлить почти ни у кого не осталось.

– А что, у вас самих автогена нет?

– Имеется. Только до него сейчас метров шестьдесят вниз. Из них большая часть в воде через затопленные отсеки. Так что не добраться.

– Фу, ну и воняет от вашей дыры, Чарльз. – Капитан Джонсон уловил стойкий запах рвоты, человеческих экскрементов и душного воздуха, донёсшийся небольшим дуновением ветерка.

– Вот этим и дышим вторые сутки, – хрипло рассмеялся капитан подлодки. – Гальюнов здесь нет, а терпеть непонятно сколько парни не в состоянии. К тому же малость укачивает. Толщина борта почти двадцать миллиметров. На одно отверстие уходит около двадцати минут. Сверлим в румпельном отделении, здесь самая тонкая обшивка, хотя и теснота. Чтобы суметь проделать проход для выхода человека, нужно просверлить около сотни таких отверстий. А у нас просто не хватит воздуха на такое время.

Капитан Джонсон обратился к боцману:

– Подавай сигнал пароходу, пусть направляется сюда на самом малом ходу.

Пока дожидались «Алантус», капитан продолжал с нескрываемым интересом рассматривать подводную лодку, попутно размышляя, как помочь её несчастному экипажу.

Всё это время экипаж лодки SS-110 молчал, экономя каждый глоточек заканчивающегося воздуха.

Первая мировая, обильно испачкавшись кровью своих жертв, принесла в мир химическое оружие, аэропланы, танки и развила направление подводных лодок. Экономически развитые страны активно бросились совершенствовать орудия убийства, готовясь к новым боям, которые обязательно должны были случиться в скором будущем и на которых можно будет заработать хорошие капиталы. Почувствовав силу, некоторые мировые лидеры начинали задумываться о том, как бы провести свои народы через смерть к мифическому благополучию, о котором так успешно трещала на всех углах пропаганда. О том, что данное благополучие будет сугубо личным, предпочитали скромно умалчивать. При этом миллионы жертв предыдущей войны всё ещё продолжали гнить на полях, так и не заставив власть имущих сделать нужные выводы.

Только вчера, 30 августа 1920 года, окончательно закончив монтажные работы, подводная лодка капитана Кука вышла в океан для последних испытаний, после которых субмарина должна была окончательно влиться в состав военно-морского флота. Как показала последняя война, время тяжёлых броненосцев безвозвратно ушло. На смену им приходили быстрые эсминцы. А в пику им для охоты за вражескими флотами, нанесения внезапных ударов по базам и ведения разведки создавались подводные лодки, которые словно призраки появлялись из глубин, выпускали несущие смерть торпеды и тут же исчезали обратно в пучине.

Первого сентября предстояло произвести тренировку экстренного погружения. Для этого сразу после остановки двигателей необходимо было закрыть клапан, через который наружный воздух поступал к двигателю и в вентиляционную систему. Однако отвечающий за эту операцию старшина Перси Фокс был занят оказанием помощи экипажу в устранении крена, вызванного неравномерным попаданием воды в балластные цистерны, и просто забыл о своей обязанности. Но как только лодка стала погружаться, через незакрытый клапан вода ринулась внутрь. Старшина бросился устранять оплошность, однако напор воды был такой сильный, что у Фокса ничего не получилось.

Подоспевшие на помощь матросы принялись срочно перекрывать магистральные краны, чтобы помочь старшине, но в торпедный отсек, находящийся в самом носу лодки, где была часть кранов, проникнуть уже не смогли, так как он был практически затоплен, существенно наклонив нос лодки вниз. Экипажу пришлось срочно задраивать переборку, чтобы не дать воде дальше заполнять другие отсеки. Приняв внутрь почти 80 тонн воды, подводная лодка легла на грунт. Все попытки продуть балласты оказались безуспешными, вскоре от морской воды закоротило оба электродвигателя, полностью лишив лодку движения. Стали пробовать продуть затопленный отсек помпой высокого давления, но и она вскоре отказала. Выбраться без специальных средств с такой глубины не представлялось возможным. Шанс, что лодку обнаружат, был равен нулю. Соответственно, ей была уготована судьба навсегда исчезнуть в пучине, попутно став братской могилой для экипажа.

Однако такая некомфортная диспозиция очень не устраивала капитана, который хотел ещё потоптать землю ногами и не только на морском дне. К тому же он отвечал за тех ребят, которые оказались рядом и сейчас испуганно сопели, вверив свои жизни не столько Господу Богу, сколько своему коммандеру. Понимая, что терять абсолютно нечего, капитан Кук решился на отчаянный шаг. Так как длина лодки была 70 метров, а глубина океана в этом месте достигала всего 55 метров, появилась идея, которая заключалась в том, что, если поставить лодку носом на грунт, есть шанс, что корма окажется над поверхностью. Для этого нужно было слить скопившуюся в лодке воду в сторону носовой части, тем самым заставив корму оторваться от донного ила. Даже опасность, что во время такого манёвра вода зальёт аккумуляторы и начнётся процесс выделения ядовитого хлора, казалась не такой страшной по сравнению с медленно отчаянной смертью от удушья.

Подготовившись, экипаж взялся за дело, и вскоре задняя часть лодки, дёрнувшись, начала всплывать, ставя судно почти вертикально. В последний момент удалось вытащить механика, контролировавшего перекачку воды в аккумуляторный отсек, расположенный ближе к уже затопленному носу. Таким образом экипаж сосредоточился в корме, размышляя, как быть дальше. Обстучав корпус, сообразили, что идея капитана удалась и часть подлодки действительно возвышается над водой. Однако на каждую хорошую новость обязательно найдётся и плохая, которая заключалась в том, что до спасательного люка было почти девять метров вниз и, чтобы попытаться его открыть, придётся снова открыть переборку. Но тогда вода хлынет вверх и быстро затопит корму. Было решено попытаться пробить корпус изнутри. Однако из инструментов нашли только ручную дрель, пару свёрл, молоток и зубило.

Кое-как удалось проделать небольшое отверстие в обшивке, чтобы решить проблему с катастрофической нехваткой воздуха. На большее не хватило, да и свёрла затупились до такой степени, что каждое новое отверстие достигалось неимоверным расходом сил людей, и без того ослабевших от нехватки воздуха.

К тому же даже если бы удалось кому-то выбраться, то куда и на чём плыть, берега не видно. Поэтому, подумав, капитан решил, что без помощи извне всё равно ничего не получится, а зазвать проходящее мимо судно можно либо внешним инопланетным видом, либо звуком. Были ещё спасательные ракеты, но нырять за ними в сторону носового отсека не решились по вышеуказанным причинам. Тут и пригодился попавшийся под руку телефонный аппарат. Его привязали к небольшому спасательному бую, предварительно соединив со вторым таким же аппаратом, и с трудом пропихнули через отверстие. По очереди меняя друг друга, матросы крутили рукоятку, и телефонная трель зазвучала над океанскими водами на удивление проплывающим мимо акулам и другой морской живности.

– Чарли, сейчас мы дадим вам воздух. – Капитан Джонсон, взобравшись на борт подошедшего парохода, принялся давать распоряжения. Первым делом нужно было обвязать торчащую часть подводной лодки канатами и притянуть плотнее к своему борту, чтобы уменьшить качку. Затем через пробитое отверстие внутрь лодки стали закачивать насосом воздух и заодно протянули тонкий шланг с пресной водой.

– Чарли, может, вам вискарика вместо воды загнать?

– Это уже потом, когда выберемся, – рассмеялся Кук, – а то, боюсь, мои парни пойдут штурмовать морское дно или захотят старине Фоксу зубы проредить.

Когда главная проблема была решена, настало время думать, что делать дальше. Для спасения команды подводной лодки у «Алантуса» совершенно не было ресурсов.

– Лобзиком сталь не разрезать, – задумчиво затянулся трубкой старший помощник, – а радиостанции у нас отродясь не было, даже сообщить не сможем.

– Поумничай, – хмыкнул капитан, – придёт время, будем и лобзиком пилить. Не бросать же парней.

Через некоторое время туман окончательно развеялся, полностью открыв бескрайние просторы океана.

– Сэр, – раздался через какое-то время крик вахтенного, – вижу на горизонте судно!

– Срочно подать сигнал бедствия!

Вскоре огромный транспортный корабль «Генерал Геталс», идущий в сторону Панамы, бросил якорь рядом с торчащей подлодкой.

Быстро объяснив капитану транспорта лейтенант-коммандеру Эдварду Робертсу причину, сообща стали думать, как помочь подводникам. Попытались связаться с базой, но судовой радиопередатчик оказался слишком слаб, и ответа на повторяющиеся сигналы «SOS» капитаны так и не получили.

– Ладно, парни. – Робертс выстроил экипаж. – Пока радист будет мучать свой аппарат, возьмёмся за дело. Тащите все инструменты, что есть, будем пилить эту торчащую хрень.

Через несколько часов непрерывной работы, ближе к ночи, меняя друг друга, моряки расширили отверстие в корме подлодки настолько, что через него смог пролезть человек. Вскоре экипаж подводной лодки SS-110 был спасён. Как и положено настоящему капитану, последним своё судно покинул невысокий худой лейтенант-коммандер Чарльз Кук.

На утро к месту аварии подошла группа военных кораблей США.

– Офигеть как вовремя, вас-то мы точно не ждали, – первое, что сказал Кук стоявшему на палубе броненосца «Огайо» капитану.

– Какой-то школьник по фамилии Мур баловался с собственноручно собранным приёмником и принял сигнал бедствия с координатами этого района, – объяснял тот своё присутствие. – Мальчонка тут же связался с военно-морской базой, и вот мы здесь. К тому же от вас давно не было вестей и в штабе заволновались.

Когда «Генерал Геталс» ушёл, напоследок попрощавшись со спасённым экипажем длинным гудком, прибывшая группа стала решать, что делать с подлодкой. Для начала решили прицепить её к «Алантусу», отбуксировать в док для ремонта, но тот даже не смог сдвинуть металлическое чудище. Поэтому в качестве буксира решено было использовать «Огайо». Однако не прошли и сотню метров, как трос лопнул и SS-110, громко хлюпнув, в одиночку ушла на дно. Как говорится: от судьбы не убежишь, хотя шанс был. И только через десять лет её навсегда исключили из списков Военно-морского флота США. Ржавый корпус подводной лодки, превратившись в дом для многочисленных подводных обитателей, до сих пор покоится в океане как напоминание о том, что даже в безвыходной ситуации можно победить смерть, если у тебя есть сила духа и ты не хочешь дожидаться конца, опустив руки.

Через много лет капитан Чарльз Мейнард «Сообразительный» Кук-младший закончил свою морскую карьеру в качестве адмирала, командуя целым флотом.

Четверг

– Знаешь, я вышла замуж, – сказала она.

– Вот как. – Он на секунду замер. – Давно?

– Месяц назад.

– Я его знаю?

– Нет, конечно. – Она звонко рассмеялась.

– Почему раньше молчала?

– Не хотела, чтобы ты знал.

– А сейчас захотела?

– Да. Хочу, чтобы ты за меня порадовался.

– Как ты его нашла? – Он никак не отреагировал на её последнюю фразу.

– В интернете познакомились. Сейчас много различных сайтов. Правда, сидят в основном либо неудачники, либо тряпки.

– Твой к какой категории относится? – улыбнулся он.

Она рассмеялась, прикрыв лицо руками:

– Ты неисправим! Мой – исключение. Видел бы ты, как он ухаживал, сколько в нём романтики.

– Руками-то хоть что-то делать умеет? Или в случае проблемы слёзки из глазок, ручки из попки?

– Он у меня программист! – гордо ответила она.

– Значит, не умеет, – хмыкнул он.

– Ну, не всем же быть, как ты! – возмутилась она.

Он снова остановился, внимательно посмотрел ей в глаза:

– Ты его любишь?

– Да, – кивнула головой, – очень сильно. Мне кажется, я нашла своё счастье. Ни одного мужчину раньше так не любила. Прямо до боли в сердце, дышать без него не могу. Он у меня самый лучший!

Он тяжело задышал, прикрыл глаза. Затем отодвинул её, слез с кровати.

– Я в душ, – сказал и голышом зашагал по коридору. Затем, выйдя из ванной, не спеша оделся. – Деньги, как всегда, оставлю на тумбочке. В следующий четверг буду в это же время.

– Хорошо. – Она сладко потянулась, демонстрируя стройное упругое тело. – Будешь выходить – захлопни дверь.

Фотография

– Мальчики, выходим на ужин, девочки заждались. – Молодая весёлая медсестра заглянула в палату.

– Идём, идём! – прозвучало в ответ. И старики по одному, шаркая ногами, медленно двинулись на выход.

Он вышел последним, сил почти не осталось, поход в столовую с каждым днём давался всё сложнее.

Год назад внезапно умерла супруга, с которой прожили почти семьдесят лет. После похорон он, ещё крепкий старик, резко сдал, быстро угасая. Совсем перестал выходить на прогулки, часами рассматривая фотографию, с которой улыбалась она, молодая, красивая, живая… Та, без которой жизнь потеряла смысл. Пока были силы, приезжал на кладбище и подолгу сидел около могилы, разговаривая с ней.

Без хозяйки квартира быстро пришла в запустение, только сейчас он понял, сколько времени она тратила на уборку и готовку.

Не в силах находиться в том месте, где всё напоминало о ней, он попросился пожить у сына, а чуть позже захотел перебраться в дом престарелых.

– Не хочу быть обузой, сынок.

– Папа, не скучай, мы будем навещать тебя часто, – пообещал тот.

Вначале действительно приезжал почти каждую неделю вместе с детьми. Потом всё реже и реже. Дом, работа, быт… Старик не обижался, оставшись один на один со своим горем. Только старая затёртая фотография продолжала греть его угасающую память. Память…

Как давно это было… Первый взгляд, первый поцелуй, первая клятва. Её глаза, в которых он утонул навсегда. И непроходящая любовь, до дрожи в коленках… При нём она менялась, превращаясь из тонкой наивной девушки в великолепную женщину, а потом в статную даму. Он помнил всё.

Через год старик умер.

– От тоски, – сказала молодая медсестра, сообщая страшную новость его сыну.

Старик ушёл. И вместе с ним ушла тайна. Многолетняя червоточина ревности сумела пробить дыру в его душе. В ту ночь, когда она спала, он положил супруге на голову подушку и уселся сверху, так и не сумев простить ей измену, совершённую в молодости.

В гроб вместе с иконкой положили старую фотографию, с которой смотрела она: молодая, красивая и живая…

Легион

– Чего топчешься? Не бзди, никто не обидит. – Высокий черноволосый мужчина в дорогом костюме, стоя у окна, кивнул вошедшему тщедушному маленькому человеку. – Присаживайся, в ногах правды нет.

Тот бросил на него удивлённый взгляд, вытер пот на лысине:

– А вы кто?

– Странник из Пскова, пришёл собачку говорящую посмотреть, – рассмеялся мужчина, затем подмигнул посетителю. – Хряпнешь спиртяшки? Нектара нет, а вот этого пойла в избытке.

– Спасибо, не пью.

– А зря, батенька. – Хозяин кабинета плюхнулся в высокое кожаное кресло, стоящее у массивного стола. – Может, спился бы ещё в детстве и не попал бы в самую задницу моего холдинга.

– Простите, чего? – переспросил человечек, топчась на пороге, краем глаза с удовольствием рассматривая тусклую электрическую лампочку, висевшую под потолком.

– Ах, да! – Мужчина улыбнулся. – Ты ж слова такого не знаешь. Считай, что я владелец огромной подземной конторы, то есть твой классовый враг.

– Вы, кхм, – посетитель испуганно взглянул на хозяина кабинета, – сатана?

– Моя ты умничка, – хмыкнул тот, – догадался. И хватит мне выкать, давай на «ты», не люблю эти интеллигентские сопли.

– Простите – плохое воспитание. – Человечек подошёл к стулу и присел на краешек. – Чем удостоился такого внимания? – спросил он, прищурившись.

– Не парься, меня периодически тянет на беседы с заключёнными. – Сатана взял графин и кивнул посетителю. – Не передумал?

Тот отрицательно покачал головой: