Падение Брэдли Рида

– Я не уверена, какое вообще отношение это имеет к… – но Ками не дает ей закончить фразу.

– Потому что лично мне надоело смотреть, как она прогибается под всех, под кого угодно, но особенно под тебя. Ты эгоистична, груба и, честно говоря, возможно, завидуешь своей дочери, но это тебе нужно обсудить со своим психотерапевтом. С меня хватит, что ты грубишь ей в моем присутствии. Ты можешь сейчас извиниться перед ней, и мы все можем посочувствовать ей, но если ты хочешь сидеть здесь и превращать это в день жалости к тебе самой, то тебе стоит уйти. – Рот моей матери открылся, и, кажется, впервые в жизни она испытала неподдельный шок.

– Что ж, я никогда не…

– Да ни хрена подобного. Может быть, если бы с тобой так разговаривали, ты бы не стала такой дрянью, но, к сожалению для всех, кому приходится иметь с тобой дело, тебе никогда не говорили «нет». И знаешь что, когда я увижу тебя в следующий раз, я продолжу играть в эту игру. Я буду тебе улыбаться, потому что этого хочет Лив, но знай: я вижу тебя насквозь, и я проведу остаток своих дней, пытаясь исправить вред, который ты причинила своей дочери, вред, которому ее отец изо всех сил пытался противостоять, но и он не всесилен, ибо каждый раз, когда ты снова вторгалась в ее жизнь, ты не оставляла ничего, кроме разрушения.

Мое сердце сейчас бьется так же сильно, как в тот момент, когда я открыла сообщение от Брэдли.

И так же, как и тогда, мой желудок болит от легкого чувства облегчения, проносящегося через меня, за которым быстро следует здоровая доза вины.

Облегчение от того, что мне не нужно выходить замуж за Брэдли.

Облегчение от того, что я никогда бы не высказала ничего из этого своей матери, независимо от того, насколько это было правдой, но Ками сделала это. И она сделала это ради меня.

Мое сердце все так же бьется, а желудок все так же бурчит, когда я перевожу взгляд между мамой и Ками, пытаясь просчитать на пять шагов вперед, как та отреагирует.

Может быть, у нее наступит момент просветления.

Может быть, именно это ей и было нужно, этот момент, чтобы вбить в нее здравый смысл, и мы всегда будем вспоминать этот неудавшийся брак как горько-сладкое время в нашей жизни, когда наши отношения изменились к лучшему.

Потеряй одни отношения, но обрети другие.

Но к своему возрасту я уже должна понимать, что не стоит ожидать слишком многого от Мелани Кинкейд, ныне Сент-Джордж.

Она поворачивается ко мне, ее челюсть напряжена, глаза слезятся так же лживо, как и раньше.

Она не расстроена тем, что сказала Ками. Она расстроена тем, что у Ками хватило наглости сказать это.

– Позвони мне, когда ее не будет рядом.

То, что скрывается за этой фразой: «Я буду ждать извинений».

Она доходит до места, где на кровати лежит ее маленький клатч, хватает его и выходит из номера.

В комнате остаемся только Ками, Сиси и я, и все мы дружно смотрим на дверь.

Что за хрень сегодня витает в воздухе?

Глава 3

Где купить пасхальные шоколадные яйца Reese вне сезона? 🔍

Суббота, 19 августа

После того как мама уходит, мы остаемся сидеть в ошеломленном молчании.

Ну, точнее, Ками.

Я же снова принимаюсь наводить порядок, чтобы хоть чем-то занять свои руки и мысли.

– Тебе не стоило этого делать, Кам, – говорю я, хватаясь за груду салфеток и перекладывая их в мусорное ведро. – Я знаю, что это было сделано из лучших побуждений, но в этом не было необходимости.

Я понимаю, как кто-то может обидеться или расстроиться из-за моей мамы, если он не рос с ней в одном доме. Она резкая и нахальная, и не в веселом ключе, как в случае с Ками, но она действует без злого умысла.

По крайней мере, я заставляю себя в это верить.

– Я благодарна тебе за этот поступок, правда. Но она просто перегружена. И она права – она так раздула это событие для своего круга друзей, а ты знаешь, какими могут быть эти женщины. Она будет объектом стервозных сплетен, пока не случится какой-нибудь следующий скандал, и в этом моя вина.

Мы успели поработать с достаточным количеством дам ее круга, чтобы Ками понимала, о чем я.

– Ее воспитали так, чтобы она не думала о других людях, а лишь о том, какое влияние будет оказано на нее саму. Наверное, в этом можно винить моего дедушку…

– Лив, – наконец говорит Ками, прерывая мой бессвязный словесный поток, подходит к тому месту, где я убираюсь, и берет мои ладони в свои, останавливая меня, – нет. – Ее теплые глаза встречаются с моими, словно вводя меня в транс, и внезапно мне становится ясно, насколько она сейчас серьезна.

Как сильно ей нужно, чтобы я поняла то, что она собирается мне сейчас сказать, даже если она знает, что мне это не понравится.

– Мне нужно, чтобы ты знала: ни в чем, ни в чем из этого ты не виновата. Ни в чем. Не слушай ее. Ты не заслужила этого. И ты не виновата ни в эмоциях своей матери, ни в том, как к ней будут относиться ее так называемые друзья. – Я вздыхаю и прикусываю губу, но не смею прервать зрительный контакт с ней.

– Я действительно на него жаловалась. Очень много. – Ками закатывает глаза, и до меня доносится тихий смешок Сиси.

– Жаловалась за что? За те вещи, в которых он должен был помогать тебе как твой партнер?

– У него очень напряженная работа. – И он никогда не уставал напоминать мне об этом.

– И у тебя тоже, Оливия. – Я лишь пожимаю плечами.

Связи с общественностью и планирование вечеринок для богачей – это не то же самое, что управлять финансами клиентов‑миллионеров, у которых всегда невозможные ожидания.

– Он зарабатывает больше денег.

– Господи, да какая разница? Но раз мы пошли по этому пути, то ты стоишь больше денег, чем он. – Она поднимает руки в обороне, прекрасно зная мои доводы. – Не то чтобы это имело значение. Но если мы так смотрим на вещи, разве он не должен был беспокоиться о тебе? О том, что тебе нужно или хочется? Если все это в конечном итоге сводится к твоей ценности, что… Оливия, посмотри на меня, – я в этот момент сосредоточила свое внимание на идеальном французском маникюре, который сделала накануне, – что совершенно не так. Но если ты собираешься использовать это в качестве оправдания, то заслуживаешь взглянуть на полную картину.

Копание в этом вопросе вызовет слишком много потрясений в моей и без того уже расшатанной психике, поэтому вместо этого я снова разрываю зрительный контакт и опускаю взгляд на свои руки, на свои идеально подпиленные ногти и на маленький порез на указательном пальце.

Я заработала его, делая подарки для друзей жениха.

«Мы можем заказать их», – сказала я о замысловатых фляжках с выгравированными инициалами. «Смотри, на этом сайте предлагают сделать их и отправить нам уже через несколько дней». Я поднесла к нему свой телефон, чтобы показать магазин подарков, на котором нашла фляжки по его просьбе.

«Но это не будет значить так много, если они не ручной работы».

Я вздохнула, забирая телефон, переключая вкладки и показывая ему новую.

«Вот другой сайт, эти стоят немного дороже, но они ручной работы».

«Оливия, я очень хочу, чтобы они были сделаны нашими руками. Ты можешь, пожалуйста, выполнить эту просьбу ради меня». Я прикусила губу, думая о всей той работе, которую мне нужно проделать до нашего медового месяца, о маленьких штрихах, которые мне еще нужно закончить для нашей свадьбы, прежде чем вздохнуть и открыть свой календарь.

«Я могу заказать материалы и доставить их сюда… В четверг. В пятницу мы можем посвятить этому весь вечер. Я приеду к тебе, мы закажем пиццу и займемся подарками вместе».

Как бы я ни была измотана, я жаждала этого: насладиться обществом моего жениха, побыть наедине и с пользой провести время, поработать над чем-то вместе. До знаменательного дня оставалось всего две недели, и это был отличный вариант подпитать наши отношения.

Думаю, мне нужно было какое-то доказательство того, что я не совершаю огромной ошибки. Мне нужна была уверенность в том, что эти отношения продлятся долгие годы, что мы созданы друг для друга, как я убеждала себя.

Но так ли это было на самом деле?

«В пятницу у меня встреча с Кейси. У меня действительно нет на это времени, Оливия. Неужели ты не можешь просто сделать все сама?» Он даже не взглянул на меня, прокручивая ленту соцсетей в телефоне и облокотившись на кухонную стойку, и я помню, как впервые задалась вопросом, что я здесь вообще делаю.

Думаю, я уже несколько раз задавалась этим вопросом втихую, но впервые я спросила себя прямо.

Зачем мы это все делаем?

«Брэдли, я…» Наконец он поднял глаза и улыбнулся той мальчишеской улыбкой, которую я раньше считала чертовски очаровательной, очень милой. Я думала, что она отражает ту часть его личности, которую он делил со мной и только со мной.

Это была полная чушь, как я теперь понимаю. Хорошо отработанный взгляд, который он использовал, чтобы добиться своего.

Он сделал шаг вперед, взял меня за подбородок и прижался к моим губам мягким поцелуем.

«Ну же, Лив. Ты же знаешь, что я не силен в этих делах, а у тебя это так здорово получается».

«Я просто…»

«Вот почему я люблю тебя», – сказал он низким голосом, и я растаяла.

Я улыбнулась.

И он отошел, глаза вернулись к телефону, пока он рассеянно потянулся за ключами.

«Ладно, мне пора идти. Ты ведь со всем этим разберешься, верно?» Он посмотрел на меня, но я ничего не ответила. «Не забудь запереть дверь перед уходом». Перед уходом, потому что я там не жила.

Мы были вместе почти три года и не жили вместе.

Странно, правда?

Никто из нас не был религиозен; так что не было никакого беспокойства по поводу «жизни во грехе».

Я помню, как я смотрела, как он подошел к входной двери, в то время как я по-прежнему молча держала в руках свой телефон с туториалом по гравировке, который я собиралась ему показать. «Увидимся позже, Оливия», – сказал он, и за ним захлопнулась дверь.

Это было всего лишь две недели назад.

В субботу, после того как я провела всю пятницу, гравируя его фляжки, пока он гулял с друзьями, порезав палец об упаковку, я с улыбкой вручила ему подарки женихов. Он едва поблагодарил меня.

Тогда я убедила себя, что он был встревожен перед свадьбой. Переутомлен.

Но этот маленький порез… он значит для меня больше в данный момент.

Брэд не был ничем из этого. Он не был ни милым, ни очаровательным. Он не был встревоженным или перегруженным работой. Он точно не испытывал стресса из-за свадьбы, к планированию которой не приложил и пальца.

Он был просто засранцем.

Засранцем, который, несмотря на все мои надежды, вряд ли когда-нибудь вообще любил меня.

Никогда.

– Я сделала подарки для его друзей, – говорю я, понижая голос.

– Я знаю, – говорит Ками, и мне интересно, видит ли она, как во мне щелкнул переключатель.

– Я слушала Джона Мейера. Даже после того, как вскрылось, что он редкостный придурок. – Ками сморщилась, но кивнула.

– Я знаю, милая.

– Я не стала устраивать девичник в Вегасе, потому что он сказал, что ему от этого не по себе, а потом он сам пошел в стрип-клуб со своими приятелями, а я осталась дома и готовила его подарки.

– Я бы хотела напомнить, что я была против того, что ты выбрала воскресный бранч в качестве девичника лишь из-за него, но я сказала, что буду любить тебя, несмотря на твои ужасные решения, – говорит Сиси со своего места.

Так все и было.

Она так и сказала, а я посмеялась над этим, потому что она просто не понимала.

Я думала, что именно так и поступают, когда любят.

Почему мой мозг никогда не думал, что если ты влюблен, то не должен отказываться от чего-то или жертвовать собой ради этого?

Все должно быть просто.

– Я отказалась от арахисового масла ради него! – говорю я, и в моих словах начинает проступать паника.

– Почему мне кажется, что из всего, что ты только что назвала, именно это тебя больше всего расстраивает?

– Потому что это ужасно! Годы без шоколадных елок с арахисовым маслом на Рождество? Или пасхальных яиц? Или тыкв на Хеллоуин? Ты знаешь, как это угнетает? – Я уставилась на стену, ту самую, расположенную напротив кровати в гостиничном номере, с уродливым абстрактным искусством, которое было бы первым, что я бы увидела на следующее утро после того, как, наконец, стала бы миссис Брэдли Рид. Конечно же, после того, как я бы посмотрела на улыбающееся лицо своего нового мужа.

– Я делала для него все, – я произношу эти слова негромко и с болью, но так и не заканчиваю фразу вслух.

Я делала для него все, но этого оказалось недостаточно.

Я жертвовала огромными кусками себя – своим временем, своими амбициями, своей… личностью даже, – и этого оказалось недостаточно, чтобы он полюбил меня.

Что это говорит обо мне?

Меня, человека, который так сильно хочет, чтобы его принимали, хочет, чтобы он нравился другим и чтобы те считали его ценным, оказалось недостаточно, когда я отдала кому-то всю себя.

Что это значит?

В этот момент моя лучшая подруга врывается в мою начинающуюся истерику.

– Ты делаешь все для всех, Лив. В этом твоя проблема – ты ставишь всех остальных на первое место в ущерб себе, – говорит Сиси, положив руку мне на плечо. – Может, это знак, что наконец нужно позаботиться о самой Оливии?

– А может, он просто всегда был куском дерьма, и ты сейчас уклонилась от пули, – говорит Ками со вздохом.

– Ками!

– Давай, убеди меня, что я ошибаюсь, – говорит она со скучающим выражением лица.

Но Сиси нечего сказать в его защиту.

И я начинаю понимать, что слов не найдется и у меня.

– Но если говорить серьезно, Лив… может, Сиси права, – говорит Ками, тоже придвигаясь ближе. – Может, тебе стоит принять это как знак. Я знаю тебя уже три года, и никогда, услышь меня, никогда, Оливия, ты не поступала эгоистично. Никогда ты не смотрела на мир и не посылала все к черту, никогда ты не ставила себя на первое место.

– Кам, я люблю тебя, но мы познакомились как раз потому, что я тебя терроризировала.

– И ты, блин, делала это не ради себя, – парирует она. – Ты делала это ради близняшек, чтобы тем самым удовлетворить свою мать.

Я закусываю губы, прежде чем открыть рот, чтобы возразить, потому что это не совсем правда.

– И, прежде чем ты скажешь, что делала это, чтобы получить свой траст, пожалуйста, вспомни, что ты сама отказалась от любого шанса получить его раньше, чтобы только спасти бизнес своего отца. – Я пожала плечами.

– Я построила бизнес вместе с тобой – многое из этого было сделано для меня самой. Моя мать предпочла бы, чтобы я стала светской львицей, ищущей мужа. Но я такой не стала ради нее.

– Хочешь сказать, что твое решение начать со мной бизнес ни в коем разе не было мотивировано твоим желанием заставить дедушку тобой гордиться?

Она пристально смотрит на меня, зная правду, черт возьми.

– Я не говорю, что «Медиа Событие» – это не дело твоей души, Лив. Я просто спрашиваю, когда в последний раз ты делала что-то исключительно для себя и ни для кого больше?

Я просто смотрю на нее в ответ.

Потом отворачиваюсь, потому что взгляд Ками может прожечь дыру прямо у тебя на подкорке, если не будешь осторожна.

Но ущерб уже нанесен.

Ее слова попали в точку, и я задумываюсь об этом, по-настоящему вникая в происходящее.

Когда в последний раз я поступала эгоистично? Когда в последний раз исчезала эта людская угодница, когда в последний раз я изгоняла ее, чтобы получить то, что хотела исключительно для себя?

Мое тело покрывается холодным потом, потому что… Я не помню.

Не помню.

О боже.

О боже.

Паника закрадывается в мою грудь и медленно просачивается наружу, как кровь в океан, прежде чем я трясу головой.

Ну уж нет. У меня нет на это времени. Ни за что.

Медленно я заталкиваю панику обратно в бутылку, представляя ее пагубные нити как некую телесную вещь, которую я могу взять и тщательно запихнуть поглубже, прежде чем закупорить этот сосуд. Потому что даже сейчас, когда я понимаю, насколько тотально мое угождение людям и что мне, возможно, нужно что-то реально и конкретно изменить в своей жизни, я знаю, что еще один мой срыв отзовется болью в сердцах Ками и Сиси.

Это также причинит боль моему отцу.

А они этого не заслуживают. Точно так же, как я не заслуживаю того, чтобы меня бросил Брэдли, они не заслуживают того, чтобы беспокоиться обо мне.

И все же в этот момент я даю себе обещание. Обещание, что я, по крайней мере, попытаюсь.

Попытаюсь делать что-то для себя.

Ставить себя на первое место, быть эгоисткой.

Еле заметная улыбка касается уголков моих губ с этим новым решением, и хотя ноша все еще тяжела – так чертовски тяжела, – у меня словно появляется надежда, как свет в конце тоннеля.

Разумеется, с поправкой на то, что я буду достаточно храбра, чтобы стремиться к этому свету.

Моя улыбка, должно быть, подсказала Ками, что в урагане моей печали случился перелом. Возможно, это всего лишь затишье, лишь глаз бури, немного спокойствия перед тем, как хвостовая часть ударит еще сильнее, но в этот маленький момент времени я… в порядке.

– Давай попросим твоего папу заказать нам еду, выпьем все шампанское, и ты сможешь вылить все свои слезы, – с улыбкой говорит Ками, вставая, чтобы взять свой телефон.

Я качаю головой и тянусь, чтобы схватить ее за запястье, останавливая ее.

– О нет, хватит с меня слез, – говорю я и встаю, хватая несколько завалявшихся салфеток, которые я пропустила, не выбросив их в мусор. Мои движения уже не ошеломленные и медленные, а уверенные и четкие.

У меня новая миссия.

Больше никакой хандры, никакой грусти.

Я выполняю миссию ради себя.

Возможно, чтобы наконец найти саму себя.

Потому что, кажется, только сейчас я поняла, что не знаю, кто я такая, потому что являюсь тем, кем меня все хотят видеть.

– Что? – спрашивает Ками, сбитая с толку.

– Слезы – это абсолютно нормально, Лив, – говорит Сиси, явно думая, что я храбрюсь ради их блага.

Так оно и есть, но в то же время… и нет.

– Я знаю. Плакать – это полезно, но с меня хватит. – Я пожимаю плечами, как будто в этом нет ничего особенного. – Он того не стоит.

Это правда, но в то же время и ложь.

Первый акт в моем плане по приоритизации желаний Ливи таков: мне нужно, чтобы они ушли отсюда.

Мне нужно побыть одной.

Мне нужно время, чтобы подумать о том, что произошло, о том, кто я теперь и как двигаться дальше с этой новой версией себя, которую я намерена собрать из обломков.

Я не пропускаю взгляд, которым обмениваются Ками и Сиси, словно молча переговариваясь, возможно, размышляя о том, стоит ли им отправить меня в психушку.

Их вердикт все еще не вынесен, так что пока я воспользуюсь своим опытом в том, как обеспечить счастье других себе на пользу.

Возможно, это мой первый в жизни эгоистичный поступок.

– Я в порядке. Честно. Этот день был невероятно дерьмовым. Я уверена, что мне еще понадобится плечо, чтобы поплакаться, но на сегодня я все свое уже выплакала. Я просто хочу принять горячую ванну в этом шикарном отеле, заказать какую-нибудь вредную еду и лечь спать. Со всем остальным я смогу справиться завтра, – проходит несколько тактов молчания, и я молюсь, чтобы они позволили мне это. Есть вероятность, что они так беспокоятся обо мне, что согласятся на все, о чем бы я ни попросила, лишь бы я не выпрыгнула из окна.

Немного нездорово, Лив.

– Пожалуйста, девочки. Обещаю, если у меня снова случится нервный срыв, я сразу же позвоню вам. Я почти уверена, что карта Брэдли все еще привязана к этим номерам, – говорю я.

Это ложь.

В ней я им, конечно же, не признаюсь. К сожалению, именно мне пришлось забронировать эту гостиницу после целых месяцев уламывания Брэдли.

– Так что, пожалуйста, возвращайтесь в свои комнаты и закажите побольше всякой доставки в номер. Это пойдет мне на пользу, – я вру сквозь зубы, но, как оказалось, еще одним плюсом выхода из оцепенения от того, что я делаю счастливыми всех, кроме себя, является то, что я очень, очень хорошая лгунья и совершенно превосходно умею скрывать все свои эмоции.

Я жду с затаенным дыханием, поведутся ли они на этот обман, выиграю ли я себе немного времени на одиночество, чтобы поваляться и побыть несчастной без того, чтобы они нависали надо мной.

– Ливи… – неуверенно начинает Сиси, но Ками смотрит на меня и кивает.

Видит ли она мою ложь насквозь, как всегда, или купилась на нее, я не знаю, но это и неважно.

– Хорошо, Лив. Звони нам, если тебе что-то понадобится. А еще каждый час мне нужны от тебя признаки жизни в виде эсэмэс, чтобы удержать твоего отца от выламывания этой двери. По крайней мере, пока ты не заснешь.

Я расслабляюсь, осознавая, что останусь на ночь одна, что у меня будет возможность просто… побыть без их наблюдения. Примириться со своей новой реальностью без их назойливого присутствия, как бы сильно я их ни любила.

– Договорились, – говорю я со слабой улыбкой. Вся внутренняя борьба улетучилась вместе с моей смелостью.

Ками тоже это видит, качает головой и вздыхает.

Я могла бы предположить, что она видит меня насквозь, но моя нынешняя потребность в одиночестве должна быть столь же очевидной, потому что она хлопает в ладоши и кивает Сиси.

– Ладно, давай немного приберемся и утащим отсюда все исключительно свадебное, а потом оставим тебя в покое, Лив.

И уже не в первый раз я так невероятно благодарна Вселенной за то, что она решила подарить мне Камилу Томпсон все эти годы назад, когда я больше всего в ней нуждалась.

Глава 4

Как пережить расставание накануне свадьбы? 🔍

Суббота, 19 августа

Прошло уже несколько часов после того, как я соврала, написав Ками, что собираюсь спать, чтобы прекратить ее ежечасные проверки. Я и правда пыталась уснуть, но все закончилось очередным приступом рыданий.

Честно говоря, я даже уже не помню, чем был вызван этот последний.

Я уже успела поплакать по любому поводу с того момента, как Ками и Сиси вышли из моего номера, чтобы дать мне немного личного пространства. От небольшого шмыганья носом до душераздирающих рыданий и всего того, что находится между этими двумя крайностями, каждая слезинка приносила мне душевное облегчение.

Я плакала о своей неудавшейся свадьбе, но не о потерянных отношениях.

Я плакала о том, как невероятно глупа я была, но давала себе некоторую поблажку, осознавая, что вина в данном случае не целиком на мне.

Я плакала из-за того, что подвела всех наших гостей, но признавала, что они не имеют значения в глобальной картине.

Я плакала из-за того, что разочаровала маму, но понимала, что с ее стороны несправедливо оказывать на меня такое давление.

Я плакала из-за того, что чувствую вину за этот несложившийся брак, хотя я была единственной, кто прикладывал к нему усилия.

Я плакала от осознания того, что ничего в моей жизни не принадлежит мне.

И в какой-то момент я просто плакала, чтобы поплакать.

Иногда это самый лучший вид слез.

А еще я давно прикончила целую бутылку шампанского, которое можно было бы приберечь для счастливого события, но теперь оно навсегда запятнано отравленными воспоминаниями.

Именно алкоголь в моей крови заставил меня схватить телефон, открыть вкладку с браузером и набрать несколько поисковых запросов, каждый из которых звучал все более и более безумно.

НЕУДАВШАЯСЯ СВАДЬБА.

ЧТО ДЕЛАТЬ, ЕСЛИ ТЕБЯ БРОСИЛИ У АЛТАРЯ.

КАК ЗАБЫТЬ БЫВШЕГО.

КАК ЗАБЫТЬ БЫВШЕГО, КОТОРОГО ТЫ, ВОЗМОЖНО, НИКОГДА НЕ ЛЮБИЛА.

ЛЕКАРСТВО ОТ УГОДНИЧЕСТВА ПЕРЕД ЛЮДЬМИ.

КАК ПОСТАВИТЬ СЕБЯ НА ПЕРВОЕ МЕСТО.

БРОШЕННЫЕ НЕВЕСТЫ.

ЧТО ДЕЛАТЬ, ЕСЛИ ТЫ БРОШЕННАЯ НЕВЕСТА.

КАК ВОЗВРАЩАТЬ ПОДАРКИ ИЗ КАТАЛОГА.

ОБЯЗАТЕЛЬНО ЛИ ВОЗВРАЩАТЬ СВАДЕБНЫЕ ПОДАРКИ?

КАК ИСЧЕЗНУТЬ И НАЧАТЬ НОВУЮ ЖИЗНЬ.

ПОДДЕРЖКА БРОШЕННЫХ НЕВЕСТ.

Именно последний запрос вывел меня на закрытую группу в «Фейсбуке»[2] – «Брошенные невесты Северного Нью-Джерси»: Группа для женщин, где они могут поговорить о своем опыте несложившегося брака без давления и осуждения. Добро пожаловать!

Может, это было воздействие алкоголя.