Дорога вперед

Вся их история была лишь частью старинной легенды, согласно которой русалка должна погубить любого, кто полюбит ее. Только вот парень, добрый, искренний и чистый, точно знал, на что шел. И в тот момент, когда она проткнула острыми когтями его грудную клетку, влюбленный своим последним желанием отдал ей свое живое сердце и освободил от оков сюжета.

Русалка вшила человеческое сердце себе в правый бок, ведь в левом уже было ее собственное. Такое же мертвое как хозяйка. А сердце любимого было горячим и продолжало биться.

Она вышла на берег и пошла вперед, по пыльной серой дороге к своим сородичам, что годами отвергали ее и насмехались, а теперь потеряли всю власть.

Один раз она оглянулась, чтобы запечатлеть в памяти светлый момент смерти, любви и свободы, оглянулась и посмотрела прямо на меня.

Я начала падать и уперлась спиной в ствол дерева. Открыла глаза. Ничего вокруг не изменилось, даже моя поза точно такая, как в тот момент, когда я села сюда. Только сердце суматошно колотилось и дыхание сперло. В голове услышанная история странно перемешалась и спуталась, на поверхность сознания вперемешку поднимались отдельные ее элементы, стремительно теряя смысл и связь.

Я подняла голову и замерла. Девушка из рассказанной сказки, увиденного сна стояла передо мной и молча улыбалась. Она поманила меня за собой пальцем и отошла назад, ступив в воду. Сделала еще пару шагов, показала на хлипкую конструкцию из досок, едва держащуюся на воде, и пропала. Я осторожно подвигала ногами, проверяя, не затекли ли, и подошла к воде.

Глава 6.

Интуиция – странное чувство для обычного человека. Никогда не знаешь, в какой момент стоит следовать своим ощущениям, а когда лучше верить уже полученному опыту. Перед глазами встали белые ноги Маринки в зеленой, затягивающей ее воде. Но мир вокруг не был рациональным. И, наверное, чтобы выжить здесь, следовало подстроиться. Интуиция определенно говорила, что предложенный путь безопасен. Я разулась, взяла сандалии в одну руку, ступила в воду и сразу ухватилась второй рукой за неусточивое плавсредство.

Замерла. Ничего странного или тревожного не происходило. Положила обувь на доски и осторожно легла туда же, опуская руки в прохладную воду. А дальше, когда я оттолкнулась ногами от песчаного дна и выплыла из-под ветвей ивы на открытую воду, произошло нечто невероятное – настала ночь. Так резко, как будто кто-то опустил темный купол над миром. Повеяло свежестью, вода стала казаться теплее. Над головой сияли яркие звезды, а на горизонте, где-то на дальнем берегу выделялись на фоне светлого зарева огней башни и высотки большого города.

Я плыла вперед, не чувствуя усталости, а воды становилось все больше и больше. Как-то совершенно незаметно меня окружил запах моря. Соли и водорослей. Я не стала попробовать воду на вкус, но ощущение морской воды на коже трудно спутать с другим. Плавание казалось бесконечным. Яркие звезды, темная вода и город на горизонте. И тишина. Не страшно, ни о чем не думается. Кажется, что время не движется.

Только вот зарево огней над городом словно бы рассеялось и стало расширяться – небо светлело перед рассветом. Я вплыла в город по широкому каналу. Выйти было негде из-за высоких каменных стен, так что я плыла дальше. Город еще не проснулся, и в тишине постепенно затапливался розовым светом, отражая свои окна и фонари в светлеющей воде. Впереди показался мост через канал, а рядом с ним лестница наверх. Мой путь почти окончен. Я была уверена, что здесь со мной все будет хорошо. Все будет, как надо.

Сзади раздался неожиданный всплеск, и я, не раздумывая, обернулась на звук. А потом провалилась в темноту.

«Слушай загадку. Тебе понравится. Есть двое братьев и двое сестер. Один из братьев говорит: «Ветер ночью всегда дует сильно». Второй брат говорит: «Ночью трава ложится и мыши прячутся». Сестра им отвечает: «Но раз в шесть лет ветер слабеет и почти не заметен». А другая молчит. Угадаешь?»

Мысли ворочались медленно-медленно. Связь между условиями загадки никак не находилась, и я уже почти уснула, когда снова услышала голос:

«Братья и сестры – это времена года. Ночь – это зима. И зимой ветер холодный. Раз в шесть лет ось Земли смещается, а ветер меняется вместе с ней. Глупенькая девочка. Неужели ты не догадалась?»

«Ночной ветер – холодный ветер», – сонно согласилась я.

В темноте раздался тяжелый вздох, и снова все стихло.

Глава 7.

Спустя какое-то время я проснулась. Голова гудела, мозг генерировал сотни несвязных мыслей. Я открыла глаза, чтобы остановить это, и обомлела.

Прямо передо мной обычная трасса уходила вдаль, сквозь высохшую степь. На ясном закатном небе огненными всполохами и полосами чертил свой путь метеоритный дождь. С горизонта плыл единый фронт плотных черных облаков. Я ощутила себя невероятно хрупкой и маленькой. Небо капало огнем.

Не успела я решить, что делать дальше, как все стихло, остались только тяжелые тучи. И между ними, вместо солнца, выглянуло огромное огненное женское лицо. Сначала черты его были неуловимыми, потом стали четче. Лицо было очень красивым и женственным и улыбалось. Я затаила дыхание от восторга. А лицо продолжило меняться. Стало похожим на жутковатую застывшую маску, продолжало улыбаться. Становилось все меньше похожим на лицо… Я закрыла глаза.

В темноте уже знакомая русалка смотрела на меня с сочувствием и капелькой разочарования. Она протянула мне в бледной до прозрачности руке листок бумаги с каким-то списком. И как только я взяла его, снова пропала.

Заклятье, чтобы вернуться домой

1. Чистая вода из реки возле моря

2. Красная горная вода

3. Каменный бог

Я подняла глаза от листка и увидела перед собой ту же деревню, что и в начале. Опустилась на колени и от души побилась лбом об мягкий чернозем. В абсолютно пустой голове не осталось даже ругательств.

На удивление, в этот раз из деревни доносились звуки. И квохтанье кур, и лай собак, и мычание коров. Голоса и смех людей, удары лопаты об землю, скрип калитки. А еще очень вкусно тянуло ароматом свежепожаренных пирожков.

Только в этот момент я с удивлением поняла, что не хочу есть. Вот ни капельки. Это, определенно, было большим плюсом.

Я попыталась поднять из глубин памяти услышанную или прочитанную когда-то информацию о мертвецах, почему-то будучи уверенной, что нахожусь именно в их мире.

«Так, что я помню? Нельзя брать еду у мертвых и делить ее с ними. Это я молодец, этого я не делала. Нельзя называть свое имя. На удивление ведь никому не назвала. Нельзя оглядываться… Мда. А могла бы быть уже в городе. Нужно всегда помнить, где ты. Рядом с мертвыми нельзя верить теням».

«Нельзя верить теням»… Время, наконец, стало вести себя, как полагается, и солнце постепенно начало клониться к горизонту.

Я открыла свою сумочку и порадовалась привычке, оказавшейся полезной в неожиданной ситуации. Летом я почти всегда носила с собой маленькую бутылочку воды, не могу без нее в жару. И теперь у меня была тара для «чистой воды из реки возле моря». Единственное место, которое подходило под данное определение, и о котором я знала, это точка, где ручей из леса впадал в озеро. Превратилось же оно потом в море? Я оглянулась и поспешила уже знакомой тропинкой направо, стараясь не отчаиваться при мысли о других составляющих «заклятья».

Я довольно быстро дошла до берега и двинулась налево в поисках ручья. Через пару минут нашелся и он. Выпив остатки воды из бутылки, я осторожно, стараясь не касаться поверхности воды, набрала ее в бутылку в паре метров от места впадения.

К этому моменту небо начало постепенно краснеть, а тени заметно удлинились. Где-то в центре озера замелькали небольшие зеленоватые огоньки и раздалось далекое переливчатое пение.

«Нельзя трогать воду. Нельзя выходить ночью на перекресток. Со старушками надо быть предельно милой и желательно не идти к ним в дом… Что же еще? Желтые глаза. Звериные. Желтые глаза у нелюдей».

Информация о желтых глазах всплыла в голове из ниоткуда. Я не могла припомнить ни одной книги или фильма, в которых бы об этом говорилось. Разве только свой старый кошмар. И тут меня пробрала дрожь. Мужчины у магазина. Работяги с пивом. У них ведь были желтые глаза? У Константина так точно.

«Не зря, видать, он называл меня зайчиком».

Глава 8.

Я медленно пошла вверх по течению ручья, рассчитывая выйти на опушку и надеясь, что так меня никто не заметит. Внимательно вглядываясь в окрестности, я заметила то, что раньше увидеть было трудно из-за расположения. За лесом смутно виднелась в дымке горная гряда. Она была совсем далеко, зато относительно близко стояла одна невысокая гора. Идти придется через лес. Но похоже это единственная возможность получить второй элемент.

Русло ручья вывело меня из зарослей пшеницы. Вот только оно не поворачивало сразу в лес, как мне казалось раньше, а шло через деревню. Лес возвышался справа темным массивом. И по его границе через каждые двадцать шагов стояли колья, к верхней части которых была привязана тонкая веревочка. Сама она была густо увешана разноцветными лентами и просто полосами ткани, которые, судя по их состоянию, висели здесь не один год. И тихо колыхались на ветру. Хотя ветра не было. В подступающих сумерках в этом мельтешении лент стали видеться странные лица.

Путь мне был только один.

«Отче наш, сущий на небесах,

Да святится имя твое,

Да пребудет воля твоя…»

Я не верующий человек, но одну молитву знаю. Ей когда-то в детстве научила меня бабушка. А потом, годы спустя, я выучила ее снова. В память о бабушке. Я давно заметила, что когда становится совсем плохо и страшно, помогает речитатив, ритм, рифма, бездумное повторение одного и того же. Стихи, на удивление не вспоминались. Так что я медленно шла в сумерках в деревню, тихо шепча молитву. Снова и снова. Снова и снова. Сбиваясь в середине, возвращаясь в начало и повторяя конец.

Мимо первого дома я прошла словно бы в трансе.

Мне показалось, что в деревне не больше десяти улиц. Сейчас в окнах горел свет. Слышался смех, витали в воздухе ароматы готовящегося ужина, а из труб шел дым. Благо, ручей шел не через центр, а небольшой дугой уходил вправо. Я продолжала идти вдоль воды как могла быстро, в надежде, что меня не заметят.

Мимо проплывали симпатичные домики и склонившиеся под тяжестью плодов деревья. Аккуратные огороды. Симпатичные дворняги во дворах. Что странно, ни одна на меня не залаяла. Теплые летние сумерки убаюкивали и нашептывали постучаться в ближайший дом, чтобы меня накормили, успокоили и дали отдохнуть.

«Нужно всегда помнить, где ты».

Мысль, возникшая из ниоткуда, осозналась не сразу. А потом я словно бы пришла в себя и поняла, что давно стою на одном месте. Я сосредоточилась на том, чтобы вспомнить все, что со мной произошло за последнее время. Особенно на мысли о пропавшей где-то у ярмарки Марины. И внезапно картина перед глазами изменилась.

Я стояла на вздыбленной чёрной земле, окружающей меня комьями грязи, вперед и назад тянулась узкая улочка среди покосившихся тёмных избушек. Серый, тяжелый мрак кругом. На улице никого не было. Я быстрее пошла к лесу. Вышла на пересечение с более широкой улицей. Стоило только моргнуть, и идиллическая картинка вернулась на место – ясное небо, светлая штукатурка на домах, пышная летняя зелень. Безумно страшно, когда собственное сознание тебя подводит. Я шла и каждое мгновение боялась забыть, где я. Реальность мигала. Вот ко мне подошел, виляя хвостом, симпатичный пес с умными глазами. А вот уже крадется по пятам злобное подобие собаки, истекающее черной грязью из просвечивающих сквозь шкуру ребер. Качается на качелях очаровательный круглощекий малыш. Моргает красным кто-то невысокий из-за черного ствола дерева. Впереди стали видны ворота, дорога через которые выходила прямо в лес.

– Далеко бежишь, дорогая?

Я обернулась и увидела стоящую на крыльце одного из ближайших домов широко улыбающуюся Татьяну. Она выглядела точно так же, как во время нашего знакомства, только более домашней – одежда попроще, косынка на голове, фартук. На фартуке был большой карман, низ которого медленно наливался темно-красным цветом. Я замерла и наблюдала, как по ткани вниз побежала первая кровавая капля. Женщина опустила взгляд, поняла, на что я смотрю и хмыкнула:

– Готовлю ужин. Может зайдешь? Ночью бродить по лесу неразумно.

– Нет, спасибо. Я все-таки прогуляюсь.

Я стремительно развернулась, но не успела больше ничего сделать – сзади послышались шаги, она вышла на дорогу.

– А подруга твоя решила погостить. Хорошая девочка, нравится мне. Не уверена, правда, что она у нас надолго…

– Вы отправите ее домой?

– Нет-нет, что ты, – ее улыбка немного поблекла. – Просто есть… Желающие. Познакомиться поближе. Желающие проявить гостеприимство. В нашей деревне принято делиться гостями, они редко к нам заходят. Хоть какое-то развлечение.

Татьяна задумчиво пожала плечами и обернулась на дом. В тускло освещенном окне мелькнул детский силуэт.

На меня снизошло странное спокойствие.

– Вы ведь отпустите меня?

– Отпущу. Почему бы и нет, – женщина не сомневалась, но словно бы раздумывала над своим решением. – У нас гостья есть, а остальные пусть приглашают сами. В конце концов…

– Всего доброго.

Я кивнула, повернулась к ней спиной и быстро пошла к воротам. Внутри поднималась злость, и надо было торопиться, пока она могла меня поддержать. Сзади послышался смешок, а спустя несколько секунд стук захлопывающейся двери.

На заборе неожиданно вспыхнули огни, они уходили влево и вправо, и, видимо, освещали весь периметр. Живые огни горели на верхушках кольев в человеческий рост, дерево чадило, истекало черной смолой, но не сгорало. Как не было страшно в самой деревне, но эта очевидная граница чуть не поколебала мою уверенность. Больше всего хотелось закрыть глаза, расслабиться и открыть их уже в красивой сказке. Моя реальность уже не мигала, поэтому я могла только представить теплую южную ночь в уютной деревеньке. «И будь что будет. Наверное, просто пропаду в какой-то момент и даже не пойму, что случилось».

Я заставила себя думать об этом очень медленно, и когда мысль была завершена, я уже отошла от ворот метров на тридцать, а первые деревья закрыли небо своей тенью. Дорога резко сузилась до тропинки. По ней явно часто ходили.

Я по инерции прошла еще десяток метров, сошла с тропинки и села под дерево. Сердце колотилось как бешеное, дыхание сбивалось. Очень, очень хотелось плакать. «Нельзя. Нельзя быть слабой».

Глава 9.

Передохнув пару минут, я вернулась на тропинку и тихо пошла вперед, ругая себя за этот маленький срыв. Нужно было найти развилку и дорогу, что проведет меня к горе. Иначе придется идти просто через лес, а это вряд ли закончится хорошо. На обочине тропинки виднелись порой золотые монетки, успевавшие блеснуть в лунном свете, когда ветер сдвигал ветки. Удивительно, но небо прояснилось, как только я вошла в лес. Как будто прошла очередную границу между мирами.

Развилка, к счастью, появилась достаточно скоро. Тропинка делилась на три. Как и полагается в таких ситуациях, налево, направо и прямо. Никакого указательного камня я не увидела, но и выбора в любом случае не было. Я повернула налево и заметила, что монетки пропали. Если я правильно оценила расстояние до горы, идти мне пару часов. Не так и страшно.

Вокруг шелестели листья и трава, изредка трещали ветки и шумели какие-то животные. Слышно было переклички сов. Порой я успевала увидеть полет незнакомых небольших птиц или летучих мышей.

Через какое-то время в воздухе отчетливо потянуло ароматом мокрой земли, а потом тины. Стало прохладнее, зудели комары. Тропинка шла вниз под легкий уклон. Я уже начала тревожиться, что она закончится в каком-нибудь болоте, но проверить это не успела. Впереди раздался пронизывающий душу страшный рев. Звук вибрировал на басах и жутко, металлическим лязгом взлетал вверх. Я никогда не слышала медведя, но была совершенно уверена, что это именно он.

Остановившись, я огляделась. Справа, недалеко от дороги, на небольшом возвышении стояла избушка, которую я бы не заметила на ходу. Темная, покосившаяся, с пустыми окнами, заросшими до середины кустарником. Рык немного приблизился и я, настолько быстро, насколько это было возможно, чтобы не шуметь, пошла через подлесок. Пусть слабое и ненадежное, но эта избушка могла предоставить укрытие.

Дверь была приоткрыта. Я заглянула внутрь: одна комната, несколько достаточно больших окон, земляной пол. Может это было что-то вроде сторожки лесника. Или склада. На первый, второй и третий взгляд внутри никого не было, так что я вошла и закрыла за собой неожиданно крепкую дверь.

Рычание продолжало раздаваться со стороны тропинки, но вроде не приближалось. Я осторожно выглядывала из окна, направленного в ту сторону. Под деревьями, среди которых петляла дорожка, ничего не было видно. Вдруг слева, из кустов послышался тяжелый шум и треск. Я отодвинулась от проема, насколько могла, чтобы продолжать видеть, что происходит. Кто-то двигался в мою сторону. Но рычание раздавалось дальше.

В ушах грохотал неровный стук сердца, и я старалась даже дышать через раз, чтобы не выдавать своего присутствия. Заметила движение. Из ближайшего куста выбрался медвежонок. Он был уже достаточно крупный, но явно еще ребенок. Я не успела выдохнуть, как страшный рык раздался совсем близко, и явно не от него.

Волосы встали дыбом от ужаса. За малышом шла медведица. Я понадеялась, что она позовет его и пойдет своей дорогой. И тут услышала тяжелый удар по стене рядом с дверью. На секунду все затихло, в воздухе стоял только тоненький скулеж. И я не сразу поняла, что он мой. Зверь шумно дышал возле места удара. Медвежонок побежал вперед и с треском снова скрылся в кустах, однако мать осталась возле меня. Она медленно начала обходить избушку. Совсем рядом раздался угрожающий рык, и казалось, что нас не разделяют ни несколько метров расстояния, ни стены этого строения.

Новый удар раздался сзади. Потом еще и еще один. А от следующего задрожали все стены. Кажется, она ударила всем телом. Я присела на пол, стараясь находиться в тени и не вплотную к стенам. Оперевшись на руку, наткнулась на деревянную рукоять и с тихим звоном подтянула к себе тяжелый старый топор. Слабое, но все же утешение.

Раздался громкий треск – очередной удар медведицы выломал часть давно сгнившего бревна. Из разлома торчали острые щепки и лился лунный свет. Она уже шла дальше. Еще пролом и еще. Я встала на четвереньки и сосредоточенно отслеживала каждый звук и каждую вибрацию дома. И тут очередной треск ломаемого дерева не совпал с появлением нового источника света. Медведица влетела в стену головой и не могла ее вытащить. Неровные острые расщепы и разломы дерева царапали ее и занозили, она рычала от боли и злости, мотала головой и расшатывала бревна.

Я глубоко вздохнула, сжала топорище покрепче, подтянула к животу одну ногу и, оттолкнувшись от пола, быстро подбежала к этой страшной беснующейся голове. Первый, прошедший по широкой дуге, удар пришелся за ухо. Она взревела еще громче, а мне некуда было отступать. Стараясь не подойти слишком близко, я с размаху била и била топором, попадая куда получится. Эти минуты растянулись в моем сознании на целую жизнь – полумрак, низкий рев, горячее зловонное дыхание, боль в почти онемевших руках, запах крови и ее теплые капли кругом. И бесконечное движение. Как будто сама земля шла волнами, утягивая за собой видимую картинку.

В какой-то момент медведица стала затихать. Движения ее стали реже и слабее, неувереннее. Из рева пропала сила, хотя еще оставалась ярость. Я разглядела у нее на шее глубокий разруб, который был намного больше остальных, и стала целиться в него. Снова и снова. И снова. И опять. Я рубила и кричала, почти рыдая. Во время очередного удара ее голова рухнула на пол, а топор выскользнул из моих рук и улетел куда-то во тьму, в которой и был найден.

Я бросилась на пол, прижалась к стене и расплакалась. Раскачивалась, стоя на коленях, и завывала от пережитого ужаса. Понадобилось не так много времени, чтобы окружающая обстановка утонула в усталости от пережитого.

Глава 10.

Очнулась я в постели. Постель была мягкой, плед, которым я накрыта – теплым. Я распахнула глаза и увидела за окном сереющее рассветное небо. Рядом с кроватью на стене висел тусклый плотный гобелен, изображавший переплетения диковинных цветов. На тумбочке стоял прозрачный кувшин с водой. Из дверного проема на меня внимательно смотрел зелеными глазами крупный полосатый кот. Я встала, услышав тихий скрип пружин под матрасом.

В соседней комнате обнаружилась дверь, видимо, на улицу, лестница наверх, а также банки, обувь, верхняя одежда, метла, мешки, пара лавок и лохмотья паутины на окне. Дорожка из лоскутных ковриков вела в следующее помещение, откуда виднелся свет свечей. Познакомиться с хозяином этого места мне показалось более разумной идеей, чем выходить в неизвестность. В конце концов, мне не причинили вреда и даже не заперли.

Босые шаги на деревянном полу были не слышны, но тем не менее, когда я вошла на кухню, хозяйка уже смотрела в дверной проем. Сзади прозвучал негромкий топоток, и меня обошел кот, подергивая разодранным ухом, и деловито направился в угол помещения, где стояла на полу небольшая миска.

– Здравствуйте, – я совершенно не знала, что сказать. – Вы забрали меня из леса?

Женщина, внешность которой не позволяла точно определить ее возраст, кивнула и указала на небольшую дверь в правой стене.

– Там есть ванна с теплой водой и чистое полотенце. Я бы на твоем месте ополоснулась. Зеркало тоже есть.

На последнем предложении она немного улыбнулась.

Я осторожно, почти боком, двинулась к двери и, проскользнув внутрь, закрыла ее за собой на щеколду. Маленькое помещение приятно пахло мылом и нагретым деревом. Окошко под потолком давало уже достаточно света. Летом утро наступает быстро. Я посмотрела в висящее на стене зеркало и задержала дыхание. Понимая, что вряд ли осталась чистой после произошедшего, я все-таки совершенно не ожидала увидеть то, что увидела.

Мои лицо и плечи были представляли собой палитру красных и темно-бурых потеков и разводов. Чистую кожу почти не было видно. Волосы всклокочены. Самое летнее, белое платье… Я вздохнула. Пересчитать мелкие разрывы, дырки и пятна грязи и крови невозможно.

Быстро обмывшись и вытершись выцветшим полотенцем, я аккуратно натянула платье и вышла в кухню. Хозяйка гладила свернувшегося у нее на коленях кота и улыбнулась мне.

– Завтрак?

– Нет, спасибо. Я, правда, не хочу есть, – вспомнила, что нельзя принимать пищу у здешних обитателей, – Так как вы меня нашли?

– Очень просто. Вышла прогуляться. Услышала шум. Пока дошла, шум уже стих. Было любопытно.

– И вы смогли меня донести сюда? – я сомневалась в такой возможности.

Она промолчала, и вопрос повис в воздухе.

– Ты не так далеко от того места. И недалеко от тропинки. Быстро выйдешь, куда хотела.

– Вы знаете, куда я хотела?

– Здесь не так много дорог. Я знаю, куда ведут все.

– Я правильно иду?

Последний наивный вопрос вырвался будто сам собой. Женщина была настолько спокойна, что я начала расслабляться, и страх, тревога, которые были во мне постоянно, вышли наружу. Показалось, что отпустил даже застарелый обыденный стресс, давно засевший в груди и не дававший глубоко дышать.

– Ты идешь. Это уже хорошо.

Я смотрела, как ее тонкие пальцы зарываются в шерсть. Длинная хлопковая на вид юбка была цвета мха, свободная светло-коричневая блузка с глубоким вырезом открывала вид на пышную грудь, а в волосах легко звенели спрятанные бубенчики. Сами звенели, без движения.

– Почему ты не спросишь, кто я?

– Мне кажется, что я знаю, просто не могу объяснить. И не уверена, что нужно это делать.

В воздухе витал неуловимый аромат благовоний и свежей полыни. Откуда-то сверху по деревянным стенам рассыпались радужные блики. Хозяйка дома улыбалась. Округлые плечи, тонкие запястья, синие вены. Что-то тянуло меня вперед. Я сделала шаг, еще один, подошла вплотную и встала перед ней на колени. Протянула руки вперед. Кот соскочил на пол. Она ухватила меня за запястья, потянула к себе и посмотрела прямо в глаза.

Глава 11.

Пришла в себя я, лежа на мягкой траве. В лицо светило солнце. Вокруг пели птицы. Подумала, что как-то быстро и легко привыкла к неожиданной смене локаций. Я села и нашла рядом свою изрядно потрепанную сумочку. Она оказалась тяжелее, чем я помнила. В сумочке обнаружилась небольшая стеклянная бутылочка с надписью «красный». Кажется, это то, чего мне не хватало для второго элемента заклятия.

Я посмотрела на свои руки. Они были чистыми. Ощупала лицо и шею. Под пальцами была только гладкая чистая кожа. Обернувшись, я увидела ночную избушку. Справа от нее действительно лежала большая темная туша, а ко мне вели кровавые следы. Я никогда собой так не гордилась, как в тот момент.