скачать книгу бесплатно
– Сожалею, – безэмоционально произнёс Клоуз, во второй раз касаясь кончиками пальцев своей шляпы. Это немного уже начало раздражать Виктора, но виду он не подал.
– Мне бы этого убийцу, уж я бы ему… – грозится Виктор, помахав в воздухе рукой, плотно сжатой в кулак.
– Понимаю, – кивает Клоуз, затем поворачивается к Виоле. – Миссис Элфорд, – зовёт он её, женщина словно приходит в себя, когда слышит обращение к ней. – Миссис Элфорд, – повторяет он, видя то, как глаза женщины заметно яснеют.
– Да-да, слушаю Вас, – сипло откликается она и поднимает голову, чтобы встретиться взглядом с полицейским во время разговора.
– Где был Виктор тринадцатого августа? – спросил Клоуз, незаметно включая диктофон в глубоком кармане своих брюк.
– Ой, милый мой, у меня так плохо с датами, – пожаловалась она, потирая переносицу. – Другое бы что-то спросил у меня, я бы, может, и ответила…
– Это очень важно, миссис Элфорд, – настойчиво говорит Клоуз, и Виктору не нравится его тон. Он бы так сейчас и прирезал его на месте, вот только мама рядом, а его мама, к сожалению, человек, который может и проболтаться. Пусть и неспециально, но Виктору-то, если его посадят, от этой неспециальности ни холодно ни жарко. С их деньгами она его вытащить не сможет, к сожалению. – Постарайтесь вспомнить, пожалуйста, – просит Клоуз, и если только слышать голос, но не знать, что это говорит полицейский, этого парня могло бы стать жаль.
Но Виктор совершенно не был тронут этим тоном. Желание убить этого человека только возросло в нём.
– Простите, господин полицейский, но я не помню точно, – неловко произнесла Виола. – Могу лишь сказать, что он постоянно со мной. Он либо дома и постоянно у меня на виду, либо он со мной ходит за покупками в магазины, но он постоянно со мной. Нет такого, чтобы я его долгое время не видела. Он вообще даже не выходит на улицу без меня. У него даже девушки нет, я ему говорю, мол, ищи себе невесту, а он всё говорит мне, что сначала работа, а невеста потом как-нибудь сама найдётся. Ещё я его всё хочу выгнать погулять, подышать воздухом, пока дождя нет, по берегу пройти прошу, пока у меня дела домашние, а он всё сидит в своей комнате, из дома не выходит, только когда уже продукты дома кончаются, я вместе с ним выхожу, он мне помогает, – подробно объяснила женщина, активно жестикулируя.
У Виктора покраснели кончики ушей, когда Виола рассказала полицейскому про то, что её сын всё не может найти себе девушку. Он уже было хотел укорить маму, но решил, что потом это сделает, ведь сейчас его позор – не главная его проблема, далеко не главная…
– Хотите сказать, – подал голос Клоуз. – Виктор постоянно находится в Вашем поле зрения?
– Совершенно верно, – кивнула Виола. – К несчастью, – прибавила она. – Жаль, что Вы ничего не можете с этим сделать, – посетовала женщина – Не можете же, да?
– Прошу прощения, но моя сфера деятельности немного иная, – вежливо сказал полицейский, явно понимая, что имеет дело с капельку сумасшедшей женщиной. Хотя, может, у неё так проявляется стресс и шок, кто знает…
– Жаль, – вздохнула Виола.
– И про тринадцатое августа Вы мне совсем ничего не можете сказать? – без особой надежды ещё раз спросил полицейский.
– Совсем, – с грустью произнесла женщина. – А, кстати, почему подозревают моего сына? Кого Вы допрашиваете, что дают такие показания? – интересуется она.
– Прошу прощения, – снова извиняется Клоуз. – Не могу разглашать такую информацию. И мне хотелось бы переговорить с Вами, миссис Элфорд, с глазу на глаз.
– Виктор, выйди из комнаты, – тотчас же приказала женщина, строго кивнув ему на выход из гостиной.
Ему хотелось сейчас закатить глаза или фыркнуть, а потом, демонстративно громко топая, покинуть комнату, напоследок окинув этого дрянного Клоуза самым своим презрительным взглядом. Но он этого не сделал.
Прямо сейчас ему нужно было выглядеть послушнейшим гражданином Англии и, совершенно не сопротивляясь, сделать так, как просит достопочтеннейший господин полицейский, храни его Господь, если, конечно, Виктор не хочет, чтобы ещё и сам полицейский начал его в чём-то подозревать. То, что он практически не выходит из своей комнаты – уже само по себе подозрительно, а мама ещё и так ужасно много говорила об этом, потому что, мало ли что он делает в этой комнате, может, он, вообще, только врёт родной матери в том, что сидит у себя, а на самом деле шастает по закоулкам города и убивает своих бывших одногруппников… и бывших преподавателей до кучи. Хорошо, что его хоть в смерти мистера Хамфри, земля ему будет пухом, не подозревают. Но вполне возможно, что в причастности к этой смерти его тоже начнут подозревать, просто расследования на данный момент ещё ведутся, времени-то с первой смерти уже много прошло, а заподозрили в чём-то Виктора только сейчас, так что… он просто кивнул головой и, что было невероятно предсказуемо, ушёл в свою комнату, не забыв, конечно же, закрыть за собой дверь.
Но он же не идиот, чтобы не подслушивать разговор мамы и полицейского. Поэтому сразу после того, как Виктор закрыл дверь, он припал ухом к двери и перестал дышать, чтобы дыханием своим не заглушить и так не очень-то громкие голоса в гостиной.
Однако, как бы он не прислушивался, как бы он не замирал, пытаясь расслышать хоть словечко из всей их пустой (а может, и не пустой) болтовни, ему не удалось ничего распознать, только невнятное бормотание, которое действовало ему на нервы своей монотонностью и одновременно непонятностью.
Наверное, он всё же был идиотом, раз уж заранее не подумал о том, что ему может понадобиться стеклянный стакан для прослушки.
Подумав о стакане, он тихо, но выразительно выругался:
– Ч-ч-чёрт, – прошептал Виктор, злобно хмуря брови.
«Возможно, я был бы чуть умнее и расчётливее, если бы не был так напряжён» – мрачно подумал он, от гнева едва не пнув перед собой дверь.
Он знал, что ничего не услышит, но зачем-то всё равно прильнул к двери вновь. Видимо, ещё лелеял надежду, что что-нибудь да донесётся до его слуха более или менее отчётливое.
Виктор не знал, сколько он так простоял, но вскоре услышал мамино такое желанное «Виктор, можешь войти». Тогда он ворвался в гостиную, маскируя своё возбуждение под крайнее послушание.
– Виктор, в общем… – его мама выдохнула и нервно заломила руки. – Ах, нет, я не могу. Не могли бы Вы… – она с какой-то болью взглянула на полицейского, вопросительно приподняв брови.
– Конечно, миссис Элфорд, – слабо улыбнулся Клоуз.
На это «конечно» Виктор почти без труда сдержался от того, чтобы отпустить что-то колкое в адрес полицейского.
– Ох, спасибо. А то я так волнуюсь, – призналась она, печально вздохнув.
Виктору уже надоел их обмен любезностями, но его взгляд продолжал оставаться таким же доброжелательным и немного любопытным. Виктор знал, что со стороны не вызывает совершенно никаких подозрений, поэтому ему было даже интересно, что показал бы детектор лжи, когда бы он говорил ложь, настолько умело он скрывал свой обман: что по глазам невозможно было узнать правду, что по голосу никак не распознать… Виктор в такие моменты выглядел честнее честных.
Клоуз кивнул, явно понимая, что если он продолжит говорить этой женщине хорошие и приятные вещи, их милый диалог явно не закончится скоро, а ему уже надоело торчать в этом тесном шалаше с черепичной крышей.
– Мистер Элфорд, – обратился он к Виктору, что заставило Виолу содрогнуться. Виктор видел это, но не придал этому значения, хоть и самому было неприятно называться «мистером Элфордом».
«И как это я только до сих пор не сменил фамилию» – тоскливо подумал он, пока Клоуз подбирал слова. «Позорнейше быть Элфордом, позорнейше. Не хочу иметь ничего общего с этой тварью, которая нас бросила» – ядовито решил Виктор.
– Да? – непринуждённо отозвался парень. Он выглядел достаточно доброжелательно, в его взгляде не было и намёка на неприязнь.
– Некто хочет Вас подставить, – ничего не выражающим голосом сообщил Клоуз. – Я поговорил с Вашей матерью, она сказала мне, что Вы всё время с ней, а без неё Вы не выходите из дома. Соответственно, на данный момент я могу считать, что с Вас, возможно, снимаются некоторые подозрения. Не полностью, конечно, но в каком-то плане да. Разумеется, мы будем ещё тщательнее расследовать это дело, пока не узнаем правду, но на данный момент Вы кажетесь мне не самой криминальной личностью, – полицейский подмигнул.
Виктор понимающе улыбнулся, даже почти искренне.
– Спасибо, – только и смог сказать он негромко.
– Не стоит благодарности, – вежливо отозвался Клоуз.
Элфорда начинало уже тошнить от этой слащавости и чрезмерной порядочности полицейского, но по нему это было невозможно понять. Он мысленно скорчился.
– Скажите, мистер Элфорд, – чуть помедлив, произнёс сотрудник полиции.
Виктор с грустью подумал, что начал уже привыкать к этому обращению, хоть его какое-то время сначала и коробило от такого.
– У Вас есть враги? – закончил Клоуз.
Допрашиваемый не удержался от того, чтобы вскинуть брови.
– Враги? – переспросил он, будто сомневался в правдивости услышанного.
– Да, враги.
Виктор по-настоящему задумался. Нет, не над тем, есть ли у него враги. Конечно, есть. Враги, наверное, есть у всех людей, хотя бы один враг какой-нибудь совсем даже никудышный да найдётся… а у самого Виктора много врагов.
Он думал над тем, как ему ответить на вопрос, который ему задали. Но думать нужно было быстро, иначе Клоуз может что-то заподозрить, а именно то, что Виктор расчётлив, а, соответственно, не всегда может говорить правду, значит, Элфорду не стоит верить.
Если он скажет, что у него нет врагов, это будет не совсем правда. Вернее, даже отнюдь не правда, но тогда он подставит самого себя, потому что если у него нет врагов, то кто мог бы клеветать на него, невинного Виктора, в жизни своей не убившего и бабочки? Действительно, если врагов нет, то и клеветать некому, так он лишь загонит себя в угол.
Если он скажет, что у него есть враги, то это будет чистая правда, себя он в этом случае не подставит, потому как, во-первых, не солжёт, а, во-вторых, есть кому наговаривать на него, да и много кому, причём, а не парочке человек.
Да, всё-таки, второй вариант, несомненно, лучше.
Пока Виктор думал с отведённым куда-то взглядом, Клоуз подозрительно прищурился, нехорошо оглядывая Виктора снизу-вверх и сверху-вниз. Элфорду лишь оставалось надеяться на то, что в реальности прошло намного меньше времени, нежели в его мыслях.
– У меня есть враги, – наконец подтвердил Виктор, встречаясь взглядом с Клоузом.
Всякое желание подозревать Виктора в чём-либо исчезло в глазах полицейского, это было прекрасно видно.
– И много, мистер Элфорд? – поинтересовался Клоуз.
– Достаточно, – признался он без капли лжи.
– По тону Вашего голоса я уже догадался, что так оно и есть, но, может быть, Вы скажете примерное количество, чтобы я и мои коллеги могли строить хоть какие-то догадки насчёт этого дела? – попросил Клоуз как-то жалобно, даже нехарактерно это было для человека на такой работе, как у него. – Честно говоря, раскрываемость этого дела оставляет желать лучше, во всяком случае, пока что, но я не теряю надежды, – поделился полицейский.
Но эти слова всё равно не разжалобили Виктора и не заставили его захотеть помочь Национальному отделу с его собственным делом. Вот с чьим-нибудь другим делом – возможно, но только не с его, когда на кону стоит его свобода. Одно неверное слово, любая неосторожная фраза – и небо в клеточку, а Виктору не хотелось бы угодить за решётку в таком молодом возрасте, когда он только закончил учёбу в университете… Неправильно это было бы. А то, главное, он отомстил своим врагам, восстановив тем самым справедливость в мире, а потом закон отомстил бы ему, Виктору, только за что? За то, что он великодушно взял на себя роль судьи, наконец воздав всем по заслугам? Это неправильно, совершенно неправильно. Жаль лишь, что Виктору придётся до конца жизни скрывать свои благие намерения. Ничего не поделаешь, это «справедливость», такова жизнь, таковы законы, и сейчас Виктору не под силу что-либо изменить глобально, только так, по мелочи…
– Возможно, этому виной мой ещё небольшой опыт в этом деле, – пошутил Клоуз, отвлекая Виктора от его мыслей.
Элфорд раздражённо хмыкнул.
– Прошу прощения, господин полицейский, но я не считаю всех своих врагов, не записываю их в блокнотик и не нумерую их там, – съязвил Виктор, думая, что сейчас-то ему можно хоть немножко выплеснуть негатив. За такую-то безобидную ерунду, наверное, ему не припишут все преступления на свете. Наверное. – А Вы, вероятно, так делаете?
– К счастью или к сожалению, но нет, – улыбнулся Клоуз. – У меня нет врагов. Соболезную, что они у Вас есть.
– Не стоит. Враги у многих есть, – пожал плечами Виктор.
– У Вас они какие-то более опасные, чем у всех, – беззлобно заметил полицейский.
Виктор снова пожал плечами от нечего делать и отвернулся.
Потом повисло молчание, которое вскоре нарушила Виола:
– А… м-м-м… что-нибудь ещё, мистер? – странно улыбнулась она, взглянув на полицейского.
– Да нет, – нашёлся он. – Я уже ухожу, моя миссия на сегодня выполнена. Мистер Элфорд, – позвал он опять.
– Да?
– Будьте осторожны, постарайтесь наладить отношения с недоброжелателями, так нам будет проще вычислить настоящего убийцу. Присматривайтесь к людям и ходите исключительно по людным местам, никто не знает – кто следующий в плане этого маньяка, – Клоуз поёжился, будто сам слегка побаивался. Заметив это, Виктор внутренне ухмыльнулся. – Сначала Ваш бывший одногруппник, потом бывший преподаватель… никто не знает ничего ещё, – непонятно сказал Клоуз, словно сам поддался безумию Виолы. – Расследование ведётся, конечно, но пока убийцу не нашли, лучше всем быть осторожнее.
– Ага, – соглашаясь, выдал Виктор.
Полицейский вдруг резко заторопился и поискал взглядом выход из гостиной.
– Коридор там, – подсказал Элфорд, смеясь в мыслях над дезориентированностью Клоуза.
– А, да, благодарю, – быстро сказал Клоуз, выйдя из комнаты в прихожую.
Оказавшись уже у самой двери, он повторил:
– Расследование ведётся.
Виктор молча засунул руки в карманы своих домашних штанов.
– Если нужно будет, то… – начал Клоуз, но вдруг замолчал.
Элфорд вопросительно посмотрел на полицейского, который изрядно достал его уже, сил просто не было смотреть на него.
– В общем, до свидания, – не закончив фразу, попрощался полицейский. – Желаю удачи, – сказал он, открыв входную дверь и встав на пороге. Его одна нога уже была за пределами дома, но другая ещё оставалась на коврике перед дверью.
– Мистер Клоуз, а может ли убийца иметь планы на Вас? Как сами Вы считаете? – поинтересовался Виктор, выжимая из себя всю заинтересованность и пряча злорадство. – М?
– Не знаю, – честно сказал Клоуз без лишних раздумий, будто не был удивлён этому вопросу. – Всё может быть. Ещё раз до свидания, – произнёс он и вышел на улицу, так и оставив дверь открытой.
Виктор фыркнул и закрыл дверь за неряшливым полицейским, которого он даже не удосужился проводить взглядом до поворота: он ему ещё дома надоел, аж встал поперёк горла.
«Убийца имеет на тебя планы, можешь быть уверен» – подумал Виктор, усмехнувшись. «Я мог бы тоже пожелать тебе удачи, но тебе она не поможет»
Глава IV
– Это просто возмутительно! – пожаловалась Виола, собирая осколки недавно разбитой тарелки с пола. – Подозревать тебя – это что-то за гранью вообще! Я же ясно сказала ему, что ты никуда из дома без меня не выходишь, девушки у тебя нет, ни с кем ты не гуляешь…
– Могла бы и не говорить этого, – не выдержал Виктор. – Как-то позорно это для моего-то возраста.
– Сам виноват, – отрезала женщина. – Нечего быть отшельником. Будто это моя вина, будто это я заставляю тебя дома сидеть.
– Я ещё успею и друзей завести, и девушку найти, – отмахнулся он, в глубине души понимая, что ему это будет очень и очень трудно. – Зря паникуешь, – больше для себя сказал он.
– Я переживаю за твоё будущее, – недовольно произнесла женщина. – Сначала твоя замкнутость, теперь вот это… Нет, вы все точно меня хотите в могилу свести, я прям вижу, – жалуется она, сложив все осколки в полиэтиленовый пакет и закинув в мусорное ведро.
– «Вы» – это кто? – поинтересовался Виктор.
– Вы все! – психанула женщина. – Я, вообще-то, старая женщина, мне недолго осталось, а вы мне нервы мотаете, совсем меня не жалеете.
– Ну, почему… жалеем, – сдался он, от своего лица говоря за всех.
– Как вообще тебя может кто-то подозревать? Что это за сволочь-то такая безбожная?! – воскликнула она, прижав левую руку к сердцу и покачав головой.
– А Бог здесь при чём? – не понял Виктор.
– Бог при всём, – коротко ответила Виола. – Не будет клеветать тот, кто верит в Бога. Бог всё видит.
Виктору стало немного совестно, когда он услышал последнюю фразу. Стало совестно и стыдно, а ещё захотелось помыть руки, будто они до сих пор в чьей-то крови. Но когда Виктор вспомнил всё то, что ему сделали убитые им люди, совесть сказала ему, что он всё сделал правильно, а на смену стыду пришла даже некая гордость. Даже появилось желание рассказать маме, но эта идея сразу показалась ему провальной.
– Как думаешь, сколько ещё убийств будет? – задумчиво спросила Виола, расчёсывая свои волосы пальцами дряблых рук.
