Охота на мудрецов. Неизданное

– Какой ужас, какой ужас, – беспомощно шепчет Диана, – ну, зачем она туда поехала?

– Не знаю, – морщусь в ответ я, – за идеей за вашей, за другими мудрецами. Что могло взбрести ей в голову?

Как не стараюсь убедить себя, что не мое это дело, а не получается. Наилий не чужой мне, но рассказывать ему о предсказании смерти Дэлии я не стану. Психику генерала жалко. Пусть успокоится хоть немного. Надеюсь, Марк не станет его специально накручивать. Иначе доставать Наилия из дурмана со вкусом Шуи придется только специальной сывороткой.

Глава 6. Либрарий

Флавий

Сутки, отпущенные генералом себе на отгул, истекли, а у меня по-прежнему нет уверенности, что он поедет в штаб. Брожу по коридорам второго этажа и не знаю, что делать. Пересылал командиру вчера почту, на что-то он ответил, а большую часть даже не открыл. В совещание, растянувшееся на два дня, никто не поверит. Толпа офицеров с нерешенными вопросами меня сегодня просто растерзает. Удивительно, но за двадцать лет службы я впервые в такой ситуации. Звонить Его Превосходству бесполезно, телефон отключен. Писать тоже, он не смотрит почту. Обнаглеть и подняться на третий этаж? Нет, до такой степени отчаянья я еще не дошел. Останавливаюсь возле двери в комнату майора Рэма и осторожно стучу.

– Входи, Прим, – раздается голос из комнаты.

Через стены он, что ли, видит? Или мониторы системы видеонаблюдения себе в комнату поставил? Глаза и уши всего особняка.

– Майор Рэм, – приветствую с порога и плотно притворяю за собой дверь. Начальник службы безопасности личного легиона генерала сидит на стуле и зашивает прореху в комбинезоне. На кровати наглаженная рубашка, мониторов в комнате нет. – Как вы узнали, что это я?

– Еще команды подъем не было, а ты уже топтался в коридоре, – усмехается Рэм, – видел тебя, когда в умывальник ходил, ты даже головы не поднял.

Пролетел мимо старшего по званию и не поприветствовал. Вытягиваю спину и опускаю взгляд:

– Виноват, майор Рэм

– Забудь, – отмахивается он, – что случилось?

– Завал по службе. Может быть, есть какой-нибудь дополнительный канал связи с Его Превосходством?

Главный соглядатай откладывает в сторону шитье и задумчиво трет подбородок. Догадываюсь, что кроме планшета и гарнитуры генерал с собой ничего не носит. Не через стенку же с ним перестукиваться. Уже жалею, что пришел и отвлек, нужно перестать страдать и ехать в штаб.

– Совсем плохо, да? – переспрашивает майор и в его усмешке мне видится издевка. Я – дурак, мальчишка, решил повесить свои проблемы на других. Толкаюсь спиной в дверь и на ощупь нахожу кнопку открывания замка:

– Извините за беспокойство…

– Погоди, – морщится Рэм, – пойдем со мной.

Отрезает нитку, убирает шитье и надевает комбинезон. Выхожу в коридор первым и послушно иду за безопасником, пока не понимаю, что мы пришли к лестнице на третий этаж.

– Нет, не надо, – испуганно выпаливаю, и, забыв о субординации, хватаю майора за плечо, – Его Превосходство спит…

– Да не спит он, – улыбается Рэм тепло и как-то по-домашнему, – выдыхай, Прим, боль-тоска для генерала не повод забывать о службе. Иди, задавай свои вопросы.

Отпускаю майора и нервно поправляю воротник рубашки. Осматриваюсь, не прилип ли случайно на комбинезон мусор и хорошо ли начищены ботинки?

– Красавец, хоть сейчас на бал, – шутит Рэм и показывает глазами на лестницу, – иди уже. В гостиной он, на диване сидит. Один.

Работают, значит, камеры на этаже, а охрана докладывает начальнику о перемещениях объекта. В такие моменты мне жаль Его Превосходство. По-настоящему один он, даже если захочет, не останется. Всем нужен и всем должен. Сектору, Совету генералов, каждому бойцу в легионе и собственному либрарию, который никак не может справиться с делами.

Не умею ходить бесшумно, а в тишине опустевшего третьего этажа каждый шаг звучит неуместно громко. Генерал оборачивается, когда захожу в гостиную.

– Флавий?

В горле пересыхает, а планшет вот-вот выскользнет из потных пальцев. Неважно выглядит командир. Волосы растрепаны, мятая рубашка расстегнута до пояса, под глазами черные тени, сколько не спал? А тут я со своими отчетами, планами и запросами.

– Ваше Превосходство, разведка просит утвердить дополнительное финансирование. Без вашего подтверждения средства не выделяют, а у них поставщик грозится продать партию другому заказчику.

– Давай планшет, – тихо говорит генерал и показывает на диван рядом с собой, – садись.

Протягиваю девайс и переживаю, не остались ли на нем влажные следы от моих рук? На диван сажусь с прямой спиной и стараюсь не сверлить взглядом макушку склонившегося над планшетом командира.

– Бездна с ними, – бормочет Наилий и щелкает пальцами по экрану, – еще что-то срочное?

Вспоминаю два вопроса и осекаюсь на третьем. И так злоупотребил вниманием, но генерал сам открывает почту и пролистывает сообщения. Устало трет глаза и расчесывает волосы пальцами.

– Вот что, лейтенант Прим, оформи нам с тобой внутреннюю командировку в девятый сектор. Будем перенимать опыт делопроизводства у генерала Мора. Не поеду я сегодня в штаб и тебе не стоит там всем глаза мозолить.

Почти расстраиваюсь, услышав о фиктивной командировке. Так бывает, когда настраиваешься на битву, а ее отменяют. Короткая отсрочка проблем не решает, завтра к сегодняшним вопросам добавятся новые, но мне не поэтому тяжело сейчас. Не позвони я Создателю и Дэлия осталась бы дома. Вина подтачивает изнутри, как ржавчина металл. Не могу больше засыпать и просыпаться с этим.

– Ваше Превосходство, – начинаю и тут же запинаюсь, когда поднимает воспаленные глаза от планшета, – это я виноват в случившемся. Готов понести любое наказание.

– Ты о чем, лейтенант Прим? – хмурится генерал, а у меня ноги становятся ватными.

– Об уходе дариссы Дэлии. Это я созванивался с Создателем, отправил ему координаты заброшенной фермы за оградой особняка и рассказал дариссе про калитку.

Выдал на одном дыхании и меня потом прошибло. На запястьях холодом воспоминания о браслетах, четвертый день, как из клетки выпустили, и я снова туда прошусь. Не важно, какую официальную причину придумают, отсижу, сколько назначат.

Генерал шумно выдыхает и закрывает глаза.

– Успокойся, Флавий, – голос звучит глухо и безжизненно, – в том, что от меня ушла женщина, твоей вины нет. Совсем. И забудь уже об этом.

Напряжение рождает озноб, а рубашка противно липнет к телу. Нервно тру ладони и отворачиваюсь от командира. Сегодня день отсрочек и помилований.

– Все у тебя? – спрашивает генерал.

Киваю и встаю с дивана, чтобы попрощаться, но он останавливает другим вопросом:

– Ты ведь служил у Друза Агриппы Гора. Скажи, как он относится к своим подчиненным?

Опускаюсь обратно и от неожиданности цепенею. Успел рассказать на допросах все, что мог. Служили вместе в одной звезде дозорных на горном материке, куда меня распределили сразу после училища. Давно это было, но Друз вспомнил и нашел мой телефон через сослуживцев. Позвонил и предложил встретиться. Я тогда обижен был невесть на что. Столько циклов либрарием без надежды на повышение, а тут еще поручения одно страннее другого. Переживал, что из помощника превращусь в няньку для любовниц генерала. Дернулся, хотел уйти, а тут Друз капитана предложил. Начальником охраны промышленных объектов сектора обещал сделать. Жилье, довольствие, а, главное, никаких смешков за спиной, что такой старик, как я, до сих пор в приемной торчит.

– По-разному относится, Ваше Превосходство, – отвечаю и с трудом поднимаю взгляд, – заманивает красиво, обещает много, а потом начинает выжимать все соки. И как бы ты не старался, стоит один раз оступиться, и Друз вышвырнет без сожаления. Мы все для него ресурс. Отработали – списал.

Наилий кивает и молчит, а я решаюсь:

– Вы переживаете за мудрецов?

– Да, – нехотя отвечает он, – не самые простые цзы’дарийцы. Со своими нюансами.

– Из всех мудрецов я общался только с дариссой Дэлией и Создателем, – говорю и чувствую себя сапером на минном поле. Одно неверное слово и фиктивная командировка затянется надолго. Не прошла боль у генерала, по живому все.

– Их способности уникальны, мысли интересны, но в остальном они вполне обычны. Даже особый подход искать не нужно. Вы же не меняете строевой шаг, когда идет дождь? Вот нюансы мудрецов, как погода. Привыкнешь, научишься учитывать заранее, а потом перестанешь обращать внимание.

Рассеянный взгляд командира фокусируется на мне, пробирая ознобом от копчика до затылка. Уже не знаю, чего бояться, поэтому просто жду, а Наилий едва заметно выдыхает и расслабляется. Если и была какая-то мысль или вопрос, то момент прошел.

– Спасибо, Флавий, можешь идти. Я включу свой планшет и посмотрю почту. Позже.

Забираю девайс из рук генерала и прощаюсь наклоном головы. Вымок так, будто побывал в терме. Хоть меня и освободили от поездки в штаб, но планшет всегда с собой, а там планы, графики, запросы согласования. И день только начинается.

Глава 7. Ревность

Наилий

Ящерица уползает из-под ног. Юркая, быстрая. Мелькает черно-желтой спиной в зеленой листве, не поймать. Джунгли растут вокруг особняка, тянутся лианами по фасаду и, выдавив стекла, забираются внутрь. Паутиной затягивают пустое и мертвое здание, и где-то рядом должен дремать паук. Карабкаюсь на балкон третьего этажа, цепляясь за ветви. Скользко, не то, что в горах. Почти срываюсь, но на руках подтягиваюсь вверх. Под ногами хрустит осыпавшаяся штукатура, выдавая меня. Снова ящерица сидит на полу и таращится. Делаю шаг – срывается с места и убегает, подметая пыль длинный хвостом.

– Наилий?

Оборачиваюсь на голос и вижу, как Дэлия вжимается в стену от страха. От черного платья остались лохмотья, колени исцарапаны, а на руках темные разводы крови и грязи. Сбежала от меня, но больше некуда. Пусто вокруг, только джунгли и особняк.

– Иди сюда! – не кричу, но отдаю приказ, а она мотает головой и все дальше уходит.

– Не убивай, пожалуйста, – шепчет растрескавшимися губами, – я все для тебя сделаю. Будет, как ты хочешь, только не трогай.

Причитает, закрыв лицо руками, худые плечи вздрагивают. Шагаю к ней под хруст штукатурки, а она с визгом бросается в сторону. Запинается о поваленную мебель и падает. Юбка задирается, оголяя ноги. На бедрах свежие разводы крови. Алые, влажные, тяну носом воздух, чтобы почувствовать запах с тонкой ноткой меди.

– Успокойся, – хрипло говорю ей, – я отозвал собак.

Она верит и выглядывает из-под ладоней затравленным зверьком. Глупая, с кем решила потягаться?

– Иди сюда, – настойчиво повторяю. Она перебирает руками и ползет ко мне сломленная и пустая, прикрывая лохмотьями по-девичьи острую грудь. Глаза мокрые, ревет дуреха.

– Иди, иди, – приманиваю ее пустой щепотью, как пугливого щенка мясом. Убираю с пути сломанный ящик от тумбы, сдвигаю в сторону поваленное кресло, а Мотылек ползет, роняя на пол и размазывая коленями капли крови. Слишком медленно, я терпение теряю. В паху сладко ноет, и кажется, что от напряжения лопнет ткань брюк, но я не должен подходить первым. Научить нужно, чтобы больше не сбегала от хозяина.

Хватаю за волосы и тяну вверх, она скулит и вырывается, а потом замирает, касаясь носом моей щеки.

– Еще раз дернешься от меня, ноги переломаю, – цежу сквозь зубы холодно и зло.

– Не надо, – лепечет она, – я буду послушной, я больше никогда…

Отпускаю волосы, и она, шатаясь, хватается за мои плечи. Дышит часто и жарко где-то над ухом, а я уже держусь на одном упрямстве. Медленно расстегиваю ремень, чтобы слышала звон пряжки. Отшлепать нужно до красных отпечатков на заднице, но мне сейчас не до игр. Слежу за ней: действительно все поняла или врет мне? Дэлия прикусывает губу и тянется к пуговицам на рубашке. Расстегивает одну за другой и вдруг проводит языком по моим губам. Медленно, возбуждающе. Обнимаю за бедра и привлекаю к себе. Знаю, что пряжка расстегнутого ремня больно впивается в живот, и давлю еще сильнее.

– Ты ведь останешься со мной сегодня? – выдыхает она и дергает за полы рубашки.

Странная ткань, желтая в коричневую клетку, никогда такой не было. Дэлия раздевает меня и скользит горячими ладонями по гладкой коже без единого шрама. Чувствую влажное прикосновение языка к шее. Играет со мной томительно и сладко, заводит до головокружения. В паху начинает пульсировать.

– Я умею быть благодарной за свою жизнь, – стонет Дэлия, – ты покажешь мне своих птиц, Друз?

Из сна выбрасывает с бешено колотящимся сердцем. Сажусь на диване, хватаю ртом ледяной воздух и кашляю. Хрипло, надсадно. Климат-система гудит, как взлетающий катер, работая на износ. Много воды разлили на этаже, до сих пор не может восстановить нормальную влажность. Вздрагиваю от озноба и жалею, что остался в одной рубашке и домашних штанах. Замерз без комбинезона? От кошмара так колотит?

Раненая и перепуганная насмерть Дэлия и я, будто совсем не я, а Агриппа. Тьер, куда я ее отпустил? К кому? Знаю ведь, как обращается с женщинами. Первую изнасиловал еще, когда в интернате жили. Нашли потом деревенские полуживую на берегу реки. Друз бросил ее в воду, и течение протащило несчастную через пороги. К мастеру делегация приходила, долго орали за закрытыми дверями, что это кто-то из наших. Наставник не поверил, выгнал, а потом нашел дырку в стене на территории интерната. Построил нас и держал во дворе весь день, но так и не добился признания. Мы волками смотрели друг на друга и бросались с криками: «Ты? Это был ты?». За два дня страсти улеглись, а Друза тихо на неделю посадили в клетку.

Застегиваю рубашку на все пуговицы под горло и складываю руки на груди, чтобы согреться. В сознании эхом: «Иди сюда, иди». Агриппа любит девственниц, зачем ему Дэлия? Разве что…

Дергаюсь, чувствуя, как холод разливается в животе. Тройку в сектор выманил. Непонятную, неуправляемую, сложную. Его и так раздражает, что главный мудрец оказался женщиной, так она еще и не ведет себя, как нормальная женщина. Что будет, когда Друз устанет разгадывать этот ребус?

– Наилий, – окликает меня Марк от дверей в коридор, – твоя бывшая только что звонила. Предложила Сновидца в анабиоз уложить.

Спросонок долго соображаю. Пока тру глаза и фокусирую взгляд на бледном и не выспавшимся Марке, он садится рядом.

– Где она услышала про такую древность? – недовольно бурчит генерал девятой армии. – У тебя остались специалисты?

Мысли сбиваются и мечутся между Дэлией и Агриппой, Сновидцем и Дэлией, анабиозом и Публием.

– Да, подожди, узнаю, – бормочу в ответ и тянусь за гарнитурой на столе.

Не много сегодня наработал, но стопка невыполненных дел уменьшилась.

– Публий? – спрашиваю в гарнитуру и представляю, как ненавидит мой голос. Крепко я его достал звонками.

– Что случилось?

Кажется, Назо еще долго будет так меня приветствовать. От обычного недовольства всем миром осталась бледная тень раздражения в голосе. Взволнован и напуган военврач. Чем? Моим состоянием? Бред, тут другое, но выясню позже.

– Сновидца нужно в анабиоз уложить, это возможно?

Публий замолкает. Где я его застал звонком? Дома за столом во время обеда, в кабинете у планшета, за два шага до операционной?

– Замороженного можно в капсулу положить, – рассуждает вслух медик, – перенастроить только систему на поддержание более низкой температуры, я дам задание техникам. С раствором проблема. Если даже я найду формулу, не смогу гарантировать, что все ингредиенты сейчас доступны. Это такая древность, что почти фантастика, ты знаешь почему.

Эпоха межпланетных перелетов в анабиозе закончилась быстро, новая технология перемещения не требовала погружать экипаж в длительный сон. Передовые по тем временам разработки так и остались смесью научной фантастики и смелых экспериментов, не дойдя до серийного производства. Все установки разобраны, рецепты осели в мемуарах ученых, и нет никого, кто бы помнил, как это делается.

– Публий, поищи, пожалуйста, – тихо прошу я.

– Хорошо, я посмотрю, – выдыхает медик без энтузиазма.

– Отбой, – прощаюсь и откладываю гарнитуру на стол, цепляюсь взглядом за девайс и тяну следом мысл:

– А как Дэлия позвонила, у нее же нет планшета?

Марк кривится и отворачивается от меня. Тупой вопрос, знаю, но других ждать сложно после третьего дня под Шуи. Значит, уже есть планшет, если не военный, то гражданский. Представляю, что сейчас Дэлия думает обо мне. Запер, всего лишил и даже позвонить никому не давал. Тиран, как есть.

– С телефона Агриппы, – цедит Марк и встает с дивана, поворачиваясь ко мне спиной.

Вспоминаю сон так, будто еще там. Поцелуй, стон Дэлии, не мои руки на ее бедрах. Каким же нужно быть дураком? Любой ребус с женщиной Друз решает одним способом.

– С его телефона, из его постели, – выдавливаю слова и слышу, как хрипит голос, – из-под него хоть успела вылезти или так звонила?

Адреналин вскипает, окутывая тьмой сознание, распространяется покалыванием от кончиков пальцев по всем нервам. Усидеть на месте невозможно. Выбрасываю тело вверх и натыкаюсь на преграду. Не успеваю подумать, как ухожу из захвата низом, подныривая под локоть Марка. Ушел бы, окажись на месте генерала девятой армии кто-то другой. Крутит он меня мастерски и подножкой сбивает на пол, доводя до исступления. Никакого поединка, кулачная схватка двух злых кадетов. Не боец я сегодня, слишком много пил. Сквозь дурман Шуи пропускаю удары, почти не чувствуя. Только обжигает болью челюсть и скулу.

– Остынь, – рычит генерал, – или я тебя вырублю.

Есть силы бороться, гордыня толкает под руку, но Марк вырубит, как обещал, и у меня еще остался разум, чтобы понять это.

– Все, все, – сдавленно хриплю и разжимаю хватку.

Сципион поднимается, освобождая меня от захвата. В тишине только тяжелое дыхание и низкий гул климат-системы. Холодом тянет по полу, приводя в сознание.

– Дерганый ты, Наилий, – вздыхает Марк, потирая ушибленные костяшки, – ревнуешь Дэлию? Так собирайся и езжай за ней.

Ревную, до сих пор считаю своей, и убить готов любого, кто к ней прикоснется, но отвечаю по-другому:

– Зачем? Это ее выбор, ее решение. Устроилась, поладила с новым генералом, а я ее силой потащу обратно?

– Да уж, – морщится Сципион, – несчастной она не кажется. Но все равно…

– Нет.

– Дослушай, – грубо перебивает меня Марк и садится рядом на пол, – ты никогда не жил с женщинами. Все, на что тебя хватало – довести до кровати и утром выпроводить. Ты не знаешь, что такое семья. Сыновей по училищам распихал, а дочерей матерям оставил. Но вот тебе захотелось попробовать. По-настоящему. Если не сразу в молодости, то хотя бы теперь, когда другие внуков нянчат, и что? Сдался на первой же ссоре? Знаешь, сколько раз я слышал: «Все, я уезжаю к матери, забираю детей и больше не вернусь»? А Северина до сих пор со мной.

Мне нечего возразить. Жизнь Марка не моя, а Северина – не Дэлия. Мы ведь даже не ругались, она просто развернулась и ушла. В чем я виноват? В сотый раз задаю себе этот вопрос и не знаю ответа.

– Давай выпьем, Сципион.

– Давай, – пожимает плечами он, – только пойдем в спальню. Стар я уже таскать тебя, здорового бугая. Отъелся на генеральском пайке, а какой легкий был кадетом. Казалось, дунь – улетишь. Скелет ходячий, недомерок.

– Горный мальчик, – с усмешкой отвечаю я и, шатаясь, поднимаюсь на ноги, чтобы дойти до фляги с Шуи, а потом упасть в спальне на матрас и ничего не помнить.

Глава 8. В дорогу!

Публий

До первой плановой операции еще успеваю посмотреть почту. Разродилась медицинская коллегия разрешением на использование новых протезов или нет? В кабинете фоном идут новости с телевизионной панели, шумит Равэнна за открытым окном, и светило припекает, как никогда. Жаркая выдалась в этом цикле весна. Тьер, нет разрешения. Опять отложили? Кому можно позвонить, чтобы ускориться? Или плюнуть на субординацию и лично написать майору Красту? Прыгаю через голову куратора, а что делать? Пока документы ходят по инстанциям, у меня бойцы маются в стационаре без конечностей.

Гарнитура противно попискивает с посторонними переливами. Звонок с гражданской сети, но кто может знать мой рабочий номер? Странно. Вешаю девайс на ухо и с опаской принимаю вызов:

– Слушаю.

– Капи…тан Назо, это Дэлия.

Бывшая любовница Наилия кашляет на середине фразы, и голос у нее не то замученный, не то несчастный. Ловлю ощущение, обдумываю и догадываюсь, что пьяна. Кхантор бэй, не выношу женского нытья. Сейчас начнет рассказывать, какой была дурой и как сильно ошиблась, а теперь мечтает вернуться. Мне звонит, а не генералу, значит, или духу не хватило набрать его номер, или он ее уже отшил. Через меня зайти решила? Несуществующие боги, за что мне это? Молчит, ждет, бездна с ней, хотя бы узнаю, что хотела.

– Я тебе нужен, как врач? – спрашиваю так, чтобы сразу сбить со слезных излияний. Ответит, что нет, и закончу разговор.

– Да, – безжизненно звучит в гарнитуре.

Сбиваюсь сам и растерянно тру лоб пальцами. Тьер, зачем дергался? Предположения летят в бездну вместе с раздражением. Ругаю себя за вспышку паранойи и за то, что подумал о Мотыльке. Сам же дал ей карточку с телефоном и запретил обращаться к кому-то еще.

– Что-то серьезное? Травма? Ранение?

– Когти филина, – слабо отвечает она, переводит дух и добавляет, – затылок, спина, предплечье.

Где же она филина нашла? Да еще и в когти ему попалась. Глубокие рваные раны, такие шить обычно нужно. Ночной хищник, а сейчас давно утро, сколько крови успела потерять? Потому и голос такой. От слабости, а не от Шуи, как мне показалось.

– Понял, – обрываю ее и делаю логичный вывод: – ходить сама не можешь. Где ты? Я приеду.

Дэлия молчит, и я переживаю, как бы не потеряла сознание, тогда я ее просто не найду. Если она у мудрецов, то без помощи, конечно, не оставят, медики и в четвертом секторе есть, но Мотылек без документов и стерта из всех баз данных, кроме военных с особым допуском. Ее зашьют, а пока будут выяснять личность, положат в капсулу на полное обследование. А там барьер и трубы не перетянуты. Прилетит мне взыскание с вопросом о служебном несоответствии. Прилетело бы, не вспомни Дэлия о данном мне обещании.

– Не знаю, где я, – наконец отвечает она.

Пугающее заявление. Филин, подравший когтями, фоновый шум, напоминающий ветер. Бездна, она где-то на открытом воздухе. Вот как угораздило? Мудрец, за Великой Идеей поехала. Глупая девчонка, вляпавшаяся в неприятности!

– Дэлия, открой основной виджет планшета и найди значок искусственного спутника. Щелкни по нему, откроется программа…

– У меня нет такого, – шепчет Мотылек и снова замолкает. Паузы в речи все длиннее, скоро отключится. Не может значок найти? Тьер, я дурак.

– Дэлия, планшет гражданский? – слышу тихое «да» и объясняю по-другому: – Тогда открой настройки и на второй странице выбери «связь». Пятый пункт сверху «отправить координаты». Выпадет меню, найди там пункт «собеседнику», поняла?

Вместо ответа угасающее дыхание, только бы сил хватило по экрану пальцами поводить. Поднимаюсь из кресла, ищу глазами планшет и вспоминаю, все ли у меня есть в кейсе в машине? Нет, антисептика для полевых условий не хватит, на склад бежать долго, нужно домой зайти.

– Дэлия, слушай меня, не отключайся, – торопливо говорю в гарнитуру, выходя из кабинета в коридор, – постарайся не спать и, если есть силы, не лежи на земле.

– Я… в лодке.

Что ни фраза, то сюрприз. Подозреваю, что присланные координаты меня сильно удивят. Расспрашивать сейчас, что случилось – только зря издеваться над раненой, успеется. Надеюсь, в рваные раны от когтей филина не попала земля или речной ил. Только заражения крови мне не хватало. Но даже это сейчас не самое главное.

– Лодка плывет? Быстро? Выберись из нее на берег, Дэлия, иначе я даже с координатами тебя не найду.

Она мычит в ответ что-то, и связь прерывается. Захожу в лифт и жму на кнопку последнего этажа. Сколько часов буду ехать до четвертого сектора? Успею ли вообще? Болезненно вспоминается пророчество Дианы про исчезновение Мотылька. Повторяю мудрецу раз за разом, что судьбы нет и все, что мы делаем со своей жизнью, мы делаем сами, а потом грузовик теряет управление и врезается в пешеходов, размазывая их тела по перилам моста. Или посреди равнины четвертого сектора в лодке на реке умирает от потери крови любимая женщина лучшего друга. И все, что можно ответить на вопрос почему и за что – это судьба. Нет! Не хочу я такой судьбы.

Лифт останавливается под крышей медицинского центра, а я дважды жму на кнопку гарнитуры, вызывая намертво вшитый в память номер генерала. Гудки из гарнитуры слушаю под писк электронного замка. Диана срывается из кресла в гостиной, роняя шитье. В глазах испуг и мне нечем ее успокоить.