Орден Жёлтого Дятла

Принц, ожидавший совсем другого приёма, огорчился.

– Тогда мы домой, – сказал он с достоинством. – Какое я имею право нарушать покой столь почтенной сеньоры?

– Ну уж нет, – возразил Педриньо, – раз пришли, то входите! В дверь не пускают – лезьте в окно… Подождите…

И он побежал искать лестницу…

Первым влез в окно доктор Улитка. Тётушка Настасия повернулась на шорох да как заорёт:

– На помощь, сеньора! Они в окошко! Вы глядите, кто тут: улитка в очках, вот феломен-то!

Носишка объяснила:

– Вы не бойтесь. Это доктор Улитка, великий врач. Он Эмилию научил говорить. У него пилюли от всех болезней. Кто знает, может, он нашего бесхвостого цыплёнка от типуна вылечит?

А пока она говорила, в окно влезли Принц Серебряная Рыбка, майор Жаба, портниха Паучиха и, наконец, сеньорита Сардинка.

– И сардинка тут, сеньора, глядите! – не унималась тётушка Настасия. – Да нет, я говорю – это конец света…

И, не выдержав дольше, старая негритянка побежала в кухню бегом, как девочка, откуда только прыть взялась…

Донна Бента, однако, скоро освоилась с новыми гостями и завела длинный разговор с доктором Улиткой по поводу болезни бесхвостого цыплёнка. А тем временем Носишка показывала своему другу Принцу дом и сад. Потом Принц поинтересовался, где граф де Кукурузо и маркиз де Рабико, о которых он столько слышал, почему не вышли к гостям.

– У графа неприятности, – сказала Носишка, – он упал в ведро с водой, и я его повесила просушиться. Но он свалился за книжную полку со старыми книгами по истории и всяким разным другим наукам. Он пролежал там две недели – мы его найти не могли. И, когда его оттуда вынули, оказалось, что бедняга совершенно заплесневел: то ли потому, что кукуруза не выносит сырости, то ли потому, что этих книг начитался… А тётушка Настасия говорит – потому, что граф учёный; настоящие учёные, она говорит, так и должны быть грязные, потому что мыться им некогда, она говорит…

Про Рабико Носишка не стала рассказывать подробно: ограничилась тем, что так как он сильно похудел, то его заперли в свинарник и откармливают.

– Очень, по-видимому, симпатичный этот маркиз, – сказал Принц больше из любезности, чем по убеждению, – а особенно симпатичная сеньора маркиза.

– Да, я очень люблю Эмилию, – подтвердила Носишка, – и, по совести сказать, жалею, что она вышла за Рабико… Она его не уважает, это был, знаете, брак по расчёту. За титул вышла… Нехорошо, конечно, но ведь это и с людьми случается, а Эмилия только тряпичная кукла… Вот если б она вышла за такого, как кот Феликс! Бравый молодец, и какой отважный! Он ведь, кажется, служил у вас при дворе?

Принц Серебряная Рыбка удивился.

– Кот Феликс? – переспросил он, нахмурившись. – Такая личность мне незнакома.

– Как так? Но ведь вы послали с ним известие о том, что приедете! – удивилась, в свою очередь, Носишка.

– Ничего подобного! Я послал с одной молоденькой сардинкой…

Носишка вздрогнула: она вспомнила, что, когда поцеловала кота в нос, ей показалось, что от него пахнет сардинками. «Ещё окажется, что он съел вестницу вместе с вестью и с хвостом…» – подумала она. Но Принцу ничего не сказала.

Глава 2

Мисс Сардин

А тем временем в кухне шёл оживлённый разговор. Тётушка Настасия перестала бояться обитателей подводного царства, узнав, что они не кусаются. Она даже очень подружилась с сеньоритой Сардинкой, или мисс Сардин, как та себя именовала, уверяя, что родилась в Соединённых Штатах и с местными, бразильскими, рыбами ничего общего не имеет. Как типичная американка, мисс Сардин держалась очень уверенно и бесцеремонно и любила всюду совать свой нос. Она вытворяла всё, что ей вздумается, и прославилась на всю Страну Прозрачных Вод своими фокусами. Во-первых, она спала не в кровати, а в консервной банке. «Я практикуюсь на будущее», – отвечала она с меланхолической улыбкой на нескромные рыбьи вопросы по этому поводу. Сами знаете, какое у сардинок будущее…

С тётушкой Настасией мисс Сардин очень подружилась. Она почему-то сразу же сунулась на кухню и тыкалась во все углы с любопытством, достойным старой сплетницы. И без умолку задавала вопросы.

– Меня очень интересует всё чужое, – говорила она и спрашивала, указывая на плиту: – Что это за чудовище?

– Это называется «плита», – неторопливо разъясняла добрая негритянка.

– А эта красная штука там внутри?

– Это называют «огонь».

– А какая от него прибыль?

– Прибыль большая: обжигает крылышки тому, кто на него летит да на чужое добро зарится.

И тучное тело доброй негритянки колыхалось от здорового, добродушного смеха.

Но мисс Сардин не унималась. Ей хотелось всё знать. Она забралась на посудную полку, и её серебряный хвостик мелькал то тут, то там между кастрюльками и банками. Вот она всунула свою маленькую изящную головку в стеклянную солонку и попробовала соль.

– О, этот вкус мне знаком!

– Так это ж ваша морская мука, – сказала негритянка, – из моря добывается.

Потом мисс Сардин попробовала сахарный песок из пакетика и нашла его таким вкусным, что попросила подарить ей немножко.

Когда она открыла крышку и сунула нос в банку, где хранился сухой перец, тётушка Настасия предупредила:

– Осторожно! Оно жжёт…

Лучше б она не предупреждала! Мисс Сардин испугалась, поскользнулась и угодила головой прямо в банку с перцем! Уж как она извивалась и вертелась, вообразите сами.

– Помогите! Я ослепла…

Негритянка очень сочувственно вытащила её из перца и вымыла под краном, приговаривая:

– Ну вот, я ж говорила: зачем суётесь? Кто суётся не в свои дела, тому всегда… Ну да ничего, потерпите. Вот если б вы на сковородку с кипящим маслом угодили, тогда хуже…

Через несколько секунд мисс Сардин открыла один глаз, потом другой, сказала: «Я уже поправилась!» – и сразу же спросила, что такое сковородка.

Тётушка Настасия смутилась. Объяснять рыбке, что такое сковородка, – это по меньшей мере нетактично. Чтобы что-нибудь ответить, она сказала:

– Сковородка – это такая плоская кастрюля, на которую льют такую жирную воду, которая пляшет и скачет на огне.

– Жир? – оживилась мисс Сардин. – Жир – это полезно, я бы с удовольствием поплавала в этой воде!

Негритянка заслонила рот рукой, чтобы скрыть смех. Но тут донна Бента зачем-то позвала её, и тётушка Настасия вышла.

Глава 3

Сплошные несчастья

Когда Носишка с Принцем возвращались из сада, они услышали, что в кухне кто-то плачет. Носишка бросилась туда и увидела, что это тётушка Настасия.

– Что случилось, тётушка Настасия? – спросила девочка в страшном огорчении. – Скажи, что, а?

Негритянка отвечала, утирая слёзы:

– Ах, Носишка, страсти какие, и не спрашивай!

Но, так как Носишка продолжала настаивать, рассказала:

– Да вот, представь, мисс Сардин всё время тут в кухне мешалась, бедняжка. Всюду совалась, соль-сахар пробовала, в перец головой угодила, бедняжка… Ну ладно, я её, значит, вытащила, помыла и положила посушить. Ну, она немножко отдохнула и давай опять баловать. Я ей и говорю: «Не суйтесь, говорю, куда не след. От огня, говорю, лучше подале. А то, говорю, невесть что может случиться!» Дак ведь у ней на голове хоть кол теши: вильнёт хвостом да опять за своё… Господи, да уж как я за ней приглядывала! Ну, тут, значит, меня бабушка твоя позвала, я ушла, и тут…

– Да что же случилось? Не тяни ты! – прервала Носишка обстоятельный рассказ старой негритянки.

Тётушка Настасия утёрла слёзы передником:

– Ну, она и прыгнула на сковородку, прямёхонько в кипящее масло… Верно, думала, это озерцо такое…

– Бедняжка! – в ужасе воскликнула Носишка. – Что ж мы теперь Принцу скажем? Мисс Сардин была такая важная дама, имела доступ ко двору… А где она сейчас?

– Да на сковородке, где ж ей быть! Сжарилась, бедняжка, хорошо так прожарилась, просто пальчики оближешь… – И тётушка Настасия понюхала поджаренную сардинку. – А жалко, учтивая такая была мисс… Только больно уж проныра, всё ей у нас тут узнать хотелось… Насчёт прибыли интересовалась…

И тётушка Настасия, несколько раз глубоко вздохнув, взяла вилку и, утирая слёзы, с аппетитом скушала поджаренную мисс…

Принц сильно расстроился, узнав о случившемся, и заторопился домой. Прощание было трогательным. Донна Бента, тётушка Настасия, Носишка и Эмилия стояли у окна и махали платочками:

– До свиданья! До свиданья!

Когда гости скрылись из виду, первой опомнилась Носишка:

– Хоть бы кот Феликс скорей пришёл! А то так грустно…

Не успела она произнести последнее слово, как послышалось мяуканье, и кот Феликс появился на дворе. Вид у него был взволнованный:

– Скорее!.. Принц тонет…

Все побежали навстречу коту в крайнем изумлении.

– Как это Принц тонет, если он рыба? – спросила Носишка.

– Но ведь он был целый вечер вынутый из воды! Он разучился плавать.

– На помощь! – закричала Носишка и опрометью бросилась к реке спасать Принца.

Глава 4

История кота Феликса

Носишке не удалось спасти Принца. Когда она прибежала на берег ручейка, там никого не было. Решив, что Принц спасся сам, Носишка скорей-скорей побежала обратно домой: она просто сгорала от любопытства, так ей хотелось послушать приключения кота Феликса! Носишка посадила кота к себе на колени и сказала ему:

– Вы должны рассказать нам всю свою жизнь, всю как есть. Ладно?

– Идёт! – отвечал кот. – Но только я, знаете, люблю рассказывать истории по вечерам. Днём они как-то не звучат.

– Тогда пойдите погуляйте, а вечером возвращайтесь к нам. Договорились?

Кот отправился разгуливать туда-сюда по всему саду, поймал трёх мышей и в сумерки был уже у крыльца домика донны Бенты.

Тётушка Настасия зажгла в столовой лампу и сказала: «Пора, милые!» Все разместились вокруг знаменитости. Донна Бента села на свой любимый низенький стул с подпиленными ножками, напротив внуков, которые удобно устроились в гамаке. Эмилия, конечно, тоже захотела в гамак и уселась на колени к Носишке. Даже граф де Кукурузо решил послушать. Носишка пожалела беднягу. Она легонько смела с него щёточкой плесень и ткнула в угол, посадив при этом в банку – чтоб не пачкал пол.

Когда все устроились, Эмилия сказала:

– Приступайте, сеньор Феликс!

И кот Феликс приступил к рассказу:

– Жил-был когда-то во Франции знаменитейший кот, и состоял он оруженосцем при маркизе де Караба́се; он был так знаменит, что во всём мире не найдётся человека, который не знал бы его.

– Даже я знаю! – радостно вскрикнула Эмилия. – Хоть и считается, что раз я кукла, то, значит, не человек… Я, впрочем, иного мнения о себе, но это к делу не относится… Того кота звали Кот в сапогах!

– Совершенно верно, деточка, – любезно подтвердил кот. – Эта выдающаяся личность состояла, повторяю, оруженосцем при маркизе де Карабасе. Умнейший был кот, хитрец! Прошёл огонь, и воду, и медные трубы, сами знаете. А потом он женился, да… На хорошенькой рыжей кошке. И у них было много детей. У этих детей тоже было много детей. И у этих новых детей тоже было много своих детей. И так шло это сплошное мяу до тех пор, пока на свет не появился я.

– Как здо́рово! – обрадовалась Носишка. – Значит, вы правнук или праправнук Кота в сапогах?

– Я его прапрапраправнук в пятидесятом колене, – объяснил кот Феликс, – но я родился не в Европе, не думайте. Мой дедушка приехал в Америку на корабле Христофора Колумба и заделался американцем. Вам ведь всем известно, кто такой был Христофор Колумб, я надеюсь?

– А как же! – сказал Педриньо. – Христофор Колумб – это знаменитый путешественник, который в 1492 году открыл Америку.

– Правильно, – отвечал кот, – с ним-то мой дедушка туда и приехал. Я ещё застал дедушку в живых. Это был очень старенький старичок; он очень любил рассказывать истории про своё путешествие и как они с Колумбом Америку открывали.

Эмилия захлопала в ладоши:

– Расскажите, расскажите, как он рассказывал! Расскажите, как так случилось, что этот самый Колумб вдруг Америку открыл!

Кот Феликс откашлялся и начал:

– Мой дедушка ехал как раз на главном корабле Христофора Колумба, который назывался «Святая Мария». Ехал он в трюме и во время всего морского плавания не видел решительно ничего, кроме мышей. А надо вам знать, что мышей на «Святой Марии» было больше, чем блох на блошливой собаке; и, покуда там, наверху, моряки сражались с бурями, мой дедушка там, внизу, сражался с мышами. Больше тысячи поймал. Он так объелся, что просто уж не мог видеть даже кончика хвоста самого малюсенького мышоночка. Наконец корабль пристал к берегу, дедушка поднялся на палубу и увидел под собой синее море, а напротив себя – землю, покрытую высокими пальмами.

– Значит, это была Бразилия! – сказала кукла. – Здесь у нас всё пальмы да пальмы, и на каждой пальме, на самой верхушке, сидит соловей-сабиа́ и поёт!..

– Увидел землю, покрытую пальмами, – продолжал кот, не особенно довольный тем, что его так часто перебивают, – и на берегу порядочное количество голых индейцев, вооружённых луками и стрелами. Они смотрели на корабль так, словно увидали кого-то с того света, потому что это в первый раз к их берегу пристал корабль.

– Воображаю, если бы они увидели поезд, – заметила Эмилия.

– Тогда Колумб, – продолжал кот, – решил сойти на берег и узнать, что это за земля, так как сомневался, Америка ли это или что другое. Он спустил шлюпку на воду и поплыл к берегу. Спрыгнул на берег и позвал индейцев.

Индейцы даже не тронулись с места, но их вождь решил не бояться и подошёл к Колумбу.

«Привет!» – сказал Колумб вежливо и снял свою шляпу с пером.

«Добро пожаловать!» – отвечал индеец, но шляпы не снял, потому что не носил.

Тогда Колумб осведомился: «Не можете ли вы, сеньор, сказать мне: это вот и есть та самая Америка, которую я ищу?»

«Именно! – отвечал индеец. – Это вот и есть та самая Америка, которую вы, сеньор, ищете. А я знаю, кто вы! Ведь вы тот самый Христофор Колумб, верно?»

«Действительно, это я. Как вы угадали?»

«Сам не знаю, – отвечал индеец. – Как только вы, сеньор, ступили на берег, меня словно что в живот ударило, и я сказал себе: это приехал сеньор Христофор, могу об заклад побиться!»

Колумб шагнул к индейцу, чтоб пожать ему руку. Индеец повернулся к своим товарищам, которые держались подальше, и крикнул: «Вот нас и открыли, ребята! Это и есть тот самый Христофор Колумб, который будет хозяйничать на нашей земле. Старые времена кончились. Теперь начнётся новая жизнь – и такая пойдёт заваруха…»

В этом месте рассказа граф высунул голову из банки и громко сказал:

– Не верьте! Открытие Америки происходило совсем не так! Я прочёл всю историю Колумба в книге, которая стоит на полке у донны Бенты. Я утверждаю, что кот Феликс всё выдумывает.

– Ничего он не выдумывает! – вскипела Эмилия. – Так всё и было. Книга там не была и не может знать больше, чем дедушка сеньора Феликса, который сам там был и собственными глазами всё видел.

– Но эта история просто чушь! – возмутился учёный граф. – Чепуха какая-то!..

– Сами вы чепуха! – заорала Эмилия.

И, повернувшись к Носишке, предложила:

– Почему бы нам не заткнуть графа, а?

Носишка нашла, что это неплохая идея; она сбегала в кухню, принесла большую пробку и заткнула банку, в которой сидел граф.

Когда эту помеху устранили, кот Феликс продолжил:

– Потом были ещё происшествия, а потом ещё происшествия, а потом ещё новые происшествия, пока мой дедушка не женился и не родился мой папа, а потом мой папа женился, и родился я.

– А где вы родились? – спросил Педриньо.

– Я родился в Соединённых Штатах, в городе Нью-Йорке. Я родился на сорок третьем этаже самого высокого небоскрёба.

– Не-бо-скрёб… – мечтательно повторила Эмилия. – Красивое название. На месте донны Бенты я переименовала бы нашу безрогую корову в Небоскрёбушку…

– Не перебивай ты каждую минуту, Эмилия! – рассердилась Носишка. – Кот ведь не может так рассказывать… – И, повернувшись к коту, поинтересовалась: – А эти дома и правда скребут небо или это только такое выражение?

– Скребут, а как же, – подтвердил кот, – иногда до дыр. Небо над Нью-Йорком всё в дырках.

– Я бы на их месте подвесила небо немножко повыше, – сказала Эмилия.

Носишка заткнула ей рот рукой.

– Родился я в небоскрёбе, – продолжал кот, – и воспитывался как уличный мальчишка. Среди американских котят я славился как самый большой хулиган и уж мышкам-воришкам спуску не давал! А когда я вырос, то я и на крыс обрушился, да, и уж так мышковал, так мышковал, что почти всё мышиное население в другой город переехало. И вот в один прекрасный день пришло мне на ум отправиться путешествовать. Пошёл я на пристань и увидел там множество кораблей – одни поновее, другие постарее. Я выбрал самый старый корабль, рассчитав, что на нём, верно, будет больше мышей. Ну вот, значит, сел я на корабль – конечно, без билета – и сразу спустился в трюм. Как только я вошёл, всё мышиное общество рассыпалось в разные стороны и попряталось по углам. Мне удалось схватить только четырёх. На следующий день я, правда, поймал уже целый десяток. На третий день я поймал двадцать мышей. На четвёртый…

– …Вы поймали сорок! – сказала Эмилия.

– Нет, только тридцать девять, – поправил кот. – И так продолжалось пятнадцать дней. На шестнадцатый день я был уже толст, как свинья, и оставил пискунов в покое. Вот тут-то и произошло несчастье.

– Какое несчастье??

– Имейте терпение. Я как раз доедал последнюю мышь из пойманных мною на корабле, когда сверху послышался рёв. Я поднялся на палубу узнать, что случилось, и оказалось, что это ревёт буря, а капитан сказал, что корабль налетел на скалу и собирается тонуть.

– Упаси господи, – сказала тётушка Настасия, которая было задремала, но в эту минуту проснулась, – тяжёлая, верно, была картина…

– Да, корабль собирался тонуть, – продолжал кот, – он разбил себе нос и глотал воду, как губка. Матросы бегали туда-сюда как сумасшедшие. Одни спускали шлюпки, другие привязывали себя к спасательным кругам, третьи прыгали в воду… да-а… Я сказал себе: «Что ж теперь с тобой будет, Феликс?» Думал, думал и придумал следующее: единственный способ остаться в живых – это проглотиться какой-нибудь акулой. Вокруг корабля толкалось много акул, и у всех пасти открыты и зубищи как пила.

– Упаси господи! – воскликнула снова тётушка Настасия и перекрестилась. – А потом ещё меня спрашивают, почему я всегда сижу дома…

– Вот что я придумал, – продолжал кот, – и сразу же стал выбирать подходящую акулу. Я выбрал самую большую и, когда она проплывала мимо меня, подпрыгнул вверх, прыгнул вниз и угодил ей прямо в горло, как пилюля!

– А вы не оцарапались? – поинтересовалась Эмилия. – Не зацепились за какой-нибудь зуб?

– Представьте, нет! Я упал ей прямо в глубь гортани и шёл по длинному красному коридору, пока не попал в желудок.

– А большой у акулы желудок?

– Да с эту комнату, – нагло соврал кот не моргнув глазом.

В этот момент граф с силой толкнул головой пробку, вышиб её и, высунувшись наполовину из банки, завопил:

– Не верьте! Он всё врёт! Даже у кита желудок меньше! И вообще это невозможно, чтоб живая кошка оказалась в желудке у акулы!

– Почему это невозможно, объясните, заплесневелый сеньор, – ехидно потребовала Эмилия. – Разве вы забыли, как донна Бента рассказывала сказку про человека, который оказался в животе у кита?

– Помню, – согласился граф, – но ведь то было в сказке.

– То было в сказке, а сеньор Феликс был в акуле, – сказала Эмилия, – никакой разницы.

Все нашли, что Эмилия абсолютно права.

– Жил я там, поживал, – продолжал кот, – но вскоре убедился, что долго так продолжаться не может. Мышей нет, а где нет мышей, какая же коту жизнь… Надо было выбираться на волю, но как? Выбраться на волю означало упасть в воду и превратиться в утопленника. Дело было не так-то просто.

– Очень даже просто, – сказала Эмилия, – надо было сделать лодочку, сесть в неё и грести, грести…

– Заткнись ты, наконец, не суйся вечно со своими идеями! – не выдержала Носишка. – Рассказывает кот Феликс, а не ты!

Кот продолжал:

– Задача была не из лёгких, прямо надо сказать, и я долго ломал себе голову, чтобы что-нибудь придумать, как вдруг вижу, что в живот акулы просунулся громадный крючок с наживкой. Я быстро схватил крючок и воткнул в акулу. Как она почувствовала мой крючок, так и пошла вертеться, как дикий осёл, когда ему на спину сядут. Вертелась, вертелась, вертелась, а потом начала помирать. Прошло часа два или три, и ничего особенного не случилось. Акула умерла совершенно. И вдруг я увидел полоску света и кончик ножа. Я съёжился, как ёжик, чтоб до меня нож не достал, и понял, что акулу поймали. Чего ещё было ждать? Я выпрыгнул и очутился… где б вы думали?.. на палубе корабля! Матросы просто поразились, что в животе у рыбы оказался живой кот, и долго не могли успокоиться. Потом я рассказал им всю мою историю, и они успокоились. Капитан поглядел на меня, пригладил бороду и спросил: «Куда бы вы хотели поехать? Мой корабль плывёт к берегам Англии, там я могу высадить вас на берег».

«Очень вам обязан, – отвечал я, – но меня интересует другая земля».

«Вероятно, Италия?»

«Нет!»

«Тогда Германия? Швеция? Турция? Греция?»

«Ничего похожего. Я ищу ту землю, где живёт сапожник, который Коту в сапогах сшил сапоги. Думаю, может, он мне тоже сошьёт?»

Капитан подумал, что я над ним насмехаюсь, и дал мне такого пинка, что я сразу очутился в трюме.

Все дружно захохотали, и тётушка Настасия промолвила:

– Да такого сапожника никогда и не бывало. Сказка одна.

– То есть как это не бывало, если он сшил сапоги родственнику сеньора Феликса! – с вызовом сказала Эмилия. – Я нахожу, что сеньор Феликс совершенно прав, что хочет открыть землю, где этот сапожник живёт. Может, он сделает более важное открытие, чем Колумб. Продолжайте, сеньор Феликс.

И кот продолжил свой рассказ:

– Я остался в трюме, пока корабль не вошёл в гавань одного крупного портового города. Там я высадился и пошёл по длинной-длинной дороге. И вдруг навстречу мне старушка – очень старая старушка, совсем дряхлая, с посохом в руке.

– Это была фея, вот увидишь, – шепнула Эмилия на ухо Носишке.

– Я подошёл к ней и вежливо спросил: «Не знаете ли вы, сеньора, как найти ту землю, где живёт сапожник, который Коту в сапогах сшил сапоги?»

Старуха очень удивилась моему вопросу; она выпучила глаза, открыла рот и отвечала: «Не знаю, котик. Но, если вы пойдёте всё вперёд, всё вперёд, всё вперёд, могу пари держать, что в один прекрасный день вы найдёте эту землю».

Я последовал совету старухи, и шёл, и шёл, и шёл, как вдруг мне навстречу…

– …Дурак! – перебила Эмилия.

– Нет, – возразил кот, – не дурак, а мудрец, очень старый, с длинной седой бородой. Я подошёл к нему и вежливо спросил: «Сеньор старичок, не знаете ли вы, как найти ту землю, где живёт сапожник, который Коту в сапогах сшил сапоги?»

«Знаю, конечно, – ответил старик. – Она находится справа и слева, спереди и сзади».

Я понял, что старик просто издевается, и ушёл не простившись. И шёл, и шёл, и шёл…

– Остановитесь, сеньор Феликс, не идите дальше, а то вы уже хромаете! – сказала Эмилия.

Кот слегка смутился, но продолжил:

– И шёл, и шёл, и шёл, как вдруг мне навстречу…

– …Дурак! – снова перебила Эмилия.

– Не приставай больше со своим дураком, Эмилия! – рассердилась Носишка. – Никакой дурак ему навстречу не попадался. Вот у тебя дурацкая привычка всех перебивать. Продолжайте, сеньор Феликс.