скачать книгу бесплатно
Она уже и била его по спине, рукам, кусала за губы, но никак не могла отрезвить его, ничто не помогало. По щекам побежали крупные слезы темными дорожками от туши. Она не верила. Не верила, что это все происходит именно с ней. Отказывалась верить. Лекс поймал губами громкий, отчаянный всхлип, а Лиса услышала стремительные шаги, эхом пронесшиеся по коридору.
– Волчонок? – до боли знакомый голос эхом отдался от стен коридора. – Твою мать!
Никита Фролов, как всегда, оказывается в нужном месте в нужное время. Губы, руки – все, что было сейчас так противно, вмиг исчезли, а Лиса просто-напросто скатилась по стене на пол. Всхлипывая, дрожа, она не могла даже поднять глаза на парней. Как же больно.
Она до конца не верила, что Лекс может так с ней поступить. Надеялась, что здравый смысл все-таки возьмет над ним вверх, однако, чуда не случилось. Видимо, он действительно совершенно не владеет собой под действием алкоголя. Он сделал бы это. Она видела эту уверенность в его глазах. Его ничего не остановило бы: ни ее просьбы, ни слезы, ни дрожь. Он обезумел. Сошел с ума. Это уже не был Лекс.
Это не был ее Лекс.
Ее отрезвил громкий удар, словно хрустнули кости. Ник просто впечатал Лекса в стенку, зажимая локтем его горло. Снова. Слишком много событий за один гребанный день. Слишком много столкновений, криков. Она устала от этого всего так, будто бы работала месяцами, словно не спала несколько недель. Ей хотелось закрыть глаза и оказаться в собственной кровати с четким осознанием, что все произошедшее за сегодняшний день это всего лишь дурной сон.
Слишком много Фролова.
Она прекрасно понимала, что сейчас остановить его не получится. Он слишком, слишком зол на Лекса, чтобы отпустить его целым и невредимым. Лекс очень много дерьма сделал за сегодняшний день именно Фролову, а он этого не терпит. Теперь он не послушает ее, а просто размажет Самойлова по стенке.
Удар. Еще удар. Стон и рычание.
Она не могла терпеть этого. Она не может просто смотреть на то, как человека бьют, что бы он ни натворил, это все-таки ее Лекс. Ее парень.
– Ник, – позвала она, не в силах подняться с ног. – Отпусти его, пожалуйста.
– Твой брат снес бы его рожу к чертовой матери, ты понимаешь, Волчонок? – зарычал он, совершенно не обращая внимания на то, что светлые волосы упали на глаза.
Да, Влад бы убил его к чертям собачьим. Заставил бы захлебываться в своей крови только лишь за то, что он посмел прикоснуться к его сестренке. Но Влада здесь нет, так что можно обойтись минимальным количеством кровопролития. Она уверена в том, что у Ника получится сдержаться. Он не станет избивать его при ней, не позволит младшей сестре друга смотреть на это.
В глазах Ника она видела все ту же всепоглощающую ярость и злость, которая была в его глазах в спортзале, когда Лекс сказал что-то про его мать. Снова он пугал, снова заставлял дрожать каждую клеточку тела, несмотря на то, что этот взгляд обращен вовсе не к ней. Холодный. Расчетливый. Злой. Такой Ник не мог не пугать.
Лекс не мог и пошевелиться. Только вот губа его была разбита, а из брови текла небольшая струйка крови. Да, Фролов успел приложиться, пока она не могла прийти в себя. Самойлов выглядел страшно. Он не сопротивлялся, что было совсем на него не похоже.
Было больно смотреть на такого Лекса. Беспомощного. Слабого. Жалкого.
– Ник, отпусти его, – прохрипела она, поднимаясь на ноги. – Пускай он просто идет в свою комнату.
– Ладно, – Фролов презрительно убрал локоть, а Лекс грудой упал на пол. – Это последний раз, Волчонок.
Потом резко схватил ее за руку и потащил по коридору в сторону ее комнаты. Когда она начала спотыкаться, клевать носом и, наконец, снова разрыдалась, Фролов просто подхватил малышку на руки и понес дальше, словно бы она пушинка в его руках.
Почему он помогает?
Он ничем ей не обязан, чтобы так опекать ее.
Сердце буквально разрывалось на части от обиды, боли и разочарования. Но с каких это пор она плачет в жилетку Фролова? С каких это пор она вообще плачет? Она же обещала брату, что будет сильной девочкой в его отсутствие. Лиса чувствовала себя жалкой, недостойной своего сильного брата, который всегда сам справлялся со всеми трудностями, умудряясь при этом еще и защищать ее. А она и дня в школе провести не смогла, чтобы не попасть ни в какую передрягу.
Он поставил ее на ноги около двери в ее комнату, в которой она жила с еще одной девушкой, которая часто ночевала у своего парня. Быстро оглядел ее с ног до головы, слегка задержавшись злым взглядом на задранной юбке, которую Лиса тут же отдернула.
– Ник, – позвала она, когда он собирался уйти. – Почему ты помогаешь мне?
Она прекрасно знала, как Фролов не любит женские слезы. По рассказам брата, он, даже когда девушек бросает, старается как можно быстрее убежать, чтобы не видеть их слез. Это довольно странно. Может, ему просто стыдно за то, как он использует их?
– Твой брат попросил приглядеть за тобой в его отсутствие, – спокойно ответил он, ухмыльнувшись на одну сторону. – Спокойной ночи, маленький Волчонок.
– Спокойной ночи, Ник.
Глава 7
Ты самая настоящая дура, Кларисса Ковалева, и ты прекрасно это знаешь!
Клэри уткнулась лицом в подушку и шмыгнула носом, словно маленькая девочка. Она же знала, что это неправильно. Осознавала, что это мерзко. Понимала, что это Блэк, мать его. Ковалева не верила, что это произошло именно с ней. Сразу же, влетев в свою комнату, как безумная, тря губы, пытаясь убрать с себя его вкус, она поняла, что это конец. Он уничтожит ее. Втопчет в грязь по самые уши.
Дырка. Дырка. Дырка.
Его слова до сих пор стучали в голове. Так он сказал? Так унизил? Дура! Почему она не оттолкнула его? Почему не накричала, не обозвала, не поступила здраво? Не поступила так, как поступает обычно?
Потому что едва ли не задохнулась от ярких ощущений. Потому что коленки подкашивались. Потому что, если бы не его руки на запястье и шее, удерживающие ее, она бы упала. Потому что она никогда не чувствовала подобного. Потому что это был ее первый поцелуй.
Она всегда мечтала, что это будет так красиво. С тем, кто ее будет любить. На, получай, жри, давись! Захлебывайся в этих разочарованных чувствах, потому что теперь ничего не изменить. Совершенно. И ты сама виновата в этом. Ты поддалась, позволила так себя унизить, дала ему полную и совершенную власть над телом, которое подчинялось ему, как тряпичная кукла.
Хотелось разрыдаться, но она не могла позволить себе такую слабость перед ним. Она обещала. Клялась себе. Что не будет плакать из-за него. Что он больше не сможет ее унизить, задеть. Фригидная сука. Но, посмотрите-ка, ему удалось. Снова. В глазах отчаянно закололо, но Клэри не позволила соленым каплям вырваться наружу.
Не позволяй себе стать еще более жалкой.
Иззи тихо запрыгнула на кровать и удивленно муркнула, потершись симпатичной мордочкой о щеку девушки, словно успокаивая хозяйку. Пальцы растворились в пушистой белой шерстке кошечки. Такая мягкая и нежная. Руки снова потянулись к губам и потерли их до опухоли, до красноты. Чтобы выжечь всего его оттуда. Чтобы не чувствовать легкий, терпкий привкус табака и чего-то горького, но такого дурманящего. Может, черный шоколад?
Холодный душ должен, обязан все исправить, но приближаться к комнате Блэка ближе, чем сейчас совершенно не хотелось. А он услышит. Он все слышит, как и она. Каждый шаг, каждое движение за стенкой. Чертовы тонкие стены.
И она слышит каждый стон. Каждый крик. Каждый толчок.
Гребанные тонкие стенки. Повторялась. Мысли путались в клубок, заново перекатываясь в голове от ненавистных высказываний в сторону Блэка к самобичеванию по поводу собственной слабости, заканчивая треклятыми стенками. Ей определенно необходим был контрастный душ, который очистит ее мысли, Клэри просто необходимо прийти в себя, иначе она просто сойдет с ума.
Тихонько открыв дверь в общую ванну, Ковалева ступила на плитку босыми ногами и быстро закрылась со всех сторон. Судорожно. Едва не запутавшись в совсем простеньком замочке. Только тогда смогла спокойно выдохнуть, чувствуя себя в подобии безопасности. Она ненавидела себя за это. За свою слабость перед ним.
За слабость перед всем на свете.
Сбивчивое дыхание, протяжный стон раздались из-за соседней двери, заставляя Клэри зажмурится. Неужели именно сейчас? Сколько можно так издеваться? Кажется, судя по стонам, которые Ковалева, к своему собственному ужасу стала различать, девушкой, которая там получала сказочное удовольствие, была совсем не Анжела Соколовская.
Мерзость. Он не боится получить венерическое заболевание? Черт, Клэри, ты умудряешься включать заучку даже сейчас. Ком подступил к горлу. Просто не обращай на это совершенно никакого внимания. Она тихо, стараясь громко не топать, зашла в душевую кабинку и стянула с себя одежду.
Она была вся пропитана его запахом. Он въелся в кожу, впитывался в самую душу. Его дурманящим запахом, который она так ненавидела. Который преследовал ее в самых страшных кошмарах.
Прохладные струи воды успокаивали, заставляли на мгновение забыть произошедшее несколько минут назад, если такое вообще возможно. Если такое реально забыть. Клэри представляла, как сейчас темными струйками стекают с ее бледной кожи, затекая во впадины ключиц, прикосновения Максима Блэка. Стекает его ненавистный запах. Стекает он сам. Она верила в это.
Нужно просто выбросить это из головы.
Он не посмеет унижать ее этим, потому что… потому что это низко. Даже для него. Черт, ты серьезно такая наивная? Забыла, с кем имеешь дело? Это чертов Блэк, для которого нет ничего святого. Он посмеет. Обязательно придумает, как использовать это против нее.
Блэк. Она поцеловала Блэка.
Черт. Но он же первый прикоснулся к ее губам, хотя кричал с пеной у рта, что никогда в жизни не позволит себе прикоснутся к такому ничтожеству, как она. Но Ковалева сама понимала, что сказала много лишнего. Много ранящего. Много мерзкого. В отличие от Блэка, у нее есть совесть. Несмотря ни на что, ей было стыдно за себя. Она не может говорить такие гадости. Но сказала, не сдержалась, это просто вырвалось с ядом из глотки.
Нужно было просто промолчать. Просто сделать так, как она делала всегда. Молча глотать все, что он говорит. Все гадости, пошлости, мерзости. Просто перетерпеть его один год. Один чертов год, и она была бы свободна, но теперь он не даст ей просто перетерпеть его. Он будет мстить так, как умеет это делать только Максим Блэк.
Сделала все только хуже. Как же ее великая идея о полном игнорировании Блэка? Вот она была хорошей. Была здравой. Если смотреть с другой стороны, она в любом случае должна была подойти к нему, чтобы передать то, что сказала Антонина Гавриловна.
Вот именно. Она просто должна была передать информацию. И плевать, как он ее воспримет. Ее дело передать. То, что он неуравновешенный психопат с расшатанными к черту нервами, это совершенно точно не ее проблемы. Пускай с ним разбирается Антонина Гавриловна, Клэри больше не собиралась подходить к нему и на пушечный выстрел.
Нужно просто лечь спать, воткнув наушники в уши. Включить музыку настолько громко, чтобы заглушить все пошлые звуки из соседней комнаты и собственные неутешительные мысли. А завтра все будет, как прежде. Как там говорится в пословице? Утро вечера мудренее?
***
Звуки громкого лая заставили Макса сонно продрать глаза, уставившись на знакомую вытянутую морду Демона, которые непонятно каким образом оказался в его комнате. Что пес тут забыл?
…просила передать, что твою… твоего питомца привезут завтра, и нам необходимо присутствовать…
Противный голос Ковалевой зазвенел в голове. Сука говорила, что Демона привезут сегодня, но он не обратил на это внимания. Обратил внимание только на то, что она произнесла своим грязным ртом «нам необходимо», и снесло крышу. Если разобраться, то она вывела его из себя еще до этого разговора, он просто добил, она пришла на его отбор, привела туда своих дружков, распустила свои чертовы патлы и надела несвойственные ей джинсы, словно специально привлекая к себе внимание.
А потом он как будто сошел с гребанного ума, зажав ее у стены. Ничьи слова еще не выбешивали его настолько, насколько его выбесила Ковалева вчера. Просто до ручки. До грани. Как бы не была хороша была вчерашняя девушка-однодневка, он не мог выбросить из мыслей сладкий вкус губ этой идиотки. Грубо трахая ее, он впервые представлял на ее месте мышь. Он представлял, как она будет плакать, верещать, стонать, прося еще.
Это мерзко.
Он не должен был вжираться в ее губы, как сумасшедший. И уж тем более, не должен был получать от этого процесса удовольствие. У него встал. Встал, дьявол, от одного гребанного поцелуя этой суки.
Сука. Спровоцировала. Он бы выбил из нее всю дурь, потому что она позволяет себе то, что никто не смеет. Какого хрена она вообще открыла рот? Почему она не боится? Какого черта она ответила на этот гребанный поцелуй? Она не должна была.
Демон преданно смотрел своими маленькими практически-черными глазами. Последний подарок отца. Он был идеальным. Демон полностью соответствовал своему хозяину. Черный, страшный, опасный. Преданный до ужаса своему хозяину. Именно поэтому отец выбрал именно его.
– Кто тебя пустил, мелкий ублюдок? – прохрипел Блэк, глядя на недоумевающего пса, потрепав его за ухом.
Оглядевшись, он прислушался к звукам из соседней комнаты. Но их не было. Видимо, Ковалева все еще спала, либо уже ушла, Макс пока плохо ориентировался во времени. Обычно он вставал чертовски рано. Буквально с первыми петухами, так как ему необходимо бегать каждое утро, чтобы поддерживать себя в форме. Но, учитывая, что его сейчас разбудил Демон, значит, он проспал.
Не могли же его привезти в пять утра, так?
Часы показывали семь тридцать утра, а Блэку оставалось лишь мысленно выругаться, потому что он проспал гребанный завтрак. Хотелось завыть от безысходности, потому что такого никогда не было. Никогда не пропускал пробежку, за исключением грандиозных попоек, которые тоже не состыковывались с его спортивным образом жизни, как и, впрочем, курение. Ковалева, небось, впустила Демона в комнату, хотя вряд ли бы осмелилась.
Интересно было бы посмотреть на ее выражение лица, когда она увидела его спящего. Учитывая, что этой ночью он спал абсолютно нагим. Поднявшись и подтянувшись, Макс начал сразу собираться на первый урок, как дверь комнаты резко распахнулась, заставив его едва заметно вздрогнуть. В двери показался взъерошенный Фролов. Выглядел он, мягко говоря, потрепано, так, словно не спал всю ночь.
Может, так все и было.
– Хай, Демон, – отсалютовал он псу, побоявшись даже руку протянуть к собаке, удобно расположившемуся на кровати Блэка. – Ты что проспал? Я не знал, сколько тебе нужно выпить, чтобы ты пропустил гребанную утреннюю пробежку, Макс.
Блэк спокойно продолжал одеваться, совершенно не обращая на вошедшего друга никакого внимания. Он знал, насколько бесит Ника, когда его игнорируют. Ник ненавидит, когда его не замечают. А сейчас Блэку совершенно не понравился тон Фролова, с которым он обратился к нему. Если он встал не с той ноги, пускай вымещает свою злость на какой-нибудь шлюхе, а не на лучшем друге.
– Блэк, твою мать, – прошипел он, когда понял, что на него не обращают внимания. – Я с тобой разговариваю.
Какой-то он напряжённый. Блэк не мог этого не отметить, потому что Ник редко бывал в подобном состоянии. Всегда прикрывался за масками самоуверенности и веселости, но только один Макс всегда знал горькую правду о его отце, трахающего каждый столб, о матери, предавшей его, обо всем… Ник тоже много чего знал. Он единственный знал хоть что-то личное о Блэке. Макс доверял ему что-то личное и был уверен в том, что это никогда никуда не выйдет, и это что-то, да значило. Наверное, это можно было назвать настоящей дружбой.
– Попроще, Ник.
Просто. Односложно. На «отвали».
Что бы там у него не произошло, даже он не имеет права разговаривать с ним в таком тоне. С таким выражением лица. Макс терпеть не мог, когда кто-то срывает свое плохое настроение на окружающих, хотя сам, по своей сути, был таким же.
– Помнишь, я говорил о том, что Волк попросил приглядеть за его малой? – поинтересовался он, а Макс лишь нетерпеливо кивнул, ожидая продолжения истории, которую собирался вылить на него Фролов. – Вчера ее чуть не трахнул этот бухой индивид в коридоре. Типа парень ее. Они, видимо, поссорились, потому что она была против. Черт, Макс, я думал, что вскрою ему физиономию.
Это было, как минимум, странно, учитывая ходившие слухи о Самойлове. Галантен, добр, привлекателен. Все слухи до блевотины тошнотворны и слащавы. Будто бы он идеален. Сложно представить такого джентльмена, пытающегося присунуть своей сопротивляющейся девушке. Но не это удивило Макса больше всего. Странным в этой ситуации было не то, что вытворил дружок Ковалевой, а кое-что другое.
Почему Ник не сделал этого? Почему не пересчитал кости ублюдку, если хотел?
Странно было, что он сдержался, учитывая, что Самойлов, ко всему прочему, до этого упомянул его мать в неблагоприятном для продолжения нормальной жизни контексте. Обычно Фролов разукрашивал морды и за меньшие проступки. У Блэка было только одно мнение на этот счет.
Девчонка.
Она каким-то непостижимым образом влияет на него, хотя он сам этого не понимает. Это было не по их правилам, никто и никогда не мог останавливать их от получения желаемого. Блэк видел это со стороны, но ему хотелось услышать и версию Фролова по этому поводу.
– Почему ты не сделал это? – спросил он, скептически приподняв бровь.
– Потому что она попросила, Макс, – выдохнул Фролов, недоуменно разведя руки в стороны. – А я не могу отказать ей. Сам не знаю почему. В этом вся проблема. Она посмотрела на меня своими глазищами полными слез, и я просто не мог думать ни о чем другом, кроме как, что хочу отнести ее в безопасность. Это, мать твою, ненормально.
Фролов выглядел сейчас, словно раненный зверь, которому хотелось выть от отчаяния. И Блэк понимал его. Понимал, что девчонка будит в нем то, чего Нику совсем не хотелось отвлекать ото сна. Волкова не тот вариант, который нужен сейчас Фролову.
И Макс знал, как помочь ему. Знал, что ему надо. Хорошая драка всегда помогает расслабиться и забыться, практически так же, как и первоклассный секс.
– Я знаю, Ник, что тебе поможет, – ухмыльнулся Макс, перекидывая фирменную черную сумку через плечо. – Как насчет сорвать злость на одном придурке? Помнишь того выскочку, который задел меня в коридоре?
Ухмылка, которая украсила губы Фролова, давала понять, что он полностью согласен с Блэком. Он никогда не был против начистить кому-то морду. Блэк узнавал старого друга.
***
Клэри не видела ни Лекса, ни Кира, ни даже Алису в течение всего дня. Это давило на нее тяжелым грузом. Они так же не появились на обеде, и Кларисса начала переживать еще больше, когда не заметила на обеде еще и Олега Туманова.
Куда они могли деться?
Это было так странно, будто бы все разом куда-то исчезли, а ее никто не предупредил. Как всегда. С Алисой они мало знакомы, но по ней все равно трудно сказать, что она ярая прогульщица, чего и, впрочем, нельзя было сказать об Олеге. А вот Кир и Лекс не стали бы прогуливать, потому что прекрасно понимают, что потом Ковалева зачитает им нотации на весь день.
Все еще больше усугубилось тем фактом, что на последнем совместном с параллельным классом уроке, она не заметила Блэка и Фролова. Мозг начал активную деятельность. Сложить эти все пропажи было просто, как дважды два.
Чертов Блэк.
БлэкБлэкБлэк.
В последнее время мысли заняты только этим ублюдком, он будто бы постоянно держит ее за горло, подавая кислород маленькими дозами, чтобы она не задохнулась. Он не позволяет вздохнуть полной грудью. Не позволяет быть счастливой. Он знает, что она боится его и пользуется этим. Черт, да он пользуется абсолютно всеми ее слабостями. Словно читает ее, как открытую книгу.
Все, так просто не может больше продолжаться. Громко встав из-за стола так, что все ученики пансиона, мирно обедающие в столовой, с удивлением на нее посмотрели, Кларисса поспешила в комнату Кира и Лекса. Необходимо было убедиться, что с ними все в порядке, что ее опасения просто напрасны, и они просто проспали, а Лиса лишь простудилась, ходя в коротких шортах вчера на отборе.
Она просто-напросто себя накручивает.
Все знают, что те, кто перечит Максиму Блэку, недолго потом улыбаются и живут спокойно. Сердце забилось чаще, думая о том, что может Блэк сделать с ребятами, а ноги непроизвольно стали передвигаться быстрее. Что ты сделаешь? Спешишь так, будто сможешь чем-то помочь. Язвительный внутренний голос, как всегда, не мог остаться в стороне, подначивая ее каждую секунду.
Она не знает, как сможет помочь. Она не такая смелая, как Алиса, не такая совсем. Ее прерогатива – это постоянно дрожать от каждого ледяного надменного взгляда, брошенного на нее. Она не сможет остановить Блэка. Черт, да никто не сможет остановить его. Разве что Фролов, но и это вряд ли. Он не захочет делать этого, учитывая их разборки с Лексом.
