Идёт дождь

Сергей Монастырский

Идёт дождь

Новая жизнь не заладилась с самого начала. Моросило. Серое полотно дороги сливалось с серой и грязной обочиной. Лобовое стекло то и дело заливали потоки от встречных обгоняющих машин, и вместо того, чтобы спокойно и безмятежно думать о предстоящей новой, совершенно неизвестной жизни, как красиво представлял это себе Вадим в начале своего бегства, приходиться напряженно всматриваться в размытую дождем дорогу и ловить взглядом очертание обочин.

Прошло уже три часа, как он затолкал свои немногочисленные вещи в рюкзак, оставил деньги для хозяина на замызганном кухонном столе в не так давно арендованной квартире, позвонив тому, что ключи – в почтовом ящике, и навсегда захлопнул дверь в старую жизнь.

В старой жизни он оставил жену с десятилетней дочкой, от которых ушел полгода назад по причине внезапно нахлынувшей большой любви к замужней женщине. Осталась в той жизни и эта любовь, которая, наконец, совершенно определенно сказала ему, что больше так продолжаться не может, и выбор она сделала не в пользу Вадима, с которым ее связывало только безумное чувство и безумный секс, а с мужем долгая простая жизнь и надежное будущее.

Ну, понятно, – надежное и обеспеченное будущее – это не про него. Кто он такой?! Тридцать шесть лет, рядовой инженер проектного бюро, рядовая зарплата, ближайшая перспектива лет через десять – стать начальником этого самого бюро и получать на пятнадцать тысяч больше. Ну – премии по десятке. Не миллион!

Как заработать миллион, он вообще себе не представлял. А что миллион? Не бог весть что!

Вот за всю жизнь с прежней семьей он смог кое-как купить вот эту двенадцатилетнюю машину, за которую потом два года расплачивался с банком, да кое-как, собрал на разношерстную мебель в квартиру, которую жена получила от своей матери.

Нет, конечно, на еду и одежду хватало. И все!

Бывает так в жизни. Как – то все посыпалось сразу. Ушел от жены. Ушла любимая. Уволили с работы. Уволили вчера. И, в общем-то справедливо, не надо было в сердцах кричать начальнику, что это его бюро десять лет перечерчивает позавчерашние чертежи вместо того, чтобы фонтанировать новыми идеями и решениями.

–Пиши заявление! – сказал оскорбленный начальник, посвятивший всю свою скучную жизнь позавчерашним чертежам, -и иди, устраивайся там, где проектируют!

… Куда он едет, зачем он едет, Вадим не знал. Может, осядет где-то, может – нет. Но уж не вернется – это точно.

Все в прошлом. Кроме нее. Ее звали Светлана. Но и она когда-нибудь останется в прошлом.

Письмо Светлане

Впервые за свою жизнь я свободен сейчас от всего. Только не от тебя. Ну, не могу я тебя вытравить из себя! Мне кажется, это никогда не пройдет. Хотя проходит все. Я простился с тобой по телефону. Лично – ты не захотела. Да и я не захотел. Вернее боялся, что увижу тебя и останусь. И опять пойдет эта мучительная жизнь…

Я сказал, что уезжаю. Ты все поняла. Не задавала глупых вопросов.

– Спасибо. – сказала ты.

– Ты даже не спрашиваешь: куда?

– Не говори, – ответила ты, – А то вдруг сорвусь и начну тебя искать!

– Ну, пока.

– Пока …Нет, постой! Нет, все–таки – пока!

И повесила трубку.

Ты знаешь, я все же ждал, что позвонишь. Уехать хотел сразу же, но вот…. Вдруг позвонишь. Остался до утра. Потом не спал. Телефон лежал рядом, чтобы не проспать.

Но нет. Не позвонила. Наверное, из нас двоих, девушка – это я!

Вот еду. Думаю, что не о чем не думаю. Очнусь – оказывается, все это время писал тебе письмо. В голове. Да. По ватсапу все равно нельзя – муж может прочитать.

А так ничего. Еду. И по-прежнему показываю тебе разные виды, пролетающие за окном.

Ты же помнишь, это было наше любимое занятие в любви – сорваться на часок – другой из города, свернуть с большой трассы куда-нибудь в поле и показывать друг другу всякие красивые пейзажи, срывать цветы в лугах…

Как–то в одном из ромашковых полей я признался, что мечтой моей юности было – раздеть девушку в ромашках. И ты немедленно разделась. Секс в ромашках оказался неудобным – кусали овода и жучки. Мечта пропала. Но было очень красиво. Я тоже спросил о твоей эротической мечте. Ты может быть в шутку, сказала, что хотела бы переспать с негром.

Нет проблем. Я весь перемазался гуталином – ничего другого в голову не приходило – и на твой звонок в дверь моей арендованной квартиры, встретил тебя в этом виде голым. Секса с негром не получилось, так как негр мог перепачкать белую женщину. Да и вообще, секса не получилось, потому что все время, отведенное тобой на свидание, отмывали меня в душе.

Но было весело…

…. Стоп, малыш, меня тормозят!

***

Пост ДПС был еще метров за двести, но гаишник указывал жезлом остановиться.

Поравнявшись, Вадим послушно затормозил.

– Далеко едем? – козырнул ему промокший на дожде лейтенант.

– Да черт его знает … – откровенное сказал Вадим.

Гаишник, принявший это за шутку, однако не улыбнулся.

– Документы! – привычно протянул он руку. Так же привычно Вадим протянул документы.

Недолго поизучав их, лейтенант положил их в карман и не обещающим ничего хорошего голосом позвал:

– Пройдемте!

Вслед за риторическим вопросом, «А что я нарушил?» Вадим поднялся по лестнице в будку.

– Что там? – оторвался от чего–то увлекательного в телефоне капитан.

– Да вот, товарищ капитан, пересек сплошную линию с выездом на встречку!– отрапортовал лейтенант.

– Да? – удивился капитан – Ну, наглец! Прямо на глазах сотрудников полиции. Лишение прав на три года!

– Где это я пересек?! – задохнулся от возмущения Вадим. – Да у вас же здесь везде камеры. Покажите запись.

– Грамотный товарищ! – одобрил капитан – и, обращаясь к лейтенанту – пойди, покажи.

Лейтенант ушел. Через пять минут он вернулся с мокрым от дождя и с дрожавшим от испуга невзрачным человечком.

– Водитель фуры Иванов Игорь Валерьевич, – отрапортовал лейтенант. – Ехал сзади того гражданина, засек нарушение, позвонил на пост.

– Как это он ехал сзади, когда при остановки моей машины у поста ДПС никаких машин ни сзади, ни спереди не было! – все еще не понимал суть происходящего Вадим.

– Где это было? – спросил лейтенант у Иванова

– Где? – испуганно спросил Иванов.

– На сто четвертом километре, за десять километров до поста. Потом вот этот гражданин пошел в отрыв. – Правильно? – спросил он у Иванова.

– Ну, как – то…Может я не заметил? – неуверенно начал Иванов.

– Слепой, значит? – Ну, давай медицинскую справку! Нету? Тогда давай, пусть протокол подпишет, и катится с богом!

– Ладно, – вдруг сказал капитан – Тогда давай, пусть протокол подпишет, и катится с богом! Документы на всякий случая запиши, а Иванова отпусти. А то обделается прямо здесь. Убирать придется!

Когда сияющий счастьем Иванов опрометью сбежал по лестнице, капитан весело улыбнулся Вадиму.

–Из Москвы едешь? А почему без прав? Двести километров уже отмотал.

– Как без прав? – Вадим все еще не въезжал. – Вы же их в руках держите!

– Да ну? – удивился капитан. – Лейтенант, дайка зажигалку!

Он высек огонь и поднес его к правам.

– Смотри, парень, – так же весело обратился он к Вадиму, – одна секунда, нет прав только пепел останется. Остальное ты будешь доказывать в суде. Пока же колымагу твою мы поставим на штраф стоянку.

– Что вы хотите? – угрюмо спросил уже все понявший Вадим. Никакого другого выхода у него не было.

– Полтинничек, – отчеканил капитан.

– Пятьдесят тысяч? – на всякий случай уточнил Вадим. И вдруг обрадовался.

– А у меня их нет!

– Бывает, – согласился капитан. – Тогда машину на штраф стоянку и звоните друзьям – пусть перечислят на карту. За бензин то, небось, картой расплачиваешься.

– А если я позвоню не друзьям, а куда надо?! – рассвирепел Вадим.

– Ты смотри, какой! – совсем развеселился капитан. – Ну что, лейтенант, сжигаем удостоверение? – и опять чиркнул зажигалкой.

– Ладно! Все! – уже серьезно испугался Вадим. – Дайте пройти к машине.

Деньги у Вадима были. Тысяч семьдесят, это все, что у него оставалось на день побега. На них он собирался продержаться месяца три, а там куда-нибудь кривая выведет. Может, осядет где-то.

… С поста ДПС Вадим рванул с такой яростью, что лейтенант даже засвистел в вдогонку.

Денег было жалко. Но еще больше колотило, от того что вот так, запросто, у него отняли эти деньги. И кто?! Государственные люди!

… В этой ярости он уже ехал, не разбирая дороги, пролетев несколько перекрестков, он вдруг понял, что уже не знает, куда это он едет.

Да не все ли равно? Определенной цели у него не было. Просто ехать и ехать, и не останавливаться. Но остановиться пришлось. Впереди в серой мгле дождя маячила темными очертаниями женская фигура, отчаянно махающая рукой.

Дождь, холодная дорога, размокшее поле вокруг … Вадим остановился.

– Не подвезете? – залитое дождем лицо девушки вдруг осветилось счастливой улыбкой.

– А вам куда?

– Мне по дороге, – засмеялась девушка, – чем дальше, тем лучше.

– А куда ведет эта дорога? – вдруг опомнился Вадим.

– А вы не знаете? – удивилась она.

– Да мне все равно, – честно сказал Вадим – Садитесь!

– У меня вещи.

Вещей оказалось немного – пластиковый чемоданчик на тележке на колесиках, да рюкзак.

Затолкав все это в багажник, поехали.

При ближайшем рассмотрении девушка оказалась довольно симпатичной, и протянув узкую ладонь Вадиму, она сразу представилась:

– Настя! – и тут же спросила:

– А почему вам все равно, куда ехать? Вы что-то кажетесь мне опасным.

– Зачем же вы сели? – удивился Вадим.

– Ну, я автостопом езжу, – призналась девушка. – К кому–то садиться все равно надо. Не угадаешь. Но имейте в виду, я девушка бывалая, езжу не первый год, постоять за себя смогу!

– Да, не бойся ты! – всерьез рассердился Вадим, я действительно еду куда попало. Удрал!

– Из тюрьмы?! –

– Сама ты из тюрьмы! От себя, от прошлой жизни. Понятно?

– Понятно! – вдруг серьезно сказала Настя. –Я ведь тоже в определенном смысле всегда от чего-то удираю!

– Что, так плохо?

– Да нет, плохого ничего нет. Просто хочется чего-то, такого чего нет. Вот и езжу. Автостопом. Нас таких много. Знаешь, как интересно!

– Но деньги–то все-таки надо? На еду, на ночлег. Папа дал? – насмешливо спросил Вадим.

– Папа – нет. Я сама зарабатываю.

Вадим заинтересованно повернулся к Насте.

– Нет, нет, не тем чем ты подумал. Я не по этой части. Кстати, давай договоримся – об интиме даже не думать. Я вообще лесбиянка!

– Ну, это ты, пожалуй, врешь! – уверенно сказал Вадим.

– Вру, не вру, – интима не будет!

– Да, ладно тебе, – согласился Вадим – Ты не в моем вкусе в обще – то.

– А теперь ты врешь!

– Хорош, Настя! Везу тебя и везу! А кстати, куда?

– Я вообще–то до Грузии хочу добраться. Может, поедем вместе?

– Это далеко! – вздохнул Вадим.

– Далеко! – согласилась Настя. – Ну, куда-нибудь в ту сторону.

В какую сторону Вадиму было все равно. Как и то, куда он поедет завтра.

Но сегодня до ночи нужно было куда-то доехать. Уже вечерело.

– Настя видимо угадала его мысли.

– Знаешь, что? – сказала она, включив навигатор в мобильнике. – Давай доедем до того райцентра, там и заночуем в районной гостинице, там дешевле! А деньги на ночлег и ужин заработаем. Я потом тебе расскажу.

… Тихий городок уныло размокал под дождем. Двухэтажное здание местного отеля ни как не обещало комфортного отдыха.

Для нас – автостопщиков – дело привычное, – сказала Настя. – И ты привыкай.

В одноместные номера, которые снял каждый за свои деньги, сразу пахнуло забытым уже в Москве, Советским Союзом. Скрипящие железные кровати с никелированными спинками, рассохшиеся тумбочки и конечно верх уюта – болтающаяся под стеклянным плафоном – лампочка в середине потолка.

– Да, – подумал Вадим, – за тысячу двести это дорого!

И через полчаса постучала Настя – Пошли ужинать, – скомандовала она, – я узнала, где тут местный бар с караоке.

– Петь будешь?– пошутил Вадим.

– Танцевать! – засмеялась Настя.

… Оказывается, Настя не шутит. Зайдя в бар и усадив Вадима за свободный столик, она прямиком направилась к администратору.

Через минут десять она вышла довольная и подойдя к Вадиму дала инструкцию:

– Я договорилась. Сейчас тебе принесут меню, выбери на двоих что хочешь тысяч на полторы. Тебе принесут.

– А ты? – удивился Вадим.

– А я, – улыбнулась Настя, пойду, заработаю на ужин. Теперь так, – она вынула из рюкзака, с которым пришла, косынку и черную повязку. – Когда я закончу танцевать, ты надень косынку, как бы ты пират, повязкой перетяни глаз и пойди по кругу с тарелкой, собери деньги!

–Э! – заикнулся, было, Вадим, но Настя подхватила рюкзак и скрылась в кабинете администратора.

Минут через десять администратор подошел к микрофону и радостно прокричал:

– Ребята, девки! Внимание! Небывалый в нашем крае случай! Прямо из Испании, только что с самолета…

– Где тут садиться самолет? – заорали из зала.

– Вы что! Дурни! Шуток не понимаете?! И так, прямо из Испании у нас известная танцовщица, исполнительница фламенко, Настасья Костаньетова! И прямо перед притихшим от удивления залом, добавил:

– Исполнение платное. Очень оне кушать хотят! Не пожалейте, ребятушки!

И сунул флешку в аппаратуру.

Взвилась мелодия фламенко. И из кабинета администратора, ритмично отбивая мелодию каблуками и эротично взмахивая ярко – красным цветным платьем, выплыла Настя.

Видел, конечно, Вадим в своей жизни исполнение фламенко, но такого прекрасного, как ему казалось, не видел никогда.

Орущий и не впопад где–то уже поющий в начале зал небольшого бара, застыл в мертвой тишине.

И когда кто–то уже сильно поддавший что–то одобрительно выкрикнул, его тут – же сердито оборвали.

… Фламинго кончилось. Зал восторженно заорал и заулюлюкал. Вадим уже собирался, как учили, пойти с тарелкой, как зал заорал:

– Давай еще!

– Даю! – прокричала Настя.

И еще полчаса под испанскую музыку, записанную на ее флешку, танцевала какие – то, по мнению Вадима, уже цыганские танцы.

Зал тоже пошел в полупьяный пляс. Внезапно Настя остановила музыку и просящим голосом проговорила:

– Дайте покушать!

Вадим пошел по столикам. На тарелку сыпали и бросали щедро.

– Братан! – схватил за руку Вадима, бросая пятисотку, здоровенный бугай, – пойди, познакомь!

– И Вадим, громко отсекая все дальнейшие предложения, крикнул:

– Ребята, это моя жена!

– Ну что, муж, – благодарно улыбнулась Вадиму вернувшиеся уже переодетая Настя, – много заработал?

– Да я еще не считал, – признался Вадим, неудобно как–то при всех. Но на вид, не менее трех тысяч!

– Ого – Настя была довольна, оглядывая заставленный тарелками стол.

Ужин был неплох. И даже с пивом.

– Где это ты так научилась? – поинтересовался Вадим.

– Знаешь, я разносторонняя, во всякие секции и кружки ходила всю жизнь. Так что со мной не пропадешь! Поехали вместе?!

– Не знаю, – честно ответил Вадим – я еду просто куда-нибудь. Понимаешь, где захочу, туда и сверну. С тобой так не получится.

– Не получится, – согласилась Настя. – Мне в Грузию надо.

Письмо Светлане.

Где–то в тьму тараканье. Случайная гостиница. Случайный номер, случайная девушка, с которой познакомился за стеной в соседнем номере. Не спиться, малыш. Не потому, что за стеной девочка. Представляешь, она меня не интересует. Сам удивляюсь. Наверное, ты вытравила из меня всех девочек на свете.

Я очень по тебе скучаю. Может, потому что за окном идет дождь. Может – не поэтому. Даже в этой тухлой гостинице, даже на этой панцирной кровати, представляешь, если бы мы лежали вдвоем, никакого другого счастья нам бы на свете не нужно было бы!

А может быть то, что все кончилось, и правильно. Ведь у нас был, так сказать, гостевой брак. Свиданья, поездки на машине, в общем – часовые встречи – как праздники по среди будней. Никакого быта, никакого мелькания друг перед другом с утра до вечера. Может так, а может, и нет. Я тебя так люблю, что мне кажется, даже яичницу на сковороде мы бы готовили, обнявшись вместе! Ни секунды простоя! И в обще, я думаю, нам даже можно было бы не одеваться. Что время терять! Если сложить часы и минуты за все это время, что мы были вместе, наверное, получится более двух месяцев. Да, ты права, когда сказала, что это – не супружеская жизнь. Это букетно-конфетный период. А может, это случай уникальный, и мы бы так прожили всю жизнь?!.

Нет. Такого не бывает. А ты сказала, что только так и должно быть! Что ж у тебя – то в семье не так?! И у меня не так?! И ни у кого не так, из тех, кого я знаю!

… Ладно, пойду засыпать. Спокойной ночи, малыш! Или пойду к девочке за стенкой…. Шучу. Она же лесбиянка.

***

Утром посветлело. Дождь перестал. Сквозь тучи даже проглядывало солнце.

Настя, договорилась, что Вадим довезет ее до большой развязки, где она будет искать попутку до Краснодара. Цель у нее была. А у Вадима не было. Но он и хотел ехать – без дела, не представляя конечного пункта.

До развилки было не близко, километров триста. И чтобы завести какой-то разговор, Вадим спросил:

– А что же в Грузии ты забыла?

– Бабушку, – ответила Настя.

– Живет она там?

– Нет. Она давно умерла. Я ее и не видела ни разу. И не знаю, где похоронена. Буду искать.

– Как это?

– Ну, город знаю. Это в Сванетии. Там мало народу живет. Все друг друга знают. Найду.

Рассказ Насти.

Затерянная в горах, оторванная расстояниями от остальной Грузии, Сванетия, старинная грузинская земля, старинные нерушимые законы и традиции. Прекрасная сванетская земля, суровые, непреклонные сваны.

Старинные, сохранившиеся с древности сванские башни из камней возле домов, в которых местные жители прятались от набегов врагов и из которых выходили ночью и истребляли их. Использовались они иногда и сейчас. Когда нужно было спастись от кровной мести. Кровная месть во времена Настиной бабушки еще была. Отомстить было делом чести. Но таким же законом чести было и то , что нельзя убивать безоружного человека – шансы должны быть равными.

Поэтому от мстителей в этих башнях можно было прятаться месяцами – запасов еды и воды хватало.

В одной из таких деревень и жила семья Нино – будущая Настина бабушка. В этой же деревне жила и семья юного Ираклия – кудрявого красавца, с огромными оленьими глазами. И как водится, случилась у них первая в их жизни романтическая и страстная любовь. Времени для любви было немного. Жизнь в каменистой выжженной солнцем местности была тяжелая.

Но вечерами, после домашней работы, уходили они на край деревни, садились на обрывистый берег горной речушки и мечтали о будущей жизни, о детях, о собственном доме.

– Собирайся, Нино, – сказал как – то вечером отец , – надень все самое лучшее, мать уже собрала, поедем завтра свататься.

– За Ираклия?! – счастливо воскликнула Нино.

– Какой еще Ираклий! – рассердился отец. – Сопляк, мальчишка! Что за ним есть?! Такой же бедный род, как наш. Едем в соседнее село, к Георгию Катабидзе. Богатый, уважаемый род. Видели они тебя, понравилась ты им. И сыну их понравилась. Постарше он тебя, тридцать лет – пора ему жениться.

Небо обрушилось над Нино! С почерневшим лицом и выплаканными глазами ехала она на сватовство. Но отец грозно топнул ногой: – Веселей гляди! Не позорь нас!

Ослушаться было нельзя. Не было у сванов случая, что отца ослушались.

… Была ночь перед свадьбой.

… За окном сгустился поздний южный вечер, когда в окошко комнаты Нино раздался негромкий стук.

– Это я, Нино! – услышала она шепот Ираклия.

– Ты, что! Уходи! Не дай бог, брат услышит!

– Нино, я за тобой! – прошептал Ираклий. – Я тебя увезу! Бежим! Лошадь наготове!

– Нино! Ты меня любишь?!

– Ну, ты же знаешь! Никто на свете мне больше не нужен!

… Всю ночь по горным тропам, через поля и долины скакали Ираклий и Нино. И больше никто их не видел.

… На следующий день об этом говорила вся Сванетия. Из села к селу передавали люди эту новость. Такого позора для семьи жениха не видели давно.

Позором был заклеймен и дом Нино. Глава рода, отец Нино, два дня от горя и стыда не мог выходить на улицу.

На третий день он вышел с ружьем и выстрелил в воздух возле дома Ираклия. Отец Ираклия вышел.

– Твой сын опозорил мой род! – горестно сказал отец Нино. – Ты знаешь законы кровной мести! Дай мне его и я его убью!

– Я знаю закон – сказал отец Ираклия. Моему сыну нет прощения. И я перед тобой виноват, что вырастил такого сына. Но я не знаю, где он!

– Найди его, – ответил отец Нино. – Даю тебе месяц. Через месяц я начну убивать твоих сыновей. По одному в неделю. Найди его!

…Ни чего об этом не знали Ираклий и Нино, скрывшиеся в Кахетию, за сотню километров от своих гор. Приютились они в маленьком лесничестве, где у лесника был летний незашитый ни чем домик.

В большом городе, который был да десять километров от этого места поселиться они не решались – вдруг случайно их увидит какой-нибудь земляк! Грузия – страна маленькая.

Это был счастливый месяц. Единственный счастливый месяц в жизни Нино.

Они не могли налюбоваться друг другом, не могли находиться по тропинкам ореховых рощ, не могли налюбоваться цветами в полях, ночными звездами в южном небе!

Так и должна длиться жизнь! За этим на эту землю пришли Ираклий и Нино.

… Как – то днем лесник, вернувшийся из города, задумчиво посмотрел на Ираклия.

– Там на базаре знакомых сватов встретил. Говорят, что если парень не найдется, отец жены будет убивать его братьев. Одного за другим.

… Это была последняя ночь Нино и Ираклия.

– Но мы же сбежали чтобы быть счастливыми, плакала Нино на плече Ираклия.

– Я тоже так хотел. Но не твой отец. Мы, может, еще куда–нибудь убежим. Но погибнут все мои братья. Я не могу так поступить. Я мужчина, Нино.

– Ты мой любимый! Мы поедем вместе!

– Нет, Нино. Отец убьет тебя. Так велят наши законы. Ты же опозорила свой род, я свой…

И еще, Нино. Ты должна жить. Ведь ты уже носишь нашего ребенка

… Через два дня Ираклий вошел в свой дом. Встал на колени, склонил голову. Все молчали. Что можно было сказать?! Мать тихо подошла к Ираклию, обняла его голову, поцеловала.

Отец поднялся со скамьи. Пошли. Выйдя на улицу – и подойдя к дому Нино, Ираклий громко крикнул:

– Я здесь!

Отец Нино вышел из дома с двумя ружьями. Один из них кинул Ираклию.

– Я не могу стрелять, вы отец Нино! – сказал Ираклий.

– А я не могу стрелять в безоружного – сказал отец Нино. И выстрелил.

***

– Нино – это моя бабушка, – закончила Настя свой рассказ.

– А дальше что было? – спросил Вадим.

– Дальше она родила мою маму, жила в Кахетии.

Маму нашел брат Ираклия, которому он дал слово позаботиться о ребенке Нино. Он увез маму в Москву, где уже тогда работал. Бабушка осталась в Кахетии, хотя была еще очень молодая. Но уезжать не хотела. Через год она вернулась в свой дом в Сванетию, сразу заболела и умерла.

Мама жила в семье дяди в Москве, вышла замуж. Потом родилась я.

– И никто из вас ни разу не ездил на могилу Нино? – спросил Вадим.

– Нет, никто. Вот я еду. Но это так. Я же автостопщица. В каждом путешествии должна быть своя цель.

– Слушай, – спросил Вадим, – а что, автостопщица – это твоя профессия?

– Нет такой профессии. Есть хобби. Два года назад я окончила институт. И пока меня не засосала работа, карьера, семья, муж, дети, хочу поездить. Быть свободной птицей! Тебе что-нибудь не нравиться?

– Мне это очень нравится, – честно признался Вадим, – Жаль, мне уже поздно.

… За разговорами доехали до развязки.

– Ну, пока, – попрощалась Настя, неожиданно поцеловав Вадима в щеку.

– Хорошая ты девка, Настя, – с огорчением сказал Вадим.

– Бери замуж, – с готовностью отозвалась Настя.

– Так ты же лесбиянка?!

– Я пошутила! – засмеялась Настя, выходя из машины.

И неизвестно, к чему это относилось: то ли к тому, что замуж, то ли к тому, что лесбиянка.

… Решив на разъезде ехать по прямой, Вадим доехал до заправки. И расплачиваясь у кассы, он впервые подумал, что ехать безмятежно дальше не сможет. После оплаты в кошельке осталось семнадцать тысяч и пять неприкосновенных тысяч на карточке.

Нужно было где–то подзаработать. Танцевать как Настя, он же не умел, да и не было в нем Настенного безрассудства, когда она могла подать себя любым способом, получая за это деньги. Деньги Вадим мог получать только конкретным трудом. Причем, мужским.