Дорога к славе

– Ну конечно! – с сарказмом усмехнулся Честер, но всё же решил проявить настойчивость. Невидимые загогулины и спирали оставались на бумаге вслед за движениями его пальцев, и он уже был готов бросить эту затею, как вдруг синяя полоса рассекла страницу, перечёркивая его предыдущие безуспешные попытки.

– Отлично! – воскликнул Честер, теперь уже весьма довольным тоном. Похоже, привычка разговаривать с самим собой вслух прочно укоренялась.

Зачем ему вообще была нужна ручка, Честер не знал. Никакой конкретной идеи у него не было. Просто с ручкой определённо должно было быть веселее, чем без неё. При достаточной степени развитости воображения ручка вообще могла спасти от самой унылой из всех возможных смертей – от скуки.

Честер вывел несколько ленивых неопределённых каракуль, погружаясь в размышления, за ходом которых даже не пытался уследить. Он вспоминал свою первую прогулку верхом, и вдруг набросал силуэт убегающего зайца. Рядом с ним неожиданно появилась бутылка шампанского. Следом – барабан с парой палочек. Потом рука вдруг вывела профиль: высокий лоб, обрамлённый густой короткой чёлкой, чуть вздёрнутый носик и немного скошенный аккуратный подбородок. Честер ухмыльнулся, узнав в портрете свою новую знакомую. На его рисунке Бекки, пожалуй, была даже симпатичнее, чем в жизни. Именно так её и воспринимал Честер.

Мысли Честера продолжали скакать с темы на тему, и теперь он почему-то подумал, что скучал по школе. Там было весело. Там были приятели, с которыми всегда было над чем посмеяться. Учиться Честер не слишком-то любил, но ему всегда нравилось читать. А если бы он не сбежал из дома, то сейчас выпускной учебный год подходил бы к концу и осенью его ждал бы Оксфорд.

Но с той прежней жизнью было покончено раз и навсегда. Честер сомневался, что смог бы простить отца, даже если бы тот надумал извиниться. Кроме того, он был уверен, что лорд Честерфилд сам никогда не простит сына.

– Я не хочу об этом думать, – пробормотал Честер себе под нос и несколько раз повторил эту фразу, одновременно с этим выводя её на бумаге, строчку за строчкой.

– Хм… А из этого может получиться песня!

Настоящих текстов песен Честер никогда не писал. Да и не было в этом никакой необходимости: с теми группами, в которых ему довелось играть, они исполняли лишь чьи-то чужие хиты. Как и большинство других начинающих групп.

Но мысль о том, что когда–нибудь он станет настоящим музыкантом, Честера не покидала. Дома он нередко брал в руки гитару, наигрывал какие-то аккорды и подставлял под них плохо рифмующиеся слова. Иногда было наоборот: сначала в голове рождалось пол четверостишия, и он пытался подстроить под них подходящие аккорды. Как, интересно, писали свои шедевры «Beatles», и «Rolling Stones», и «Who»? В чём была магия их творчества?

Честер пока не знал ответа на этот вопрос. Он был уверен лишь в одном: у каждого был свой секрет, свой рецепт, свой ритуал. И какой именно способ подходил ему – ещё только предстояло выяснить.

5.

– Честер? Можно к тебе?

Честер вздрогнул, рука дёрнулась по бумаге, оставляя неаккуратную закорючку в конце слова. Последние полчаса он был поглощён процессом написания первого в своей жизни текста песни. Именно текста, а не стихотворения, ведь в голове так навязчиво крутилась мелодия, требуя, чтобы на неё наложили подходящие по смыслу строки! Голос Рика вырвал Честера из мира самозабвенного сочинительства, резко и принудительно, как фермер вытаскивал из грядки какой-нибудь корнеплод.

– Конечно, мистер Хоув, – Честер моргнул, словно прогоняя прочь пелену вдохновения, которая окутала его глаза, и, нехотя возвращаясь в реальность, поспешно захлопнул блокнот.

Он очень не хотел, чтобы кто-то прочитал плоды его творчества. Всему своё место и время. И Рик, каким бы отличным он ни был человеком, не был тем, с кем Честер был готов поделиться самым сокровенным.

– Я не помешал? – Рик зашёл в гримёрку и, не дожидаясь ответа или приглашения, уселся на диван.

– Нет, что вы, – передёрнул плечами Честер. В конце концов, у Рика было куда больше прав находиться в этой комнате в любое время дня и ночи. Так что этот вопрос был скорее проявлением вежливости и не подразумевал от Честера иного ответа.

– Я хотел поговорить с тобой насчёт вчерашнего, – без предисловия начал Рик, и Честер лишь кивнул – эта фраза опять-таки была не из тех, на которые требовались какие-то ответные слова.

– Ты можешь описать, кто это сделал?

– Что? – переспросил Честер. Такого вопроса он точно не ожидал.

– Картинку случившегося я кое-как собрал по описаниям очевидцев, – сказал Рик. – Теперь бы мне хотелось услышать твою версию событий, а заодно – описание тех, кто это сделал.

– Да рассказывать-то в общем-то нечего. Я заметил в углу какое-то столпотворение. Подумал, что кто-то что-то разбил или кому-то стало плохо. В общем, приготовился отдраивать пол, – Честер усмехнулся и продолжил: – Но когда подошёл, оказалось, что какие-то ребята о чём-то повздорили. У одного из них… кажется, его звали Ленни… был в руке нож. Так что я просто оказался не в том месте и не в то время, – Честер передёрнул плечами. – Думаю, что этот Ленни скорее хотел произвести на кого-то впечатление, чем действительно причинить кому-то вред. Всё вышло по сути случайно. Меня кто-то толкнул, Ленни в это время, видимо, махнул рукой. А я сам налетел на нож…

– Сам? Ну-ну, – Рик скептически усмехнулся. – Не знаю, почему ты пытаешься их защитить…

– Я вовсе не защищаю! – возразил Честер. – Вели они себя, мягко говоря, невежливо. Но я правда не думаю, что меня ударили ножом намеренно.

Рик всем своим видом выражал сомнение, но спорить не стал.

– Можешь описать этого Ленни?

– Хорошо одет…

– Это понятно, других сюда не пускают.

– Модно и хорошо – не всегда одно и то же, – возразил Честер. – У него одежда была дорогая.

Рик заинтересованно изогнул одну бровь – скорее удивляясь не тому, что хулиган мог оказаться богачом, а тому, что Честер как-то смог определить это за время недолгой перепалки. Откуда он здесь взялся, этот самоуверенный и упрямый мальчишка, готовый оттирать чужую рвоту с унитазов, лишь бы не возвращаться домой? Как ни старался Честер слиться с массой рабочего класса, некоторые аристократические манеры и, в том числе, высокосветский акцент, скрыть было сложно.

– Ладно, хорошо. А что помимо этого?

– Да не знаю, – Честер пожал плечами. Он честно пытался вспомнить какие-то приметы Ленни, но не очень-то успешно. – Ростом чуть выше меня. Наверное, лет двадцати, вряд ли старше. Волосы тёмные, может даже чёрные, но я не уверен. В общем, обычный. Такой же как большинство тех, кто сюда приходит.

– Но ты сможешь его узнать, если увидишь ещё раз?

– Зачем это? – насторожился Честер.

– Чтобы пинком под зад выдворить его из клуба.

– Смогу, наверное, – после недолгой паузы ответил Честер. – Но, если честно, не думаю, что в ближайшее время у него хватит смелости сюда вернуться. По-моему, они по-настоящему перепугались, когда поняли, что произошло.

– Хорошо, если так, – вздохнул Рик. – Ладно. Спасибо. Собственно, это всё, о чём я хотел поговорить. Отдыхай… И не рассказывай больше никому о том, что случилось.

– Ладно, – кивнул Честер. Дать такое обещание не составило труда. С кем он мог поделиться подробностями своего кровавого приключения? С Элом? Колином? Бекки? Джо? Все они уже были в курсе деталей, может даже знали больше, чем сам Честер.

– Тогда отдыхай, – повторил Рик, похлопал Честера по плечу и поднялся на ноги. – Тебе кстати ничего не нужно? – спросил он уже от двери.

– Нет, спасибо.

Рик вышел, снова оставив Честера в одиночестве.

Тот задумчиво почесал нос, удивляясь состоявшемуся разговору, но потом мысленно махнул рукой и открыл блокнот, который он уже начал считать своим. Перечитал написанные строки и постучал ручкой по коленке. Кивая головой и чуть раскачиваясь в такт задаваемому ритму, Честер раз за разом повторял четверостишие, мурлыкая его себе под нос.

Он прикрыл глаза, стараясь поймать то ощущение, которое сложно было описать словами и которое он испытывал, пока Рик не выдернул его из этой волшебной полудрёмы.

Сделать это оказалось непросто. Мысли норовили убежать прочь, то возвращаясь к разговору с Риком, то представляя внутреннему взору Честера образ Бекки. В конце концов Честер встряхнул головой и встал с дивана. Первый раз в жизни он не только почувствовал на своём опыте, что такое творческий запал, но и каково это, когда тебя отвлекают от процесса в самом разгаре этого запала.

6.

Своих попыток Честер однако не бросил. Заняться ему всё равно было нечем. Новая порция свежего воздуха в сочетании с сигаретным дымом и ещё одна чашка кофе оказались прекрасным средством для стимуляции вдохновения, и из-за барной стойки Честер вскакивал во взбудораженном нетерпении: продолжение куплета уже крутилось у него в голове и он торопился поскорее изложить его на бумаге, прежде, чем кто-то или что-то снова его отвлечёт и строки оставят вместо себя лишь призрачные воспоминания – как обрывки сна после пробуждения.

К концу вечера и спустя ещё четыре перекура песня была готова, а Честер был чрезвычайно доволен собой. Приятное возбуждение, чем-то похожее на то, когда он впервые сыграл на установке вместе с группой, охватило его, заставляя щёки залиться ярким цветом, а губы растянуться в широченной улыбке. Первый раз за то время, что он жил в здании клуба, Честер пожалел, что у него здесь не было гитары. Играл он на ней весьма посредственно, если не сказать плохо, да это и не приносило ему особого удовольствия в отличие от барабанов, но сейчас она бы ему очень пригодилась – опробовать свою только что сочинённую песню.

– Надо искать группу, – голос Честера едва заметно дрожал, выдавая его волнение. Как и всегда, когда ему в голову приходила какая-то идея, когда он принимал какое-то решение – после долгих размышлений или, чаще, внезапно, под влиянием импульса, ему хотелось как можно быстрее осуществить задуманное.

– Надо искать группу, – ещё раз повторил он вслух и похлопал себя ладонью по бедру.

Несмотря на такое волнение, этой ночью Честер заснул без проблем. Он обошёлся даже без виски, а про таблетки, которые принесла ему Бекки, Честер и вовсе позабыл.

7.

– Привет, – Честер улыбнулся, увидев перед собой так запомнившееся ему лицо, а в следующее мгновение вдруг покраснел, вспомнив сон, который постеснялся бы обсудить даже с друзьями. Хотя на самом-то деле ему не приснилось ничего по-настоящему откровенного. Просто Бекки. Бекки, которая осторожно проводила влажной марлей, вытирая засохшую кровь с его кожи. Сам Честер при этом не сводил взгляда с её губ – во сне они казались ему такими соблазнительными и во многом благодаря выступающим заячьим зубкам.

– Привет, – Бекки заметила странную реакцию Честера на своё появление, но предпочла этого не показывать. Честер ей нравился. Даже больше, чем она себе в этом признавалась. И не просто так она прибегала к нему после ночных дежурств, чтобы осмотреть и перевязать рану. После того, как она оказала ему первую помощь и выяснилось, что порез не нёс угрозы для жизни, делать это мог бы кто угодно, даже сам Честер. Но Бекки хотела лишний раз его увидеть.

– Сегодня спалось лучше? – с улыбкой спросила она, изучая взглядом лицо Честера – ещё отмеченное следами усталости, но всё же заметно посвежевшее. Сама Бекки сегодня выглядела и то хуже: ночные смены в больнице всегда давали о себе знать.

– Намного!

– Отлично, – Бекки присела на шаткий стул возле дивана. – Тогда давай лечиться.

Привычным уверенным движением она осторожно отклеила пластырь. Честер поморщился. Потом изучила рану – до начала заживления тут было ещё далеко, но, по крайней мере, не было признаков инфекции. Честер старательно отводил взгляд в сторону. Желание посмотреть на губы Бекки было почти навязчивым.

– Ну всё, раненый боец, готово! – Бекки закрепила новую повязку.

– Класс! Спасибо! Я кстати помню, что обещал тебе в качестве благодарности позвать на концерт моей группы. Только группы у меня пока нет, а сказать спасибо всё-таки хочется. Разрешишь напоить тебя кофе?

– Разрешу, – кивнула Бекки. Она понимала, что связываться с мальчишкой, чьим домом была тесная гримёрка в сомнительном ночном клубе, и который к тому же был её младше, было неразумно. Но устоять перед предложением не могла. И потом, это ведь был всего лишь кофе.

Впрочем, кого она обманывала? Бекки надеялась, что за приглашением выпить кофе стояло нечто большее. И, несмотря на то, что благоразумие говорило ей ответить «нет» на всё то, что могло последовать за кофе, она заранее знала, что скажет «да».

Сам Честер не был уверен, что именно подразумевал под своим предложением. Бекки ему нравилась. Что–то в ней делало её чрезвычайно привлекательной в его глазах. Но никогда ещё до этого у него не было отношений с девушками, и он понятия не имел, как их следовало начинать.

8.

Честер накинул на себя рубашку, на которой пока не было дыр и пятен крови, и в очередной раз подумал, что пора было обновить гардероб.

– Идём? – он подставил Бекки для опоры правое плечо. Может быть ему самому ещё не доводилось выводить в свет дам, но он видел, как это делал лорд Честерфилд и его друзья.

Бекки хмыкнула, словно бы в нерешительности встряхнула головой и уцепилась за плечо Честера обеими руками.

Они вышли в коридор, прошли по полупустому залу, где редкие посетители ели свой ланч за свежей газетой. На Честера и Бекки никто не обратил внимания.

Колин в приветствии взмахнул рукой. Честер и Бекки забрались на высокие барные табуреты у стойки, и Честер изо всех сил прикусил себя за щёку и отвернулся в сторону, чтобы Бекки ни в коем случае не заметила гримасы боли на его лице. Поначалу ему было даже приятно почувствовать себя героем, но теперь ему начинал надоедать её встревоженный взгляд и ещё больше – её готовность в любой момент перейти в режим медсестры. Избыток внимания и заботы заставлял Честера чувствовать себя неловко и даже немного раздражал.

– Чем могу служить? – Колин осклабился в многозначительной улыбке и отвесил церемониальный поклон. Уж он-то прекрасно знал не только как начинать отношения с девушками, но и как их продолжать, а особенно – что в этих отношениях было самым интересным.

Честер пока был не в состоянии по достоинству оценить кривляния Колина, поскольку был сосредоточен на попытках скрыть боль от своей спутницы.

Бекки тем временем выжидающе посмотрела на Честера, и в её взгляде промелькнул огонёк волнения. С Колином она уже была знакома, но ведь это Честер привёл её пить кофе. Вот пусть и руководит процессом.

– Мы кофе будем, – Честер не стал подыгрывать Колину и показал ему язык.

– Ясно, у нас тут простолюдин, – хмыкнул Колин и повернулся к Бекки: – А вы, леди, что предпочитаете?

– Кофе, – рассмеялась она. – Обычный кофе. Как и «простолюдин».

Колин со вздохом кивнул и принялся выполнять заказ. Спустя несколько минут молчания, которое не было ни неловким, ни напряжённым, перед Честером и Бекки стояли две чашки чёрного и не очень хорошего кофе.

– Значит, ты барабанщик, который временно улаживает свои жилищные трудности? – Бекки обхватила ладонями свою чашку и наклонилась к ней, втягивая носом аромат.

– Пожалуй, лучше и не скажешь, – усмехнулся Честер и сделал осторожный глоток, но всё равно обжёгся.

– Ты ничего больше не расскажешь о себе? – сказала Бекки, и фраза прозвучала скорее утвердительно.

Честеру показались в её голосе обида или расстройство, и он повернулся к ней, чтобы подтвердить или опровергнуть свои предположения. Но Бекки прятала нос в чашке с кофе.

– Да нечего на самом деле рассказывать, – сказал Честер.

– Да ты и не должен, – отозвалась Бекки, теперь Честеру померещилось в её голосе что-то похожее на грусть, но он снова не мог оценить её выражение: Бекки держала кружку у самого лица, не то случайно, не то специально прячась от внимания Честера.

– Не должен, конечно, – согласился Честер и ещё раз попробовал отпить кофе, который по-прежнему был слишком горячим.

– И я не буду больше приставать с расспросами, – кивнула Бекки. – Но если захочешь мне что-нибудь рассказать…

Честер задумчиво поводил указательным пальцем по бортику чашки.

– Может быть. Когда-нибудь, – он повернулся к Бекки резко и неожиданно и наконец застал её врасплох. Большие тёмные глаза смотрели на него с любопытством дикого зверька, который впервые встретил на своём пути человека. Верхняя губа чуть приподнялась, обнажая выступающие зубки. В этот момент Бекки была как никогда очаровательна, и Честер невольно расплылся в улыбке и подмигнул ей. Это придало его словам характер не завуалированного отказа, а заговорщического обещания однажды и в самом деле посвятить девушку в некий закрытый клуб сведущих о страшных тайнах урождённого Чарльза Мэтью Честерфилда.

Ещё несколько мгновений она смотрела на него всё с той же смесью настороженности и любопытства, потом встряхнула головой и рассмеялась.

– Мне правда не нужны твои секреты…

– Я знаю, – перебил её Честер.

– Мне достаточно знать, что ты не сбежавший из тюрьмы убийца. Ты ведь не? – на долю секунды её взгляд стал внимательным и серьёзным, хотя с губ не исчезала улыбка.

– Нет, – со смехом покачал головой Честер. – Могу тебя заверить, проблем с законом у меня нет… Ну если не считать того, что я живу здесь…

– Придётся поверить тебе на слово, – Бекки покачала головой и допила последние оставшиеся глотки кофе. Чашка Честера так и стояла пока почти нетронутой.

– Тебе пора, да? – Честер проследил, с какой досадой Бекки взглянула сначала на опустевшую чашку, потом на часы.

– Да, к сожалению.

– Когда я увижу тебя снова?

– Завтра. Завтра вечером. Ближайшие две недели, хочешь ты этого или нет, но тебе придётся видеть меня каждый день.

Бекки лукавила. Любой другой не хуже неё мог бы справиться с перевязками. Но Честер ведь этого не знал. К тому же, что-то подсказывало ей, что он радуется их встречам. Или она выдавала желаемое за действительное.

– Мне надо будет найти того придурка с ножом и сказать ему спасибо, – рассмеялся Честер.

– Я тоже рада знакомству с тобой, – смущённо и с долей кокетства Бекки потупила глаза.

– Тогда до завтра?

– До завтра, – Бекки улыбнулась, соскочила с барного стула, прежде чем Честер успел хотя бы обдумать возможность чмокнуть её в щёку, махнула на прощание рукой и торопливо зашагала к выходу.

Глава 6.

1.

Этой ночью сон Честера снова был ознаменован почти навязчивым присутствием Бекки. Опять она невесомо водила влажной марлей по его коже, а у него пересыхали губы от желания её поцеловать. Бекки опускала взгляд на его прикрытое пледом тело, стыдливо краснела и хихикала, прикрывая рот ладошкой…

Он проснулся в начале седьмого утра, в полной темноте, с обрывками сна, обволакивающими его липкими объятиями.

Бекки стала для него настоящим объектом вожделения, хотя Честер и сам не стал бы называть это влюблённостью. Просто его влекло к ней, как ещё никогда не влекло ни к одной девушке. Он представлял себе, какая на ощупь её кожа и каково это – дотронуться до её груди, очертания которой без труда угадывались под тканью блузки.

– Тебе надо в душ. И желательно – в холодный, – нервно хмыкнул Честер, скинул с себя плед и побрёл в скромную туалетную комнату, где был установлен душ для музыкантов – не все они им пользовались, но для некоторых возможность смыть с себя пот после выступления была обязательным условием.

Ледяная вода обрушилась на Честера почти до боли колючими струями. Это охладило его пыл довольно быстро, но Честер ещё несколько минут стоял под душем, вздрагивая и стуча зубами, постепенно привыкая к холоду и онемению кожи. Он ещё помнил, что такое быть мальчиком из богатой аристократической семьи и принимать горячую пенную ванну. Но успел притерпеться к неопрятной потрескавшейся плитке с чёрными наростами плесени и то и дело пробегающим по полу или стенам насекомым. Не самое приятное зрелище, но Честер был рад и такой возможности помыться.

Он вернулся в гримёрку и сел на диван, завернувшись в шерстяной плед, который облепил его покрытое каплями воды тело, раздражая кожу. А потом вдруг представил себя со стороны – мокрого, с волосами, свисающими светлыми сосульками, дрожащего от холода, ёрзающего и почёсывающегося от щекочущей шерсти и, к тому же, то и дело постанывающего от боли в медленно заживающем порезе.

– Вот ты идиотище! – расхохотался Честер. Смеялся он долго и с удовольствием, хотя это усиливало боль в боку и вообще попахивало безумием.

Когда он наконец отсмеялся, на повязке проступило несколько размытых пятен свежей крови – как и предупреждала Бекки, без швов порез закрывался небыстро и каждое необдуманное движение приводило к возобновлению кровотечения.

Поморщившись, Честер отряхнулся от комьев шерсти и оделся. Он подошёл к зеркалу и посмотрел на собственное отражение, первый раз по-настоящему обращая внимание на то, что там видел, и не узнавая молодого человека, который смотрел на него пристально и удивлённо. Светлые волосы падали на лоб и закрывали глаза. Усы и борода, ещё несколько недель назад едва заметные, делали Честера старше своих лет, как и следы усталости на его лице и оформившиеся за время непростой работы мышцы.

– М-да, что ж мне никто не сказал-то, что я выгляжу как пугало, – вздохнул Честер, подумав, что помимо новой одежды ему следовало бы обзавестись и бритвенными принадлежностями – он не слишком понравился себе с растительностью на лице.

Честер подсчитал свои сбережения – жалованье за два с половиной месяца работы в клубе. По меркам бывшего аристократа это были гроши. По меркам мальчишки, у которого и крыша-то над головой была временной, сумма была весьма и весьма солидной. Должно было хватить не только на новые вещи, но и на то, чтобы пригласить девушку, скажем, в кино.

Честер вышел на улицу и закурил. Первая сигарета с утра всегда была самой сладкой. Даже морось, зависшая в воздухе, не могла омрачить его настроение в этот момент. Он лениво провожал взглядом спешащих по делам пешеходов и редкие машины, и почему-то наблюдать за ними казалось ему непередаваемо прекрасным занятием.

Он шёл, разглядывая витрины дорогих магазинов, и улыбался – чем, похоже, изрядно удивлял встречных прохожих.

Он мог бы, конечно, купить всё необходимое и в клубе. Но почему-то решил этого не делать. Разумного объяснения у Честера не было, но он часто не руководствовался доводами рассудка, а поступал так, как велел ему сиюминутный порыв.

Большинство заведений на Оксфорд-стрит были Честеру не по карману. Здесь одевались в основном представители высших слоёв общества, а последние два с половиной месяца Честер не мог, да и не хотел отнести себя к таковым. Вместо этого он свернул налево, потом по параллельной Оксфорд-стрит улице, оттуда – на Карнаби-стрит. Мекка свингующего Лондона! Честер безрассудно оставил там почти все свои деньги. Он не считал себя модом, но их мода ему определённо была по душе.

Честер успел вернуться в клуб до прихода других сотрудников и первым делом избавился от усов и бороды – результат его вполне удовлетворил, хотя запоздало он подумал, что теперь снова выглядел как ребёнок. А вот с отросшими волосами он решил ничего не делать – ему нравилось, как неопрятная чёлка спадала на глаза и как светлые пряди прятали за собой уши. Его родители несомненно пришли бы от такой причёски в ужас и бешенство – и это тоже было ему по душе. Он мало думал об отце и матери, и редкие воспоминания не вызывали в нём ни ностальгии, ни тоски.

2.

Ещё раз убедившись, что теперь, с отросшими волосами, но без усов и бороды, он выглядел куда более привлекательно, во всяком случае, с его персональной точки зрения, Честер взглянул на часы и задумчиво почесал нос.

Левый бок болел ничуть не меньше, чем в первую ночь после ранения, но Честер успел к этому привыкнуть и, пожалуй, был готов попробовать сесть за установку. Бекки бы точно это не одобрила, да и сам Честер сомневался, что такая зарядка могла пойти ему на пользу. Но с каждым пропущенным днём он всё сильнее понимал, что не мог обходиться без барабанов. Он безумно скучал по игре с группой и всё чаще задумывался о том, чтобы начать поиски коллектива. Внезапно появившаяся свобода после нескольких недель почти беспрерывной и тяжёлой работы с особой настойчивостью напомнила Честеру о том, ради чего он в первую очередь ушёл из дома.

Установка стояла на своём месте и манила его вряд ли меньше, чем мечты о Бекки. Честер поднялся на сцену по невысокой лесенке сбоку и занял место на не очень-то удобном стуле. Свою пару палок он буквально выпросил у одного из выступавших в клубе барабанщиков. И, хотя они и не принадлежали его главному кумиру, Киту Муну, он всё равно по началу сомневался – оставить их в качестве сувенира или пустить в дело. Потом всё-таки решил, что палки были созданы для того, чтобы ими играть, поэтому они успели изрядно обтесаться.