Вера, Надежда и Любовь

Я люблю

Я люблю город,Я люблю юрту,Я люблю полог,Я люблю тундру,Я люблю берег,Я люблю скалы,Я люблю север,Я люблю маму,Я люблю перец,Я люблю виски,Я люблю смелость,Я люблю риски,Я люблю горы,Я люблю звёзды,Я люблю споры,Я люблю прозу,Я люблю розы,Люблю тюльпаны,Я люблю грозыИ люблю травы,Я люблю море,Я люблю реки,Я люблю поле,Я люблю ветви,Я люблю вишню,Я люблю сливы,Я люблю вирши,Люблю оливу,Я люблю кофе,Люблю корицу,Я люблю «профи»И людей лица.Я люблю нежность,Я люблю слушать,Я люблю внешностьИ люблю души.Я люблю сено,Люблю мимозу,Я люблю лето,Люблю морозы.Я люблю ближних,Я люблю дальних,Я люблю книжки,Я люблю… баню,Я люблю радость,Детей улыбки,Я люблю сладость,Люблю улиток,Я люблю вечер,Люблю раздумья,Я люблю свечиИ новолунье.Люблю беспечность,Люблю познанье,Я люблю вечность   И мирозданье.

Тебе

За окном – туман и холод,Только мы с тобой вдвоём,Испытав душевный голод,По волнам любви плывём. За окном и дождь, и тучи,Только вместе ты и я,Перестав друг друга мучить,Рассказали, не тая, Про обман, беду и стужу,Про уставший сердца стон,Про тяжёлый путь минувший,Слёз пролитых грустный звон. Потянулось сердце к сердцу,Протянулся общий путь.Ты, душа моя, – младенец,Жизни тернии забудь! И, любя, тебе шепчу я:«Не расстаться нам во век,Самый умный, самый добрыйМой любимый человек».

«Вешний снег неумолимо тает…»

Вешний снег неумолимо тает,Заставляя сердце трепетать;Пролетают мимо птичьи стаи,Призывая их в пути догнать. Птица в небе скрыться не успеет,Позовёт в далёкие края,И на всех путях пускай согреетВечная к тебе любовь моя.

Пульс вальса

Закат мерцал, дышало светом небо,На склоне зеленела ткань сукна,Был слышен вальс, вальсировало лето,И вальса пульс стучался из окна. И дивный лился звук, со мной танцуя,Казалось мне, что с неба лился он,Вальс танцевал, волнуясь и ликуя,И наполняя танцем небосклон. Старинный лился звук, скрывая тайны,Мерцал закат, мне улыбался ты.Старинный вальс напомнил мне случайноСедых веков забытые мечты. Мне «раз – два – три» стучало мерно сердце,И отдавался эхом вальс в горах.Мой пульс стучал на горном склоне где-то,И бьётся вальса пульс в моих стихах.

Два букета

ВАРШАВА, 0:01.

Я проснулась от звука, доносившегося из соседней комнаты. Что-то упало и со звоном ударилось о гладкую поверхность стола. Я встала и подошла к кабинету. Дверь была полуоткрыта, и в щель был виден горящий экран портативного компьютера моего мужа. Я запахнула халат и, позёвывая, зашла к нему. От света, исходившего от включённого экрана, неприятно резало глаза.

– У тебя что-то упало? – осведомилась я без особого интереса.

– Да, ерунда. Задел подставку для карандашей.

– Уже двенадцать. Ты собираешься спать? – спросила я, устало опускаясь на софу. Он казался полностью поглощённым работой, но всё-таки ответил на заданный вопрос:

– Я иду. Осталась последняя графа, и я иду.

На самом деле я пришла сюда совсем не за этим. В глубине души я знала, что эта накопившаяся усталость, эта раздражительность, эта проклятая неуверенность друг в друге у нас взаимна. Это было то немногое, что до сих пор объединяло нас воедино. И я с сожалением осознаю всю безысходность ситуации. Да, я наконец себе в этом признаюсь: он больше мне не нужен, я больше его не люблю. Я смотрю на него, как на старую привычную вещь, предмет интерьера, который раздражает глаза во время бессонницы. С одной стороны мне жалко его выбрасывать, а с другой я понимаю, что на его место могла бы поставить что-то более новое, красивое и достойное.

Мой муж приклеился к экрану компьютера, и не замечает, что я пришла ему об этом сказать. Он ничего никогда не замечает, разве только когда в чае сахара не хватает. Было время, когда мы искренне верили друг в друга. И теперь я спрашиваю себя, действительно ли искренне мы верили.

Встреча, ещё одна встреча, сердечный стук, телефонный звонок, свидание и много-много часов счастья. Я хотела отдать ему свою жизнь и получить взамен его, целиком и полностью.

Наши прогулки, наше свадебное путешествие, наш дом, ссоры, ревность и примирения.

Наши дни и ночи, завтраки и обеды, ожидания и встречи, надежды и мечты.

Наша жизнь, наша нежность, наша любовь. В двадцать пять мы писали красивую книгу, мы сочиняли красивую музыку. Мы хотели рассказать об этом всем – всем – всем, но потом спрашивали друг друга, а разве так бывает не со всеми влюблёнными?

Но разве мы тогда знали, чем закончится последняя глава?.. Да и вообще, разве мы так договаривались? Какого чёрта он указывает мне, что надо делать, не отвечает на телефонные звонки, врёт по пустякам, и всегда бывает в плохом настроении? Он изменился сам, и он изменил меня. Теперь нет нас, есть только он и я. По отдельности. То немногое, что нас объединяет, тает на глазах. Вот сейчас нас объединяет ядовитый компьютерный экран. Мы оба пялимся на него сонными глазами в полном молчании. Я не заметила, как мои глаза наполнились слезами.

– Ты что, плачешь? – Он задал вопрос так неожиданно, что я невольно вздрогнула. Мои попытки сохранять напускное равнодушие явно не увенчались успехом.

– А какое тебе дело? – Пребывая в растерянности и лёгком замешательстве, буркнула я. Мой тон оказался печальнее, чем я сама того хотела. Вообще-то я была уверена, что никакой реакции не последует, но к моему удивлению он встал, подошёл ко мне, сел рядом на софу и притянул к себе.

– Разве ты не знаешь, что я всё время думаю о тебе? – с улыбкой спросил он, и его лицо почему-то показалось мне очень добрым. Если бы он только знал, что и я постоянно о нём думаю. Даже прошу подруг время от времени звонить мне по ночам, чтобы вызвать его ревность. – Знаешь, дорогая, ведь любовь – это не только розы, это ещё и шипы. Один мудрый человек сказал, что наша доблесть заключается не в том, чтобы не падать, а в том, чтобы подниматься после каждого падения, – он обнимал меня за плечи, пока говорил. Его голос звучал тихо и вкрадчиво.

Я была не готова к такому повороту событий, и я уже не сдерживала слёз. Я чувствовала себя настолько сбитой с толку, что не представляла, как достойно выйти из положения. Это всё проклятая гордость, моё самолюбие, моя уязвлённая самоуверенность. Ведь ему никто и никогда не подходил так, как я. Почему ему было так трудно себе в этом признаться? Наконец я совсем обессилила, и опустилась на его плечо. Я ненавидела и любила его одновременно. «Что ты предлагаешь?», – наконец, спросила я.

На часах было 0:30, когда внезапно зазвонил телефон, и впервые за долгое время я не ответила на звонок. Мы заснули в объятиях друг друга, сложив оружие и покинув поле боя. На нашей многострадальной софе.

* * * Я помню два твоих букета:Из белых роз и жёлтых роз.Когда к нам в дом спешило лето,Ты белых роз букет принёс. И были розы чисто – белы,Любви волшебные цветы.И были мысли чисто – смелы,И полон чувств был светлых ты. Когда же к нам спешила осень,Ты жёлтых роз принёс букет,Как будто сквозь столетий просиньЛюбви небесной дал обет. И были розы ярко – жёлты,Их цвет – то осени печать.И был так нежен тихий шёпот,Но в сердце – тихая печаль. Я помню два твоих букета —Букеты роз твоей любви.Опять спешит к нам, вроде, лето…Не уходи…Не уходи…

Молитва

Мой ангел-хранитель, хранитель молчанья,Позволь моей музе опять расцвести,Исполни любви и надежд обещанья,Покой помоги мне опять обрести. Расправь мои плечи касанием нежным,Позволь распрямиться мне в полный мой рост,Наполни мой разум сияньем безбрежным,Построй в небеса мне из радуги мост. И солнечным ветром меня ты окутай,На крыльях меня от тревог унеси,Сомнений клубки и раздумий распутай,Любовью мне душу согрей и спаси!

Игра в четыре руки

За окном – порывы ветра,Только мы с тобой вдвоём,В стиле классик, в стиле ретроВдоль по клавишам плывём. За окном и дождь, и тучи,Только вместе – ты и я,Вновь и вновь касаясь клавиш,Слышим трели соловья. Инструмент нам служит верно,Сердце с сердцем в такт стучит,И мелодия напевноС каждой нотой ввысь летит. От рояля льются звуки,Волшебством наполнив свет.И твои родные рукиОбнимают инструмент.

Я к тебе спешу…

Время так неумолимо:Я иду дорогой длинной,Я иду дорогой длинной —Мне шагов не сосчитать. Годы так неумолимы:Горы, пашни и долины.Встреча мне необходима —Где мы встретимся опять? Жизнь течёт неумолимо —Я года считаю мнимо:Вычитаю, прибавляю —Мне не хочется стареть. Я иду дорогой длинной,В жилах – нрав неукротимыйВ сердце – песен переливы,Я лечу тебя согреть.

Случайные воспоминания в духе impression

Дождливое серое летоСвоей чередой мокрых днейНапомнит о том и об этом,Нарушив порядок вещей. Вчера моё – будто сегодня —Настолько всё живо во мне,Как будто листаешь спросонокНаброски из Клода Моне. Всё те же размытые краскиИ тот зачарованный взгляд,Что дарит и негу, и ласку,И манит обратно назад. Всё те же нечёткие лики,Но сколько тепла и души!Ловя отражённые блики,Невольно обратно спешишь. Прошедшее взглядом окинешь,И сердца коснётся печаль,И снова в порыве воскликнешь:«Как дивно! Как странно! Как жаль!..»

Натюрморт с цветами

Я тебе нарисую черёмуху,На холсте чтобы вечно цвела,Чтобы листьями светло – зелёнымиНаслаждаться ты вдоволь могла. Я рябину тебе нарисую —Красных ягод цветные мазки,Чтоб они в непогоду любуюУпасли бы тебя от тоски. Нарисую я ветку мимозы —Жёлтый всполох весенних кистей,Чтоб под снегом в крутые морозыТы могла вспоминать о весне. Нарисую я ветку акации,Что в другие манила края,Чтоб в желанной тобой эмиграцииИногда вспоминала меня.

Штрихи к портрету

Я милых черт узнаю профиль,Ты хороша и «с» и «без»:Крутая бровь, точёный носик,Миндалевидных глаз разрез. Румянец ровный на ланитахИ лучезарный детский смех,Джоконды слабая улыбка —Ты – «Мона Лиза» – не для всех. Лишь для меня упругий локонИ блеск твоих прекрасных глаз.Для всех – одета в прочный кокон,В душе – сверкающий алмаз!

Лепестки

Облетают, летят лепестки —Белых яблонь мерцающий дым, —Словно сердце зажато в тиски:«На бумаге» с тобой говорим. Вот обрывки волнующих фраз,Будто кадры из прожитых дней.Сколько слёз пролилось столько раз,Сколько прожитых дней и ночей! Лепестки, обрываясь, летят,Ты поднять их с земли не спеши.Пожелтевшие письма хранятВ тайниках вечно юной души. Улетел лепесток – и пропал,Оторвался – и кружит другой.Старых писем волнующий балМне нарушил привычный покой. Пожелтевшие писем листки —Я из памяти слов не сотру.Облетают, летят лепестки —Белый дым твоих слов на ветру.

Случайная встреча

РИМ – ЛОС АНДЖЕЛЕС, 14:02.

Представьте себе тихий погожий денёк, небо цвета молочного киселя, зелень деревьев, зелень травы, зелень кустов. Пятна зелени повсюду: на клумбах, на мостовых, на балконах. И представьте себе мост, по которому идёт молодая девушка с рюкзаком. Волосы её развеваются от тёплого и ласкового ветра, а с уст не сходит счастливая улыбка. Тогда она впервые поняла, что влюбилась по-настоящему. Влюбилась так, как никогда не влюблялась прежде. Она ловит на себе взгляды прохожих, и смущается своего счастливого вида.

Мне было 23. Я приехала в Рим, чтобы продолжить учёбу, начатую мной в Америке. Я училась на переводчика, и у нашего института были соглашения с рядом иностранных вузов, благодаря которым студенты имели возможность отучиться год или два за рубежом и пожить в языковой среде. Я решилась на эту авантюру только на последнем курсе, так что в Риме мне надо было отучиться только год до получения диплома. За первые два месяца я поправилась на три килограмма на лазанье с говядиной и наполитанас и наконец-то узнала, что значит здоровый румянец, не сходящий с лица круглые сутки.

А потом я встретила Джузеппе. Он был на семь лет старше и работал в юридической конторе, находящейся напротив почтового отделения, где мы в один прекрасный день и столкнулись. Это была любовь с первого взгляда. Каждый день он встречал меня после лекций, мы садились на открытой террасе и пили красное вино из бокалов на тонкой ножке. Он хвалил мой итальянский, я засыпала его вопросами о местном образе жизни. Прошло время, я закончила учёбу, вернулась домой, и устроилась на работу. С Джузеппе мы остались добрыми друзьями, так как ни один из нас не был готов кардинально менять свою жизнь, чтобы быть вместе.

Я вышла замуж и вскоре у меня родилась дочка, самое прелестное и удивительное создание из всех, кого мне когда-либо довелось встретить. Когда она только родилась, я укачивала её на руках и рассказывала истории про Рим. Внешне она была похожа на своего отца, а по характеру напоминала меня. Первое, что я сделала, как только ей исполнилось четыре года, это отдала её на курсы итальянского языка.

Мои визиты в Рим не закончились, я ездила туда с различными делегациями в качестве переводчика. Во время этих поездок мы встречались с Джузеппе где-нибудь на центральной площади, потом шли в ресторан, заказывали обед и разговаривали, много и сразу обо всём. Он смотрел на меня, как и прежде, и обожал задавать каверзные вопросы. Прохожие с любопытством на нас глазели с целью разузнать, кто же на самом деле эта парочка – влюблённые, старые друзья или просто коллеги. Но не найдя подходящего ответа, они разочарованно проходили мимо, так и не раскрыв этот секрет. Я показывала ему фотографии моей дочки. Он был в восторге и страшно за меня рад. Я внимательно на него смотрела и запоминала его таким до следующей нашей встречи. Иногда его образ был от меня совсем близко, а иногда прятался за углом. Но я брала его с собой, куда бы ни пошла. Иногда он помогал мне, как мог, а иногда вводил в смятение.

Но вот я опять сижу в лос-анджелесском офисе, кручу в руках карандаш и допиваю холодный американо. Я нервничаю, потому что до семи должна сдать технический перевод для строительной компании. И я улыбаюсь. А всё потому, что знаю: впереди у меня очередная командировка. Я раздумываю, когда сообщить Джузеппе, что в следующий четверг я буду в Риме. Я изо всех сил пытаюсь скрыть счастливую улыбку, но уже знаю наперёд, какой праздник тепла и покоя ждёт меня в тот день, когда я его увижу.

* * * Я помню эту летнюю беседкуГде по углам – плетистый виноград,С тобой мы разговариваем редко,Но ты, я вижу, этой встрече рад. Я взгляд ловлю знакомый и усталый,Его не скроет лет прожитых грим.Ты ловишь взгляд мой пристальный, лукавый,Мы только взглядом робко говорим. Родные души чувствуют друг друга,Боясь друг другу это говорить.Но сердце чует стон сердечный друга,Зачем же рану сердца бередить? Как ты? Как я? Дела, труды, разъезды…Мы ни о чём с тобою говорим.Я утопаю в глаз огромных бездне.Мы вяло спорим, морщимся, едим. Полунамёк, улыбка, глаз морщинки.«А ты себя опять не бережёшь?» —Твои вопросы, словно паутинки:От них не убежишь, не уползёшь… Струна души нечаянно задета,Но от тебя придётся убежатьИ закружиться в вихре будней где-то,Чтобы случайно встретиться опять.

Голубые глаза

Голубые полей лоскутки,Голубые льняные глаза,Кружевные льняные платки —На июньских полях бирюза. И смеются, хохочут поля,Улыбаясь июньским лучам,Ветру шепчут лукаво, что яГолубые глаза не отдам.

Пленник

Однажды с тёплым лёгким ветром,С июньским солнцем в жаркий деньВ твой дом ворвётся счастье летом,Затмив собой печалей тень. И закружит тебя с собоюПолей лаванды дух хмельной,И россыпь маков под горою,Подсолнух крупный золотой. Однажды в жаркий летний полдень,Вдохнув всей грудью, в полный ростТы распрямишься, счастья полон,Поняв, что ты – в плену у грёз.

Закат

Закатные длинные тениЛожатся на землю, и вотУж воздух дрожит и свежеет,И птаха ночная поёт, И заревом розовым летнимЕщё озарён небосклон,И день завершая бездельем,Желанный предчувствуя сон, Я тихо сажусь на террасе,Дыхание ветра ловлюИ так же, как в старом романеЖиву, и дышу, и люблю!

Расставание под дождём

Потоков ливня слышен грохот,Они стекают по щекам,И от дождя моторы глохнут,Воды потоки – здесь и там.И нам от ливня не укрыться,Он смоет всё: твои следы,Следы усталости на лицах,Снесёт последние мосты,Что между нами пролегали —Для отступленья ветхий путь, —Что мы с тобою оставляли,Чтоб сохранить хоть что-нибудь,Снесёт опоры и преграды,Расставив вещи по местам.Быть может, лучшая награда —Потоков ливня чистота.И мы, промокшие до нитки,Стоим, укрывшись, под зонтом,И уплывают дней обрывки,И наша жизнь с тобой вдвоём.

Расставание

МЮНХЕН – БРЮССЕЛЬ.

ДЕКАБРЬ, 21

Дорогой!

Как тяжело прошло наше расставание!

Ты улетел, и я осталась совсем одна. Я все время думаю о тебе и мне тебя очень не хватает. Проводив тебя, я приехала домой и не знала, что делать, куда идти… Все вещи напоминают мне о тебе. Понимаю, что ты скоро вернешься, что этот отъезд был для тебя необходим. Только мысли о том, что ты смело принял вызов судьбы и использовал свой шанс немного меня успокаивают. Я тобой горжусь.

Целую, люблю.

ЯНВАРЬ, 3

Дорогой!

Как быстро прошло наше расставание!

Я постоянно натыкаюсь на твои вещи, и часто тебя вспоминаю. Прошли праздники, но мне так и не удалось расслабиться, все развлечения казались скучными и утомительными. Возвращайся поскорее, ведь главное ждёт тебя здесь. Надеюсь, ты знаешь, чего ждешь от судьбы, и эта мысль меня отвлекает. Конечно, я тебя понимаю, и принимаю твой выбор.

Береги себя.

ФЕВРАЛЬ, 10

Дорогой!

Как незаметно прошло наше расставание!

Ты уехал, и мы будто стали чужими друг другу людьми. Надеюсь, у тебя все в порядке. Я время от времени тебя вспоминаю. Мне как-то не по себе, я вся ушла в работу. Надеюсь, тебе нравится новое место, ведь работа – прежде всего. Ты правильно поступил, приняв это решение. Ты не должен ни о чем жалеть.

Желаю удачи.

P.S. Насчет вещей не беспокойся. Я отправлю их с курьером, как только немного освобожусь.

* * * Прости – прощай…Прощай – прости…Не обещай, не говориНапрасных слов, никчемных слов —Я их услышать не готов. Прощай – прости… Прости – прощай…Ты промолчи и уезжай…Исчезнет шлейф твоих духов.Я вечно ждать тебя готов. Прощай, прощай, прощай, прощай…Уносит прочь мою печальПод стук колёс, под шёпот снов.«Вчера» я вспомнить не готов. Прости, прости, прости, прости…Ты крест тяжёлый не неси.Взлетает в небо самолёт,И я смотрю уже вперёд. Прощай!.. Прости!..

Один день счастья

Я Вам стихи читала вслух,Вприпрыжку в жизнь врывалось лето,И источали липы дух,Колокола звенели где-то. К себе манила гладь воды,Накрывшись шёлка покрывалом.Со мною рядом были Вы,Нас лето солнцем согревало. Я Ваши нежные словаЛовила вместе с тёплым ветром.Я наслаждалась, я жила —Мне счастья день дарило лето.

Затянувшееся прощание

Ты ночами мне снишься:То смеёшься, то злишься,То грустишь, то хохочешь —Расставаться не хочешь. Наши встречи с тобоюНе дают мне покоя,Только зря растревожат —Нам ничто не поможет. Мы и сами не рады —Наши встретились взгляды.Новых встреч обещанье…Затянулось прощанье.

Советчики

«Что? Зачем? Когда и где?»Не дают покоя мне.Я до правды доберусь,Только с духом соберусь.«Не ходи! – твердит подруга, —Ты опять идешь по кругу».Не согласен с ней отец:«До конца шагай, птенец!» «Говори всегда о главном», —Убеждает меня мама.С мамой спорит дядька мой:«В сердце главное сокрой».Слово бабушки моей:«Терпеливей будь, скромней».Слово деда моего:«Добивайся своего!» «Прилетай!» – велят партнёры, —Разговоры, разговорыИ слова, слова, слова…Ой! Кружится голова!Рассказать – не рассказать?Написать – не написать?Уезжать – не уезжать?.. —Лишь тебе одной решать!!!

Тайное свидание

Звёзды светят и молчат,Очи жаркие горят.Под покровом темнотыТолько двое – я и ты. Только звёзды и луна,И ночная тишина,Только сердца сладкий стук,Только страсть любовных мук. Ты, фонарик мой в ночи,Если слышал – промолчи,Если видел – позабудь…Посвети ещё чуть-чуть!

Зрелая любовь

(По мотивам картины Шилова «Всё в прошлом»)

Отгремели грозы, отшумели ливни,И прошла хмельная лета благодать.Отзвучали песни, отыграли гимны,Нам осталось только это вспоминать. Улетели птицы, облетели листья,На пороге вьюга воет и кружит.Убежали дети, отослали письма,Лишь слеза скупая на щеке дрожит. Пролетели годы, откипели страсти,Всё, что в жизни было, помню – не забыть.Молодость уходит, но осталось счастьеБыть тобой любимой и тебя любить!

Портрет в соломенной шляпе

Серьёзней женщины не сыщешь:Она умна, всегда в делах,Но, ах! – соломенная шляпкаВ её прекрасных волосах. Она смела, амбициознаИ очень взвешена в словах,Но, ах! – соломенная шляпкаВ её прекрасных волосах. Тебя окинет строгим взглядом,Едва заметен брови взмах,Но, ах! – соломенная шляпкаВ её прекрасных волосах. В реках увесистая папка,Сверкает гнев в её глазах,Но, ах! – соломенная шляпкаВ твоих прекрасных волосах.

Ты опять позвонишь…

Ты опять позвонил,Чтоб узнать, как дела.Ну, какой в этом смысл?Трубку я не взяла. Ты опять позвонишьИ опять не уснёшь,И увидеть меняСнова повод найдёшь. Мы случайно опятьВдруг столкнёмся в толпе,Чтоб вопросы задатьОбо мне и тебе. Ты опять позвонишь —Трубку я не снимуМысль случайная лишь:«Почему? Почему?»

Причуды памяти

Мне знакомы родные кирпичные стены,Цвет обоев и запах родного гнезда,Чай вечерний и планы отпускные, ну, —Это было давно. Это было вчера. В ветхой памяти всплыли дела и печали,Переезды, ремонты, смешные слова,Здесь друзья за столами, бывало, кричали.Это было давно. Это было вчера. Оглядишься вокруг – всё, однако, не ново,Что прошло ворошить – до обиды смешно.Сердце вздрогнет и вскрикнет: «Всё до боли знакомо!»Это было вчера. Это было давно.

Бессмертие

Всё тленно под солнцем…Одна моя мысль с любовью летит сквозь века,Мы все – на земле,И лишь только она способна взлететь в облака. Мы вышли из праха,И в прах же опять вернёмся однажды к земле.Мы в ней растворимся,И только сиять останется мысль о тебе.

Озарение

САНКТ ПЕТЕРБУРГ, 17:30.

Сильный толчок в правое плечо выбил меня из равновесия, и из моих рук на мокрый асфальт с шорохом посыпались оранжевые рекламные проспекты мехового ателье. Я поспешно спустился на корточки и, сбитый с толку непредвиденной ситуацией, стал быстро сгребать их в кучу. Мои пальцы онемели от промозглой погоды, и мне потребовалось всё моё внимание и сосредоточенность, чтобы разложить листки по порядку, один за другим, в ровную стопку.

Те листки, которым не посчастливилось пролежать на земле дольше всех, промокли и стали похожи на бесформенную оранжевую массу. Вытирая подобранные проспекты о куртку правой рукой, левой пытался подобрать с земли промокшую бумагу, глядя по сторонам в поисках урны. Пока я её искал, со странным спокойствием размышлял о том, что вовсе не жаль испорченных проспектов: всё равно их берут неохотно, а кто берёт, тут же выбрасывает неподалёку. Люди выходят из метро, пробегают мимо, а стопка в ладони всё не тает. Мне было жаль бумагу только как полезный бытовой продукт, который при желании мог бы быть использован с бо́льшим толком.

Листовки совсем размякли, и теперь мне приходилось буквально соскребать их с асфальта. Когда я поднимал один липкий комок, другой выпадал у меня из ладони. Мои руки меня не слушались. А между тем, я и понятия не имел, почему я не брошу это бесполезное занятие и не оставлю этот мусор дальше растворяться на мокром асфальте.

Я смотрел на ботинки прохожих. Из-за мокрой погоды и плохого освещения казалось, что все они были одинакового цвета, размера и фасона. Все, как один, грязные, грубые и старые. Приставшая к ним слякоть смотрелась так естественно… Люди шли быстро, как угорелые. Они выходили из метро, не придерживая двери, а вырвавшись на свежий воздух, неслись дальше вперёд. Потом, те, кто были передо мной, немного притормаживали, заметив, что там человек в нелепой неоновой куртке что-то соскребает с асфальта. Они готовы были наступить на пятки впереди идущим, чтобы поскорее меня обойти. Не видя их лиц, я знал, что они раздражены. Я видел это по тому, как нетерпеливо переминаются они с ноги на ногу, как недовольно впиваются их острые подошвы в асфальт, как раздосадовано они выбирают не тот путь, который хотели бы выбрать. Некоторые меня пинали – одни случайно, другие – преднамеренно, но ни те, ни другие, не извинялись.

А я всё не вставал и не вставал. Делал вид, что собираю упавшие листовки, а на самом деле просто боялся поднять взгляд. Я смотрел на ноги пешеходов, в надежде увидеть нечто абсолютно непохожее на дефиле измождённых ботинок. Я понятия не имел, какой может быть её обувь, потому что всякий раз, как она проходила мимо в этот самый час, я, не отрываясь, смотрел только на её лицо. Она выходила из метро, брала у меня рекламный проспект, улыбаясь мне краешками губ, и проходила дальше.