banner banner banner
Дарю тебе небо – Любовь Ласточки
Дарю тебе небо – Любовь Ласточки
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Дарю тебе небо – Любовь Ласточки

скачать книгу бесплатно

Лада закончила рисовать родинку, взяла со стола приготовленный заранее маскирующий карандаш и стала закрашивать свою собственную родинку на правой щеке. Затем слегка запудрила место, где работал маскирующий карандаш, и снова придирчиво посмотрела в зеркальце:

– Ну вот. Теперь уже на что-то похоже. Надеюсь, Влад ничего не заметит. Впрочем, – произнесла она с печальным вздохом, – не факт, что он вообще меня увидит. Не говоря уже о том, чтобы разглядеть детали моего лица.

Лада на всякий случай очертила чёрным грифелем края верхнего и нижнего века, нарисовала во внешних уголках между ними «стрелки», щедро нанесла на веки зелёные тени под цвет своих глаз, покрасила губы яркой рубиновой помадой с перламутровым блеском, тщательно обвела их контурным карандашом и посмотрела на Лиду пристально и серьёзно:

– Ты ведь меня не выдашь, сестрёнка? Очень тебя прошу!

– Да ладно уж, – наблюдая за стараниями сестры, Лида смягчилась. – Когда это я была предательницей?

– Спасибо, – искренне поблагодарила Лада, подошла к сестре и чмокнула её в щёку. Затем опустилась подле неё на пол, сложила ноги по-турецки и, несколько поколебавшись, тихо произнесла:

– Лид?

– У, – безучастно промычала та.

– Давно хочу тебя спросить. Ты извини, – поспешила добавить Лада, и её щёки зарделись от смущения. – Если мой вопрос покажется тебе некорректным, можешь не отвечать.

– Не юли, – Лида начинала терять терпение, – спрашивай уже.

– У тебя что-нибудь было… со Стасом?

Румянец на щеках Лады стал ещё заметнее, и она поспешила отвернуться, чтобы скрыть смущение.

Лида быстро передвинулась со своего места и в упор взглянула на сестру, продолжая таким образом смотреть на неё до тех пор, пока та не осмелилась поднять на неё взгляд.

– Зачем тебе это? – коротко спросила Лида.

– Ну, просто, – замялась Лада, – мне интересно, вот и всё. Ты же знаешь, что у меня никогда ни с кем ничего не было. И у меня нет от тебя секретов. Если бы это произошло со мной, я бы с тобой поделилась.

– Ясно. Но пойми: я не хочу говорить об этом. Не сейчас, по крайней мере.

– Ну хорошо. Прости. – Лада разочарованно вздохнула, поняв, что даже если сестра что-то скрывает, этой тайны из неё не вытащишь никакими клещами. – Просто мне очень хотелось бы узнать, как это может быть… с Владом.

Лида от неожиданности всплеснула руками:

– Что? Ты вообще о чём? – она растерянно заморгала.

– Лид. – Лада мечтательно подняла голову и устремила взгляд к потолку. Пушистые накрашенные ресницы распахнулись и застыли; зелёные миндалевидные глаза светились в их мягком обрамлении, словно две яркие флуоресцентные звезды. – Мне нравится Влад. Очень нравится.

– С ума сошла! – поражённо выдохнула Лида. – Надеюсь, ты шутишь.

– Понимай как хочешь. – Лада опустила голову. В том состоянии, в каком она находилась минуту назад, она казалась слишком прекрасной, но основная прелесть этого состояния была как раз в том, что удержать его надолго было невозможно.

– Но он же совсем ещё мальчик! – не удержалась Лида. – Ему нет и восемнадцати!

– Да, я и забыла, что я для него старуха, – огрызнулась Лада. – Спасибо, что напомнила.

– Прости, – Лида робко положила руку на хрупкое, выглядывавшее из-под узкой бретельки чёрного сарафана плечо сестры, – Я не хотела тебя задеть.

– Три с половиной года – не такая уж большая разница, – сказала Лада, словно убеждая саму себя. – Если людям хорошо и комфортно друг с другом.

– Да это вообще не разница. При условии, правда, что старшим является парень. – Лида растерялась. Такого признания сестры она явно не ожидала.

– Ну, если уж на то пошло, Стас тоже был моложе тебя, – Лада примирительно поглядела на сестру. – На целых четыре часа.

– Да. – Лицо Лиды стремительно помрачнело. – Раньше я любила наш общий день рождения. Теперь, наверное, буду его ненавидеть.

– В этот день родилась ещё и я, – напомнила Лада. – И я тебе запрещаю ненавидеть мой день рождения. Это понятно?

Она говорила серьёзным тоном, но уголки губ предательски загибались кверху, норовя расплыться в очаровательнейшей улыбке.

– Выходит, что мы с тобой обе немножечко старше наших мальчишек. – Лида обеими руками легонько обхватила голову младшей сестрёнки и бережно прижала её к груди. – Так, – сказала она назидательным тоном, взглянув на старательно накрашенное лицо Лады. – Стирай-ка ты всю эту красоту!

– Что? – не поняла Лада.

– Тебе действительно нравится Влад? – задала встречный вопрос Лида.

– Лид, – взгляд Лады сделался необыкновенно серьёзным и осмысленным, – я собираюсь менять выбранную нами специальность. Хочу учиться на офтальмолога.

Услышав это, Лида даже присвистнула:

– И как, интересно, ты себе это представляешь?

По окончании девяти классов Лида и Лада пошли в школу-экстернат, где в течение трёх месяцев сдали выпускные экзамены за два года вперёд и получили аттестат о среднем общем образовании (это были годы, когда система ЕГЭ ещё только начинала вводиться в некоторых регионах и не являлась единственной формой выпускных экзаменов в школе и основной формой вступительных экзаменов в высшие учебные заведения). Теперь сёстры последний год доучивались в мединституте по госстандарту в рамках специальности «Лечебное дело» и усердно готовились к продолжению обучения в ординатуре на кафедре клинической иммунологии и аллергологии. Так решил их отец, который, будучи известным врачом-ревматологом, часто сталкивался с иммунологическими проблемами у своих пациентов и надеялся, что дочери, освоив эту специфическую область медицины, со временем станут его незаменимыми помощницами.

– У Влада серьёзные проблемы со зрением, – ответила Лада. – Он фактически потерял всё, что было ему дорого. Стас был для него не просто братом – он был его лучшим другом, советчиком, во многих вопросах чуть ли не заменял ему отца. Для Влада эта потеря невосполнима. Не уверена, что он вообще сумеет её пережить. А теперь он может лишиться ещё и своей профессии, а также своей главной мечты – стать лётчиком. Я очень хочу помочь ему, понимаешь? – Она смотрела на сестру с каким-то несвойственным ей упорством, граничащим с безумием. – Хочу сделать так, чтобы он не потерял своей основной опоры – веры в себя. Чтобы смог продолжать вести тот образ жизни, к которому он привык, и имел реальный шанс осуществить свою мечту. Самое большое моё желание заключено в том, чтобы когда-нибудь увидеть его за штурвалом самолёта, полным сил и надежд. А для этого необходимо сделать всё возможное и невозможное, чтобы сохранить ему зрение. Хотя бы в той мере, в какой это достижимо. И если я продолжу обучение на кафедре офтальмологии, то смогу реально ему в этом помочь. Понимаешь?

Лида кивнула, в её до того безучастных ко всему глазах засветилось нескрываемое уважение и сестринская гордость.

– Я тебя поняла, – тихо ответила она. – Не буду спрашивать, как ты всего этого добьёшься, но знай: я на твоей стороне. Чёрт! Как бы я хотела иметь хотя бы призрачную надежду сделать нечто похожее… для Стаса!

– Если ты вместе со мной каким-то образом поможешь Владу – считай, что ты сделала Стасу самый большой подарок. Ведь для него здоровье и благополучие младшего братишки было превыше всего на свете.

– Что ж, тогда первым моим советом тебе будет то, о чём я уже говорила, – Лида тихо вздохнула. – Марш в ванную смывать свою ужасную «боевую раскраску»!

Лада посмотрела на неё с недоумением, и Лида пояснила:

– У тебя серьёзное и глубокое чувство к Владу, верно? А раз так, нельзя начинать с обмана. Смой всё это безобразие и прежде всего – сотри фальшивую родинку. Если ты покажешься ему на глаза в таком виде, я перестану с тобой разговаривать.

– Жаль, – произнесла Лада огорчённо. – Влад так хочет видеть тебя… Именно тебя, а не меня, понимаешь? Уверена: это для него было бы лучшим лекарством.

– А ты добейся того, чтобы он хотел видеть не меня, а тебя и только тебя, – отозвалась Лида.

– К сожалению, пока это невозможно. – Лада обречённо вздохнула, но тут она поняла, что сестра смягчилась настолько, что уже не держит на Влада обиды (ну или почти не держит), и её лицо просияло: – Лид, а может, ты всё-таки зайдёшь к нему?

Она устремила на сестру робкий взор, в котором светилась немая мольба.

– Ну хорошо, – наконец сдалась Лида. – Но только не сейчас. Как-нибудь в другой раз. Когда… буду к этому готова… Ладно, беги умываться. Я подожду тебя здесь, и, если захочешь, помогу тебе заново сделать макияж, чтобы он был лёгким и культурным, а не смотрелся крикливым убожеством. Запомни: если ты хочешь завоевать расположение парня, если хочешь понравиться ему по-настоящему, без дураков, то даже не думай выдавать себя за другую. Но раз уж ты намеревалась это сделать, то знай, что я бы ни в жизнь так не накрасилась. Так что давай-ка ты не будешь меня позорить – никогда и ни перед кем. Договорились?

– Ага, я сейчас! – быстро проговорила Лада, очевидно, пропустив мимо ушей последние назидания сестры. На её лице появилась милая, застенчивая улыбка, природное очарование которой на данный момент безжалостно перечёркивал вычурный макияж.

– Маленькая ты у меня ещё, – вздохнула Лида, глядя, как босые пятки сестры засверкали по полу по направлению к двери. – И как, интересно, ты намерена осуществить свою по-настоящему взрослую и поистине грандиозную задумку?

Она перевела взгляд на свою новую двуспальную кровать, купленную специально ко дню свадьбы, по пушистому покрывалу которой были рассыпаны бесчисленные глиняные пионы, и тихо, но твёрдо добавила:

– Ну ничего. Я тебе помогу. Хотя бы ради светлой памяти Стаса. Не сомневаюсь: он бы нас с тобой одобрил и безоговорочно поддержал. В конце концов, ведь речь идёт о его братишке, а для Стаса всё, что касается Влада, – это святое.

Она снова тяжело вздохнула и мысленно заключила:

«Эх, и везёт же тебе, сестрёнка! У тебя всё только начинается. Какое же это замечательное время, когда можно биться за своё счастье, вгрызаться в него всеми зубами, впиваться всеми ногтями и вытаскивать у судьбы. А вот к моему счастью обратной дороги уже не будет».

Лида села на пол и, пока Лада не вернулась из ванной, воспользовалась этой благостной передышкой, чтобы беззвучно, но от души поплакать.

Глава 17

После того как сёстры закончили с Ладиным макияжем, Лида, сославшись на усталость и недомогание, осталась в комнате, а Лада убежала на кухню. Она надела фартук, повязала на голову косынку и, напевая себе под нос фрагменты недавно прослушанной в комнате Лиды арии Дон Жуана, достала из морозилки курицу для бульона и принялась её чистить.

Она была безмерно благодарна сестре за то, что та, несмотря на своё по-настоящему страшное горе, проявила исключительное понимание и тактичность в отношении Ладиной сердечной склонности. Впрочем, в этом была вся Лида – как бы больно ни было ей самой и как бы это ни отражалось на её отношении к другим людям (вот и Влада Лида обвиняла в случившемся, причём действительно имела для этого веские основания), она всегда умела справиться со своими эмоциями и не дать им взять верх над подлинными человеческими ценностями и тем, что по-настоящему справедливо.

Кроме того, Лада отчётливо понимала, что только Лиде могла доверить свой секрет без всякой боязни, что её наградят сочувственным взглядом, а то и выскажут открыто демонстрирующее полное моральное невежество и недалёкость своего изъявителя умозаключение, что, мол, негоже «молодой и здоровой девушке» связывать свою судьбу с «инвалидом». Лада почему-то не сомневалась, что любой другой недочеловек непременно брякнул бы ей подобную гадость. Даже мать Влада сначала недвусмысленно намекнула на это – правда, лишь потому, что хотела уберечь сына от жестокого разочарования и неизбежно связанной с ним душевной травмы. Однако же не факт, что у всякого, кто, не задумываясь, объявил бы Влада «калекой», могли бы быть к этому столь же искренние побуждения таким образом его защитить. Лиде же, несмотря на всю её вполне объяснимую неприязнь к Владу, достало деликатности вообще не затронуть этот щекотливый вопрос: сестра ограничилась лишь указанием на разницу в возрасте между Ладой и её избранником, ни единым словом не выдав унизительной для Лады и Влада жалости и сочувствия. Лада знала, что так и будет, поэтому без опаски могла доверить сестре свою сердечную тайну.

Продолжая увлечённо напевать понравившуюся арию, девушка как следует промыла очищенную курицу, положила её в большую эмалированную кастрюлю, залила водой и поставила варить.

Покончив с предварительными приготовлениями, Лада уселась за стол в ожидании, когда вода в бульоне забулькает и можно будет снимать первую пену, и, устало облокотившись на спинку стула, задумалась. Лечащий врач Влада ещё в первое её посещение, когда она справлялась о его здоровье, была не на шутку встревожена его психологическим состоянием. Она сказала, что пациент упорно отказывается принимать пищу, и, если так пойдёт дальше, процесс его выздоровления существенно затянется. Врач намекнула, что организм Влада может перестроиться до такой степени, что начнётся процесс отторжения любой пищи, и тогда придётся перейти на искусственное питание парентеральным способом. Всё это в конечном счёте грозит осложнить восстановление пострадавшего в результате травм организма настолько, что Влад, окончательно ослабнув, не сможет вставать с постели, что неизбежно приведёт к атрофии мышц и, как следствие, начнут появляться пролежни. Не говоря уже о необратимых изменениях в центральной и периферической нервной системе, что может закончиться полной потерей трудоспособности и в итоге инвалидностью.

Услышав всё это, Лада встревожилась не на шутку, но всё же не решилась сказать об этом матери Влада, чтобы раньше времени не причинять и без того убитой горем женщине лишних беспокойств, которые, как искренне верила девушка, вполне могли оказаться беспочвенными.

Как медик, Лада знала, что лучшим средством для наиболее быстрого и верного восстановления сил является свежесваренный куриный бульон с кусочками белого мяса. И теперь она как раз и занималась тем, чтобы обеспечить для Влада такое питание. Она понимала, что Влад, скорее всего, откажется от её скромного, но в данных обстоятельствах исключительно полезного приношения, и придумала на этот случай одну маленькую хитрость, которая, как она надеялась, должна была непременно убедить Влада попробовать сваренное специально для него лакомство.

Когда бульон подоспел, Лада сняла в последний раз накипь, вынула курицу с заранее счищенной кожей и аккуратно порезала белое волокнистое мясо грудки на мелкие кубики. Затем достала подготовленную заранее литровую стеклянную банку, скинула в неё ножом с разделочной доски нарезанное куриное мясо и налила до самого горлышка прозрачной посудины янтарного бульона.

Старательно навинтив крышку, девушка бережно завернула банку с бесценным содержимым в два скрещённых между собой бумажных листа, которые тут же немного пропитались куриным жиром, убрала всё это добро в целлофановый пакет, завернула, завязав сверху узел, и уложила в хозяйственную сумку.

Покончив с этим, Лада быстро помыла руки, скинула фартук и косынку, заново причесалась, накинула поверх сарафана строгую тёмно-синюю блузку, надела туфли, снова расчесала и уложила волосы, в последний раз придирчиво посмотрелась в зеркало и направилась в больницу.

Дверь в палату Влада была приоткрыта. Девушка осторожно распахнула её чуть пошире, с какой-то безотчётной тревогой пригляделась и прислушалась.

Влад, по-прежнему весь в бинтах и с приподнятой на вытяжке ногой, лежал на спине, безучастно устремив взгляд к потолку. Его глаза уже не были скрыты за внушавшими некий трепетный ужас хирургическими пластырями, но состояние Лады, мысленно приготовившейся увидеть на месте больших и лучистых серых глаз Влада всё что угодно, легче от этого не стало. Она тихонько приподнялась на цыпочки и постаралась сфокусировать взгляд на этих бесконечно милых и обаятельных, но беспощадно истерзанных глазах.

Склеры были все красные и заплывшие. Несмотря на то что Лада была готова к такому зрелищу, кровоподтёки на белках и, судя по всему, внутренние кровоизлияния в радужных оболочках обоих глаз её ужаснули. Но девушка постаралась взять себя в руки, подавить рвавшийся наружу крик отчаяния и сконцентрировать внимание на том, как отражается в покалеченных глазах паренька дневной свет, чтобы иметь возможность оценить, может ли он хоть что-то видеть.

Так ничего и не поняв, Лада обречённо вздохнула и, тихонько постучавшись, робко вошла в палату, держа в правой руке довольно тяжёлую хозяйственную сумку.

– Здорово, дружочек, – сказала она нарочито бодрым тоном и приветливо улыбнулась.

Влад не пошевелился – он продолжал всё так же отрешённо глядеть в потолок.

Лада осмотрелась вокруг и невольно удивилась сама на себя. Она до такой степени была поглощена этим бедным парнишкой, настолько беспокоилась о его состоянии, что только сейчас заметила его мать, примостившуюся на краешке низенького стула и склонившуюся к сыну.

– Ой, тёть Марин, здрасьте, – Лада растерянно заморгала. – Извините, я вас не заметила. Ну, как у вас дела?

– Да так. Потихонечку, – ответила Марина, взглянув на Влада с нежностью и одновременно – с плохо скрываемым беспокойством. – Слава недавно приходил – ушёл минут пятнадцать назад. И Стас обещал зайти сегодня. Ждём с минуты на минуту.

Лада от неожиданности вздрогнула. Растерянно открыла рот. Потом закрыла и изумлённо уставилась на Марину. Та ответила ей предостерегающим взглядом.

– А-а, – протянула Лада. – Ну да. Конечно.

Девушка подошла к столу с почерневшей и потёртой в нескольких местах полировкой, постелила на него бумажные салфетки и вытащила из сумки свой бесценный свёрток. Лада ловко развязала узелок, достала из пакета приятно согревающее пальцы содержимое, торопливо развернула бумагу и отвинтила крышку банки.

По палате мгновенно поплыл изумительный запах свежесваренной курятины.

– Вот, – сказала она, снова устремив встревоженный взгляд на Влада и стараясь разглядеть его глаза. – Тебе подарок. От Лиды. Самый вкусный на свете куриный бульон. Она сама его приготовила. Специально и исключительно для тебя.

Услышав имя Лиды, Влад чуть подался вперёд, но тут же занял прежнее положение и закрыл глаза.

– Вот что, – сказала Лада, аккуратно поправляя под головой Влада подушку и одновременно стараясь как-то усадить его на кушетке. – Давай-ка мы с тобой пообедаем.

Девушка зачерпнула заранее приготовленной ложкой немного наваристого янтарного бульона и небольшой кусочек мяса и поднесла ложку ко рту Влада.

Но тот, к несказанному огорчению Лады и неотрывно наблюдавшей за её бессмысленными манипуляциями Марины, даже не шелохнулся, не открыл глаз и не разомкнул губ. Влад просто повис на руках у оторопевшей Лады, словно безвольная тряпичная кукла.

Лада повернулись к Марине, и их взгляды встретились. Девушка и женщина смотрели друг на друга с нескрываемым ужасом и отчаянием.

– Сынок… – произнесла Марина, её голос заметно дрожал. – Ты полежи пока. Мы выйдем… ненадолго. Не скучай, мы скоро вернёмся.

Она неуверенно направилась к двери и взглядом поманила за собой Ладу. Та вернула Влада в прежнее положение, снова поправила ему подушку и, тихо вздохнув, последовала за ней.

– Тёть Марин, – тихо произнесла Лада, когда они оказались за дверью палаты. – Я, конечно, всё понимаю, но зачем вы солгали ему… Про Стаса?

– Ой, Ладусь, я в полном отчаянии! – Марина горько вздохнула. – Сегодня его лечащий врач мне сообщила, что Влад с самого первого дня своего пребывания здесь и до сих пор отказывается от еды. Если так пойдёт дальше, мы можем… потерять его. А я этого не переживу. Я уже лишилась одного сына и могу с уверенностью сказать – этой боли мне хватит на всю мою жизнь. А что касается Влада… Да ты и сама всё видишь.

– Да, – устало призналась Лада. – Я знала, что Влад ничего не ест. Мне сказала об этом его лечащий врач… несколько дней назад.

Она немного помолчала и тихо добавила извиняющимся тоном:

– Я видела, в каком вы находились состоянии, и решила вас не огорчать… раньше времени. Надеялась, что всё образуется.

Они прошли по коридору и присели на чёрный, обтянутый потрескавшейся кожей диван. Марина серьёзно и внимательно поглядела на Ладу и негромко спросила:

– Ты поэтому принесла ему куриный бульон, да? – женщина продолжала изучать взглядом миловидное лицо своей юной собеседницы с неброским макияжем. – Небось сама приготовила, а сказала на сестру.

Лада снова кивнула и пояснила:

– Это была моя небольшая уловка. Я надеялась, что так он хоть что-то поест.

– Вот видишь, ты тоже его обманула, – вздохнула Марина. – И, так же как и я, сделала это из лучших побуждений.

– Да, но сказать ему про Стаса… Что он сейчас придёт… Мне кажется, это уже слишком. И потом, вы же мне говорили, что Влад всё понял. Что сам сказал вам о том, что брата больше нет. Или я что-то не так поняла?