Голодный дом

– В моей бурной светской жизни случился свободный вечер, – лукаво сказала она, – поэтому, если у вас есть время, я бы с удовольствием выслушала эту историю.

Возвращаться домой, в унылую квартиру, совсем не хотелось. Я достал из кармана кожанки пачку сигарет:

– Вы позволите? Кстати, не желаете ли?

– Позволю. И угощусь с удовольствием. Благодарю вас.

Я присел на бортик рядом с ней, прикурил сигареты – одну для нее, одну для себя.

– Итак, часть первая. Рита и Нэйтан Бишоп, мать с сыном, жили неподалеку от полицейского участка, а в семьдесят девятом пропали. Ну, начали расследование, выяснили, что Рита Бишоп по уши в долгах и что у нее есть родственники в Ванкувере. Решили, что она сбежала, и дело закрыли…

Дымок ее сигареты струился мне в лицо.

– Так вот, часть вторая. Шесть недель тому назад в Королевской больнице Беркшира некий Фред Пинк вышел из комы.

– А, вот о нем я слыхала, – сказала Хлоя Четвинд. – Про него в «Мейл он сандей» писали, мол, мойщик окон вернулся с того света.

– Он самый. – Я стряхнул пепел на муравьев, копошившихся на бортике. – А в перерывах между купаниями в лучах славы Фред Пинк изучал старые газеты в городской библиотеке, наверстывал упущенные события. Там-то он и обнаружил заметку об исчезновении Бишопов. И что вы думаете? Он якобы их узнал. Утверждает, что лично с Ритой Бишоп разговаривал, как раз вон там, – я кивнул на черную железную дверцу, – в проулке Слейд, около трех часов пополудни в субботу, двадцать седьмого октября тысяча девятьсот семьдесят девятого года.

Хлоя Четвинд с вежливым недоумением поглядела на меня:

– Какая невероятная точность!

– Видите ли, для Фреда Пинка этот день стал незабываемым. После того как Рита Бишоп спросила у него, где здесь резиденция леди Норы Грэйер, Фред поволок свою стремянку по проулку Слейд на Вествуд-роуд, а там его сбило такси, и он на девять лет погрузился в кому.

– Ну и дела! – удивилась Хлоя Четвинд, сбрасывая резиновые сапоги, чтобы ноги не прели. – Но если эта Нора Грэйер и в самом деле из родовитой семьи, то ее легко отыскать.

– Вот и мы так решили, – киваю я. – Только поиски пока ни к чему не привели. Если она, конечно, вообще существует.

Хлоя Четвинд затягивается, набирает дыма в легкие, выдыхает.

– Ну, если бы она существовала, то наверняка жила бы здесь, в Слейд-хаусе – в нашем доме. То есть теперь в моем. Вот только мы со Стюартом дом купили у Питтов, а не у Грэйеров. Питты здесь долго жили.

– До семьдесят девятого?

– По-моему, еще до войны. А я в семьдесят девятом историю искусства изучала, аспирантуру оканчивала, в Люксембурге, писала докторскую по Рёскину{15}. Разумеется, инспектор, если у вас возникнут какие-то подозрения, приводите ищеек или осушите пруд. Я возражать не стану…

По кочковатому газону шмыгнула белка, скрылась в грядках ревеня. «А Рёскин что еще за хер?» – подумал я и сказал:

– Нет, миссис Четвинд, мы вас беспокоить не собираемся. Мой начальник, старший инспектор, из сочувствия к мистеру Пинку решил проверить его сведения, но, честно говоря, строго между нами, на успех мы не надеемся.

Хлоя Четвинд кивнула:

– Разумеется, мистеру Пинку приятно, что к его словам прислушались. А с Бишопами, надеюсь, все в порядке.

– Да они наверняка живут себе припеваючи где-нибудь в Британской Колумбии, горя не знают.

Над каминными трубами и телевизионными антеннами сияла луна. Воображение распахнуло свой засаленный плащ и явило Хлою Четвинд, распростертую подо мной…

– Ну, мне пора. А слесарю я завтра скажу, чтобы к парадному входу подъехал.

– Да-да, конечно.

Она встала, провела меня до самой черной железной дверцы. Я коснулся створки, раздумывая, не попросить ли номер телефона, но тут Хлоя Четвинд сказала:

– Миссис Эдмондс повезло с мужем, инспектор.

Ого! Дамочка-то интересуется…

– Миссис Четвинд, моя супружеская жизнь окончилась полным крахом. Я брошен и одинок. Могу продемонстрировать душевные раны.

– Что ж, у детективов в телесериалах всегда сложная личная жизнь. И прошу вас, зовите меня Хлоей. Если вам позволено, конечно.

– Если не при исполнении служебных обязанностей, то позволено. А не при исполнении меня зовут Гордон.

Хлоя дернула пуговицу на манжете старой рубахи:

– Что ж, договорились. Оревуар, Гордон.

Пригнувшись, я просунулся в дверцу, как конверт в щель почтового ящика. Мы пожали руки через порог. За плечом Хлои я заметил какое-то движение, в окне на втором этаже Слейд-хауса мелькнул огонек. Нет, показалось. Вспомнилась моя холостяцкая квартира, грязная посуда в раковине, протекающая батарея, экземпляр «Плейбоя» за туалетным ершиком. Ужасно захотелось остаться в Слейд-хаусе, глядеть из окна на сумеречный сад, дожидаться возвращения Хлои, нежной, белокожей…

– Заведите кота, – неожиданно сказал я.

Она улыбнулась, недоуменно сморщила лоб:

– Кота?

На Вествуд-роуд машины ехали с зажженными фарами и включенными дворниками, капли дождя падали за шиворот и на намечающуюся лысину. Беседа с Хлоей Четвинд прошла не совсем так, как предписывает протокол: я расслабился, ответил на заигрывания, а Тревор Дулан наверняка разозлился бы, узнав, что я рассказал ей о Фреде Пинке, – но иногда встречаются женщины, перед которыми не устоять. Ничего страшного, Хлоя Четвинд попусту болтать не станет, не то что Джулия. Вот кто редкое трепло – с виду напористая, а на самом деле только нюни распускает. А Хлоя, наоборот, с виду надломленная, а закалка у нее – о-го-го! Сильная женщина, умеет держать себя в руках. А в конце, когда она мне улыбнулась… ну, вроде как улыбнулась… Как будто с электричеством перебои, а потом вдруг раз – слава богу! – и свет дали. И сидели мы с ней по-простецки, бок о бок, курили, словно ничего особенного в этом нет. Ну да, у Хлои Четвинд деньжат хватает, и особняк ее стоит целое состояние, а у меня дуля в кармане и дырявый ночной горшок. Зато ей достались только пауки, мыши и воспоминания о болезном муже. В чем в чем, а в женщинах я разбираюсь основательно, получше некоторых. У меня их двадцать две было: от Энджи Баррат по прозвищу Ширнесский Самокат до скучающей жены биржевого трейдера, с которой я в прошлом месяце перепихнулся, она от наручников тащилась. В общем, я точно знал, что Хлоя Четвинд думает обо мне то же самое, что я думаю о ней. Я шел к машине – сильный, стройный и обаятельный, твердо уверенный в том, что меня ждет.

«Добрый вечер! Предлагаем вниманию радиослушателей выпуск новостей в шесть часов вечера, в субботу, двадцать девятого октября. Сегодня Джордж Шульц, государственный секретарь США, на пресс-конференции в Белом доме объявил о предстоящей полной реконструкции американского посольства в Москве в связи с обнаружением в здании подслушивающих устройств. Президент Рейган выразил…»

Тьфу, кому все это интересно?! Я выключил радио, вышел и закрыл машину. Припарковался я в том же месте, что и неделю назад, как раз напротив паба «Лиса и гончие». Денек выдался тот еще. С утра какой-то ссыкун, накачанный спидами, напал на дежурного по отделению, а я как раз мимо проходил. В общем, вчетвером мы этого придурка в камеру отволокли, а он через час и откинулся. Нет, по результатам токсикологической экспертизы нас, конечно же, оправдают, но мы и так под колпаком из-за проклятого дела Малика, а в обед выяснилось, что кто-то слил в «Гардиан» выдержки из отчета следственного комитета. Тут-то дерьмо и полилось рекой. Дулан пообещал, что «постарается выгородить». Постарается он, как же. Говнюк. Ну а к этой смазочке для полного счастья добавилась еще горсть песочку: пришло требование об оплате просроченного счета за пребывание папаши в доме престарелых и требование об оплате просроченного счета за кредитку. В понедельник придется в банк тащиться, в очередной раз перерасход согласовывать. Если получится. Единственным лучом света в этом темном царстве был звонок Хлои Четвинд. Начала она робко, видно, нервничала, но я ей сказал, что с прошлой субботы о ней думал, а она и говорит: «А я тоже». Тут я и сделал стойку. И стояк. После работы зашел в пидорскую цирюльню, постригся – двадцать фунтов содрали, гады! – потом проехал через заправку «Тексако», там в ларьке гвоздики прикупил и упаковку презервативов. Сами понимаете, будь готов и все такое прочее. В общем, иду себе по тротуару, насвистываю «Если упадет звезда, ты желанье загадай…»{16}, уворачиваюсь от прохожих: сначала от бегуна в черно-оранжевом тренировочном костюме, а потом от какого-то типа с детской коляской. По виду – мой ровесник, а на роже у него вот такущими буквами написано: «И какого хрена я без гондона эту течную суку трахнул!» Поздно спохватился, приятель.

Дорожный инспектор сегодня у проулка Слейд не околачивается. Захожу в холодный проулок, поворачиваю налево, и через двадцать шагов – та самая черная дверца. Толкаю, но сегодня она не поддается, даже не дрогнет: новая рама вставлена, цементом прочно обмазана, кирпичный порожек аккуратно выложен. На совесть сработано, даже ломиком не подцепишь. Делать нечего, надо в конец проулка двигать, к Крэнбери-авеню, искать парадный вход. Только повернулся – в лилипутской дверце замок щелкает. А за дверью – она, в каком-то ацтекском пончо и черных джинсах в облипку. Что-то к груди прижимает. Я подхожу, вгляделся – а на руках у нее рыжий кот.

– Але-але, – говорю. – Это кто такой?

– Гордон, знакомьтесь, это Бержерак. Бержерак, это Гордон.

– Бержерак? Как Джим Бержерак, детектив из телесериала?

– Вот только не притворяйтесь, что вас это удивляет. Вы же сами посоветовали мне котом обзавестись. А как его еще назвать? Коломбо не такой импозантный, Коджак лысый, Кегни и Лейси женского пола. По-моему, Бержерак – самое подходящее имя для кота{17}. Правда очаровательный?

Я смотрю на мохнатую тушку, гляжу в глаза Хлои:

– Совершенно верно.

– А как вам моя новая дверь, Гордон? Как вы думаете, теперь незваные гости в сад не заберутся?

– Ну, тут без миниатюрной гаубицы не обойтись. Можете спать спокойно.

Шею Хлои обвивает черный шнурок, на нем покачивается подвеска – серебряная ракушка.

– Знаете, а хорошо, что вы ко мне зашли. Очень любезно с вашей стороны. Я вам позвонила, а потом весь день терзалась, что напрасно отнимаю драгоценное рабочее время у сотрудника полиции.

– Я сейчас не на службе, а на отдыхе. И в свободное время делаю что хочу.

Хлоя Четвинд прижимает Бержерака к нежной шее. От нее пахнет лавандой и табачным дымом, и я шалею от мысли, что произойдет дальше. Видно, что прическу ей сегодня в парикмахерской делали.

– В таком случае, Гордон, окажите мне еще одну любезность. Осмотрите дверь с внутренней стороны – на всякий случай. Проверите, соответствует ли врезной замок требованиям техники безопасности…

Хлоя опускает на кухонный стол противень с запеченной грудинкой. Я вдыхаю густой солоноватый аромат говядины. Стол огромный, солидный, как все в кухне. Джули обожала разглядывать фотографии таких кухонь в своем любимом журнале «Кантри ливинг»{18}. Дубовые балки на потолке, терракотовая плитка на полу, точечное освещение, из окон с изящными шторками открывается вид на сад, на буфетных полках – коллекция чайников, в громадной духовке можно ребенка зажарить, шведский холодильник, массивный, как в американском кино; встроенный посудомоечный комбайн. А еще – камин с медным колпаком вытяжки.

– Нарезайте мясо, – говорит Хлоя. – Это мужское дело.

Я берусь за нож:

– Пахнет изумительно.

Она приносит глубокое блюдо с запеченными овощами:

– По маминому рецепту: красное вино, розмарин, мята, мускатный орех, корица, соевый соус и еще кое-какие ингредиенты. Нет, секрета я вам не выдам, и не просите – иначе мне придется вас убить.

Хлоя снимает крышку с блюда: репа, картофель, морковь, тыква кубиками.

– К мясу со специями нужно особенное вино, с характером. Напористое. Как по-вашему, риоха подойдет?

Со знанием дела киваю, мол, если вас устраивает, то и меня вполне.

– Значит, риоха. Была у меня припрятана бутылочка темпранильи восемьдесят первого года.

Джули, подражая знатокам-дегустаторам, вещала о винах восторженным тоном малограмотной маникюрши. Хлоя говорит прозаично, без малейшего притворства. Возвращается, вручает мне бутылку и штопор. А глаза-то поблескивают. Я вкручиваю штопор в пробку, думаю понятно о чем, мысленно ухмыляюсь. Чпок! – пробка выскакивает из бутылки.

– Восхитительный звук, – говорит Хлоя. – Истинные ценители утверждают, что красному вину надо четверть часа подышать, но, по-моему, жизнь и так коротка. Вот вам бокалы…

Хрустальные донышки скользят по деревянной столешнице.

– Наливайте, Дживс.{19}

Я повинуюсь. Вино льется буль-буль-бульбульбульбульбуль.

Тирамису – зашибись, о чем я и говорю. Хлоя аккуратно вытирает салфеткой капельку сливок в уголке рта.

– Не приторно? Не слишком сладко?

– Само совершенство, как и весь остальной ужин. Вы еще и кулинарную академию окончили?

Хлоя с довольным видом подносит бокал к губам, делает глоток, промокает салфеткой багровое пятнышко.

– Вы мне льстите.

– Я? А зачем мне вам льстить? Незачем. Так что ваше обвинение безосновательно.

Хлоя наливает кофе из кофейника в форме дракона.

– В следующий раз – ну, если вы, конечно, захотите ко мне заглянуть – угощу вас водочным сорбе. Сегодня мне было не…

Рядом со мной раздается девичий голос:

– Иона!

Звонко-звонко. Вот только, кроме нас, здесь никого нет. И все же…

…я ее слышал. Девчонка явственно окликнула кого-то: «Иона!»

У входной двери что-то дребезжит, хлопает.

Я вскакиваю, ножки стула скрежещут по терракотовым плиткам, стул наклоняется, с грохотом падает.

Кошачья дверца, чуть поскрипывая, качается раз-другой, замирает. Все тихо.

А потом снова девичий голос:

– Иона?!

Нет, мне не послышалось.

И опять, громче, протяжнее:

– И-о-на-а-а!

Я весь напрягся, а Хлоя нисколечко не встревожена. И на меня смотрит невозмутимо, не как на психа. Спокойно. А меня дрожь пробирает.

– Вы слышали? – спрашиваю, не то чтобы с испугом, но все-таки.

– Да, – отвечает она, вроде как с облегчением. – Конечно слышала.

– Девичий голос, да? – уточняю я. – Здесь, в кухне.

Хлоя закрывает глаза, медленно кивает.

– Но… вы же сами говорили, у вас детей нет.

Она вздыхает, глубоко-глубоко:

– Это не мои дети.

Не ее дети. Тоже мне, объяснение! А чьи? Приемные, что ли? Невидимки?

– И кто они такие?

– Девочку зовут Нора. А ее брата – Иона. Они здесь живут.

У меня мороз по коже.

– Я… вы… как это?

Хлоя берет сигарету из моей пачки:

– Голос слышен, а никого нет. Дом очень старый. У вас есть версии, детектив?

Слово «привидение» я произнести не могу, хотя сам только что слышал, как девчонка зовет Иону. Вот только никакой девчонки нет.

– Помните, в прошлую субботу вы слышали топот – дети вокруг дома носились? Вы еще решили, что это у соседей.

Я холодею. Киваю.

– В соседнем доме детей нет, Гордон. Это Нора с Ионой. По-моему, они близнецы. Вот, закуривайте. Присаживайтесь.

Я опускаюсь на стул. Мысли разбегаются. Непослушными пальцами беру сигарету, прикуриваю.

– Я их в январе первый раз услыхала. В саду, вот как вы. И тоже решила, что это соседские дети. А потом, как раз в День святого Валентина, я Стюарта после химиотерапии спать уложила, выхожу из спальни, а на лестничной площадке, у напольных часов, слышу – девочка что-то напевает тихонечко, а потом мальчик ее из кухни окликает: «Нора, яйцо сварилось!» А она ему отвечает: «Вот часы заведу и спущусь». Я сначала подумала, что, может, и правда ребятишки какие-то в дом пробрались, шутки ради, но… Я же сама на лестничной площадке у часов стояла…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Мне? (фр.)

Комментарии

1

Мама шагает вперед. / Иду за ней, не наступая на трещины в асфальте. – Аллюзия на английскую поговорку и связанное с этим распространенное суеверие «Step on the crack, break your mother’s back», то есть «На трещину наступишь – родную мать погубишь».

2

«Оксфам» – сеть магазинов одноименной благотворительной организации, где продаются товары, пожертвованные населением.

3

Хэйстекс – от английского «haystack», стог сена.

4

Мимо нас на скутере проезжает мод, как в «Квадрофении»… – «Quadrophenia» (1979) – фильм Франса Роддама о модах (стилягах) середины 1960-х гг., основанный на одноименном альбоме группы The Who, выпущенном в 1973 г.

5

…как волшебное зелье на Астерикса… – Астерикс – вымышленный галл, герой французского цикла комиксов «Астерикс и Обеликс».

6

…насвистывает «Я научу всех в мире петь». – «I’d Like to Teach the World to Sing (In Perfect Harmony)» – музыкальная композиция из рекламной кампании «Кока-Колы» 1971 г.

7

Сноудония – район на севере Уэльса, где в 1951 г. был открыт одноименный национальный парк.

8

…как в «Рожденных в поместье». – Имеется в виду британский комедийный сериал «To the Manor Born», транслировавшийся по телеканалу Би-би-си с 1979 по 1981 г.

9

Они похожи на мидвичских кукушат. – «Мидвичские кукушки» (1957) – фантастический роман Джона Уиндема о детях-подменышах, на русском публиковался также под названиями «Кукушки Мидвича», «Мидвичские кукушата» и «Золотоглазые», дважды экранизирован под названием «Деревня проклятых» (в 1960 и 1995 гг.).

10

Роколл – необитаемый скалистый остров в Атлантическом океане, между Великобританией, Ирландией и Исландией.

11

…песенками про черное и белое порядка не добьешься. – Аллюзия на музыкальную композицию «Ebony and Ivory», написанную в 1982 г. Полом Маккартни и Стиви Уандером.

12

…в подавлении Брикстонских беспорядков и… в Оргривском сражении… – Брикстонские беспорядки – вооруженные стычки между полицией и населением лондонского района Брикстон в 1981 и 1985 гг.; Оргривское сражение – мятеж во время забастовки на коксохимическом заводе концерна «Бритиш стил» близ города Оргрив в Южном Йоркшире.

13

…болельщик «Вест-Хэма»… – Имеется в виду футбольный клуб «West Ham United».

14

А Бишопы – это та супружеская пара, которая на Ай-ти-ви утреннюю программу ведет? – Имеются в виду супруги Ричард Мэдли и Джуди Финнеган, ведущие ток-шоу «Сегодня утром» с 1988 по 2001 г.

15

Рёскин, Джон (1819–1900) – английский писатель, художник, влиятельный искусствовед.

16

…«Если упадет звезда, ты желанье загадай…» – «When you wish upon a star», песня сверчка Джимини Крикета из диснеевского мультфильма «Пиноккио» (1940).

17

Коломбо не такой импозантный, Коджак лысый, Кегни и Лейси женского пола. По-моему, Бержерак – самое подходящее имя для кота. – «Коломбо» (1968–1978, 1989–2003) – американский полицейский телесериал. «Коджак» (1973–1978) – американский полицейский телесериал. «Кегни и Лейси» (1982–1988) – американский полицейский телесериал. «Бержерак» (1981–1991) – английский полицейский телесериал.

18

«Кантри ливинг» (Country Living) – американский глянцевый журнал, в переводе с английского название означает «загородная жизнь».

19

Наливайте, Дживс. – Дворецкий из романов П. Г. Вудхауза. Имя стало нарицательным задолго до появления популярного телесериала «Дживс и Вустер» с Хью Лори и Стивеном Фраем в главных ролях (1990).