скачать книгу бесплатно
Перебирая игрушки, с которыми они играли, она наткнулась на бабушкино зеркало. Енот часто любил смотреться в него и строить хитрые смешные рожицы… Сейчас зеркальная поверхность была затянута сплошной серой дымкой. Не понимая в чем дело, девочка терла мокрыми от слез кулачками, и мечтала лишь об одном – увидеть енота. То, что произошло потом, она восприняла совершенно спокойно. Как должное. Ведь она так любила бабушку, и та просто не могла ей не помочь… По зеркалу забегали разноцветные всполохи, и стало проступать ее собственное отражение. Она перестала тереть. Возникло легкое искажение, курносый носик исчез, и вместо него появилась знакомая забавная мордочка енота. Он смотрел на нее большими детскими глазами… Она кивнула. Он – в ответ, и фыркнул, как всегда, когда был доволен…
Грейс гнала машину по мокрому шоссе с непозволительной беспечностью. Струи дождя, как бешеные барабанили по стеклу. Редкие встречные машины с визгом проносились мимо, на секунду освещая темный салон и исчезали в никуда…
– Ничего со мной не случиться, – успокаивала себя Грейс, не снижая скорости. – Она бы предупредила меня. За год прошедший со знакомства с Кейт, она так уверовала в ее шестое чувство, что порой позволяла себе невозможные вещи…
Грейс посмотрела на часы. Минут через десять она будет на месте. Впереди два дня отдыха. Два изумительных дня наполненных до краев нежностью, вином и любовью. От нетерпения Грейс заерзала, рука потянулась в бардачок за сигаретой, но, вспомнив, что Кейт будет недовольно морщить свой чуткий носик – передумала и повертела ручку приемника. Ритмичный блюз и голос Рика Девиса напомнили ей первое свидание.
Первая встреча… Аромат соблазнительного, сладкого, нетерпеливого тела вскружил ей голову, а по-детски трогательные глаза – околдовали душу. Такое случилось с Грейс впервые. Обычно интрижки с женщинами протекали быстро. Пара встреч и она теряла всякий интерес к дальнейшему роману. Но с Кейт все было по-другому. Грейс словно подменили. Она вся светилась. На работе кто-то даже высказал предположение о ее скорой свадьбе. Жаль было бы потерять такого толкового юриста – поведал ей, как-то за кофе, недоумевающий шеф. – И кто же счастливчик?…Каково же было их разочарование, когда они наконец узнали про Кейт… Грейс прыснула… К сожалению, неожиданно проявившаяся мягкость и несвойственное Грейс сострадание порой играли с ней плохие шутки в переговорах с клиентами. Ей приходилось сдерживать себя и контролировать эмоции с большей тщательностью, чем обычно. В особенности, когда Кейт звонила ей на работу… Грейс иногда приходила в голову мысль, что все, что с ней происходит – это сон, который вот-вот окончится, и она с небес грохнется вниз, разбив вдребезги свое сердце. Но стоило ей увидеть Кейт, как все сомнения улетучивались с первым же поцелуем.
Грейс скинула скорость и свернула с шоссе. Едва заметная дорога, проходила через небольшой перелесок. Низкорослый кустарник и густые деревья, недовольно хлестали непрошеного гостя, посмевшего потревожить их одиночество. Еще минута и Грейс въехала на холм. Внизу в метрах двухстах, под завесой дождя, тонул во мраке черный силуэт дома. Света на лужайке не было. Только при въезде, над воротами сиротливо качался фонарь…
Когда Грейс подъезжала к дому, дождь превратился в настоящий ливень. Блеснула молния, и раздался страшный раскат грома. Потоки воды хлынули сплошной стеной. Свет фар выхватил из тьмы старый двухэтажный дом, построенный в колониальном стиле с остроконечной крышей и небольшими колоннами по фронтону…
…Он приглянулся Кейт своей романтичностью. Заброшенный, увенчанный парой высоких, узких башенок, он напоминал постройки середины 18 столетия. Мраморная лестница упиралась в массивные входные двери из темного бука. Продавец предлагал сделать ремонт, но Кейт наотрез отказалась, так и стоял он с трещинами, покрытыми бесчисленными вьющимися растениями, облупившейся краской, в окружении неухоженного, такого же заброшенного сада, венцом которого был развесистый столетний дуб. В начале, Грейс взялась привести в порядок хотя бы сад, но натолкнулась на ожесточенное сопротивление Кейт. Видеть нахмуренное личико Кейт было выше ее сил и она, после пары попыток, в конце концов, сдалась…
Сейчас, в потоках воды, низвергающейся с небес, дом был похож на Летучего Голландца и высокомерно взирал на нее черным взглядом своих оконниц. Нигде не было видно ни огонька. Грейс отыскала на заднем сиденье фонарь. Проверила его. К счастью, аккумулятор еще не сел. Натягивая кожаную куртку, она объезжала, стоявший у ограды кадиллак, как вдруг впереди в свете фар что-то мелькнуло, раздался пронзительный писк, и Грейс мгновенно нажала на тормоз. Джип встал как вкопанный. Грейс выскочила из машины. Ветер мигом растрепал ей волосы, и дождь забился в лицо колючими струями. Она нагнулась. На земле под машиной лежало тельце маленького зверька. Эта была карликовая мангуста. У Грейс все похолодело внутри.
– Господи, как же так… Лаки!…Что же это… – она взяла длинное тельце на руки и приподняла острую рыжеватую мордочку – Лаааки!!! – она тихо потормошила его головку. Но та лишь безвольно закачалась из стороны в сторону. У нее затряслись губы, и накатившиеся слезы смешались с дождем.
«Боже, что будет с Кейт, когда она узнает!» – Грейс, всхлипывая, залезла обратно в машину и положила на соседнее сиденье зверька. Она осмотрела его. Крови нигде не было. Прильнув к мокрому худенькому тельцу, она молилась найти хоть какие-нибудь признаки жизни…
– Господи, Лаки… ну, пожалуйста, глупенькая… очнись…
Под мокрой гладкой шкуркой, она услышала тихий приглушенный стук.
Не теряя ни секунды, она выскочила из машины, и бережно прижимая к груди зверька, взбежала по ступенькам. Потянув за ручку, она с трудом приоткрыла дверь и вошла в дом. Внутри царила кромешная тьма. Фонарь остался в машине, и Грейс принялась искать свободной рукой выключатель. Нащупав, повернула его. Спокойный ровный свет залил гостиную. Она огляделась. Вокруг царил беспорядок. На полу валялись опрокинутый стул, листки бумаги, осколки вазы с комода. Стол был перевернут, и от упавшей бутылки на ковре расплылось большое красное пятно. Грейс напряглась.
– Кейт… – тихо позвала она, – Кейт, где ты?
Странная тишина окружила ее. Только снаружи доносились приглушенные звуки дождя и раскаты грома.
– Кейт! – позвала она еще раз. Чувство, похожее на страх подкралось к ней. Она замерла на минуту. Потом стряхнула оцепенение и, решив подняться наверх, в спальню, направилась к лестнице. Поднимаясь по шатким ступенькам, она все так же бережно держала мангусту, стараясь как можно меньше ее тревожить.
Спальня была пуста. Положив зверька на кровать, Грейс занялась им, стараясь привести в чувство, и на некоторое время, забыла обо всем. Лаки постепенно приходила в себя. Хриплое дыхание с тихим свистом вырывалось из усатой мордочки. Потом вдруг раздалось сердитое чиханье и кашель. Зверек раскрыл глаза и растерянно уставился на Грейс, словно спрашивая – «Где это я?». Грейс, уловив момент, влила ей в приоткрытый от удивления рот лекарство и быстренько запеленала в полотенце. Лаки пару раз дернулась, потом затихла и вскоре обиженно засопела во сне.
«Куда же подевалась Кейт?» – Грейс, достав из прикроватной тумбочки сигареты, нервно курила, вышагивая по комнате. – «И что за бардак там она оставила внизу?»
Взглянув напоследок на насупленную мордочку спящего зверька, она облегченно вздохнула, и спустилась вниз в гостиную…
Она поставила на место опрокинутый стол, и немного прибрав на полу, опустилась в кресло и… чуть не подскочила от страха. Прямо на спинке кресла, опираясь на короткие лапы, расположилась большая ящерица. Длинный тонкий язык, как у змеи, высовывался и снова прятался. Она свирепо смотрела на Грейс и неодобрительно пофыркивала. Сверху на чешуйчатой шкуре скотчем был прикреплен клочок бумаги. Грейс осторожно присмотрелась.
На ней большими буквами было написано: «Люблю тебя».
Грейс недоуменно уставилась на ящерицу. Та нахально подмигнула золотистым глазом. «Это все проделки Кейт. Скоро хоть зоопарк открывай…» – буркнула про себя Грейс и неуверенно замахала руками.
– Кыш, кыш отсюда… годзилла несчастная!
Ящерица, а вернее – варан, еще мгновение созерцал ее, потом обиженно громко чавкнул и не спеша скрылся под креслом.
Со стороны лестницы, послышался стук спускающихся сверху каблучков… Грейс подняла голову и, обомлела от неожиданности. Навстречу ей бежала, нет, – летела, одетая в ее любимое желтое платье, маленькое солнышко… очаровательная и озорная Кейт…
Она подбежала, виновато уткнулась ладошками в грудь, и пристав на цыпочки радостно прошептала на ухо:
– Я так давно ждала тебя!
Грейс зарылась в пепельно-серые волосы, пахнувшие дождем, и счастливая улыбка озарила ее лицо.
С плеча Кейт, медленно сползло полотенце, и упало на пол…
После дождичка в четверг
– Бог мой… Солнце!.. Ну, не могу я это больше слушать! – Вскочив с постели, я рубанула центр, исправно крутивший «I turn to you» в десятый раз. – Достало!
Вернувшись, я блаженно растянулась на диване, наслаждаясь тишиной. За окном – золотисто-красное осеннее утро. Голубое небо звало на улицу, но мне никуда не хотелось… Сегодня – пятница, никаких запланированных встреч, так что можно поваляться подольше, а то и вовсе не идти на работу. Своего шофера, я отпустила на три дня, к родственникам, а остальные только рады будут расслабиться без меня. Со школьным злорадством я представила, как все торопятся на работу, спешат по неотложным делам, и сладкое вороватое чувство, что сегодня я могу безнаказанно расслабится, тихо грело душу. Размечтавшись, я не заметила, как Ленка неслышно прокралась с кухни и нажала «play». Вместе с первыми звуками, она подлетела ко мне и повалила обратно в кровать.
– Лежать! – приказала она и, улыбнувшись, прильнула к раскрытым от негодования губам. Она восхитительно пахла. Сонными цветами и ночной лаской. Мягкий воск коснулся моих губ, и я, не в силах больше сердиться, ответно потянулась навстречу…
– Сегодня вечером идем в клуб, – выпалила она, не терпящим возражений тоном, и плюхнула мне на тарелку яичницу.
– Может не надо? – вопросила я жалостливо, что аж ангелы всплакнули на небесах. – В кои веки побудем одни.
– Не дури… Сегодня приезжают девчонки из Питера… Потанцуем, повеселимся… Не все же в гнезде сидеть.
Я смотрела на ее милое, такое родное лицо и знала, что не смогу отказать ей в этом капризе… в клуб, так клуб… я многим могла пожертвовать ради нее, в том числе и своими пристрастиями, только бы она была рядом.
* * *
Она влетела в мою жизнь за компанию с осенним дождем и колючим ветром. В тот вечер я задержалась в гостях у родителей и возвращалась домой очень поздно. По огромным лужам, поднимая фонтаны брызг, проносились редкие машины. Соскучившийся по одиноким прохожим, ветер играл моим зонтом, так и норовя вырвать его из рук. Не на ту напал. Я крепко вцепилась в ручку, твердо решив не сдаваться и оставить ветер с носом… Так препираясь, друг с другом, мы добралась до остановки, где я и увидела Ее. Косые струи хлестали по единственному уцелевшему стеклу. Прижавшись к нему спиной, маленькая фигурка бесполезно пыталась спрятаться от дождя под дырявым навесом. Видно я невольно перенесла на девушку избыток полученных родительских ласк. А иначе, почему меня потянуло к ней? Уж точно не из человеколюбия.
– Иди под зонт… Ты же промокла… А крыша тебя не спасет, ее уже второй месяц починить не могут, – без всякой задней мысли произнесла я.
Она робко улыбнулась, словно благодарила за внимание и, молча, придвинулась ко мне… Я особа не очень-то общительная, но тут, словно черт меня задергал за веревочки и я, удивляясь самой себе, помела какую-то чушь о погоде, о простуде, о стариках, о жизни… Быть может, я так пыталась унять смущение от неожиданной близости, стараясь прогнать неизвестно откуда навалившееся на меня странное чувство симпатии к мокрому медвежонку в белой пухленькой куртке. А может, просто я была недовольна своей смелостью и с ужасом ожидала каких-то резких, грубых слов… Но она слушала молча, лишь изредка вскидывая вверх на меня темные карие глаза, и забавно морщила нос, когда капли попадали на лицо… Я ловила ее быстрые взгляды, и мне виделось в них какое-то оценивающее ожидание, будто вот-вот я скажу что-то очень для нее важное, дам какой-то таинственный знак, и тогда она заговорит… Минут пять она слушала, слушала, а потом, видно решив, что так и не дождется ничего, спросила:
– Сигареткой не угостите?
– А? – встрепенулась я, и оторопело уставилась на нее. Я как раз вспоминала о том, что в наше время стрижки были не в моде и все девчонки бредили длинными светлыми локонами.
– Сигареты у вас есть?
– Ты куришь? – Я уставилась на кармашек ее рюкзака, из которого она вытащила зажигалку.
– Да, – хихикнула она. – Сколько себя помню.
– Сейчас посмотрю. – Держа в одной руке зонт, я недовольно начала рыться в сумочке.
Троллейбус вынырнул из-за угла – как всегда неожиданно… Так и не найдя куда-то запропастившуюся пачку, я вскочила вслед за девушкой в салон. Я не села – ехать мне было две остановки. Пустой троллейбус, потряхивая, катил нас, а она сидела и смотрела на меня в упор, не отрываясь, открыто, немного вызывающе – все ничего, но светились внутри ее глаз угольки, которые жгли и переворачивали все внутри.
– Пока! – бросила я им, выходя на своей остановке.
Вновь обретя твердую почву под ногами, а с ней и душевное равновесие, я облегченно вздохнула и, не оборачиваясь, поспешила к своей многоэтажке.
Я шла по асфальтовой дорожке, заливаемой непрекращающимся дождем, и вопрошала себя: «И что, мать, на тебя нашло? Какой-то несуразный бред…»
Она догнала меня возле подъезда.
– Вы хотели меня угостить сигаретой. – неловко улыбнувшись, сказала она.
Я выдержала ее взгляд – дома и стены помогают, и, наконец решившись, сказала:
– Похоже, что придется… и не только сигаретой. Пойдем. Обсохнешь, выпьешь чаю… – и, помедлив, я добавила: – Только, пожалуйста, избавь меня от вранья и душещипательных рассказов.
* * *
я так понимаю, вы уже слышали от нее историю нашей встречи… так вот… все это чушь собачья… в жизни не видела большей лгуньи и лицемерки… все было совсем не так… я ее сняла в одном клубе… вернее возле клуба, где она сидела на лавочке и по ее лицу было видно, что она так и ждет, когда кто-нибудь ее трахнет… я сразу ее отметила – брючки, жилетка и плащ классно сидели на ее фигурке… я оставила подруг и, попросив закурить, стала разводить ее на вечер… глядя на ее длинные пальцы (вы бы сдохли от зависти), унизанные золотыми кольцами, я приняла решение, что ограничится пивом для всей компании было бы глупо… кроме того, я кожей чувствовала, что она на грани и перегибать палку не стоит – сорвется, поэтому, сделав вид, что здесь оказалась случайно, я повела ее в тихий ресторанчик по соседству… стоял на редкость теплый вечер. мы шли по бульвару и я заливалась соловьем о учебе, о карьере, о дебилах – сокурсниках, о нежной и загадочной женской душе… надо сказать, что врать мне особо не приходилось – я листала старую книгу, пылившуюся в самом дальнем углу и ей это нравилось…
вечер был не плох, но под конец мне отчего-то стало так тошно и противно, что я не выдержала и для разрядки устроила сцену, сказав, что о ней думаю – прямым текстом, используя весь спектр русского языка… видели бы вы ее лицо!.. каменный истукан, показался бы вам живее… меня это еще больше взбесило, и я понеслась дальше… звонкий хлопок и ожог на левой щеке застали меня врасплох… потом мускат потек мне прямо за шиворот и я пропустила еще одну пощечину, теперь уже на правой щеке…
– я жду тебя на улице, – сказала она и растворилась среди танцующих.
все это произошло так быстро и неожиданно, что я и ответить – то ничего не успела… я выскочила на улицу – ее нигде не было… от злости я чуть не плакала – так позорно меня еще никто не опускал… я вспоминала кривые усмешки официанток, какие-то сморщенные лица в зеркалах… ярость и злоба душили меня… все от меня шарахались, как от бешеной псины…
минут за пять я прочесала все соседние улочки, дворы и переулки – бесполезняк… она исчезла, испарилась… ну, попадись ты мне, бормотала я, задыхаясь от быстрого бега и вконец выдохнувшись, прислонилась к одной из припаркованных машин… дрожащими пальцами я стала вытягивать из пачки сигарету…
тихий шорох опускаемого стекла и знакомый голос:
– Сигареткой не угостите?
* * *
Прошло несколько лет, как я видела их в последний раз, а все никак не могу забыть той удивительной нежности светящейся в их глазах, когда они смотрели друг на друга…
И мир для них был мал, и Вселенная была – капелькой…
На перекрестке
Плохо, просто плохо…
Так бывает. Потом проходит… Успокаивается. Потом снова накатывает… Как на перекрестке – желтый, красный, потом зеленый… Мне пора идти. Но я стою возле столба, бездумно смотрю на спешащих мимо прохожих: на девочку – воробушка, болтающую сменкой, строгую деловую даму, знающую себе и другим цену, мужчину с авоськой, хохотушек в кожаных юбках… Стою. Рядом подземный переход. Безопасно. Но я их не люблю – там грязно, душно, как в могиле. Перебегаю всегда поверху, стараясь не задеть и без того расшатанные нервы водителей… Бывает – не рассчитаю. Скрип тормозов… Ругаются чаще. Иногда смотрят как на инопланетянку и крутят около виска. Контакт устанавливают… Замигал зеленый. Я поздно спохватываюсь. Не успела.… Срываясь с места, пижонски газуют иномарки. Переваливаясь гадким утенком, медленно проезжает троллейбус. Какой-то парень на мотоцикле улыбается. Прокричал. Улыбнулся. Значит что-то хорошее. Или анекдот вспомнил. Про даму с картиной, картонкой… Ну вот. Вокруг меня опять люди. Рядом старушка что-то шепчет про себя: то ли молитву читает, то ли сдачу считает – не обманули ли? Чуть дальше – мужик сверлит колючим взглядом. Хорошо. Спокойно. Я как все. Жду. Сейчас загорится зеленый, и мы все вместе потопаем на другую сторону… Я внутренне собралась… Замигал желтый. Красиво. Желтый на черном… Бог мой! Как же давно это было. Желтые, желтые, песочные глаза… Маленькие усталые руки. И весь мир в них… Плохо… Опять плохо… Но, надо идти… Надо? Кому это надо? А не послать ли куда подальше все эти «надо»?! Чтобы жизнь не портили… Или мне надо это «надо»?.. Злюсь. Не понимаю, почему так долго мигает желтый? И где все? Куда дели бабушку? Я растерянно кручу головой. Упс… Красный. Та-а-ак… Вокруг постепенно собирается народ. Все. К черту. Пусть мне будет плохо, просто плохо. Я поворачиваюсь и иду в свой любимый скверик.
– Девушка, вы куда? – меня догоняют темные девичьи глаза, и я вижу на немного недовольном лице странное внимание. Будто прислушивается.
– Ваше? – она протягивает мне холст.
– Ой… – я как дурочка сияю. – Как я вам благодарна! И что у меня только в голове?!
– Вам видней. – она деловито закуривает сигарету и, глубоко затянувшись, пристально смотрит на меня. – Мы не встречались раньше?
– Нет, нет… – растерянно бормочу под нос и ухожу в себя, черепашкой.
– Может, на выставке?
– Может быть.
Я вскидываю вверх глаза. Хочу сказать. Но, уже поздно… Я смиряюсь с неизбежным и тороплю ее:.
– Смотрите, уже зеленый… Спасибо Вам, большое… Идите, а то – опоздаете.
Она нерешительно стоит на месте.
– Идите же… Вас, наверно, ждут.
– Да… – долгий грустный взгляд. На мгновение промелькнуло что-то жалостливое, а может – жалобное. Ко мне, к себе или ко всему миру? Не знаю… Отвернулась. Бежит к перекрестку. Птицей.
Плохо, просто плохо…
Так бывает. Потом проходит.
Ангелы не летают после смерти
Мы приехали на Ривьеру в начале сентября. Море было теплым, стояли солнечные дни, и редкие дожди никак не могли испортить наше беззаботное настроение. Мы дурачились и веселились как дети. Помню, я на спор проплыла полкилометра до маленького островка и меня потом мутило весь вечер…
…Как-то ночью мы сидели на краешке причала, и я, усталая, посапывая на ее плече, вдруг услышала:
– Ангелы не летают после смерти…
– Что-что? – спросонья переспросила я
– Ничего… спи…
– Ну, вот. Ты опять… – недовольно пробурчала я, зевая. – Тебя нельзя оставлять наедине с твоими мыслями… Мы будем всегда вместе. И жить будем долго-долго и счастливо.
Ее не стало через год.
* * *
В тот день, как обычно, опаздывая на работу, я голоснула. Белая «четверка» остановилась, я нагнулась, механично проговорила адрес и, заглянув в глаза водителя, запнулась.
– Так вам куда? – переспросил мягкий женский голос.
– До Кропоткинской, – уточнила я, и нерешительно вновь заглянула в ее глаза. Честно скажу – не доверяю я женщине за рулем, хотя бы потому, что сама иногда этим балуюсь.
– Садитесь.
Я решила рискнуть и села на переднее сиденье, чтобы, в крайнем случае, быть поближе к рулю.
Но мои опасения оказались напрасны – вела машину она вполне профессионально.
Сзади дребезжала дверь и, предвидя мой вопрос, она виновато улыбнулась, словно сетуя на причиненное неудобство:
