Колыбельная ведьм. Скриптум Первый

Мысли в голове путались: сказывались волнение и радость. Увидев, что один из столиков освободился, я поспешно скользнула за него и попыталась привлечь внимание официанта.

– Прошу прощения… Вы не могли бы?..

Неуверенные слова тонули в гомоне людских голосов. Уставший официант бегал между столиками, не замечая моих робких взглядов и попыток приподнять руку.

«Подожду, пока станет поспокойнее. Спешить всё равно некуда», – решила я. В голову пришла забавная мысль: если бы я говорила со всеми, как нас учили на теоретическом курсе по изгнанию демонов, то заказ был бы уже на столе.

Мысленно усмехнувшись, я одними губами произнесла:

– Приказываю тебе именем твоим принести две чашки кофе!

Реакция на подобное обращение у официанта явно была бы бурная.

– Развлекаешься?

Я вздрогнула и резко обернулась к подкравшемуся Тадеушу. На его лице сияла довольная улыбка. Настолько довольная, что мне даже не надо было задавать никаких вопросов: он очевидно получил от Санторо одобрение его кандидатуры на должность профессора.

Но, разумеется, я приготовилась расспрашивать Тадеуша обо всех деталях: лишить его удовольствия лишний раз похвастаться было бы слишком жестоко с моей стороны.

– Ты что, ещё не взяла ничего? – удивился Тадди, садясь за стол напротив меня.

– Не знала, что ты хочешь, – соврала я.

– Ну, конечно. Мы ведь так часто пьём здесь что-то кроме кофе.

– Вот сам и заказывай! Мне не хотелось кричать на всю площадь в попытке дозваться официанта.

Тадеуш мягко улыбнулся, и я была благодарна за то, что он не стал и дальше шутить. Брат поднял руку, изящным движением подзывая официанта. Тот мгновенно оказался у нашего столика.

«Вот это настоящая магия. Магия уверенности», – я слабо улыбнулась. Оставалось надеяться, что на родине без Тадди мне лучше будет удаваться самой общаться с людьми. Иначе в йоркширских пабах я не смогу заказать даже воскресное жаркое[2].

Вскоре официант поставил перед нами две чашки кофе и комплимент от заведения в виде порции кантуччи[3].

– Как прошёл разговор с профессором? – спросила я.

Тадеуш грустно опустил глаза. Артист! Настоящий артист!

– Только давай сразу правду, ладно? – не выдержала я. – Вижу же, какой ты довольный.

– А как же интрига?! – всплеснул руками Тадеуш.

Однако оценив мой скептический взгляд, всё-таки рассмеялся.

– Ладно. Правда так правда. Ты сейчас говоришь с ассистентом Санторо и будущим профессором проклятий венецианской Академии!

– Всё решено?!

– Разумеется. Ты ведь сама сказала, что мы были лучшими на курсе по этой специальности. А раз ты предпочитаешь бегать по проклятым пустошам, то у них оставался только я.

После этих слов радость во мне сменилась стыдом. Я знала, что никогда не давала Санторо надежд на то, что мне интересен профессорский путь, но всё-таки именно меня хотели предпочесть Тадеушу.

– Тадди, я хотела извиниться. У меня и в мыслях не было, что профессор хотела предложить…

– Перестань, – на удивление серьёзно оборвал меня брат. – Мы оба знаем, что ты была бы идеальным преподавателем: отличница до мозга костей. И если бы ты сама этого хотела, то я просто выбрал бы другое направление.

– Ты будешь прекрасным профессором, Тадди, – улыбнулась я, салютуя ему чашкой кофе.

На щеках Тадеуша появился легкий румянец.

– Только если ты будешь напоминать мне об ответственности, – ответил он, чокаясь с моей чашкой уже надкусанным кантуччи.

Болтая обо всём и ни о чём, мы даже не заметили, как остались последними посетителями кафе. На Венецию уже опустилась туманная ночь, и официант быстро рассчитал нас, убирая посуду.

– Я поеду к отцу перед началом учебного года, – тихо сказал Тадеуш.

Уже собираясь встать из-за стола, я замерла.

– Я не смогу: активность на проклятых пустошах начинается через неделю и растёт до ноября. Мне надо быть там для диссертации.

Слова застревали в горле. Пусть они и были правдой, но мне самой казалось, что я просто сбегаю.

– Он был бы рад видеть нас обоих, – предпринял ещё одну попытку Тадди.

– Знаю. Я напишу ему.

Брат устало покачал головой.

– Колючка, ты же знаешь, что наша специализация подразумевает риски. Никогда не знаешь, какое проклятие попадётся. Никогда не знаешь, сможешь ли вернуться…

– Просила же не называть меня Колючкой, – я поморщилась. – Обещаю, что обязательно съезжу к папе. Но сейчас мне нужно сосредоточиться на деле, чтобы минимизировать те самые риски.

Тадеуш ничего не ответил. Однако я и так знала, что он не одобряет моё нежелание возвращаться домой.

Тадди был меньше похож на маму. Отец не смотрел на него с той же болью, с которой глядел на меня, и не требовал столько, сколько от меня.

Я постаралась улыбнуться. В конце концов, сегодня мы стали ведьмой и ведьмаком. Нужно было праздновать, а не спорить.

– Пойдём, проводишь меня и отправишься уже в «Уголок Данте», а то я вижу, что тебе не терпится.

– Всё-то ты знаешь! – ухмыльнулся Тадеуш.

Он, как никто другой, умел забывать тревоги почти мгновенно.

– Надо соответствовать гордому званию сестры.

Наверное, нам стоило уйти раньше. Мы наверняка могли предотвратить то, что последовало за нашими безобидными посиделками. Но за последние несколько лет такого не случалось, и мы расслабились.

В галерею Дворца Дожей, где располагалось кафе «Флориан», вошли три пошатывающихся докера.

– Парни, тут это! Мракобесы сидят!

Неприятного вида мужчина говорил на английском, и даже через бессвязную речь пробивался знакомый британский акцент. Должно быть, какое-то грузовое судно пришвартовалось, и они решили выпить на суше.

Тадеуш высокомерно взглянул на пьяниц.

– Пойдём отсюда, – я потянула брата за руку, но двое из докеров обошли нас, преграждая путь.

– Куда зат-торопились?.. – Тот единственный мужчина, кто говорил, противно икнул. – Совсем обнаглели! Ходят свободно, как нормальные люд-ди.

– Отошли. Быстро! – приказал Тадеуш.

Но по пьяным ухмылкам я уже видела, что докеры не послушаются. Они загоготали, а тот, что говорил, шагнул ближе к нам.

– Вас сжигать надо, как раньше.

Я зажмурилась, понимая, что теперь и от Тадеуша благоразумия ждать не стоило.

– А ну повтори! – зашипел брат.

Нужно было что-то придумать и как-то остановить его. Все ведающие время от времени сталкивались с теми, кто не принимал нас и нашу свободу в обществе. В некоторых странах это было серьёзной проблемой: люди под влиянием Ордена ненавидели магию. Но в Венеции, где находился основной колледж Академии и заседал Триумвират Ковена, такое случалось редко. Даже с учётом того, что и Святой Престол Ордена тоже был здесь.

– Господа, а как вы относитесь к крысам? – тихо спросила я.

– Эээ, чего? – не понял говорливый докер.

Я наигранно холодно улыбнулась, шагая ближе к мужчине.

– Крысы. Первыми бегут с корабля, переносят болезни, а в больших количествах способны сожрать даже человека…

– Ты чё несёшь? При чём тут крысы?..

– Крысы очень важны, потому что мне достаточно щёлкнуть… – я резко вскинула руку, сложив пальцы для щелчка, и докер отшатнулся. – Всего один щелчок – и вы станете крысами. А я потренирую на вас точность своих заклинаний. В конце концов, убийство крыс ничем не карается.

Молчавший до сей поры долговязый докер потянул своего говорливого друга за грязный рукав.

– Э, дружище, пойдём отсюда, они же того…

– Да ну их! Лучше выпьем! – поддержал его третий мужчина со шрамами от оспы на щеках.

Я видела борьбу на лице главного докера: страх смешивался с пьяной кровожадностью. Сложно сказать, что двигало им. Возможно, этот человек свято веровал в заветы Ордена. Может, ведающие когда-то навредили ему или кому-то из его близких. Другого объяснения столь лютой ненависти я не могла придумать.

Тадеуш встал рядом со мной.

– Пожалуйста, оставайтесь, – с ехидной улыбкой предложил он. – Нам так редко удаётся потренироваться на людях.

Докер смотрел на нас ещё мгновение, затем смачно сплюнул на землю и сделал знак своим друзьям.

– Уходим!

Я бесшумно выдохнула, надеясь, что они поскорее скроются из виду, но мужчина решил сказать последние слова:

– Сукины дети…

«Зря…» – подумала я, понимая, что теперь последствий было не избежать.

– Что ты сказал?! – закричал Тадеуш.

Я среагировала мгновенно: бросилась между братом и докером, едва успевая выставить энергетический щит. По рукам прошла вибрация магии – теперь от кончиков пальцев до локтя они светились серебристым цветом, в котором вспыхивали белые и тёмно-синие молнии. Я знала, что то же самое происходило и с моими глазами – за сиянием скрылись белки и радужки. У каждого ведающего сила проявлялась по-своему. В моём случае это была гроза в звёздном небе.

Тадеуш же стал безграничной тьмой. Его магия вихрилась по всей левой части тела, делая его наполовину похожим на густую ночную тень со всполохами фиолетового цвета. Эта мощь готова была поглотить зарвавшихся докеров.

– Тадди, остановись! – крикнула я, надеясь достучаться до брата.

– Он. Оскорбил. Нашу. Мать, – сквозь зубы прошипел он.

– Да, но он не стоит того, чтобы ты нарушал закон. Он не стоит твоих сил, Тадди! Ты знаешь, что будет, если используешь против него магию!

Видя, что Тадеуш не двигается, я медленно развеяла щит.

– Не оставляй меня одну. – Мой голос сорвался на шёпот.

Брат отпустил так и не завершённое заклятие. Его тьма рассеялась, и я успокаивающе улыбнулась ему.

А в следующий момент ощутила холод заточки, приставленной к горлу.

– Точно… Вам же нельзя использовать магию против нормальных людей, – шумно выдохнул мне на ухо главный докер, надавливая лезвием сильнее. – А ты пыталась надурить нас, ведьма!

Я едва могла дышать от запаха пота и алкоголя, окутавших меня. Из пока неглубокого, но ощутимого пореза на шее стекала тонкая струйка крови.

Тадеуш бросился ко мне, но два других докера скрутили его, выворачивая руки.

– Тадди! – пискнула я и тут же получила ощутимый тычок в спину.

– А ну, тихо ты! – велел докер.

Я надеялась, что появится хоть кто-то, способный помочь или сообщить о происходящем в Академию, но с наступлением ночи площадь Сан-Марко всегда пустела.

– Потащили их, парни, – загоготал мой пленитель. – Тут недалеко есть местечко.

Тадеуш начал что-то бормотать.

– Тадди, пожалуйста, не делай глупостей! Если используешь против них магию, тебе заблокируют силы, могут даже казнить… Тадди, мы справимся и так! – уговаривала я его.

К сожалению, долго кричать мне не дали и заткнули рот какой-то вонючей тряпкой. И всё равно я продолжала умоляюще глядеть на брата, надеясь, что он не станет использовать магию. «Мы справимся, мы обязательно что-нибудь придумаем, не нарушая закон».

Однако докеры решили вопрос более радикально.

– Ну-ка поспи чуток, пока мы с девкой развлечёмся… – прошипел один из них.

Смачный удар, и глаза Тадеуша закатились, а сам он повис на руках пьяниц. Я снова дёрнулась, мыча через кляп, но новый шёпот главного докера заставил меня замереть.

– Шагай, а то убьём этого.

Меня с силой толкнули в спину. Не удержав равновесие, я упала и больно содрала ладони о камень. Это могло быть моим шансом применить заклинание – сделать хоть что-то, однако страх за Тадеуша не позволял решиться на отчаянный поступок.

Докер-зачинщик грубо поставил меня на ноги и потянул вперёд, пока его товарищи тащили Тадеуша. Мы пересекли галерею, свернули в один из венецианских переулков…

«Использую магию и лишусь всего… Сил, свободы, возможно, жизни. Я подвергну угрозе Тадди. Но если не использую… Изобьют? Просто убьют?» О ещё одном варианте, который скрывался за словами «с девкой развлечёмся», я запретила себе думать.

Когда меня снова толкнули на землю, я едва не скатилась в канал. Узкая пустынная улочка казалась приговором: в такие места редко заходили карабинеры[4], не говоря уже о простых прохожих.

Тадеуша, как мешок, бросили рядом со мной. Он по-прежнему был без сознания. Валяясь на земле, я уткнулась лицом в камни, прижимая кляп и с трудом выталкивая его языком. Со второй попытки мне удалось от него избавиться, но во рту остался тошнотворный привкус гнилья.

– Зачем?! Что мы вам сделали? – закричала я, поднимаясь на ноги.

– Вы – язва! Вы противны Первозданному, вы отродья… – докер распинался о ереси и грехе.

Больше века прошло с того дня, как Орден Первозданного и Ковен заключили мир, а люди всё ещё были полны ненависти. Докер звучал как фанатик, и это было самым страшным. Таких бесполезно переубеждать.

– Держите её! – приказал он.

Меня тут же схватили с двух сторон, не позволяя даже дёрнуться.

– Ты только нам оставь что-нибудь. Не люблю, когда они в отключке, – сально захохотал долговязый докер.

– Да можем сразу вместе! – предложил третий.

Их главарь медленно подошёл ко мне и резким движением дёрнул за ворот формы, но она не порвалась.

– Тьфу, даже тряпки свои заколдовали! – выплюнул он.

В ярости мужчина размахнулся и отвесил мне тяжёлую пощёчину. Боль пронзила скулу, а перед глазами заплясали разноцветные точки.

«Я ведьма. И я не беспомощна. Я ведьма. И я не беспомощна. Я ведьма. И я не беспомощна…» Раз за разом мысленно повторяя эти слова, я понимала, что использовать магию против насильников всё равно было нельзя. Каким бы освобождающим ни было перемирие, законы о применении заклятий на простых людей всегда были на стороне вторых.

Но можно было заколдовать себя. Идея пусть и пришла в муках, но могла стать моим избавлением. В голове мгновенно всплыла схема плетения заклинания «Зеркало». Оно было сложным, но я провела так много часов за его тренировкой, что возможности ошибиться просто не было.

– Vultus est index animi[5].

Я представила Геенну так, как её описывали самые фанатичные последователи Ордена Первозданного. Огонь, сдирающий кожу и мясо с костей. Бесов, пронзающих плоть искорёженными вилами. Смрад серы и крики обречённых душ.

Докер продолжал возиться с моей одеждой, но мне было не до того. Я должна была отзеркалить образ ада в своих глазах. Шёпот с формулой был таким тихим, что его не мог услышать никто из насильников.

– Vultus est index animi!

«Смотрите на меня. Смотрите мне в глаза», – мысленно приказывала я. Наконец поймав мой взгляд, главный докер уже не смог отвернуться.

– Ч-что… Что это?.. – пробормотал он, а затем закричал: – А-А-А!

Мужчина отшатнулся, хватаясь за голову.

– Дьявол! У неё в глазах дьявол!

Те докеры, что держали меня, тоже отпрыгнули в стороны. Воспользовавшись моментом, я позволила магии снова осветить мои руки и глаза исключительно для устрашения.

– Вы видите дьявола, господа? – мой голос звучал тихо и хрипло. – Мне кажется, он пришёл по вашу душу.

– К чёрту!

Два докера просто развернулись и побежали, оставляя своего фанатичного друга со мной наедине.

«Ну же, убегай…» Но пьяница не шевелился.

Я начинала уставать. Обычно заклинание «Зеркало» использовали для передачи знакомых образов. Например, когда нужно было показать место, в котором колдующий был, а смотрящий – нет. Однако в Геенне я, к счастью, не была, и этот выдуманный образ тянул все мои силы.

– Я очищу мир от хаоса! – до смерти испуганный докер всё же не готов был отказаться от веры в своё дело.

И ровно в тот момент, когда он бросился на меня с заточкой, я потеряла контроль над заклятием.

– Ах!.. – крик застрял в горле.

Пусть форма Академии и была заколдована, чтобы не изнашиваться и не рваться, но она не могла уберечь от удара колющим оружием, даже таким маленьким.

Но прежде чем фанатик достиг цели, за его спиной возникла высокая фигура. В темноте блеснул золотой набалдашник трости в виде головы льва.

От удара ею по голове докер со стоном повалился на землю.

– Что за… – непонимающе хмурился он, но, посмотрев на того, кто меня спас, радостно улыбнулся: – Вы! О, вы пришли спасти меня от ведьмы?!

Смотря на появившегося в переулке мужчину, я задавалась тем же вопросом. Спас ли он меня? Или пришёл убить? Второй вариант был куда вероятнее, ведь передо мной стоял инквизитор Ордена Первозданного.

Это было понятно по золотому треугольному символу с алой лентой, висящему у него на груди; по красному кушаку под чёрным пальто с очевидно церковной пелериной; по взгляду, брошенному на меня, – холодному и бесстрастному: только инквизиторы могли так смотреть на ведающих, как будто не видя нас и не считая достойными дышать с ними одним воздухом.

– Вставай, – голос слуги Ордена, несмотря на спокойный тон, звучал резко.

Докер поспешно поднялся на ноги.

Пока всё это происходило, я разглядывала лицо инквизитора. Оно было бледным, с широкими острыми скулами и тёмными, в тон кудрям, собранным в хвост за спиной, бровями. Из-за них его светлые голубые глаза казались особенно яркими. Мужчина был красив. Но не его жёсткая красота привлекла моё внимание: это было воспоминание. Я знала эти черты.

– Ричард? Ричард Блэкуотер? – мой шёпот был отрывистым.

В памяти всплыло лицо хмурого мальчишки с яркими голубыми глазами, которого я встретила на первом подготовительном курсе Академии. Если бы не глаза, мне никогда не удалось бы узнать его в этом мужчине.

– Эта ведьма напала на меня, господин инквизитор! Нужно убить её! А лучше пытать! – фанатичный докер почти подпрыгивал от радости.

Я же просто смотрела на своего старого знакомого, который стал воплощением всего, что ненавидели ведьмы.

– Значит, инквизитор. Инквизитор Блэкуотер, – снова сказала я, но уже громче.

Казалось, мужчина забыл о присутствии докера, смотря только на меня.

– Я здесь, чтобы блюсти порядок именем Первозданного, – холодно сказал он.

– Разумеется, – кивнула я.

Символ Ордена, висящий на его груди, лучше любых слов говорил о том, что он будет делать. Не убьёт, конечно, но в подземелья Ордена отведёт. А потом Ковену сообщат, что двое ведающих нарушили закон, за что были казнены. Даже свидетелей предоставят. Большую часть времени так и судили за «неправомерное использование магии». Перемирие на словах и на бумаге, а на деле – умелое театральное представление со смертельным для ведающих исходом.

– А можно я посодействую?! – заискивающе пролепетал докер.

– Молчать, – в голосе инквизитора звучала сталь. – Назовите свои имена.

– Эстер Кроу. Тадеуш Кроу без сознания, – быстро ответила я, больше всего на свете желая быстрее проверить состояние брата.

– Э-э-э, Бенни. В смысле, Бенджамин Макбрайд. Но к чему?.. – докер уже растерял весь свой запал и снова стал заикаться от страха.

– Бенджамин Макбрайд, вы обвиняетесь в попытке изнасилования и убийства Эстер Кроу, а также в нападении на Тадеуша Кроу.

Видимо, на наших с докером лицах было одинаковое выражение шока, потому что инквизитор едва заметно усмехнулся.

– Вы согласны с обвинениями, леди Кроу? Или я в чём-то ошибся?

Ответить мне не дал Бенни:

– Да как вы смеете! Неужели инквизиция тоже теперь стелется перед этими бесами?! Меня околдовали!..

Честно говоря, я не ожидала того, что попытался сделать докер. Но фанатики, особенно пьяные и напуганные, как оказалось, были способны на всё. Бенджамин Макбрайд, сжимая свою возлюбленную заточку, закричал:

– Я очищу от тебя мир!

Лезвие царапнуло мою одежду на уровне сердца. Я не успела даже испугаться. А в следующий миг Ричард одним рывком откинул докера от меня и придавил к земле тростью.

– Как инквизитор первого круга Ордена Первозданного, я имею право вынести тебе приговор без суда, – ярость в голосе больше ничем не напоминала безразличный холод. – Бенджамин Макбрайд, я приговариваю тебя к смерти за многократные попытки убийства Эстер Кроу.

Инквизитор поставил трость на горло докеру.

«Неужели он правда его убьёт?..» Моё сердце колотилось так сильно, что становилось трудно дышать. А ещё у меня не было выбора.

Неважно, что собирался сделать докер, неважно, как сильно я испугалась и хотела, чтобы он получил по заслугам, – убийство не было выходом. Суд не должен был вершиться в безлюдной подворотне. Милосердие и здравый смысл противились происходящему.

– Ричард, пожалуйста, не убивай его! – крикнула я, видя, как трость впилась в горло фанатика.

Инквизитор замер. Докер, поскуливая, лежал на земле, с ужасом глядя на своего палача.

– Он виновен. Его всё равно казнят, – уже спокойнее ответил Ричард.

– В Ордене – казнят, – согласилась я. – Но судьба этого человека – дело обычных карабинеров, которые посадят его в тюрьму.

– Ты жалеешь своего насильника? – с едва слышной издёвкой спросил инквизитор.

– Нет. Но таким, как я, слишком больно смотреть на самосуд.

Я очень надеялась, что не перешла черту. Напоминать слуге Ордена о том, как его предшественники судили ведьм, в моём положении было неразумно. На мгновение мне показалось, что он всё-таки убьёт докера: уж слишком напряжённой была обтянутая перчаткой рука на трости.

Ричард Блэкуотер. Мальчик, который когда-то вытащил меня из венецианского канала и проводил до Академии. И который, едва узнав, кто я, сказал, что ненавидит меня.

– Будь по-твоему, – тихо сказал он.

Взмах трости, короткий удар, и докер потерял сознание.

– Поднимай брата. Я знаю, что вы умеете лечить. И уходи. Я направлю сюда карабинеров, – приказал инквизитор.

Больше не глядя ни на меня, ни на фанатика, он развернулся и спокойно пошёл в сторону Сан-Марко. Самым разумным с моей стороны было возблагодарить Гекату за избавление сразу от двух напастей. Но пытливый ум не готов был оставаться с нераскрытыми тайнами.

– Ричард, постой! Ты… не помнишь меня? – поспешно спросила я.

Мужчина остановился, но так и не обернулся.

– У меня отличная память, леди Кроу, – без единой эмоции ответил он.

– Тогда зачем спас? Знаешь ведь, что я действительно ведьма. А я помню, что ты ненавидишь таких, как мы.

– Ненависть – слишком сильное чувство, которого мало кто достоин. Но, кем бы ты ни была, я не мог позволить грязному преступлению запятнать город Святого Престола.

Слова инквизитора задели меня за живое.

– Значит, я не достойна даже ненависти? Да, Ричард? – в голосе прозвучало несвойственное мне ехидство.

И оно принесло свои плоды.

– Для тебя я инквизитор Блэкуотер, ведьма!

Мужчина резко обернулся, пригвоздив меня к месту взглядом уже не ярких, а почему-то ставших холодными голубых глаз.

«Остановись, Эстер, не глупи!» – умолял внутренний голос, но я не слушала его: пережитый страх стирал границы дозволенного.

– О, уже не леди Кроу! – прошипела я. – Жалеешь, что не дал мне утонуть когда-то?

Ричард ответил не сразу. Долгое мгновение он смотрел мне в глаза, и его лицо не выражало никаких эмоций. Я была уверена, что мой арест теперь был лишь вопросом времени, как и положительный ответ на мой вопрос.

Но инквизитор продолжал удивлять.

– Нет. Не жалею, – тихо сказал он.

И, больше не говоря ни слова, ушёл в сторону площади, а я ещё несколько минут смотрела ему вслед, теряясь в собственных мыслях о пережитом безумии.

– Сестрёнка…

Голос брата вернул меня в реальность, и я бросилась к нему.

– Всё хорошо, всё позади! – уложив голову Тадеуша себе на колени, я мягко погладила его по волосам.

– Они ничего не сделали тебе?.. Ты не использовала магию? – Увидев лежащего на земле докера, он замолчал.

– Надо уходить, сейчас сюда придут карабинеры, – тихо сказала я и, коротко рассказав о произошедшем, помогла ему подняться.

– Инквизитор? – удивлённо пробормотал Тадеуш. – Нас спас инквизитор?

– Чудеса случаются, – я пожала плечами.

– Я бы не назвал это чудом… – возразил он.

Отойдя за угол дома, мы дождались прихода карабинеров, убедились, что докера действительно забрали, и только потом медленно двинулись в сторону Академии.

– Сестрёнка, я не хочу, чтобы ты уезжала, – тихо сказал Тадди. – Если такое произошло в Венеции, то страшно представить, что может случиться вдали от Ковена.

– Ты же знаешь, что дома – в Англии – Орден почти не имеет власти. Магия и Британия неразлучны, – я попыталась его успокоить.

– Там другие опасности. Ты добровольно едешь на самые проклятые пустоши. Там можно пропасть, и никто не найдёт даже тела…

Я остановилась, взяв брата за руку.

– Тадди, я обещаю, что буду писать тебе письма перед каждым походом на пустоши. Буду писать в них координаты, куда собираюсь. Писать всё, чтобы ты всегда мог меня найти. А ещё я обещаю приехать к тебе на Йоль.

Брат слабо улыбнулся.

– Может, к тому моменту я уже стану строгим, но любимым профессором.

– Если не будешь всё время проводить в кабаках, то непременно станешь.

Поддавшись порыву, я крепко обняла Тадеуша, вдыхая родной запах лавандового мыла, пропитавший его одежду. Он прижал меня крепче к себе и коснулся губами лба. Я ощутила, как на сердце стало спокойнее.