Эйя

Вопрос насторожил девушку, и она, вновь беспорядочно кружа в потоке мыслей, сказать ли ему правду или же утаить ее за маленькой безобидной ложью, выбрала второе.

– Мои родители давно ждут меня дома. И, наверняка, ужасно волнуются. Синий лес является мне и моим четырем старшим братьям домом с рождения.

«Кто знает, что у этого Нэя на уме», – подумала Айвен, оправдывая себя. – «Иериель, будь на моем месте, солгала бы не задумываясь».

Мужчина, словно раскусив ее, понимающе улыбнулся.

– Иногда одна маленькая ложь во имя мнимого блага способна полностью разрушить твою жизнь, Айвен, – немного помедлив, ответил Нэй.

Девушка стыдливо втянула голову в плечи, а он мягко продолжил:

– На этой планете ты не можешь прожить жизнь дважды. Так устроен этот мир, юная аннерийка. Как и не можешь прожить ее вдвоем с твоим другом в одном смертном теле. Позволь вам обоим пройти свой собственный путь. Отпусти того, кого ты так ревностно оберегаешь.

Совершенно сбитая с толку от непонятных слов Нэя, Айвен замедлила шаг, пока они оба полностью не остановились на опушке леса, где в свете лун отчетливо виднелась глиняная крыша ее с Иериель скромного жилища. Нэй приблизился к ней вплотную и, не спеша, едва касаясь кожи, провел ладонью по ее раскрасневшемуся лицу. Странная теплота начала медленно заполнять все уголки ее продрогшего тела.

– Проснись, Эйя. Разве это твой выбор?

Внезапный порыв пронизывающего, ледяного ветра вернул Айвен чувство реальности.

«О чем говорит этот человек!?» – она не поняла абсолютно ничего из того, что он только что сказал.

– Мне нужно идти, Нэй, – дрожащим голосом произнесла девушка и выдернула ладошку из его нежного захвата. – Прощайте.

Айвен побежала в сторону дома так ни разу и не обернувшись. Однако, ее новый знакомый пристально смотрел ей вслед, не пряча на своем лице загадочного, предвкушающего выражения.

– Нет, не прощай, а здравствуй, Эйя.

Глава 7

– Я пе-е-ре-да-а-ал Ви-и-нта-а-ата-де Ю-ю-й вв-а-а-ш-ш-и-и сло-о-ва-а, хо-о-з-зя-я-и-и-ин. Он-а-а-а при-и-де-е-е-ет… – шипящим голосом сообщила Тень и вжалась в спину Нэйланда Мор-Тант, Жнеца смерти и второго хранителя планеты Мист.

– Я знаю, Карас.

Нэйланд Мор – Тант, жестокий палач и Собиратель душ из смертных сосудов стоял на вершине крутого холма и задумчиво взирал вниз – на простирающийся до самого горизонта уснувший лес, заботливо укрытый ночной пеленой, словно одеялом. Всякое живое существо, сотканное из праха, боялось его прихода. Но смерть для них неизбежна. Следуя вселенскому закону мироздания – ничто не вечно.

Однажды аннерийка по имени Иериель решила поиграть со смертью. Тогда, семнадцать лет назад, его верный слуга Карас принес ему абсурдную весть о том, что некая старуха посмела пойти наперекор своей судьбе и в назначенный час Предвестник не смог отметить для Жнеца ее душу. Дерзкая человечка каким-то образом оттянула свое жалкое существование. Пусть всего лишь на короткую вереницу событий, но этот факт впервые разозлил Жнеца не на шутку. Ведь тогда следовало признать, что он ошибся с расчетами. Братья засмеяли бы его, больно ужалив гордость и унизив достоинство. Такого позора допустить было никак нельзя, потому что Нэйланд Мор-Тант – негасимая душа в бессмертном триедином теле, один из четырех хранителей планеты и страж храма Судеб, рожденый энергией самой Мист сотни тысяч циклов назад – великолепный, всемогущий и всеведущий! И он никогда не ошибается!

Бесконечный поток жизней и смертей проносился перед его глазами, но Иериель из королевского рода Винта-а-ата-де Юй оставила в его памяти неизгладимый след. Потому, что напоминала ему о своем существовании непростительно часто за эти семнадцать лет! Чем злила до умопомрачения! Возомнила себя творцом, спасая от него никчемные дуагские душонки! Ведь это делала именно она, а он просто… устал. И только поэтому ошибался снова и снова, приходя за некоторыми дуагскими душами раньше положенного срока. Конечно, он мог бы спросить у брата – Вершителя судеб и Владыки кармы Антигона Гая, в чем дело, но это значило наступить себе на горло и признать свою несостоятельность!

Обозленный на весь мир, Жнец почти перестал приходить за людскими душами, все чаще отправляя делать свою работу Караса – Тень и Предвестника смерти, а сам терпеливо ждал, когда последняя строка жизни Иериель дойдет до жирной точки. И вот, наконец, этот момент настал! Разве мог он не прийти за ней лично? Не мог! И да, он так захотел. Ее жизнь – ничтожная песчинка в неиссякаемом потоке Бытия, а смерть – логическое завершение еще одного перерождения заключенной в оковы плоти души. Ему было любопытно посмотреть на эту дерзкую пигалицу, прежде чем отправить ее в новый путь. И пусть она только посмеет обмануть его вновь!

Но не только простая душа аннерийки занимала его мысли. Он думал о девушке, которую случайно встретил сегодня в чаще ночного леса. И сейчас, воскрешая в памяти ее розовые от смущения щеки, на горделивом надменном лице то появлялась, то исчезала едва заметная нежная улыбка. Впервые за очень долгий промежуток своего существования он не мог определить точно, какое чувство заставило его черствую душу радостно встрепенуться, напоминая через глухую преграду сознания, что она у него все же есть.

Бамако Инлос – Безмолвный Созидатель и Проводник душ в мир Праха, четвертый хранитель и страж храма Судеб, наверное, довольно позлорадствовал, почувствовав сейчас исходившие от него живые эмоции. Но, ведь только он и мог ответить на мучивший его вопрос.

Девчонка оказалась не проста. Еще совсем малышка, а носила в себе такой большой и весьма неожиданный секрет. Ее тело взращивало в себе новорожденную дуагскую душу. Только вот не это удивило знавшего практически все законы Вселенной Жнеца. А то, что брезгливо оттолкнуло его, как безродного щенка, и не позволило к себе даже прикоснуться.

Видимый только его глазу ярчайший свет искрящимся темно-голубым ореолом окружал стенки человеческого сосуда, чем сразу привлек его внимание. Ее выбивающаяся через края чистая, непорочная энергия, как путеводная звезда посреди черной пустыни, освещала все вокруг! Подобного на Мист он не видел никогда прежде и, как привязанный, незримо следовал за девушкой по пятам под сенью ночного леса.

Подумать только!? Душа без предначертанной судьбы. Собственный и единоличный создатель своего будущего. Это она излучала то притягательное свечение. Хранители называли такие души – Эйя. И, как бы ни пытался Нэйланд воздействовать на Айвен и расположить ее к себе, Эйя в ней все время была на чеку, убедив разум бежать от него без оглядки. И она рьяно защищала малютку – дуагу от него. В девушке были заключены две души.

Эйя была настолько редким явлением, что в миллионах знакомых ему разумных миров их можно было пересчитать по пальцам. Закончив проходить предначертанный круг испытаний, такие души не запятнали себя убийством, ненавистью, завистью и прочими излюбленными человеческими пороками. Остались чистыми, по-настоящему познав суть Бытия. Вернувшись в источник своего Творца по окончанию путешествия, – они больше никогда не возвращались в миры Праха. В этом для них не было необходимости.

– Карас, следуй за Бамако Инлос и передай, что я хочу его знаний в третий день зимнего месяца орд, в северных землях Дуаг, на границе Синего леса.

Неразличимая в ночных сумерках Тень отделилась от своего господина и растворилась в морозном воздухе.

Нэйланд растянул губы в кичливой усмешке. К назначенному времени он успокоит свою душу, и у братца не будет повода посмеяться над ним. А он внимательно послушает объяснения Бамако, почему тот не досмотрел и допустил слияние двух душ в один смертный сосуд. И кто же будет злорадствовать тогда? Конечно, Нэйланд Мор-Тант!

***

Иериель брела через лесные дебри всю ночь и только к утру вышла к болотам. Она абсолютно выбилась из сил и кое-как влачила свое иссохшееся старушечье тело на подгибающихся ногах вперед. Светало.

– Ты ждала меня, Иериель? – откуда-то из-за спины послышался мягкий мужской голос.

Старуха нервно сглотнула и обернулась.

«Смерть и должна быть такой», – печально подумала она, рассматривая высокого красивого мужчину с пурпурными, как предрассветное небо, глазами над ее головой.

– Мы все ждем тебя, когда подходит к концу наше время. Только вот… Я не ждала тебя так рано.

Жнец удивленно приподнял темные густые брови и улыбнулся.

– Ты опять удивляешь меня, Иериель. Хочешь сказать, что отведенного тебе отрезка жизни было недостаточно?

Старуха, замешкавшись на секунду, с грустью прошептала:

– Недостаточно.

Одарив аннерийку долгим пристальным взглядом, Нэйланд спросил:

– Что же не дает твоей душе покоя?

Она оживилась и надрывным, каркающим голосом почти прокричала ему в лицо:

– Позволь мне остаться еще ненадолго! У меня есть одно важное дело! Я хочу…

– Скажи мне, Иериель, была ли ты здесь счастлива? – перебил ее Нэйланд, не дав закончить.

– Была! Но тебе не понять моих чувств! Ты не способен на любовь. Только она стоит того, чтобы жить! Я, не задумываясь, прошла бы свой тернистый путь дважды, ради… – старуха резко замолчала, задыхаясь от переполняющих ее эмоций.

– Ради кого? – тихо засмеялся Жнец.

– Ради человека, которого я люблю всей душой.

Несколько долгих минут молчания прервал тихий шепот:

– Иериель Винта-а-ата-де Юй, пришло время освободить твою душу от цепей плоти.

Мужчина подошел ближе и заключил ее руки в свои оголенные ладони.

– Иериель… Моя любимица. Я навсегда сохраню воспоминания о тебе. Это любовь, на которую я способен.

– Но, Айвен! – громко воскликнула Иериель.

– Айвен?

– Она не справится одна. Мне нужно столько еще ей рассказать! Она не готова! Я не могу оставить ее сейчас! – запричитала старуха, заливаясь слезами.

– Тише, Иериель Винта-а-ата-де Юй, – успокаивающим голосом прошептал Жнец. – Твоя история окончена, а значит, тебя здесь больше никто не держит.

Коснувшись ее лба легким, как перышко, поцелуем, Нэйланд бережно вынул душу аннерийки и погасил тлеющий огонек жизни в ее теле.

***

Хижина встретила Айвен тишиной, и только догорающие угольки в старой печи свидетельствовали о том, что Иериель покинула ее совсем недавно. Необъяснимый страх быстро улетучился, едва девушка оказалась в стенах собственного дома. Так же, как и мысли о странном человеке, которого она повстречала в лесу.

«Куда пошла кормилица в такой час? Неужели на мои поиски?» – вопрошала себя девушка, и беспокойство противным холодком овеяло ее сердечко.

Поставив корзинку с ягодами на стол, она умыла лицо и руки прохладной водой и приказала себе успокоиться.

«Кормилица скоро вернется», – повторяла Айвен чуть ли не каждую минуту, но тревога уже овладела ее разумом и никак не хотела его покидать.

Она подкинула немного хвороста в очаг, приготовила на скорую руку бобовую похлебку и принялась ждать. Усталость прожитого дня все же сморила ее. Так и не дождавшись возвращения Иериель, девушка глубоко заснула. В этот раз ночь не одарила ее сновидениями, лишь под утро явив затуманенному сознанию прекрасное лицо человека с глазами цвета пурпурного заката.

Едва пробудившись, Айвен поняла, что кормилица так и не вернулась домой. Больше не оставалось сомнений, – с Иериель что-то случилось. Воспаленная фантазия вовсю рисовала ей возможные и страшные варианты произошедшего. Вот Иериель неудачно упала, подвернув ногу, или заблудилась в ночи, ведь была уже подслеповата, хотя и не признавалась в этом! А сейчас где-то так отчаянно нуждается в помощи!

Запретив себе думать о плохом, девушка поняла, что ждать в хижине бессмысленно, и с непоколебимой решимостью накинув плащ, отправилась на поиски старухи.

Глава 8

Очередное предрассветное утро встретило Данталиана под крышей смотровой башни. Здесь, на холоде, ему всегда думалось легко. Дерзкий план побега из замка был продуман до мелочей. Юноша был полон решимости привести его в действие уже сегодня, с заходом последних лучей.

Отец должен был вернуться из провинции Ланн через несколько дней. Тянуть дольше было нельзя.

Последствия столь безрассудного поступка не пугали его. Если все пройдет по плану, то его отсутствию не придадут значения. Все, что ему было нужно сделать, это незаметно пробраться к пространственному порталу, находящемуся в роще Истин. Данте ни разу не видел его в действии. Им не пользовались очень долгое время, но он точно знал, что в червоточине есть проход в Запретные земли. Без портала путь до них занял бы у него дня два-три, а он не располагал таким временным богатством, прекрасно осознавая, что его пропажу рано или поздно заметят.

Галариан до сих пор отказывался его поддержать и всяческими способами отговаривал от безумной затеи. Все, чего хотел Данте, это что бы Гал прикрыл его на несколько дней. Задумка была до смешного проста. Он прикинется больным и под предлогом плохого самочувствия запрется в своей башне. А Галариан любезно вызовется позаботиться о несчастном брате, слегшим в постель с простудой, лично. Ну, и, конечно, придумает что-нибудь, дабы отвлечь внимание матушки от своего старшего сына.

Данталиан в последний раз вдохнул в легкие холодный воздух, улыбнулся своим мыслям и уверенной походкой направился в комнаты второго принца, дабы поделиться с ним деталями своего гениального плана.

– Какое чудесное утро! Не смог удержаться от того, чтобы не поприветствовать и не пожелать тебе хорошего дня первым, мой дорогой Гал! – восторженно, нараспев воскликнул Данте, входя в личные покои брата и не удосужившись даже постучать.

Как и ожидаемо, Галариан встретил его уже на ногах. Второй принц Вейн Руасу был педантичен до кончиков своих иссиня-черных волос. Данталиан искренне недоумевал, как здравомыслящий человек может изо дня в день вставать с кровати в строго определенное время, неукоснительно следовать этикету и личному расписанию, быть приторно вежливым в речах со всеми королевскими вельможами и их женами-клушами! Дикость! Но у этой странности Галариана было одно великолепное достоинство. Данте всегда безошибочно мог определить, где в ту или иную минуту находится брат.

«До отвращения предсказуем», – с легким осуждением подумал он, посмотрев на аккуратно причесанные волосы и безупречный вид Гала, собирающегося выходить к завтраку.

– Утро доброе, – отозвался второй принц, поправляя воротничок на белой хлопковой сорочке.

– Хочу начать свой скучный и безрадостный день с беседы с тобой. Твои разумные наставления, как живительный бальзам на гниющую рану. Не видел тебя всего ночь, а, кажется, прошла целая вечность! – снова воскликнул Данте, лучезарно улыбаясь.

Галариан театрально закатил глаза к небу.

– Я вдвойне рад видеть тебя, любезный Данталиан. Что привело тебя ко мне в столь ранний час? Обычно, ты не удостаиваешь меня своим вниманием раньше полдника. Сломалась ножка трона, на котором ты сидишь? – попытался пошутить второй принц.

– Нет. Все гораздо прозаичней. Вопрос жизни и смерти. Ты знаешь причину, Гал, – ответил первый принц полушутя, но тут же добавил более серьезно. – Сегодня ночью я через портал отправлюсь в Запретные земли.

Гал недоуменно посмотрел на него.

– Я хочу, чтобы ты за завтраком сказал матери, что мне нездоровится. Прикрой меня всего на день, максимум сутки. Умоляю тебя, Гал. Я редко когда-либо о чем-то тебя просил! Я чувствую, что поступаю правильно. Хотя бы раз в жизни будь на моей стороне!

– Я всегда на твоей стороне! Данте, ты переходишь все границы. Небо! Ты даже не знаешь, как работает портал! – закричал Галариан.

– Это наверняка знаешь ты.

– Да! Только тебе ни за что не скажу!

– Пожалуйста, брат.

– Данте, мы не знаем, что находится по ту сторону червоточины, – смягчился Гал. – Неужто ты и вправду убедил себя в том, что в Запретных землях еще остался кто-то, способный тебе помочь? Если о твоем предприятии узнает отец, то нам обоим не сносить головы.

– Я не уверен, но мое сердце подсказывает мне, что нужно поступить именно так.

– Благословение богини сходит не на всех. Ты не единственный и… Я уверен, что леди Фрейя полюбит тебя всей душой, как только узнает поближе. Пойми, от судьбы не уйти.

– Это не моя судьба! – вспылил Данте. – Я это чувствую! Кто-то или что-то со злой ухмылкой смотрит сейчас на меня свысока. Ждет, что я сдамся! А я не хочу до конца жизни быть чьим-то ручным хином! Пытаюсь им не стать! Если ты не поможешь мне, я сделаю все в одиночку.

Галариан разрывался между братом и родителями. Поступок Данте подкосит маму. Как странник на перепутье, он сомневался, какую дорогу выбрать. Ведь обе они вели к утрате. Если он откажет брату – потеряет его доверие и, возможно, навсегда воздвигнет между ними стену из обид. Если же согласится пойти у него на поводу, то предаст родителей. Немой укор в глазах матери и разочарование в глазах отца камнем лягут на его сердце.

Галариан вымученно сел в мягкое кресло и закрыл лицо руками.

– Данте, если с тобой что-то случится, мне никогда этого не простят.

– А я никогда не прощу тебя, если ты откажешь мне в такой малости, – опустился до шантажа первый принц.

– Хорошо. Я выполню твою просьбу, – тихо пообещал Галариан. – Перед ужином я проникну в рощу Истин и поверну ключ портала к Запретным землям.

Сказав это, юноша встал и быстро направился прочь из своей спальни.

– Я тоже люблю тебя! – донеслись до него слова Данте.

Галариан оставил их без ответа, страшась обернуться и посмотреть в глаза тому, кого принял решение спасти.

«Прости меня, брат. Уверен, однажды ты поймешь, что я поступил тебе во благо».

К полудню леди Мойра в полных подробностях знала о новой авантюре своего старшего сына.

Весь день, находившийся в приподнятом настроении, Данте тщательно готовился к своему первому «серьезному» приключению – хладнокровно ждал прихода ночи. Еще накануне он стащил с кухни немного провианта, начистил и спрятал за высоким голенищем сапога тонкий клинок, подаренный отцом, покидал в дорожный мешок сменную пару теплой одежды и теперь горящим взглядом провожал диск Амирана к закату. Когда время пришло он, преисполненный решимостью, покинул свои покои и уверенно направился в рощу Истин. Полностью увлеченного приключением юношу совсем не насторожил тот факт, что от самых ворот замка и до рощи ему не повстречался ни один живой человек. Он списал это на простое везение и еще раз убедил себя в правоте своих действий.

«Сама богиня Сайя благоволит мне», – радовался принц.

Наконец, добравшись до заветного портала, Данте ждало разочарование. Врата прохода были заперты.

«Значит, по каким-то причинам Гал не смог проникнуть сюда тайно», – подумал он. – «Можно было бы и догадаться. Но Гал придет. Он обещал. Скорее всего, подойдет с минуты на минуту. А пока я сам попробую его открыть».

Нащупав у боковины врат сокровенный рычаг, Данте тщетно пытался его повернуть. Как на зло ржавый ключ совершенно ему не поддавался. Он прикладывал новые и новые усилия. Все бесполезно. Оставив на время попытки, юноша сел, прижавшись спиной к холодной каменной кладке, и закрыл глаза. Он прождал Галариана больше часа. Брат не появился. Очевидно, он и не собирался ему помогать.

– Вот же, гаденыш! – в сердцах воскликнул несостоявшийся беглец.

– Не говори так о своем брате, – прозвучал властный голос матери. – Тебе стоит поучиться у него благоразумию. О чем ты только думал, сынок!? Разве ты не знаешь, что проходящим через эти врата в Запретные земли обратного пути нет. Портал бы просто не впустил тебя.

– Я этого не знал, мама, – безжизненным голосом произнес Данталиан.

– А должен был знать! Твой отец будет в ярости, когда узнает об этой выходке. Так не может больше продолжаться! – леди Мойра сорвалась на крик. – Ты представить не можешь, через что я прошла, дабы великая Сайя сжалилась и зажгла тебя своей божественной искрой! – слезы тонкими струйками катились по ее щекам. – Но она не слышит меня! Твою мать! В Запретных землях нет человека, кто смог бы рассказать, как вернуть твою душу! Все предатели давно состарились и сгинули!

Немного успокоившись, она строгим, не терпящим возражений голосом продолжила:

– Больше никаких глупых затей, Данталиан Вейн Руасу. Я не хочу, чтобы ты подвергал свою жизнь опасности. С этого момента ты будешь делать то, что я тебе велю, и смиришься с участью, уготованной тебе судьбой. Больше ты не смеешь выходить за пределы замка без нашего с отцом разрешения. За любым неповиновением с твоей стороны будет следовать неминуемое наказание!

Резко развернувшись на носочках, она быстрым шагом удалилась из рощи, оставив юношу в одиночестве смаковать новое для него чувство – предательство родного брата.

Всю последующую неделю столица только и говорила, что о первом принце Дуаг: «Да уж, незавидное будущее», «Как жаль мальчишку», «Так ему и надо», «Окончательно сошел с ума», – злословили городские сплетники. Но, как это всегда бывает, через несколько дней шум поутих, вернув жизнь обывателей в прежнее спокойное русло.

Данталиану ничего не оставалось, как подчиниться воле родителей. А между родными братьями теперь зияла глубокая пропасть. Как бы ни пытался Галариан смягчить Данте, все его попытки оказывались тщетными. Больше брат ни с кем не делился своими переживаниями и мечтами, наглухо закрыв разум и сердце стеной отчужденности.

А на другом конце королевства Дуаг Айвен продолжала поиски Иериель. Она изо дня в день неустанно прочесывала каждый уголок Синего леса. Заглядывала во все труднодоступные места в надежде найти там кормилицу. Но ее нигде не было. Старуха будто растворилась в воздухе. Сердце девушки отказывалось верить в то, что Иериель погибла, и она больше никогда ее не увидит. Так и не приняв действительность окончательно, она уверила себя в том, что этой беды не случилось бы, не задержись она тогда дольше обычного. В пропаже Иериель она винила себя.

Глава 9

Легкими движениями ладоней Нэйланд играл со снежинками, то опуская, то заставляя их воронкой взмывать в воздух. Он ждал. Душа успокоилась, но мысли о девушке преследовали его все это время. Какая-то неведомая сила постоянно тянула его к ней в Синий лес. Он теперь почти непрерывно наблюдал за Айвен издалека, напрочь позабыв о своих обязанностях.

Он никогда не был человеком. Не нуждался в телесной оболочке, но неизменно принимал ее, чтобы не испугать души в предсмертную минуту и сопроводить их из умирающего тела до источника в храме Судеб, где они обретали новую цель в витке своего следующего жизненного пути.

Конечно, Жнец знал, что допустил оплошность тогда. Он не должен был проявлять себя перед Айвен, но исходивший от нее свет так сильно манил, что даже «бог» не смог побороть искушение насладиться им. Странно, но Нэй не жалел об этом, а был даже рад.

Из раздумий его выдернул тихий шепот за спиной:

– Почему ты назначил мне встречу в этом месте, Жнец?

Бамако Инлос, четвертый хранитель и Проводник душ в мир Праха неслышно подошел к Нэйланду и встал рядом.

– Ответь мне, Бамако, что ты видишь, глядя на эти величественные вековые деревья? – спросил его Нэйланд.

– Я вижу только души, и незримо следую вместе с ними, не позволяя оступиться на дорогах судьбы. Синий лес бездушен, брат мой, хотя и наделен сознанием.

– Посмотри на берег вон того лесного ручья. Что ты видишь, премудрый Бамако?

Взмахом руки Нэйланд указал на маленькую женскую фигурку, одиноко сидящую на берегу. Глубоко задумавшись, она что-то медленно выводила на холодном льду дрожащими пальчиками.

– Я вижу девушку. Обычного, смертного человека! – недовольно воскликнул Бамако. – Ты только для этого позвал меня сюда?

– Брось. Ты видишь то же, что и я. И это не просто обычный, смертный человек, – Нэйланд внимательно посмотрел на брата. – Заботливый пастух допустил паршивую овцу в свое стадо, а, Бамако?

Жнец почувствовал едва уловимые тревожные флюиды, исходившие от Проводника душ, но тот очень быстро подавил их. На смену им пришло еле контролируемое раздражение. Сейчас Бамако тщетно пытался спрятать от него свои эмоции. Очевидно, он не хотел, чтобы Жнец стал свидетелем его халатной ошибки. Рассудив именно так, Нэй сардонически усмехнулся, посчитав себя обязанным подлить масла в огонь.

– Как ты допустил, что дуагская душа попала не в свой сосуд?!

– Не скрою, баланс душ на планете нарушен. Но это не страшно, – наигранно равнодушно ответил четвертый хранитель.

Высокий молодой мужчина с пепельно-черными, как древесная зола волосами, продолжал вглядываться в Айвен пурпурными глазами, пристально сверля ее профиль.

– Не страшно? Неужели ты думаешь, что я не заметил, что с той душой живет Эйя! А она не приходит в мир Праха без причины.

– Эйя вольна выбирать, воплощаться ей вновь в смертном теле или нет, – отстраненно прошептал Бамако.