скачать книгу бесплатно
– Уезжаю. Если будет на то божья воля, может когда-нибудь, свидимся. Остались Валя, только мы с тобой, а остальных, кто нас знает, нет в живых.
– А что я буду делать с оружием, которое лежит в погребе, под печкой? – спросила Валя.
– Пусть лежит до лучших времен, может, когда-нибудь сгодится. Завтра привезу тебе дров и муки. Если удастся, заготовим с ребятами сохатины.
Валя заплакала.
– Проводи меня песней, а не слезами. Береги детей. Может, вернется муж с войны, будет тебе легче.
– Где там, вернется. С четырнадцатого нет ни одной весточки.
– Мои тоже меня, может быть, уже не ждут, но я думаю о них, часто вспоминаю. Вспоминай о муже хорошее и тебе станет легче на душе.
Майор вышел на улицу. Было слышно, как большое количество подвод ехало со стороны губернаторского дома в лес за дровами. Он зашел на Грибную улицу, здесь можно было взять на прокат лошадей для перевозки дров. Сначала он поехал на место встречи командиров штурмовых отрядов. На явку никто не пришел. Нарубив дров, вернулся домой.
За следующей повозкой он поехал вместе с Валей, детей оставили у соседа.
– Хватит дров, больше не надо, – сказала Валя.
– Будем возить, пока лошадь наша. Три дня рубили и возили дрова, но ни один человек не пришел на место встречи.
Не дождавшись связных, майор решил пойти на встречу с епископом. Императрица Мария Федоровна, передавая письмо Гермогену, говорила: «Гермоген – человек дела, он поднимет на правое дело многих единомышленников, но тебе бывать часто у него запрещаю. Одного должны знать все, другого – никто».
Гермоген встретил майора с большой радостью. Ушли прихожане и они остались наедине.
– Вчера были и у нас в церкви красноармейцы. Мы думали, будет обыск, но все обошлось благополучно. Слава богу! Беда прошла мимо нас. Но кого я знал и кому помогал в святом деле спасении царской семьи, арестованы. Думал, пришел вчера и мой черед. Ведь я открыто призывал к спасению семьи Романовых, почему они меня оставили.
– От вас идут все ниточки связи со всеми, кто готовился к великому делу.
– Но я никого из участников не знаю, кроме вас и нескольких офицеров, я только призывал к действию, но не руководил.
– Знают большевики об этом и поэтому вас оставили в покое. Они ждут, что когда-то к вам придет.
– Верно вы сказали. На свободе все командиры штурмовых отрядов. Центр руководства освобождения семьи Романовых находился в доме лесничего. В этом районе арестов не было и потому удалось им избежать ареста.
– Полковник вчера меня известил, что в связи с большими потерями и раскрытием их замысла, центр руководства спасения Романовых переезжает в Екатеринбург. Из верных источников получили сведения, что по постановлению Уральского облисполкома, царскую семью готовят к перевозке в Екатеринбург. Командир и комиссар отряда рабочих-большевиков получили постановление. По плану Голощекина семья Романовых уже должна быть на пути в Екатеринбург. Задержка произошла по двум причинам. Во-первых, монархистски настроенные единомышленники были готовы к освобождению государя, и их надо было уничтожить большевикам, что они и сделали. Во-вторых, заболел царевич, и лечащий врач Боткин Евгений не разрешил его перевозить.
– Аресты произошли во многих городах, там, где люди выступали за сохранение монархии. Сегодня все монархисты сидят в тюрьмах. Мои люди ждут условного знака, при аресте ни один человек не пострадал. Оружие сохранили и спрятали, – сказал майор.
– От вас я другого и не ожидал, сама императрица Мария Федоровна мне писала: «Можешь в любую тяжкую годину опереться на его могучие плечи».
– Уезжай в Екатеринбург вместе с Романовыми, может там тебе удастся что-то сделать.
– Я чувствую, что мои дни сочтены. Большевики не простят моего призыва к освобождению царской семьи. Увезут семью Романовых, будут пытать арестованных, слабые и трусливые выдадут своих единомышленников. Заберут большевики тех, кто еще на свободе и не убежал. И только когда я останусь один с ними на один, они придут за мной. А это может протянуться целый год.
Соловьев и Корженев, связные майора, не были арестованы. Чекисты через них пытались напасть на след майора. Арестовав все штурмовые отряды, чекистам не удалось найти связных императрицы Марии Федоровны. Только под пытками умирающий полковник назвал две фамилии: Соловьев и Корженев.
На улице Швейной, примыкающей к дому губернатора, каждый второй дом был Соловьева и Корженева. Обыски не дали обещанного результата. Здесь не проживал ни один приезжий, не нашли и оружия.
Уральский заставил с помощью Ковалевского провести еще раз массовые обыски в тех домах, где жили приезжие. Усилили караул. Сам лично присутствовал на допросах.
Руководящий центр спасения монархии был на свободе. При опросе арестованных никто не мог толком сказать, кто ими руководил. Участники заговора знали только тех, кто жил в их доме. Но в участии в заговоре никого обвинить не могли.
За домом епископа вели день и ночь наблюдение. В доме всегда было много людей, всегда говорили о сегодняшних делах и новостях города, о царской семье.
Однажды к епископу пришла на исповедь жена его друга купца Мирова, она славилась в своем кругу, как вездесущая сплетница. Она знала все городские новости, например, кто из мужей ее знакомых изменял своим женам.
– Варвара, я отпускаю все твои грехи во имя отца, сына и святого духа. Но у меня к тебе просьба. За последние дни так много арестовали наших людей, у многих почитаемых людей были обыски, а ваши мужья, твой тоже, в своем кругу много говорят о страданиях царской семьи. Этому надо положить конец. Большевикам это не нравится. Нужно, чтоб люди забыли на некоторое время о проживании и существовании здесь царской семьи.
– А что я должна для этого сделать?
– Завтра твоя подруга приглашает на свой день рождения весь цвет города, там будут все сливки города. Когда начнут разговор о царской семье, ты прерви их беседу в любом тоне, но чтоб это вызвало реакцию и внимание к тебе и скажи, что его высочайшее величество Николай II, царица Александра Федоровна с дочерью перевезены в Екатеринбург и об этом говорили рабочие из отряда охраны царя около дома пекаря.
– Меня назовут дурой, и никто этому не поверит.
– Я услышу твои слова и выручу тебя.
По случаю своего сорокапятилетия вдова инженера Гарди пригласила всех своих друзей в гости. После многих тостов гости встали из-за стола. Молодежь танцевала, а пожилые спорили о политике, о культуре.
Вокруг монархиста Дубова собралось много гостей. Он один из ярых приверженцев монархии не был арестован, так как в те дни не находился дома.
Только Дубов начал говорить о царской семье, как Варвара стоявшая недалеко от них, обратилась к нему с вопросом.
– Андрей Всеволодович, вас не было дома, а значит, вы и не знаете, что нашего царя и его семью увезли в Екатеринбург.
В гостиной стало тихо, все смотрели с удивлением на Варвару. Подходит к Варваре епископ и говорит:
– Много в городе арестовали за то, что они стоят за царя-батюшку. И вам надобно, господа, немного остынуть, кому из вас охота идти в тюрьму за пустые разговоры. А что царской семьи здесь нет, их вывезли или вывезут, это и я слышал, но утверждать не могу.
За столом пошли другие разговоры, что епископ не за монархию и не за царя-батюшку, что он с думой заодно – за уничтожение царской семьи.
– И откуда Варвара знает тайны большевиков, нужно меньше болтать при ней, она сплетни быстрее разнесет по городу, чем колокол известит о начале обеда.
Варвара подошла к монархистам, попросила сыграть
– Сейчас я вам спою любимые песни нашей именинницы, а вы мне поможете.
За столом все хлопали в ладоши и просили Варвару несколько раз спеть одну и ту же песню.
Епископ прощался с хозяйкой, он был в хорошем настроении. Варвара выполнила его просьбу. За столом никто больше не говорил о царе. В этот вечер он перестал быть колоколом, который призывал к освобождению царской семьи. Можно спокойно идти спать.
Только ныла душа за майора Леонида Фуголь. Где он и что с ним?
Майор решил встретиться с Соловьевым и Корженевым в доме лесничего. О доме лесничем знал полковник, схваченный большевиками и командиры штурмовых отрядов. По дороге в дом лесничего он зашел в парк, в это время там бывал сотник. Вокруг Василия стояло большое количество людей. Все о чем-то громко спорили. С майором поравнялась молодая пара и направилась к стоящим людям. Отодвинув несколько человек, он увидел сидящего Василия, рисующего пейзаж парка. Перед Василием была пустая скамейка, а на его картине сидела Валя со своими близнецами.
Валю знали почти все в городе. В молодости и сейчас она славилась, как самая красивая девушка в городе. Многие узнавали Валю, любовались картиной.
Заметив дядю, Василий закончил рисовать и стал собираться домой. Пока он складывал, к нему подошла Валя с детишками.
– Бери, Валя! Дарю от чистого сердца, завтра уезжаю, думал, не успею закончить или ты не придешь за картиной.
Толпа стала расходиться, и остались они только втроем.
Сложив свои краски, он дал их подержать дяде и незаметно передал письмо.
– Такого же содержания письмо я отдал Соловьеву. Штурмовые отряды были преданы анархистами и меньшевиками. Фамилии предателей из руководящего центра спасения монархии приведены. Явки провалены. Уральский со своими людьми ведет наблюдение за руководящим центром.
Командирам анархистов и меньшевиков из думы пришел указ: «Семью Николая II не спасать нужно, а отдать под суд. Руководящий центр спасения монархии и его участников предать».
Сегодня у майора радостное событие, из Петербурга свой человек доставил ему почту. Несколько дней из-за сильной слежки за домом, не мог получать он свои письма. Наконец все тревоги позади.
В одном из писем лежал протокол вечернего заседания меньшевиков– анархистов. На вечернем заседании выступили Родзянко и Керенский. Все члены думы проголосовали против спасения семьи Николая II с тем, чтобы отдать ее под суд.
Развернул второе письмо, в нем было приказано полковнику-анархисту, одному из активных членов спасения монархии, провалить план.
Полковнику Шоклину, агенту тайной полиции, государственная дума и члены временного комитета государственной думы постановили:
«В связи с установившейся обстановкой в Петербурге и переходом власти к советам вам необходимо выехать в Екатеринбург, а руководящий центр спасения монархии и их участников предать и отдать под суд большевиков.
Материальные ценности и оружие по возможности сохранить, они пригодится для свержения большевиков.
Узнайте местонахождение майора Фуголь, Соловьева и Корженева. Если не удастся их убрать лично и захватить их оружие, отдайте их под суд большевиков. Родзянко и Керенский требуют это сделать до отправки семьи Николая II в Екатеринбург.
Члены государственной думы многие тоже арестованы большевиками и находятся в тюрьме».
Майор посмотрел на дату написания письма. Письмо шло долго, за это время произошли большие события – от октябрьской революции в Петербурге до восстановления советской власти в Тобольске.
Родзянко и Керенский наверно сами давно уже арестованы и сидят со своими членами вечернего заседания думы.
Положив письма в конверт, написал адрес и пошел на улицу Швейную. На улице он увидел Соловьева с женой. Пройдя мимо них, он поздоровался с его женой, потом с Соловьевым, передав ему письма.
– Вечером жду, – сказал майор, – будь осторожен, приходи со всей семьей.
От Соловьева он направился к дому губернатора, нужно перед встречей с Соловьевым и Корженевым встретиться с Василием.
Необходимо государю Николаю II рассказать всю правду. Члены государственной думы в борьбе за власть предали интересы России.
Василий гулял по улице с рабочими-большевиками из охраны дома Корнилова, когда майор подходил к дому губернатора.
Уже несколько дней не было табака и у ребят «опухли уши», они ходили по улице и просили у прохожих закурить.
Василий подошел к дяде и тоже попросил закурить.
– Дорогой товарищ, не найдется ли у вас для моих товарищей табачку.
Вынув кисет и бумагу из кармана, майор предложил всем закурить.
– Может, дорогой товарищ, продадите нам табаку, у меня есть полтинник, мы купим.
– К сожалению, кисет пустой, а табак дома есть, иду домой, кто из вас самый молодой и шустрый, пошли со мной, угощаю. Был солдатом, знаю, что такое не иметь табака.
Солдаты переглянулись, дальше ворот дома нельзя уходить.
– Минутку подождите, дорогой товарищ, сбегаю, попрошу разрешения сходить за табаком.
Разрешили Василию пойти вместе с солдатом из караульного отделения.
– У кого есть табачок, – спросил солдат, шедший с Василием.
Майор посмотрел в кисет, на дне оставалась щепотка табака. Оторвал бумагу, солдат ее подставил под кисет.
– Два дня без курева. Обещали сегодня привезти, а его и завтра, сказали, не будет.
– Деньги имеете, почему в магазин не сходите?
– Скурили! Еврей говорит, что больше нет, весь продан.
Прошли мимо магазина, солдат попросил подождать и зашел в магазин. Вышел сразу.
– Нет ни грамма, божится, что весь продал.
– Врет! Завтра в тридорога будет продавать.
– У меня на той улице есть еще один парень знакомый, вы идите, а я догоню.
Пока красноармеец бегал за табаком, дядя рассказал содержание писем и задачи их организации на будущее.
Мимо проходили знакомые лесорубы, и Василий попросил у них табака для ребят. С полной сумочкой Василий возвращался назад, следом за ним бежал красноармеец, догоняя его.
– На завтра хватит, а там, может, привезут. В доме собирают вещи, все моют, стирают, переезжаем на новое место. Возможно, на новом месте будем с табаком и хорошим питанием.
Василий не курил, он только за компанию с ребятами сшибал бычки. Отдав табак, он пошел домой в надежде увидеть царевну. Последние дни ему запрещали долго находиться около царской семьи. «Сделал свою работу и уходи», – говорил комиссар.
На втором этаже было тихо, полы были чисто вымыты и натерты до блеска… Подойдя к комнате, где лежал больной царевич, он услышал голос Марии и Алексея. Чуть приоткрыв дверь, он просунул голову в дверь. Царевна Мария, увидев его, быстро встала и позвала.
– Мы уезжаем, половину вещей и драгоценностей оставляем здесь, их попросту забирают у нас. Она вынула из-под царевича шелковую рубашку и подала Василию. Возьми и надень, то, что в ней зашито, тебе пригодится.
Василий под низ своей рубашки надел подарок царевны. Поцеловав на прощание царевича и царевну, он тихо вышел. В коридоре было тихо и пусто. Спустился вниз и пошел в столовую.
Повариха, увидев Василия, улыбнулась, пригласила за стол и наложила полную миску мяса.
– Съешь, Василий, дорога у тебя длинная и тяжкая.
– Что вы, тетя, я не собираюсь уезжать, мне и здесь не плохо.
– Здесь всем живется хорошо, но сегодня вы уезжаете вместе с царской семьей. Так, что, Вася, прощай и не поминай нас лихом. А то, что сболтнула, молчи. Вместе в тюрьме сидели, вместе здесь из одного котла щи хлебаем, мы свои и я тебе верю.
– А что будет с вами?
