скачать книгу бесплатно
Тогда Берия проголосовал против публикации той злосчастной статьи. Несмотря на все это, на заседании было решено одобрить сообщение об этом «деле» в прессе.
13 января 1953 года в рубрике «Хроника» ТАСС было опубликовано сообщение «Арест группы врачей-вредителей», которое начиналось словами: «Некоторое время тому назад органами государственной безопасности была раскрыта террористическая группа врачей, ставивших своей целью путем вредительского лечения сократить жизнь активным деятелям Советского Союза». Далее, как запомнил Берия, перечислялись участники группы. Вслед за этим давалась ссылка на некие данные расследования, которые будто бы доказывали, что, используя свое положение врачей, неправильным лечением эти врачи губили вождей.
Тогда Лаврентию показалось странным, что врачи, давшие клятву Гиппократа, могли совершить такое. Среди тех, кого пытались залечить подлые врачи-убийцы, назывались имена маршалов Василевского, Говорова, Конева, генерала армии Штеменко, снятого в 1951 году с поста начальника Генерального штаба, адмирала Левченко Г.И. и других. Сообщалось, что врачи эти состояли в наемных агентах у иностранной разведки и связаны с еврейской организацией «Джойнт». Другие участники террористической группы (Коган М.Б., Егоров П.И.) оказались давнишними агентами английской разведки. Заканчивалось сообщение словами: «Следствие будет закончено в ближайшее время». «Если следствие не закончено и не было суда, то незачем было и огород городить», – очевидная мысль пришла в голову Берии. Всего в сообщении ТАСС упомянуто девять фамилий, из них шесть евреев. Больше всего Берию удивило то, что среди арестованных оказались лечащие врачи Сталина – академики Виноградов и Преображенский. Упомянутые в сообщении ТАСС врачи были арестованы в период с июля 1951 по ноябрь 1952 года. Он знал, что на самом деле арестованных было гораздо больше. «А чего же тогда они так долго ждали и не умертвили Хозяина за то время, в течение которого они имели доступ к телу вождя?» – и снова мысль эта показалась Берии очевидной и таким образом подчеркивала идиотизм сообщения.
Когда 13 января вышла передовица «Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей», Лаврентий заметил, что сталинская правка статьи сместила ее акценты с антисемитизма на ротозейство. Вдобавок Сталин решил сделать героем бдительную Тимашук, как пример «неротозейства». После этого во всех учреждениях, в том числе и в медицинских, прошли «стихийные» и организованные митинги с требованиями самой суровой казни для преступников. Среди участников митингов находились даже те, кто предлагал себя… в палачи!!! Такие предложения были и от представителей медицинской профессии. Кроме того, после 13 января 1953-го началась новая волна арестов.
Сначала мысли Сталина о ротозеях не поняли, и с 13 января по 18 февраля в центральной прессе было напечатано 11 материалов, в которых тема арестованных врачей-евреев прямо или косвенно затрагивалась, но это направление почти сразу исчезло – стали бичевать «ротозеев» с русскими фамилиями. Как хорошо запомнил Берия, 17 января Берия и Маленков были на приеме у Сталина. Сталин вызвал их к себе на дачу и дал указания не трогать антисемитизм и использовать только борьбу против ротозейства и разгильдяйства, неумение быть наготове, начеку, забвение главной обязанности честного советского человека сообщать в органы о происках врагов и воровстве и вредительстве партийной номенклатуры. В свое время Сталин убеждал Лаврентия, что для слома синдрома «периферизма» в науке следует начать открытую борьбу против космополитизма, а то ученые все время оглядываются на Запад.
На даче Сталин жестко сказал им, что Бюро его подставило этим антисемитизмом. «Какие высылки? – бушевал Сталин. – А наука, а институты, а культура, а писатели? Вы, товарищ Булганин, хотите все это оголить? Кто заменит на всех этих участках работы советских евреев? Кто будет писать нужные партии книги, обличать империализм и буржуазность? Какие репрессии? Вы сьюма сошьли, товарыш Бюлганин? Мало ли что кричит толпа, мало ли что пишут в письмах отдельные идиоты. Более того, следует заткнуть им рот и не публиковать их истеричные письма-опусы в газетах. Это же идеологические вредители! Да, следует быть настороже, но это не значит, что нужно растранжирить наработанный нашей партией гигантский человеческий капитал в виде евреев-профессионалов. Тем более что основная масса советских евреев одобряет советскую власть. Нельзя критику превращать в административные, а тем более уголовные преследования или, не дай бог, в преследования по национальному признаку. Мы уже с этим накуролесили в августе 1948 года после сессии ВАСХНИЛ. Но мы уже поправили товарыша Лысенко. Мы должны быть взвешенными в поступках, не нужно перегибать, перегибы давно осуждены нашей партией. Вы знаете, как евреи заботятся о своих детях? Если бы русские так же были вовлечены в заботу о своих детях, то нас бы никто и никогда не победил». Самое интересное, что 27 января 1953 года состоялось вручение Международной Сталинской премии Илье Эренбургу. И об этом тоже было написано на первых полосах всех газет.
«Почему-то Сталин не пресек всплеск антисемитизма, – рассуждал Берия. – Кто-то его настраивает, – заключил он. – Странная обстановка в центре. А тут еще дело дошло до того, что уволили лечащих врачей и офицеров МГБ. Собираются увольнять всех евреев, и особенно активен Булганин. Так дойдут и до ученых. Но сейчас кто-то резко прекратил кампанию антисемитизма. Кто? И зачем надо было создавать дело о юнцах-евреях? – промелькнула очередная мысль. – Если бы не было дела о сынках-евреях, то суд над Еврейским антифашистским комитетом (ЕАК), наверное, не состоялся бы. Как в Ленинградском деле, так и в деле ЕАК было придумано много туфты. Но дело ЕАК – не простое дело». Более того, среди статей, за которые осуждены члены ЕАК, не было очевидных шпионских мотивов. «Как можно три года держать их в тюрьме? – удивился Берия. – Им приписали шпионаж, так как новые кадры, партийные карьеристы, привлеченные Игнатьевым, не умели расследовать». Берия вспомнил, как они с Булганиным и Маленковым были приглашены в кабинет Сталина и тот предложил объединить МВД и МГБ и искоренить игнатьевщину.
1 марта, 18 часов 30 минут. Самолет в Казань
Наконец внимание Берии переключилось на Восточную Германию, ситуация в которой очень напрягала Лаврентия. Хотя Берия обычно не лез в чужие епархии, но тут его достало: Сталин вдруг решил перекинуть деньги, выделенные на создание бомбы, на помощь Восточной Германии. С чего бы это? ГДР стала бездонной бочкой для помощи из СССР, бочкой, которая начала заглатывать средства из атомного проекта. Кроме того, восточные немцы делали все, чтобы не платить репарации, – на основе классовой солидарности коммунистов СССР должен был простить долг. В ГДР находились урановые рудники, а без них никакую атомную бомбу не построишь. При этом в последнее время ситуация в ГДР стала вызывать у Берии особую тревогу. Дело было в том, что в ГДР ее лидеры решили ускорить процесс строительства социализма. Лидеры ГДР делали вид, что они абсолютизируют советский опыт. Булганин там опять засветился. Все требует увеличить помощь немецким друзьям. Одна марксистская трескотня. «Действительно, глупость – это не отсутствие ума, это такой ум», – подумал Берия. Он считал, что ГДР должна возглавить двойка Цайссер и Херрнштадт.
Обычно Лаврентий Павлович старался не влезать в чужие епархии, а ГДР относилась к ведомству Вышинского, но дело в том, что Сталин стал перебрасывать деньги из атомного проекта на помощь ГДР, а это могло поставить под удар безопасность страны. Поэтому Лаврентий Павлович попросил своих аналитиков подготовить доклад о ГДР.
После образования ГДР в западной части Берлина расцвела проституция, наркомания (дурь продавалась прямо в центре социалистического государства), не говоря про резидентуры всевозможных разведок, включая иранскую, поселившиеся в западной зоне города. Объективности ради следует отметить, подумал Лаврентий Павлович, что чем сильнее ФРГ попадала под влияние США и НАТО, тем более аргументированным становился курс Ульбрихта на форсированное строительство социализма в ГДР. Тем самым он также становился местным князьком. Берия не любил лидеров ГДР и много раз критиковал Ульбрихта, особенно меры берлинских начальников по ускорению строительства социализма.
10 марта 1952 года Сталин передал США так называемую «мирную ноту», в которой согласился на объединение вчерашнего противника. Сталин предлагал США объединить две Германии (ФРГ и ГДР) с единственным условием, что объединенная Германия будет нейтральной. Во время встречи с руководителями ГДР Вильгельмом Пиком, Вальтером Ульбрихтом и Отто Гротеволем, состоявшейся 7 апреля 1952 года в Кремле, Сталин заявил, что «независимо от того, какие предложения мы сделаем относительно германского вопроса, западные державы не согласятся с ними и не уйдут из Германии ни под каким предлогом… Поэтому вы [ГДР] должны создать собственное государство. Демаркационная линия между Западной и Восточной Германией должна быть не просто границей, но и стать опасной преградой».
«Если в ГДР начать ускоренные темпы строительства социализма, то где взять деньги, – думал Берия. – Можно увеличивать норму накопления и тогда увеличить нормы выработки при той же оплате. Но того же можно было бы добиться с помощью частной инициативы. Но в первом случае требуется помощь СССР». Слепо копируя советский опыт, начиная с июля 1952 года правительство ГДР регулярно повышало ежемесячные и годовые задания роста производства и нормы выработки. Тем самым в ГДР решили строить социализм капиталистическими, причем жестко монетаристскими методами (жесткая экономия расходов). Была введена советская система аспирантуры и обязательное обучение русскому языку. Но учителя и ученики саботировали.
В июле 1952 года генеральный секретарь Социалистической единой партии Германии Вальтер Ульбрихт провозгласил курс на «планомерное строительство социализма». Он предполагал продолжение милитаризации, усиление классовой борьбы (проводились аресты среди христианских и либеральных демократов), а также ускоренное развитие тяжелой промышленности. Все эти изменения отражались как на общем уровне жизни, так и на работе отраслей, выпускавших потребительские товары. Малый бизнес искоренялся, товары повседневного спроса можно было получить только по карточкам. 15 октября 1952 года СМ ГДР ввел ограничение на получение населением подарков от родственников из ФРГ и Западного Берлина, была усложнена процедура выдачи пропусков в Западную зону оккупации. В конце 1952 года в ГДР было принято решение быстро вытеснить частника. Частника лишили продовольственных карточек.
Берия вспомнил, что не далее как 4 января 1953 года было опубликовано решение ЦК СЕПГ об уроках процесса Сланского. Начались гонения на коммунистов еврейской национальности, особенно тех, кто во время войны жил в эмиграции на Западе. С начала 1953 года пошло наступление на частных торговцев, богатых крестьян и предпринимателей. Рабочие, мелкие и часть средних крестьян и интеллигенция от этого не страдали. 19 февраля 1953 года началась конфискация земель у тех крестьян, кто не выполнял свои обязательства по госпоставкам, что привело к массовому бегству богатых крестьян и некоторых середняков в ФРГ. И все это происходило на фоне постоянных просьб немецких товарищей о финансовой помощи. С лидерами ГДР нужно было что-то делать. Берия несколько раз говорил на заседаниях Политбюро, что нейтральная Германия нам выгоднее, так как тогда мы сможем получить все репарации. Однако первый заместитель вождя Булганин всячески поддерживал быстрое построение социализма в ГДР.
«Да! Идет подковерная игра. Корея, Москва, Берлин, Вашингтон», – анализировал Берия. Ему очень не по нраву был Ульбрихт, самоуправный, высокомерный и грубый немец не только в отношениях с малыми партиями, но и с другими. Одновременно Ульбрихт целенаправленно стимулировал недовольство народа на немецкой земле: он слепо копировал советский опыт, что не укрепляло его положение и авторитет. Это была чистая демагогия и провоцирование восстания. Нацизм никуда не делся. Только что Берии доложили, что в Черняховске, что недалеко от Калининграда, немецкие подростки, еще недавно состоявшие в гитлерюгенде, бурно реагировали на коммунистическую пропаганду, уничтожая портреты советских вождей в школах. Берия знал, что американцы уже давно ведут игру против СССР.
1 марта, 18 часов 42 минуты. Самолет в Казань
«Все старики похожи друг на друга», – вспомнил Лаврентий изречение какого-то мудреца. Дело в том, что Лаврентия Павловича беспокоило в последние годы странное поведение Сталина, который старался не участвовать в ручном управлении страной, реже вникал в детали, перепоручая решения Берии, Маленкову и реже Булганину. В годы войны Сталин страшно устал. Все лежало на нем. Никто лучше него не знал положение дел с резервами, с вооружением. Ему все надоело, надоело постоянное дергание по каждому, даже малейшему поводу.
Перед мысленным взором Берии возникла недавняя сцена: 15 февраля – последний разговор со Сталиным. Он намертво запечатлел в памяти тот день, когда Хозяин собрал их с Маленковым в тот последний раз и долго-долго говорил: «Вот увидите – моя мысль о росте сопротивления буржуазии по мере строительства коммунизма еще аукнется нашей стране. Эксплуататорские классы постоянно воспроизводятся. Я всегда стоял за трудовой народ, поэтому меня будут ненавидеть те, для кого самое главное – престиж, жрачка, прибыль, нажива, капитал, барыш, маржа, навар. А народ – лишь сброд, которому и жить-то незачем, если от него нет прибыли. Я не любил бездельников, заставлял всех присных работать от души. Поэтому меня ненавидят тунеядцы и лентяи. Они не хотят трудиться, хотят только жрать, гадить и наслаждаться жизнью за чужой счет. В общем, любой халявщик всегда будет ярым антисталинистом. Как честный человек, я всегда держал слово, даже данное врагу. Я добивался выполнения всех наших планов и наказов трудящихся. Требовал честности и от подчиненных. Я всегда уважал права трудового человека не на бумаге, а на деле: заставлял строить для всех бесплатное жилье, больницы, школы, детские сады. Я старался сделать так, чтобы хороший труд влек неизбежное повышение зарплаты и продвижение по службе – хоть до должности министра. При мне нельзя воровать в широких масштабах, невозможны ростовщики, финансовые пирамиды, крупное, в государственном масштабе, воровство. При мне торговые кооперативы, частные артели и рестораны работали и работают вовсю и богатеют честно. Я не приемлю пещерный антисемитизм, но от души любил, люблю и буду любить русский народ. Поэтому меня ненавидят националисты, сионисты, фашисты, расисты – кто пытается решать свои кланово-племенные и местечковые вопросы за счет других народов. Меня ненавидят также рабовладельцы, феодалы, ханы, эмиры, бароны, их прихлебатели и лизоблюды. А основные претензии ко мне будут как раз от детей и внуков тех самых бояр, которых я наказывал за пренебрежение к народу. Пуще всего меня будут ругать наследники всех этих бояр, среди которых оказалось много трусов, воров, патологических предателей и паразитов…» «Как будто завещание готовит», – подумал тогда про себя Берия. Лаврентия Павловича всегда поражала начитанность Сталина и его умение говорить просто о самых сложных вещах. Не знал Лаврентий, что Хозяин чувствовал, что скоро будет что-то…
В конце концов Сталин сказал, что обид у Берии на него, Сталина, быть не должно: «Мы уже наказаны решением трибунала по этому Катынскому эпизоду; будем умнее». Он предложил Берии стать министром объединенного МВД. «Мы со Шкирятовым начали расследование трофейного дела в самой верхушке. Я призвал вас, товарищ Берия, убедившись, что ви не замещаны», – от волнения акцент в речи вождя стал особенно заметен. Берия согласился, но детали они договорились обсудить 3 марта. В последние дни Сталин приезжал в Кремль только два раза, 15 и 22 февраля, и на очень короткое время. 15 февраля он беседовал с членами «семерки» всего десять минут.
22 февраля во время их встречи вождь не стал разговаривать внутри помещений дачи. Сделав характерное движение рукой, жест, четко указывающий на возможную прослушку, Сталин предложил Берии прогуляться. Стоял холодный зимний вечер. Ярко горели фонари во дворе дачи. Они ходили по расчищенным от снега дорожкам и обсуждали положение в стране. Сталин сетовал на то, что верхушка прогнила и не хочет уходить от кормушки. Для того чтобы лишить ее власти, он придумал ход с резким увеличением числа членов Президиума ЦК. Верхушка, по его словам, уже поражена барахольством и потребительством, и даже железный Молотов привык жить хорошо и принимать почести и знаки уважения. Здесь вождь тонко намекал на согласие Молотова стать почетным членом АН СССР. «Лизоблюдство процветает», – говорил Сталин.
В конце разговора Хозяин предложил Берии возглавить МГБ и сказал, что сейчас правильнее было бы МГБ и МВД объединить в одно министерство, а то очень странно, когда милиция находится в руках МГБ. Круглов непонятен, и ему полностью доверять нельзя. Он играет в пользу команды Булганина, видимо, просчитал, что Булганин будет преемником. «Пока нельзя Булганина удалять, он слишком много на себя завязал ресурсов, включая Игнатьева и Круглова. Я пока не буду всем говорить, что преемником я вижу только вас», – заявил Хозяин. На что Берия возмутился и сказал, что не нужно об этом говорить, что Сталину еще жить да жить десятки лет. Ну а на это Сталин ответил, что он старый уже, здоровье не беспокоит, курить бросил, хотя и стал от этого полнеть, но ему надоело управлять страной вручную. Он хочет заняться теорией, а то одни компиляторы Маркса везде собрались. Он видит, как здорово организовал Берия атомный проект, и уверен, что Лаврентий так же успешно реорганизует СССР. Затем Сталин сообщил, что уже встречался со Шкирятовым, которому он безусловно доверяет, как и Берии. А вот недавно умерший Мехлис постоянно подлизывался к Булганину. Поэтому Сталин и не пошел на похороны Мехлиса. Хитрый, как лиса, и чует, кто будет лидером в будущем. Берия и Сталин договорились встретиться и обсудить детали предложения вождя для Берии – возглавить объединенное Министерство внутренних дел – 3 марта, после возвращения Берии из инспекционной поездки в Челябинск и Казань.
Берия боялся утечек. Когда его подчиненные подготовили проект решения правительства по испытанию литиевой бомбы, Берия взял его с собой почитать. Недели через две он пригласил разработчиков записки и начал вслух анализировать документ. Прочитал его, внес ряд поправок. Дошел до конца. Подпись «Председатель Совета Министров Г. Маленков». Берия зачеркнул Маленкова, сказал: «Этого не требуется!» – и поставил свою подпись.
И тут Лаврентия вдруг прошиб пот: когда он сопоставил все свои воспоминания, оказалось, что в каждом случае – что в Корее, что в утечке по бомбе, что в антисемитизме, что в ГДР – так или иначе задействован Булганин.
1 марта, 9 часов 46 минут (местное время). Канзас-Сити (США)
В своем кабинете на даче около Канзас-Сити так и сидел бывший президент США Гарри Трумэн, предаваясь воспоминаниям. Собственная жизнь кадр за кадром проходила перед его взором. В 33 года Трумэн собирался жениться на Бесс Уоллес, но его призвали в армию. Он служил в Европе во времена Первой мировой войны. Трумэны открыли небольшой магазинчик, но в это время США вляпались в Великую депрессию. Долги росли как снежный ком. Для покрытия долгов Трумэн принял предложение занять должность окружного судьи в Канзас-Сити. На компромиссы он не шел, в «темных делишках» уличен не был. Его заметили – он был избран в Сенат. В 1944 году Рузвельт привлек его в свою кампанию в качестве вице-президента. Трумэн мысленно перенесся в 1945 год. В том году, через 82 дня после инаугурации, переизбранный президент Рузвельт неожиданно умер, и в должность президента вступил он, Гарри Трумэн, избранный вице-президентом. В сложнейшие годы мирового экономического кризиса Трумэн 10 лет был сенатором, а во время Второй мировой войны возглавлял сенатский комитет по эффективному обеспечению вооруженных сил. Ко всему прочему Трумэн был масоном (в 1959 году он будет удостоен почетной награды в честь 50-летнего служения масонскому ордену). Трумэн имел специфический комплекс неполноценности и болезненно осознавал свой недостаток – он считал себя медленным: был робок и будто бы медленно мыслил. В то время (да и сейчас) в США людей делили на быстрых и медленных. Если перевести на язык, принятый в России, это были синонимы умных и глупых. Поэтому Трумэн старался компенсировать свою ахиллесову пяту тем, что делал все сверхтщательно, а все внешние атрибуты: одежду, прическу, кожу – содержал в идеальном порядке. Он также не терпел беспорядка на рабочем столе и никогда не оставлял за собой даже крупинку мусора.
На столе у него все было разложено абсолютно симметрично. Стремление к абсолютной тщательности и совершенству у Трумэна доходило до того, что он, даже став президентом, отглаживал свои брюки сам, не доверяя ни жене, ни техничкам. Гарри часами стоял перед зеркалом, завязывая галстуки и выправляя прическу. Вместо галстука Трумэн предпочитал бабочку. Очень часто он носил цветастую бабочку. Из нагрудного кармана пиджака всегда выступал платок того же цвета, что и бабочка. Он любил, чтобы его волосы были уложены идеально, волосок к волоску. Из всех времен года Трумэн предпочитал лето и любил в это время ходить в ярких белых, тщательно отглаженных, без единого пятнышка брюках, белых лаковых полуботинках, белой футболке с надписью «Америка превыше всего» и в белой фуражке с далеко выступающим вперед козырьком. Трумэн с абсолютной точностью исполнял все инструкции и не терпел воровства. Особенно он не любил коррупционеров. В свое время Трумэн раскрыл нелегальные махинации менеджеров железной дороги. В трудных, неудобных ситуациях Трумэн не подставлял партнеров и подчиненных, самостоятельно принимал решения, даже если они не были популярны, возлагал на себя ответственность. Перекладывать свою собственную ответственность на другого он считал неправильным. Трумэн отменил расовое распределение в армии, считая это неправильным. Он все время мучился вопросом – правильно ли он сделал, не остановив атомную бомбардировку Японии. Иногда это доходило до неврастении.
Нацизм и социализм Трумэн считал нарушением инструкции к нормальной жизни и искренне их ненавидел, но до 1935 года он обожал Муссолини, считая, что тот действует по инструкции. Когда Гитлер напал на СССР, Трумэн заявил: «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и пусть они убивают как можно больше, хотя мне не хочется ни при каких обстоятельствах видеть Гитлера в победителях». Кроме всего прочего, Трумэн очень боялся заговоров.
В свое время еще в школе молодой Гарри с первого взгляда влюбился в голубоглазую золотоволосую Элизабет Уоллес по прозвищу Бесс. Отец Бесс страдал депрессией, имел большие долги и скоро застрелился. Трумэн и Бесс поженились в 1919 году, когда Трумэну было 35 лет, а ей – 34 года. Они с женой даже детей делали по научной инструкции и только через пять лет после свадьбы преуспели в этом вопросе. В 1924 году родился их единственный ребенок – дочь Мэри Маргарет. Гарри и его жена были в чем-то похожи друг на друга. У обоих были свои комплексы, с которыми они постоянно боролись. Бесс совершенно не переносила публичности. Ей были неинтересны все эти формальности и помпезность, неизменно окружавшие президентскую чету. На своей единственной пресс-конференции, которая состояла из заранее заготовленных вопросов и односложных ответов на них, на многие вопросы первая леди отвечала: «Без комментариев». За это ее прозвали «Бесс без комментариев».
На фоне успехов Сталина в расширении сферы своего влияния в мире в Соединенных Штатах нарастал антисоветизм, и это угрожало переизбранию Трумэна. Поэтому Трумэн решил переплюнуть республиканских «ястребов» и к 1948 году, году переизбрания, отнять голоса колеблющихся избирателей у республиканцев. Для этого он организовал в Фултоне речь отставного Черчилля. 5 марта 1946 года подданный Его Величества сэр Уинстон Леонард Спенсер-Черчилль прочел лекцию «О международных отношениях» в такой «глухомани», что дальше некуда. Он выступил в Вестминстерском колледже, расположенном рядом с заштатным американским городком Фултон в штате Миссури. Это была родина президента Гарри Трумэна. Выступление Черчилля было пиар-акцией, которую Трумэн разработал лично, чтобы окончательно утвердить свою власть. Американский «Тайм» написал в те дни (1946 год) о Черчилле: «Трумэн заполз обратно в свою раковину и даже заявил, что не знал заранее, о чем будет говорить Черчилль». Госсекретарь Джеймс Бёрнс был сторонником жесткой линии, настаивая на разговоре с СССР с позиции силы. У Трумэна в его первый срок не было вице-президента, так что Бёрнс был первым преемником президента в случае, если бы с последним что-то случилось. На этой почве у Трумэна развилась настоящая паранойя. Однако заменить госсекретаря-«ястреба» было пока некем. Трумэну нужен был харизматический, уважаемый и с лаврами победителя союзник. Ведь самого Трумэна считали малопричастным к победе союзников во Второй мировой войне. Он выбрал Черчилля. В октябре 1945 года экс-премьер Великобритании получил письмо от руководителя Вестминстерского колледжа Фрэнсиса Маклюэра с приглашением прочесть лекцию о международных отношениях для преподавателей и студентов. В конце письма стоял неожиданный постскриптум: «Это прекрасная школа в моем родном штате. Надеюсь, Вы сможете приехать. Я представлю Вас лично. С наилучшими пожеланиями, Гарри Трумэн».
Однако Сталин практически сразу был проинформирован о речи бывшего союзника по антигитлеровской коалиции и о плане Трумэна. Шифровки агентов и их перевод легли на стол Сталину и Молотову уже на следующий день. Потом Трумэну доложили, что, когда дядюшка Джо Сталин узнал о речи Черчилля, он в тот же день дал ответ. «По сути дела, г. Черчилль и его друзья в Англии и США предъявляют нациям, не говорящим на английском языке, нечто вроде ультиматума: признайте наше господство добровольно, и тогда все будет в порядке, – в противном случае неизбежна война», – сказал Сталин, когда ему немедленно доложили о речи Черчилля. «Нужно обложить Сталина конфликтами со всех сторон: Греция, Корея, – подумал тогда еще действующий президент США Трумэн. – Дядюшка Джо до сих пор коптит воздух, хотя ему давно уже в аду прогулы ставят».
Уже в июле 1947 года 33-й президент США Гарри Трумэн подписал закон о национальной безопасности. 18 сентября того же года он вступил в силу – эта дата считается днем возникновения Центрального разведывательного управления США (ЦРУ). Предшественником ЦРУ было Управление стратегических служб (УСС) – эта структура выполняла схожие с будущим ЦРУ функции, однако работала с гораздо меньшим размахом. В 1948 году состоялись выборы, и все прогнозы показывали, что президент проиграет претенденту от Республиканской партии. Поэтому Трумэн еще более резко усилил антисоветскую направленность внешнеполитической программы. 2 февраля 1948 года Трумэн встретился с новым директором только что образованного ЦРУ и одобрил процесс выдвижения Казановы в лидеры СССР. После этой встречи ЦРУ начало операцию по вербовке агента из числа потенциальных лидеров СССР и его ускоренному подъему по карьерной лестнице. 18 августа 1948 года Совет национальной безопасности США принял директиву 20/1 «Цели США в войне против России». Там говорилось следующее: «Наша конечная цель в отношении Советского Союза – война и свержение силой советской власти… Наше дело – работать и добиться того, чтобы там свершились внутренние события… Как правительство мы не несем ответственности и за внутренние условия в России… Нашей целью во время мира является свержение советского правительства». Поэтому Трумэн не колеблясь предоставил Греции помощь в борьбе с коммунистическими партизанами. В сентябре 1948 года был принят план «Флитвуд». Предполагалось сбросить на 70 городов СССР 133 атомные бомбы (восемь – на Москву, семь – на Ленинград), а в случае затягивания войны использовать до 200 бомб, которые привели бы к разрушению 40 % промышленности СССР и гибели 7 миллионов человек. Такое поведение и воинственная риторика Трумэна дали результат и помогли ему выиграть выборы 1948 года. Трумэн победил, преодолев раскол, произошедший в Демократической партии. Кандидат от Республиканской партии Томас Дью проиграл, несмотря на свою резко антисоветскую позицию. После перевыборов Трумэна консервативная часть Демократической партии требовала продолжения жесткой антикоммунистической линии. И Трумэн делал все, что требовалось, в этом направлении.
В 1949 году отмечалось 70-летие Сталина – широко и по всему миру. Единственным из руководителей крупных государств, кто не поздравил Сталина с юбилеем, был президент США Трумэн. Гарри вспомнил, как госсекретарь уговаривал его послать поздравительную телеграмму, но он настолько возненавидел Сталина за то, что тот сумел перетянуть гигантский Китай на свою сторону и стал хозяином половины мира, что гневно отверг подобное предложение госсекретаря и не послал телеграмму.
В декабре 1949 года Госдепартамент и Пентагон представили президенту Трумэну секретный доклад. Его одобрил и Национальный совет безопасности. В нем предусматривалась активизация военной политики США, замена тактики сдерживания «советской экспансии» на наступательную военную конфронтацию с Советским Союзом. В январе 1950 года Трумэн отдал приказ подготовить секретный доклад о военном потенциале США и обстановке в мире. В докладе говорилось: «Совершенно ясно, что Кремль стремится поставить под свое господство свободный мир… Он хочет навязать всему миру свою абсолютную власть».
А между тем дядюшка Джо становился все наглее. В 1946 году коммунисты взяли власть в Болгарии. Однако в 1947 году в Греции коммунистическое сопротивление потерпело поражение. Затем с января 1947 по февраль 1948 года коммунистические режимы были установлены в Венгрии, Польше, Румынии, Чехословакии. Кроме того, в сфере влияния СССР находились КНДР, Северный Вьетнам. 1 октября 1949 года народ победил в Китае. Открытое противостояние союзников началось уже в 1948 году. Берлинский кризис начался из-за введения в Западной Германии единой марки и распространения ее на Западный Берлин. Было перекрыто ж/д и автомобильное сообщение Берлина с Западной Германией. СССР не желал расчленения Германии из-за того, что хотел получить все полагающиеся ему репарации. Сталин понимал, что если Германию разъединить и отдать Восточную коммунистам, то возникнет социалистическая Германия, и негоже брать репарации с братьев по классу. Так, кстати, и случилось.
28 февраля 1950 года постановление Совета Министров СССР перевело рубль на постоянную золотую основу, отменив привязку к доллару. СССР, по словам Сталина, надежно защитил себя от спекулятивной валюты США. Комментируя данный шаг, Сталин в очередной раз в качестве примера недальновидной финансовой политики привел Югославию, где Иосип Броз Тито привязал валюту страны к бивалютной корзине доллара и фунта стерлингов. По мнению главы СССР, подобные действия должны сначала спровоцировать в Югославии коллапс, а затем ее политическое расчленение странами западного мира. Как показала дальнейшая история, данные слова Сталина оказались пророческими.
В октябре 1950 года, после отстранения Хилленкёттера, который профукал операцию в Корее, директором ЦРУ стал Уолтер Смит, который в 1946-1948 годах был послом США в Москве. В сентябре 1950 была поставлена прямая задача физического устранения дядюшки Джо. Как-то Трумэн спросил Дж. Даллеса:
– Можно ли избавиться от Сталина? Ах, если бы Провидение, – и он возвел руки кверху, – помогло нам.
– Оно в курсе. Дело движется к тому, сэр.
– Можно ли ускорить желание Провидения? Я знаю, что ЦРУ уже работает над этим вопросом, но я не хочу знать всего, хочу крепче спать.
– Мы будем стараться, сэр.
После анализа всех подходов к вождю мирового пролетариата было принято решение, опираясь на помощь Казановы, внедрить в обслугу Ближней дачи своего агента. Причина была в том, что Сталин вышел из долларовой зоны, вывел из нее почти полмира и постоянно расширяет число своих сателлитов. Совет по психологической стратегии США создал группу «Сталин» по «отходу или отстранению Сталина от власти». Сталин догадывался о существовании «крота» – этим и был вызван поиск «английского шпиона» среди сталинских соратников все последние пять месяцев жизни вождя.
Возглавленная Маккарти «охота на ведьм» вместе с международной напряженностью из-за ведущейся Корейской войны создала горячую атмосферу предвыборной кампании. В 1952 году Трумэну было уже 68 лет. Понимая, что он влез в авантюру и совершил непоправимую ошибку, втянув Америку в Корейскую войну, и что выхода нет, он решил не выдвигаться на следующий срок, поэтому Демократическая партия выдвинула губернатора Иллинойса Э. Стивенсона, имевшего репутацию интеллектуала и выдающегося оратора. В дни возвышения Маккарти в Конгрессе и в правительстве США предпочитали с ним не спорить. Даже будущий президент США Д. Эйзенхауэр, выступая в 1952 году, говорил о своей общности интересов с Маккарти.
«Дядюшка Джо уже слишком нам навредил. Сталин впервые сделал больно Америке. США никогда не прощают, когда им делают больно. США не любят, когда им залезают в карман. Он вывел доллар из половины мира. Такое Америка никому не прощала. Сталина следует убрать за то, что он залез в карман, исключив доллар из оборота на половине земного шара. Даже Китай боялся это делать, но Сталин настоял», – думал Трумэн.
1 марта, 10 часов 29 минут (местное время). Канзас-Сити
Гарри снова погрузился в воспоминания. В конце декабря 1952 года была тщательнейшим образом собрана вся информация, касающаяся Сталина. Подготовивший доклад об операции офицер сообщил, что, хотя вся страна думала, что Сталин живет в той трехкомнатной квартире в здании бывшего Сената в Кремле, однако Сталин постоянно жил на Ближней даче («объекте 001»), которая была расположена близ деревни Давыдково. Дорога (9 км) от Кремля до Ближней дачи занимала около 12 минут. Но каждый раз это была специально разработанная операция. Сталин сообщал охране заранее, вернее, за несколько минут, что он едет на дачу. По Арбату невозможно было ехать быстрее сорока 40 в час, а на отдельных участках переулков – и вовсе не более 10. То есть таран автомобилем, начиненным взрывчаткой, должен быть исключен.
У Сталина имелось три кольца охраны. Первое, так называемая девятка, – выездная группа, которая везде и всюду его сопровождала. У каждого были три обоймы кольта, три обоймы вальтера и финский нож, которым с 15–20 метров офицеры легко поражали цель. Сопровождал его не один охранник, а 20 вооруженных до зубов бойцов. В дороге все контролировалось, и маршруты постоянно менялись. Использовалось несколько машин с затененными стеклами. За несколько минут до выезда Сталин сообщал в охрану, что он едет на дачу. Охранники тут же звонили на дачу и сообщали дежурному, чтобы готовили обед или ужин, в зависимости от времени. Поэтому нападение на машину Сталина во время его переездов из Кремля на Ближнюю дачу тоже не годилось, так как маршруты часто менялись и ехали сразу несколько машин, и, в которой из них находился Сталин, определить было очень сложно. Точно так же, когда пропускали литерные поезда, везшие Сталина, в пределах видимости от железной дороги стояли красноармейцы с примкнутым штыком и все стрелки зашивались. И шло сразу несколько таких поездов – абсолютно одинаковых. И в каком ехал Сталин, и ехал ли он вообще, никто никогда не знал. Из-за этого часто останавливалось движение. Следовательно, организовать покушение при поездках Сталина на поезде было крайне маловероятно.
Нападение на дачу также ничего бы не дало. Дело в том, что дача в Кунцево очень тщательно охранялась. Это несколько гектаров территории, огороженной глухим двойным трехметровым забором. Между этими заборами была колючая проволока. По внутреннему кольцу между двумя заборами дежурили патрульные с собаками. На территории была построена казарма для роты охраны. Была и обслуга, были офицеры для особых поручений, были коменданты и т. д. Любое передвижение вождя так или иначе фиксировалось и наблюдалось. Сталинскую дачу окружал большой парк в два десятка гектаров. Сталина охраняли 128 офицеров на даче и в Кремле. До мая 1952 года комендантом Ближней был Н. Власик. Он фактически возглавлял личную охрану генсека. Охрана дачи была не менее надежной, чем охрана кремлевского кабинета. Порядок охраны и посещений Ближней дачи Сталина был довольно строгим. Сейчас замкоменданта по хозчасти служит некто Лозгачев. Комендант – Орлов.
По периметру весь участок окружал высокий щелевой двойной забор с массивными воротами. Легкость проникновения через обычный щелевой забор была только кажущейся, того, кто попытался бы это сделать, ждали очень неприятные сюрпризы. Внутри забора – охрана: невидимая и неслышная. Между двумя высокими глухими деревянными заборами вокруг всей территории дежурили патрули с собаками. Там были специальные мостки, а у сотрудников – обувь на резиновой подошве. Недавно появилась новинка – луч, который «светил» параллельно забору. Заяц пробежит – и тут же сигнал тревоги! В систему охраны дачи входила скрытая кустами колючая проволока под электрическим током.
В хозяйственной части дома располагались также охрана, повара, подавальщицы и даже постоянно живший при даче доктор. Здесь же размещался комендант, в комнате которого фиксировались сигналы со специальных устройств, вмонтированных в дверные коробки каждого помещения, – так отслеживались перемещения Сталина по дому. При этом Сталин не любил, когда охранники находились близко от него. Возле ворот для въезда на территорию дачи была «дежурная» – помещение для старших офицеров охраны. Проверка приезжавших была очень тщательной. С Можайского шоссе недалеко от Поклонной горы был поворот к даче Сталина. Дорога здесь была перекрыта шлагбаумом, который дежурные офицеры охраны открывали только для правительственных машин. Вторая проверка производилась у ворот, третья – при входе на дачу. Здесь дежурил работник охраны в военной форме полковника государственной безопасности.
При въезде на дачу багажник обычно не открывали, оружие сдавать не требовали, патроны не забирали, никаких железных дверей, кроме военного бомбоубежища, на даче не имелось. Документы тщательно проверяли и затем сообщали Сталину, кто приехал. Посетителей регистрировали (и даже сейчас регистрируют) в журнале регистрации посетителей Ближней дачи. Попав на территорию дачи, автомашина совершала крутую петлю вокруг деревьев, скрывавших фасад здания.
Все комнаты дачи были связаны внутренней телефонной системой-домофоном. Аппараты домофона имелись во всех комнатах Сталина, даже в ванной и туалете. По домофону Сталин заказывал себе чай или еду, просил принести почту и т. д. Кроме домофона все комнаты Сталина были оборудованы системами правительственной телефонной связи и телефонами обычной московской коммутаторной сети. В СССР более 100 человек (члены Бюро Президиума ЦК КПСС, министр МГБ, начальник Генерального штаба, командующие военными округами, секретари некоторых обкомов, заведующие основными отделами ЦК КПСС и секретари ЦК) имели прямой выход на Сталина и могли звонить ему лично при необходимости.
В комнатах Сталина в дополнение к телефонам была особая система сигнализации, позволявшая охране следить за тем, в какой из нескольких комнат он находился в тот или иной момент. Особые датчики сигнализировали на контрольное табло, если Сталин открывал или закрывал дверь той или иной комнаты. Поэтому охрана и прикрепленные должны были знать, в какой именно комнате Сталин находился в данный момент.
В каждой комнате имелись датчики, показывающие, где находится Сталин. В мягкую мебель были вделаны особые датчики, сигнализировавшие охране, куда переместился Сталин. Все, даже диваны или стулья, кресла были оборудованы специальными датчиками. Если он садился куда-то, то на пульте у охраны высвечивалось, что он находится там-то.
Собственно охрана дачи, составлявшая особое подразделение МГБ, осуществляла охрану территории, подходы и подъезды к даче. В охране было более 100 офицеров МГБ во главе с комендантом дачи. К территории дачи примыкало двухэтажное здание, жилое помещение или казарма для рядовых охранников, рассчитанное примерно на 100 солдат и офицеров. Персонал для «бытового обслуживания» Сталина, прислуга, уборщицы и другие также оформлялись как сотрудники МГБ. Помещение, в котором находилась охрана, располагалось в особом служебном доме, соединенном с дачей Сталина коридором длиной около 25 метров. Двери, ведущие в жилую часть дачи, никогда не запирались. У Сталина с прикрепленными дежурными и с другими служащими дачи были простые и неофициальные отношения.
Скрытое слежение обеспечивалось особой системой сигнализации. Вделанные в мягкую мебель миниатюрные датчики (пружинки от них после посмертного шмона в хозяйстве вождя еще долго сиротливо торчали из обивки) передавали на специальный пульт сигналы, позволявшие точно отслеживать все передвижения объекта. Все окна в комнатах Сталина держались наглухо зашторенными. Сталин всегда жил на первом этаже, причем практически в одной комнате, при его жизни называвшейся малой столовой. Сталин вызывал подавальщиц звонком.
Анализ возможностей для отравления через пищу обнаружил, что и здесь довольно мало возможностей. Сталин был неприхотливым в еде человеком, питался очень просто. Грузинских блюд себе почти не заказывал. Предпочитал сибирские пельмени. Любил простые щи, но особенно обожал Сталин печеную картошку в мундире! В духовке печенную. На его столе была всегда свежая рыба. Из грузинских яств особое предпочтение Сталин отдавал домашней ветчине. Для ее приготовления в Рождество зарезают свинью, делят ее на большие куски, вымачивают их в сильно соленой воде шесть дней. Потом куски подвешивают к потолку специального сарая на стальных крюках и разводят под ними огромный костер. В его дыму свинина коптится полтора месяца и превращается в редкую по вкусовым качествам ветчину.
Сталина сильно раздражали кухонные запахи, поэтому хозяйственная часть дома была отделена от основной длинным извилистым коридором, устроенным под уклоном. Последний заканчивался дверью, отделявшей хозяйственную часть дома от основной, – входить туда без вызова и разрешения Хозяина обслуге не разрешалось. Сталин предпочитал напитки своей Грузии. Он страдал от повышенной кислотности и потому питал симпатию к полусладким грузинским винам, таким как красные вина: «Оджалеши», «Киндзмараули», «Хванчкара», белые вина: «Телиани», «Цинандали», «Кахети», «Цоликаури», «Цигистави». В последние годы жизни дядюшка Джо пил очень слабое, крепостью не более четырех градусов, молодое вино «Маджари», которое называл соком. Ему не нравилось сухое шампанское, a сладкое и полусладкое он пил с удовольствием. Случалось, Сталин себе позволял лишь две маленькие коньячные рюмочки. Пил он коньяк грузинский. Коньяки – «ОС», «КС» и «Енисели», а водкой просто не интересовался.
Обычно ужин у Сталина проходил следующим образом. Приезжающие собирались в столовой. Никаких официанток никогда не было, обслуживали себя сами. Для этого вдоль стен стояли столы с различными блюдами. Каждый подходил, брал то, что ему хотелось, и уже с полной тарелкой садился за стол. Из спиртного всегда были водка, французские и армянские коньяки, американский виски и грузинское вино. Наливал себе каждый тоже сам. Когда у Сталина были посетители, никто никуда бесконтрольно не отлучался. Сложившийся порядок теоретически давал возможность кому-то из приглашенных на ужин незаметно принести яд и добавить его в пищу или питье Сталину. В реальности это было очень рискованно.
Проверкой продуктов питания и напитков, поступавших на стол вождя, занималась специальная лаборатория, существовавшая в системе личной охраны Сталина. Пища проверялась тщательнейшим образом. 501-я спецбаза обеспечивала питанием руководителей партии и правительства и высоких зарубежных гостей, которые приезжали и проживали в госособняках и в кремлевской резиденции. При 501-й базе была спецлаборатория. Все продукты проверялись, и по результатам проверки она ставила свое клеймо (ярлык) на продукты питания и напитки.
Все продукты на кухню, а также фрукты, хлеб и вино доставлялись на Ближнюю дачу генералиссимуса в особых пакетах с приложением актов, подписанных токсикологами и скрепленных гербовыми печатями. А чтобы злоумышленники не отравили воздух в жилых помещениях, там периодически брали пробы состава атмосферы, пока не изобрели специальную аппаратуру, которая при малейшей опасности подавала на пульт сигналы тревоги. Как мы видим, охрана Сталина достаточно профессиональна – никакие яды попасть на стол вождя не могли. Во-первых, охрана предана Сталину. Во-вторых, это был бы международный резонанс.
Самым верным представлялось внедрение агента в охрану и затем отравление вождя. Следовало внедрить своего преданного нам человека из числа детей, пострадавших от репрессий, в охрану дядюшки Джо. Трумэн знал, что перед Второй мировой войной за Сталиным охотились иностранные разведки всего мира: агенты нацистской Германии и бывшие белогвардейцы, диверсанты из Японии и белобандиты – все хотели видеть его мертвым. Однако просто так убить Сталина было очень сложно и глупо. Его охрана хорошо организованна. Явное убийство Сталина может спровоцировать гнев народов всего мира, поскольку к тому времени Сталин приобрел огромный международный авторитет. Само по себе убийство могло бы вызвать взрыв негодования во всем мире. Могла быть война. Кроме того, к власти мог прийти другой хороший руководитель. Представьте себе, что начнется, если какой-нибудь киллер в открытую убьет Сталина. Начнется расследование, и закипят политические интриги. Станут выяснять, кто же извлек наибольшую выгоду из этого преступления, и могут додуматься ненароком и до правильной версии. Дойдут до Казановы, а потом и до нас. Более того, если даже и не распутают само преступление, то дискредитируют нашего «крота» политически на вечные времена. Однако после 1950 года, когда Сталин вышел активно из долларовой зоны и увел оттуда страны-сателлиты, устранение его встало на повестке дня. ЦРУ попыталось это сделать 26 августа 1950 года, но Сталин выжил.
Предположим, что кто-то получил задание убить Сталина. Это достаточно легко сделать на юге, в Сочи. Но неминуем международный скандал. Убийство Сталина должно было быть организовано таким образом, чтобы оно выглядело как смерть от естественной причины. Если обычные яды, то сразу возникают вопросы, связанные с физическим воздействием. Значит, должно быть необычное отравление, необычный яд. Необходимо предъявить народу больного Сталина. Самое важное – Сталин не должен умереть сразу. Состояние болезни следует некоторое время поддерживать, но не давать ему умереть сразу. Больной Сталин должен быть показан миру, но не очень долго. Нужно не только устранить Сталина, но и опорочить его имя, замазать его светлую память антисемитизмом. Необходимо было провести устранение Сталина, замаскировав его под естественное заболевание. Планировалось имитировать инсульт, а затем подбросить идею, что Сталин страдал гипертонией, чтобы все было натурально. Необходимо сделать так, чтобы народ видел тяжелое заболевание Сталина, чтобы никто не подумал, что его убили. Нужно показать народу умирающего, тяжело больного Сталина, иначе они бы никогда не поверили, что он умер сам.
Отдельной сверхзадачей является требование того, чтобы имя Сталина было потом дискредитировано самими советскими лидерами. Поэтому надо поставить на место лидера прогрессивного человечества пустое место, чтобы им было удобно манипулировать. Следовательно, устранение Сталина должно было сопровождаться подготовкой «крота», который сразу после убийства занял бы его место. Мы такого «крота» подготовили. Он ждет своего часа. Важно также не допустить к власти по-настоящему эффективного руководителя.
Мы сообщили Казанове, что, пока дядюшка Джо будет жить, он должен войти в роль, и все привыкнут его слушаться. Джо должен умереть, пока Казанова – первый зам. Потом Джо умрет, и уже Казанова будет иметь все рычаги в своих руках, станет привычным преемником. Если Джо умрет сразу, то не факт, что Казанову изберут. Сталин уже отодвинул Казанову с Корейской войны и из главы комитета при Совмине. Следует обязательно объявить о болезни Джо, а то трудящиеся не поверят. Всем будет командовать некто Иванов-Незнамов.
Появился новый препарат, блокирующий свертывание крови. Мы его проверяли на пленных корейцах. Дикумарол (дикумарин) еще практически неизвестен в СССР. Препарат дает иногда странные реакции. Могут появиться кровоподтеки на коже (хотя могут и не появиться). Кровоизлияния под кожей иногда есть, иногда нет. Дикумарол может иметь не тот эффект, но для маскировки ненужных проявлений отравления должны быть готовы врачи, патанатомы и бальзаматоры. Петехии (точечные кровоизлияния на коже) на коже можно скрыть врачебными манипуляциями.
Если сначала дать дикумарол, а потом нанести удар под затылок, то будет кровоизлияние в мозг и симптомокомплекс инсульта. Мы проверяли на корейских пленных: если ввести дикумарол, а затем особым ударом низом ладони ударить под затылок, то у них возникает гематома в среднем мозге и различные неврологические симптомы, сходные с параплегией (обширным параличом). Чтобы неврологические симптомы не исчезали, требуется постоянно создавать болевые ощущения. Мы это тоже проверяли на корейцах. Дикумарол дает много неожиданных эффектов, – повторил еще раз Балч, – все может пойти не так. Иногда дикумарол дает неожиданные эффекты. Могут быть кровоподтеки на коже и кровотечение во внутренних органах. Он по-разному действует на разных людей, и болезнь у такого здорового человека, как Сталин, может отступить. Поэтому лечить Сталина должны наши люди, которые обязаны будут поддерживать состояние болезни, не давая дядюшке ни выздороветь, ни умереть, пока не будет осуществлена передача власти Казанове. Мы должны подстраховаться так, чтобы лечащие врачи ничего не заметили, а человек, который будет вскрывать тело, должен быть из наших.
Да, – повторил он, – дикумарол дает нежелательные эффекты, и хотя это вещество в СССР неизвестно, но лучше подстраховаться. Сам по себе эффект дикумарола очень нестабилен. Требуется наблюдение за пациентом и поддержание болезни, чтобы не умер и не выздоровел до нужного момента. Кровотечение в желудке, кровоподтеки на коже будут замазаны терапевтическими мероприятиями. Чтобы скрыть кровоподтеки на коже, связанные с действием дикумарола, необходимо вводить глюкозу подкожно, чтобы потом списать кровоподтеки на эту процедуру. Нужны бутылки с газированной водой в заводской упаковке, где следует растворить дикумарол.
Мы проверяли действие дикумарола не только на пленных северокорейцах, но и на гватемальских заключенных, как в свое время мы проверяли действие пенициллина. Помните, как в рамках исследования пенициллина в период между 1946 и 1948 годами были умышленно заражены венерическими болезнями 1,3 тысячи гватемальских заключенных, пациентов психиатрических клиник и проституток? При этом только 700 человек получили лечение, и к 1953 году 83 участника эксперимента умерли. Оказалось, что после повторной дачи дикумарина свертываемость снова понизилась, и это может привести к коллапсу и желудочному кровотечению.
Важно найти врача, который бы поддерживал давление, чтобы была клиническая картина инсульта. Необходимо обеспечить повышение артериального давления, чтобы все выглядело как геморрагический инсульт. Мы посоветовали Казанове подобрать докторов и академиков, великих и знаменитых, но мало понимающих в лечении неврологических заболеваний. Такие люди обычно мало что понимают в лечении больных, но у них много апломба, и нам будет легче отчитаться в том, что пригласили лучших врачей. Казанова намекнул академикам, чтобы они держали язык за зубами. Главного бальзаматора СССР мы засунули в тюрьму. Поэтому никто тело вскрывать как следует не будет, особенно если заменить команду бальзаматоров. Быстрое вскрытие и бальзамирование позволят предупредить обнаружение яда. Настой наперстянки усилит экстрасистолию (необычные сокращения сердца) и приведет к остановке сердца в систоле.
Последняя страница доклада Балча содержала другие варианты устранения. Балч предлагал три варианта, рассуждая о достоинствах и недостатках каждого из них. Первый предусматривал использование агентов абвера для убийства Сталина по дороге на Ближнюю дачу или обратно с помощью бомбы или выстрела из засады или устроить автомобильную аварию со смертельным исходом. Достоинство этого плана Балч видел в том, что нам легко было бы откреститься от причастности к нему, а недостаток в том, что такую операцию невозможно проконтролировать. Согласно его второму предложению, «спящие» агенты абвера должны были осуществить подобный замысел во время отдыха Сталина на юге. Возможно было бы использование специального стробоскопического (импульсного) ружья, яркая вспышка которого ослепит и дезориентирует водителя машины Сталина, когда его кортеж будет находиться в туннеле. Преимущества катастрофы именно в туннеле, писал Балч, заключались бы в малом количестве случайных свидетелей происшествия. Кроме того, повышалась вероятность гибели участников аварии.
В ЦРУ работали большие специалисты по использованию газов и других отравляющих веществ. Там действовал отдел, который разрабатывал специальное оружие для покушений на иностранных политиков, которых считали враждебными Соединенным Штатам. Агентов спецслужб снабжали фантастическими приспособлениями, которые стреляли отравляющими веществами. Занимался этим Сидни Готлиб, один из главных специалистов ЦРУ по отравляющим веществам. Одним из самых удивительных проектов комитета был пистолет, который бесшумно стрелял отравленными дротиками на расстояние до 75 метров. Из-за крохотных размеров – 6 миллиметров в длину и толщиной с человеческий волос – дротики было почти невозможно заметить, а яд не оставлял следов в организме. Казалось, что человек погиб по естественным причинам. «Однако, сэр, – сказал Балч, увидев, что Джон Фостер Даллес задержался взглядом на этой информации, – мы решили не использовать все эти модерновые штучки».
Когда Джон Фостер Даллес дослушал и дочитал до конца, он сразу стал критиковать второй план, поскольку в СССР было очень мало туннелей и все они тщательно проверялись при передвижении Сталина. Было решено начать подготовку операции.
1 марта, 11 часов 28 минут (местное время). Канзас-Сити
Трумэн в воспоминаниях перенесся в 1949 год. Тогда по лестнице, ведущей в Голубую комнату Белого дома, поднимался директор ЦРУ Роскоу Хилленкёттер. Это случилось после того, как после своей инаугурации в конце января 1949 года Трумэн первым делом вызвал директора ЦРУ. Хилленкёттер был третьим директором Центральной разведки и первым руководителем Центрального разведывательного управления, созданного в соответствии с Законом о национальной безопасности 1947 года. Это был высокий человек с узким продолговатым, скорее даже длинным лицом. Черты его лица отличались массивностью. Узкие, небольшие прорези для глаз, обрамленные сверху не очень густыми дугообразными бровями, смотрели на собеседника вызывающе твердо. У него был слегка приплюснутый широкий нос, широкий рот с узкими губами, почти незаметные скулы. Человек был одет в классический костюм, который на самом деле представлял собой форму контр-адмирала без погон. На мундире были прикреплены планки с лентами наград. Черный строгий галстук довершал картину. На голове директор постоянно носил форменную фуражку контр-адмирала с белым верхом и кокардой. Когда он снял фуражку перед дверью в кабинет, то на голове показалась начинающаяся лысина.
Хилленкёттер вошел в Голубой кабинет президента в Белом доме и увидел длинный Т-образный стол. За столом сидел безупречно одетый человек. Это был президент Трумэн. Человек встал, и оказалось, что он довольно высокого роста и имел очень интеллигентное лицо. Волосы были выкрашены, хотя по их участкам рядом с корнями волос можно было определить, что он совсем седой. По всему чувствовалось, что его волосы давно не столь густые, как в молодости. Президент Трумэн предпочитал их красить. Он зачесывал волосы направо, оставляя пробор слева. У него были тонкие плотно сжатые губы; очень прямой нос с острым свешивающимся вниз кончиком. Модные очки с очень тонкой оправой, идеально сшитый подогнанный и отглаженный классический двубортный костюм довершали картину. Президент Трумэн был большим франтом. Обычно он носил классические, отлично по фигуре сшитые серые двубортные костюмы, идеально отглаженные брюки, коричневые новомодные туфли и надевал бабочку в клетку. Именно так и был в этот день одет президент. Обращало на себя внимание то, что рукава рубашки не выглядывали из рукавов пиджака. Трумэн встал, поздоровался, предложил посетителю сесть, а потом долго говорил о росте влияния СССР в мире, о намерении Сталина вытеснить доллар из сферы международных финансов. Сталин сумел в 1948 году повернуть на социализм ЧССР, Румынию, Польшу, Болгарию. На столе Трумэна стояла табличка с надписью «Фишка дальше не идет». «Быть президентом – значит быть очень одиноким», – сказал Трумэн директору ЦРУ.
Обычно Трумэн стоял выпрямившись, как натянутая струна, как будто только что проглотил кол. При этом носки его башмаков были разведены. Собеседники начали разговор с вежливых вопросов о семье и тому подобной шелухи. После взаимных приветствий и приветов супругам они перешли к деловой части беседы. Трумэн ставил перед ЦРУ задачи на свой новый срок, уверенно жестикулируя правой рукой. «Необходимо остановить СССР, для этого следует спровоцировать СССР и объявить его врагом человечества, – вещал Трумэн. Вдруг он осекся и понял, что ничего не добьется своей экзальтированностью. – У вас есть мысли, как это сделать? Что вы можете предложить?» – уже гораздо спокойнее спросил Трумэн. Несмотря на оживленную жестикуляцию президента, директор ЦРУ ни на каплю не изменил свою манеру говорить и продолжал размеренно докладывать.
Тут его прервал Трумэн: «Следует активнее перевербовывать “спящих” агентов абвера. Сделать их нашими агентами, – Трумэн хотел показать профессионалу из ЦРУ, что и он не лыком шит, что он разбирается в теории разведки. – Многие советские вожди наворовали, нахапали бесконтрольно барахла в Германии. Жадность их погубит. Ненасытный аппетит, роскошь их убьет. Эту ситуацию следует использовать в наших целях – стравить друг с другом, и пусть погрязнут в коррупции. На этом их можно будет поймать и завербовать. Пусть конфискуют имущество у нацистов и тех, кто воевал, или членов партии. Мы воспользуемся жадностью, психологией того, кто вылез из грязи да в князи (Трумэн дословно сказал следующее: Went from rags to riches, from orphan to country president). Нужно дать им возможность хапать, хапать и хапать, а самим отслеживать и фиксировать. Среди лидеров СССР нам нужен свой агент влияния, самый алчный и непутевый. Его следует выдвинуть на самый верх, так как Сталин уже стар, да и не вечен, вдруг на него упадет кирпич. В этом случае мы, конечно, будем очень благодарны Провидению. Но дело не в благодарности, а в том, чтобы в этот момент наш “крот” оказался в нужном месте и на нужной позиции и занял место лидера СССР».
Потом они перешли к обсуждению операции в Корее. Директор ЦРУ начал обстоятельно рассказывать о плане провокации в Корее: «В 1948 году наши спецы, по вашему заданию, разработали план атомной бомбардировки СССР, но взрыв советской атомной бомбы в 1949 году поостудил нас. Мы думали, что они будут клепать бомбы одну за другой, но, видно, не все у них гладко с бомбой. Блефуют или начали новую разработку водородной бомбы.
Так или иначе, но после событий 1948–1949 годов следует уронить авторитет Сталина, сделать его поджигателем войны. Мы должны разбомбить Советскую империю, империю зла. Но для реализации такого плана необходимо было проверить, сможет ли советская противовоздушная оборона отразить налет наших бомбардировщиков, В-29 под прикрытием реактивных истребителей “Сейбров” (“Сабля”) F-16 поддерживаемых истребителями», – тут директор ЦРУ остановился и отхлебнул из стакана воды. Трумэн его внимательно слушал и не перебивал.
«Как только СССР ввяжется в войну, а он обязательно ввяжется, – повторил Хилленкёттер, – мы сможем провести через Совет Безопасности (пока СССР не посещает заседания СБ, он не сможет воспользоваться правом вето) решение, клеймящее коммунистов, а потом осудить его в ООН. Тем самым мы бы запускали в свою орбиту Японию, Южную Корею, очерняли СССР, не давали Китаю захватить Тайвань и прикрывались Северной Кореей и Сталиным как виновником этого. Мы бы сохранили Тайвань, проверили возможности преодолеть воздушную оборону СССР и создали себе вечного союзника в виде Южной Кореи. Главная цель Корейской войны – опытным путем проверялась возможность США сбросить на СССР 300 атомных бомб. Мы выставим СССР агрессором, и затем уже последует наша атомная бомбардировка СССР. Необходима бомбардировка, пока Советы имеют не более пяти атомных бомб, а мы – более 200. Корейский полуостров должен был стать трамплином для нашего последующего прыжка в Маньчжурию, Монголию и Сибирь».
Вначале же планировалось сбросить по шесть бомб на Москву и Ленинград и по одной – на другие областные центры и центры промышленности. Противоракетная оборона, и то неполноценная, была развернута только вокруг Москвы, – Берия об этом знал из разговоров с сыном Серго, под руководством которого создавалась эта система. А информация шла из Англии, где директор британской морской разведки – вице-адмирал Лонбликук сообщил своему правительству, что американцы готовят сбросить на СССР более 300 атомных бомб, причем по шесть бомб предназначались Ленинграду и Москве.
В конце 1949 года военные США доработали, а администрация Трумэна утвердила более широкий план по уничтожению Советского Союза. Этот план получил название Dropshot («Укороченный удар»). Он был представлен ограниченному кругу людей на конференции в Белом доме в 1949 году. План заключался в том, что на крупные города СССР будут сброшены атомные бомбы. На Москву планировалось сбросить около 25 атомных бомб, на Ленинград – 22, пять – на Киев и т. д. Всего же планировалось сбросить на территорию СССР около 300 атомных и более 200 тысяч обычных бомб, и это был только первый этап, а за все время проведения операции планировалось сбросить более 6 миллионов бомб. По подсчетам американских военных экспертов, потери Советского Союза составили бы более 100 миллионов мирных жителей. Тогда появился бы хороший предлог для нападения на СССР, предлог, который бы объяснил американскому народу, зачем президент это сделал. Жесткий ответ Севера должен был обеспечить Казанова. Было решено отрепетировать детали нанесения превентивного ядерного удара в Корее.
Трумэн вспомнил, что из Вашингтона все виделось так: в верхах СССР имелось три группировки. Молотов, Маленков и Берия – честные. Ленинградцы Кузнецов и Жданов. К ним примкнул Вознесенский. Хрущев, Ворошилов, Каганович – украинско-московская мафия. Микоян боялся и осторожничал. Берия был занят по горло атомной бомбой. Молотов честен до безумия. Маленков тоже. Сталин стоит над битвой.
Во время очередной встречи с директором ЦРУ Трумэн снова яростно подрубал воздух правой рукой и почти кричал: «В 1949 году с помощью дядюшки Джо коммунисты победили в Китае. В 1949 году обрел независимость Лаос; в 1950-м наступил перелом в пользу коммунистов-террористов в течении войны во Вьетнаме, где французы пытались не допустить победы марксистов. Кроме того, он залез в наш карман, а это не прощается. Необходимо срочно остановить этого безумца, и сделать это нужно, тщательно проработав детали операции.
«Вы понимаете, – нервно цедил, выдавливая из себя слова, Трумэн, – ровно половина мира стоит на стороне Сталина. Еще немного – и баланс сил окончательно сместится в сторону дядюшки Джо. Если Сталин поживет еще немного, то коммунисты опрокинут мировую демократию. Тогда советский социалистический проект станет действительно глобальным, доминирующим. Мир станет жить по лекалам русского понимания справедливости. Этого нельзя допустить. Нам надо сделать советскую интеллигенцию похожей на нашу. Мы должны их сделать такими, как мы, чтобы у них во главе угла стоял личный успех и личное материальное благополучие».
В июне 1951 года президентом США Гарри Трумэном был образован Совет по психологической стратегии (Psychological Strategy Board, PSB) и создана рабочая группа «Сталин» (кодовое обозначение – PSB D-40), которая ставила своей целью изучение возможности отхода (или отстранения) Сталина от власти. Эта инициатива называлась «Планом устранения Сталина» (Plan for Stalin’s passing from power). План готовился под руководством Аллена Даллеса Советом по международным отношениям с использованием оперативных возможностей ЦРУ и английской МИ-6.
Затем Трумэн мысленно перенесся в 1951 год. 12 марта 1951 года в Лэнгли случился такой разговор: Джон Фостер Даллес взглянул на Смита поверх очков и жестко спросил: «A как насчет секретного доклада, который подготовил военный советник президента Гарри Трумэна Пол Нитце, доклад, в котором анализировалось, стоит ли разглашать прямое участие советских летчиков в воздушных схватках?» «Я думаю, что не стоит педалировать данный вопрос», – ответил Смит. «Хорошо, я передам вашу рекомендацию господину президенту», – заключил Даллес и потом сообщил о разговоре Трумэну. В итоге правительство США пришло к выводу о том, что делать этого нельзя. Ведь большие потери американских ВВС тяжело переживались всем обществом, и возмущение от факта, что «виноваты в этом русские», могло привести к непредсказуемым последствиям. В том числе к ядерной войне. Вопрос о советских летчиках американцами не поднимался.
27 октября 1951 года в кабинете штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли сидели двое. Это был советник государственного секретаря Джон Фостер Даллес и работавший над американской версией водородной бомбы Тэйлор. Даллес невозмутимо курил трубку, а Тэйлор размахивал руками и пытался доказать директору, что следует немедленно послать разведчиков в СССР и украсть у них секрет их мощной бомбы. «Они перестали производить и покупать тяжелую воду! Хотя, судя по всему, работы по созданию водородной бомбы там ведутся!» – кричал он. «Я в курсе, – холодно ответил Даллес. Он встал, вышел из-за стола и в сталинской манере стал ходить по кабинету: – Мы уже навели подходы. Скоро вы получите эту информацию». Вечером того же дня Даллес подробно пересказал Трумэну этот разговор.
1 марта, 19 часов 44 минуты. Казань
Вернемся к Лаврентию Павловичу. Убаюканный шумом мотора, он стал засыпать, но в этот момент пилот объявил, что скоро самолет будет снижаться. Начинало смеркаться, и из окон самолета были видны розовые, а местами лиловые облака, освещенные из-за горизонта невидимым солнцем. Верхний слой облаков образовывал четкий резкий край. За ним сверху виднелось безоблачное небо. Снизу располагались кучковатые облака. А внизу, около самой земли, стоял густой туман. Перед закатом все заиграло багряными тонами. Вдруг у горизонта небо озарилось ярко-красными полосами, которые перемежались оранжевыми и которые быстро становились багряными. В последний момент весь горизонт стал вдруг лиловым, и все неожиданно погасло.
Лаврентий долго глядел на перламутровое небо с этими редкими облаками и восхищался красотой природы. Уже совсем стемнело, когда самолет коснулся колесами взлетно-посадочной полосы. Быстро подъехавший черный лимузин забрал Берию и отвез его в обкомовский дом, где он должен был отдохнуть пару часов перед ранним вылетом в Москву. В машине находились лидер коммунистов Татарстана Зиннат Ибятович Муратов, председатель Президиума Верховного Совета ТАССР Салях Низамович Низамов и председатель Совета Министров ТАССР Миргарифан Замлеевич Азизов. Именно поручением Сталина решить вопрос с добычей нефти была вызвана необходимость разговора с руководителями Татарии.
На предложение попариться в баньке Берия ответил отказом и сразу предложил перейти к делу. Весь вечер они подробно, в деталях обсуждали перспективы нефтедобычи в Татарстане. Берия принимал активное участие в разработке нефтяных месторождений в Татарии, и уже в 1950 году республика располагала самыми крупными в СССР промышленными запасами нефти, а в 1952-м было введено в промышленную эксплуатацию крупнейшее Ромашкинское месторождение. Когда все технические вопросы были решены, руководители Татарии попросили Берию убрать области из административного деления республики, иначе было трудно управлять нефтедобычей.
После отъезда лидеров Татарии Берия погрузился в чтение газет. Самой первой он стал читать газету «Правда». После переезда в Москву в 1938 году Лаврентий Павлович выработал привычку обязательно просматривать газету «Правда» сразу после ее выхода. Ему ее ежедневно предоставлял секретарь. Поздно вечером 28 февраля был подписан к печати номер «Правды» на 1 марта. В газете, как обычно, давалась информация о положении в Корее. Без сомнения, Берия же имел гораздо более подробную информацию о положении там, но, несмотря на это, все равно просматривал эту информацию в газете. Газета в общем-то щадила своих читателей и не сообщала о том ужасном, нечеловеческом геноциде, который устроили американцы в Северной Корее своими бомбардировками.
В докладной записке, подготовленной для Берии его сотрудниками, когда он начал работу над антирадаром, сообщалось о зверствах американцев. Армия США бомбила все, что двигалось или было когда-либо построено. Они бомбили крупные и малые города, поселки, деревни, плотины, видимо, считая, что электричество, вырабатываемое гидроэлектростанциями, помогает северным корейцам производить оружие. Система орошения была жизненно необходима для питания мирного населения Северной Кореи, без плотин американцы обрекали корейцев Севера на голодную смерть. Миллионы мирных людей на Севере Кореи погибли в результате американских бомбардировок. Как похоже на американцев, разбомбивших без всякой военной необходимости Дрезден, Милан, сбросивших атомные бомбы на японские города, не имевшие военного значения. «Ну что за сволочи, – Берия поймал себя на мысли, что все больше и больше ненавидит американских хамелеонов-двурушников. – Талдычат о демократии и убивают ни в чем не повинных мирных жителей».
Кроме всего прочего, в газете было напечатано постановление ЦК КПСС о женском празднике – «О Международном женском дне 8 Марта». Гораздо меньше говорилось о «шпионах», «убийцах», «скрытых врагах советского народа»… «Видимо, Хозяин решил спустить вопрос о врачах-убийцах на тормозах, – подумал Берия. – Не зря же он предложил мне возглавить объединенное министерство внутренних дел и госбезопасности», – решил Лаврентий Павлович.
Берия знал, что «Правда» и некоторые другие центральные газеты выходили дважды, вечером и утром. Вечерний выпуск поступал в киоски только в Москве, утренний на следующий день разносился подписчикам и в Москве, и по всей стране. Типографские матрицы с вечера самолетами доставлялись в крупные города и столицы республик и печатались уже в местных типографиях. Тиражи «Правды» и «Известий» доходили до 10–12 миллионов. У себя в кабинете Берия, читая «Правду», всегда особое внимание обращал на идущие в театрах спектакли. Он очень любил театр – не зря он в 1948 году после смерти выдающегося советского актера МХАТа Василия Качалова пробил через Политбюро решение назвать Малую Никитскую улицу улицей Качалова. Лаврентий наконец отложил газеты: «И все-таки до чего же скучно пишут журналисты» – и прилег вздремнуть. Времени до взлета оставалось совсем мало. Наконец самолет был готов к вылету. В 6 часов утра Берия вылетел в Москву. Нужно было успеть к вечернему внеочередному заседанию Бюро Президиума ЦК КПСС, которое Сталин неожиданно назначил на 1 марта, на воскресенье, что было нонсенсом.
При взлете было видно, что огромные снежные просторы искрились в ярком свете восходящего солнца. В Москву самолет летел на высоте около 3000 метров, чуть выше кучевых облаков. Сверху нависали перистые облака. Лучи солнца пробивались сквозь них и отражались от слоя низких облаков, создавая причудливые оттенки света, а также искры рассыпавшихся бликов, которые переливались, меняя цвет, как в детском калейдоскопе. Лежащие почти на земле кучевые облака формировали фантастические туманные горы и долины.
1 марта, 19 часов 12 минут. Москва, посольство США
Военный атташе посольства США в СССР и одновременно резидент ЦРУ в Москве Мартин Манхофф сидел в своем кабинете в посольстве США, которое находилось в доме 13 на Моховой улице, напротив Кремля, в здании с колоннами, и сообщал по телефону на особом птичьем языке задачу агенту, который звонил из телефонной будки. Так же, как и раньше, чтобы заглушить прослушку, играла радиола, и низкий голос Шаляпина напевал: «Жил-был король когда-то, при нем блоха жила. Блоха, блоха. Милей родного брата она ему была. Ха-ха-ха-ха-ха, блоха. Ха-ха-ха-ха-ха, блоха. Ха-ха-ха-ха-ха, блоха». Чуть ранее, получив и расшифровав запрос, резидент ЦРУ подошел к выключателю и два раза выключил свет. Те самым он сообщал наблюдавшему (откуда-то – Мартин не знал откуда) за окнами посольства американскому радисту, что операция «Рапсодия» началась и успешно развивается.
