Последнее дело Лаврентия Берии

скачать книгу бесплатно


26 июня 1950 года Совет Безопасности ООН осудил вторжение Северной Кореи в Республику Корея, приняв резолюцию 82 Совета Безопасности ООН. Против голосовала Югославия, воздержались Индия и Египет. После обсуждения этого вопроса Совет Безопасности 27 июня 1950 года опубликовал резолюцию 83, в которой государствам-членам рекомендовалось оказывать военную помощь Республике Корея. Но еще утром до публикации резолюции президент США Трумэн приказал воздушным и морским вооруженным силам США оказать южнокорейской армии всю необходимую поддержку. Американцы вмешались в конфликт еще до решения Совета Безопасности ООН. На помощь Югу Соединенные Штаты спешно перебросили из Японии четыре армейские дивизии, пять бронетанковых батальонов и другие части и подразделения.

Убаюканный успехами Севера, Сталин уехал на юг. 26 августа 1950 года Сталин внезапно почувствовал себя плохо (рвота, понос, сильные боли в животе). Об этом телеграммой из Сочи сообщил Поскрёбышев. Берия тогда первым делом подумал, что это покушение, но потом отогнал эту мысль. Да и дело это было не его. Для борьбы со шпионами существовал Абакумов.

Уже к концу августа войска КНДР дошли до периметра вокруг Пусана и завязли. Однако все шло к краху. К концу августа силы Юга достигли 180 тысяч, в 2,5 раза больше, чем у Севера. Силы Севера были приостановлены и кое-где перешли к обороне. 8 сентября погиб главнокомандующий Кан Гон. Тем не менее к 15 сентября армия Южной Кореи и «сил ООН» контролировала лишь небольшой участок территории страны вокруг города Пусан (крайний юго-восток Южной Кореи). Но и здесь все пошло не так, как убеждали Сталина Ким и Булганин.

16 сентября в районе Инчхона (чуть южнее 38-й параллели на западном берегу Корейского полуострова и в тылу главных сил КНДР) высадился крупный (в составе 50-тысячного 10-го армейского корпуса США) десант «войск ООН» с танками и артиллерией под прикрытием 500 самолетов и 300 военных кораблей. Тем самым вся северокорейская армия, которая была на Юге, была отрезана этим десантом, и все вооружение, которое там было, досталось Ли Сын Ману… Одновременно началось наступление с Пусанского плацдарма. Оборона северокорейцев была прорвана и стала рассыпаться. Авиация американцев господствовала в воздухе, уничтожая все, что двигалось. Войска Южной Кореи и США быстро наступали на север. Начиная с конца сентября 1950 года события в Корее стали освещаться в каждом номере центральных газет. 23 сентября 1950 года Конгресс США принял закон «о внутренней безопасности», который преодолел даже президентское вето и положил начало антикоммунистической истерии.

Военно-воздушные силы США, базировавшиеся в Японии, наносили бомбовые удары по частям Корейской народной армии. Однако это не могло сдержать наступление Севера. В течение двух месяцев Народная армия при широкой поддержке населения победоносно продвигалась на юг и вышла к излучине р. Нактонган. 30 сентября 1950 года президент США Гарри Трумэн утвердил вышеуказанную директиву СНБ-68, в корне менявшую подход США к защите Южной Кореи.

«Да, товарищ Сталин профукал Корейскую войну», – снова повторил про себя Лаврентий Павлович. Будучи в Сочи и узнав о провале Кима, Сталин был взбешен и прислал в Москву жесткую телеграмму.

1 октября 1950 года советский посол в Северной Корее Штыков направил срочное послание Ким Ир Сена Сталину, в котором Ким Ир Сен сообщал, что КНДР своими силами не сможет остановить войска США и Южной Кореи, если они перейдут 38-ю параллель. 2 октября 1950 года китайский премьер-министр Чжоу Эньлай предупредил, что, если войска ООН (за исключением южнокорейских) пересекут 38-ю параллель, китайские добровольцы вступят в войну. Но америкосы наплевали на предупреждение, и 7 октября 1950 года американские и британские дивизии начали продвигаться на Север Кореи. 20 октября 1950 года войска Южной коалиции вошли в Пхеньян, а затем вышли к корейско-китайской границе. К этому моменту у войск КНДР остался лишь небольшой плацдарм у самой границы с Китаем. На фронте наступило месячное затишье.

Сталин послал в Пекин запрос: «…США из-за престижа могут втянуться в большую войну, будет, следовательно, втянут в войну Китай, а вместе с тем втянется в войну и СССР, который связан с Китаем пактом о взаимопомощи. Следует ли этого бояться? По-моему, не следует, так как мы вместе будем сильнее, чем США и Англия, а другие капиталистические европейские государства без Германии, которая не может сейчас оказать США какой-либо помощи, не представляют серьезной военной силы. Если война неизбежна, то пусть она будет теперь, а не через несколько лет, когда японский милитаризм будет восстановлен, как союзник США».

Сначала Мао Цзэдун обнадежил Сталина («…безусловно, если воевать, то воевать нужно теперь… Целесообразно направить не пять-шесть дивизий, а по крайней мере девять…»). Но потом в Москву из Пекина пришло сообщение, что китайское руководство все еще раздумывает, стоит ли посылать войска в Корею. Так, один из лидеров Народного Китая Линь Бяо выступил против участия Китая в Корейской войне. Но в свое время Ким Ир Сен направил на помощь Мао, воюющему против Гоминьдана, отряды добровольцев. В конце концов Мао согласился помочь.

Во избежание международного конфликта по решению Организации Объединенных Наций вдоль северной границы КНДР планировалось создать «буферную зону» шириной в 40 км. «Войска ООН» не должны были вторгаться в ее пределы. На пресс-конференции в Вашингтоне 26 октября Трумэн подтвердил, что на заключительном этапе наступления район, прилегающий к северной границе Кореи, займут только южнокорейские войска. Однако штаб Макартура пренебрег и решением ООН, и заявлением президента. «Войска ООН» вошли в «буферную зону», сосредоточив главный удар в районах гидростанций на р. Ялуцзян, снабжавших электроэнергией как КНДР, так и пограничные районы Китайской Народной Республики. На северо-востоке интервенты захватили г. Чхонджин, расположенный недалеко от советской границы. Опять США совершили провокацию. Они организовывали провокацию за провокацией. Видимо, очень хотели, чтобы Сталин послал в Корею свои самолеты.

И они этого добились. Сталин послал в Корею советский 64-й авиационный корпус, который прибыл в страну вместе с китайцами. Советские летчики летали на новейших реактивных самолетах МиГ-15 с северокорейскими и китайскими опознавательными знаками в китайской форме с поддельными документами. На решение Сталина вступить в конфликт повлияли и провокации американцев: так, 8 октября 1950 года два американских штурмовика пересекли советскую границу и направились к базе ВВС Тихоокеанского флота в районе Сухой Речки; в сторону аэродрома, который расположен рядом с Владивостоком. Американские самолеты атаковали стоящие на земле советские самолеты, нанеся бомбовый удар и уничтожив несколько самолетов СССР. Булганин был против посылки наших летчиков, аргументируя это тем, что нельзя советских солдат посылать на верную смерть ради помощи другой стране. «Все это очень странно», – решил Берия.

На три года фамилия командира советских асов Ивана Кожедуба стала Ли Си Цын. В период, когда авиационной группировкой командовал И.Н. Кожедуб, советские летчики спокойно выходили парой против десятки «Сейбров». Ванюшин стал зваться Ван Ю-шин. Даже переговоры в воздухе сначала пытались организовать на корейском языке. Однако это не получилось, летчики использовали русский. Американцы смогли сделать записи переговоров и представили их в ООН, но в ответ было заявлено, что запись можно смонтировать какую угодно. Да и не поняли переводчики в США ничего из разговоров пилотов. Однако во время воздушного боя летчики говорили по-русски, в том числе с помощью «идиоматических выражений». Берия нашел в анналах своей памяти то, как наши воины не позволяли американцам понять их переговоры. В конце 1952 года Лаврентию доставили записи диалогов наших диспетчеров и перевод этих диалогов на нормальный русский язык. Он тогда долго смеялся. Он хорошо запомнил эти фразы и их переводы:

«Где бревно? Да хер его знает. Вроде на спутнике макаку чешет». Перевод: «Где капитан Деревянко? Мне неизвестно. Возможно, работает по закрытому каналу связи и отслеживает американские испытания торпеды Mk-48».

«Ниже пятого плоскожопый в кашу срет, экран весь в снегу». Перевод: «Южнее пятого военно-транспортный самолет сбрасывает акустические буйки в районе расположения подлодки серии К, на экране радара много мелких объектов».

«Главный буржуин сидит под погодой, засухарился». Перевод: «Американский авианосец маскируется в штормовом районе, невидимый для радиолокации, соблюдает радиомолчание».

Поэтому вся эта маскировка была шита белыми нитками, и у американцев не оставалось никаких сомнений в том, кто воюет с ними в небе над Кореей.

Провокации америкосов вынуждали СССР двинуть в Корею свои воздушные силы. 8 октября 1950 года два американских штурмовика пересекли советскую границу и направились к базе ВВС Тихоокеанского флота в районе Сухой Речки; в сторону аэродрома, который расположен рядом с Владивостоком. Истребители нанесли бомбовый удар. Они явно не случайно оказались в данном месте, так как преднамеренно в два захода уничтожили военный аэродром СССР и спокойно полетели назад. По официальной версии, американцы уничтожили несколько советских самолетов, но исходя из показаний очевидцев, пострадало больше 20 самолетов Советского Союза. Как утверждали пилоты американских истребителей, из-за плохой видимости они подумали, что это аэродром северокорейских войск. «Но если здраво рассудить, – раздумывал Берия, – аэродром бомбили в два захода, как можно было не рассмотреть советскую атрибутику на самолетах?» Тем не менее Трумэн лично извинился и предложил компенсацию полученного вреда. Кстати, американские пилоты за данное преступление получили выговоры, а их командир был отправлен в отставку.

16 октября 1950 года первые китайские добровольцы вступили на территорию Кореи. 24 октября, в разгар успешного американского наступления, Политбюро в отсутствие Сталина приняло постановление «О сохранении и создании мобилизационных мощностей по производству военной техники». 25 октября 1950 года из Китая прибыло 270 тысяч добровольцев. 5 ноября 1950 года китайские войска под командованием Пэн Дэхуая вступили в бой с американской армией и перешли в контрнаступление. Американо-южнокорейские войска, понеся большие потери, начали отступать. В докладе, произнесенном 6 ноября на торжественном заседании в Кремле, Булганин заявил: «Опыт истории говорит, что наша миролюбивая политика не является признаком слабости. Этим господам пора бы усвоить, что наш народ способен постоять за себя, постоять за интересы своей родины, если понадобится – с оружием в руках».

И только сейчас, в самолете, Берия вдруг отчетливо осознал, что крах северян был обусловлен именно тем, что первый заместитель Сталина Булганин (вождь оставался на юге и не мог или не хотел контролировать ход событий), видимо, запретил Василевскому и нашим военным советникам, которые были уже возвращены Киму, сообщать последнему о возможном месте высадки десанта, иначе северные корейцы были бы подготовлены и воспрепятствовали высадке. «Это либо идиотизм, либо предательство. Но когда случаи идиотизма следуют один за другим, то нужно думать о предательстве», – решил для себя Берия. И вдруг, вспомнив все эти обстоятельства, Берия понял, что Булганин почему-то постоянно пытался втянуть СССР в Корейскую войну.

Американские самолеты начали совершать налеты на северо-восточные провинции КНР. За два с половиной осенних месяца 1950 года самолеты США 90 раз нарушили границы Китая. Стало ясно, что Штаты всеми силами стремятся втянуть СССР в войну. 25 октября 1950 года китайские добровольцы были направлены в Корею и вскоре перешли в контрнаступление. Американо-южнокорейские войска, понеся большие потери, начали отступать. Маятник войны качнулся в другую сторону. Отступление союзников местами было похоже на бегство. Под стремительным натиском освободительной армии «войска ООН» поспешно отступали, оставляя тяжелое вооружение, автомашины, склады боеприпасов и горючего. 5 декабря 1950 года северокорейские и китайские войска вернулись в Пхеньян. К концу декабря вся территория КНДР была освобождена. До декабря 1950 года основной темой практически всех материалов в газете «Правда» была пропаганда борьбы за мир.

6 декабря китайская армия штурмом взяла Пхеньян. К середине декабря 1950 года почти вся территория КНДР была освобождена. К 31 декабря китайцы вышли на 38-ю параллель. После того как китайцы отшвырнули южан вместе с американцами, Сталин понял, что США не начнут третью мировую войну. В секретном письме главе чехословацких коммунистов К. Готвальду Сталин написал: «Американское правительство будет и дальше увязать на Дальнем Востоке и втянет Китай в борьбу за свободу Кореи и за свою собственную независимость. Что из этого может получиться? Во-первых, Америка, как и любое другое государство, не может справиться с Китаем, имеющим наготове большие вооруженные силы. Стало быть, Америка должна надорваться в этой борьбе. Во-вторых, надорвавшись на этом деле, Америка будет не способна в ближайшее время на третью мировую войну. Стало быть, третья мировая война будет отложена на неопределенный срок, что обеспечит необходимое время для укрепления социализма в Европе. Я уже не говорю о том, что борьба Америки с Китаем должна революционизировать всю Дальневосточную Азию. Дает ли все это нам плюс с точки зрения мировых сил? Безусловно, дает».

Агенты Берии сообщили, что в декабре 1950 года Трумэн попытался ввести чрезвычайное положение в самих Соединенных Штатах, но не срослось.

Сталин вернулся с юга 21 декабря 1950 года. Поздно вечером 22 декабря в кабинете Сталина состоялось заседание, посвященное положению в Корее. Сталин был страшно зол. Из членов Политбюро он пригласил только пятерых, Булганина он видеть не пожелал; не было также Микояна и Ворошилова. Кроме пятерки членов ПБ присутствовали также военный министр СССР Василевский и начальник Генштаба Штеменко. Берия надолго запомнил, каким жестким может быть Хозяин. Берия нашел в закоулках своей памяти и тот злополучный разговор и вспомнил выволочку, которую устроил Сталин Булганину в декабре 1950 года.

Он вызвал Булганина и Игнатьева вместе с Василевским и в присутствии Берии всыпал им по первое число по поводу Корейской войны. Тогда Булганин вину за неудачу в Корее свалил на Абакумова. Сталин не сдержался и наорал на Булганина и Василевского по поводу Корейской войны. «Ну что за сукин сын? А вы куда смотрели, товарищ Булганин? Почему не остановили Кима?» «Да он и слушать не хотел при таких успехах», – ответил Булганин. «Он что, хотел втянуть нас в третью мировую войну?» – вскричал Сталин. Затем, уже не повышая голоса, он говорил и говорил, не давая хода возражениям. – Для успешного наступления необходимо было создать как минимум тройное превосходство сил, никаких надежд на некие революции и восстания масс – все это в прошлом. Вспомните, как классово родственные немецкие рабочие убивали советских людей, как поляки разбили нас под Варшавой, нас, которые несли им социализм. В Польше и Финляндии национальное сознание победило классовое. Войска, а не партизанские отряды – вот главное оружие войны. Не имеешь сил – не наступай, копи силы. Вы забыли опыт нашего провального наступления на Варшаву в Гражданскую войну, а опыт Великой Отечественной войны, разве он не говорит о том, что должно быть превышение ресурсов не менее чем в 6 раз? – Сталин остановился и перевел дыхание. – Почему не были прикрыты фланги? Почему проспали десант на восточный берег Южной Кореи? Почему не привлечен флот СССР для патрулирования, почему не были подготовлены орудия для обороны берегов? – Сталин медленно, но жестко произносил слова, и они били в самое сердце: – Неужели, товарищ Василевский, ви (Сталин от злости стал сбиваться на грузинский акцент) уже забыли свои навыки по разгрому фашистов и японцев? Ну ладно товарищ Булганин, он не военный, но вы, товарищ Василевский, как вы, министр Вооруженных Сил СССР, могли допустить такое положение дел перед контрнаступлением Севера? Почему вы меня не полностью информировали? – Булганин дернулся и хотел возразить: – Молчите! Когда надо, меня все сразу находят… Вы с Кимом поставили мир на грань третьей мировой войны. В общем, я отстраняю вас, товарищ Булганин, от должности председателя Координационного комитета и сам возьму на себя командование. Найдите мне Рокоссовского. Он в Польше. Вызовите на несколько дней».

Позже Берия неоднократно слышал от Хозяина причитания: «И зачем я послушался этих ослов». Ослами Хозяин называл Булганина и Василевского. Сам Берия был против войны в Корее. Тогда в конце июня 1950 года он спросил Булганина и Василевского, зачем они напали, ведь у них нет численного и технического подавляющего преимущества, почему ни в одной точке фронта вдоль 38-й параллели не было сконцентрировано достаточно войск для прорыва, почему они были распределены почти равномерно, почему забыт опыт прошедшей войны. Булганин ушел от ответа, сославшись на то, что Хозяин информирован. Именно тогда Берия стал подозревать, что кто-то водит Хозяина за нос, манипулирует информацией, передаваемой Сталину. Булганин потом добавил, что Ким гарантирует всеобщее восстание южных корейцев. «Да, – подумал Берия после ответа Булганина, – если бы Хозяин готовил это наступление, то он бы добился 5–6-кратного перевеса, были бы созданы пути снабжения для наступающей армии, по морю, были бы блокированы возможности десантирования американцев. Можно было бы задействовать китайские и советские морские суда. Видимо, когда американцы узнали, что Сталин увлекся лингвистикой, они устроили провокацию. Но кто же сообщил им о том, что Сталин отошел от дел?» – задал сам себе вопрос Берия.

«А ведь Штаты специально провоцировали СССР, – подумал Берия. – Для подготовки наступления, но у них было всего чуть больше 90 тысяч, а у Кима – 120. Хозяин не дурак давать добро на третью мировую войну в условиях, когда только-только страна вышла из разрухи, а противником станет страна, производящая половину вооружений в мире. Видимо, США хотели спровоцировать северян, и когда бы СССР помог последним выйти на Совет Безопасности, в котором у них было четыре голоса постоянных членов (США, гоминьдановский Китай, Франция и Великобритания), а СССР, который был бы против, не присутствовал на заседаниях, тогда появился бы хороший предлог для нападения на СССР, предлог, который бы объяснил американскому народу, зачем президент это сделал».

Затем в самом конце декабря Сталин вызвал Берию, чтобы посоветоваться, как быть. Берия очень не любил Булганина и предложил снять его с поста координатора вооруженных сил. Сталин возразил, что коней на переправе не меняют, на что Берия ответил: «Коней на переправе не меняют, а ослов можно и нужно менять!» В каждой центральной газете освещался ход Корейской войны. Постоянно на 4-й странице «Правды» было несколько коротких статей, посвященных положению в Корее.

В начале 1951 года встал вопрос: переходить 38-ю параллель или нет. Спорили. Мао хотел идти дальше. Сталин был против, но оставил решение на усмотрение Кима и Мао. Но тут южные корейцы оставили фронт, провоцируя наступление Севера, и Народно-освободительная армия, преследуя врага, перешла 38-ю параллель, и 4 января 1951 года войска КНДР и китайские добровольцы снова заняли Сеул. После того как китайцы отшвырнули южан вместе с американцами, Сталин понял, что США не начнут третью мировую войну.

В феврале Сталин устраивал заседания очень часто – 3, 10, 12, 16 февраля (Берия почему-то запомнил эти даты) 1951 года: решался вопрос, как быть с Кореей. «Американцы закусили удила», – несколько раз говорил тогда Сталин. Сталин не приглашал Булганина на заседания в свой кабинет с 22 декабря по 25 января. Булганин появился там только 3 февраля. 16 февраля 1951 года Сталин освободил его от обязанностей председателя Координационного комитета, а фактически Главнокомандующего войсками СССР, как виновника втягивания СССР в войну, и стал сам руководить операцией. В течение первого года войны в Корее численность вооруженных сил США увеличилась более чем в 2 раза, производство военных самолетов – в 5 раз, танков, бронетранспортеров и других видов вооружения – в 4,5 раза и т. д.

13 января 1951 года Трумэн заявил о нежелательности дальнейшего расширения масштабов и характера боевых действий. Только в 80 км южнее Сеула «войскам ООН» удалось остановить продвижение противника. Самое длинное отступление в истории американской армии закончилось. 27 января 1951 года 8-я армия США перешла в наступление. После тяжелых боев, в начале марта «войска ООН» во второй раз заняли Сеул и вышли на 38-ю параллель. Перед правительством США встал вопрос: остановить войска на разделительной линии или вновь попытаться объединить Корею? Макартур требовал от Трумэна продолжать наступление и покончить с коммунизмом на полуострове. Однако Трумэн приказал Макартуру прекратить продвижение на север. Тогда генерал, несмотря на запрещение Трумэна делать какие-либо заявления для прессы, обратился к журналистам и изложил им суть конфликта. Дуглас Макартур заявил, что воевать нужно до полного уничтожения противника, после того как генерала официально уведомили, что Трумэн предложил китайскому и корейскому правительствам сесть за стол переговоров. Столица Южной Кореи за три года войны 4 раза переходила из рук в руки и была обращена в руины. США сбросили в среднем по 5 тонн бомб и снарядов на душу одного погибшего корейца и 120 килограммов боеприпасов на 1 гектар местности. Напомню читателю, что во Второй мировой войне эта цифра не превысила 1 тонны на человека и 30 килограммов на гектар.

16 февраля 1951 года Политбюро, собравшееся в составе: Сталин, Булганин, Берия, Маленков, Молотов, Микоян, Хрущев, при участии Сабурова, освободило Булганина от обязанностей председателя Координационного комитета, иными словами – Верховного главнокомандования Вооруженными силами страны в мирное время «ввиду его занятости». Кроме того, было решено, что председателями на заседаниях Президиума Совета Министров СССР и Бюро Президиума Совета Министров СССР будут поочередно Булганин, Берия и Маленков, которые могут подписывать постановления и распоряжения Совета Министров СССР вместо тов. Сталина И.В.». Это было отстранение Булганина от возможности единолично принимать решения в отсутствие Сталина. Теперь за ним должны были наблюдать Берия и Маленков.

21 февраля 1951 года началось новое контрнаступление войск Южной Кореи и ООН. 15 марта 1951 года Сеул захвачен войсками южной коалиции во второй раз. 24 марта 1951 года Макартур предъявил Китаю ультиматум: либо он немедленно выводит свои войска, либо США применят атомное оружие. Разразился международный скандал, и мирные инициативы президента провалились. 10 апреля Трумэн снял Д. Макартура с должности главнокомандующего войсками ООН. Генерал Риджуэй стал шире использовать артобстрелы и бомбардировки войск и медленно вытеснял китайцев на север. В середине марта ооновцы взяли Сеул снова. К началу апреля 1951 года войска ООН вновь контролировали всю территорию Юга Кореи. В июне Ким полетел в Пекин, а затем с Мао в Москву. Было решено начать переговоры с американцами. 10 июля 1951 года состоялся первый раунд переговоров. Но безрезультатно. К середине лета 1951 года моральный дух американских войск и войсковой престиж США заметно упали. Тогда американцы стали поголовно бомбить все строения в Северной Корее. В ответ заводы и фабрики Севера переместили под землю. Сталин сказал Ким Ир Сену, что надо инициировать мирные переговоры. 10 июля 1951 года в приграничном городе Кэсоне начались переговоры. 22 августа переговоры были прерваны. В октябре 1951 года корейцы и китайцы вновь согласились на предложение Трумэна сесть за стол переговоров.

10 апреля 1951 года после отставки приверженца «ястребиной» линии генерала Макартура командующим войсками был назначен генерал-лейтенант Матью Риджуэй. С лета 1951 года обозначился тупик в войне. Война как бы застряла на мертвой точке. 8 июля 1951 года начался первый раунд переговоров. Во время переговоров военные действия продолжались, стороны несли большие потери.

В дальнейшем военные действия развивались с разной степенью интенсивности, а с середины 1951 года стабилизировались на 38-й параллели, т. е. примерно там, где они и начались 25 июня 1950 года. Я. Малик, выступая 23 июня 1951 года в Нью-Йорке с речью по радио, предложил в качестве первого шага мирного урегулирования корейского конфликта приступить к переговорам о прекращении огня и перемирии. По предложению представителя СССР в ООН и Совета Безопасности 10 июля 1951 года в городе Кайсен (Кесон) представители Верховного командования Корейской народной армии и китайских добровольцев и представители американского командования начали переговоры о перемирии.

Между тем, видя, что ни Василевский, ни Булганин не справляются со своими обязанностями по координации Корейской войны, Сталин стал думать о возвращении Жукова. Но мешал Абакумов, который продолжал расследовать дело о трофейной болезни. Сталин был отходчив и, зная сильные позиции Булганина в армии, не выгнал того из Политбюро. Кроме того, ему нужны были умеющие работать люди, а Булганин показал себя с очень хорошей стороны, работая председателем Госбанка. Воинственный кликушеский марксизм Булганина Сталин относил на счет его низкой политической грамотности. Булганин был рад подвернувшейся возможности убрать Абакумова после появления письма Рюмина.

Весной 1952 года Риджуэя сменил генерал Кларк. Он начал массированные бомбардировки Севера. К концу 1952 года там не осталось объектов для бомбометания. Целые предприятия уходили под землю. Китайцы построили 1250 км тоннелей. К весне 1952 года стороны пришли к соглашению по всем вопросам, кроме обмена военнопленными. В 1952 году на 5-м Пленуме ЦК ТПК Ким Ир Сен заявил, что существующие внутри партии сектанты и либералы неприятны, как блохи. В августе – сентябре 1952 года Чжоу Эньлай был в Москве и сказал Сталину: «Вы нам поможете строить социалистический Китай, а мы вам поможем строить коммунистический СССР». Видимо, это не очень понравилось Хозяину. Берия, присутствовавший на встрече, видел, как скривилось его лицо, но Сталин ничего не ответил. Осенью 1952 года переговоры снова были прерваны.

В июне 1952 года Сталин узнал, что Громыко замешан в том, что 27 июня 1950 года представитель СССР не присутствовал на заседании Совбеза. Он снял Громыко с поста первого заместителя Вышинского и отправил его послом в Лондон формально из-за неспособности решить корейский вопрос. Подвешенным оказался и Вышинский. В июне 1952 года же на заседании в кремлевском кабинете Сталина Штеменко был снят с поста начальника Генерального штаба. За все заседание Штеменко так и не сказал ни слова. Когда все ушли, Сталин позвал Василевского обратно в кабинет и сказал: «Чтоб вы знали, товарищ Василевский, почему мы освободили Штеменко. Потому что он все время пишет и пишет на вас, надоело. Поэтому решили освободить». 4 сентября 1952 года Сталин вызвал в кремлевский кабинет Ким Ир Сена, Чжоу Эньлая, Пэн Дэхуая, главнокомандующего китайскими добровольцами. В присутствии шести членов ПБ (не было Хрущева и Ворошилова) обсуждалась ситуация в Корее и как из нее выходить. Беседовали более двух часов.

После XIX съезда Берия доложил Сталину о результатах двух лет Корейской войны, о немцах и прорыве противовоздушной обороны, о наших истребителях. Он убеждал Сталина, что затягивать войну не стоит. В 1952 году, когда численность вооруженных сил США возросла до 3,6 миллиона военнослужащих, из которых 1,2 миллиона были развернуты за пределами США, в распоряжении их вооруженных сил имелось свыше 400 крупных военных баз и до 3 тысяч более мелких баз и военных объектов. Американцы хорошо умеют учиться.

«Тогда все играли свою игру, – напряженно размышлял Берия. – Ли Сын Ман хотел заставить америкосов остаться. Ли Сын Ман понимал, что скоро у него не будет поддержки на Юге и при мирном объединении у него нет никаких шансов. Поэтому он задумал и осуществил авантюру, как заставить американцев остаться. Но как оказалось, он был пешкой в их игре, игре, задачей которой было втянуть СССР в локальную войну. А может, Ким, который хотел объединить Корею военным путем, чтобы потом остаться лидером? – задал себе риторический вопрос Берия. – Не зря он этот спектакль с вызовом всех начальников в центр организовал». Берия знал историю стран Восточной Европы и Австрии, где не везде удалось победить коммунистам, знал, что Сталин не любит, когда выделенные Советским Союзом деньги тратятся на создание райской жизни в роскоши лидеру, как это сделал для себя Тито, и он знал, что Сталин начал бороться против безудержного культа личности у себя в стране. США, для того чтобы проверить, смогут ли В-29, знаменитые летающие крепости, прорвать противовоздушную оборону СССР, нужно было втянуть СССР в войну. А для этого америкосы должны были спровоцировать Кима. Ким хотел побыстрее объединить страну и стать ее общепризнанным лидером, но главное – америкосы хотели спровоцировать Сталина и втянуть СССР в локальную войнушку. Интересно, какую игру играл Булганин? Кима явно кто-то подстрекал. Это не мог быть военный министр Василевский, который зарекомендовал себя в годы войны с самой хорошей стороны. Либо Абакумов, либо Булганин, курировавший блок силовиков. «Снова Булганин?» – неожиданно поймал себя на этой мысли Лаврентий.

С китайцами тоже не все было ясно. «Если бы Сталин не дал кредитов, а америкосы бы поддержали Мао, то Мао, – подумал Берия, – вполне мог переметнуться к американцам. Но США поддержали Чан Кайши, а не Мао. Если бы Сталин готовился к войне или бы разрешил ее, то он бы лично все проконтролировал и передал бы северным корейцам пару-другую из десятков тысяч танков, которые находились на вооружении Советской армии и были переброшены для войны с Японией, – размышлял Берия. – Сталин много отдал оружия Мао уже в 1945 году и больше не хотел транжирить деньги».

«Мы не можем пока добиться успеха, – говорил на Политбюро Сталин, – там, где действует западная администрации, как, например, в Австрии. Даже в Италии, где коммунисты имели все шансы взять власть, американцы им этого не позволили. Пока американцы в Корее, туда лучше не соваться, а то сразу создадут отдельную республику, как в Германии. Нельзя исключить такой ситуации, какая случилась в Югославии, где верх взяли фашисты, маскирующиеся под коммунистов. Тито на наши деньги настроил себе дворцов и конюшен и живет в вызывающей роскоши. Нам хватило Западного Берлина, где был очень серьезный кризис, Греции, где только что закончилась трехлетняя гражданская война между коммунистами и роялистами, противостояние в Турции или Иране – все это более горячие точки, чем какая-то Корея. Не хватало нам нового очага напряженности. Объединять Корею следует мирным путем. Пусть сам народ решает, как ему жить. Все предпосылки для этого на Севере созданы. Я специально отозвал наших советников и не дал кораблей и современного вооружения. Штыков докладывает, что Ким слишком резвый. Конфликт со Штатами нам не нужен. Если он начнет, то возможна третья мировая. Мы имеем определенный успех в Китае. Мао был у нас и согласился плясать под нашу дудку в обмен на нашу помощь. Теперь будет легко мирным путем объединить Корею на основе социализма. Отдав Мао тонны оружия, мы четко намекнули ему тогда о необходимости идти на Нанкин».

Берия вспомнил, что рассказывал ему Молотов о переговорах по поводу Японии и Кореи. Когда американцы в Потсдаме предложили Сталину освобождать всю Корею, вождь сказал членам делегации: «Зачем нам класть за освобождение Кореи от японцев десятки тысяч советских солдат. Пусть американцы свой вклад внесут. А сколько солдат положим? Немерено. Пусть америкосы свои жизни кладут за освобождение Кореи от японцев. А мы лучше сосредоточимся на Китае и сделаем его зависимым от нас. Отдадим Мао все оружие японцев да и наше. А там посмотрим. Потом будем решать с Кореей. “Сможем ли мы создать социализм в Корее? – спросил тогда Сталин. – Ведь совершенно неизвестно, готово ли общество к такому развитию событий, их общество, другое, азиатское, своеобразное. Примет ли корейское традиционное общество равенство и справедливость”. Понимая эту неопределенность, Сталин отказался освобождать от японцев весь гористый Корейский полуостров».

Поход в Корею мог затянуться и унести много жизней советских солдат. Поэтому он отказался от зоны ответственности по всей Корее и предложил разделить Корею с америкосами по 38-й параллели. В Корее Сталин готовил бескровное объединение, как он хотел это сделать в Германии. Но там и там америкосы отказались конкурировать и создали независимые государства в своих зонах оккупации. «Да, – думал Берия, – если бы Сталин не был реалистом и не берег жизни советских солдат, то он бы забрал Корею себе на переговорах в Потсдаме, но он отказался освобождать юг Кореи от японцев, он берег советских солдат и не хотел заставлять их прорываться сквозь горы в Корее на юг. Он предложил это сделать американцам, но те тоже не хотели гробов в страну и заняли юг Кореи только после того, как японцы сдались».

1 марта, 5 часов 12 минут (время местное). Канзас-Сити (США), особняк Трумэна

Как раз в это же время Трумэн сидел в своем особняке и тоже вспоминал Корейскую войну. Жесткий ответ Севера должен был обеспечить Казанова. Сталин, как было известно, занимался вопросами языкознания, а Верховным был Булганин. В крайнем случае можно было сначала провести бомбардировку городов Севера и проверить, способны ли Советы отразить натиск летающих крепостей, сопровождаемых истребителями «Сейбрами». Корейский полуостров должен был стать трамплином для последующего прыжка в Маньчжурию, Монголию и Сибирь. Соединенные Штаты сочли момент благоприятным для опробования доктрины «отбрасывания коммунизма». И опирались на следующие преимущества: развитую сеть своих военно-морских и военно-воздушных баз в регионе; превосходство в атомном и в некоторых других видах оружия; верноподданнически настроенные правительства Западной Европы; успешный отрыв от советского блока Югославии, где установилась диктатура Тито; пока еще беспрепятственное выкачивание ресурсов из азиатских, африканских и латиноамериканских колоний и полуколоний; подавление ряда повстанческих движений в них. Все это вместе с поставленной на колени Японией обеспечивало прочный тыл войск США на Дальнем Востоке.

Директор ЦРУ Хилленкёттер доказывал Трумэну, что северные корейцы не смогут прорвать оборону, а если смогут, то не пойдут вглубь Южной Кореи, учитывая, что у той есть соглашение «О взаимной помощи и обороне» с Америкой. Трумэн думал, что южные корейцы остановят Кима, удастся быстро провести голосование, пока СССР не участвует в работе Совбеза, и под это дело ударить, но не было понятно, смогут ли истребители СССР остановить армаду бомбардировщиков В-29, сопровождаемых реактивными истребителями «Сейбрами». Однако Трумэн не предполагал, что военные действия примут столь катастрофический оборот.

Трумэн обвинил Хилленкёттера, который возглавлял ЦРУ, когда началась Корейская война, в том, что тот не смог даже приблизительно предсказать такое развитие событий. Вследствие этого директора ЦРУ сменили. Его преемник был назначен только 7 октября 1950 года. Далее Трумэн работал с Уолтером Смитом. После получения информации о том, что МиГи легко побеждают «Сейбров», корейская авантюра потеряла для США всякий смысл. Война показала, что армады винтокрылых бомбовозов В-29, бомбардировщиков, несущих на борту атомные бомбы, не смогут прорваться к городам СССР. После этого корейская авантюра Штатам стала не нужна. Однако они хотели уйти достойно или победить. Но теперь Сталин сделал ставку на истощение американцев. Он не давал Северу проиграть, но и выиграть не мог, так как войска ООН были мощные. Оказалось, что США ввязались в бесконечную войну. Даже тихая война истощает обе стороны. Выход был в убийстве дядюшки Джо.

12 марта 1951 года в Лэнгли случился такой разговор. Аллен Даллес взглянул на Смита поверх очков и жестко спросил: «А как насчет секретного доклада, который подготовил военный советник президента Гарри Трумэна Пол Нитце, в котором анализировалось, стоит ли разглашать прямое участие советских летчиков в воздушных схватках?» Потом Даллес доложил основные положения полученной записки Трумэну, но он решил не поднимать шумиху. Это могло повредить кандидату от Демократической партии.

В 1952 году в США началась избирательная кампания. Кандидат от Республиканской партии Эйзенхауэр сделал прекращение Корейской войны главным пунктом своей программы. Он пообещал лично съездить в Корею, что и сделал сразу после победы на выборах. В январе 1953 года Эйзенхауэр обратился к Мао Цзэдуну с ультиматумом: если он немедленно не прекратит войну, США применят атомное оружие и перенесут войну на территорию Китая. Сталин в ответ на это только посмеялся – СССР уже создал свою атомную бомбу.

1 марта, 14 часов 7 минут. Самолет в Казань

Корейская война затронула работу Берии и вот еще по какой причине. Помня опыт внезапного вторжения в 1941 году, Сталин стал готовиться к тому, что американцы все же атакуют СССР. В конце 1952 года Сталин приказал создать армаду бомбардировщиков («Кажется, Ил-28», – пытался вспомнить Лаврентий), способных нести облегченные атомные бомбы. Он приказал организовать 100 авиасоединений. У Берии были информаторы в армии, и они сообщили ему о решении вождя. Берия вспомнил о совещании руководителей компартий в январе 1951 года, где выступил начальник Генштаба С.М. Штеменко. В 1953–1955 годах предполагалось построить 10 300 самолетов и создать 106 бомбардировочных авиационных дивизий вместо 32, существовавших на 1953 год. Корейская война заставила Сталина увеличить численность армии с 2,9 миллиона, оставшихся после демобилизации 1949 года, до 5,8 миллиона человек к началу 1953 года.

Денег для атомного проекта стало не хватать. Берия поставил вопрос ребром летом 1952 года на заседании Политбюро: «Мне не хватает денег на разработку более мощной бомбы, которая бы навсегда отбила у америкосов желание нападать на социалистический лагерь. Да разве можно на авиации и на бомбе экономить. Американцы только и ждут того, чтобы сбросить на нас атомные бомбы. Особенно по-идиотски выглядит решение тратить атомные деньги на немцев, которые разрушили половину нашей страны». Но ему, как обычно, возразил Булганин, сказав, что интернациональная солидарность гораздо важнее. Тут же Булганину стал «подгавкивать» Хрущев. Несмотря на поддержку Маленкова, Берии не удалось решить вопрос с сохранением финансирования создания литиевой бомбы, и бюджет атомного проекта был урезан. «Вот, наверное, когда Булганин впервые узнал о литиевой бомбе», – подумал Берия.

Но больше всего беспокоили Берию недавно полученные от агентов сведения о том, что американцы украли секрет литиевой бомбы. Неделю назад агент Фукс сообщил о краже секрета литиевой бомбы из СССР. Это сообщение агента из Вашингтона свидетельствовало о том, что американцы в неофициальных беседах похваляются тем, что украли в СССР секрет литиевой бомбы. И будто бы американцы похитили схему обогащения лития-6 из природного лития-7, разработанную в СССР. Агент сообщал, что на состоявшейся 16–17 июня 1951 года в Принстоне конференции по проблемам сверхбомбы была признана необходимость производства дейтерида лития-6. Э. Теллер и Ф. де Гоффман выпустили отчет, посвященный эффективности применения дейтерида лития-6 в новой схеме сверхбомбы. Однако никакого задела по организации масштабного производства лития-6 тогда в США не было.

«Бомба, как много в этом звуке…» – Лаврентий начал непроизвольно цитировать переделанные строчки Пушкина. Он мучительно пытался вспомнить, кто еще мог знать о литиевой бомбе. ГРУ? ГРУ курируется Булганиным. Ему лично он не говорил. Кому он говорил? Маленкову? Потом Маленков признался, что обсуждал вопрос о литиевой бомбе в присутствии Булганина. Точно так же секретарь Сталина Поскрёбышев еще до своего увольнения сообщил Берии, что однажды слышал слова «литиевая бомба» во время разговора Сталина, Маленкова и Булганина. «Итак, – сказал себе Берия, – американцы украли идею литиевой бомбы, и нужно резко ускорить работы по “лидушке”. Нужно как можно быстрее закончить создание более мощной, чем атомная, литиевой бомбы, чтобы навсегда отбить у США желание атаковать и бомбить СССР».

Берия подозревал в утечке информации по литиевой бомбе многих членов Бюро Президиума, но не всех. Например, он был уверен, что Сабуров и Первухин не могли это сделать, так как стояли у самого истока проекта. Кроме того, Первухина и Сабурова несколько раз проверял П. Мешик, ответственный за соблюдение секретности на объектах. Оба они зарекомендовали себя только с самой положительной стороны, поэтому Берия их участие в продаже секретов американцам отметал с самого начала.

53-летний Сабуров был почти ровесником Берии. В июне 1947 года Максим Захарович Сабуров возглавил Комитет по радиолокации при Совете Министров СССР (Спецкомитет № 3), созданный на базе Совета по радиолокации при ГКО. Он сменил Г.М. Маленкова на посту руководителя Совета. Одновременно он стал заместителем председателя Совета Министров СССР, а с 1949 года одновременно возглавил и Госплан. Однако 5 марта его сняли и назначили министром машиностроения СССР.

48-летний Первухин был самым молодым среди вождей. Кроме того, он был самым высоким из вождей. Первухин стоял у самых истоков советской атомной бомбы в качестве заместителя председателя Совета Народных Комиссаров СССР. В октябре 1942 года Первухин был в Совнаркоме, в Кремле, в своем кабинете. Его вызвал Молотов. Когда Первухин вошел, Молотов сказал: «У нас есть сигналы наших ученых, которые беспокоятся, что работы по атомной физике в Советском Союзе прекращены… Они обращаются к правительству и просят: несмотря на тяжелые годы войны, все-таки обратить внимание на эту проблему… Поговорите с учеными-физиками, которые знают это дело, которые им занимаются, и потом доложите. Абрама Федоровича я знал давно, поэтому обратился к нему с просьбой назвать, кто у них занимался этим делом. Иоффе предложил привлечь Иоффе, Курчатова, Кикоина и Алиханова». Государственный Комитет Обороны (ГКО) решением от 11 февраля 1943 года постановил возобновить работы в области ядерной физики. Именно на Первухина возложили обязанности повседневного руководства материально-техническим обеспечением научных работ в области ядерной физики, возглавить которые поручалось Курчатову. Первухин организовал работы по производству урана для проведения опытов в области ядерной физики. Первухин М.Г. совместно с Курчатовым И.В. организовал в районе Покровское-Стрешнево г. Москвы научно-технический центр (Лаборатория № 2), где в последующем был построен опытный уран-графитовый реактор. Первухин М.Г. обеспечил проведение работ по разведке новых урановых месторождений, организовал производство графита сверхвысокой частоты и строительство опытного реактора по производству тяжелой воды. К маю 1945 года встала задача перевода работ в области атомной физики на промышленную основу с обеспечением самых благоприятных и преимущественных условий в целях скорейшего создания атомного оружия. Тогда Первухин М.Г. и Курчатов И.В. обратились к председателю ГКО Сталину И.В. с предложением о создании Научно-технического совета, чтобы привлечь к решению атомной проблемы самый широкий круг предприятий, научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро, специалистов и ученых. 6 августа 1945 года ГКО принял решение 20 августа 1945 года образовать Специальный комитет (по решению атомной проблемы) при ГКО (председатель комитета – Берия Л.П.), главным хозяйственником проекта стал Б.Л. Ванников, а М.Г. Первухин был включен в состав Специального комитета по созданию советской ядерной бомбы и 30 ноября того же года назначен председателем Инженерно-технического совета при Специальном комитете. После XIX съезда Первухин вошел в состав Президиума ЦК и Бюро Президиума.

В целом же в атомном проекте секретность была поставлена на самом высоком уровне. Например, никто не догадывался, что важнейший завод по обогащению лития, который строился в Сибири, нужен был для того, чтобы в водородной бомбе заменить тритий. Распространялась версия, что литий нужен для реактора, который генерировал оружейный плутоний, как в американской бомбе «Толстяк». Секретность помогла сохранить жизнь атомщиков. О конечной цели литиевого проекта знали только трое: Курчатов, Харитон, ну и, конечно, сам Берия. Даже Гинзбург не догадывался. Сахаров занимался своей «слойкой» и информации о заводе по обогащению лития-6 не имел. Берия довел уровень секретности до такой степени, что не посвящал в детали даже вождя. Хозяин знал состояние дел только в общем. Он не был посвящен в планы создания литиевой супербомбы. Берия говорил с Хозяином о бомбе только один раз, но при этом разговоре присутствовал Маленков. Берия тогда сказал Сталину: «Если мы создадим сверхбомбу, то уровень опасности нападения со стороны Америки будет сведен к нулю. В ГДР мы поставим заслон на пути бомбардировщиков, в Чехословакии, в Польше, в Румынии, Болгарии и в Крыму. Мы должны отгородиться от мира ракетным щитом».

Лаврентий решил проверить всю шестерку. Он помнил каждого члена Политбюро и их делишки. Мозг Маленкова был заполнен бумагами и инструкциями. Жердина Каганович – правдолюб, прямой, как луч света, в своих поступках. Молотов? Вначале Берия стал анализировать Молотова. У него был четкий мотив – жена Жемчужина, ее репрессировали, a его самого Сталин резко отодвинул от власти. До конца 1948 года 63-летний Молотов всегда считался вторым после Сталина человеком в государстве и преемником вождя. В 1953 году позиции Молотова в высшем руководстве страны были не слишком сильными, но авторитет его в народе был огромен. Люди помнили, что Молотов целых десять лет (в 1930–1941 годах) возглавлял правительство и проводил масштабную индустриализацию, благодаря которой страна кардинально изменилась. Народ не забыл его обращения 22 июня 1941 года, когда вместо отравленного Сталина Вячеслав Михайлович объявил о начале Великой Отечественной войны, завершив свою речь знаменитыми словами: «Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!» Эти слова Молотова остались не только в памяти людей, но и были выбиты на медалях «За Победу над Германией», которые виднелись на груди у всех фронтовиков. На лицевой стороне этой медали были выбиты слова: «Наше дело правое! Мы победили!» Молотов зарекомендовал себя как стойкий большевик, он рисковал своей жизнью, пролетев в самолете над Германией для прибытия в Великобританию для переговоров.

Выдающееся положение Молотова подтверждалось множеством формальных и косвенных признаков – от его второго после Сталина места в любом перечислении членов Политбюро, его соседства со Сталиным на трибуне Мавзолея Ленина во время парадов и демонстраций до числа выдвижений от разных избирательных округов в качестве кандидата в депутаты при выборах в Верховный Совет и числа наименований городов и поселков, заводов, колхозов, школ, которым присваивалось имя Молотова. Молотов был человеком волевым и упрямым, которого трудно было сдвинуть с места, если уж он занял какую-нибудь позицию. Молотов был человеком, сознательно шедшим за Сталиным и поддерживавшим его в самых жестоких действиях. Молотов не рвался стать лидером. Хотя он 4 марта 1949 года был заменен на посту министра иностранных дел Вышинским. Но Молотов остался первым замом предсовмина. Молотов – очень добросовестный, не блестящий, но чрезвычайно работоспособный бюрократ. На переговорах Молотов отличался непоколебимым спокойствием.

Ничто не могло нарушить распорядок его дня. Молотов вставал 6:30 утра, в течение 20 минут занимался зарядкой на воздухе. После завтрака около часа гулял в лесу, потом читал газеты. Двухчасовой отдых. И вновь рабочий стол и книги, книги. Чтению Молотов посвящал не меньше шести часов в день. Усидчивость Молотова настолько поражала товарищей по партии, что помимо других партийных кличек он получил прозвище Каменная Задница. «Железная задница» – так звал его за глаза Ленин. Черчилль как-то сказал про легендарного своей работоспособностью Молотова: «Я не видел человека, в котором более полно была бы представлена современная концепция робота!» Хотя на XIX съезде партии Сталин резко критиковал Молотова, тем не менее в январе 1953 года Сталин написал Молотову письмо, где хвалил того за опубликованную статью.

Молотов до всего доходил сам, но очень и очень медленно и действовал слишком прямолинейно. Да, не получилось у него с учеными. Трудно с ними работать. Им же не прикажешь сделать открытие к понедельнику или вторнику. Тут нужен такт, учет их настроений и интересов. Гениальные мысли абы как в голову не приходят. «Нужно Молотова вернуть в МИД, – думал Берия – Вышинский заваливает свою работу, особенно это стало ясно после провалов в Корее».

Молотов абсолютно не боялся покушений и не страшился смерти. В годы войны он летал в Англию на сверхвысотном бомбардировщике над территорией врага. Летним днем 1950 года с ходом дел на строительстве Куйбышевской ГЭС знакомился член правительства СССР В.М. Молотов. В сопровождении инженера «Куйбышевгидростроя» (начальник строительства занимался своим делом, а организовывать подхалимаж тогда было не принято), одного журналиста из «Правды» и двух в штатском из охраны Молотов свободно ходил по огромному котловану, наполненному тысячами зэков на автомобилях, бульдозерах, подъемных кранах, среди плотников с топорами, сварщиков, бетонщиков – кругом железо, камни. Он не подал вида и показал, что уверен в своей безопасности. Однако курирование атомного проекта у Молотова не получилось, и этот участок работы Сталин передал Берии, тем более что он тогда разругался с вождем в связи с Нюрнбергским трибуналом и хотел чаще бывать подальше от Москвы.

Однако в конце 1948 года Молотов был опорочен поведением своей жены. Жена В.М. Молотова Полина Жемчужина, она же Пери Семеновна Карповская, оказалась причастной к деятельности ЕАК. Дружба Жемчужиной с Лозовским, Михоэлсом и Фефером не была секретом, и она оказывала покровительство Еврейскому театру в Москве. Но главным обвинением была встреча Жемчужиной с Голдой Меир. На приеме, который Молотов устраивал в Кремле 7 ноября 1948 года для иностранных дипломатов, Полина познакомилась с Голдой Меир и беседовала на идиш не только с Голдой, но и с ее дочерью. «Я дочь еврейского народа», – заявила Жемчужина. МГБ стало следить за Жемчужиной и нарыло компромат о том, что еще до ноября 1948 года Жемчужина будто бы имела половой акт с электриком. Видимо, Сталин показал некоторые из обвинений Молотову, так как Молотов по требованию Сталина оформил развод с женой, и Жемчужина переехала жить к брату – В.И. Карповскому. 29 декабря 1948 года Полина Жемчужина была исключена из членов ВКП(б). Молотов голосовал вместе с другими за исключение.

Полину Жемчужину обвинили в тривиальной коррупции в период пребывания на посту начальника главка Министерства легкой промышленности РСФСР. Было создано самостоятельное дело о служебных злоупотреблениях, и в связи с этим арестовали несколько бывших сотрудников Жемчужиной, которые дали нужные показания. Кстати, усилиями Берии Жемчужина была спасена от расстрела – она была активным участником ЕАК, большинство членов которого расстреляли. «А ведь могла бы и загреметь», – отметил себе в памяти Берия. Жемчужина участвовала в антисоветской акции около синагоги в сентябре 1948 года (УК, статья 58-1а). Она распространяла слухи об убийстве Михоэлса (статья 58-10: антисоветская пропаганда и агитация.). Она работала с членами ЕАК (статья 58-11: организационная деятельность, направленная к подготовке или совершению контрреволюционных выступлений). Приговор, вынесенный через несколько месяцев заочно, через Особое совещание МГБ СССР, был сравнительно мягким. Жемчужину приговорили к ссылке на 5 лет в Кустанайскую область в Казахстане.

28 января 1949 года Жемчужину арестовали. По решению Особого совещания ее выслали в Кустанайскую область. В дипломатических кругах в Москве арест жены Молотова не мог остаться неизвестным. Арест жены создавал проблемы для частых выездов за границу, встреч с лидерами других стран, пресс-конференций и поддержания статуса второго после Сталина человека в советской иерархии власти. В создавшихся условиях руководство Молотовым внешней политикой Советского Союза было уже невозможно. 4 марта 1949 года Молотов был заменен на посту министра иностранных дел Вышинским. Сам же Молотов, который поддержал назначение Вышинского министром иностранных дел, возглавил бюро СМ по металлургии и геологии, а потом бюро по транспорту и связи. Имя Молотова выплыло в конце 1949 года в связи с Ленинградским делом. Его обвинили в покровительстве Вознесенскому, Кузнецову, Попкову, Родионову. Однако Молотову удалось отбиться. Но все же он оставался первым замом предсовмина вплоть до 1950 года, когда Сталин заменил его Булганиным.

На XIX съезде Сталин разгромил Молотова: «Что это за предложение такое, – говорил он, – отдать Крым евреям? На каком основании товарищ Молотов поддерживает эту идею? По моему мнению, это ошибочный проект. В СССР уже есть еврейская республика, этого что, недостаточно? Вот пусть ее и развивают. А товарищу Молотову не стоит поддерживать незаконные претензии различных непонятных организаций на наш Советский Крым». «Нет, пожалуй, не Молотов», – подумав, решил Берия.

72-летний Ворошилов, герой Гражданской войны и неплохой маршал во время Великой Отечественной, с 1925 по 1940 год был народным комиссаром обороны СССР. Глава военного ведомства входил в круг ближайших сподвижников Сталина. В последнее время Ворошилов был отстранен от принятия решений, нередко он не участвовал в заседаниях Бюро Президиума ЦК. «Но не должен бы он предать, – понял Берия. – Ведь он рисковал на фронтах Великой Отечественной войны своей жизнью, хотя… в годы НЭПа многие стойкие большевики предали дело партии и становились ворами».

Микоян вступил в РСДРП(б) в годы Первой мировой войны, а с 1917 года активно занялся партийной работой. Интересно, что его карьера могла закончиться, так и не начавшись. Потому что Микоян был одним из знаменитых бакинских комиссаров, но в число тех, кто угодил на 207-ю версту, он не попал. Потом он немного порулил в красном Баку, но в итоге был отозван в Москву во ВЦИК. В советском правительстве он в основном занимался развитием пищевой промышленности, возглавляя соответствующий наркомат. Был очень осторожен, умен, ловок. Умел работать, был сторонником гибкой политики, а не дуболомом. 57-летний Микоян возглавлял комиссию по обвинению в контрреволюционной деятельности видных членов партии. Он, в частности, вместе с Ежовым был докладчиком на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) по делу Бухарина (1937 год). Именно Микоян выступал от имени Политбюро ЦК ВКП(б) на торжественном активе НКВД, посвященном 20-летию органов ВЧК-ГПУ-НКВД. После восхваления деятельности Ежова, оправдания массовых репрессий Микоян закончил свой доклад словами: «Славно поработало НКВД за это время!», – имея в виду 1937 год. Осенью 1937 года он ездил в командировку в Армению вместе с Маленковым для проведения чисток. Микоян смог добиться от Берии, чтобы в работу подчиненных ему служб, в особенности Внешторга, НКВД не влезал и подчиненных ему сотрудников не арестовывал. Микоян был очень осторожный и никогда не рискующий человек. Он был полезен на своей работе, занимаясь торговлей и пищевой промышленностью.

Когда готовилась депортация чеченцев, против нее выступил только один Микоян. Из-за этого он попал сразу после войны в опалу, был снят с поста министра внешней торговли и раскритикован Сталиным. У Микояна был мотив для предательства – гибель сына в годы войны. Микоян? У него пять прекрасных сыновей, а вот сам он никогда не высказывался определенно, старался тщательно обходить острые углы, при требовании прямого ответа извивался как угорь, не зря о нем говорили, что, если идет дождь, Анастасу зонт не нужен, он проскочит между каплями. Да и зачем Анастасу рисковать карьерами своих сыновей. У него и так все есть. Нет, это, скорее всего, не он, да и не понимает он в бомбах ничего.

А если Каганович? Мотив мести – смерть доведенного до самоубийства брата. Это был крепкий, прямолинейный организатор и вполне хороший оратор. Все довоенные годы Сталин, уезжая на длительный отдых, как правило, оставлял «на партийном хозяйстве» именно Лазаря Моисеевича Кагановича. Его называли за глаза Железный Апостол Сталина Лазарь. 59-летний Каганович был похож на Собакевича, в разговоре он обычно жестко напирал на собеседника. «Да уж, характер у Лазаря неудержимый. Прямо как танк…» – отметил для себя Берия. Ходили слухи, что высокий, крупнокостный, набычившийся Каганович не пил вино, даже шампанское. На самом деле Каганович любил подзаложить. Но… втихаря.

51-летний Маленков, по национальности македонец, что по отношению к понятию болгарин означает то же, что белорус по отношению к русскому, был наследником знатного класса македонских священников, а его отец служил коллежским регистратором. Маленков окончил МВТУ и хорошо разбирался в энергетике. Жизнь Маленков понимал вполне конкретно в рамках марксистской теории. В годы войны главным его заданием стало оснащение РККА самолетами. За успехи в этой работе в сентябре 1943 года он получил звание Героя Социалистического Труда. 19 марта 1946 года Маленков был снят с поста зампредседателя Совнаркома, а 6 мая 1946 года отстранен от должностей секретаря и главного кадровика за то, что «как шеф над авиационной промышленностью и по приемке самолетов над ВВС, морально отвечает за те безобразия, которые вскрыты в работе ведомств (выпуск и приемка недоброкачественных самолетов), что он, зная об этих безобразиях, не сигнализировал о них в ЦК ВКП(б)», и переведен на должность председателя Комитета по специальной технике при Совете Министров СССР. В марте 1946 года Маленков стал членом ПБ, в мае утратил пост секретаря ЦК, но возглавил Спецкомитет по ракетной технике. Но уже 1 июля 1946 года он вновь стал секретарем ЦК, а 2 августа 1946 года был назначен на пост зампреда Совета Министров. После XIX съезда по предложению Сталина в составе Президиума создана «руководящая пятерка», куда вошел и Маленков. 1 июля 1948 года Маленков вышел из опалы и был снова назначен секретарем ЦК.

Маленков старался вести дела вполне демократично. С большим тактом и деликатностью пытался он объединить вокруг стоящих задач усилия очень различных людей, всего руководящего ядра. Причем в поведении его самого не было и тени претенциозности. Он старался ничем не выделять себя по сравнению с другими вождями. Всем стилем поведения на заседаниях Совета Министров и на Президиуме ЦК он как бы говорил: «Я по сравнению с вами не имею никаких преимуществ. Давайте думать вместе. Предлагайте. Я только координирую усилия всех». И он делал это очень естественно и искренно. Я думаю, что у него не было никаких помыслов об усилении роли собственной персоны. Работал он всегда как вол. На заседаниях Маленков с Берией почти всегда садились рядом. Берия – справа от Маленкова. Маленков всегда разговаривал мягко, даже когда произносил самые страшные слова. Он всегда старался убедить собеседника в своей правоте, беседовал ли он с рядовым сотрудником Совнаркома или с самим Сталиным.

У Маленкова была прекрасная семья, любящая жена Валерия Алексеевна Голубцова, которая в годы войны стала ректором Московского энергетического института, властная женщина. Она ушла с поста ректора для воспитания сыновей; дочь Воля, двое воспитанных сыновей 14 и 15 лет. Сыновья Маленкова отлично учились и составляли гордость семьи. Они были приветливыми и послушными, говорили вежливые слова в те редкие моменты, когда Берия посещал квартиру Маленковых на улице Грановского. У Маленкова был мотив – месть за то, что в 1946 году после авиационного дела его сослали в Узбекистан. Но хозяин его потом вернул и выдвинул вторым человеком. Зачем это ему? Остается Булганин: темный он какой-то.

Следующим на очереди был 57-летний Булганин, нынешний, хотя и растерявший свое влияние первый заместитель Сталина. При значительной лени и пассивности характера Булганин был весьма неглупым, хотя и не вполне порядочным человеком. Он быстро понял роль низовых должностей и сумел в свое время хапнуть кое-что, будучи председателем Совнаркома РСФСР. Булганин всегда скрывал свое участие в махинациях, конспиратором он был отличным. Действовал через третьи руки. Булганин был крайне слаб как оратор. Его ум был угловат, сух, лишен находчивости, не психологичен, оценки его схематичны, шутки банальны и пошлы. Однако он был дьявольски хитер и хорошо чувствовал людей. Булганин часто пьянствовал, любил слабый пол, был честолюбив.

Когда Абакумов снова начал копать под Жукова, Булганин очень испугался и пустился в загул. Бериевские агенты доложили Лаврентию, что в ночь с 6 на 7 января 1948 года, находясь в обществе двух балерин Большого театра в номере 348 гостиницы «Н», напившись пьяным, бегал в одних кальсонах по коридорам третьего и четвертого этажей гостиницы, размахивая привязанными к ручке от швабры панталонами фисташкового цвета одной из балерин, и от каждого встречного требовал кричать «Ура маршалу Советского Союза Булганину, министру Вооруженных Сил СССР!». Затем, спустившись в ресторан, Н.А. Булганин, поставив по стойке смирно нескольких генералов, которые ужинали там, потребовал от них «целования знамени», т. е. вышеуказанных панталон. Когда генералы отказались, маршал Советского Союза приказал метрдотелю вызвать дежурного офицера комендатуры со взводом охраны и дал команду прибывшему полковнику Сазонову арестовать генералов, отказавшихся выполнить приказ. Генералы были арестованы и увезены в комендатуру г. Москвы. Утром маршал Булганин отменил свой приказ.

Никакими особыми качествами он не обладал. Окружающим Булганин казался малоактивным человеком и даже наполовину ангелом, но это было обманчивое впечатление. В действительности же, как это нутром чувствовал Лаврентий, Николай был заурядным карьеристом, обычным мерзавцем среднего пошиба, который умел в нужный момент отстегивать накладные крылышки. По характеру Булганин был совсем не военным. Когда он стал военным министром и после отставки, он всегда носил мундир. Особенно с тех пор, как Булганину присвоили генеральское, а потом маршальское звание, он предпочитал везде появляться в военной форме. Но время от времени мог и ругнуться матом. Он много говорил и, казалось, совсем не умел слушать, хотя на самом деле мало что упускал. Любил смотреть кордебалет, очень ценил балерин и певиц из Большого театра. Булганин везде позиционировал себя как безвольного алкоголика. У Булганина была очень полезная для продвижения по службе черта характера: он никогда не возражал начальству. «Видимо, кто-то ему посоветовал так себя вести», – решил Берия, зная о том, что вытворял Булганин, будучи министром Вооруженных сил.

Булганин любил рассказывать скабрезные анекдоты, истории и шутки, особенно в отсутствие Хозяина: «На собрании колхоза кузнец выступил против политики правления. Как е… твою мать, так е… твою мать, а как е… твою мать, так х…й». Если у итальянцев национальное блюдо – пицца, то у русских – напицца… Русская мечта: бутылка-самобранка… Что немцу смерть – то русскому стакашок без закуси… Больной нуждается в уходе врача, и чем быстрее и дальше врач уйдет, тем лучше для больного… Субботник – это когда те, кто не мусорит, бесплатно убирают за теми, кто мусорит… Настоящий джентльмен всегда уступит даме место под бревном на коммунистическом субботнике… Любовь – это костер, в который нужно вовремя подбросить пару палок… Что должен сделать джентльмен при появлении дамы? У джентльмена должен встать… Поручик Ржевский вызвал бурные овации произнеся тост: «Я пью за говорящих “ДАМ”!»

В своих шутках он находил понимание у Хрущева. Пошутив или рассказав скабрезный, обычно несмешной анекдот, Булганин начинал заливисто хохотать. Окружающие при этом обычно недоуменно переглядывались. На этом они сошлись с Никитой. Булганин также имел дурную привычку – подойти к человеку сзади, неожиданно объявиться перед ним спереди и правой рукой схватить за половые принадлежности, говоря при этом: «Ну что, попался?» Когда Булганин морозил очередную шутку, то он обычно тоже громко и смачно хохотал. Однако вне подобных случаев Булганин внешне производил впечатление очень интеллигентного человека. Булганин часто уходил в запой, его сковывал страх, болела совесть. Булганин был женат на Елене Михайловне Коровиной – преподавательнице английского языка. Дети Булганина: сын Лев (1925–1975), друг Василия Сталина («Вот почему так быстро Сталин продвигал Булганина, – решил Берия, – Василий Сталин способствовал»), и дочь Вера, которая в течение 17 лет была замужем за сыном адмирала Н.Г. Кузнецова – Виктором.

Став министром Вооруженных сил, Булганин начал усиленно продвигать Василия, сына Сталина. В 1946 году, служа в Германии, в 24 года Василий Сталин стал генерал-майором. С 1946 года Василий Сталин – командир 1-го гвардейского авиационного корпуса. В 1947 году переведен из Германии в Москву на должность помощника командующего ВВС Московского военного округа. С нарушением всяких правил карьерного роста ему присвоено звание генерал-лейтенанта авиации. Василий Сталин получил звание генерал майора в 1946 году (Булганин тогда служил первым заместителем министра Вооруженных Сил СССР), а генерал-лейтенанта – в 1950-м. В 1947 году он стал помощником начальника ВВС МВО. В 1948 году Булганин продавил у Сталина назначение Василия командующим ВВС МВО. С 1948 года назначен командующим ВВС Московского военного округа. Этим самым Булганин, играя на отцовских чувствах Сталина, способствовал своей стремительной карьере. Все люди падки на лесть. Василий несколько раз намекал отцу, что хорошо бы отблагодарить Булганина. Все это дало результат, и с 18 февраля 1948 года Булганин стал членом Политбюро. Одновременно Сталин убрал Булганина с поста военного министра. После ареста члена Политбюро и лидера ленинградской группы Кузнецова в конце 1949 года Булганин стал курировать силовиков по линии Совета Министров, который тогда считался значительно важнее, чем партия. Решение о курировании органов Булганиным не записали в протокол заседаний ПБ. Без ведома Игнатьева и Булганина получить выход на Сталина никто из сталинского окружения не мог.

Некомпетентность Булганина в работе госбезопасности поражала. Во время совещаний глав разведслужб Булганин, присутствовавший там как куратор органов со стороны Совмина, показал, что не разбирался в таких вопросах, как быстрое развертывание сил и средств, состояние боевой готовности, стратегическое планирование. Булганин всеми средствами старался избегать ответственности за принятие решений. Письма, требующие немедленной реакции, месяцами оставались без подписи. Весь секретариат Совета Министров был в ужасе от такого стиля работы, особенно когда Сталин, уехав на Кавказ в отпуск, возложил исполнение обязанностей председателя Совета Министров на Булганина. Берия лично обратился к Сталину с просьбой ускорить прохождение через Булганина документов по атомной бомбе, находившихся в секретариате Булганина. Сталин разрешил своим заместителям подписывать самые важные постановления в обход своего первого заместителя. В свое время Берия был категорически против его назначения первым замом предсовмина Сталина. Булганин Берию тоже недолюбливал, завидуя умению Лаврентия достигать любой поставленной цели. Кроме того, Булганин был обижен тем, что в гонке за место преемника Сталина его обходил Берия.

24 августа 1951 года, когда Сталин был на юге, Булганин дал Игнатьеву указание возобновить дело ЕАК. Игнатьев послал записку Маленкову и Берии с просьбой согласовать разрешение возобновить дело ЕАК. Булганин курировал органы все более плотно. В январе 1952 года следственная часть МГБ СССР была фактически выделена из непосредственного ведения министра и подчинена председателю Совета Министров СССР. Сталин в это время отдыхал на юге, а формально его первым замом был Булганин. Следовательно, эта часть напрямую подчинялась Булганину. «Булганин явно подозрителен», – сделал заключение Берия.

59-летний Хрущев был человеком, ограниченным в знаниях, но твердым и невероятно упрямым. Он часто шел напролом и был одним из типичных представителей тех активистов, которые поднялись на волне ленинского призыва в 1924 году, но в том физическом и умственном состоянии, в котором он тогда уже находился, годился он в лучшем случае заведовать каким-нибудь инвалидным домом. По его мнению, начальство (высшее) было дано России свыше отнюдь не для устрашения, но для поощрения и наград таких, как он. Он полагал, что заслуживал много большего, чем просто член Политбюро. Никита служил добросовестно и даже с пользой, верил в свои способности и тихо ненавидел Хозяина за то, что он не спас во время войны хрущевского сына. В годы Гражданской войны Хрущев руководил чем-то вроде стройбата. В 20-е годы, работая в Донбассе, Хрущев сам, своими руками сделал мотоцикл и гонял на нем по области.

В молодости Хрущев был убежденным троцкистом – сторонником мировой пролетарской революции, противником политики НЭПа и имперских амбиций Сталина. В 1928 году Хрущева, который к тому времени был руководителем одного из уездов Сталинского района, вызвали в Харьков и назначили заместителем заведующего орготделом ЦК украинской компартии. Это странное на первый взгляд назначение объяснялось достаточно просто. В рамках борьбы за власть Сталин назначил главой Украины своего доверенного соратника Лазаря Кагановича. Однако на Украине были очень сильны позиции местных большевиков – Петровского и Чубаря. Они встретили в штыки пришлого Кагановича, и между ними развернулась борьба за влияние. Каганович не имел своего клана и пытался опереться на Донбасс – главный индустриальный центр крестьянской УССР. Хрущева Каганович знал достаточно давно, дополнительными бонусами были рабочее прошлое Хрущева и его связь с Донбассом. Через некоторое время Хрущев был переведен в Киев. Но затем Каганович борьбу проиграл и был отозван в Москву.

В 1929 году он поступил в Промышленную академию в Москве, где был избран секретарем парткома. Там он познакомился с женой Сталина – Надеждой Аллилуевой и стал бывать у Сталина дома. В 1934 году Хрущев стал первым секретарем Московского горкома и вторым секретарем Московского обкома ВКП(б). В то время пост первого секретаря Московского обкома ВКП(б) считался более важным, чем место первого секретаря Московского горкома. В 1935 году Хрущев совместил оба поста и стал одновременно первым секретарем и обкома, и горкома.

Когда в 1936 году Сталин отменил празднование 7 ноября как Первого дня мировой революции, Хрущеву это не понравилось. Хрущев не считал, что коммунизм – бесклассовое общество; он не считал, что коммунизм невозможен в одной стране. При этом он действительно верил, что коммунизм – это когда есть колбаса, машина и квартира. Хрущев был необыкновенно хитер, хитрее любой цыганки. Он умел интуитивно чувствовать, кто победит, и немедленно принимал сторону сильного. Его выпячиваемые наружу тупость и неотесанность на самом деле были умелой ширмой, игрой на публику и на очередного своего хозяина: чего изволите? В Киеве, в отличие от своего предшественника Кагановича, ежедневно сутками работавшего на износ, Хрущев всегда строго в 10 часов появлялся на работе, в 4 часа уезжал на обед, в 6 часов возвращался и в 10 вечера уезжал домой. Весь Киев мог часы проверять по хрущевской машине, весь Киев знал, что Хрущев едет на обед или с обеда. В 1939 году группа украинских товарищей во главе с первым секретарем ЦК Украины Хрущевым решили выслужиться перед товарищем Сталиным. Сталин пригласил всех в кремлевский кабинет, и Берию в том числе. По примеру Великой французской революции конца XVIII века партийцы предложили изменить календарь на «пролетарский».

В этом проекте названиями месяцев должны были стать:

Январь и февраль: Ленин и Маркс.

Весенние месяцы: Революция, Свердлов, Май.

Летом: Советская конституция, Жатва, Мир.

Осенью: Коминтерн, Труд, Великая Революция.

Завершаться год должен был в честь рождения товарища Сталина – месяцем Сталин!

Товарищ Сталин выслушал «лестные» предложения делегатов и наотрез отказался калечить вековой календарь. Он раздраженно посмотрел на Хрущева и сказал: «Товарищ секретарь! Считаю вашу идею не только дурацкой, но и вредной. Большевикам не пристало подражать ни реакционным французским революционерам, ни кому бы то ни было другому!» Вождь задумчиво подымил трубкой, прошелся по кабинету и подытожил: «Оставим жерминали с термидорами ветхой истории. Советский Союз – не имперская Франция, да и товарищ Сталин – не Бонапарт. А за Великую революцию не беспокойтесь. И без ваших месяцев ее в мире не забудут. Мы не дадим забыть!» А когда Хрущев запросил разрешение на арест неимоверного количества троцкистов на Украине, Сталин ему написал: «Уймись, дурак!»

За будущее вверенных ему структур Хрущев был совершенно спокоен. Об успехах технологии он имел весьма смутное понятие и был уверен, что только постоянное реформирование всего и вся позволит решить любую проблему. Никита Сергеевич твердо знал, что все это будет проделано не хуже, чем это делалось всегда. Он произносил слова с легким певучим акцентом жителя Донбасса. Его фразы всегда были трескучие и шумные, как болотные пузыри. Фразы выдавались слушателю значительно, весомо, торжественно. Когда он смеялся, обычно над своими же пошлыми шутками, то создавалось впечатление, что все зубы у него кривые. Тупо-ироническое, самодовольное выражение лица. По его виду сразу становилось ясно, что все вопросы, существующие, существовавшие и возможные в жизни давно решены Хрущевым по самым передовым революционным лекалам. Хрущев не был ординарным, простым человеком, он был эксцентричен, очень хитер и неимоверно злопамятен. Нет, он не был бесталанным. Несмотря на его недообразованность, он умел точно и быстро схватывать суть дела и найти выход из сложного положения. Он никогда никому ничего не прощал. Сталина в душе он ненавидел, за случай со своим сыном, но хорошо маскировался.

У малокультурного Хрущева были проблемы с русским языком. Он с трудом составлял слова во фразы, говорил косноязычно. Хрущев даже слово «ознакомиться» писал «азнакомица». Его выступления – забавные явления. Выступая, помогал себе, размахивая правой рукой, сжатой в кулак. Писать статьи Хрущев не любил. Это за него делали его помощники, которых он тщательно отбирал, но, даже имея политически приглаженный текст, он любил от него отклоняться, перемежая его крестьянскими словечками, трудно понимаемыми вставками и выкриками. Хрущев мог выступать от себя – от того, что ему в голову пришло. Его цветистая, но часто бестолковая речь потом долго шлифовалась редакторами, и потом получалось неплохо. Всю жизнь Хрущев не мог терпеть процесса бумагомарания. Он лишь наговаривал тексты дипломатических бумаг, а секретари записывали… выступления, записки, приказы, циркуляры… Он любил превратить любой спор в свой монолог.

В 1947 году Сталин отправил Хрущева под домашний арест. Однако Каганович уговорил Сталина простить Хрущева. Каганович, который был доверенным лицом Сталина и почти всегда третьим лицом в стране, очень напирал на то, чтобы продвигать Никиту. После краха Кузнецова Хрущев, будучи секретарем ЦК, стал и куратором административных органов, включая силовиков. 16 декабря 1949 года Хрущев был избран секретарем ЦК ВКП(б), курирующим административный отдел ЦК. Отдел курировал всех и вся, включая силовиков, военных, Верховный суд… Хрущев, являясь секретарем ЦК и руководя отделом административных органов ЦК, тем самым участвовал в подборе новых кадров для МГБ. Он действовал по линии партии, которая была гораздо менее влиятельной, чем правительство. Пост секретаря партийного куратора силовиков не очень ценился. По линии правительства силовиков курировал Булганин. Оформление кандидатуры С. Игнатьева также проходило через Хрущева. Но то, что Хрущев участвовал в подборе кадров, не говорит о том, что он один отвечал за силовые структуры. Иначе зачем ему самому себе посылать рассылки из органов, которые он сам курирует? Естественно, для того, чтобы более плотно работать с госбезопасностью, нужен был специально выделенный надежный человек из Совета Министров, который в те годы стоял значительно выше партии. Таким куратором стал Н. Булганин, который вскоре стал первым заместителем председателя Совета Министров Сталина. Именно поэтому курирующий силовиков по линии Совмина Булганин не посылал себе рассылок по линии МГБ.

Хрущев придумал план создания агрогородов и написал об этом в главной газете страны «Правда». В своей статье он размышлял над созданием поселений городского типа в сельской местности, призывая стереть культурные и архитектурные различия между городом и деревней. Узнав об этом, Сталин рассердился. Он вызвал Хрущева и отчитал его: «Что ви, товарыш Хрущев, носитесь с мифическими агрогородами. В тяжелое послевоенное время часть страны еще лежит в руинах после нашествия немецко-фашистских захватчиков, люди на Украине еще живут в землянках. Вы их сначала оттуда вытащите, а потом будете размышлять о стирании архитектурных различий между городом и деревней. Чаянов забегал вперед со своими совхозами, а ви, товарыш Хрущев, с агрогородами». Берия хорошо запомнил, как Сталин издевался над хрущевской идеей агрогородов. В следующем выпуске газеты появилась реплика о том, что статья Хрущева опубликована в качестве дискуссионной темы, что это личное мнение Хрущева, а не планы партии и правительства Советского Союза. На XIX съезде Маленков в отчетном докладе признал хрущевскую инициативу благоустройства на селе преждевременной.

Хрущев любил выпить. Любимыми напитками Хрущева были водка и коньяк. Но, как утверждали информаторы Берии, никогда не напивался. Даже если пил очень много. Мог позволить себе рюмку за обедом и за ужином, но лишнего никогда не выпивал. На многих торжественных обедах он хвастался, что может употребить очень много спиртного, но с этого ему ничего не будет. Все дело было в рюмках. Хрущев часто хвастался своими рюмками. Одну из них его отцу подарила жена американского посла Джейн Томсон, которая была у них на даче. Она говорила, что рюмка еще пригодится ему на частых приемах. На все встречи и обеды, в том числе важные, ему приходилось возить свои особенные рюмки. С виду они выглядели как обычно, но на самом деле в них была загадка. У этих рюмок было толстое дно и стекло, которые уменьшали объем жидкости внутри. Если в обычной 70 мл, то в «хитрую» помещалось 30 мл. Никто не мог его подловить на этом, так как рюмка была сделана из хрусталя, и резные узоры скрывали ее толстые края. Их перевозила в специальной аптечке охрана Хрущева. Получалось, что все пили одинаково, но российский политик был трезвее всех.

Сталин не терпел никаких скабрезностей. Поэтому при нем Хрущев вел себя тихо. Берия и Молотов не любили такой фамильярности и жестко реагировали. Маленков, Микоян и Хрущев терпели, думая, что Булганин – фаворит Сталина, не зря же Сталин назначил его своим первым заместителем. Судя по его стремительному взлету, это было очень вероятно. Только один Булганин любил скабрезные шутки Хрущева. «Что касается Никиты, – поймал себя на мысли Берия, – то он всегда слыл пошляком». «Послушай, какой хороший анекдот я услышал, – подскакивал к собеседнику Хрущев и продолжал, похохатывая: – Лозунг телефонистов: “За связь без брака!” Ха, ха, ха, Правда смешно? А вот еще лозунг для советских токарей: “Кончил – оботри станок”. – И он снова захохотал, тряся своим выступающим брюхом. – Лозунг шахтеров: “Всех коммунистов под землю!” А вот еще – лозунг металлургов: “Наша сила – в плавках!”» Обычно Хрущев, рассказывая анекдот, брал собеседника за пуговицу, чтобы тот, не дай бог, не убежал, и, сверкая маслянистыми глазами, рассказывал свою историю, оживленно жестикулируя. Однако Хрущев при всей своей несдержанности никогда не позволял себе говорить об официальных лицах матом. «Прежде чем учить иностранные языки, мне бы русским как следует овладеть», – говаривал он.

Берия звал Хрущева Никитой. С Хрущевым Берия не знался. С ним было трудно говорить, да и не о чем. Никита сразу сбивался на монолог и, когда Берия пытался ему возражать, страшно обижался. Жена Хрущева, Нина Петровна Кухарчук (она была уже третьей женой Никиты), не блистала ни интеллигентностью, ни умом. Хрущев мог часами обедать, потчевать гостя и вести аппетитные беседы о еде и способах ее приготовления. В этих разговорах его охотно поддерживала Нина Петровна, которая всегда очень сердилась, когда у них в гостях кто-то плохо ел. Обедать же в компании Никиты было еще бо льшим испытанием. Берия вспомнил, как однажды в тарелку борща, который сварила Нина, попала муха. Никита вытащил ее двумя пальцами правой руки и как ни в чем не бывало продолжал трапезу. Лаврентия Павловича, воспитанного на традициях грузинского застолья, тогда чуть не вырвало.