Три мушкетёра и один Д'Aрчик

– Мы чуть не умерли. Опять.

– Привыкай, – буркнул Атос. – В Париже чуть не умирать – это обычное дело.

– Особенно если ты мушкетёр, – добавил Порос.

– Или просто дурак, который лезет не в своё дело, – закончил Арамчик.

Они шли по улице, и вдруг Атос остановился:

– Слушайте, а ведь кардинал прав. Мы действительно постоянно лезем в драки.

– И что? – пожал плечами Порос. – Мы мушкетёры. Это наша работа.

– Нет, наша работа – защищать короля. А мы дерёмся с гвардейцами просто потому, что нам скучно.

– Ты это к чему, Атос? – прищурился Арамчик.

– К тому, что нам надо найти что-то более… значительное. Какое-то дело. Приключение. Не просто уличные потасовки, а что-то настоящее.

– Например? – спросил Д'Арчик.

Атос задумался:

– Не знаю. Но что-то мне подсказывает, что скоро оно само нас найдёт.

И он оказался прав. Хотя они узнают об этом только через несколько дней.

А пока что вечером они действительно отметили победу над гвардейцами в таверне "Пьяный кардинал". Пили, ели, пели песни. К ним присоединились другие мушкетёры – человек двадцать. Боншан, хозяин таверны, уже не пытался их выгнать – он просто записывал долги в толстую книгу и тихо плакал.

Где-то около полуночи Порос забрался на стол и начал читать собственное стихотворение под названием "Ода колбасе". Арамчик пытался его перекричать своим стихом "Страсть и меч". Атос молча пил, глядя в никуда. А Д'Арчик сидел и думал, что жизнь мушкетёра – это весело, опасно и абсолютно безумно.

Но ему нравилось.

– Эй, Д'Арчик! – крикнул Порос с высоты стола. – Ты теперь один из нас! Один за всех!

– И все за одного! – подхватили мушкетёры.

– И все за кабак! – заржал кто-то.

Д'Арчик поднял кружку:

– За кабак!

И выпил до дна.

Наутро он, конечно, пожалел. Наутро он проснулся в луже собственной блевотины, с головой, которая раскалывалась так, будто в ней жила семья дятлов. Но это было потом.

А сейчас он был счастлив.

Следующие несколько дней прошли относительно спокойно. Д'Арчик привыкал к службе – она оказалась намного скучнее, чем он представлял. Большую часть времени мушкетёры просто стояли на посту у королевского дворца, страдая от жары (или холода, в зависимости от погоды), или патрулировали улицы, разгоняя драки и ловя воров.

Атос учил его фехтованию. Каждое утро они вставали на рассвете (что было пыткой, учитывая ночные попойки) и тренировались во дворе дома мадам Бонасьё. Атос был строгим учителем – он не жалел Д'Арчика, бил по рукам, когда тот держал шпагу неправильно, пинал ему под колени, когда стойка была кривая.

– Ты держишь шпагу как вилку! – орал Атос. – Шпага – это продолжение твоей руки! Твоего тела! Твоей души, чёрт побери!

– У меня нет души по утрам! – огрызался Д'Арчик.

– Тогда найди её! Или я тебе её вышибу!

Порос учил его, как выживать на улицах Парижа с пустым карманом. Это был целый курс: где можно украсть еду незаметно, в каких тавернах кормят в долг, как выклянчить монетку у богатых дам, какие дома лучше обходить стороной, потому что там живут опасные люди.

– Смотри, Д'Арчик, – говорил Порос, ведя его по рынку, – вон та торговка рыбой – у неё плохое зрение. Если отвлечь её разговором, можно стянуть селёдку. А вон тот пекарь – добряк, но жадный. Ему надо давить на жалость, рассказывать про голодную семью.

– Но у меня нет семьи.

– Выдумай! Это же Париж! Тут все врут!

Арамчик учил его… честно говоря, Д'Арчик до сих пор не понял, чему именно. Арамчик то декламировал стихи, то рассказывал о "высоких материях", то пытался научить Д'Арчика "чувствовать поэзию окружающего мира".

– Д'Арчик, посмотри на этот закат! – восклицал Арамчик, указывая на небо. – Видишь? Кровавый диск солнца опускается в чрево ночи! Это же метафора нашей жизни!

– Это просто закат, Арамчик.

– Ты ничего не понимаешь в романтике.

– Зато я понимаю, что нам пора на службу, а мы опаздываем.

– Служба – это оковы! Долг – это тюрьма! Мы должны быть свободны, как птицы!

– Арамчик, де Тревиль вчера сказал, что если мы ещё раз опоздаем, он нас кастрирует.

– …Пойдём, пожалуй.

Так прошла неделя. Д'Арчик начал чувствовать себя своим. Другие мушкетёры приняли его – сначала с недоверием, потом с усмешками, а к концу недели уже похлопывали по плечу и угощали вином.

Он познакомился со многими: был Биссак – огромный детина, который мог голыми руками согнуть подкову; был Кайюзак – маленький, юркий, вечно шутил; был Пасек – меланхоличный тип, писавший философские трактаты между дежурствами; был Брисемон – бывший монах, ушедший в мушкетёры после того, как соблазнил настоятельницу монастыря (по крайней мере, он так утверждал).

Все они были разные. Но всех объединяло одно – они были мушкетёрами. Служили королю. Дрались с врагами. Пили до беспамятства. И готовы были умереть друг за друга.

Д'Арчик начал понимать, что такое братство.

А потом случилось то, что изменило всё.

Это произошло в субботу. Д'Арчик стоял на посту у королевского дворца вместе с Атосом и ещё двумя мушкетёрами. Скучное дежурство – ничего не происходило. Атос дремал стоя (талант, которому Д'Арчик мечтал научиться), остальные переговаривались вполголоса.

И вдруг из дворца выбежала девушка.

Молодая, лет двадцати, в простом платье служанки, но красивая – темноволосая, большеглазая, с лицом напуганным до смерти. Она оглядывалась через плечо, явно от кого-то убегая.

За ней выскочили трое мужчин. Не гвардейцы, не солдаты – просто бандиты в штатском. Но вид у них был опасный.

– Стой, девка! – крикнул один.

Девушка бросилась к мушкетёрам:

– Помогите! Прошу! Они хотят меня убить!

Атос мгновенно проснулся. Его рука легла на рукоять шпаги:

– Что здесь происходит?

Бандиты остановились, оценивая ситуацию. Трое против четырёх мушкетёров – им явно не нравились шансы.

– Это не ваше дело, – буркнул главарь. – Девка украла у нашего хозяина ценную вещь. Мы просто хотим забрать её назад.

– Я ничего не крала! – закричала девушка. – Они лгут! Меня послали с поручением от королевы, а они…

– Заткнись! – рявкнул бандит.

– От королевы? – переспросил Атос, и голос его стал ледяным. – Значит, вы преследуете служанку её величества?

– Мы… это… – главарь запнулся, понимая, что влип.

– Убирайтесь, – тихо сказал Атос. – Немедленно. Или вы узнаете, как мушкетёры короля обращаются с мерзавцами, которые беспокоят служанок королевы.

Бандиты переглянулись. Потом, не говоря ни слова, развернулись и ушли. Но Д'Арчик заметил, как главарь оглянулся и бросил на девушку взгляд, полный угрозы. Это ещё не конец, говорил этот взгляд. Мы вернёмся.

Девушка рухнула на колени, рыдая от облегчения:

– Спасибо… спасибо вам… Я думала, они меня убьют…

– Успокойтесь, мадемуазель, – сказал Атос, помогая ей подняться. – Вы в безопасности. Как вас зовут?

– Констанция. Констанция Бонасьё.

Д'Арчик вздрогнул. Бонасьё? Как мадам Бонасьё, их квартирная хозяйка?

– Вы родственница мадам Бонасьё с улицы Красильщиков? – спросил он.

Девушка подняла на него глаза – огромные, карие, полные слёз:

– Да. Это моя свекровь. А вы… вы те самые мушкетёры, что снимают у неё дом и не платят?

– Э-э… – протянул Д'Арчик. – Технически да…

И именно в этот момент, глядя в эти глаза, Д'Арчик понял, что влюбился. Сильно. Безнадёжно. Как полный идиот.

"Вот дерьмо,"– подумал он.

Глава 4. Четвёрка в кабаке

Д'Арчик смотрел на Констанцию и чувствовал, как его мозг превращается в кашу. Красивая девушка. Слёзы на щеках. Благодарность в глазах. Классический рецепт для влюблённости идиота.

– Мадемуазель, – сказал Атос, всё ещё придерживая её за локоть, – что именно произошло? Почему за вами гнались эти люди?

Констанция вытерла слёзы и попыталась взять себя в руки:

– Я… я служанка при дворе её величества королевы. Сегодня она поручила мне отнести письмо… одному человеку. Но когда я выходила из дворца, эти люди напали на меня. Пытались отобрать письмо. Я успела спрятать его, но они погнались за мной…

– Письмо от королевы? – Атос нахмурился. – Это серьёзно. Где оно сейчас?

Констанция покраснела:

– Я… я спрятала его… там, где они не могут достать…

– Где? – не понял Д'Арчик.

Констанция ещё больше покраснела и прошептала что-то неразборчивое.

– Что? – переспросил он, наклоняясь ближе.

– Я СКАЗАЛА – В ЛИФЧИКЕ! – выпалила она и тут же закрыла рот руками.

Повисла неловкая тишина. Атос кашлянул. Остальные мушкетёры отвернулись, пряча улыбки.

– Э-э… – протянул Д'Арчик, не зная, что сказать. – Очень… находчиво?

– Это не то, что вы подумали! – заверещала Констанция. – Я просто не знала, куда ещё! Они обыскивали меня, проверяли карманы, и я…

– Всё в порядке, мадемуазель, – успокоил её Атос. – Никто вас не осуждает. Главное – письмо в безопасности. Кому вы должны его передать?

– Господину герцогу Бакенюху. Английскому послу. Он остановился в гостинице "Золотой лев".

Атос и другие мушкетёры переглянулись. Герцог Бакенюх – это было громкое имя. Английский аристократ, красавчик, ловелас и, по слухам, любовник королевы Анны Австрийской. Если королева посылала ему тайные письма, это могло означать только одно – интрига. Большая интрига.

– Мадемуазель, – сказал Атос серьёзно, – вы понимаете, что это опасно? Если кардинал узнает о письме…

– Кардинал? – Констанция побледнела. – Вы думаете, это его люди меня преследовали?

– А кто ещё? Его преосвященство не любит, когда королева интригует за его спиной. Он хочет контролировать всё и всех.

– Тогда… тогда что мне делать? Я должна доставить письмо! Её величество велела! Если я не выполню…

Она снова начала всхлипывать. Д'Арчик не выдержал:

– Мы вам поможем!

Все уставились на него.

– Что? – спросил Атос.

– Я сказал – мы ей поможем! Доставим письмо этому… Бакенюху! Разве не в этом наш долг? Защищать слабых? Помогать тем, кто в беде?

– Д'Арчик, – Атос потянул его в сторону и прошипел, – ты понимаешь, во что ввязываешься? Это интрига на уровне королевы и кардинала! Это не драка с гвардейцами! Это настоящая опасность!

– Ну и что? – Д'Арчик посмотрел на Констанцию, которая стояла, обхватив себя руками, маленькая и испуганная. – Мы не можем её бросить.

Атос вздохнул:

– Ты влюбился, да?

– Что?! Нет! Я просто… это долг! Честь! Всё такое!

– Ага. Конечно. – Атос покачал головой. – Ладно. Но для такого дела нужно посоветоваться со всей четвёркой. Где Порос и Арамчик?

– Порос в таверне ест. Арамчик, кажется, пишет сонет в парке.

– Типично. Пойдём, соберём совет. А вы, мадемуазель, – Атос повернулся к Констанции, – идите домой. К мадам Бонасьё. Там безопаснее. Мы придём вечером и всё обсудим.

Констанция кивнула:

– Спасибо. Спасибо вам огромное. Особенно тебе, – она посмотрела на Д'Арчика и улыбнулась сквозь слёзы.

Д'Арчик почувствовал, как его щёки вспыхнули:

– Да не за что… Это… мы всегда… в смысле, это наша работа…

Констанция ушла, а Д'Арчик ещё минуту стоял, глядя ей вслед.

– Эй, влюблённый идиот, – окликнул его Атос. – Пошли. Надо собирать военный совет.

Пороса нашли в таверне "Под жареным петухом", где он методично уничтожал тарелку жареных сосисок, запивая пивом. Когда ему рассказали про ситуацию, он отложил вилку (что уже было знаком серьёзности момента) и задумался:

– Письмо от королевы к английскому герцогу… Кардинал хочет его перехватить… Девушка в опасности… Звучит как начало грандиозной авантюры!

– Или грандиозной жопы, – мрачно заметил Атос.

– Ну, грандиозная жопа – это тоже интересно! Я за! Когда начинаем?

Арамчика обнаружили в саду Пале-Рояль, где он декламировал стихи фонтану. Рядом стояла пожилая дама с собачкой и смотрела на него с подозрением, видимо решая, звать ли стражу.

– Арамчик! – окликнул его Порос. – У нас дело!

– Дело? – Арамчик оторвался от своего творчества. – Какое дело?

– Романтическое! Тайные письма! Любовь! Интриги! Опасность!

Глаза Арамчика загорелись:

– Говори дальше!

Когда ему рассказали, он всплеснул руками:

– Это же идеальный сюжет для поэмы! "Четыре мушкетёра и тайна королевского письма"! Или "Любовь и шпага"! Или "Кружева и кровь"! Я обязан участвовать! Это вдохновит меня на величайшее произведение!

– Арамчик, это не литературный проект, – устало сказал Атос. – Это реальная опасность. Нас могут убить.

– Ещё лучше! Посмертная слава!

– Ты невыносим.

– Спасибо!

Они собрались в таверне "Пьяный кардинал"– их официальной штаб-квартире. Боншан, завидев их, закатил глаза:

– Опять вы. И опять без денег, верно?

– Боншан, старина, – Порос обнял его за плечи, – мы ведём важное государственное дело! Нам нужен стол, вино и тишина!

– Государственное дело, говоришь? – хмыкнул Боншан. – Как в прошлый раз, когда вы "спасали честь барона де Лафонтена", а на самом деле просто дрались с его кредиторами?

– Это было совершенно другое! И кстати, мы тогда честно всё сделали!

– Барон до сих пор в долговой тюрьме.

– Ну… технические детали…

Боншан вздохнул и махнул рукой:

– Ладно, садитесь. Но если опять разнесёте мебель – я вас убью лично.

Они заняли столик в углу, подальше от любопытных ушей. Атос разлил вино (единственный графин, который Боншан согласился дать в долг) и начал:

– Итак, господа. Ситуация следующая: у нас есть служанка королевы с секретным письмом, спрятанным в очень… неожиданном месте. За ней охотятся люди кардинала. Ей надо доставить письмо английскому герцогу. Вопрос – помогаем или забиваем?

– Помогаем! – тут же выпалил Д'Арчик.

– Конечно помогаем! – поддержал Порос. – Мы же мушкетёры! Это же наш долг!

– И материал для поэмы, – добавил Арамчик. – Я уже придумал первую строфу: "Когда любовь и долг сплетаются в танце…"

– Заткнись, – попросил Атос. – Так, помогаем. Хорошо. Тогда план. Мадемуазель Бонасьё сейчас дома. Письмо у неё. Герцог остановился в "Золотом льве". Казалось бы – просто отвести её туда. Но…

– Но люди кардинала будут следить, – закончил Д'Арчик.

– Именно. Они наверняка уже выследили, где она живёт. Могут устроить засаду. Или ворваться ночью.

– Тогда надо действовать быстро! – сказал Порос. – Пока они не организовались!

– Согласен. Предлагаю так: сегодня вечером забираем девушку из дома. Ведём к герцогу. Передаём письмо. Всё.

– Звучит слишком просто, – заметил Арамчик. – Значит, что-то пойдёт не так.

– Обычно так и бывает, – согласился Атос. – Поэтому мы идём все четверо. С оружием. И готовы к неприятностям.

Они чокнулись кружками, скрепляя решение.

Вечером, когда стемнело, четвёрка мушкетёров явилась к дому мадам Бонасьё. Старуха встретила их у порога с выражением лица человека, увидевшего саранчу на своём огороде:

– Вы?! Опять?! Вы мне ещё и племянницу в неприятности втянули?!

– Мадам, – Атос снял шляпу, – мы не втягивали. Мы, наоборот, вытягиваем. Где мадемуазель Констанция?

– Наверху, в комнате! И не смейте к ней приставать! Она приличная девушка!

– Мадам, мы мушкетёры короля, – с достоинством сказал Порос. – Мы не приставаем к приличным девушкам. Только к неприличным.

– ВОН ИЗ МОЕГО ДОМА!

– Сейчас выйдем, сейчас, – забормотал Атос, протискиваясь мимо неё.

Они поднялись на второй этаж. Д'Арчик постучал в дверь комнаты Констанции:

– Мадемуазель? Это мы. Мушкетёры. Пришли, как обещали.

Дверь открылась. Констанция сменила платье служанки на более простое, дорожное. Волосы убраны под чепчик. Лицо бледное, но решительное.

– Я готова, – сказала она. – Письмо при мне.

– Всё ещё… там же? – осторожно спросил Арамчик.

Констанция покраснела:

– Да. И хватит об этом!

– Ладно, – кивнул Атос. – Тогда пошли. Порос – впереди. Арамчик – сзади. Я и Д'Арчик – по бокам. Мадемуазель – в центре. Если что – падайте на землю и не высовывайтесь.

– Вы думаете, нас атакуют?

– Я на это надеюсь. Было бы скучно, если бы всё прошло гладко.

Они вышли из дома. Мадам Бонасьё провожала их взглядом, полным мрачных предчувствий и желания придушить каждого из них.

Улицы Парижа ночью были темны и опасны. Фонари горели редко, тени метались. Откуда-то доносились пьяные крики, лай собак, женский смех. Четвёрка шла быстро, держа руки на рукоятках шпаг.

– Как романтично, – прошептал Арамчик. – Ночь, опасность, прекрасная дама…

– Заткнись, – прошипел Атос. – Прислушивайся.

И действительно – сзади послышались шаги. Кто-то следил за ними.

– Нас ведут, – тихо сказал Порос.

– Знаю. Не оборачивайтесь. Идём дальше. Может, отстанут.

Но не отстали. Шаги становились ближе. И вдруг впереди, из-за угла, вышли трое мужчин. Те самые, что днём гнались за Констанцией.

– О, смотрите-ка, – ухмыльнулся главарь. – Девица решила прогуляться в сопровождении. Но это не поможет.

– Отдайте письмо, – сказал второй бандит, – и мы вас отпустим. Даже девку не тронем. Хотя жалко.

Атос шагнул вперёд:

– Знаете, господа, у меня встречное предложение. Как насчёт того, чтобы вы убрались к чёртовой матери, пока я не начал вас кромсать?

– Ого, какие мы храбрые! – захохотал главарь. – Вас четверо, нас…

Он свистнул. Из теней вышли ещё шестеро. Итого девять против четырёх.

– …нас девять, – закончил главарь. – Всё ещё хотите героически умереть?

– Девять? – протянул Порос. – Слабовато. В прошлый раз на нас двенадцать нападало.

– И чем закончилось?

– Их унесли на носилках. Ну, тех, кто смог убежать, повезло больше.

Бандиты переглянулись. Видимо, они не ожидали такой наглости.

– Последний раз спрашиваю, – процедил главарь, вытаскивая нож. – Отдадите письмо?

– А ты последний раз подумай, – сказал Атос, обнажая шпагу, – хочешь ли ты сдохнуть на парижской улице, как собака?

И началось.

Бандиты пошли в атаку. Атос встретил первого – его шпага мелькнула, и бандит завыл, схватившись за окровавленное запястье. Порос с рёвом кинулся на двоих сразу – его шпага была короче, зато он бил мощно, как молотом. Арамчик танцевал между противниками, нанося лёгкие, но болезненные уколы.

Д'Арчик прикрывал Констанцию. К нему полез один из бандитов – мерзкий тип с гнилыми зубами и ножом в руке.

– Щенок, – прошипел бандит, – сейчас я тебе горло перережу.

– Попробуй, – выдавил Д'Арчик, сжимая шпагу.

Бандит метнулся вперёд. Д'Арчик отбил удар, контратаковал. Недели тренировок с Атосом не прошли даром – его движения стали чётче, увереннее. Он уже не махал шпагой как палкой, а фехтовал. Не идеально, но сносно.

Бандит получил укол в плечо, взвыл и отступил. Д'Арчик почувствовал прилив гордости – он ранил противника! Сам! Без помощи!

– Д'Арчик, сзади! – крикнула Констанция.

Он обернулся – второй бандит пытался подкрасться. Д'Арчик развернулся, инстинктивно сделал тот самый финт, которому учил Атос – ложный выпад влево, настоящий удар вправо. Получилось! Бандит схватился за бок и рухнул на колени.

Бой длился минут пять, но показался вечностью. Когда всё закончилось, на земле валялись шестеро бандитов – раненые, стонущие. Трое убежали, решив, что жизнь дороже.

Мушкетёры стояли, тяжело дыша. Атос вытер шпагу о плащ поверженного врага:

– Все целы?

– Я в порядке, – откликнулся Порос, проверяя свой живот. – Правда, один гад порезал мой камзол. Урод. Это был мой любимый камзол!

– У тебя один камзол, – заметил Арамчик.

– Поэтому он и любимый!

– Мадемуазель? – Атос повернулся к Констанции. – Вы не ранены?

Та стояла, прижавшись к стене, бледная, но не в обмороке:

– Я… я в порядке… Вы… вы были великолепны…

– Это наша работа, – скромно сказал Атос.

– И удовольствие, – добавил Порос.

– И вдохновение для поэзии! – закончил Арамчик.

Д'Арчик подошёл к Констанции:

– Правда всё в порядке?

Она посмотрела на него и вдруг улыбнулась:

– Спасибо. Ты был очень храбрый.

Д'Арчик почувствовал, как его щёки снова вспыхнули. Он открыл рот, чтобы сказать что-то умное, но вместо этого выдавил:

– Эм… не за что… Это… мы всегда… То есть, я не испугался… В смысле, испугался, но не сильно… Ладно, немного сильно, но…

– Д'Арчик, заткнись, – посоветовал Атос. – Пока ты ещё выглядишь героем. Пошли дальше. До "Золотого льва"ещё десять минут.

Они двинулись дальше, оставляя позади раненых бандитов, которые будут потом долго рассказывать в тавернах, как их побили четыре безумных мушкетёра.

"Золотой лев"оказался роскошной гостиницей в центре города – для богатых клиентов. У входа стояла охрана, внутри сияли люстры. Мушкетёры, грязные и окровавленные, смотрелись тут как нищие на королевском балу.

– Мы ищем герцога Бакенюха, – сказал Атос швейцару.

Тотокинул их презрительным взглядом:

– Его светлость не принимает… подобных визитёров.

– Передай, что пришли от её величества королевы Франции, – холодно ответил Атос. – И если ты не передашь, я лично засуну тебе твой жезл так глубоко, что его придётся доставать хирургически.

Швейцар побледнел и убежал внутрь. Через минуту вернулся:

– Его светлость примет. Третий этаж, апартаменты номер семь.

Они поднялись. Дверь апартаментов открыл сам герцог Бакенюх – красавец лет тридцати пяти, в бархатном халате, с кубком вина в руке. Увидев Констанцию, он улыбнулся:

– Мадемуазель Бонасьё! Наконец-то! Я уж думал, её величество передумала.

– Ваша светлость, – Констанция сделала реверанс, – вот письмо.

Она полезла… ну, туда… и достала сложенный листок. Герцог принял его, не моргнув глазом – видимо, для него это было в порядке вещей.

– Благодарю, мадемуазель. А это, полагаю, ваш эскорт?

– Да, ваша светлость. Эти господа спасли мне жизнь.

Герцог окинул мушкетёров оценивающим взглядом:

– Храбрецы. Редкость в наше время. – Он достал кошель и бросил Атосу. – За службу.

Атос поймал, взвесил на руке и швырнул обратно:

– Оставьте себе, ваша светлость. Мы служим не за деньги.

– Тогда за что?

– За честь. За долг. За то, чтобы в конце дня сказать себе – я сделал правильно.

Герцог усмехнулся:

– Идеалисты. Ещё более редкая порода. Что ж, благодарю вас, господа мушкетёры. Мадемуазель, передайте её величеству, что я всё понял. Скоро отвечу.

Констанция кивнула. Они вышли из апартаментов.

На улице Д'Арчик не выдержал:

– Атос, ты только что отказался от кошеля, полного золота!

– И что?

– Мы могли расплатиться с долгами! Могли поесть! Могли…

– Могли продать честь, – перебил Атос. – Мы не наёмники, Д'Арчик. Мы мушкетёры. Мы делаем то, что правильно, а не то, что выгодно.

– Красиво сказано! – восхитился Арамчик. – Я запишу для поэмы!

– Да хоть для оперы запиши. Главное – запомните, все. Честь – это не пустое слово. Это то, что отличает нас от мразей вроде тех бандитов.

Они провожали Констанцию домой. У порога она обернулась:

– Спасибо вам. Всем. Вы настоящие герои.

– Мы просто делали свою работу, – пожал плечами Порос.

– Нет. Вы больше, чем просто солдаты. Вы… вы благородные рыцари.

Она чмокнула Д'Арчика в щёку и убежала в дом, смущённая.

Д'Арчик застыл, держась за щёку.

– Влюбился, – констатировал Атос.

– По уши, – подтвердил Порос.

– До мозга костей, – добавил Арамчик.

– Заткнитесь, – пробормотал Д'Арчик, но не мог сдержать улыбку.

Они шли обратно в таверну, усталые, но довольные.

– Знаешь, Атос, – сказал Порос, – ты правильно сказал про честь. Мы действительно не за деньги. Мы за… за что-то большее.

– За дружбу, – сказал Арамчик.

– За братство, – добавил Д'Арчик.

– За всё хорошее, – закончил Атос. – И за то, чтобы завтра проснуться и знать – мы на правильной стороне.

В таверне их встретил Боншан:

– Ну? Государственное дело решили?

– Решили, – кивнул Атос.

– Заплатите хоть за вино?

– Завтра.

– Я так и знал, – вздохнул Боншан и принёс графин.

Они пили до утра, рассказывая про бой, смеясь, вспоминая. И Д'Арчик подумал, что это лучший день в его жизни.

Пока.

Глава 5. Кардинал Ришаль и его план

Кардинал Арман Жан дю Плесси де Ришаль сидел в своём кабинете и испытывал те чувства, которые обычно испытывают люди, когда понимают, что их долго и методично имеют.

Кабинет был роскошным – гобелены, картины, мебель из красного дерева, библиотека с книгами, половину которых церковь считала еретическими (но кардиналу было плевать). На столе лежали документы, карты, шифрованные письма. Всё это свидетельствовало о том, что кардинал – не просто церковник, а серый кардинал (хотя по сану он был красный, но это детали).