скачать книгу бесплатно
– Не трогать тебя, да? – она заботливо гладит мою пятку.
– Я посплю, – буркаю я в подушку.
– Окей, – Лу вдруг исчезает. Я лишь через долю секунды понимаю, что она переместилась, и резко сажусь.
– Что, – она сидит на своей кровати и хихикает, – напугалась?
– Круто ты, – улыбаюсь я.
Она подмигивает мне и погружается в виртуальность. Ее взгляд снова рассредотачивается и тускнеет.
– Лу! – громко зову ее я. Она игнорирует, видимо, подключила ушные сенсоры.
Я снова растягиваюсь на кровати и прикрепляю стикер голосового помощника за ухо. Он мгновенно активируется и говорит:
– Привет, Лиза! Давно не виделись! Как я рад снова с тобой поболтать!
– Привет, Гарри, – я расплываюсь в улыбке.
– Принять визуальную форму? – спрашивает он.
Гарри может собираться в любую голограмму, чтобы проще было общаться. Я иногда задаю параметры собаки, которая в молодости была у моей бабушки Мари. Она показывала мне голограммы, а потом вообще загрузила слепок в систему. По-моему, порода называлась фокстерьер. Это было давно, когда еще можно было заводить биологических домашних питомцев. Гарри не всегда собака, иногда я задаю форму плюшевой игрушки или даже кого-то из своих родителей, но это совсем редко. Когда я смогу подключаться к виртуальности, он сможет обойтись без этого и его тело станет дополненной реальностью, видеть его буду только я. Но пока моего пса видят все. И подшучивают надо мной. Поэтому я редко включаю его в режиме голограммы. Да и вообще почти не пользуюсь. Он довольно бестолковый, но иногда, когда я скучаю по воле, от разговоров с ним мне становится легче.
– Не нужно, давай просто поболтаем, – отвечаю я.
– Как прошел твой день?
– Как-то странно, – признаюсь я. – Я хотела спросить, ты не знаешь, что чувствовали мои родители, когда первый раз осознали способности? Как это было?
– Лиза, ты думаешь, что нашла свою силу? – в тоне слышится улыбка.
– Не знаю, просто сегодня происходила какая-то фигня…
– Расскажешь?
Голос Гарри выбрали родители. Это какой-то допотопный актер, начитавший сотни детских сказок. Мне нравится, он как теплое одеяло.
– Ну, типа я… – я на всякий случай понижаю голос, – как будто я перемещалась в сознания других людей на секунду и вроде бы видела и чувствовала то же, что и они. Такое бывает?
– Интересно, сейчас поищу, – Гарри, в отличие от меня имеет доступ к сети. – Хм, есть пара любопытных историй. Вот, послушай: «Эмпатия – это осознанное сопереживание текущему эмоциональному состоянию постороннего человека без потери ощущения реальности этого ощущения. После Пандемии Телепатии в две тысячи сто пятидесятых начали появляться свидетельства очень развитой способности к эмпатии». Может быть, твоя способность – эмпатия?
– Эмпатия? – как-то скучно. – Я думала, эмпаты могут просто чувствовать то, что чувствуют другие. Я-то и видеть могла. Чуть-чуть, на пару секунд…
– Есть отдельный вид визуальной телепатии, когда человек может видеть глазами другого. Но остальные чувства исключены. Только картинка, – Гарри просто кладезь информации.
– У меня было и то, и то. А еще я даже чувствовала тело.
– Тело?
– Ну там…, – не говорить же ему про соски? – Ну мурашки там, или волосы дыбом встают.
– Такие тоже есть, кажется, их называют телекинестериками, они могут не только почувствовать чужую боль или наслаждение, но и транслировать ее другому человеку.
– Прикольно, – я сразу вспоминаю разговоры девчонок про поцелуи. Получается, можно будет почувствовать все с обеих сторон, любопытно.
– Тут стоит возрастное ограничение, но мне-то оно не страшно, – продолжает изучать сеть Гарри. – Пишут, что телекинестетики очень редки, и одно время секс-индустрия охотилась за ними, чтобы использовать в качестве секс-работников.
– Фу, – это, конечно, очень интересно, но сколько уже можно думать про секс?!
– Да, сейчас этот вид способностей особенно охраняем, поскольку наравне со сверхтелепатами опасен для общества, если не находится под контролем.
– Ужас какой! – я сажусь в кровати. – Если я этот кинестетик, меня что, запрут в психушку?
– Нет, что ты! – он как будто смеется, по-моему, ничего смешного. – Просто будут охранять и попросят раз в год сдавать тесты и записи на проверку.
– Тотальный контроль, ясно…
– Везде кроме…
– …Шаи? – с первой попытки угадываю я.
– Так точно! На нашей родине вообще никак не контролируют сверхспособности.
– Странно, что все еще не поубивали друг друга.
– Судя по исследованиям, общество подстраивается под эволюцию. Так что это все равно, как если бы на заре грамотности люди бы убивали тех, кто научился писать и читать.
– Да слышала я это, – я закатываю глаза, что он со мной как с маленькой-то? – Просто тебе не кажется, что сто лет – маловато для эволюции? Это понятно даже мне, малолетке!
– Твоя бабушка Мария Михайловна работала вместе с корпорацией Эмиля Озкана, который считал, что необходимо способствовать процессу. Она помогла ввести какую-то программу, помощи людям со способностями.
– Из-за этого люди на Шаи стали сильнее, чем остальные?
– Сеть считает, что во всем виновата корпорация Schai, но маргинальные ученые ищут доказательства того, что причиной изменений является океан планеты, который со времен колонизации…
– Да-да, – я перебиваю Гарри. Его иногда заносит, но я не обижаюсь, он ведь всего лишь цифровой помощник, вряд ли он понимает, что мне не нравится так много говорить про дом, то есть про Шаи, дом у меня здесь.
– Я согласен с маргиналами. Поскольку среди них были выдающиеся умы, такие как Лю Чан и Джон Салливан, пионеры исследования сверхспособностей в корреляции с океанической активностью.
– Я помню, родители рассказывали мне про них. И про других, – меня обрывает дверной сигнал.
– Кто это? – шепотом спрашивает Гарри.
– Откуда я знаю? – я встаю с кровати и иду открывать.
– Спроси! – уже советует мне помощник на ухо.
– Кто там? – скучающим голосом следую я его совету.
– Это Алек, Алехандро, мы виделись сегодня в кондитерской, – слышится из-за двери знакомый голос.
– А, привет, – я взмахиваю рукой, и дверь исчезает в проеме. – Ты чего тут?
– Как дела? – спрашивает он, привалившись к стенке.
– Нормально, тебе что-то нужно? – я нервничаю, ведь Самира живет через три комнаты!
– Просто хотел поболтать. Так я зайду? – он заглядывает внутрь. Там на кровати с пустым взглядом лежит Лу. – В вире? – кивает он на нее.
– Да, – вздыхаю я, пропуская его.
– У меня все друзья там зависают, – Алек проходит мимо и смотрит на мою подругу. Она беззащитно моргает, глядя в пустоту, и едва заметно двигает губами. – Я пока не был.
– У тебя тоже запрет? – удивляюсь я.
– Тоже? – на его щеках появляются ямочки. – У тебя запрет на виртуальность?
– Ну да, – я вспыхиваю, уж не знаю почему. – Я еще не прошла идентификацию.
– У меня нет запрета, я просто не хочу туда ходить до выпуска, – он отворачивается от Лу и начинает шагать по комнате. – Мне кажется, это идиотизм, зависать там. Мне больше нравятся фильмы и книги. Ты же читаешь книги?
– Слушаю в основном, – признаюсь я.
Мне нравится слушать, как Гарри читает, у него классный голос.
– Я тоже иногда слушаю. Ты какие любишь?
– Не знаю, – я сажусь в кресло у стола, это моя безопасная зона. – Мне разное нравится…
– А я поставил себе цель прочесть до выпуска всех главных классиков!
Ну и скука!
– Ты какую последнюю книгу прочитала? – он обходит вокруг меня и садится на край стола.
– Ну, – я запинаюсь, признаваться в том, что читаешь попсовое старье, совсем не хочется. С другой стороны, что может быть хуже классиков? – Последнее из того, что понравилось – «Пурпур черной дыры», – выпаливаю я.
– Да ладно? – его глаза так округляются, что на секунду кажется, будто голубые кристаллики зрачков сейчас вывалятся наружу. – Эта книга же под запретом до выпуска! – он встает со стола и резко поворачивает мой стул к себе. – Как ты ее раздобыла?
– Не знаю, она есть в семейной цифровой библиотеке, – я вжимаюсь в спинку, потому что он нависает прямо надо мной.
От него приятно пахнет. Не очень понятно, чем.
– Дашь почитать?
– Если она под запретом, она не отправится.
– Я могу почитать с тобой, или послушать, – Алек склоняется надо мной так низко, что я уже не знаю, куда деваться, поэтому просто отталкиваю его рукой со всего размаху. Он выпрямляется и чуть не теряет равновесия. – Ладно, – Алек поднимает раскрытые ладони. – Не хочешь, не надо. У меня все равно еще куча книг недочитанных, – его голос чуть заметно дрожит.
– Да нет, – я поджимаю ноги и обхватываю колени руками. – Я не против. Можешь приходить, читать…
– Ладно, – он снова улыбается и садится на длинный узкий подоконник. – Тогда приду.
Внезапно меня пронзает ужасная боль, как будто сердце останавливается и отказывается биться. Я не могу вдохнуть, зажмуриваюсь и вижу перед собой свою комнату, но со стороны. Вижу себя на стуле, Алека напротив. Вдруг он поднимает взгляд и машет мне:
– Привет!
Я снова открываю глаза, разворачиваюсь к двери и вижу в проеме Самиру. Она покраснела, ее губы дрожат, она с ненавистью смотрит на меня. Я еле выдавливаю из себя:
– Самира, привет…
– Ты Самира? – Алек улыбается и хлопает себя по груди: – Меня зовут Алехандро, я из сто сорок шестого корпуса. По-моему, мы виделись как-то в городе?
Черноволосая девушка в дверях порывисто убегает, ничего ему не ответив.
– Странно, – он смотрит на меня. – Твоя подруга?
– Соседка, – отвечаю я, переводя дух. Все, смертный приговор вынесен…
– Я закрою? – спрашивает Алек, кивая на дверь.
Что же тебе, идиот, эта мысль не пришла сразу, как появился?
– Я сама, – я встаю и подхожу к двери, выглядываю в коридор. Там уже толпится кучка девчонок, все утешают Самиру. Она стоит спиной ко мне и прячет лицо в ладонях. Наверное, плачет. Я закрываю дверь.
– Долго она так может? – спрашивает Алек.
Я не сразу понимаю, что он говорит о Лу, потому что перед глазами ярко вспыхивают картины моей будущей экзекуции.
– Да, целыми днями, – отвечаю я.
– Мда, – он качает головой, когда я прохожу мимо, чтобы вернуться на стул, он ловит мою руку и тянет к себе. – Садись тут, – указывает он на подоконник, не выпуская мое запястье. У него очень тонкие и длинные пальцы.
Я опускаюсь рядом и вздыхаю. Лучше бы он уже ушел. Он ведь даже мне не нравится. Просто смазливый парень.
– А мы уже были знакомы раньше, ты помнишь? – спрашивает он.
– Разве? – я с сомнением вглядываюсь в его лицо.
– Да, это было лет шесть назад, – Алек отпускает мое запястье и переплетает наши пальцы. Странное чувство, я как будто трогаю свои собственные руки. – Нас тогда всех без способностей загнали на обучающий фильм, не помнишь?
Я хмурюсь, мне сложно одновременно вспоминать какую-то ерунду и мириться с необычными ощущениями. Кажется, что-то такое и правда было.
– Это где рассказывали, что нельзя паниковать, если понимаете, что происходит что-то странное?
– Да, дурь на два часа, – смеется он, его щеки зарумяниваются. – Я тогда после фильма напугал всех до усрачки, когда мы ехали в тоннеле обратно в кампус.
– Ты тот мальчик, который заставил всех слушать какую-то странную музыку?
