скачать книгу бесплатно
– Ага, хочется узнать? Не скажу, за то, что не приходила.
– Как же мне ходить? – оправдывалась Христя. – И грех, и мать не пускает.
– Невелик грех… А мать поймет: разве она не была молодой?
Запыхавшись, в хату вбежали несколько девчат. Разговор прервался.
– Гляди! Они уже тут, а мы сдуру за ними бегали. Прибегаем к Горпыне, говорят – пошла к Христе, а у нее и хата на запоре. Поцеловала Химка засов, да и назад вернулась.
– Врешь! Сама целовала, а на других кивает, – отрезала Химка.
– Да то Маруся целовала, – вставила третья – еще подросток, указывая на свою старшую сестру.
Маруся только оттопырила губы. Девичья болтовня на мгновение умолкла.
– Еще много наших нет? – спросила Горпына, оглядывая собравшихся. – Нет Ониськи да Ивги. Знаете что? Пока они придут, поколядуем здесь!
– Давайте! Давайте! – подхватили другие. Горпына подбежала к хозяйке.
– Благословите колядовать! – крикнула она.
– Колядуйте! – сказала Вовчиха.
Девчата стали в круг, откашливались. Горпына начала…
Зычный ее голос разнесся по хате, как звон колокола. Будто монахиня сзывала на молитву своих подруг. Все притихли, слушая этот призыв.
И сразу подхватили:
Славен еси!
Ой, славен еси,
Наш милый Боже,
На небеси!
Снова призыв, и снова повторяют «Славен…». Колядка была длинной-предлинной. Наконец пришли и опоздавшие: Ониська мышастая и Ивга-толстуха.
– Насилу вырвались! – оправдывалась Ивга. – Забегаем к одной – пошла, говорят, туда; ко второй – пошла в другой конец. Как пошли искать, насилу разыскали. А тут идем к вам – встречают хлопцы. «Куда, девчата, чешете?» Мы от них, а они за нами… Еле убежали!
– А Тимофея так и не видела? – усмехаясь, спросила Горпына.
Широкое черное лицо Ивги еще сильнее почернело; глаза загорелись.
– Пусть он к тебе на шею вешается! – сердито ответила Ивга.
– Тю-тю, дурная! Я шучу, а она принимает всерьез, – говорит Горпына.
– Гляди, поссорятся… А грех! – вмешалась Вовчиха. – Свои, а поладить не могут… вишь ты! – И старуха покачала седой головой.
– Чего же она мне в глаза тычет Тимофеем? – не унимается Ивга.
– Ивга! Хватит! – прикрикнули на нее девчата.
– Хватит вам спорить, пора собираться! – напомнили другие.
– Пора, пора… Прощайте, мама.
– С Богом, дети, счастливо! А колядки пропивать ко мне.
– К вам! К вам! – И гурьбой повалили из хаты.
Ночь ясная, морозная. Лунный серп высоко плывет в чистом небе, сверкает; вокруг него столпились звезды, как рой около матки, как маленькие пряники вокруг доброго каравая хлеба, – так они блестят и маячат на небе; а он так радостно светит на весь мир, выстилает светлой пеленой заснеженную землю, сверкает в снежинках сизыми, зелеными, красными и золотистыми огнями, словно кто-то раскинул по земле огромное монисто из самоцветов. В прозрачном воздухе морозно, безветренно, но от холода захватывает дыхание. Отовсюду доносятся скрип, треск, шум… Там скрипят десятки ног, перебегая через улицу; около хаты слышится «благословите колядовать!», а там, с дальнего конца, доносится пение коляды… Веселый гомон поднимается над селом, будит застывший воздух, кривые улицы, уснувших собак во дворах… Живет, гуляет Марьяновка! Свет горит в каждой хате; у всех гости, а не гости, так пир в домашнем кругу.
Девчата выбежали со двора Вовчихи, разделились на несколько групп. Горпына и Христя идут рядом.
– На кого это мать намекала? – спросила Христя.
– На кого? Известно, на Федора, – ответила Горпына и побежала вперед.
Христя немного отстала. «Неужели Федор так привязался ко мне? – думает она. – Спрашивал, буду ли я? Подожди, встречу я тебя где-нибудь, так уж добьюсь правды, да и за нос повожу!.. Если отец твой говорит, что я свела тебя с ума, так пусть уж не на ветер слова бросает».
Христе так хорошо, легко на сердце, радостно… Есть такой, что и по ней тоскует, любит ее. Она не последует примеру чернявой Ивги, да та еще сердится, когда ее дразнят Тимофеем. Нет, она не станет за ним бегать; а сама приберет его к рукам. Христя, хитро улыбаясь, придумывала, как ей лучше поддеть Федора при встрече. Ею овладело то девичье лукавство, которого она уже давно не испытывала.
– Пойдем, девчата, к Супруненко колядовать или минуем их? – спросила она, догнав подруг.
– Пойдем, зачем миновать? Этот конец обойдем, а потом на другой.
– Вы идите, а я не пойду, – сказала Христя.
– Почему?
– Боишься, чтобы Грыцько палкой не огрел? – пропищала Ивга.
– А ты иди, иди. Как бы сама палки не отведала!
– А мне за что?
– За то же, что и мне.
– Ты же, говорят, его Федора околдовала.
– Мало ли что говорят. И о тебе разное плетут.
– А про меня что?
– Сплетен не оберешься, – уклончиво сказала Христя, чтобы не заводить ссору.
А тут и хата Супруненко показалась.
Девчата подошли к воротам.
– Ну, идем! – крикнула Горпына.
– А если и вправду палкой стукнет, да еще собаку науськает? От него всего можно ждать. Да и спать уже, видно, легли, темно в хате, – сказала какая-то девушка.
– Ты что, слепая? – крикнула Горпына. – Вот же окошко светится.
Девчата остановились у плетня.
– Светится, в самом деле светится!
– Заходите! – скомандовала Горпына и побежала во двор.
Рябая здоровенная собака на привязи около сарая громко залаяла.
– Вот расходилась! Хозяин не лучше тебя, да не лает, – сказала Маруся, побежав следом за Горпыной.
Другие, громко смеясь, тоже пошли во двор. Передние уже были под окном, тогда как задние топтались около калитки, выламывая хворостину из плетня.
– Благословите колядовать! – крикнула Горпына, заглядывая в окно. Стекла замерзли, и, кроме желтого пятна света, ничего не было видно.
– Благословите колядовать! – еще раз крикнула Горпына, не дождавшись ответа.
– Кто там? – донеслось из хаты.
– Колядники. Благословите колядовать.
– Вот я вам поколядую! Чертовы дети! Вместо того, чтобы спать, они ходят под чужими окнами, собак дразнят.
Несколько девчат засмеялось, другие пустились наутек; осталась Горпына и с нею еще три подружки.
– Да тише вы! – крикнула Горпына, прислушиваясь к тому, что происходит за окнами.
– Вот я сейчас! Подождите немножко! – послышался голос Грыцька.
– О-о, видите – «подождите!» Он таки впустит нас, – подбадривала Горпына девчат, которые уже собирались убежать.
Дверь скрипнула, из сеней донесся какой-то шорох. Собака на привязи чуть не разрывается! То бросится в одну сторону, то прыгнет в другую, даже веревка трещит.
Наконец дверь из сеней приотворилась, и наружу высунулась кочерга. Девчата, увидя кочергу, – только дай Бог ноги! – мигом выскочили со двора, а кто потрусоватей – побежали вниз по улице. Одна Христя стояла на дороге и заливисто смеялась.
– Ну что, досталось?
– Я вас! Я вас, бесово отродье! – орал Грыцько. – Бог праздник дал, весь день гуляем, а теперь отдохнуть негде – ходят, глотки дерут и добрым людям не дают покоя. Рябко! Куси их!
– Куси, Рябко, лысого! – откликнулись девчата.
– А что заработали? – кричала одна.
– Всего набрали – аж сума продралась! – добавляет другая.
– Заработали – насилу ноги унесли! – вставляет третья.
– У такого богача заработаешь! – сердито бросает Горпына.
А чернявая Ивга передразнивает Горпыну: «Благословите колядовать!..» И ее смех разносится по улице.
В это время Грыцько спустил Рябка с цепи. Лютая собака с злобным воем, как ветер, помчалась вдоль огорода, прыгая на тын.
– Тю! Тю! – выкрикивали девчата, быстро убегая.
– Благословите колядовать! – повторяет Ивга.
– Убирайтесь к бесу! Мне и Рябко наколядует, – передразнивая Грыцька, грубым голосом крикнула Христя.
Безудержный хохот девчат бурей промчался по селу.
– Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!
Уже далеко отбежали от двора Супруненко, уж и на другую улицу свернули, а хохот все не умолкал. Долго он еще оглашал морозный воздух и вызывал сердитый лай дворовых собак.
От Супруненко направились к богатому казаку Очкуру. Старая Очкуриха с почетом приняла дорогих гостей, угостила на славу, да еще и двугривенный дала. Повеселевшие вышли девчата из очкуровского двора и направились к попу. Там пришлось раз шесть колядовать: батюшке, матушке, их детям. Хотя батюшка денег им не дал, зато матушка хорошо накормила и напоила, а как пошли – у некоторых зашумело в голове. Ивга едва не уронила пирог, которым наделила их матушка; как наиболее здоровая, она была носильщицей. Но ее пришлось сменить, а лицо чернявой Ивги натирали снегом, чтобы она очухалась. Смех, хохот, шутки… и снова смех.
Веселая пора колядки. Недаром девчата их ждут не дождутся; и нагуляешься, и нахохочешься вволю.
На Христю точно нашло: не было того двора, из которого она, выходя, не передразнивала бы хозяев, не посмеивалась бы над подругами, не дразнила бы палкой собак.
– Это, Христя, не к добру. Что-то с тобой случится, – говорили девчата.
– Гляди, раков ночью не налови, больно много хохочешь, – зло ввернула Ивга.
– Это твоя привычка, – смеясь, ответила Христя.
– Или когда домой вернешься, мать побранит, – сказала маленькая Приська.
– Пусть бранит, зато повеселюсь! – ответила ей Христя.
С соседней улицы донеслись мужские голоса.
– Девчата! Хлопцы!.. – сказала одна.
– Хлопцы-поганцы! Ведьма родила того, что в шапке! – крикнула Христя.
– Тю! – откликнулись хлопцы.
– Тю-ю-ю! – снова крикнула Христя.
– Христя, не трогай их, может, это чужие! – сказала Горпына.