Молитвенник

– В этом нет никакой необходимости, – ответила девушка. – Живу я недалеко отсюда, а времена не выбирают. – И, насмешливо посмотрев на отвергнутого провожатого, она мотнула головой, вновь пересыпала чёрный воротник каштановой волнистой россыпью и энергично зашагала прочь, печатая многовековые булыжники невысокими каблуками-рюмочками.

Несбывшийся Ромео поплёлся домой, специально пешком, а не на троллейбусе, чтобы подольше подумать, как же зацепить эту золотую рыбку. Впервые пожалел, что не так много читал, чужой опыт сейчас пригодился бы, причём точно не тот, который можно почерпнуть у пацанов за гаражами. Внезапно уткнулся взглядом в витрину книжного, с которой перед закрытием продавщица убирала наиболее ценные тома. Заскочил в последний момент под её негодующее: «Молодой человек, мы закрываемся!» – на русском и неожиданно для себя довольно чисто ответил на нём же: «Мне только блокнот, пожалуйста».

Дневник баррикад

Дайнис долго не мог вспомнить, где вычитал про этот трюк: герой с умным видом записывает что-то в дневник, чем привлекает внимание героини, да так привлекает, что та сама начинает за ним ходить, норовит заглянуть в записи через плечо и чуть ли не предлагает себя. Так и не вспомнив, парень приём адаптировал и начал применять: он просто описывал окружающее и окружающих, фиксировал даты, события, даже пожалел, что оставил в деревне свой фотоаппарат ФЭД – ещё бы фотографировать всё это.

Незаметно для самого себя он так втянулся, что в какой-то момент даже забыл об истинной цели своего летописания. И ещё незаметнее набросал парочку карандашных портретов. Разумеется, её. Как-то автоматически, не задумываясь, прямо в том же блокнотике, как будто всю жизнь рисовал. На втором рисунке был пойман с поличным невольной натурщицей – заметив, как, уставившись на неё невидящими глазами, он что-то быстро-быстро чиркает в блокноте, девушка улучила момент и из-за спины таки заглянула. Увиденное заинтриговало.

– Художка, академия? – пытаясь придать тону безразличие, спросила девушка.

От неожиданности парень захлебнулся чаем, который попивал из заботливо, но насильно всучённого мамой термоса. Дина впервые обратилась к нему сама! И надо же быть таким олухом, чтобы, вместо того чтоб ухватиться за этот шанс и отозваться остроумным ответом, оторопело сидеть и соображать, что именно она спросила. И не переспросишь же, неудобно, выглядеть будешь не то глухарём, не то тугодумом. Впрочем, Дине было не впервой вгонять парней в ступор, и она снисходительно повторила: «Ты в художественном училище учишься или в Академии художеств?»

Увидев округлившиеся глаза парня и немного смутившись, пояснила:

– Я не собиралась подсматривать, так само получилось, рисунок твой увидела. Очень хороший. У моего папы большая коллекция картин латышских мастеров старой школы, поверь мне, я умею отличить хороший набросок от мусора. Этот хороший. Кстати, меня зовут Дина.

– Меня Дайнис. Очень приятно, – ответил парень скорее из вежливости, приятно ему, вот так вот пойманному врасплох, точно не было.

– Ага, мне тоже. Можно посмотреть остальные наброски? – как ни в чём ни бывало спросила Дина.

– Ос-с-стальные? – заикаясь спросил Дайнис, поняв, что впервые в жизни покраснел. Горящие щёки взбесили его больше, чем смутили, – он, пользовавшийся таким успехом у девиц и никогда не знавший отказа, явно выглядел девственным тютей. Решив, что лучший способ защиты – это нападение, он моментально взял себя в руки и довольно жёстко сказал:

– Жаль, что отец не научил тебя уважать чужую приватность!

(Господи, откуда я слово-то это выкопал – «приватность», явно мозг за языком не поспевает! Остановиться, мысленно сосчитать до десяти, как бабушка в детстве учила. Ладно, наверное, десять секунд и так прошли, сейчас поднять глаза, посмотреть в её зеленые омуты, там само что-нибудь придумается.) Однако поднятый взгляд не утонул в зелени, а упёрся в серость балтийских облаков на фоне пунцовых щёк. (Оказывается, такая фифа тоже умеет краснеть, а когда она краснеет, веснушек не видно, их как будто закрашивает румянцем, а ещё у неё меняется цвет глаз. Нарисовать бы её как-нибудь по-настоящему, красками, разозлить или смутить, как сейчас, и нарисовать. Кстати, кажется, у нас ничья, 1:1, гордыня получила красную карточку и удалена с поля.)

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Мерзкий еврей (латышский; здесь и далее прим. автора).

2

Папа-папа (идиш).

3

Караул (идиш).

4

Окраина города, где в конце октября 1941 года было создано Рижское гетто.

5

Религиозное совершеннолетие еврейского юноши, наступающее в тринадцатилетнем возрасте.

6

Дедушка и бабушка (разговорный латышский).

7

Из речи народного художника Джеммы Скулме на Пленуме творческих союзов Латвии 1–2 июня 1988 года.

8

Герой латышского эпоса.