Наше единственное лето

– О-о-о-о-о! Пиво приехало! – заголосили парни.

Пиво – это мы с пакетом из ближайшей «Шестерочки». Пока все разбирали его содержимое, Саша с очевидным намеком обратился к Дане:

– Даниил, в магазине я твою мачеху встретил, она привет тебе передавала, наказывала много не пить. И еще что-то про то, что вчера ты забыл из детского сада брата забрать…

Шустов молча выслушал сказанное. Внешне он оставался спокойным, вот только его взгляд стал жестким:

– Потапов, ты, я гляжу, за меня и мою семью сильно переживаешь? – когда Даня начал говорить, все ребята замолчали, оценивая ситуацию. – Не утруждайся. Тебя это не касается.

Между парнями явно нарастало напряжение, и что-то мне подсказывало, что причиной тому была я. Но сейчас меня занимала другая мысль. Вчера Шустов не встретил из садика брата, потому что… Потому что отвозил домой меня?

Чтобы подтвердить свою догадку, я посмотрела на него. Спустя мгновение он поднял на меня свои серые глаза, и я почувствовала покалывание вдоль позвоночника. Ой-ой… А я, кажется, права!

Быстро отведя взгляд, я нахмурилась. Ерунда какая-то! Второй раз за вечер словно мысли его прочитала! Бр-р-р! Телепатия несчастная!

– Пойдем, – Саша обнял меня за плечи, приглашая к костру. Я спрятала руки в рукава, послушно следуя за ним, точнее, с ним.

Если честно, то меня удивляло, насколько быстро и спокойно ребята приняли наш изменившийся статус. Ни тебе: «Ого! Ничего себе-е-е!» или: «Вы серьезно?!», ни даже простой констатации факта: «Случилось, свершилось». Словно мы уже полгода встречаемся. Ну и ладно.

– Дамы и господа! – важным голосом с нотками профессионального конферанса начал Женя. – Прошу всех поближе к костру, наши традиционные посиделки с песнями и шутками начинаются!

Раздались жиденькие аплодисменты от Димы и Сергея, Женя запел. Наши встречи и гитара – вещи неразделимые, наверное поэтому негромкие звуки и перебор струн так трогали, забираясь в самые потаенные уголки души.

У поющих ребят в нашей компании была своя манера исполнения и свой репертуар. Женя «специализировался» на городских романсах, историях о несчастной любви, предательстве и настоящей дружбе. Рома, как единственный парень из нашей компании, который служил в армии, да еще в горячей точке, пел армейские песни. Мы обожали их за искренность, мелодичность, простоту текстов и красивый голос исполнителя. Рома был звездой нашей компании. Среди девчонок звездой была Таня. К ее высокому, невероятной глубины голосу подходили абсолютно все песни. На гитаре она не играла, но наши парни с удовольствием подыгрывали ей, соревнуясь, кто на этот раз станет ее аккомпаниатором.

Еще пела Света. Обычно то, что писала сама. О нашей компании, о любви, о доме. Пела она редко, в каких-то особых случаях. Так должно было сложиться, чтобы она взяла гитару. Тогда замолкали все, даже вечные балагуры Рома и Леша.

И все мы с удовольствием подпевали друг другу, выдавая хоряги, достойные концертов группы «Scorpions».

Вечер развивался по привычному сюжету: с рассказами об учебе и работе, планами на лето, анекдотами и песнями.

Всё шло отлично, за исключением того, что прямо напротив нас с Сашей сидели Шустов и Таня. Моя подружка была как-то чересчур весела сегодня: много шутила (чаще несмешно), болтала без умолку, несколько раз безрезультатно пыталась уговорить Даню что-то спеть и, несмотря на прохладный ветер, все сильнее и сильнее расстегивала змейку на олимпийке.

– По ходу, наша Татьяна на Даньку запала, – прошептала мне Света и показала на Танину руку, которая лежала на колене у Шустова. – Ой, что будет, что будет…

– Что будет? – заинтересовалась я, но Света не успела ответить.

– Вы уже слышали новость? – громко спросила Таня. – Элю не поставили в пару с Сашей в вальсе выпускников!

– Да ладно?! – искренне удивилась Света. – Наших неразлучничков разлучили?

Я закатила глаза, стараясь изобразить безразличие.

– Ситуация еще прорабатывается, – пошутил Саша, накидывая мне на плечи свою куртку.

Стемнело и от реки тянуло холодом.

– Что значит «прорабатывается»? – Таня обиженно топнула ногой. – Ты хочешь сказать, что планируешь бросить меня? Чёрта с два!

– Эй, народ! Пояснительную бригаду, срочно! – Дима сел поближе к костру и приготовился слушать наши объяснения. – Ничего не понятно! Что там у вас произошло?

– Вчера во время репетиции вальса выпускников было разделение на пары. Почему-то нас с Таней поставили в пару, а Элю отдали на съедение Дэну Николаеву. – Саша говорил неохотно и всё это время смотрел на меня.

Проверяет как я. Ну до чего ж милый! Мы обменялись едва заметными улыбками, и я почувствовала, что краснею.

Ребята знали Дениса, поэтому неодобрительно загудели:

– Фигня какая-то…

– Да уж: повезло так повезло…

– Просто поменяйтесь местами – и всё!

Почти срываясь на крик, их прервала Таня:

– Слышишь, Потапов, почему это «почему-то» нас с тобой поставили? Потому что мы лучше всех танцуем и будем задавать уровень для других. Извини, Элечка, но ты и так лучшая в учебе во всей параллели, да еще и староста! Учителя на тебя молятся, девчонки до зубовного скрежета завидуют, какая ты умница-разумница… А конкурсы красоты и танцы – моя стихия! Пусть я не такая умная, но я, чёрт возьми, тоже хочу хоть немного блеснуть, последний шанс остался!

Ребята замолчали. Я нахмурилась и отвернулась. Таня всегда была честна и предельно откровенна со мной. Но сегодня почему-то ее слова ударили в самое сердце, лишая возможности вдохнуть полной грудью.

Так сложилось, что в нашем тандеме Таня была красивая, а я – всё остальное. Вопреки расхожему мнению, что красивым всё проще дается, я много раз видела, как Таня оставалась не у дел в олимпиадах и предметных фестивалях, хотя очень старалась и прикладывала массу сил для того, чтобы стать лучшей. И что еще неприятнее – чаще не у дел ее оставляла я. У меня не было такой цели – быть лучше подруги, я просто делала свое дело, и всё же… Надо отдать должное – Таня справлялась с проигрышами достойно. До сегодняшнего дня я ни разу не слышала от нее упреков и досадных оговорок.

– Не переживай, Тань. Ты же понимаешь, он просто так сказал это… До выпускного еще дожить надо, а там, глядишь, Денис нас всех удивит! А вы с Сашей, действительно, на танцполе самая красивая пара, – сказала я.

Саша вздохнул и сильнее прижал меня к себе.

Шустов, до этого казавшийся равнодушным к нашему разговору, вдруг ехидно заметил:

– Я чуть не прослезился! Вашей дружбе позавидовать можно. Вы так по-взрослому всё объясняете, особенно ты, мала́я, – серые глаза уставились на меня в упор. – «Не переживай», «вы самая крутая пара»… Типа, тебя совсем не задело, что твоя лучшая подруга будет звездить на твоем выпускном с твоим парнем?

На какое-то время повисла тишина, только треск поленьев в костре да кукующая где-то вдалеке кукушка…

Я почувствовала, как что-то неизбежно громадное растет внутри меня, превращаясь сначала в абсолютно не свойственную мне злость, а затем в доли секунды трансформирующееся в бешенство.

Бешенство?! Никогда я не позволяла себе выпустить его на свободу – давила, уничтожала, изживала. Рыдала ночами в подушку, от бессилия била кулаком в стену, писала и рвала сотни писем своим обидчикам, а на утро начинала жить как ни в чем не бывало. Я считала, что только так можно сохранить лицо и не показать своих истинных чувств. Только так можно создать видимость силы и непоколебимости.

Наглые серые глаза, казалось, с удовольствием следили за тем, как я до самой макушки наполняюсь этим кристально чистым чувством. Я услышала голос и только через пару секунд осознала, что это говорю я:

– Шустов, помнишь, однажды я сказала, что ты мне не нравишься?

Он, улыбаясь и явно ерничая, кивнул.

– Я ошиблась тогда. Не нравишься – это мягко сказано! Я тебя ненавижу! – я почти что выкрикнула последние слова.

В повисшей тишине это прозвучало как выстрел.

Улыбка сползла с лица бесячего меня до дрожи придурка. Он небрежно откинул Танину руку со своего колена, встал и уже уходя, бросил:

– Дурочка!

Какое-то время, видимо от неожиданности всего произошедшего, ребята продолжали молчать. От перевозбуждения меня начала бить мелкая дрожь. Саша молча прижал меня к себе сильнее и поцеловал в волосы. Я не чувствовала ничего, только холод от реки.

Таня вскочила, громко и многозначительно цокнула, с укором посмотрела на меня и пошла за Шустовым.

Вскоре ребята сменили тему разговора, послышались первые шутки. Дрожь постепенно унималась, но какого-то черта я не могла сосредоточиться ни на чем, кроме одного – Шустов и Таня ушли домой вдвоем.

Глава 11

В воскресенье я проснулась поздно, а встала только к обеду и сразу же оказалась в эпицентре какой-то активности.

Такого оживления в нашем доме я не помнила со дня выпускного моего брата: бабушка что-то гладила, мама зачем-то наводила уборку, Дима помогал ей двигать диван, а папа набивал холодильник продуктами. Я, лохматая и зевающая, выглядела странно среди хаотично и активно двигающихся родственников.

– Эм-м-м… Всем привет, – поздоровалась я. Голос прозвучал хрипло, пришлось откашляться.

– Доброе утро! – махнул рукой папа.

Внутри похолодело. Доброе? Я что-то сделала не так? Иначе куда делись: «Ну, наконец-то», «Утро? Уже стемнеет скоро», «Ты уверена, что сегодня еще сегодня, а не завтра»… и прочие реплики, которые я с завидной регулярностью слышу по выходным, просыпаясь к полудню.

– Доброе! К нам едет ревизор? К чему мы все готовимся? – я едва сдержала очередной зевок, пытаясь найти что-нибудь себе на завтрак в напрочь забитом холодильнике.

– Я думаю, что все сильно нервничают перед завтрашним днем, вот и суетятся, – улыбнулась бабушка, расправляя на вешалке папины брюки.

Да уж. Завтрашний день точно удостоится особого места в моей памяти. Мой «Последний звонок»! Как сказала на днях наша Ольга Александровна: «Вы можете жениться и выйти замуж несколько раз, а вот последний звонок и выпускной случатся лишь единожды».

Меня начало потряхивать. Бр-р-р-р. Я откусила сделанный на скорую руку бутерброд и налила себе молока.

– День добрый! – в прихожей раздался бодрый голос Саши, а через пару секунд появился и он сам.

– Привет, привет! – папа, на мой взгляд, с чрезмерным энтузиазмом тряс его руку, а я от такого неожиданного вторжения замерла с бутербродом и чашкой молока в руке.

Что здесь делает Саша? И какого фига я выгляжу как чучело?!

– Эля, ты, как обычно прекрасна… – Потапов несколько раз пробежался взглядом по мне с ног до головы, на пару секунд остановившись на моих всклокоченных после сна волосах, – но через полчаса у нас репетиция завтрашнего выступления с параллельным классом, помнишь?

– Черт. Блин. Капе-е-ц! – взвизгнула я.

Ну надо же! Я совсем забыла про эту репетицию, спала себе спокойненько.

– Эля, поменьше нелитературных выражений! – бабушка глянула на меня поверх очков и продолжила глажку. – Ты все-таки планируешь учиться на филолога.

– А это всё великий и могучий, бабулечка! – пришлось оставить на столе чашку с недопитым молоком и бутер. – Саш, я скоро!

Две минуты на чистку зубов, еще пара – чтобы умыться и причесаться. С тем, что надеть пришлось повозиться. Я выбрасывала из шкафа на пол брюки, футболки и свитера, понимая, что все это совершенно не вяжется с назначенным мероприятием. И чем я вчера вечером занималась? Читала, конечно же! Лучше бы одежду подготовила…

На стуле висели выручающие меня обычно обтягивающие джинсы и толстовка. Они сильно пропахли дымом, будя во мне воспоминания пятничного вечера…

Я вдохнула и задержала дыхание. Снова перед глазами всплыл образ Дани и его непонятно откуда и по какой причине взявшаяся злость, прямой и уверенный взгляд и то, как сжалось мое сердце, когда я поняла, что он вместе с Таней, и этим вечером в компанию они уже не вернутся.

Я шумно выдохнула. Ну и что это?!

Очевидно было, что по отношению к Шустову во мне боролись два чувства – неприязнь и непонятно откуда взявшийся интерес. Он однозначно имеет на меня какое-то влияние, иначе почему я так рассердилась? На моей памяти многие парни старались вывести меня из себя, но только ему это удалось. Да еще так запросто! Хотела бы я сейчас испытывать к нему простую ненависть, но к этому чувству примешалось что-то еще, чего я пока не могла понять. Что-то, что оставляло неприятный осадок от одной только мысли, что между ним и Таней вчера могло что-то произойти.

– Ну, так мы точно опоздаем… – в проёме приоткрытой двери комнаты появился мой парень-друг.

– Вообще-то это моя комната, и я сюда переодеваться пришла, – сказала я, а про себя подумала: «И хорошо, что не начала пижамные штаны стаскивать с открытой-то дверью!»

– Заметно, – Саша вошел в комнату, взял у меня из рук вчерашнюю толстовку и повернулся к шкафу с одеждой, изучая его содержимое. Я зажмурилась, сгорая от стыда за жуткий беспорядок. Всё выброшенное недавно на пол было в спешке запихнуто обратно! Блин, блин, блин!..

Саша кашлянул и вздохнул:

– Данилова, у тебя хоть одно платье в шкафу есть?

– Есть, конечно, но сейчас-то оно мне зачем?

– И это забыла? Мы сегодня после репетиции фотографироваться хотели для выпускного альбома …

Только сейчас я заметила, что Саша выглядит просто сногсшибательно в классических брюках, белой рубашке навыпуск и с по-модному зачесанной непослушной челкой.

Я запустила руки в волосы, пытаясь привести свои разбегающиеся мысли в порядок. Это же надо так лопухнуться! Меня что, инопланетяне украли, стерли мне память, а потом обратно вернули?! Саша заметил мое смятение и, приблизившись, положил руки мне на плечи.

– Сколько тебе нужно времени?

– Не знаю… – пискнула я в растерянности.

– Давай Тане или Свете позвоним? Они что-нибудь придумают.

В голове как молния промелькнула мысль: только не Тане!

– Свете, – сказала я и увидела, как правая бровь Саши удивленно приподнялась. Но потому я и пустила его в свою жизнь, что знала, он «в беде не бросит, лишнего не спросит» … Он и не спросил, а просто поспешил из комнаты, кинув на ходу:

– Пятнадцать минут на душ тебе! Волосы как у домовёнка Кузи пахнут.

Через пятнадцать минут я блестела как тульский самовар, а еще через двадцать Света заканчивала заплетать мои длинные и непослушные волосы в витиеватую косу. Рядом на вешалке висело месяц назад купленное, но еще ни разу не ношеное платье светло-голубого цвета, подчеркивающее талию и «дразнящее открытыми коленками», как выразилась моя бабушка.

– Ну что, Потапов наконец-то созрел, чтобы признаться тебе? – Света была сосредоточена на моей прическе, поэтому говорила немного задумчиво.

– Ну да…

– Ты как?

– В смысле?

– В смысле, счастлива?

– Я не знаю, – почти прошептала я. Дверь в соседнюю комнату, где сидели Саша и Дима была приоткрыта.

– А кто знает, если не ты? – Света улыбнулась. – Вы отлично смотритесь вместе, а еще Сашка реально очень хороший парень. Он заботливый, внимательный, умный… сильно скромный только. Небось, вы еще и не целовались? – Света склонилась передо мной, чтобы оценить результат работы. Мои щеки густо покраснели.

– Эля-а-а-а, завязывай ты с этими девочковыми штуками! – Света потрепала меня за подбородок. – Тебе скоро восемнадцать, а ты краснеешь при каждом упоминании о мальчиках и поцелуях. Твои ровесницы уже двух-трех парней поменяли и, поверь мне, они с ними не кроссворды разгадывали и даже не Тургенева читали, а…

– Всё, всё, всё! Я всё поняла! – я вскочила со стула и стащила платье с вешалки. – Закрой дверь, пожалуйста!

– Послушай бывалую: твоему парню не повредит увидеть краешек твоего нижнего белья…

Света не успела договорить, потому что я, довольно бесцеремонно, вытолкала ее в коридор и закрыла дверь.

Краешек моего белья?! Под моим махровым халатом с голубым слоненком было скромное подростковое хлопковое белье в тон. Мама любила и покупала мне правильные сочетания, но ткань и фасон кричали: не показывай нас никому и никогда!

Я со скоростью кометы переоделась в платье с «дразнящими открытыми коленками» и вышла наконец-то ко всем.

Судя по реакции родителей и бабушки, я явно выглядела не как обычно.

– Ну, ты, сестра, огонь, конечно, – сказал Дима.

– И почему ты, Элька, такие ноги прячешь? – удивилась Света.

Щекам стало жарко от всех этих слов. Я не привыкла к подобному.

– Да ладно вам… – нахмурившись от смущения, буркнула я. – Нам пора, да, Саш?

Он улыбнулся мне и одними губами произнес: «Ты просто вау»! Я многозначительно выпучила глаза и поспешила к выходу.

Начались шумные проводы и напутствия возвращаться не сильно поздно, ведь завтра такой важный день.

Оказавшись на улице, я наконец-то выдохнула. Что-то я слишком активно начала воскресенье, так и утомиться можно. Не боясь, что нас увидят родители и бабушка, Саша взял меня за руку и потянул в сторону красного «рено». Эту машину пару месяцев назад подарили Саше на его совершеннолетие, сразу после того, как он отучился и получил права. Я еще никогда не ездила на ней, но сегодня, кажется, особый день.

Мы опаздывали, поэтому Саша старался ехать быстрее, и был полностью сосредоточен на дороге. Я откинулась на подголовник и наблюдала за его красивым профилем. Когда тот угловатый мальчик с непослушными волосами, который пришел к нам в седьмом классе, превратился в этого крышесносного брюнета? Я смотрела в учебники и книжки и ничего не замечала… Как глупо с моей стороны.

– Нравится? – Саша своим вопросом вывел меня из задумчивости.

– Что?

– Лицо мое нравится? – внешне он был серьезен, и я никак не могла понять, он шутит или…

– Дурак.

– Но, надеюсь, красивый дурак? – Саша улыбнулся, отчего стал в сто раз обаятельнее. Этому парню нужно запретить улыбаться. Или пусть улыбается только рядом со мной… Преступление быть таким красивым!

– Ты очень красивый. Не уверена, что могу соответствовать…

Старая пластинка: я давно уверилась, что внешняя красота – не моя сильная сторона. Хотелось думать, что я хотя бы интересная, и со мной не соскучишься…

Саша вдруг ударил по тормозам прямо посреди проезжей части. Хорошо хоть машин в это время на дороге было немного.

Его челюсти были сжаты так, что, казалось, я сейчас услышу скрип зубов.

– Потапов, ты чего? Я испугалась!

– Никогда больше не говори такого! – голос звучал непривычно сердито.

– Саш, да что не так-то? Ты спросил, я честно ответила…

– Ты совершенно ничего не видишь и не понимаешь…Живешь в своем книжном мире и веришь всему, что говорят окружающие, а еще делаешь какие-то идиотские выводы, основываясь на своих подростковых взглядах на жизнь.

Я опешила. Он впервые отчитывал меня, да еще так нелицеприятно.

– Сашка, вот сейчас было обидно, – я пыталась не дать своему голосу дрогнуть.

– Сейчас обидно было мне! – Саша сильно сжал руль, вдохнул шумно и продолжил уже спокойнее: – Получается, я встречаюсь с девушкой «так себе». Что же со мной, таким прекрасным, не так?

– Просто ты меня хорошо знаешь и, видимо, внешность для тебя не так важна… – я что-то еще пыталась ответить, но Саша снова начал сердиться и не дождался, пока я разверну свою неуверенную мысль.

– Кто для тебя, черт возьми, красивый тогда, если не ты?!

– Таких много…Таня, например… Потому что она, как и ты – очевидно красива.

Карие глаза в изумлении уставились на меня.

– Элька, ты чокнутая…

Нам уже несколько раз бибикали проезжающие и пытающиеся как-то объехать нас машины. Я начинала нервничать, потому что мы нарушали правила и явно раздражали других автомобилистов.

– Са-а-а-ш, поехали, пожалуйста, не хорошо стоять посреди улицы. Мы всем мешаем. Да и опаздываем уже сильно, – мой голос прозвучал почти что жалобно.

– Эля, посмотри на меня.

– Ну, смотрю, – я подняла на него глаза и тут же опустила.

– Посмотри на меня, пожалуйста! – твердо произнес он.

Мысленно сжавшись, я снова посмотрела на него. Взгляд прямой и очевидно влюбленный. В висках застучало.

Он отстегнул свой ремень безопасности и взял мое лицо в свои ладони.

Теперь не отвернешься.

Его слова звучали спокойно и уверенно, вот только руки едва заметно подрагивали:

– Не знаю, с чего ты взяла, что ты не красивая, но… У меня крышу от тебя сносит, от одного взгляда…

Саша прикрыл глаза и шумно выдохнул.

А когда открыл их снова, они были полны решимости. Еще мгновение, и я ощутила уверенное прикосновение теплых и нетерпеливых губ.

Глава 12

Мне семнадцать. Сегодня – двадцать четвертое мая. Время… что-то около двух часов дня. Погода… м-м-м… кажется, солнечно. Локация – красный «рено» посреди незнакомой улицы. Мы вдвоем с Сашей, и – он целует меня… Впервые.

Мой первый поцелуй.

Много раз я представляла себе его: с кем, как, когда?.. Я даже почти пережила его несколько дней назад в городском саду, если бы не Шустов. Вот только тогда мое сердце стучало как бешеное, готовое вырваться из груди, а сейчас…

Всё было иначе.

Было тепло и нежно, и еще немного странно.

Саша отстранился, разглядывая мое лицо, и я поняла, что даже не успела закрыть глаза, как это делали героини кино. Мы смотрели друг на друга и впервые были так близки, как сейчас.

– Скажешь что-нибудь? – Саша решился первым нарушить молчание.

– Потапов, ты меня поцеловал? – я говорила серьезно, но Саша хитро улыбнулся и кивнул.

– Ага, и мне чертовски понравилось!

Придя в себя, я высвободила свое лицо из его ладоней и поправила прическу.

– У нас фотосессия, а ты все испортил…

– Я тебе уже говорил – ты красивая по определению, даже лохматая и после сна…

– Вот только не надо этих киношных штампов! – мне вдруг стало неловко, лицо пылало, Саша это видел…

– Хорошо. Не буду. Но и ты больше не говори, что не красивая, иначе каждый раз буду тебя целовать, понятно?

– Понятно, понятно. Поехали уже, – я готова была согласиться на что угодно, лишь бы он перестал смотреть на мои горящие щеки и поехал уже туда, куда мы там ехали.

Удовлетворенно хмыкнув, Саша наконец-то включил передачу, и машина тронулась.

Оставшиеся десять минут мы молчали. Мне было безумно неловко. Эмоции Саши выдавала только скорость, с которой машина вписывалась в повороты и тормозила.

Когда мы были на месте, наши одноклассники и параллельный класс уже начали репетицию. И хотя мы постарались влиться в общую толпу как можно естественнее, наше появление не осталось незамеченным:

– Что мы видим? Наши отличники опять отличились… Что, опоздали, потому что по дороге в машине целовались? – парни тут же ввернули свои колкости и (что за ерунда!) попали в яблочко!

Саша что-то недружелюбно ответил ребятам и повел меня ближе к сцене.

Общая репетиция прошла по плану, наше опоздание не отразилось на ее ходе, что позволило нам хотя бы перед учителями не засветиться.

Все стихи, песни и действия во время торжественного мероприятия были давно выучены наизусть, но осознание того, что уже завтра я официально попрощаюсь со школой, заставляло волноваться до дрожи. Пару раз я даже вступила невпопад, чем вызвала искреннее удивление Ольги Александровны.

Вот же блин! Мне точно нужно собраться уже!

– Прости, – оказавшись рядом, тихо сказал Саша.

Я вопросительно посмотрела на него, он указательным пальцем едва коснулся своих губ… Что?! Он принял мою рассеянность за волнение после нашего поцелуя?!

Второй раз за день мне стало жутко неловко.

Едва сдержавшись, чтобы снова не начать краснеть, я отрицательно помотала головой и постаралась безмятежно улыбнуться. Напрасно старалась, Саша знал меня слишком хорошо и лишь вздохнул в ответ. Ситуация становилась странной.

Сегодняшний день, начавшийся в полдень, уже утомлял меня.

Как по мне, так фотосессия прошла напряженно и длилась вечность. Сначала мы долго выстраивались и усаживались в стройные ряды, потом выяснилось, что кто-то убежал в туалет, а когда вернулся, эта история началась сначала. Таня что-то пыталась мне сказать, громко «псыкала» и окликала меня, чем мешала сосредоточиться на происходящем, Саша не сводил с меня глаз и это… всё это сильно нервировало.

Когда наконец-то нас отпустили, моя подруга подлетела ко мне со скоростью гепарда:

– Даже не думай, Потапов, – вытянутая рука в сторону Саши говорила лучше всех слов. – Сегодня Эля моя!

Саша печально посмотрел на меня, потом – с ненавистью на Таню:

– Увидимся завтра? Я зайду с утра… – его голос прозвучал до неузнаваемости неуверенно. Видимо, до сих пор думает, что я из-за нашего поцелуя такая рассеянная.

Я кивнула в ответ и снова постаралась улыбнуться.

– Ну всё, всё, Сашка, некогда нам! – снова этот нетерпеливый Танин тон, значит, меня ждет очередной монолог от моей словоохотливой подруги.