Наше единственное лето

К концу светового шоу фейерверки стали красочнее и масштабнее. Саша порывисто выдохнул и развернул меня к себе… Мне вдруг захотелось зажмуриться, но он оказался быстрее, – поймал меня в карий омут своих бездонных глаз – лишил воли и возможности пошевелиться.

Сомнений не было: он решился поцеловать меня! Сердце пропустило два удара, а потом заколотилось как бешеное!

Саша осторожно взял мое лицо в ладони. За мгновение в моей голове пронеслись тысячи сцен из книг и фильмов о первых поцелуях главных героев. Какая нелепица…

Я прикрыла глаза, почему-то сейчас мне показалось это естественным, и обняла его за талию. Он вздрогнул, и мне подумалось, что для него сейчас, возможно, всё тоже случится впервые.

– Чёрт возьми, какая страсть! А ваши родители знают, чем это вы тут занимаетесь, детки? – я открыла глаза и в паре метров от нас увидела наглое и ухмыляющееся лицо Шустова. Его светлые волосы были взъерошены, а грудь часто вздымалась.

Ну что за человек? Неужели не мог просто пройти мимо?

– Знают, Даниил, – голос Саши звучал как сталь, я его таким еще не видела, – а все остальное тебя не касается, не так ли?

Даня посмотрел на Сашины руки, всё еще сжимающие мое лицо, и ухмыльнулся:

– Никак не могу понять ваши отношения: то ли мне пройти мимо, то ли прекратить это безобразие? – он приблизился к нам еще на шаг. – Малáя, не ты ли сегодня утром вместе со мной пряталась в кустах от этого парня, а теперь – что я вижу?! – целуешься с ним на глазах у всего города?!

На нас стали обращать внимание, но этот ненормальный явно получал удовольствие от сложившейся ситуации, скорее всего, это и было его целью. Он улыбался и с нескрываемым удовлетворением наблюдал за моим смущением и замешательством Саши.

– Ты отвратительный, Шустов! – сквозь зубы процедила я. – Мерзкий, бесцеремонный придурок!

Даня захохотал, закинув голову, а когда наши глаза встретились, я увидела в его взгляде разочарование и еще что-то, чего я понять не смогла.

– Идем отсюда, – Саша взял меня за руку, и сильно толкнув плечом так не вовремя появившегося Шустова, потянул меня за собой.

Он шел так быстро, что я едва успевала за ним, периодически переходя на бег. Остановились мы, когда шум и праздничная музыка совсем стихли. Саша выпустил мою руку, оставшись стоять спиной ко мне.

– Саш… – я понимала, что должна что-то сказать, объяснить. – Я…

– Не надо, Элька! – его голос был тихим, и мне показалось, что он сдерживается, вот только от чего: чтобы не начать орать на меня из-за слов Шустова, или от досады?

До меня вдруг дошло, сколько сил и смелости понадобилось Сашке, чтобы поцеловать меня. Скромный парень, который привык все держать в себе и уже смирившийся за годы нашей дружбы с тем, что навсегда останется во «френдзоне», впервые решился так открыто показать свои чувства… Сердце сжалось, и я, сделав шаг, обняла его сзади.

– Эля-а-а… – Саша положил свою ладонь на мои руки, но почему-то не решился расцепить их.

– Выслушай меня, пожалуйста! – быстро заговорила я, боясь, что если промедлю, то потеряю самообладание и тогда точно ничего не смогу сказать. – Прости, я, правда, пряталась сегодня днем за остановкой, чтобы не встречаться с тобой. Всё потому, что я струсила… испугалась того, что может между нами быть… Чёрт, я такая глупая!..

Саша повернулся, и мои руки замерли в ненужных объятиях.

– Что между вами происходит? – подбородком он указал в сторону места нашей встречи с Даней. Его голос звучал спокойно, но глаза пристально наблюдали за моей реакцией.

– Что? – я даже не сразу поняла, о чем он.

– Кажется, я один из нашей компании не допираю, что между тобой и Шустовым.

Я попыталась взять его за руку, но он увернулся и запихнул руки в карманы джинсов.

– Это и понятно, – улыбнулась я, но получилось как-то натужно, – потому что ничего между нами не происходит – мы ненавидим друг друга. Помнишь, я рассказывала тебе о кошмарном старшекласснике, который постоянно меня допекал и портил жизнь? Так вот – это он и есть, – Даниил Шустов собственной персоной!

Саша смотрел куда-то в сторону, и мне даже показалось, что он не слушал меня, думая о чём-то своем. Его молчание волновало и раздражало одновременно. И всё же сильнее меня раздражал, да даже бесил, – Шустов! Этот чокнутый опять нашел способ достать меня, и всё испортить!

– Да что не так-то?! – я повысила голос, и Саша наконец-то повернулся.

– Не надо, не кричи… Я тебе верю, – он дотронулся до моего плеча. – Поздно уже, пойдем, провожу тебя домой.

Мы не спеша дошли до моей улицы, минуя шумные молодежные компании и любопытных пенсионеров, выбравшихся поближе к дороге, чтобы собрать горячие сплетни. И хотя мы шли рядом, Саша больше не держал меня за руку.

– Увидимся в школе, не забивай глупостями голову! – сказал он, как только мы поравнялись с моим домом и, развернувшись, пошел прочь.

Почему-то у меня перехватило дыхание. Слишком всё происходящее было похоже на разрыв. Я смотрела, как он уходит и понимала, что мне до жути хочется побежать за ним, постараться как-то исправить произошедшее недопонимание, обнять и, словно героиня какого-нибудь романтического фильма… поцеловать. Но ноги словно вросли в землю. Я просто стояла, как вкопанная, и смотрела на то, как симпатичный мне парень уходит.

Чёртова трусиха!

Я топнула ногой и побежала в дом.

Упав на свою кровать, я накрылась одеялом и заплакала.

Глава 6

Оставшийся выходной я провела, сидя за учебниками по алгебре. Формулы и задачи, конечно, отвлекали, но не до конца. Чтобы прогнать навязчивые мысли о вчерашнем вечере, я выучила два стихотворения из творчества не очень обожаемого мною Некрасова и перечитала зачем-то «Героя нашего времени».

Мама позвала всех ужинать, и поправляя на голове удобную кичку, я прошаркала на кухню. Стоило мне только перешагнуть порог своей комнаты, как я наткнулась на Диму и придурка Шустова! Судя по разговору, он просто в гости зашел.

Да, да, конечно!

Мама, давно не видевшая школьного приятеля сына, обрадовалась и, несмотря на активно подаваемые мною знаки срочно передумать, зачем-то пригласила Шустова поужинать вместе с нами.

Это была катастрофа!

Кроме того, что мне претила сама мысль находиться с этим парнем в одном помещении, я еще опасалась, что он расскажет моим домашним, что вчера встретил нас с Сашей практически целующихся на набережной. Эти мысли не давали мне покоя и заставляли чувствовать себя как на иголках.

– Эля, что с тобой сегодня, ты сама на себя не похожа? – сказала бабушка, и я сердито посмотрела на нее. – Вот только не надо хмурить брови, проказница!

Бабушка подложила мяса в тарелку Диме и о чем-то спросила папу. Я поймала на себе веселый взгляд Дани, и почему-то мне показалось, что он не предвещает мне ничего хорошего. И совсем уже некстати я почувствовала, как мои щеки начинают предательски краснеть!

– За пять лет моего отсутствия ребята сильно изменились, – с премерзкой улыбочкой сказал Шустов, – особенно Эльвира.

«Эльви-и-и-ра-а-а» – так он протянул гласные в моем полном имени, которое я терпеть не могла!

– Ну, конечно, теперь она настоящая невеста! – с гордостью сказала мама и зачем-то подмигнула Дане.

Какого?!.. здесь…происходит?!

– Согласен! В клубе только и разговоров, что об Эле Даниловой. Я не успел приехать, а меня уже предупредили об этой сердцеедке и неприступной красавице, – говоря это, Даня смотрел на маму, но обращался он явно ко мне. Дима громко хохотнул. Не желая даже догадываться о смысле намеков Шустова, я могла думать лишь о том, чтобы поскорее проглотить всё то, что осталось у меня на тарелке и сбежать в свою комнату! Мое лицо пылало то ли от волнения, то ли от злости.

– Ну, тогда ты совершил ошибку, оставшись сегодня у нас на ужин, – сказал папа, и я невольно улыбнулась, порадовавшись, что хоть кто-то здесь видит этого злодея насквозь!

– Возможно… Но я решил рискнуть!

Шустов был просто непробиваем, и хотя не позволял себе нагло и высокомерно смотреть на моих родителей, но вел себя во время ужина так, словно ест с нами вот так каждую неделю! Дима явно был рад его компании, а родители и бабушка с интересом расспрашивали его о жизни в Петербурге и учебе в университете.

По всему выходило, что этот задира был одним из лучших студентов факультета «Программной инженерии» Питерского политехнического университета, и преподаватели возлагали на него большие надежды. Несколько раз он был за границей по обмену с другими студентами и рассматривал возможность после получения «вышки» уехать в одну из европейских стран. Короче, полный успех!

Едва проглотив последний кусок лазаньи, я пулей выскочила из-за стола, сказав, что не успела подготовить все уроки.

В своей комнате я смогла наконец-таки выдохнуть и успокоиться. Никакие уроки, конечно, не шли в мою голову.

Я достала дневник – толстую истрепанную тетрадь, в которую с 6 класса записывала все свои сокровенные мысли, – и почти целый час изливала на его страницы события последних дней и свои чувства.

Когда всё было закончено, мне сразу же стало легче. Великая сила терапии!

Часы в гостиной пробили одиннадцать. Я потянулась, ощущая приятную пустоту в голове.

На улице стемнело. Я распахнула окно, вглядываясь в сумеречное небо и прислушиваясь к пению птиц в роще за соседней улицей. Опять вернулись мысли о том, что, возможно, это моя последняя весна здесь, в родном доме. Стало грустно и почему-то безудержно захотелось потрепать нашего старого пса Барса.

Я быстро натянула теплую серую толстовку с капюшоном и, чтобы никого не разбуть, на цыпочках вышла из дома, осторожно закрыв за собой дверь.

На улице пахло свежей листвой и еще чем-то щемящим и волнующим, чем пахнет только в конце мая – видимо, юностью и ожиданием чего-то важного.

Барс, крупная русско-европейская лайка, загремев цепью, подошел и уселся у моих ног. Я запустила пальцы в его жесткую черную шерсть и он, высунув длинный шершавый язык, довольно заворчал.

– Ну, что, Барсик, скоро я уеду… – тихо сказала я. – Будешь скучать?

Пес, будто что-то понял, заскулил и лизнул своим теплым и мягким языком мою руку. Стало тоскливо и защипало глаза. Я уткнулась в его ухо, вдыхая знакомый запах. В это самое время где-то рядом послышался шорох. Я вздрогнула и сильнее прижалась к собаке. Барс обернулся, приветливо тявкнул и, вырвавшись из моих оцепенелых рук, быстро потрусил на звук.

– Барсик… Барс…

Я встала и еще не понимая, зачем делаю это, на подрагивающих ногах пошла вслед за ним.

Под навесом на корточках сидел Шустов и бесцеремонно трепал моего грозного пса!

– Состарился Барс, – тихо сказал он, – совсем сноровку растерял, даже не порычал на меня.

Я надела на голову капюшон и села на скамейку.

– Вообще он не такой, не знаю, почему тебя не трогает… Что ты здесь делаешь и где Дима?

– Дима, думаю, пятьдесят восьмой сон уже видит, а я здесь просто сижу в одиночестве и смотрю в майское небо.

Так себе объяснение, конечно…

Я подняла глаза в небо и ничего, кроме туч там не увидела.

– Тебе разве домой не надо?

– Домой надо торопиться только таким малы́м девчонкам как ты, – странно, но его голос звучал почти что дружелюбно. Наверное, это майская ночь на родине сбила с него спесь.

– Вообще-то я дома! – у меня даже получилось улыбнуться. – А вот тебе…

– Я еще пять минут побуду и пойду. Посидишь со мной? – было темно, я не видела выражения Даниного лица, но чувствовала, что он смотрит прямо на меня.

Внутри завозились сомнения: и зачем он просит побыть с ним? Опять придумал способ поиздеваться надо иной или, может, боится попасться на глаза моим родителям?

Пока я пыталась что-то там анализировать, Даня продолжал смотреть на меня.

– Посижу, так и быть, – сменила я гнев на милость. – Но если завтра просплю и опоздаю в школу – виноват будешь ты!

– Замётано! – он сел рядом со мной, и я почувствовала терпкий запах его туалетной воды. Тут же вдоль позвоночника у меня пробежали мурашки, и я поежилась.

– Неужели замерзла? – Даня быстро подвинулся ко мне и обнял за плечи. Я как ошпаренная вырвалась и отскочила на край скамейки. Он вскинул руки вверх и тихо засмеялся:

– Глупышка малáя, закон физики в действии – более теплое тело отдает своё тепло и согревает более холодное. Ты что там себе навыдумывала?

Его голос звучал легко и непринужденно, а слова показались такими логичными, что я тут же решила, что действительно переборщила с прытью.

– Сиди, где сидишь, и руки свои при себе держи! – огрызнулась я все-таки. – Совсем мне не холодно…

– Слушаюсь! – балагурил Даня и даже не пытался скрыть своего веселья.

Да, для двадцатидвухлетнего городского парня мои устаревшие принципы и понятия о чести и гордости, конечно же смешны. Но что я могу поделать с собой? Меня ведь бабушка и родители-консерваторы воспитали.

Я еще немного подождала, пока он перестанет улыбаться, а потом набралась сил и сказала:

– Не делай так больше, ладно? Мне неприятно.

Даня посмотрел на меня долгим взглядом.

– Не притронусь к тебе, пока сама не попросишь, – как-то слишком серьезно сказал он вдруг.

– Ну, вот и ладно. Значит, никогда больше не притронешься, – теперь пришла моя очередь веселиться. – Только не ты.

– А что со мной не так, малáя? – Даня запихнул руки в карманы куртки и повернулся ко мне, ожидая услышать ответ.

– Ну, мы с тобой терпеть друг друга не можем, поэтому твоё обещание удовлетворит обоих.

– С чего ты сделала вывод, что мы терпеть друг друга не можем? – Даня не улыбался, но я никак не могла отделаться от ощущения, что это очередная ловушка, и он просто издевается надо мной!

– С того, что ты вечно меня задираешь и бесишь, лезешь в мою жизнь, как к себе домой… Мне рядом с тобой некомфортно, вот даже сейчас я жду очередного стёба или подкола.

Видимо, я попала точно в цель со своей догадкой, он внимательно смотрел мне в глаза, словно пытался что-то понять.

– Странно. Я был уверен, что нравлюсь тебе, – сказал он наконец.

– Что-о-о-о?! – я даже поперхнулась. – Откуда такая уверенность вдруг? А-а-а-а, видимо ты в курсе, что у тебя личико смазливое, и все девушки нашего городка в очередь к тебе выстроились? Не, Данечка, эта история без меня обойдется! – я резко встала со скамейки и, едва повернув к нему голову, кинула на ходу:

– Пока!

Не успела я сделать двух шагов, как мне в спину прилетели его слова:

– Ты мне нравишься!

Я просто остолбенела! Повернуться к нему сил не хватало. Вот это заявление! Вот это прикол! Интересно, он уже улыбается своей кривенькой улыбочкой?

– Шутка затянулась, – сказала я тихо и как-то хрипло, едва узнала свой голос. – Мне завтра рано вставать.

Так и не оглянувшись, я быстро вошла в дом. Еще несколько минут простояла, прижавшись спиной к двери. Мысли с бешеной скоростью крутились в моей голове.

Как бы я не хотела отрицать очевидное, но несколько минут назад рядом с Шустовым мне было… хорошо. Ушла куда-то злость и досада, терзавшие меня со вчерашнего дня. Мы с ним впервые так спокойно и дружелюбно перекинулись парой фраз. И даже его неудавшиеся объятия, если подумать, приятно взволновали меня.

Да что со мной происходит?!

Вдруг закружилась голова, и я села на пол.

В тишине наступившей ночи я услышала, как скрипнула калитка – Шустов ушел домой. Значит, эти несколько минут он был здесь и смотрел мне вслед?

Какая-то нелепица! Я ему нравлюсь?! Что за ерунда! Знает, что красавчик, решил посводить с ума провинциальных простушек? Но я-то ему зачем? Вон красоток кругом сколько. Кроме того – я сестра Димы, не станет же он портить с ним отношения из-за меня…

Зачем я вообще о нем думаю? И что это за странное ощущение, будто я со свидания с ним вернулась?

Я помотала головой и отправилась спать, иначе я рисковала навыдумываю того, чего не следует!

Глава 7

Звонок на урок уже прозвенел, а я всё еще стояла перед дверью кабинета литературы. Через небольшую щель было слышно, как шумят внутри мои одноклассники. Я же тянула время, чтобы не пришлось ни о чем говорить с Сашей. Наша последняя встреча закончилась не очень…

– От меня прячешься? – я практически отскочила в сторону, настолько неожиданно и тихо Саша подошел.

– Потапов! – возмущенно вскрикнула я. – Напугал до смерти!..

– Эля? Саша? Отложим выяснение отношений, урок уже начался, – Ольга Александровна, тоже появившаяся совершенно неожиданно, с легкой улыбкой смотрела то на меня, то на Сашку.

Под ее многозначительным взглядом мы вошли в класс и уселись за парту. Саша сел вполоборота и смотрел на меня почти не отрываясь, совершенно не обращая внимания на Ольгу Александровну и ребят, а я усиленно делала вид, что не замечаю этого, хотя мои щеки откровенно пылали. Неловко было до ужаса!

Что с ним произошло за вчерашний день? Куда делся тот резкий и непреклонный парень, который не хотел слушать мои оправдания?

Борясь с неловкостью и сердясь на Сашино поведение, я пропустила мимо урок литературы. По инерции я что-то записывала в тетрадь и невпопад перелистывала страницы учебника.

Одновременно с тем, как прозвенел звонок на перемену, я вскочила со стула, едва слышно прошипев своему соседу:

– Встретимся под лестницей через две минуты! – и, не обращая внимания на зовущую меня Таню, на полных парáх выскочила из класса.

«Под лестницей» – небольшой закуток рядом с пожарным выходом из здания школы, куда учителя и младшие школьники не решались заглядывать. Зато старшеклассники регулярно тусовались здесь, скрываясь от посторонних глаз.

Сегодня здесь было шумно. Я ждала Сашу, пританцовывая от нетерпения.

К моменту, когда он, пригнув голову, нырнул под лестницу, во мне плескался совершенно непривычный для меня коктейль эмоций: волнения, смущения и возмущения.

Сашка выглядел спокойным: руки в карманах брюк, голова чуть склонена на бок.

– Малышня, исчезли-ка отсюда! – он почти что дружелюбно выпроводил ребят из средних классов, чтобы мы могли остаться одни. Когда последний огорченный восьмиклассник вышел из-под лестницы, Саша спросил:

– Элька, ну что за недовольный вид? – при этом он едва заметно улыбался одними краешками губ. Мне даже на миг показалось, что я выдумала события последних дней.

– Недовольный? – от всех обуревавших меня пару минут назад эмоций осталась одна – возмущение! – Я в шоке от твоего поведения! Что это вообще на литре сейчас было?

Саша молчал, улыбка сошла с его лица, но он продолжал внимательно смотреть мне прямо в глаза, ожидая, что я скажу дальше.

– В субботу мы расстались не на самой хорошей ноте, я голову сломала, что сказать тебе при встрече, как вести себя, а ты так запросто, как ни в чем не бывало, появляешься сегодня и ведешь себя как совершенно другой человек! Тебя что, подменили?

– Да что не так-то? Слишком долго и пристально смотрел на тебя на уроке? – на его губах снова появилась та же легкая улыбка. – Разве симпатичным девчонкам не нравится, когда на них постоянно смотрят?

Так бы и дала ему сейчас, ей-богу!

– Саш, или скажи, что с тобой происходит, или я больше не буду с тобой разговаривать! – холодно произнесла я.

Он перестал паясничать и взъерошил свои темные волосы:

– Элька, какая же ты… недогадливая… Я тоже сломал голову, думая, что скажу тебе при встрече, а когда увидел тебя, не решающуюся войти в класс, причем явно из-за меня и нашего недопоцелуя, меня накрыло: значит, ей тоже не всё равно, значит, она тоже вчера думала обо всем этом… – Саша помолчал. – Я не знаю, что происходит между тобой и Шустовым, и это меня дико бесит, но я, черт возьми, пять лет сохну по тебе! Пять лет, Эль! И мне плевать на него, я не собираюсь уступать тебя просто так. Обломится!

Он замолчал и отвернулся, а я замерла, хватая ртом ставший вдруг обжигающе-горячим воздух. Сашины слова сводили с ума, заставляя сердце колотиться с бешеной скоростью.

– О чем ты говоришь? – мой вопрос прозвучал тихо и неуверенно.

– О том, что теперь буду делать то, что хочу и поступать так, как хочу. И в планах у меня встречаться с тобой!

– Что-о-о-о? – судя по интонации, только что подошедшая Таня пребывала в не меньшем, чем я, шоке. – Я ослышалась? Вы, что, встречаетесь?! Или…

Я вздрогнула, мечтая провалиться сквозь землю.

– Рыкова, иди своей дорогой, – нехотя переводя на нее взгляд, бросил Саша.

– Что-о-о-о? Потапов, ты страх потерял? – повысила Таня голос. – Что, блин, за новости? Вы оба с ума сошли? Вы вообще мне друзья? – по тому, как голос Тани становился все громче, а скорость задаваемых вопросов увеличивалась, было понятно, что она обижена и разозлена. – Да когда вы успели-то?!

– Тань, угомонись, а? – Саша повернулся к ней, прикрыв меня плечом.

Я опустила голову, пытаясь собрать в кучу разбежавшиеся мысли. Как же неловко вышло! Пару последних дней я сосредоточилась только на своих эмоциях и чувствах, совершенно забыв о подруге.

– Потапов, только попробуй тронуть нашу Эльку, я убью тебя собственными руками! Не для тебя она, понял! Губу закатай, паршивец! Эльвирка, – Таня называла меня так только когда собиралась сильно за что-то отругать, – ты головой ударилась, что ли? Через пару месяцев ты в Москву уедешь, а он в Питер. Какая у вас любовь? Он с такой мордахой и плечами точно не пропадет, а ты еще десять лет будешь вздыхать по своему «первому» …

– Таня, прекрати! – я даже не знала, что могу так громко крикнуть. Но слушать дальше, как моя подруга превращает наши с Сашкой хрупкие, скромные и непонятные нам обоим чувства в сюжет дешевой мелодрамы, сил у меня не было. – Можно мы сами разберемся в том, что будет дальше?

Таня расправила плечи и поджала красивые губы:

– Как хотите, но не говорите потом, что я вас, дураков, не предупреждала! – она резко повернулась и зацокала каблуками-шпильками прочь.

Разрывая вдруг обрушившуюся на нас тишину, задребезжал звонок. Десятки ног затопали по лестнице, спеша в классы. Мы с Сашей стояли, не глядя друг на друга и не в силах сдвинуться с места.

До меня начало доходить, что те поступки, которые я совершала в последние дни, начали давать свои результаты. Желание спрятаться в объятиях друга от глупого волнения привело к тому, что я разбудила дремавшие и сдерживаемые глубоко внутри него чувства. Ненависть и раздражение к старому знакомому затмили всё вокруг, я настолько сосредоточилась на своих негативных чувствах, что забыла о близких друзьях, а вся ситуация в целом совершенно выбила меня из учебного графика. Даже сейчас, вместо того чтобы спешить в класс, я стою как вкопанная и переживаю вовсе не об уроке истории и подготовке к выпускному экзамену, а о том, как поднять глаза на Сашу!

– Молодые люди, время для романтических свиданий закончилось!

Вот опять!

Учитель истории, наш пожилой и добродушный Валентин Павлович, тоже не удержался, увидев нас в злачном местечке для старшеклассников.

– Урок уже начался!

Сгорая от стыда и пытаясь вспомнить, когда в моей жизни начались все эти непонятные события, я поспешила в класс.

Сегодня я возненавидела нашу с Сашей первую парту, хотя прежде с удовольствием занимала ее. Сидеть у всех на виду, рядом с парнем, с которым меня связывают непонятные отношения, сейчас было невыносимо.

Дважды я что-то ответила невпопад, отчего густые брови Валентина Павловича стремительно взлетали вверх, одноклассники перешептывались, а Саша все ниже опускал голову.

Моим спасением стала наша классная Ольга Александровна, которая забрала наш класс в актовый зал на репетицию последнего звонка и выпускного.

Завуч долго и нудно что-то рассказывала нам о сценариях официальных частей и традициях: кто и где должен стоять, что говорить и как вести себя.

Сюрпризом для всех нас стала идея станцевать на выпускном медленный вальс.

Мы с ребятами удивленно переглядывались, никто и понятия не имел как его танцевать, ну, разве что кроме Тани. Она-то умела всё! От мысли, что нас ожидает «массовое позорище» становилось не по себе. В этот день соберутся наши родные, близкие и друзья, выглядеть глупо совсем не хотелось. Среди выпускников нарастал недовольный гомон.

– Ребята! Ребята, успокойтесь, пожалуйста! – завуч уже почти кричала, чтобы привлечь наше внимание. – Вы все молодые, талантливые и быстро обучаетесь. Для постановки вальса выпускников мы пригласили профессиональных танцоров. Первая репетиция состоится через три дня, мы всё успеем, не волнуйтесь, пожалуйста!

От таких новостей и обещаний спокойнее никому не стало, поэтому расходились мы возмущаясь и недовольно бубня.

– Волнуешься, отличница? – Таня, хотя и с обидой в голосе, но заговорила со мной. Моя подружка по природе своей не могла долго обижаться.