скачать книгу бесплатно
– … да будут дети Тьмы возвращены во Тьму, да сотрет длань Создателя всякую память об их злодеяниях, да будут праведники спасены от их темных помыслов…
– Скоро всему придет конец, – проговорила Мириам, заслышав отголоски проповеди. Впереди виднелась крепостная стена, а прямо за ней раскинулась широкая река.
Она снова вернулась к молитве. Даже когда ее выволокли на мостовую, –не остановилась. Она не желала слышать ни ругани толпы, ни скрипучего голоса пастора, ни приговора городского старосты.
Палач набросил на шею Мириам петлю, и веревка была для нее тяжелее камня. Она посмотрела на небо, такое ясное и безоблачное, что у нее вдруг перехватило дух от восторга. Не так много прекрасного ей удалось познать за всю жизнь, и теперь она жалела, что ей не посчастливилось хотя бы раз снова увидеть яркие звезды над Меццей и желтую луну.
Реми любил рассказывать о них небылицы, а она слушала его, открыв рот. Когда-то ей мечталось, что они вместе уйдут в море, и там он научит ее идти верным путем из города в город и никогда не ошибаться.
Мириам вновь устремила взгляд прямо в толпу, опасаясь встретится глазами с другом. Но вместо этого она разглядела темные кудри и точеное лицо Тадде, возвышающегося над сбродом на пегом жеребце. Он, как и в первую их встречу, был окружен гвардейцами, и с его лица не сходила высокомерная улыбка.
«Прелестное создание, но безнадежно обреченное», – Мириам вдруг вспомнились его снисходительные слова. Тем временем толпа бушевала в нетерпении. Старый пастор слишком долго возился с проповедью.
– И прольется свет всевышнего… – вдруг замялся он. – И прольется свет всевышнего…
– …на почитающих его, да охранит он слуг своих от напасти, – продолжила за него Мириам.
Она не сразу сообразила, что действительно произнесла это вслух, но, никто не удостоил эту ее дерзость и малейшего внимания. Проклятия стихли, а крики сменились едва различимым шепотом.
Мириам подняла глаза на замолкшего старика. Его лицо выражало испуг и удивление.
Городской староста, обросший реденькой рыжей бородой, и вся его свита, попятились прочь, но люди, стоявшие позади них, не двигались с места в сковавшем их оцепенении.
Даже палач незамедлительно сбросил петлю с шеи Мириам и поспешил отойти от нее.
Толпа расступалась перед человеком на боевом коне. Он направлялся прямо к приговоренной, игнорируя испуганные возгласы горожан. Мириам никогда не видела этого мужчину прежде. Может быть потому, что от него отчетливо веяло холодом.
«Северянин! Здесь, у крепостных стен города и до сих пор жив!» –удивилась она.
Он спешился, когда это стало удобно, и стремительно подошел к ней. Мужчина со страшным шрамом на лице. Вытащив кинжал из-за пояса, он одним уверенным движением разрезал путы на ее руках, и никто даже не посмел ему перечить.
– Темному магу – темная смерть, – его шепот едва был услышан. – Прости.
Он с силой полоснул лезвием прямо по раскрытой ладони Мириам. Она взвыла от боли. Ей никогда еще не было настолько больно. Все вокруг почернело, по щекам полились слезы. Она поняла, что упадет, но незнакомец быстро схватил ее за запястье и потянул куда-то вверх. Вынуждая встать на цыпочки, он обратил к толпе ее раскрытую рану. Кровь стремительным ярким алым ручейком струилась по пальцам мужчины, пробираясь к краям его рукава.
– Кровь темного мага черна как ночь, которую вы все так боитесь! – в голосе мужчины звенел сам металл. – Вам было мало войны? Молитесь за своих мертвецов! Довольно приносить невинных в жертву! Я – Морган Бранд, лорд вольного города Дагмера, Смотритель Изведанных земель. Наши правители прекратили свои распри, умерили гордыню, остановили голод и мор. Кто вы такие, чтобы перечить им?
Отголоски войны коснулись каждого горожанина. Любой житель Меццы знал, какой ценой был заключён мир. Их король сражался за свою веру, и готов был идти до самого конца в этой безумной битве. Но его люди, измученные смертью, потерями и лишениями, хотели только покоя. Оттого ни один лучник с крепостной стены не осмеливался пустить в ход стрелы. Ни одна из них не была предназначена для северянина, пришедшего к ним без меча.
– Мое имя Тадде Руаль, – только один мужчина оставался не окован страхом. Он приблизился, но не покинул седла, за что Мириам тотчас про себя нарекла его отъявленным трусом.
– Я знаю кто ты, бастард, – недобро ухмыльнулся Смотритель. – Скажи, бастард, стоит ли твоя обида новой войны?
Лицо принца потемнело, улыбка исчезла без следа. Десятки людей взволнованно глядели на него. Те, кто был наслышан о нем, ожидали, когда же его причудливо изогнутый меч освободится из ножен и снесет голову пришлому лорду. Но тот, хоть и был настроен пустить Бранду кровь, прислушался к голосу разума и развернул коня прочь. Посрамленный и озлобленный, он вынужденно сохранил мир своим молчанием.
Ведьму ждал суд, но Тадде никогда не отличался терпеливостью. Его манил быстрый корабль, стоящий на якоре в порту и Договор, скрепленный Собранием Земель, показался ему сущей безделицей. Пара десятков золотых монет растопили все сомнения местного пастора.
– Ты нарушил Договор, – громко бросил ему вслед северянин, осведомленный кем-то о прихоти принца, о его приказе городскому старосте. – Ничего не ответишь на это, бастард?
– Я отвечу за это перед королем, волчья ты шкура, – свирепо прорычал ему принц.
По лицу Мириам катились слезы, но сквозь их пелену она успела заметить, как ее спаситель скривил бледные губы в очередной усмешке. Он вышел победителем, но уже предчувствовал новые битвы. Его рука больше не сжимала ее тонкое запястье, хотя мгновение назад казалось, что он и вовсе позабыл о ней.
Толпа стремительно редела, не вкусив обещанного зрелища. Пастор в окружении сопровождающих, с прытью мало свойственной подобным ему старикам, поспешил оказаться под защитой городских стен. Только городской староста не стал отрицать своей причастности и направился прямо к спасителю девушки.
– Вот золото, что вручил мне Тадде, – он протянул вперед кошелек вдвое больше того, на который позарилась Мириам. – Забери его и будем квиты. Мне ни к чему порочить свое доброе имя перед тобой, лорд Бранд. Он какой-никакой, но сын нашего короля. Я же простой человек, но чту твой проклятый договор.
– Раздай это золото нищим, староста, и я забуду тот день, когда ты его нарушил. А если вздумаешь обмануть меня еще раз, отыщу тебя и вспорю твое сытое брюхо – сделаю то, что собирался сделать твой принц-выродок, если бы ты посмел его ослушаться.
Смятение рыжебородого сменилось страхом, и лишь затем пониманием.
– Убирайтесь из города как можно скорее. У нашего принца злая память и тяжелая рука, – проговорил староста, склоняя голову и удаляясь вслед за редеющей толпой.
Морган снял с плеч тяжелый плащ и молча завернул в него Мириам. Ей было зябко, но она попробовала увернуться – от нее разило как от сточной канавы, а из пореза на руке все еще струилась кровь. Этот плащ был слишком хорош для нее.
– Как же тебе досталось, милая, – Бранд принялся бесцеремонно и в то же время ласково утирать ее слезы. – Знавал я одного косматого паренька. Он готов был мстить мерзавцам за каждую твою царапину. Проклятье!
Морган только теперь заметил ее кровь на своей ладони, размазав ту по веснушчатым щекам Мириам. Он едва слышно выругался, достал из-за пазухи платок, оказавшийся белее снега и, наконец, стер с ее лица слезы и кровь.
Вот о ком говорил тот караульный. Северянин, волчья шкура. Осанистый и белолицый лорд. Мысль о том, что он захватчик, вселяла в Мириам отвращение, с коим ей было непросто справиться. Его речь была непривычна ее уху и казалась грубой, но, в то же время, была слаще меда. Только что его голос гремел громче раскатов летней грозы, и вот уже журчал подобно ручью.
– Идем же. Нам правда не за чем оставаться здесь надолго. Тебе следует быть готовой к длинной дороге.
– Я благодарна вам за спасение, милорд, но я не желаю никуда отправляться с вами. Скажите мне только, где я могу найти Реми, и больше я не причиню вам неудобств.
Он лишь разочаровано покачал головой и отвернулся от нее, словно от ребенка, совершившего непростительную шалость.
– Твой друг говорил мне, что ты умна. Сам не знаю, кого я хотел здесь увидеть… Ты и в самом деле думаешь, что сможешь ступить по этому городу хотя бы один шаг, не заручившись моей защитой? – Морган впервые пристально заглянул в ее глаза, и ее снова обдало холодом. – Ты можешь поехать со мной, подобно маленькой леди, или же я свяжу тебя и переброшу через это седло как пленницу. Я не слеп и вижу, как ты страдала в заточении. Мне бы не хотелось обращаться с тобой недостойно, девочка. Отныне ты свободна, и я не смею принуждать тебя. Если же посчитаешь нужным отвергнуть мою помощь, я приму твое решение, но тогда советую немедля спрыгнуть с этого самого моста. – Он, будто желая убедиться, что она точно так не поступит, коснулся ее плеча. – Смотри, милая, я проявил щедрость и предложил тебе три пути. О чем же ты думаешь теперь?
– Я поеду с вами хотя бы для того, чтобы оставить это место, – произнося эти слова, Мириам могла думать лишь о том, сколько же руалийской крови на руках ее спасителя.
Пригород Меццы, Руаль
Их путь был недолгим. Морган усадил Мириам поперек седла, и ей, вопреки желанию, пришлось опереться здоровым плечом о его широкую грудь. Всю дорогу она старательно прятала попытки исподлобья разглядеть его и заключила, что, по всей видимости, он находится в самом благостном расположении духа. Тихо напевая неизвестную ей мелодию, он вовсе не утруждал себя вести с ней беседу, к очевидно обоюдному их удовольствию. Мириам же в тайне обрадовалась тому, что от нее дурно пахнет.
Они легко выехали из города – казалось никому не было до них никакого дела. По правде говоря, никто просто даже не решался смотреть в их сторону.
– Что же, милая, рада ли ты своей свободе? – Морган на один короткий миг склонился над ее ухом и, не дождавшись ответа, вернулся к незамысловатой песенке, уже довольно приевшейся Мириам.
Они остановились к северу от города в придорожной таверне. Сама хозяйка – небезызвестная молодая вдова Изет – вышла встретить их. Эта высокая женщина с серьезным лицом и холодными глазами совсем не походила на гостеприимную особу, но Моргана встретила с вежливой улыбкой. Слишком вежливой для вдовы, оставшейся без мужа по вине северян.
– Вы словно расцвели с нашей последней встречи, право слово, – почти пропел Морган, аккуратно опуская Мириам на землю. – Без вашей помощи мне довелось бы погибнуть в этих краях.
Услышав эти слова, Изет рассмеялась, чем безмерно удивила Мириам – та и не думала даже, что эта женщина способна вообще чему-то радоваться, а она, расхохотавшись, и впрямь похорошела. И стало вдруг очевидно, что она моложе, чем можно было предположить.
– Чем же я могу спасти вас в этот раз, милорд? – спросила она.
– Своей заботой, вниманием и кровом, – ответил он, поглядывая на нее с мягкой улыбкой. – Мы не сможем остаться и на ночь – нас отчаянно зовет дорога, но попрошу вас помочь юной леди с подготовкой к нашему долгому пути, пока я пополню наши запасы.
Мириам, не сообразив о ком говорит Морган, оглянулась по сторонам в поисках той самой леди, но, разумеется, никого кроме себя и Изет во дворе таверны не обнаружила. Она не думала, что когда-нибудь кто-то назовет ее подобным образом, особенно в тот момент, когда от нее отчаянно разило Башней Стонов.
– Все, что заблагорассудится, милорд, – ответила женщина, наконец-то обратив взор на Мириам.
Морган вежливо поклонился вдове и снова натянул поводья, направляясь прочь со двора.
– Мне кажется, что я видела тебя много раз на городском рынке, – заговорила Изет, но Мириам не могла отвести взгляда от северного лорда. Он оставил ее. Вот так просто на поруки трактирщице. И он был уверен, что город они покинут вместе, не позднее заката.
– Вы думаете, что можете все решить? – закричала она.
Морган в изумлении заставил коня остановиться и посмотрел на нее, слово на глупого ребенка.
– Да, могу, – равнодушно ответил он. Мириам его ледяное благородное спокойствие все больше выводило из себя. Она не умела говорить с теми, кого предпочитала грабить.
– Я никуда не отправлюсь с вами! – яростно заявила она, делая несколько шагов ему навстречу. – Почему вы так уверены в обратном?
– Твой друг уверен. Он уверен, что ты разумное дитя, и выберешь жизнь. Но я не стал бы утверждать.
– Я хочу, чтобы он сказал мне об этом! Я не обязана верить вам!
– Я могу утверждать, что тебе была предначертана иная судьба. Твой труп уже должен был висеть на городской стене. Не заставляй меня жалеть о том, что этого не случилось.
Изет вдруг стиснула неперевязанную руку Мириам, нагнав ее, и силой потянула за собой. Она провела ее по пустому двору, по такой же пустой таверне и завела в безлюдную комнату.
– Милочка, лорд Бранд хороший человек, – заявила трактирщица, обжигая ее презрительным взглядом. – А ты просто глупая и неблагодарная уличная оборванка!
– Ты так говоришь, потому что он платит тебе золотом за постой? – Мириам понимала, что должна умерить свой нрав. Ее тело жаждало покоя и исцеления, но разум не переставал бороться за выживание любой ценой. Слова сыпались из нее, слово стрелы с небес на поле боя.
Изет собиралась было ударить ее по лицу, но вовремя остановила себя.
– Ты очень устала, милочка, – проговорила она. – Я подготовлю ванну и помогу смыть всю грязь и кровь. Может быть, ты даже сможешь уснуть, ожидая лорда. Постели в моей таверне такие мягкие, лучше, чем гниющая солома в башне.
Уходя, Изет заперла за собой двери, но Мириам уже было все равно. Она словно привыкла быть взаперти. Только оказавшись в одиночестве, она оглядела комнату и тут же пожалела, что ей не остаться в этом месте ночью. Так уютно ей было только в доме Реми, лучшего она никогда не знала. Кровать, сундук в углу, массивный стол и свечи. Ей не хотелось выходить за порог. Она мечтала прикоснуться к простыням, но не посмела. Вместо этого она, словно уличный пес, устроилась на пороге, где, возвратившись, и застала ее вдова.
Тогда Мириам сражалась со сном на ходу. Ее терзали ноющие раны, и все, чего она хотела – это поскорее забыться. Изет поддерживала ее под руку, и вела за собой по коридорам. Таверна пустовала. На кухне они застали за стряпней двух девушек, высоких и черноволосых, как и сама хозяйка. Увидев гостью, те замолчали и быстро отвели взгляды.
У кадки с водой, укутанной мягким паром, Мириам немного пришла в себя, ей даже хватило сил смутиться, когда Изет стянула с нее грязные лохмотья и повязки.
– Я сожгу их на заднем дворе, – предупредила она. – Думаю, что ты достаточно рослая. В дорогу отправишься в одежде моего сына.
– У тебя есть сын? – удивилась Мириам, погружаясь в воду по самые плечи. Она не помнила детей трактирщицы. А мальчишку, будь он хоть чуть так красив, как мать, запомнила бы наверняка.
– Был, – ответила Изет. – Он сражался с северянами и вряд ли когда-нибудь вернется домой.
Мириам, пораженная ее словами, не смогла промолчать. Страх говорил внутри нее, пускай она боялась скорее по привычке.
– Ты впустила одного из них под крышу, где он жил, поишь и кормишь его, знаешь, когда он оправляется ко сну…
– К чему ты говоришь мне об этом, милочка? – трактирщица растирала ее руки, избавляя от грязи, пота и крови ее светлую кожу, то и дело выливала на нее кувшин теплой воды. Та быстро окрашивалась в красный.
– Тебе ни разу не хотелось его убить?
– Не он вонзал меч в сердце моего сына. Если каждый из нас будет преисполнен мести, то войне не будет конца. Он потомок дома Бранд. Если бы ты была менее невежественна, то это сказало бы тебе о многом. Меньше всего он желает войны. Как и я. Как и ты.
Изет вдруг дотронулась до волос Мириам. Она погладила ее по голове нежно, как мать утешает ребенка. Девчонка отстранилась, когда к ее горлу снова подступили слезы. Чужая жалость сделала ее слабой и маленькой. Она совсем не знала ласки, и случайное прикосновение едва знакомой женщины уничтожило всю ее спесь. Больше они не перекинулись ни словом.
Хозяйка таверны отдала Мириам старую льняную одежду сына и стоптанные башмаки, собрала ее волосы в тугую косу и усадила за стол, и оставила ее одну. Мириам набросилась на еду, ела так жадно, как только ей позволяла раненая ладонь.
Пресная каша, остатки сыра и молоко вернули ей силы. Там, сидя в таверне, она вдруг поняла, что жива, и в то же время мертва. Прежняя жизнь для нее оборвалась на мосту, где она ожидала казни. Ей нестерпимо хотелось сбежать и найти Реми. Они бы исчезли из города вместе, и никто никогда не нашел бы их. Но Морган вернулся слишком быстро, раньше, чем Мириам успела расправиться с голодом, и придумать как ей выжить одной в городе, где каждый желал ее смерти.
Заслышав издали незнакомые стремительные шаги, она схватила тупой нож для сыра, но даже не успела выскочить из-за стола – Морган ворвался в комнату как вихрь, увидел перед собой девчонку, готовую наброситься на любого чужака, и засмеялся.
– Воистину гневное создание! – проговорил он. – Ты верно вздумала защекотать им кого-то до смерти! Уж не меня ли?
Мириам думала рассердиться, но заметила, что смеется северянин на удивление замечательно, что никак не вязалось с его холодной внешностью. Он присел за стол напротив нее и, не спрашивая дозволения, притянул к себе ее израненную руку, чтобы как следует рассмотреть. Глядя на то, как он склонился над раной, Мириам подумала, что может огреть беспечного лорда по голове крынкой с остатками молока, а затем улизнуть, но что-то ее остановило. А тот и не думал опасаться, лишь неодобрительно цокнул языком и полез в сумку, висевшую на поясе. Маленький темный бутылек мелькнул в его руках.
– Что ты знаешь о Дагмере, Мириам? – он в первый раз назвал ее по имени. От его пристального взгляда ей снова стало не по себе – его глаза были темными и колючими – в них отражалась буря, способная уничтожить весь мир. Но теперь ее это не испугало, а скорее наоборот. Если бы он не держал ее руку, она бы убежала подальше от этой комнаты, чтобы не выказать свое смущение.
– Будет больно, – предупредил Морган, так и не дождавшись ответа в то время, как краска заливала ее лицо.
– Больнее уже не будет, – выдохнула Мириам.
Северный лорд открыл бутылек и плеснул что-то едкое прямо на ее раскрытую рану. Если бы он не держал ее за руку, она лишилась бы чувств, и осталась бы лежать на полу в этой чужой комнате.
– О, небеса! – закричала Мириам, как только вновь смогла говорить. – Создатель послал тебя, чтобы ты пытал меня!
Морган невозмутимо достал из сумки чистые повязки, и принялся накладывать их на ее ладонь.
– Я затяну потуже, чтобы ты никогда не забывала об этом, – ответил он. – Так что ты знаешь о Дагмере, Мириам?
– Что это было?! – сквозь всхлипы проговорила она, чувствуя, как миллионы игл вонзаются в ее руку. Дернувшись, она не дала Моргану закончить перевязку, думая, что его снадобье разъело ее кости. И не поверила глазам – от глубокой раны, нанесенной его клинком, почти не осталось и следа. От удивления она затихла. Собственный дар ей показался более реальным, чем это исцеление.
– Я знаю о Дагмере только, что его невозможно покорить, – проговорила она шепотом. – Какую войну можно вести с тем, кто не помнит ран?
За городом. Мецца, Руаль
Больное плечо больше не тревожило Мириам. Ее совсем покинула боль. Морган позаботился даже об ее рассеченном лбе. В чужой одежде и исцеленная она почувствовала себя другой, незнакомой прежде. Было стыдно в этом признаться, но северянин больше не представлялся ей кровожадным убийцей. Впрочем, до конца она ему не верила, как и он ей, признаваясь, что умышленно не раздобыл для нее кобылу, дабы не соблазнять на побег. Мириам была даже рада этому – сама бы она ни за что не справилась с поводьями – животные очень часто боялись ее.
Пока они ехали по пыльной дороге, Морган расспрашивал ее о жизни в Мецце и Реми. Он рассказал, что юноша отыскал его у контрабандистов в ту же ночь, когда она была схвачена стражей. И одному только Создателю известно, как ему это удалось – Морган переправлялся из-за моря после Призыва, закончившегося смертью ведьмы – он изобличил женщину, призвавшую его, в запретной магии, и та была сожжена. С рассветом он бы снова отправился в путь, но этого не случилось – он не мог не поверить Реми, и допустить новую расправу.
– Славный парень этот твой друг. Жаль, что не маг, – заключил он, и отчего-то стал пристальнее вглядываться вдаль.
Дорога была окружена деревьями, усыпанными белыми цветами, дарящими приятный пьяняще-сладкий аромат. Они росли так близко друг к другу, что Мириам не могла угадать во что именно вглядывается Морган, впервые за весь путь бросивший свои расспросы. Наконец, он показал куда-то рукой, и, приглядевшись, Мириам выскользнула из седла, а затем рухнула на землю не хуже тюка с товаром в порту.
У развилки стоял человек пропахший морем, с выгоревшими на солнце волосами. И сердце ее заколотилось от неудержимой радости. Она вскочила, со всех сих побежала к нему и чуть не сбила с ног. Реми смеялся, заключив ее в объятия.
– Я знала! Знала, что ты придешь за мной! – повторяла Мириам все громче и громче.
Он обнял ее еще крепче.
